Большая игра (гет)

Борис молчал. Впрочем, сказать здесь было особенно нечего — никакие слова не изменили бы ничего. Он не знал, что значат для Балалай­ки старый нож с черной рукояткой и железное кольцо, но хорошо помнил, при каких обстоятельствах они появлялись на свет. И это его пу­гало…

— Береги себя, Владилена, — наконец, произнес он, — без тебя здесь все рухнет.

— Вряд ли, — блондинка мрачно усмехнулась, — ты справишься. И потом, мы же «Голубые береты». Никто, кроме нас — не забыл?

— Никто, кроме нас, капитан, — Борис отдал честь, — доброй охоты.

— Ну и неделька! — вздохнул Датч, в последний раз проверяя новое оборудование, — как бы расходы нашему клиенту не вышли больше го­норара…

— Тем лучше для нас, — фыркнула Ребекка, — больше достанется. Блин, да где там эта Балалайка?

Именно в этот момент знакомая машина остановилась у пирса.

— Блин… Сестра, это точно ты?

Вопрос стрелка был вполне понятен — глава «Отеля Москва» выглядела более, чем непривычно. Темно-красный деловой костюм сменился потрепанным камуфляжем, на коротко стриженных и стянутых в хвост волосах — столь же потрепанный голубой берет, на поясе — кобура и странный нож, не слишком длинный, слегка изогнутый, с рукоятью из черной кожи, в ножнах, обтянутых такой же кожей. Довершало кар­тину грубое железное кольцо на правой руке — абсолютно не в ее стиле, но почему-то совершенно уместное…

— Вы готовы? — осведомилась она.

— Полностью, — откликнулся Датч, — хотя, возможно, и не настолько, насколько ты.

— Датч, — Балалайка отреагировала неожиданно спокойно, — будь добр, воздержись от подобных намеков.

— Хорошо, — Датч запустил двигатели, — отправляемся.

Рок стоял на корме, смотрел, как уменьшается статуя Будды у входа в гавань и старался отделаться от подозрения, что видит ее в пос­ледний раз.

— Эй, Рок, — вынырнул откуда-то Бенни, — ты случайно не знаешь, что имел в виду босс, когда говорил с Балалайкой на пристани? Про на­меки, в смысле?

— Я этого не знаю даже специально, — мрачно отозвался японец, — но кое-что могу предположить.

— И что же?

— Речь шла о чем-то, что связано с ножом и кольцом — ты, кстати, их раньше видел?

— Ни разу, — Бенни полез в карман за сигаретами, — а колечко приметное…

— Согласен… Так вот, речь явно шла об этом, и наш босс — могу поспорить — уже сложил два и два, и знает, за какой хренью мы тащимся в Антарктиду. Вот только где эти двойки — извини, не знаю. И где их искать — тоже не догадываюсь…

— Может, кольцо нацистское?

— Бенни, не городи чепухи, — Рок неожиданно рассердился — не столько на электронщика, сколько на всю странную ситуацию, — не говоря уже про трепетную любовь Балалайки к наци, кольцо, как ты мог заметить, железное, а не серебряное. Хотя… Кольцо, нож и нацистская база… Как-то это все связано. Может, не напрямую, но что связано — можно не сомневаться.

Рок был не прав в одном — Датч не знал, а только догадывался. Но и эти догадки ему не нравились очень сильно — настолько, что он ста­рался выкинуть их из головы. Получалось так себе, особенно теперь, когда он имел представление о том, кто участвует в игре… Проблема была только в том, что возможности повернуть назад не было и в помине, причем с самого начала. Оставалось только одно — идти вперед, раз уж не знаешь, что делать.

Засев на крыше надстройки, Реви разглядывала стоявшую на носу Балалайку и ломала голову — что же, все-таки, случилось? Ради чего все это?

— Эй, Рок! Иди сюда!

— Зачем? — японец не шевельнулся.

— Спросить хочу.

— Ну? — на сей раз Окадзима отреагировал, причем без промедления.

— Есть идеи, из-за чего весь этот бардак? — вполголоса полюбопытствовала девушка.

— Нет, — так же тихо отозвался японец, — но кое-какие мысли возникли, только толку от них…

— И что ты надумал?

— Есть какая-то связь между ножом и кольцом, с одной стороны, и нашей целью — с другой. Я понятия не имею, какая, но почти уверен, что не ошибаюсь. А еще… — тут он остановился, — …знаешь, я думаю, что здесь не обошлось без масонов или чего-то вроде них. Люди, дос­таточно сумасшедшие, чтобы организовать тайную ложу, вряд ли остановятся перед чем угодно.

— Только это не похоже на Балалайку. Хотя… Не знаешь, что там у масонов насчет колец?

— Не знаю, — Рок выудил из кармана пустую пачку, чертыхнулся и бросил ее за борт.

— Закурить не дашь?

— Держи, — Ребекка протянула ему сигарету, — короче, ясно, что ни черта нам не ясно…

Солнце вынырнуло из-за горизонта по левому борту, высекая искры из легкой зыби. Бенни душераздирающе зевнул, встряхнул головой и зачем-то сообщил:

— Вахту сдал.

— Вахту принял, — кивнул Рок, усаживаясь в освободившееся кресло, — иди отсюда и не зевай — и без того спать хочется.

Утренняя вахта была достаточно легкой, чтобы Датч рискнул и поставил Рока на нее в одиночку — шанс на то, что что-то случится, не­велик, а если и случится — сам Датч к тому времени успеет отдохнуть и сможет вмешаться моментально…

Отбросив посторонние мысли, Рок внимательно изучил приборы. Вроде бы все в порядке — по крайней мере, сигнализация молчит. Прав­да, это уже не совсем тот катер, которым Датч учил его управлять, но да ладно… Так, обороты двигателя в норме, скорость двадцать уз­лов, курс правильный, нигде ничего не перегрелось… Просто отлично. Хотя, конечно, расслабляться нельзя — опыта у него — всего-ничего.

Зато можно относительно спокойно подумать над всей этой странной историей. Головоломка решительно не складывалась, и Рок, в об­щем, даже знал, почему — потому, что у них было всего три куска из разных концов — поход в Антарктиду, полумифическая немецкая ба­за, нож и кольцо Балалайки. Первые два пункта стыковались неплохо, пока не возникал вопрос — за чем именно они отправляются? По­чему Балалайка отправила их — понять, в принципе, можно. Торпедный катер времен войны даже сейчас уйдет от большинства кораблей, включая и все три эсминца. А вот почему она отправилась сама… Рок тихо выругался — было очевидно, что это как-то связано все с тем же кольцом, но как — он даже и представить не мог. Хотя… Не совсем. Он представлял, где надо искать ответ, вот только история Европы была для него, как и для большинства его соотечественников, размытым пятном. А вся эта история начиналась именно там, на другом краю суперконтинента…

— Ты о чем?

Резко обернувшись, Рок увидел стоявшую в дверях Реви и сообразил, что говорил вслух.

— О нашей работе, — и он быстро и сжато изложил свои мысли.

— Логично… — стрелок задумчиво крутила в пальцах сигарету, — я бы только еще одно добавила — Датч как-то связан с Балалайкой.

— Если помнишь, у нее до сих пор должок перед нашим боссом за то, что он ее из моря выловил после дуэли с Чангом.

— Да нет, я не об этом, — Реви покачала головой, — там что-то более серьезное.

— Думаешь, какая-то секта? — Рок хмыкнул, — не вяжется, тем более, что Датч — христианин.

— Не секта, а какая-то организация, скорее… — задумчивая Реви — редкое зрелище, но наслаждаться им сполна Рок не мог, поскольку все еще оставался вахтенным. Поэтому он пожал плечами, искоса глядя на собеседницу.

— Все может быть, хотя представить Датча или Балалайку масонами — это за пределами моей фантазии.

— Моей тоже, но это не значит, что такого не может быть, — Рок довернул штурвал, возвращая катер на курс, — да, до босса мне, как до Лу­ны пешком…

— Ну, вообще-то, ты неплохо справляешься, — послышалось из коридора, — заговор, что ли, против меня составляете?

— Да нет, вроде… — протянул Рок, судорожно пытаясь сообразить, с чего бы вдруг у Датча появилось настроение для подобных шуток, — я сдаю вахту?

— Да пожалуй, — негр вошел в рубку, — как расход топлива?

— Вполне прилично, — ответил Рок, — до Мерака хватит с запасом, а там придется залить все, что только можно… И, Датч, у меня сомнения насчет осадки.

— Думаешь, слишком низкая?

— Думаю, да. И даже со всеми бочками нам вряд ли хватит топлива на четыре с лишним тысячи миль.

Датч хмыкнул:

— Не беспокойся, Балалайка договорилась с русскими — они прихватят пару тонн топлива и для нас, да к тому же часть пути, если что, можно будет проделать на буксире. И за осадку не беспокойся — я все проверял.

— Ладно, в конце концов, ты у нас капитан, — Рок выбрался из кресла, — и я не отказался бы, чтобы все наше путешествие прошло столь же скучно и гладко.