Шаг в пропасть (гет)

Был уже самый разгар дня, когда трое молодых волшебников начали выползать из своих постелей. Делалось это со страшной неохотой, невнятным полусонным мычанием и ленивым ворчанием. Гарри, Рон и Гермиона проспали до полудня, что, конечно, было непозволительной роскошью при обычном течении жизни в доме Дурслей.

Умывшись и застелив свои кровати, они спустились на кухню. Припозднившийся завтрак проходил под бодрящий звук рок-музыки, доносившийся из динамиков магнитолы.

— Когда приедут твои родственники? — заспанным голосом поинтересовался Рон, намазывая ореховое масло на булочку.

— Уже скоро, часа в четыре, — машинально ответил Гарри.

Сидящая рядом Гермиона пристально посмотрела на парня.

— Что с тобой? — поинтересовалась она, изучающе разглядывая своего друга. — Ты сегодня какой-то странный.

«Всё увидит!» — с некоторым возмущением подумал Поттер, в самом деле пребывающий в рассеянной задумчивости, но ответил другое:

— Да нет, ничего. Все в порядке.

— Может, ты… не хочешь уезжать отсюда? — продолжила допрос девушка.

— Нет, не в этом дело, — покачал головой парень и после секундного раздумья решил всё же поделиться своими проблемами с друзьями… Если это вообще можно назвать проблемами. — Просто тетя Петунья в последнее время… — начал он, сосредоточенно помешивая свой чай.

* * *

— …и откуда взялась эта забота, которая не проявлялась столько лет, когда она особенно была нужна? — полувопросительно закончил Поттер.

— Всё-таки, какие бы отношение у неё не были с твоей матерью, она должна была привязаться к тебе за все годы, которые вы прожили вместе. Жаль, что она осознала это только когда ты уходишь от них навсегда, — немного подумав, произнесла Гермиона.

— Да как она могла привязаться ко мне, — удивленно возразил Гарри, — Если все это время они унижали, презирали, а в последние два года даже просто игнорировали меня? Да они вообще должны быть счастливы, что я, наконец, сваливаю от них!

— Может, вся проблема в твоём дяде и двоюродном брате.

— Не понял?

— Ну, тетушка как бы вбила себе в голову, что ненавидит свою сестру. Возможно, что она просто завидовала её способностям, поэтому и прикрывалась ярлычком «ненавижу всё необычное». А дядя, скорее всего, боится магии, и под его давлением так же думают остальные члены семьи Дурсль. Теперь же, когда ты уходишь, в ней проснулись те чувства, которые можно было бы назвать материнскими, проявись они лет на шестнадцать раньше. Она же не сразу отвергла свою сестру. Ведь было время, когда они спали в одной кроватке и играли в одни игрушки, и тогда они по-сестрински любили друг друга. Но, когда они стали старше, любовь вытиснилась завистью…

Гарри не отрывал взгляда от Гермионы, с жадностью вслушиваясь в каждое слово. Рон вообще сидел с открытым ртом, держа в руке забытую надкушенную булочку. В глазах обоих парней читалось откровенное недоверие и непонимание.

—…Может быть, после смерти твоей мамы она долгое время мучилась, хотя и не показывала этого. И сейчас она не хочет допустить своей прошлой ошибки. Она отвернулась от сестры. А когда та умерла, твоя тётя, скорее всего, горько пожалела, что так и не поговорила с ней. Теперь, когда Волан-де-Морт возродился, тебе грозит смертельная опасность. Она знает это и не хочет, чтобы после твоего ухода все закончилось так же, как тогда.

Закончив свой непродолжительный монолог, Гермиона, как ни в чём не бывало, продолжила завтрак. До этого молчавший Рон, наконец, очнулся:

— Откуда ты взяла всё это?

— Пораскинула мозгами

— Одним словом — Гермиона! — восхищёно воскликнул Рон, во все глаза глядя на свою подругу.

Гарри тоже переварил информацию. Он был вынужден согласиться с Грейнджер. Все её слова звучали правдоподобно.

«Вот, даже посторонний человек, который мало что знал об отношениях моей матери и ее сестры, смог сделать правильный вывод. Может, все и впрямь так просто… Проснулись теплые семейные чувства…» — мысленно размышлял Гарри Поттер, допивая уже остывший чай.

* * *

В половине пятого со стороны улицы послышался рев мотора. Так и есть. Новенькая «Феррари» дяди Вернона остановилась возле дома. Из него поспешно выбралась вся семейка. Первым делом, едва оказавшись на лужайке около своего дома, они заметили аккуратно подстриженный газон и свежеокрашенный забор. В самом доме тоже был идеальный порядок — не придерёшься.

В коридоре возле двери Дурсли обнаружили два огромных чемодана и клетку с совой, а в гостиной их встретили трое подростков. Рыжего парня с веснушками на лице дядя Вернон припомнил сразу. Каждый год, когда он забирал Поттера с вокзала Кинг-Кросс, он всегда замечал этого парня. Симпатичная девушка с распущенными каштановыми волосами тоже была ему смутно знакома. Скорее всего, он видел ее там же, на вокзале.

— Здравствуйте! — в один голос поздоровались Гарри, Рон и Гермиона.

Дядя Вернон высокомерно проигнорировал приветствие и с важным видом прошёл мимо них на кухню. Дадли уже успел скрыться у себя в комнате, где, можно с уверенностью сказать, уже включал телевизор. Перед ребятами осталась только тетя.

— Здравствуйте, — ответила она, неуверенно направляясь к ребятам. — Ты… правда уже сегодня собрался уезжать? — беспомощно повернулась она к Гарри.

— Да. Мы ждали вас, чтобы попрощаться.

На лице тети отразилось непонятное выражение грусти и печали, которое она даже не попыталась спрятать.

— Гарри, мы подождём тебя на улице, — сказала Гермиона, мгновенно оценив обстановку.

Попрощавшись с миссис Дурсль, Уизли и Грейнджер торопливо вышли из комнаты.

— Э.… Ну… Мне надо идти, — несколько скованно протянул Гарри и, не зная, что ещё сказать, взял в руки свой чемодан и клетку с Буклей, собираясь выйти из дома.

Но тут из глаз Петуньи неожиданно потекли слезы и она, сорвавшись с места, крепко обняла племянника.

— Прости меня.… Прости, — сквозь рыданья и непрекращающиеся всхлипывания разобрал Гарри.

Не зная, что делать, он, находясь в некотором замешательстве, тоже обнял тетушку. Простояв так немного, Гарри отстранился и сказал только:

— Мне пора.

Он не знал, что еще добавить. Все слова стали такими ненужными, такими мимолетными и пустыми…

— До свиданья. Заходи к нам иногда… — выговорила тетя, не поднимая глаз, из которых непрерывным потоком текли слёзы.

— Хорошо.

И парень вышел из дома.

Он покидал Дурслей, навсегда. Но, вопреки ожиданиям, в душу закралась грусть, а в горле стоял ком. Выйдя на улицу, Гарри в последний раз оглянулся и посмотрел на дом, в котором он вынужден был провести все шестнадцать лет своей жизни. Вот и все. Он больше никогда сюда не вернется. Он больше не будет терпеть невыносимые насмешки от своих родственников. Ему больше никогда не придется спасаться бегством от дружков Дадли, желающих его избить. Теперь он волен делать все, что его душе угодно. Он должен быть счастлив.

Но почему же на душе так тяжело?

«Нет, это мне только кажется, просто я привык к ним, — тряхнул головой Гарри, пытаясь отогнать от себя мрачные мысли. — Так будет лучше. Для всех нас»

Немного приободрившись, Гарри отвернулся от дома Дурслей и довольно уверенно зашагал по дорожке к своим друзьям, которые терпеливо ждали его около невысокой изгороди. Наконец-то он свободен…

* * *

Ближе к вечеру на площади Гриммо резко затормозил трехэтажный автобус ярко-фиолетового цвета с золотой надписью на лобовом стекле. Она гласила: «Ночной рыцарь». Вот только магглы, находящиеся в тот момент на улице, не обратили на этот колоритный автобус абсолютно никакого внимания. Причина была в том, что автобус был волшебный, на него было наложено заклинание невидимости…

Вот из этого-то волшебно-необычного автобуса поспешно вышли и, поблагодарив кондуктора и махнув ему на прощание рукой, двинулись дальше по улице наши герои. Взревел мощный мотор и уже через секунду автобус скрылся из зоны видимости, оставив за собой лишь столб пыли и дыма.

Проходя мимо грязных, неприветливых и вовсе негостеприимных на вид фасадов зданий, трое друзей вглядывались в номера домов.

Дойдя до дома с номером одиннадцать, трое юных магов остановились и, не сговариваясь, произнесли про себя волшебное: «Площадь Гриммо, 12».

И вот, словно из ниоткуда, между домами одиннадцать и тринадцать появилась ветхая дверь, за которой последовали грязные стены и закопчённые окна. Этот особенный дом раздувался среди двух других, раздвигая их в стороны.

Гарри, Рон и Гермиона поднялись на крыльцо по истертым каменным ступенькам. На двери с потрескавшейся и местами осыпавшейся черной краской, как и прежде, не было и намёка на замочную скважину, как, кстати, и на ящик для писем.

Друзья замерли в нерешительности, не зная, как открыть дверь.

Гарри попробовал сделать то, что делал Люпин, когда они впервые посетили этот дом.

Достав волшебную палочку, он чуть слышно стукнул ею в дверь.

С секунду ничего не происходило, но потом в голове у Поттера послышался голос, не похожий ни на женский, ни на мужской

— Кто ты и зачем пришёл?

Гарри сначала вздрогнул от неожиданности, но сообразив, что это своеобразная защита дома от посторонних людей, успокоился и мысленно ответил:

— Я — Гарри Поттер, новый владелец этого дома.

Тут же приглушенно щёлкнул замок и входная дверь, скрипя, отворилась.

Юные волшебники, испытывая некоторую робость, шагнули в темный холл, в котором стоял неприятный запах сырости, пыли и чего-то гнилого.

— Люмос! — как можно тише произнес Поттер. Секунду спустя последовало сконфуженное: — Нокс.

Оказалось, что он зря использовал свет волшебной палочки, потому что, как только дверь закрылась, послышалось тихое шипенье, и по стенам зажглись старинные лампы и люстры, оформленные в виде змей.

Дом уже не выглядел таким зловещим, как раньше. Все-таки ребята не зря потратили столько времени на уборку и ремонт дома. Но одну проблему так и не смогли уладить.

— Чертовы грязнокровки! Мерзавцы! Как вы посмели вернуться в мой дом?! Полукровки, выродки, уроды, сгиньте отсюда! Порождение порока и грязи! Отбросы! Подлецы, ублюдки! Не смейте осквернять дом моих предков!..

— Вот мы и в нашем новом доме, — тяжело вздохнув, произнес Гарри.

* * *

Следующие пару дней ребята провели за уборкой дома — ведь Орден Феникса следил за чистотой только на первом этаже, совсем забросив второй. Гермионе, кроме всего этого, приходилось заниматься еще и готовкой.

— Если так будет продолжаться и дальше, то хоркруксы мы никогда не начнем искать, — недовольно пробурчал Гарри, отдраивая особенно грязноё пятно на полу.

— Ты прав, сейчас бы сюда домового эльфа, — ещё недовольней подхватил Рон, устало вытирая вспотевший лоб рукавом своей рубашки.

— Послушала бы тебя Гермиона, — усмехнулся Поттер, отчетливо представив себе реакцию девушки на подобные слова.

Когда оба парня закончили уборку первой комнаты и уже собирались приняться за сходную войну с грязью во второй, до Гарри дошло: «Сейчас бы сюда домового эльфа… Конечно! А Рон просто гений!»

Кинув тряпку в угол, Гарри бросился вон из комнаты.

— Эй, ты куда? — закричал Рон, пригибаясь от просвистевшей над головой тряпки и одновременно пытаясь схватить убегающего Гарри за край мантии. Ни первого, ни второго ему толком не удалось, и в результате он растянулся на полу, негромко ругаясь сквозь зубы.

Но Гарри его уже не слышал. Он со скоростью света мчался в комнату, которую раньше занимал Клювокрыл. По пути юноша забежал в свою спальню и, захватив пергамент и чернила, продолжил свой маршрут.

Оказавшись в нужной ему комнате, где, как он был в этом уверен, ему точно никто не будет мешать, Гарри примостился на краешек одного из пыльных кресел. На стоявшем около стены невысоком шкафчике парень заметил Буклю, которая смотрела на него своими большими янтарными глазами.

— Отдыхаешь? — ласково поинтересовался Гарри у белоснежной совы.

Вместо ответа та бесшумно слетела на плечо волшебника и осторожно клюнула его в щеку.

Гарри пододвинул ближе небольшой столик, разложил на нем свиток пергамента и задумался, как ему лучше изложить свою просьбу. Остановившись на единственном, по его мнению, правильном варианте, юноша окунул длинное орлиное перо в чернильницу и принялся что-то торопливо строчить на чистом листе пергамента. Время от времени парень останавливался и с задумчивым видом посасывал кончик пера, явно о чем-то размышляя. Написав письмо, Гарри на всякий случай перечитал его ещё раз, дабы удостовериться, что он все сделал правильно.

— Теперь можно смело отправлять его, — довольно улыбнулся парень, сворачивая пергамент и привязывая его к лапке Букли. — Скорее возвращайся с ответом, — сказал Гарри в напутствие.

Сова тихо ухнула в знак понимания и, широко взмахнув крыльями, полетела в открытое окно навстречу солнцу.

* * *

— Куда это ты слинял? — накинулся на друга Рон, когда Гарри соизволил спуститься обратно в комнату и вернуться к уборке.

— Ты подал мне одну замечательную идею.

— Я?! Какую ещё идею?

— Я написал письмо МакГонагалл с просьбой нанять Добби работать к нам, — сияя, пояснил Поттер.

— О, отличная мысль! — воодушевлённо воскликнул Уизли, мгновенно забыв все свои невысказанные упрёки и обиды. — Если она согласиться, то нам не придётся больше валяться в грязи, а Гермионе — готовить нам еду!

— При Гермионе замени «валяться в грязи» на «работать», — веселым голосом предупредил Гарри, снова беря в руки половую тряпку.

— Естественно. Я, что, похож на самоубийцу? — улыбнулся Рон. — Кстати, хорошо, что Добби — свободный эльф, а то нам еще не хватало шерстяных шапок, разбросанных по всему дому!

* * *

На следующий день должно было состояться собрание Ордена Феникса. Поэтому уже утром на Площадь Гриммо, 12 прибыла миссис Уизли вместе с Джинни. Они принесли с собой по два больших пакета.

— Ну, как вы тут? — заботливо спросила мама Рона, когда вся компания расселась на кухне пить чай.

— Пока все в полном порядке. Последние два дня занимались уборкой, — отчиталась Гермиона, доставая из принесенных пакетов различные продукты и раскладывая их по полкам.

— Может, вам чем-нибудь помочь?

— Нет, спасибо. Уже есть помощник, — пробурчала Грейнджер.

Гарри, проигнорировав подкреплённый недовольным взглядом в его сторону намёк Гермионы, как ни в чем не бывало, продолжил пить чай.

Сегодня, рано утром, Гарри проснулся оттого, что кто-то упорно и методично тряс его за плечо, пытаясь его разбудить. Разлепив глаза, парень обнаружил, что этим «кто-то» является Добби, который уже склонился над его лицом и преданными глазами смотрел на юношу.

— Проснитесь, мистер Гарри Поттер, — пищал эльф своим тоненьким голоском.

Недовольно моргая, парень нацепил на себя очки и уселся на кровати. Голова отказывалась работать. Он попытался сфокусировать свой взгляд на домовике.

— А, это ты, Добби? — Гарри лениво потянулся и вновь обратил свой взор на прибывшего гостя. — Обязательно было будить меня ни свет ни зря?

— О, простите Добби за то, что он потревожил вас. Добби прищемит пальцы печной дверцей и…

Парень спохватился, запоздало вспомнив о Доббиных нездоровых методах самовоспитания.

— Нет, что ты, не надо этого делать. Я как раз собирался вставать, — торопливо сказал Гарри и ловко сменил тему. — Значит, МакГонагалл отпустила тебя?

— О! Добби мыл пол в Большом зале, когда к нему подошла госпожа директор и предложила работать у самого Гарри Поттера. Она сказала, что сэр Гарри Поттер сам попросил к себе работать Добби! — на глаза домовика навернулись слезы умиления. Сейчас при взгляде на этого домашнего эльфа невольно казалось, будто это были самые трогательные воспоминания в его жизни.

— Так ты согласен?

— Конечно! Сэр Гарри Поттер ещё спрашивает! Для Добби такая честь работать у самого мистера Гарри Поттера! Добби всегда мечтал об этом. Ведь сэр Гарри Поттер избавил Добби от рабства. Теперь Добби свободен, и он очень доволен своей новой жизнью!

Гарри с трудом удержался от того, чтобы покачать головой и возвести глаза к небу. Все-таки, какие же странные эти домовики…

— Ну, тогда ты не мог бы заняться уборкой и готовкой еды?

— Да, сэр, конечно, сэр! Сию секунду! — ответил Добби, отвесил глубокий поклон и прежде, чем Гарри успел что-то еще сказать, щёлкнул пальцами и исчез.

—… Вы так и не надумали перебраться в «Нору»? — услышал Поттер, отвлекшись от своих воспоминаний о сегодняшнем утре.

— Мама! Мы уже сто раз говорили на эту тему, — раздраженно ответил Рон.

— Как хотите, — вздохнула миссис Уизли. — Но я хочу, чтобы каждый день ко мне прилетала сова с подробным отчетом о ваших делах и здоровье!

Троица поспешно закивала, не смея перечить, и стала в один голос уверять, что они будут присылать миссис Уизли ежедневный отчёт.

К вечеру на площади Гриммо собралось ещё магов двадцать. Из знакомых троице там были Тонкс, Люпин, Кингсли, близнецы и старшие Чарли и Билл Уизли, Грюм, прибыла также МакГонагалл.

Пускать ребят на собрание не собирались. Да им это особо и не было нужно. Теперь у них есть миссия поважней — уничтожить все хоркруксы. Но ответить на интересующие ребят вопросы члены Ордена все же согласились.

Сейчас главой Ордена Феникса был Грозный Глаз Грюм. Ему-то и пришлось отвечать на вопросы:

— Итак, что вас интересует? — заговорил Грюм, когда все собрались на кухне, чтобы обсудить проблемы, возникшие в волшебном мире.

— Каково сейчас наше положение и как проявляет себя Волан-де-Морт? — тут же спросил Гарри.

Несколько волшебников вздрогнули при ненавистном имени, но юноша не обратил на них абсолютно никакого внимания.

— Какое сейчас у нас положение? Хреновое! — в сердцах воскликнул Грюм.

— Аластор! — тут же оборвала его миссис Уизли, которая в порыве ярости даже приподнялась со своего стула, бросая косые взгляды на не сдержавших громкий смех волшебников, сидевших на наколдованных стульях и креслах, занимавших сейчас чуть ли не всю площадь кухни.

— Кхм, извиняюсь, — пробурчал Грюм и, откашлявшись, продолжил свою речь: — Так, о чем я говорил? Ах, да. Наше положение.… Все очень плохо. Великаны, оборотни, дементоры — все открыто выступают против нас. Ежедневно происходят нападения. Особенно на магглов. Им достается больше всего. Десятки людей остались без душ после встречи с дементорами. Эти твари не щадят никого! На прошлой неделе, например, двое дементоров одарили поцелуем восьмилетнюю девочку. И это далеко не единственный случай. Великаны разносят деревушки по всей стране. Всё труднее и труднее становится скрывать от магглов существование волшебного мира. Каждое полнолуние заканчивается кровавым пиршеством. Множество людей погибло от клыков оборотней…

При этих словах Гарри заметил, как побелели костяшки пальцев у Римуса Люпина, когда тот сжал кулаки. Но не он один так отреагировал на все те ужасы, которые бесцветным голосом пересказывал Грюм. Гермиона и вовсе спрятала свое лицо в ладонях и слегка покачивала головой, будто не желая верить во все происходящее.

—… Особенно разошелся Фенрир Сивый, — продолжал тем временем Грозный Глаз. — Он обратил в оборотней десятки маггловских детей…

— Аластор, — недовольно перебила миссис Уизли — Может, хватит уже подробностей детям?

— Молли! Сейчас война! И они уже выросли, они не дети.

— Может и так, но хватит ужасов хотя бы на сегодня.

После нескольких секунд молчанья Грюм кивнул:

— Может, ты и права. Вы свободны, — последняя фраза предназначалась неразлучной троице. — Поттер, подойди-ка на секунду.

Немного ошарашенный последними новостями, парень медленно подошел к Грозному Глазу.

— Вот, полистай на досуге, — и Грюм протянул Поттеру пару толстенных книг.

Одна называлась «Пособие для начинающего аврора», а вторая — «Высшая боевая магия».

— Если что-нибудь поймешь из них, используй правильно, — сказал Аластор и тихо добавил: — Ни в коем случае не показывай Молли.

Гарри немного удивился последнему напутствию. Что же такого особенного в этих книгах? Правда, потом, полистав подарок Грюма, Гарри, Рон и Гермиона, решили, что будет всё-таки лучше, если мисс Уизли никогда не увидит этих книг.