Комната, которой нет (джен)

— Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один, и поговорить не с кем.

— А ты где?

— А меня нет.

— Так не бывает, — сказал Медвежонок.

— Я тоже так думаю, — сказал Ёжик. — Но вдруг вот – меня совсем нет. Ты один. Ну что ты будешь делать?..

— Переверну все вверх дном, и ты отыщешься!

— Нет меня, нигде нет!!!

— Тогда, тогда… Тогда я выбегу в поле, — сказал Медвежонок. — И закричу: «Ё-ё-ё-жи-и-и-к!», и ты услышишь и закричишь: «Медвежоно-о-о-ок!..» Вот.

— Нет, — сказал Ёжик. — Меня ни капельки нет. Понимаешь?

— Что ты ко мне пристал? — рассердился Медвежонок. — Если тебя нет, то и меня нет. Понял?..

С. Козлов «Истории про Ёжика и Медвежонка»

— Я не знаю, — Сэм еле сдерживался, чтобы не заорать. — Я просто нажал на кнопку не того этажа, вышел и наткнулся на тело.

Когда Ваймэр примчался на место происшествия, Сэм скупо объяснил ему ситуацию, но твердо, не сомневаясь в своих словах, пообещал, что они убьют тварь и все наладится. Но сначала он должен найти брата. И когда он его найдет, он заодно уничтожит поганую ведьму. Ярость клокотала внутри Сэма, заглушая страх и требуя выхода. Бежать, искать, что угодно – иначе он сойдет с ума.

Но пока ему пришлось разбираться с долбанными полицейскими, которых Ваймэр был вынужден позвать. С сожалением в глазах он попросил Сэма вызваться единственным свидетелем и дать показания, что, впрочем, отчасти являлось правдой. Иначе полиция еще долго не уйдет оттуда, а постояльцы уже с нескрываемым испугом смотрели на прибывшую делегацию.

Сочинив историю про то, как он якобы заблудился, Сэм терпеливо отвечал на вопросы полиции, но с каждой секундой ему становилось все труднее сдерживать себя. В это время его брат хрен знает где хрен знает с кем; что с ним, тоже неизвестно, и это незнание душило.

Он не признавался самому себе, но ему было до чертиков страшно.

Наконец отцепившись от полицейских, Сэм помчался в номер, для начала решив позвонить Бобби. Может быть, тот смог нарыть что-нибудь. По крайней мере, Сэм очень надеялся на это.

— Привет, Бобби, — выдохнул он в трубку. — Дин пропал.

И он, запинаясь, рассказал о том, что сегодня случилось, и когда он закончил, в трубке воцарилась тишина, которая влетела в ухо Сэма остро, как стрела.

— Бобби?

На том конце провода раздался чуть слышный вздох, от которого по телу Сэма пробежали противные мурашки.

— Сэм, прости, я не смог ничего накопать про эту комнату больше того, что я рассказал тебе тогда. Но, Сэм…

Бобби снова замолчал, явно подыскивая слова, и Сэму показалось, что у него внутри все замерзло.

— Что, мать твою? — выкрикнул он, больше не сдерживаясь, потому что каждая секунда молчания могла быть секундой страданий Дина. Сэм сжал кулаки, успокаиваясь.

— Сынок, черт подери, я бы хотел сказать тебе что-нибудь утешительное, но, боюсь, не могу. Я понятия не имею, что эта тварь делает со своими жертвами, но результат ты видел сам…

Сэма передернуло, когда он вспомнил ручейки крови на белых, как мел, руках.

— Сэм, ты должен понимать, что из воды киселя не сваришь, — судя по голосу, можно было предположить, что Бобби сам ненавидит себя за свои слова. — Неделя, Сэм.

Тот вздрогнул, как от удара хлыстом, и невольно посмотрел на себя в огромное зеркало, висящее на стене: на него глядел испуганный мальчишка, потерявшийся в огромном темном парке.

— Что ты хочешь сказать, Бобби?

— Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать, Сэм, — на том конце трубки снова вздохнули. — Через неделю Дин вернется.

Сэм сжал челюсти так, что зубы скрипнули.

— То есть ты имеешь в виду, что Дин…

— Я этого не говорил, Сэм! — рявкнул Бобби. — Черт подери, ты знаешь брата лучше кого-либо еще и скажи мне, разве этот упрямец когда-нибудь сдавался без боя?

— Нет. Никогда.

Это придало сил Сэму, и он почувствовал себя немного увереннее. Если и был человек на планете, который будет драться до последнего, даже если ему оторвут руки и ноги, это был Дин; он будет грызть зубами, но никогда и ни за что не преклонит колен ни перед кем и ни перед чем в этом мире.

— Сэм, я буду искать, я перерою все чертовы книги у себя дома, но… будь готов к тому, чтобы ждать.

Сэм молча сбросил вызов, и рука, держащая телефонную трубку, безвольно упала. Бобби требует невозможного. Как он может просидеть неделю, просто ожидая, накручивая себя, представляя ужасные вещи, которые сейчас могут происходить где-то там?! Сэм прекрасно понимал: никак не сможет.

И хоть сердце отказывалось принимать произошедшее, разум противно шептал, что Бобби прав, что невозможно отыскать иголку в стоге сена. За то время, что они провели с Дином в поисках информации, они перерыли все, что можно перерыть, но так и остались на нуле. Поэтому вероятность, что что-нибудь изменится, была отрицательной.

Но Сэм не мог. Не мог просто так сидеть, ничего не делать, метаться по комнате, как тигр по клетке… он не мог сдаться.

Черт, он не имел права.

И что бы там ни говорил Бобби, он найдет способ вытащить Дина.

* * *

Дни текли, как вода, но Сэм не замечал времени, не знал, когда день, когда ночь, просто не обращал внимания. Изводя себя до изнеможения, он отрубался против своей воли и, прометавшись в кошмарах несколько часов, снова просыпался. И искал, искал, искал.

Ваймэр по настойчивой просьбе (ладно, Сэм просто наорал на него), попросил свой персонал о помощи, и те притащили Сэму кучу томов из разных библиотек Вегаса, но вид Сэма сразу пресекал попытки поинтересоваться, для чего нужны эти талмуды по магии и прочей ерунде.

Если бы не Марк, Сэм, наверное, загнулся от истощения, но тот, видя состояние Винчестера, разве что не сам приносил ему еду в номер.

Сэм практически беспрерывно искал способ найти эту комнату четыре дня, но потом все же был вынужден признать бесполезность своих поисков.

Ваймэр, которого до этого Сэм не впускал в комнату, плюнул, открыл дверь своими ключами и силой заставил Сэма поспать.

У того не было сил даже сопротивляться, и он вырубился, только коснувшись головой подушки, на двенадцать часов.

Ночью его преследовали какие-то странные существа, шептавшие ему что-то, но слов было не разобрать, и каждый раз, в конце, появлялся Дин. Он просто стоял и смотрел на него, ничего не говоря, и взгляд его был мертвым. От этого Сэм резко просыпался, охваченный ужасом.

Он боялся спать, боялся думать, просто потому, что было не о чем. Если бы он хоть поверхностно знал, с кем они имеют дело… но у него не было ничего. И тогда на смену этому приходила чертова извращенная фантазия, подсовывавшая ему картинки, выдумки о том, что сейчас могло быть с Дином.

Сэм мечтал оторвать себе голову, но не мог избавиться от этого. Он до дрожи боялся и до кома в животе ждал окончания этой адовой недели, он не мог себе представить, что увидит Дина с перерезанными венами или того хуже…

Его чертов разум подсовывал ему изображения немыслимых мучений, пыток его брата, но никогда и ни за что на свете Сэм не смог бы представить себе мертвого Дина.

Потому что такого просто не могло быть. И плевать на всякие «вопреки» и «но», это просто было неправильно.

Когда не было мыслей о скором Аде.

Если уже не…

И когда Сэм не мог справиться со всем этим, он выскакивал из номера, поднимался на двадцать восьмой этаж и там, выкрикивая проклятия, метался по коридору, иногда колотил кулаками по стене, по тому самому месту, где исчез Дин.

Он хотел, чтобы брат его слышал, чтобы знал, что он расквитается с этой сучкой, отомстит ей.

Чтобы Дин сражался дальше.

Сэм понимал, что это полный бред, он посмеялся бы над собой, если бы мог.

Но он просто сходил с ума, психовал, чуть ли не истерил, и ему было плевать на то, как он себя ведет. Он был не похож на самого себя, и на это тоже было чихать с высокой елки. Дина нет, какая к черту разница?

Он вырезал бы всю эту чертову стену кухонным ножиком, если бы понадобилось, если бы это помогло вытащить Дина. Но гребанная реальность оставляла его в тишине.

В которой молча кричал Дин.

И следом реальность, насмехаясь, шептала ему, что песок в часах Дина неумолимо сыплется.

Это не было жизнью без Дина. Это было даже страшнее. Это было жизнью с Дином, который есть, где-то, куда не достать, не дотянуться. Где, наверное, очень больно.

После разговора с Бобби Сэм ни с кем больше не говорил, полностью уйдя в себя, и жесткий взгляд или что-то еще, изменившееся в нем, заставляло людей шарахаться от него в стороны. Впрочем, Сэм мало куда выходил и старался ни с кем не встречаться.

Когда становилось совсем невыносимо, он брал телефон и звонил Дину, и сердце каждый раз падало куда-то в пятки, но механический голос неизменно отвечал ему, что абонент не доступен. Сэм удерживался от того, чтобы швырнуть телефон в стену, и принимался дальше перерывать книги.

Именно так Сэм узнал, что пришла осень. А Дина не было.

Сэм не помнил, как наступило четвертое сентября. Неделя превратилась для него в сплошное пятно, где он ел, пил, спал по принуждению, искал и не находил, ломался на куски и снова собирал себя.

Вряд ли кто-нибудь так подумал бы о нем, о пай-мальчике Сэме Винчестере.

А он в своей реальности терзал эту ведьму на куски, мучая ее долго и со вкусом, упиваясь ее криком. Это-то и держало его на плаву – чувство мести, мысли о том, что он сотворит с ней, если та сделала что-то серьезное брату.

К примеру, притронулась к нему.

Он давно уже перестал обращать внимания на кутерьму вокруг, когда спускался поесть. Народу в отеле после последнего появления трупа стало на сотню человек меньше, но сути это не меняло.

Неловкость за провал, за то, что он сидит на шее Ваймэра, провалив миссию, пряталась за огненной лавиной мыслей о Дине и твари из комнаты. Но обещание оставалось в силе – теперь для Сэма это было не просто делом.

Может, семь дней и не длились как семь лет, но Сэм точно успел постареть.

* * *

Его чуть заметно потряхивало, когда он, словно заключенный в камере перед казнью, бродил по тридцать пятому этажу. Он не знал, куда именно идти, он следовал интуиции и надеялся, что она не подведет. Сэм не собирался верить в то, что комната больше не появится, после того, как ведьма узнала, что ее засекли.

Мир же не может быть настолько дерьмовым, верно?

И Дин наверняка успел вытравить ей душу настолько, что удивительно, что она еще не выкинула его оттуда. Слабая улыбка коснулась застывших губ Сэма.

Верить – все, что ему оставалось. Отвратительно до дрожи – когда остается только вера.

Но он собирался начинить ведьму пулями, как пирожок изюмом, не успеет она пошевелить и пальцем.

Чей-то внезапный истошный крик, словно с человека заживо сдирают кожу, прервал мысли Сэма о том, как он отомстит твари. Ужас сковал его, когда до него дошло, чей это вопль; и тут же смешался с невыносимым облегчением, но Сэм заткнул все это и понесся туда, откуда услышал звук.

Вылетев за угол, Сэм чуть не растянулся на полу, запнувшись о Дина, но вовремя успел остановиться. Убедившись в том, что никакого лишнего дверного проема нет, он совершенно безумными глазами уставился на брата, без движения лежащего на полу. Дин больше не кричал, и Сэм не знал, хорошо это или плохо.

Просто… Дин никогда не кричал так. Если ему было больно, он всеми силами сдерживал себя, кусал губы до крови, но молчал. И этот дикий крик просто выбил из-под ног Сэма почву, чертовски его испугав.

Он бухнулся рядом с братом на колени и, схватив за плечи, встряхнул.

— Дин, открой глаза!

Дин не пошевелился. Сэм взглядом обшарил тело брата и никаких видимых повреждений на нем не обнаружил, по крайней мере, крови не было.

— Чтоб тебя, я кому сказал! — голос дрогнул, но Сэм только больше рассвирепел. Страх прошедшей недели вылился в злость, в злость на то, что сучка из комнаты куда-то исчезла; злость на Дина, который не хотел открывать глаза.

— Сэм… ты мне голову оторвешь… — послышался хриплый голос, и Сэм от неожиданности чуть не подпрыгнул. Он в напряжении вглядывался в лицо Дина, стараясь уверить себя, что ему не показалось.

— Дин? — выдохнул он, не обращая внимания на то, что его трясет. — Старик, открой глаза, а? — он сказал это почти с мольбой в голосе.

Дин, застонав сквозь зубы, открыл глаза и расфокусированным взглядом посмотрел на Сэма, склонившегося над ним.

— Чувак, отодвинься, у тебя изо рта воняет, — невнятно пробормотал он и попытался оттолкнуть Сэма, но понял, что не может пошевелиться: как будто его прикатали катком. Он чувствовал себя до смерти уставшим, словно всю ночь от кого-то бегал или таскал тяжести.

— Обойдешься, — Сэм нервно засмеялся и стиснул плечи брата. — Дин, ты как, можешь встать?

— Не уверен, но попробую.

Сэм поднялся с колен и, наклонившись, схватил Дина за предплечье, помогая ему сесть. Тот запротестовал, но Сэм, не обращая внимания, поднял Дина на ноги, продолжая придерживать его. Он чувствовал, что, если отпустит, Дин мешком упадет на пол. Тот, похоже, тоже это понял, потому что перестал вырываться из рук брата и только недовольно бурчал.

— Сэм, я не ранен, можешь отпустить меня, я и сам могу дойти, — попробовал он еще раз, но Сэм только хмыкнул, что вышло немного истерично.

— Дин, будь добр, заткнись, — глыба льда в желудке постепенно исчезала, когда он убедился, что брат жив. — Тебя не было целую неделю, — он сглотнул, вспоминая те адские семь дней, — и я понятия не имел, как тебя найти. Так что… просто заткнись.

Дин кинул на Сэма непонятный взгляд и вздохнул, что отдалось болью в груди.

-Черт…

— Что? — Сэм посмотрел на него с тревогой, и лицо Дина тут же стало непроницаемым.

— Все в порядке, просто… немного устал.

Младший Винчестер нахмурился, но промолчал. Сначала он даст себе и Дину прийти в себя, а потом уже начнет задавать вопросы.

Прийдя в номер, Сэм захлопнул дверь и, усадив Дина на кровать, понесся в ванную за аптечкой. Дин поднял бровь, когда увидел ее в руках брата, и скрестил руки на груди.

— Сэм. Я сказал, со мной все в порядке.

— Это ты так думаешь. Ты мне все время врешь, но я же вижу, — сузил глаза Сэм. — Дай мне посмотреть.

— Сэм, — непреклонным голосом повторил Дин. — Я. Не. Ранен. Уяснил?

Тот яростно сверкнул глазами.

— И именно поэтому ты даже ходить нормально не можешь.

Дин принял вызов, упрямо уставившись брату в глаза, и секунд пять они тупо пялились друг на друга.

— Сэм, послушай. Я, правда, только чувствую себя уставшим, не более. Я не знаю почему, — наконец произнес он.

Сэм, дернувшись, чуть испуганно на него поглядел, не замечая, что теребит в руках аптечку.

— Что значит – ты не знаешь?

— То и значит, — вздохнул он. — Я ничего не помню.

В комнате воцарилась тишина, Сэм молча смотрел на брата, не находя слов, и тот, хмурясь, отвел взгляд.

— Я помню, как меня та тварь затащила в комнату, — продолжил он, — а дальше… Я уже валяюсь в коридоре, а рядом ты с огромными глазами. Значит, меня не было неделю?

— Да, — Сэм все еще не мог прийти в себя. — Я тут все перекопал, пытаясь отыскать способы тебя вытащить, но ничего не нашел, — он чувствовал, что пережитое не скоро его отпустит, и ему нужно было хоть как-то освободить себя. — Я думал, что ты, как и все… я не…

— Сэм, — мягко прервал брата Дин, — я здесь, снова готов компостировать тебе мозги, так что все хорошо, окей?

Сэм засмеялся, и напряжение начало спадать. Хотя страх неизвестности заложил крупицы в его душе. Он не хотел верить, но явно то, что Дин ничего не помнит, не к добру. И Дин тоже прекрасно это сознавал, сомневаясь в том, что он просто выпал на неделю из реальности без каких-либо последствий.

Но пока можно было остановиться на том, что они снова вместе. А значит, со всем разберутся.

— Я адски хочу жрать, — внезапно изрек Дин. — О Боже, я не ел целую неделю, — он в притворном ужасе округлил глаза и усмехнулся.

Сэм, вопреки этому, внезапно посерьезнел:

— Пошли. Я и сам голодный как волк.

— А ты-то чего? — удивился Дин. — Ты мог нажираться до отвала, Сэмми, причем за двоих.

Тот отвел глаза и ничего на это не ответил, быстро спросив:

— Встать можешь?

— Могу, — подумав, ответил Дин. — И не надо вести меня под ручку, а то о нас не то подумают.

Он встал, немного пошатываясь, но когда Сэм дернулся в его сторону, покачал головой, кинув возмущенный взгляд.

Они спустились вниз и по дороге в кафе наткнулись на Ваймэра. Глаза Марка расширились, когда он увидел старшего Винчестера. Дин чуть ухмыльнулся.

— Дин? — тот от шока потерял дар речи. — Но… но… как?

— Сам не знаю, — честно ответил тот, пожав плечами.

Ваймэр на секунду замолчал, пристально оглядывая Дина с ног до головы, а потом, поколебавшись, спросил:

— А как насчет пропаж? Вы…

Сэм оборвал его и потянул Дина за рукав.

— Мы разберемся, клянусь тебе, — сказал он, уверенный в своих словах. — Пока неизвестно, что произошло, потому что Дина я нашел, а комната уже исчезла.

— Какая комната? — не понял Марк.

— Неважно, — отмахнулся Сэм. — Мы все сделаем. Ты извини, мне тут надо этого накормить, — он указал глазами на Дина. — Неделю не ел.

Ваймэр молча кивнул, пропуская их, и провожал взглядом, пока они не скрылись.

— Чувак, мне стыдно, — озвучил Дин их общие с Сэмом мысли, пока они ждали заказ. — Он нас содержит, да и не хило так, а мы так и не разобрались с делом.

Сэм оторвал взгляд от меню и жестко взглянул на брата. Дин выглядел вполне обычно, но что-то в нем заставляло Сэма волноваться, ему казалось, что Дин может вот-вот просто упасть в обморок или еще чего похуже. Неизвестно, что происходило в комнате, и Сэм боялся того момента, когда это себя проявит. И в то же время надеялся – хоть и понимал, что это глупо, — что ничего не произойдет. Может быть, Дин и вправду задал ей там жару…

— Мы разберемся, — с нажимом ответил он. — Мы балансируем на краю, Дин. Прошлый раз мы полезли, не имея понятия, куда лезем, и смотри, чем это обернулось. И пока мы не накопаем информацию, мы на рожон не попрем, ты понял меня? — он ткнул пальцем в брата. — И особенно ты никуда не помчишься сломя голову.

Дин молча смотрел на него, но его глаза ничего не выражали.

— И я надеюсь, ты меня не обманываешь, — закончил Сэм и уперся взглядом в Дина, но тот даже не шевельнулся, и ни одной эмоции не проскочило на лице. Сэм даже испугался, что он окаменел.

— Закончил? — Дин хмуро на него глядел и даже не обратил внимания на официантку, принесшую заказ. — Да, я тебя не обманываю, и ты тоже никуда не пойдешь. Тем более мстить.

И больше не сказав ни слова, Дин с жадностью набросился на обед. Он мог представить, какие мысли вертелись в голове у его брата, мог представить, каково Сэму было всю эту неделю, но не собирался позволять ему совершать необдуманных поступков. Им одного уже хватило. И надо было быть дураком, чтобы не понять, чего хочет Сэм. Но мстить было не за что – он чувствует себя вполне нормально. По крайней мере, пока. Но в любом случае, они убьют эту тварь, потому что так надо, а не потому что это месть.

Сэм разинул рот, смотря на то, как Дин с реактивной скоростью запихивает в себя еду, и проглотил поток возмущенных слов.

— Ты меня до чертиков напугал, придурок, — в манере самообороны признался он, — и не надо перекладывать все на меня. Лучше не давай больше себя утащить, — и быстро закинул в рот сосиску, принявшись старательно ее разжевывать.

— Не дам, — ответил Дин, серьезно взглянув на него, но через секунду кинул в Сэма скомканную салфетку, недовольно протянув:

— Никаких трагедий больше, ясно? Не порти мне аппетит, я подыхаю с голоду.

Сэм фыркнул и закатил глаза, и оставшееся время они провели в молчании, так как голодный Дин не собирался отвлекаться на разговоры.

* * *

Пока Сэм разговаривал с Бобби, рассказывая ему о том, что произошло, Дин, чертыхаясь, копался в сумке, выискивая бритву. Несмотря на то, что для него не существовало прошедшей недели, он все равно оброс, и это даже как-то успокаивало его, доказывая, что он не выпал из реальности, а все-таки где-то, но был.

— Ну что, поговорил? — поинтересовался он у Сэма, который сидел за столом и молча пялился на экран телефона.

— Поговорил, — кивнул тот. — Бобби, в общем-то, оказался прав, он говорил, что по прошествии недели ты вернешься…

Дин, наконец-то выудив бритву, покосился на брата и, чуть усмехнувшись, сказал:

— Он оказался прав, как всегда. Вот бы еще если бы он мог нам, что делать с этой тварью… — он тряхнул головой. — Ладно, я в душ, а потом спать. Я понял, что я жутко хочу спать, — и с этими словами он исчез за дверью ванной.

Сэм смотрел на закрывшуюся дверь и задумчиво тер подбородок. Вроде бы ничего и не изменилось – если не вспоминать о том, что еще вчера он не находил себе места. Это и пугало, и приносило облегчение одновременно, и неясно, что это было, – затишье перед бурей или же устоявшийся штиль. Хотя с их-то везением на второе надеяться не приходилось.

Он вздохнул и открыл ноутбук. Надо почистить его от ненужной фигни, которую он успел туда нагрузить за время поисков.

Когда дверь ванной захлопнулась, Дин прислонился к ней спиной и прикрыл глаза. Было довольно легко держать маску перед Сэмом, но это до чертиков измотало его. В его состоянии не было ничего страшного, но он знал Сэма, понимая, что вполне в его стиле было поднять панику. Он просто чувствовал себя слабым. Как после очередного дня работы, ничего особенного.

Оторвавшись от двери, Дин подошел к зеркалу и уставился на свое отражение. Под глазами залегли тени, которые можно было легко объяснить тем, что он не спал неделю. Вряд ли ведьма давала ему спать. В остальном он не замечал ничего, чего стоило бы бояться. Но он не признавался даже самому себе, что этот провал в памяти его более чем настораживает.

Дин ненавидел неизвестность. Это выводило из себя, когда он не знал, с чем борется и что его ожидает. Когда ситуация была под его контролем, он мог вздохнуть спокойно, но стоило ей вылететь за пределы разумного, которые Дин определял для себя сам, появлялось раздражение. Оно разрасталось до определенных рамок, в зависимости от ситуации, иногда – в злость, иногда – в страх.

Сейчас он держал себя в руках, но не сомневался, что его спокойствие продлится недолго.

Дин наклонился и, включив кран, намочил лицо холодной водой.

Неизвестно, что эта ведьма могла там с ним вытворять. Но для него все-таки было лучше быть в курсе дела. Ему хотелось избавиться от грязи, словно налипшей на все его тело, было ненавистно понимать, что это его слабость.

Он был не из тех, кто бегут от правды, какой бы ужасной она ни была.

Дин снова уставился в зеркало, борясь с внезапно подступившей тошнотой, и, склонившись над краном, глотнул воды.

Взяв бритву и поглядев на нее пару секунд, он выругался сквозь зубы, вспомнив, что забыл пену для бритья в сумке. Он собирался крикнуть Сэму, чтобы тот принес ее, но, поворачиваясь, замер, ненароком взглянув на зеркало.

— Какого?..

Он подошел ближе, но изображение никуда не делось. Улыбаясь, из зеркала на него смотрела та самая ведьма, затащившая его в свою комнату. При этом в ее улыбке не было ничего угрожающего, она просто улыбалась, но от чего-то по спине у Дина побежали мурашки. Он моргнул, и ведьма исчезла. Дин нахмурился, не зная точно, показалось ли ему или он видел ее на самом деле.

Бросив бритву на раковину, он вышел из ванной и уже не увидел, как зеркало вдруг запотело, и на нем появились слова, словно кто-то невидимый выводил их пальцем:

«Ты еще проснешься…»

— Ты так быстро? — Сэм бросил на Дина удивленный взгляд. — Э, ты вообще брился? Как-то незаметно.

Дин прошел мимо к винному бару и достал оттуда бутылку коньяка.

— Глотну немного, — пробормотал он сам себе и ответил уже громче: — Завтра утром побреюсь, сейчас что-то лень.

Он понимал, что ложь вышла неубедительной, но не мог же он сказать Сэму, что у него начались галлюцинации. А если это не галлюцинации, то нужно сначала в этом убедиться, прежде чем разводить панику. Краем глаза он заметил взгляд Сэма, как будто тот пытался его просканировать, но не подал виду. Сделав небольшой глоток, он поставил бутылку на место и повернулся к Сэму.

— Что? — недовольно спросил он. — Меня неделю не было, мне можно.

Сэм покачал головой и что-то буркнул, но Дин не расслышал.

— У меня ноут накрылся, — сообщил Сэм, со злостью поглядывая на монитор. — Позавчера он нормально работал, а сейчас просто не включается.

— Может, батарея села? — предположил Дин, подойдя ближе. Сэм тыкал на кнопку включения, но экран оставался черным.

— Да я заряжал ее на днях и больше не брал ноутбук – она не могла сесть. Черт, этого нам не хватало, — он раздраженно захлопнул крышку. — Пива хочешь? — вдруг переменил он тему.

Дин собирался было покачать головой, так как тошнота все еще не прошла, но передумал, опомнившись. Сэм точно начнет резать его серебряным ножом и поливать святой водой… Или привяжет к стулу и начнет все выпытывать до тех пор, пока Дин действительно не вспомнит все, что с ним происходило.

— Не откажусь.

— Я тогда спущусь в кафе, возьму в холодильнике, — и Сэм вышел из номера.

Попивая пиво и смотря по телевизору «Звездные войны», они просидели до половины двенадцатого ночи. При этом Сэм еще успевал попеременно кидать взгляды на Дина так, чтобы тот не заметил. Но осознав, что ничего странного не происходит, он заметно расслабился и полностью углубился в просмотр фильма. В этот момент он окончательно понял, насколько сильно отличается жизнь без Дина от жизни с Дином, и полностью отдался настоящему, поглубже запихав мысли о прошлом и будущем.

Потому что он так и не нашел способ спасти брата, и это, до кучи, сжирало его изнутри.

Дин словно бы почувствовал, что брат начинает заводиться, и тут же начал болтать всякие глупости про Йоду и Дарта Вейдера. Это помогло: Сэм отвлекся от душащих его мыслей и присоединился к обсуждению героев.

Они улеглись спать около двенадцати, и, закрывая глаза, каждый пытался подавить в себе предчувствие, что совсем скоро грянет гром.

— Спокойной ночи, Дин, — пробормотал Сэм, проваливаясь в сон, впервые за семь дней совершенно спокойно, безо всяких мрачных мыслей.

— Ночи, Сэм, — тихо ответил тот и закрыл глаза.

Им обоим дико хотелось спать.

* * *

Пламя пожирает его и снаружи, и внутри, но у него нет сил, даже чтобы закричать от агонии, убивающей его. Адская, невыносимая боль сжигает каждую клеточку его тела, словно тысячи раскаленных тончайших иголок одновременно вонзаются в него. Он уже не может удерживать все в себе и позволяет слезам течь по его лицу, но даже не замечает их, продолжая сопротивляться той муке, что сейчас убивает его.

Он хрипит, бессильный кричать, и боль обжигает его содранное горло, кашель сотрясает тело. Соленый пот градом катится по спине, вызывая сильное жжение, когда попадает на многочисленные раны, но это все мелочи.

Его глаза открыты, но он не видит ничего, кроме огня вокруг. Он слышит чей-то смех совсем рядом, но не имеет понятия, кому он принадлежит, только лишь чувствует, как раскаленное лезвие оставляет на нем все новые и новые раны. Он мечтает потерять сознание, забыться, умереть, но память с издевкой напоминает ему, что умереть во второй раз уже нельзя.

Ты будешь умирать вечно, кто-то шепчет ему на ухо, и он дергается от нового взрыва боли.

Он не знает, какая часть его измученного тела на этот раз истекает кровью под лезвием, потому что он весь – сплошной кусок боли, и ему кажется, что даже его волосы насквозь пропитаны кровью.

Тяжелые цепи не позволяют рукам хотя бы смахнуть пот, стекающий в глаза. Слезы и пот смешиваются в соленые ручейки, обжигая лицо, как кипяток.

Кукла, подвешенная на ниточке, — вот кто он. И ему, как кукле, ломали ноги и руки, а затем снова приделывали обратно.

На то Ад и был Адом.

Когда новая волна терзаний настигает его, он не может остановить крик, и вместе с криком из горла брызгает кровь. Глаза закрываются, и он падает в блаженную темноту, зная, что она не будет держаться вечно, всего пару мгновений.

И только в этот миг он понимает, что это не он висит на дыбе и с него не сдирают кожу заживо.

Вернее, он, но не сейчас. Сейчас он только смотрит на себя со стороны. Смотрит на то, что его ждет.

* * *

Вздрогнув, Дин открыл глаза и, задыхаясь, резко втянул в себя прохладный ночной воздух. Пот градом катился по его телу, и было невыносимо жарко, словно он лежал под десятком пледов. Дин привстал, успокаивая дыхание, и бросил взгляд на соседнюю кровать. Убедившись, что Сэм спит, он снова лег на подушку и уставился в потолок. Из-за проникающих через окно лучей восходящего солнца в комнате было довольно светло.

Кошмар казался слишком реалистичным и все еще не отпустил его. Дин помнил все мельчайшие подробности своего сна, и тело свело судорогой. Мало того, что помнил, но он еще и чувствовал это. Сон был не совсем сном, так как Дин ощущал на себе все то, что с ним происходило. Сейчас этой адской боли не ощущалось, но он точно знал, что она была.

Не в силах прокручивать в голове кошмар, Дин встал, чтобы попить воды. Осторожно ступая, чтобы не разбудить Сэма, он прошел к столу и взял стоявшую там бутылку минералки. Осушив ее почти на половину, Дин смог немного прийти в себя.

До этого ему никогда не снилось столь реальных кошмаров, и теперь он мог понять, что чувствовал Сэм, когда он видел такие сны. Но Дин надеялся, что брату не приходилось переносить чего-то даже отдаленно похожего на его сон.

Дин не смог подавить вздоха. Наверное, в этом нет ничего ужасного: давно было пора начать появляться снам о предстоящем Аде. Он мог заливать Сэму, что ему плевать, но иногда, углубляясь в себя, он все же признавался и себе, что только идиот бы не боялся в этом случае. Да, скорее всего, дело в этом. Он держит все в себе, забивая переживания и страх как можно дальше, и разум, просто не справившись с напором, стал избавляться от напряжения таким образом.

Может, это просто сон, а может, действительно все будет так, как он видел, но в любом случае он не мог ожидать чего-то более… мягкого. Он продал свою душу далеко не за бесценок. Отдал ее за брата, и даже это не заставило бы его пожалеть о сделке.

Наступи завтра Апокалипсис из-за нее – Дин все равно до последнего стоял бы на своем и еще грыз бы глотки тем, кто попробовал бы хоть что-то вякнуть.

Сходив в ванную и ополоснув лицо, он постарался притупить воспоминания, но каждый раз, стоило ему моргнуть, в голове вспышками мелькали образы. Понимая, что больше ему не уснуть, Дин сел на кровати и неподвижным взглядом наблюдал, как поднимается и опускается грудь спящего брата. Но внезапно закружилась голова, и ему пришлось упереться рукой в кровать, чтобы не упасть в нее лицом.

Она рвала его внутренности на части и словно зубами разрывала кожу, но он знал, что эта боль не совсем реальна. Сжав зубы, бессильный, помешать этому, он лишь ждал, когда все прекратится. Может быть, он кричал; точно не мог знать этого. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Она улыбнулась и посмотрела на него сверху вниз, и золотисто-черные глаза торжествующе блеснули. Ведьма что-то прошептала ему, но расслышать не удалось. Он хотел встать, но не мог пошевелить и пальцем, и ему оставалось с бессильной злобой смотреть, как она уходит. А затем его накрыла мгла.

Широко раскрыв глаза, Дин смотрел в пустоту перед собой, и пальцы самопроизвольно сжались в кулаки. Неожиданное воспоминание ударило в него, как молния в сухое дерево, вышибая из него весь воздух.

— Черт, не может быть… Только не это.