Пес Форкосигана (джен)

Иллиан очнулся. Машинально, еще не открыв глаза, он пролистал содержимое памяти. Судя по провалу в данных чипа, он находился без сознания чуть больше трех с половиной часов. Иллиан огляделся вокруг. Это лазарет СБ, в помещении он один. Какие последние четкие воспоминания сохранил чип? Он пролистал их: старые туннели, преследующие их с Форкосиганом агенты Гришнова, прибытие СБ. Память чипа захватила на пару секунд дольше, чем органическая: Иллиан успел увидеть, как шесть СБшников рассыпаются веером по туннелю, а полевой медик останавливается возле него, и тут изображение резко оборвалось.

Вошел медтехник.

— Прекрасно, вы пришли в себя. Шеф уже спрашивал о вас. — Медик принялся хлопотать у мониторов, кивая и что-то отмечая на своем регистраторе, потом отсоединил капельницу и проверил повязку у Иллиана на руке. — Он сказал, что хочет видеть вас, как только вы встанете.

Иллиан метафорически вздохнул. Голова у него слегка кружилась от болеутоляющих, а время, которое он провел без сознания, никак не назовешь полноценным отдыхом. Общаться же с Негри было тяжким испытанием для него и в лучшей форме. Под наблюдением медтехника он встал и оделся. После медпарализатора левая рука висела бревном и ничего не чувствовала.

— Выписаны, — подтвердил медтехник. — В течение следующей недели вам предписана только легкая работа.

— Вот и хорошо, — раздался голос от двери. Негри вошел в палату, и оба СБшника вытянулись по стойке "вольно". Негри махнул медику уйти и повернулся к Иллиану.

— Могло выйти и хуже, — заметил он. — Вы неплохо справились. Форкосиган пересказал мне сделанный вами анализ ситуации, и полагаю, вы не ошиблись. Двоих нападавших мы взяли живыми, и вот уже час они поют — заслушаешься. Жаль, что Ясковиц убит. — Тяжелое лицо Негри исказилось от гнева. — Теперь кое-кому из ваших коллег придется потратить немало времени, чтобы выяснить, как он прошел нашу проверку и не засветился.

— Но зачем Гришнов вообще устроил покушение? — удивился Иллиан. — Раз император остановил расследование, начатое капитаном Форкосиганом.

— Сейчас Гришнов так резво дистанцируется от случившегося, что в глазах расплывается, — ответил Негри, впрочем, слегка уйдя от ответа. — Он заявил, что приказ не был передан вовремя, что это недопонимание, что он крайне сожалеет... короче, стандартный набор отговорок. Я же думаю, что он не устоял перед соблазном использовать представившуюся возможность.

Нетипично для Гришнова. Однако выражение лица Негри не предполагало больше никаких расспросов со стороны его протеже.

— Капитан Форкосиган ждет вас в комнатах внизу, — сообщил Негри. — Если вы в состоянии ехать, то он, наверное, хотел бы отправиться к себе особняк.

— Не желаете дать ему в сопровождение кого-нибудь не ограниченно годного? — уточнил Иллиан.

— Вас будут плотно охранять, но не думаю, что Гришнов предпримет еще одну попытку. Эзар тут имел с ним разговор. — Негри смерил Иллиана взглядом с головы до пят. — Итак, идите. Я скажу Форкосигану, чтобы ждал вас у бокового выхода.

В названном месте их поджидала машина, и молодой человек в коричневой с серебром ливрее с поклоном открыл перед Иллианом дверцу. Они влились в вечерний поток машин и доехали до особняка Форкосиганов. Увидев этот огромный, богатый дом, Иллиан изо всех сил постарался сохранить лицо. Он почему-то привык думать о Форкосигане как о военном, но не как о фор-лорде самого высшего ранга. Разумеется, он знал: случись что с принцем Зергом и маленьким Грегором, и сын принцессы Оливии получит серьезные права на трон империи. Может, он сейчас сидел рядом с будущим императором Барраяра? Эту мысль он твердо пресек. Он присягал Эзару и его потомкам, как и офицер, сидящий рядом с ним.

Очередной оруженосец открыл перед ними массивную входную дверь и пригласил войти. Форкосиган распорядился приготовить для Иллиана комнату и принести им напитки в библиотеку. Иллиан не стал протестовать, что, мол, он на службе, а двинулся вслед за Форкосиганом по выстланным мрамором коридорам. Библиотека — огромная, обшитая деревянными панелями — показалась ему похожей на какой-то необычный музей: на полках за стеклом стояли заботливо расставленные затянутые в кожу старинные тома, а под ними более небрежными стопками были сложены видеодиски. Форкосиган предложил ему кресло перед ярко горящим камином, и Иллиан, напомнив себе, что только что вышел из лазарета, с облегчением сел. Ливрейный слуга вкатил полную сервировочную тележку и вежливо остановился в отдалении.

За последние пять лет Иллиан часто бывал в императорском дворце и привык видеть роскошь вокруг себя. Вокруг, но не для себя самого. Он привык выступать в роли слуги, а не гостя. Форкосиган же, кажется, совершенно расслабился.

— Бренди подойдет, лейтенант? Тогда два бренди, пожалуйста.

Возле его локтя поставили изящный, на один глоток, бокал, а на столике перед ними, словно из воздуха, материализовалось блюдо с разнообразными закусками. Иллиан откинулся в кресле и решил, что получит все возможное удовольствие от игры в фор-лорда. Бренди был превосходен, даже на его не слишком опытный вкус.

Когда слуга вышел, Форкосиган повернулся к нему.

— Я должен вам извинение, — сказал он. — Я считал вас человеком Гришнова с первого момента нашего знакомства.

— Это дело рук Рэднова, — немедленно откликнулся Иллиан. — Пока мы не приехали в штаб-квартиру СБ, я не знал, что он — ваш враг. Что до меня, мы с ним вместе учились в офицерском училище.

Понимание промелькнуло на лице Форкосигана. Он отпил еще глоток бренди.

— Я не испытываю удовольствие, сомневаясь в Негри — хотя ему-то такие игры по душе. Но я не доверяю шпионам, а в таком настроении, как тогда, я бы заподозрил кого угодно.

Иллиан чуть улыбнулся:

— Агентам СБ вряд ли пристало порицать чужую паранойю.

— Ха. Верно. Пока вы были без сознания, я переговорил с Негри, и он объяснил мне, что за пост вы занимаете в СБ.

"Лучше бы мне объяснил", язвительно прокомментировал Иллиан про себя. Похоже, Форкосиган не собирается пересказывать ему, насколько высоко Негри оценил своего лейтенанта. Но Негри, конечно же, никогда не делится информацией просто так. Зачем он рассказал это Форкосигану?

Он допил бренди и со вздохом откинулся в кресле. Форкосиган тотчас обернулся к нему:

— Идите отсыпаться, лейтенант. Остаток недели у нас планируется достаточно тихий — я буду целыми днями сидеть на совещаниях. — Он нажал скрытую кнопку в ручке своего кресла, и тут же в библиотеке появился слуга. — Пожалуйста, проводите лейтенанта Иллиана в Красные апартаменты.

Иллиан неловко поднялся. Слуга провел его через лабиринт коридоров и лестниц в очаровательные комнаты на третьем этаже. План особняка Форкосиганов Иллиан еще не видел, поэтому старался оглядывать все вокруг, фиксируя в чипе предварительные данные. Впрочем, можно предположить, что на это у него времени еще хватит.

*

Насчет совещаний Форкосиган не преувеличил. Ожидание в богато обставленных коридорах императорского дворца оказалось для Иллиана необычайно скучным занятием. Он скучал даже сильнее, чем мог бы на его месте обычный человек, поскольку чип позволял ему подметить все детали обстановки с первого раза, и следующие дюжину визитов разглядывать было уже нечего. Живопись его вообще никогда не интересовала; если и существовал род искусства, который затрагивал его душу, так это, пожалуй, музыка. Музыка была связана с эмоциями, а эмоций чип не писал: десять раз слушая одну и ту же симфонию, Иллиан не мог угадать заранее, какие чувства она у него вызовет сейчас. Порой, вышагивая по коридорам, он что-то мурлыкал себе под нос. А порой тихо ругался. Что бы сейчас ни планировалось в личном кабинете Эзара, но организация этой штуки отнимала уйму времени.

«На сегодня, кажется все; скоро Форкосиган должен выйти». Как обычно, он появился один, а Негри остался в кабинете, но Иллиан все равно встал и вытянулся. Лицо Форкосигана было мрачным и угрюмым, он в ответ едва кивнул. Они вышли к поджидавшей машине. С того первого вечера они ни разу не добирались домой пешком, и Иллиан всякий раз внимательно проверял машину перед тем, как позволить Форкосигану в нее сесть, даже если за рулем был его собственный оруженосец. Сам он пока тоже обосновался у Форкосигана. И пусть Негри предупредил его, чтобы он не очень-то привыкал к роскошной жизни, но было заметно: шефу понравилось, что Форкосиган распространил свое гостеприимство на его офицера.

— Я понимаю, что вы не можете мне сказать, что именно обсуждали, но вы не знаете, насколько эти совещания еще затянутся? — поинтересовался Иллиан, когда они сели в машину.

Форкосиган, устраиваясь напротив, оглядел Иллиана и, несмотря на общую мрачность, едва заметно усмехнулся.

— Что, вам наскучило каждое утро наблюдать за моим завтраком?

— О, — подхватил Иллиан, — созерцание чьего-то завтрака — часть моей работы, сэр. — Он помолчал, оценивая, в каком состоянии духа Форкосиган нынче, и решился на штуку: — Хотя обычно после того, как объект доест, приходится его застрелить.

Форкосиган моргнул и внезапно рассмеялся.

— Не знал, что Негри разрешает своим людям иметь чувство юмора. — Улыбка на мгновение озарила его лицо и тут же исчезла. — Что ж, мы пока в процессе работы. Два дня, может, три. — Он помолчал. — Вообще-то, кое-что я вам рассказать могу — даже должен, хотя подробности вам передаст позже капитан Негри. Похоже, что вы отправляетесь со мною к Эскобару.

— А-а. Так это из-за эскобарской кампании на вас навалилось столько работы! — Пожалуй, с этим заданием Иллиану повезло. Сначала оно казалось ему ужасно скучным, но если теперь он примет участие в наступательной кампании… — Значит, вы будете командовать флотом, сэр? — с надеждой спросил он.

Форкосиган нахмурился.

— Нет.

Односложное слово вырвалось резким шепотом. Обескураженный Иллиан смолк. С минуту царило молчание, и Форкосиган все же сжалился:

— Кто именно будет командовать, вы скоро узнаете, я же — в составе штаба. Я не делал никакого секрета из моего отношения к этому предприятию, поэтому теперь на мне аварийные планы отступления на случай непредвиденных обстоятельств. — Он хмуро уставился в окно.

Когда Иллиан уже отчаялся услышать от него следующую реплику, Форкосиган неожиданно спросил:

— А у вас есть семья?

— Только мать, — удивленно ответил Иллиан. — Она живет в фордариановском Округе.

— Хм. Я могу устроить так, чтобы провести день дома и ни с кем в этот день не встречаться — даю слово Форкосигана. Тогда вы сможете съездить ее навестить, пока мы не отправились.

— Было бы очень любезно с вашей стороны, сэр.

Форкосиган молча покачал головой. Так, и что же это означает? Понять ход его мыслей было не слишком сложно. Он ожидает катастрофы и отправляет Иллиана попрощаться с матерью, прежде чем взять его с собою на верную гибель. Иллиан понадеялся, что оценку ситуации Форкосиган дал чересчур пессимистично. Но его предложение было щедрым, нельзя не признать.

*

Неделю спустя Иллиан получил у Негри увольнительную, затребовал флайер из гаража СБ и полетел в фордариановский Округ. Полет занял всего час. Посадив машину в предместье небольшого городка, Иллиан поставил ее на сигнализацию и пошел к матери.

Тот домик, где Иллиан вырос, мать продала несколько лет назад, когда здоровье больше не позволяло ей жить одной. Теперь в ее распоряжении был второй этаж старого городского дома. Матушка Окхерт, домовладелица, присматривала за нею. На оплату жилья и уходила большая доля его жалования, поскольку вдовья пенсия, положенная его матери от Службы, была незначительной, а все семейные сбережения ушли на то, чтобы выучить на офицеров обоих сыновей.

Он предварил свой визит звонком, и матушка Окхерт уже ждала его в дверях. Она знала Иллиана еще мальчишкой, и даже значки СБ у него на воротнике ее не пугали.

— Поднимайся наверх, — распорядилась она после того, как Иллиан успешно уклонился от весьма бестактных вопросов о том, как у него дела на личном фронте и не требуется ли ему хорошая сваха. — Сегодня она неплохо себя чувствует.

Поднимаясь по лестнице, Иллиан задумался, почему с личной жизнью у него не складывается. Не то чтобы он игнорировал подвернувшиеся возможности или не старался; до того, как ему поставили чертов чип, он успел свести знакомство с несколькими милыми девушками. Конечно, полная СБшная проверка любого или любой, с кем он хотя бы раз выпил вместе, всегда была несколько раздражающей, особенно когда она выявляла какие-нибудь неприглядные факты, вроде прежней помолвки или связи человека с радикальными политическими течениями. Но именно чип памяти поставил крест на всех его нынешних попытках. Хотя он объяснял молодым леди, что это просто такая инопланетная техническая штучка, но видел, что для многих из них нет разницы между просто мутантом и мутантом от технологий. У него неплохо складывались дела с одной девушкой до тех пор, пока он не рассказал ей про чип. С этого момента она стала вести себя с ним все холоднее и холоднее, а когда он спросил ее напрямую, то накричала на него, чтобы он оставил ее в покое и не смел использовать против нее свой мутантский ум. Можно, конечно, было увидеть в происшедшем нечто забавное, но все равно это его задело. Чип пошел на пользу для его карьеры, но для личной жизни стал настоящей катастрофой. Похоже, мать никогда не дождется внуков, на которых она так надеялась.

Мать ждала его в своих комнатах на втором этаже. Он поздоровался с нею и горячо обнял. Сначала они обменялись традиционными любезностями: сын спросил о здоровье, а мать заверила его, что у нее все хорошо. Потом она посмотрела на него ясно и вопросительно:

— Вряд ли ты проделал весь путь от столицы просто затем, чтобы послушать мои скучные новости. У тебя все в порядке?

— О, полностью в порядке. Но ты права. Я тоже привез новости для тебя. Я получил назначение на службу вне планеты. Во флоте, отправляющемся на Эскобар.

Она широко распахнула глаза:

— Эскобар? Корабельная служба? Конечно, я слышала про вторжение, просто надеялась... считала, что СБ оставит тебя здесь. Ты ведь работаешь во дворце.

Оговорка царапнула Иллиана, и его энтузиазм поутих. Конечно, мать желает только одного: чтобы второй ее сын не погиб в бою, как старший.

— Я буду на флагмане вместе с лордом Форкосиганом, — объяснил Иллиан, надеясь вернуть ей уверенность, и обрадовался, увидев, как лицо матери просветлело.

— С героем Комарры? Ты назначен его адъютантом? Как чудесно. Все говорят, что он хороший человек.

— Э-э, — протянул Иллиан, смущенный и все же не способный ей солгать, — вообще-то я буду его шпионом. Император желает, чтобы за Форкосиганом велось наблюдение.

Мать вперила взгляд в ковер у себя под ногами, радость исчезла с ее лица.

— Я знаю, что моя работа тебе не слишком нравится, — попытался защититься Иллиан, но мать перебила его:

— Я понимаю, что кто-то должен это делать и что ты обязан выполнять свой долг. Я знаю, что ты не делаешь ничего бесчестного. Но шпионить за нашими же собственными людьми, за лордом Форкосиганом…

Мать неловко пошевелилась в кресле, и Иллиан решил быстро сменить тему, чтобы не сказать ничего такого, о чем потом пожалеет. Он полез во внутренний карман кителя:

— Вот, это я тебе. Увидел в одном столичном магазинчике, и решил, что тебе понравится.

Он достал завернутый в коричневый пергамент вещицу и протянул матери. Развернув упаковку, она достала маленькую, прекрасно выписанную иконку. Иллиан окинул взглядом комнату. В доме его детства иконы были повсюду, стояли в каждом углу. Здесь их осталось совсем немного, но он знал, как сильно мать всегда была к ним привязана. Стоило ей кинуть взгляд на подарок, она снова заулыбалась. Иллиану не нужно было наклоняться к ней и разглядывать иконку, ведь точное изображение хранил чип. Это был "Сад Страстей", и художник с необычайным талантом изобразил страдание. Икона, конечно, не навевала радостных мыслей, но была прекрасна сама по себе.

Мать поцеловала иконку и выжидающе посмотрела на Иллиана. И хотя он давно отказался от русской веры своего детства, усеченной версии той, что принесли с собою первые колонисты, но сказать это матери для него было бы так же немыслимо, как поднять на нее руку. Он трижды поцеловал икону и присоединил свой голос к материнскому в молитве, которую выучил, едва начав говорить.

Потом она молилась одна, молча, склонив голову, а Иллиан неловко оглядывался вокруг, стараясь не шевелиться. Иконы в комнате словно разглядывали его. На полке у двери он увидел ту, которая некогда висела у него над кроватью. Архангел Михаил, с парой мечей и в доспехах времен Изоляции, непоколебимо стоял перед огромным черным драконом. В детстве картинка Иллиана завораживала; он убегал в сад и там играл в то, как сам убивает драконов.

Мать подняла глаза и увидела, куда он смотрит.

— Ах, да, эта же была твоей? — Она поднялась из кресла и прохромала к полочке.

— Отправляясь на войну, ты должен с собой взять что-нибудь из дома, — заявила мать, снимая икону с полки и ставя вместо нее новый подарок. — Вот эта. В самый раз для солдата. Защитник невинных и истребитель чудовищ.

Иллиан помог ей снова устроиться в кресле и принял из ее рук иконку. Странновато она будет смотреться в рубке крейсера, подумал он, но отказаться не смог.

Видя, что мать уже устала, Иллиан начал прощаться. Она неохотно отпустила сына, поцеловав и благословив. Уходя, он словно чувствовал ее взгляд и понимал, что она старается сохранить в памяти его образ. Икона тяжело и неудобно оттягивала ему карман.

*

Когда Иллиан посадил свой флайер на площадке СБ и подошел расписаться в сдаче техники, его окликнул капрал за стойкой:

— А, вот и вы! Капитан Негри хотел вас видеть, сэр. Сказал, чтобы вы поднимались прямо к нему.

Иллиан кивнул. Игнорируя полный любопытства вопросительный взгляд капрала, он исполнительно поспешил наверх по лабиринту коридоров, на ходу одергивая китель. Интересно, в чем дело? Поездку санкционировали и сам Форкосиган, и СБ, так что вряд ли его ожидает выговор. За последние несколько дней (чип подтверждал) он не сделал ничего, что заслужило бы неодобрительное внимание Негри. Возможно, новый приказ? Нечто, объясняющее, почему он целыми днями просиживал штаны в дворцовых коридорах? Стоит надеяться.

Когда Иллиан дошел до приемной Негри, тот оказался занят; секретарь сказал ему присесть и подождать. Уставившись в стену, Иллиан задумался. На этот раз — о своем командире и наставнике. Негри был фанатично верен императору, и лишь ему одному. Иллиан не раз спрашивал себя: может, он сам не прав, питая к монарху лишь сдержанное уважение? Он присягнул Эзару и хранил верность этой клятве в боях и в политических интригах, но на такую почти религиозную преданность старику, как Негри, способен не был. Но Негри ради Эзара некогда пожертвовал всем — даже своей священной присягой царствовавшему императору Юрию; его верность ковалась в самом страшном огне. Иллиану неоткуда взять такую. Дни гражданской войны давно миновали.

И все же Иллиана грызло сожаление. На Барраяре каждый принадлежит кому-то; общество делают единым целым клятвы и узы священной верности. В этой тесной, почти личной сети отношений Иллиан ощущал себя чужаком. Он ни разу не видел графа Фордариана, в Округе которого вырос и с которым его теоретически связывали первые узы верности. Чувства преданности не внушал ему ни Негри, ни сам император. В этом мире, где каждый был связан, Иллиан оставался свободен, но свобода от верности так же его не радовала, как и свобода от любви. Но ни то, ни другое нельзя заказать по почте.

Он, разумеется, знал причину. Его, самого успешного из выживших обладателей чипа памяти, целый полк психологов изучал, точно редкого зверя в зоопарке. Они сделали вывод, что ему удалось адаптироваться к устройству, поскольку он почти всегда мыслит в модусе аналитика, рассматривая все вокруг как абстрактные факты и изучая их с позиции отстраненного, точно бог, наблюдателя. Другого способа нет, если ты не в силах скрыть свои промахи и слабости за пеленой милосердного забвения. Даже собственные недостатки он воспринимал как холодные, бесстрастные данные, очищенные от эмоциональной нагрузки. Но бесстрастность не сочетается ни с любовью, ни с верностью. Вот еще часть цены, которую ему пришлось заплатить за чип.

На мониторе секретаря замигал огонек.

— Входите, — пригласил он Иллиана.

В кабинете Негри Иллиан бывал не раз. Чем выше он поднимался по служебной лестнице СБ, тем больше времени проводил здесь. Едва ему в голову имплантировали биочип, Негри продвинул его в обход командной цепочки, и теперь Иллиан докладывал лично ему и никому больше. Он сел по другую сторону большого стола, куда Негри ему указал, и внимательно посмотрел на шефа.

— Вижу, вам наконец-то удалось наладить отношения с Форкосиганом, — бесстрастно заметил Негри.

Иллиан кивнул и, поскольку кивка было явно недостаточно, добавил:

— Это произошло бы легче, будь он заранее осведомлен о том, что касается моего чипа.

Негри улыбнулся, или, по крайней мере, оскалил зубы:

— Форкосиган мне именно так и сказал. Некоторое время назад. Было интересно посмотреть, как вы оба справитесь с ситуацией.

Иллиан мысленно застонал. С Негри все превращается в испытание. Однако, поскольку дальнейшей критики со стороны шефа не последовало, значит, этот экзамен он сдал.

— Проиграйте мне запись любого из ваших разговоров с Форкосиганом про эскобарское вторжение, — неожиданно потребовал Негри.

Привычный к его немногословному командному стилю, Иллиан без видимых колебаний просканировал свою память и позволил словам литься свободным потоком. Такое воспроизведение было очень своеобразным: оно не мешало ему параллельно думать о чем-то другом или искать в памяти другую информацию. Порой оно походило на транс: губы озвучивают содержимое чипа, а мозг в то же время занят совсем другим делом. Но сейчас он внимательно следил за процессом, задавая себе вопрос, что именно ищет Негри. Насколько он мог судить, Форкосиган не произнес ничего неподобающего.

Однако Негри дослушал беседу до конца и только коротко кивнул:

— Спасибо. А теперь изложите мне ваше собственное мнение о плане вторжения.

Иллиан на мгновение притормозил, собираясь с мыслями. Негри редко интересовало его личное мнение; что же он проверяет на сей раз?

— По сравнению с Комаррой его будет гораздо труднее провести. У Эскобара мощные вооруженные силы, и их флот сравним с нашим. Если нам удастся захватить Эскобар, я бы ожидал в дальнейшем санкций со стороны его галактических союзников и регулярных попыток восстания на самой планете. С другой стороны, наша армия имеет гораздо больше опыта как непосредственно в нападении, так и в подавлении мятежей. При разумной стратегии и высокой мобильности мы могли бы добиться результата.

— А с точки зрения перспектив внутренней политики? — добавил Негри после паузы.

— Ну... Здесь за ниточки дергает Гришнов. Как успех, как и провал эскобарской компании могут иметь своим результатом значительные политические, э, сложности. — Вплоть до гражданской войны, всеобщего пугала. Видение политического хаоса бродит в умах. — В случае успеха личное влияние Гришнова существенно возрастет. В случае провала он, возможно, захочет мстить и даже попытаться дискредитировать императора.

В последнем сценарии Форкосиган идеально подходил на роль козла отпущения. Иллиан задумчиво наморщил лоб и сделал себе мысленную пометку. Если события будут развиваться согласно этой версии, нельзя позволить Форкосигану в своем падении увлечь и его за собой. Благоразумный человек должен иметь план на случай такого исхода.

Физиономия Негри оставалась невыразительной.

— Любопытный анализ, лейтенант. Время покажет, насколько он точен. Завтра Форкосиган и остальные штабные офицеры отправляются на корабль. Вы по-прежнему будете его сопровождать. — Негри сделал паузу, вызвал какой-то файл на своем комм-пульте и продолжил. — Объединенное командование флота находится в руках принца Зерга и адмирала Форратьера. К штабу также прикомандирован адмирал Форхалас, плюс обычный состав младших офицеров.

Форратьер. В памяти Иллиана моментально запустился поиск упоминаний этого имени в форкосигановском досье. На протяжении нескольких лет Форратьер с Форкосиганом были любовниками; подробности этого романа, отраженные в файлах, были чем дальше, тем непригляднее. В конце концов, Форкосиган расстался с Форратьером и был переведен на корабельную службу. Что ж, с тех пор он изменился. Возможно, и Форратьер — тоже.

Негри разглядывал его почти в упор.

— Одной из наиболее важных ваших обязанностей будет не дать Форкосигану совершить что-либо... безрассудное в отношении Зерга и Форратьера. Форкосиган обязан работать с ними и избегать конфликтов. — Он помолчал. — Вы должны помнить, что сами находитесь вне флотской цепочки командования. Форкосиган — не ваш командир, равно как Зерг или Форратьер. Ваша обязанность — наблюдать за Форкосиганом и провести его через всю экспедицию без какого-либо скандала либо политических осложнений. Собственно военная сторона дела вас не касается; угрозой являются трения в штабе.

Иллиан кивнул, но в голове у него был полный разброд. Вот, наконец, и объяснение, отчего Негри поставил его на эту слежку. Что-то еще связано с этим вторжением — неужели Негри ожидает попытки переворота? Зерг с Форратьером представляют собой проблему, это несомненно. Он поглядел на Негри, в надежде получить хоть какие-то ответы.

— Это воля Эзара. Форкосиган упрям, он не станет избегать сложностей. Вы должны осаживать его в тех ситуациях, где он способен подставить себя под угрозу обвинения. Так же вы не вправе скомпрометировать себя самого или дать усомниться в вашем нейтралитете. По возвращении дадите мне и Эзару полный отчет о действиях Форкосигана.

— Что, за все время экспедиции? — охнул Иллиан, на секунду ужаснувшись. Запись может длиться месяцами, если не целый год. Сколько же понадобится времени, чтобы все это воспроизвести? Ведь никаких промежуточных докладов не будет: согласно приказу Эзара ничего из содержимого чипа нельзя протоколировать на бумаге.

— Если потребуется, — спокойно ответил Негри. — Император весьма интересуется тем, как повернутся события.

Иллиан вновь натянул на лицо маску бесстрастности.

-— Есть что-то еще, на что я должен обратить особое внимание? — Например, на Зерга. Слава богу, последняя попытка покушения кронпринца на отца провалилась. Если наблюдение за Форкосиганом является прикрытием для наблюдения за Зергом, в этом есть какой-то смысл.

— Все просто: не выпускайте Форкосигана из виду, — разбил эту гипотезу Негри. — Не позволяйте ему делать ничего без вашего наблюдения. — Он чуть подался к Иллиану и снова продемонстрировал свою зубастую улыбку. — Это несложная работа, лейтенант, теперь, когда он ест у вас из рук. Позаботьтесь о том, чтобы все так и оставалось.