Пока светит Пламя (гет)

Доминика сидела на волчьей шкуре на полу возле ярко пылающего камина. В руках она держала тряпичную куколку в ярком платье — это Филиппа однажды вспомнила, что у нее имеется полагающееся женщинам умение шить.

Малышка внимательно смотрела в нарисованную кукольную физиономию и что-то тихо напевала. Пламя в очаге словно тоже прислушивалось и, внимая незатейливой песенке, покачивалось из стороны в сторону.

Филиппа (Кати отстраненно решила, что называть себя чужим именем и думать чужой головой — это очень странно) смотрела на дочь, сидя за старинным письменным столом. Она держала в руках кинжал, которым недавно вскрыла печать, скрепляющую конверт. В какой-то момент рука дрогнула: накатило неистовое желание то ли метнуть нож в стену, то ли полоснуть себя вдоль вены на руке.

Гленн… ну как же так…

За спиной скрипнула дверь, по затылку прошелся легкий сквознячок, и Филиппа медленно повернула голову. Вошедший светловолосый человек (Кати вспомнила, что уже видела его однажды — тогда они вместе бежали вниз по склону горы к кораблю) молча подошел к столу. Легким движением отодвинул стул и уселся напротив:

— Ты уже знаешь?

— Да. — Слова давались Филиппе тяжело. — Как это случилось?

— На них напали, когда они выехали из Миссы. Совсем недалеко от города. Гленн и пара верных из Стаи направлялись вглубь материка. Клан Белолапых назначил переговоры. Мы не думали, что все обернется вот так… Чистое, тихое нападение — ни следов, ни улик.

Он помолчал. Филиппа сглотнула:

— Тела опознали?

— Да. Не тела, а то, что от них осталось. Но опознать удалось всех.

— Блохастые твари, — с ненавистью выплюнула Филиппа. — Как можно было быть такими глупцами, чтобы им поверить? Всерьез решить, что с волками можно о чем-то договориться?

Она резким движением ударила себя по щеке, смахивая слезы. А потом перехватила пристальный взгляд своего верного. И тут же почувствовала, как сердце замирает от внезапной жалости, появившейся в его глазах. Она поняла.

Кати хрипло вскрикнула и проснулась. Марк, нахмурившись, смотрел ей в лицо. Подтянул простынь и вытер мокрые щеки:

— Что случилось, птичка?

— Гленн, — прошептала она, не вполне еще проснувшись, а потом порывисто обняла наставника, уткнулась ему в грудь и тихо расплакалась.

Марк растерянно поглаживал ее по спине, но молчал. Терпеливо дождался, пока Кати выплачется. И лишь с последними ее судорожными всхлипами отстранил от себя и кивнул:

— Рассказывай.

Она сбивчиво повторила все, что удалось запомнить. Почти все. Кроме внезапного осознания, которое в самом конце сновидения накатило на Филиппу. Смысл его потерялся, забылся, оставив после себя только горечь. И от того Кати было еще печальнее.

Марк слушал внимательно, сведя над переносицей густые брови. А когда она закончила рассказывать, уточнил:

— Филиппа? Гленн? Ты верно запомнила имена?

— Ну да, это ведь и раньше было. Точно помню.

— Погоди, что значит “раньше”?

— Эти сны. Они уже случались пару раз.

— И давно?

— Как только мы приехали на Миллендау. Это что-то значит, да?

Марк задумчиво взлохматил растрепанные волосы у себя на макушке:

— Определенно. Понимаешь, близость источника Пламени явно на тебя влияет. Будит скрытые силы и, очевидно, открывает память рода. У меня такое ощущение, что я уже где-то встречал названные тобою имена. Но это нужно снова поднимать архивы, а они в Хоррхоле. Здесь, конечно, тоже рукописи имеются, но я не уверен, что нам так сразу повезет.

Большим пальцем он потер переносицу:

— Можешь рассказать, что тебе снилось в прошлые разы? Помнишь какие-нибудь подробности?

Кати заворожено кивнула:

— Помню. И, как ни странно, очень даже хорошо. Наверное, это и впрямь были какие-то видения.

И она старательно пересказала все, что касалось снов с Филиппой.

Чем больше Кати рассказывала, тем возбужденнее становился Марк. Когда же она закончила, он порывисто выбрался из кровати и принялся поспешно одеваться.

— Ты куда? — спросила Кати, слегка разочарованная тем, что не удостоилась поутру нежного поцелуя.

— Нужно срочно кое-что проверить. Кажется, я видел одну подходящую книгу в здешней библиотеке.

— Проверить что? — Кати нахмурилась.

— Вернусь — расскажу. Я должен удостовериться в правильности догадки.

Марк коротко глянул на клепсидру, стоящую за кроватью в дальнем углу спальни.

— Давай, так. Одевайся, умывайся и возвращайся к себе в комнату. Если кто-то спросит, почему тебя ночью на месте не было, скажешь вот что. Ты выпустила в Джину всю силу, что имела, а после того, как мы ушли от брата Харди, по дороге тебе стало плохо. Я принес тебя в лазарет, подлечил и оставил там до утра. Проверить никто не сможет — лазарет моя вотчина, и ключ есть только у меня. Но смотри, отсюда выходи осторожно: прежде проверь коридор. Ну и по пути на ученическую половину старайся никому на глаза не попадаться. И дверь за собой запри.

Раздавая указания, Марк закончил облачаться; одернул симару и привычным жестом забрал волосы в хвост. Отодвинул ящик комода и, достав связку ключей, снял с нее один и бросил девушке:

— Лови!

— А ты? — она ловко поймала в ладони маленький резной ключик.

— У меня запасной есть.

— Что-то мне боязно, — Кати поежилась. — От твоей комнаты до моей столько идти нужно…

— Уверен, у тебя все получится. Помнишь, как мы прятались от моих подопечных в Хоррхоле?

Кати представила себе бельевую корзину, статую и паникующего наставника и смешливо фыркнула.

— Ну вот и умница, — Марк тоже ухмыльнулся, совсем по-мальчишески, и Кати снова затопило нежностью.

Подойдя к постели, он поспешно чмокнул ее в щеку:

— Не засиживайся. Завтрак скоро. Иди со всеми учениками. Потом, если будут общие занятия, на них тоже иди. Если нет — возвращайся в свою комнату. Я, как освобожусь, непременно найду тебя.

И вышел из спальни.

Кати проводила его взглядом, вздохнула и тоже выбралась из кровати. Посмотрела в окно — погода испортилась. Было пасмурно, и по карнизу тихонько постукивали первые капли начинающегося дождя.

Поежившись, Кати поспешно нырнула в ученическое платье и, босиком прошлепав к окну, прикрыла створку.

Сунула ноги в туфли, выправила поверх платья амулет и заглянула под кровать. Пояска своего она так и не нашла — наверное, он остался где-то в соседней комнате. Но искать сейчас в кабинете означало тратить драгоценное время и лишний раз рисковать быть обнаруженной.

Она вздохнула и решительно открыла шкаф. Копаться в чужих вещах, конечно, нехорошо, но Кати решила, что обстоятельства сейчас куда весомее морали.

Среди аккуратно развешенной одежды (маговых облачений и пары светских костюмов) она, наконец, обнаружила несколько кожаных мужских ремешков. А еще плетеный пояс, весьма похожий на ее потерю, вот только темно-коричневый.

И Кати его забрала, решив, что вернет как можно быстрее. Все лучше, чем привлекать к себе внимание свободно болтающимся ученическим балахоном. А при встрече с кем-нибудь из знакомых — да с тем же Кайлом — она выпросит себе алый, как раньше.

Подвязавшись, Кати юркнула за дверцу умывальни, наскоро привела себя в порядок и осторожно ступила в кабинет. С опаской высунулась в коридор — но тот, на ее счастье, оказался пуст.

Она вышла, заперла дверь и, сунув ключик в карман одеяния, поспешила в ученическое крыло.

Добралась без приключений. Окинула настороженным взглядом комнату, но вокруг все выглядело так же, как до ухода. Вот только тюльпаны, принесенные Марком, склонились из вазы увядшими головками и разбросали лепестки по столешнице.

Кати выбросила цветы, прибрала постель; на всякий случай проверила содержимое сундука. Но все вещи лежали в том же виде, как она оставила. Кати с досадой подумала, что позабыла отдать Марку его плащ, которым он поделился во время поездки в поместье. Решила вернуть сегодня же, а потом с некоторой опаской проверила кошель с монетами. Но, похоже, Кайл говорил чистую правду — воровство в школе было не в ходу.

Она принялась было решать, что же делать дальше, но от мук выбора ее избавил гул голосов в коридоре. Кати высунула из комнаты голову и чуть не столкнулась нос к носу с каким-то бегущим мальчишкой.

Обрадовавшись, что успела к себе вовремя, она тоже вышла в коридор и вместе с другими учениками отправилась к лестнице. Один раз ей показалось, что далеко впереди мелькнула знакомая белобрысая макушка, но догнать Кайла не получилось. Так что, когда она в кучке щебечущих между собой девочек вошла в трапезную, Кайл, вместе с Джоном и Мелиссой, уже сидел за столом. Кати заметила, что рыженький Джон отчего-то выглядел весьма бледным и подавленным.

Грузная кухарка расставляла перед детьми тарелки с завтраком. Кайл, заметив подружку, старательно замахал, потеснив на скамейке какого-то ученика, и Кати поспешила пробиться к новым товарищам. А садясь за стол, перехватила удивленный взгляд Мелиссы, которым та окинула ее фигуру. Потом девочка подалась ближе к Джону и принялась что-то возбужденно шептать тому на ухо.

— Привет, — бросила Кайлу Кати. — Я голодная, как волк.

— Тише ты, — он пихнул ее локтем, — неприлично же.

— Почему это? — Она придвинула к себе тарелку с дымящейся чечевицей и взяла ломоть ржаного хлеба.

— Волки же. А мы — крачки. Ну, будущие…

— А-а, точно.

Кати приступила к трапезе, которая, к слову, оказалась на этот раз весьма терпимой. Да и противной Джины поблизости не наблюдалось. Вместе с облегчением Кати почувствовала смутное беспокойство. Неужели ей удалось настолько повредить вчера ученице геронта, что та даже не явилась на завтрак?

Она хотела было порасспрашивать Кайла, но это, пожалуй, могло вызвать с его стороны ненужные вопросы. Кати пожала плечами и решила плыть по течению. В конце концов, она всегда сможет обратиться за советом к Марку.

Имя наставника отозвалось приливом тепла и нежности в груди. Как, оказывается, просто и естественно быть с ним на "ты". И даже сейчас, не видя его, чувствовать свое с ним единение.

Впрочем, хорошее настроение Кати быстро сменилось новым беспокойством: когда они покидали трапезную, намереваясь отправиться на очередную лекцию сестры Роберты, в коридоре первого этажа стоял брат Харди.

Кати сначала решила, что он высматривает кого-то из своих учеников, но взгляд темных глаз остановился на ней, и маг решительно ее поманил. А когда Кати приблизилась, с какой-то обидой в голосе торжественно возвестил:

— Мисс Харт, вас вызывает к себе отец Рилан.

— Зачем? — пискнула та, хотя уже и сама прекрасно понимала, зачем. Джина наверняка успела сто раз наябедничать своему наставнику, да еще и расписала, небось, все в самом невыгодном для Кати свете. Ну и этот толстяк наверняка что-то от себя добавил.

Харди не ответил и только кивнул, приглашая следовать за собой.

Кати вздохнула, покоряясь судьбе. В конце концов, она просто возьмет себя в руки и честно расскажет, как все произошло.

Когда они поднялись на второй этаж и уже собирались свернуть в коридор, ведущий в соседнее крыло здания, их окликнул какой-то человек в дорожном костюме. Жестом велев его дожидаться, брат Харди отошел и о чем-то негромко заговорил с незнакомцем. Кати, снедаемая волнением и собственными проблемами, не особо и прислушивалась к разговору. Кажется, речь шла об учебных делах, во всяком случае, там промелькнуло имя сестры Роберты.

А потом брат Харди снова подошел и сурово наморщил лоб:

— Скажи-ка. Ты знаешь, где находится кабинет отца Рилана?

— Ну да, — не слишком охотно созналась Кати, — я была там однажды.

— Вот и славно, — маг кивнул, — дорогу найдешь, значит. А то у меня тут появились срочные дела. Да смотри, поторопись, геронт ждать не любит.

Он махнул рукой и в компании второго мужчины поспешно удалился.

Кати осталась одна и в первое мгновение подумала — а не сбежать ли? Но тут же себя отругала: ну что она, как маленькая. За свои ошибки нужно отвечать. Не выпорют же ее? А вдруг выпорют ...

Так, в неприятных сомнениях, она, наконец, дошла до нужного кабинета. А когда входила в рекреацию, услышала знакомый смех и почувствовала, что точно гора спала с плеч. Марк здесь, он пришел ее защитить.

Дверь в кабинет была приоткрыта, и Кати уже собиралась взяться за ручку, как геронт спросил:

— А что за история с водой? Харди клялся, что там не меньше ведра было.

— Я тебя умоляю, — фыркнул Марк. — Там было не больше стакана. Да и то, потому что я дал девчонке накопительный амулет. Рилан, ну какая из нее крачка? Она же только ноги раздвигать и умеет. Впрочем, вот это у нее как раз неплохо получается.

— Так ты ее что, только за этим и притащил?

— Ну… не совсем. Поначалу показалось, что девочка довольно перспективная, к тому же ты сам мне советовал взять ученика. А теперь — ну не выкидывать же ее за порог. Ты ведь свою как-то терпишь, — в голосе Марка послышался сарказм.

— Джина хотя бы талантлива. Но, знаешь, наверное, ты прав. Оставь при себе, может, в конце концов…

Дальнейшие слова Рилана Кати не услышала. Обретя, наконец, способность двигаться, она тихо попятилась от двери, а после опрометью бросилась назад по коридору. Прочь от источника боли, справиться с которой казалось сейчас просто немыслимым.

Марк… ну как же так…

Она сама не заметила, как стремглав пролетела и коридор, и холл, и лестницу, и второй коридор — где-то на краю сознания крутилась мысль, что если путь будет очень длинным, а Кати станет бежать очень быстро, то боль ее не догонит, и все станет, как раньше. Но воздушные замки с грохотом рушились за спиной, а путь внезапно закончился.

Она очнулась в закутке напротив кабинета Марка, миновала узкие ступеньки и оказалась у спущенной веревочной лестницы. Почти не соображая, что делает, Кати взобралась по ней и нырнула в чердачный люк.

Свернутый старый матрас, на котором они недавно сидели с Кайлом, она расстелила одним резким движением. А потом плюхнулась сверху, прижав к груди колени и стараясь унять мелкую дрожь.

— Возьми себя в руки, Катрина Харт, — зло прошипела она, отбрасывая со лба рассыпавшиеся волосы. — Соберись.

Слез почему-то не было. Она как-то сразу приняла и осознала предательство Марка, ведь тот никогда не говорил ей, что любит. А она — дура. Мелкая, наивная, развесившая уши и мечтающая о магическом могуществе. И практически сама бросившаяся наставнику на шею. Хорошо, и поделом ей. Пламя выдало своей несостоявшейся адептке прекрасную награду. Но теперь очарование спало.

Кати нащупала на шее амулет-птичку и одним рывком сорвала его с себя, поморщившись от рези в шее. Отбросила в сторону, и тот глухо брякнул о стену. Сразу стало как будто легче дышать.

Это хорошо, потому что нужно решить, что делать, а времени на это остается совсем мало.

Нет, она, конечно, может и дальше пребывать в школе и играть роль ничего не понимающей куклы; иметь наградой сомнительное внимание любимого человека. А также кров, пищу и защиту от возможных поползновений дознавателя Квадриги. Но это было таким… унизительным. К тому же...

Кати судорожно вздохнула. Как вообще можно было быть такой идиоткой и полагать, что наставник-магик будет всерьез вытаскивать Бенедикта из лап правосудия? Человека, обвиненного в покушении на Светлого Лебедя?

Замки продолжали рушиться, раня витражными осколками что-то в самой глубине существа Катрины, точно взрезая тонкую пуповину, все еще соединяющую ее с детством.

И Кати, наконец, расплакалась.