Пока светит Пламя (гет)

В библиотеке было людно. Брат Харди, очевидно, дал своим подопечным время на отдых, а сам стоял у шкафов, задумчиво водя пальцем по книжным переплетам. Юные маги же, негромко переговариваясь, бродили по залу, а несколько мальчиков, в том числе и Джон с Кайлом, двигали к столам длинные скамьи.

Кати вопросительно и слегка расстроенно посмотрела на наставника. Честно говоря, ей вовсе не хотелось снова торчать полдня в библиотеке, вдаваясь в скучную теорию. С куда большим удовольствием она продолжила бы заниматься практикой, к тому же сейчас совершенно не ощущала в себе ни малейшей усталости.

Впрочем, брат Марк ее несчастным видом не проникся. Решительно подвел к столу и сделал приглашающий жест в сторону скамьи. Кати уселась и тяжело вздохнула.

— После обеда, — склонился к ней наставник, — зайдешь ко мне. Дам еще пару книжек, ну и, возможно, если всё пойдет удачно, попробуем повторить создание фантомов.

Кати просияла и рьяно кивнула, думая, что не то, что зайдет, а прямо-таки прилетит на крыльях. Марк улыбнулся, выпрямился и пошел к двери. Девушка проводила его обожающим взглядом.

Однако у самого порога он вдруг замешкался, потом как-то странно дернулся, словно натолкнулся на препятствие, а после резко подался в сторону. Кати с удивлением увидела, что, оттеснив Марка, в библиотеку решительно входит Джина, и лицо у нее злое и одновременно торжествующее.

Кати пораженно выдохнула: это что же, противная ученица набралась наглости и оттолкнула одного из магов? Ну, сейчас ей точно влетит!

Но брат Марк отчего-то шума поднимать не стал, а только проводил девицу тяжелым взглядом и вышел в дверь. И спина его показалась Кати крайне напряженной.

Джина тем временем подошла к брату Харди и о чем-то негромко с ним заговорила. Затем забрала у него здоровый гримуар и потащила к кафедре.

— Прошу прощения! — повысил голос маг, — мне нужно ненадолго отлучиться к отцу Рилану. А вы пока запишете то, что надиктует мисс Джина.

Кати послышалось, что кто-то тихо фыркнул, но недовольного разглядеть не удалось — ученики тотчас потянулись к столам. Кайл плюхнулся на скамью рядом с ней, с деловитым видом вытащил из-за пазухи деревянный тубус-цилиндр и, сняв крышку, вытряхнул на стол несколько свернутых трубочкой листов.

— Держи один, — шепнул он Кати на ухо.

— Спасибо. А карандаша у тебя лишнего не найдется?

— Сделаем.

Мальчик кивнул и повернулся к соседу сзади, но тут до них долетел язвительный голос:

— Эй, малявка!

Кати подняла голову и увидела, что Джина буравит затылок Кайла нехорошим взглядом. Кати легонько ткнула соседа локтем в бок, и тот удивленно обернулся.

— Да-да, белобрысый, я тебе говорю, — рявкнула Джина. — Кончай крутиться, иначе будешь наказан. Снова.

Кайл вздрогнул и втянул голову в плечи. Кати, все еще не остывшая от возмущения тем, как обошлись с ее наставником, не выдержала.

— Он просто попросил для меня карандаш, — ледяным тоном сказала она. — Это запрещено?

Узкие губы Джины расплылись в нехорошей улыбке:

— Вообще-то запрещено являться к занятиям неподготовленной. Где твои письменные принадлежности, новенькая?

— Меня зовут мисс Катрина Харт, — разозлившись, отрезала Кати. — И я понятия не имела, что на сегодня назначили дополнительное занятие. Мне только что сказал об этом наставник.

Джина скривилась:

— Могла и сбегать в свою комнату, не развалилась бы. Мисс Харт. Если бы поспешила, успела. Не думай, что если твой наставник однажды забрал тебя с общих занятий, то ты получила тут какие-то преимущества.

— А я ничего такого и не думаю, — Кати пожала плечами. — Зато думаю, что брат Харди поручил тебе диктовать нам какие-то записи, а ты его подводишь и тратишь учебное время на пустые разговоры.

Джина фыркнула, одним движением закинула за спину тощую черную косицу и с недовольным видом раскрыла фолиант.

— Ну ты даешь, — чуть слышно протянул Кайл. — Не боишься?

Кати снова пожала плечами, а после почувствовала, как в лопатку ткнулось что-то колкое. Обернувшись, она увидела смотревшего на нее восхищенным взглядом незнакомого мальчика. Тот пару раз моргнул и молча протянул плотно обмотанный тонкой бечевкой грифель.

Благодарно ему улыбнувшись, Кати склонилась над своим листом и принялась записывать то, что монотонным голосом по слогам диктовала Джина.

Впрочем, мучиться долго не пришлось ни самой чтице (Кати заподозрила, что та только недавно научилась грамоте), ни ученикам. Брат Харди вскоре вернулся и, поспешно пройдя к кафедре, отослал Джину на место коротким взмахом руки. Вид у него, как заметила Кати, был крайне озабоченный.

Наставник сосредоточенно помял переносицу и принялся снова рассказывать про огненную стихию. Кати подумала, что наверное в этой школе было принято по нескольку раз повторять одно и то же и, подперев щеку, принялась слушать знакомый рассказ. Она уже совсем было заскучала, но тут брат Харди смилостивился над своими подопечными и плавно перешел к теме водной стихии.

Кати взбодрилась — а вот это было очень кстати: разузнать о магических свойствах воды и, возможно, сегодня же продемонстрировать брату Марку нечто посерьезнее быстро рассыпавшейся бабочки.

Воодушевленная, она даже позабыла о стычке с Джиной и когда поднялась со скамьи, приступая к практике, слегка растерялась. Напряженно оглядывая библиотеку в поисках следов водной магии, Кати снова поймала злой взгляд черных глаз.

"Ну и ладно, — подумала она, — наставник все равно не даст меня в обиду, а уж с мелкими подколками я как-нибудь и сама разберусь".

Она подошла к открытому окну, откуда долетал в помещение приятный ветерок, и, встав спиной к подоконнику, прикрыла глаза. Пожалуй, в этот раз стоит всё же не предаваться размышлениям, а действительно постараться понять стихию. Вспомнила, как с час назад тянулась всем своим существом к фонтану и тут же почувствовала за спиной знакомый отзвук водного потока. А потом пришли ощущения — не такие яркие, но тоже зовущие. Они были похожи на яркие цветные пятнышки, раскинутые по комнате. Разные: где-то лужицы, где-то совсем легкие брызги, но от каждого точно тянулась к Кати прочная ниточка. А самый громкий зов стихии исходил откуда-то сверху. Она открыла глаза и разулыбалась, когда поняла, что это та самая чудо-Литкель, висящая над дверью.

— Я нашла, это карта Империи, — громко сказала Кати, и стоявшая неподалеку девочка вздрогнула от неожиданности. — Чем она выписана? Краски, чернила? Там точно было использовано много воды, и ее след до сих пор звучит очень ярко.

— Хорошо, — медленно кивнул брат Харди. — Однако, мисс, я попросил бы вас в следующий раз не выражать свои эмоции столь открыто и ответить мне у стола, не делясь догадками с остальными учениками.

— Выскочка, — Джина искоса глянула на Кати поверх армиллярной сферы, которую до того пристально разглядывала. — Непременно нужно было перед всеми покрасоваться, да?

Кати вспыхнула:

— Брат Харди, простите, я ничего подобного не хотела. Просто, наверное, обрадовалась, что так ясно услышала воду, и…

— Еще и врушка, — припечатала худышка. — Брат Харди, если бы я стояла у окна, я бы тоже быстро угадала. Там же такие магические потоки по саду гуляют, что тянут на себя все, что в комнате.

— Не ругайтесь, девушки, — поморщился наставник. — Не имеет значения, каким образом было выполнено задание, если оно было выполнено хорошо. Продолжайте.

Он снова уткнулся в книгу.

Кати гордо вздернула нос и отвернулась. Не спеша двинулась по комнате, стараясь найти еще какое-нибудь веское подтверждение собственным способностям. Она даже не догадывалась про то, что открытое окно как-то может повлиять на ее действия, и теперь хотела доказать еще и себе, что вправду научилась чувствовать стихию. Магические пятна ощутимо пригасли, но не исчезли. И Кати, напряженно сосредоточившись, основа старалась найти самое яркое, чтобы уж наверняка получить одобрение брата Харди. Наконец, сделав нелегкий выбор между свежевыстиранной симарой наставника и небольшой вазой с остатками засохшего букета, она развернулась, чтобы направиться к столу. И тут же неожиданно споткнулась. Неловко взмахнула руками и, уже падая, сообразила, что ей только что самым банальным образом поставили подножку.

Кати рухнула на четвереньки, больно ушибив ладони и коленки, и, быстро развернувшись, уселась на пол и подняла голову.

Со всех сторон понеслись смешки и сдавленное хихиканье, а Джина, нависая сверху, язвительно улыбнулась.

— Ах, какая же ты неловкая, — с притворным сочувствием покачала она головой и протянула руку: — Давай, помогу.

Кати и сама не поняла, что с ней произошло. Откуда-то изнутри поднялась черная злость, вперемешку с горькой обидой. Катрина резко ухватилась за протянутую ладонь и крепко сжала пальцы.

Гнусный восторг в глазах Джины пригас, сменился растерянностью, потом страхом, и противная девица, громко ойкнув, вырвала руку из захвата Катрины. Согнулась пополам, испуганно застонала, а потом ее вывернуло чуть не галлоном прозрачной воды прямо на блестящий паркет. Джина закашлялась, судорожно втянула в себя воздух и, дрожащими руками отведя намокшие волосы со щек, тихо заскулила.

Вокруг повисла напряженная тишина, а потом брат Харди в пару прыжков оказался рядом с девушками:

— Что у вас происходит? Мисс Джина, какого…

— Она. — Джина, все еще согнувшись, подняла дрожащий палец и ткнула им в Кати. — Это все она сделала. А я всего-то хотела помочь.

Кати перевела ошарашенный взгляд с кривившегося лица девушки на мокрый паркет и почувствовала, как ее сковывает холодный страх.

— Бра… брат Харди, я не хотела… она уронила меня, а потом…

— Снова вре-ешь! — пронзительно завизжала Джина, отшатнувшись, а маг больно схватил Кати за плечо и развернул к себе.

— Идите за мной, мисс, — бросил он сухо, буравя ее раздраженным взглядом, — с геронтом будете объясняться лично.

Раздавленная случившимся, Кати послушалась и на негнущихся ногах отправилась вслед за наставником.

Они вышли в пустой холл и зашагали по коридору в сторону кабинета отца Рилана. Кати смотрела в прямую спину решительно настроенного мага и пыталась найти хоть какие-то слова оправдания. Впрочем, паника смешала все мысли в ее голове, а в горле становилось все горячее. И когда Кати решила, что больше не может сдерживаться и вот сейчас позорно разрыдается, наставник неожиданно остановился.

Кати подняла глаза и чуть не потеряла равновесие от нахлынувшего облегчения. Перед ними стоял брат Марк и, удивленно вскинув брови, разглядывал свою подопечную.

— Куда это ты ведешь мою ученицу? — ошарашенно произнес он.

— К геронту, — недовольно отозвался Харди. — Твоя ученица, знаешь ли, покусилась на жизнь и здоровье одной из наших воспитанниц.

— Каким это образом?

— Да чуть не утопила! И будь я проклят, если знаю, как она умудрилась влить в нее такое количество воды! Ты что, давал ей какой-то усиливающий амулет?

— Так, подожди. — Марк вскинул руку, упреждая словесный поток собрата и шагнул к подопечной: — Что произошло?

Губы Кати дрожали, и даже захоти она сейчас объясниться, все равно бы ничего не вышло. Брат Марк, похоже, понял, и напряженный взгляд его смягчился.

— Я сам разберусь с происшествием, — сказал он и взял девушку под локоть.

— Но геронт должен узнать, — начал было возмущаться брат Харди, и Марк его перебил:

— Узнает, само собой. Но не раньше, чем я тоже разузнаю и пойму, что случилось. Это моя ученица и, полагаю, я сам должен нести ответственность за ее проступки. Тем более, ты же прекрасно понимаешь, что у отца Рилана сейчас есть куда более насущные заботы, чем ссоры и драки среди учеников. Так что… спасибо тебе, брат, за бдительность, но дальше я сам.

И он решительно повлек Кати в обратном направлении.

Когда поднялись на второй этаж, она наконец-то смогла вздохнуть свободнее. Повернулась к наставнику, собираясь объясниться (слишком уж угнетало его молчание), но Марк в ответ приложил палец к губам и покачал головой. Все так же молча они миновали коридор с комнатами магов, а потом наставник, выпустив, наконец, ее локоть, распахнул дверь.

Войдя в кабинет, Кати почувствовала, что из нее точно вытекли все силы. Наплевав на вежливость, она без приглашения прошла к окну и опустилась в стоявшее там мягкое кресло.

Марк закрыл дверь на ключ. Подошел к стеллажу, снял с полки темную бутылку и поставил ее на письменный стол напротив Кати. Та же бездумно за ним наблюдала и пришла в себя только, когда носа коснулся терпкий запах вина из протянутой Марком чашки.

— Это мне? — удивилась Кати.

Он кивнул.

— Но… я еще никогда…

— Сегодня в самый раз начать. Не волнуйся, пригуби немного, это поможет согреться и успокоиться.

И только тут Кати осознала, какими холодными стали ее руки и ноги.

— Просто выдохлась, — объяснил Марк, наблюдая ее удивление. — Что бы там ни случилось, ты выплеснула слишком много силы, и сейчас тебе просто нужен отдых.

Кати осторожно поднесла чашку ко рту, а после, почувствовав на языке одновременно сладкую и обжигающую жидкость, неожиданно для себя сделала несколько жадных глотков. Почувствовала, как в груди разливается тепло, шумно выдохнула и откинула голову к спинке кресла. Прикрыла глаза и почувствовала, как Марк забирает у нее из рук чашку с остатками вина.

— Что теперь со мной будет? — негромко спросила Кати. Плакать расхотелось, потому что по телу разлилось еще и ленивое спокойствие.

— Думаю, ничего страшного.

Сбоку громыхнула оконная рама, и Кати обдало теплым полуденным ветерком.

— Если ты, конечно, подробно расскажешь, что же там у вас произошло.

Она вздохнула.

— Я и вправду не хотела ничего такого… просто разозлилась. Потому что эта Джина стала допекать меня с самого начала урока.

И Кати в подробностях, стараясь ничего не пропустить, принялась пересказывать наставнику события, произошедшие в библиотеке. А когда закончила, то какое-то время не слышала ни звука, и, собственно, только это и заставило ее приоткрыть тяжелые веки.

Марк стоял у окна, скрестив руки на груди и опершись бедром на подоконник, и задумчиво смотрел куда-то в стену. Кати снова залюбовалась его точеным профилем, но на этот раз делала это открыто — выпитое вино ввергло ее в какую-то легкомысленность и бесшабашность.

— Послушай, — наконец отмер Марк. — Я задам тебе странный вопрос, но ты постарайся вспомнить. Сфера Пламени в твоей комнате. Она всегда горела так ярко, как сегодня утром?

— М-м… кажется, да, — удивилась Кати. — Если честно, я особо не обращала внимания, но, наверное, случись что-нибудь необычное — точно бы заметила. Но разве так не должно быть?

— Не знаю.

Марк шагнул к столу и одним глотком осушил катринину чашку с остатками вина.

— Понимаешь… — он задумчиво потер переносицу, — сейчас все изменилось. После смерти архагета в магическом поле острова стали происходить какие-то необычные колебания.

— Это опасно? — вскинулась Кати.

— Мы так не думаем. Скорее, просто переходный период. Но сферы Пламени на это отзываются, горят не столь ярко, как обычно. Мерцают. Иногда притухают, а после снова разгораются, но уже слабее. Все, кроме твоей. Я еще утром удивился, а теперь, после того, что ты мне рассказала… в общем, есть вещи, которые нужно проверить.

Кати тихо фыркнула.

— Только не говорите мне, что я великая магичка и одним щелчком пальцев могу вызывать шторма.

— Ну, это, конечно, слишком, — Марк устало улыбнулся, — однако, нечто интересное в тебе точно есть. Понимаешь, то, что ты сделала сегодня в библиотеке, подвластно лишь настоящей крачке, а отнюдь не желторотому птенцу.

— Но я же вам говорила, что не устала. Брат Марк, наверное, просто вы влили в меня слишком много силы перед той лекцией.

— Допустим. Но как ты объяснишь сферу?

Кати смутилась:

— Я… мне страшно неловко. Но тогда, на похоронах Светлого Лебедя, я просто стащила с его ложа один из оставшихся колосков. Мне так хотелось прикоснуться к чуду.

Марк поднял брови и скрестил руки на груди.

— Ну и вот, — Кати виновато ковырнула пальцем обивку кресла, — когда мы приехали сюда, я подумала, что будет неправильно держать такую реликвию где-нибудь в сундуке. И положила ее в плошку, к сфере.

— Хм… — Марк забарабанил пальцами себя по плечам. — Знаешь, по мне, так как-то многовато совпадений. Ты что, боишься признать, что в тебе действительно может таиться большой потенциал?

— Нет, что вы. Мне бы очень хотелось этого. Но я… наверное, я просто боюсь разочароваться. Вот и сегодня я обрадовалась, с какой легкостью мне удалось первое задание. Пока эта мерзкая Джина не обсмеяла меня и не указала на ошибку. Наверное, и заколдовать ее у меня получилось из-за злости и на себя тоже. Ну и еще из-за того, как она вас оттолкнула. Брат Марк, почему же вы стерпели такое?

Спросила, а потом испугалась, что своей бесцеремонностью сейчас точно разозлит наставника. Но тот только вздохнул и уселся в кресло напротив.

— Заметила? — уточнил он с горечью. — Понимаешь, тут все очень сложно…

— Простите, я не хотела лезть не в свое дело, — Кати кашлянула. — Если вам неприятно, не нужно мне ничего рассказывать.

— "Тебе", — поморщился Марк. — Ну сколько раз говорить, а? Ты моя ученица, в какой-то мере часть меня. Это как в единении — между нами не должно быть никаких недомолвок. Не хочу потерять твое доверие.

— А ты и не потеряешь, — Кати с нежностью взглянула на него. — Ни за что.

Слегка ошарашенный, Марк пристально посмотрел ей в глаза, а потом тепло улыбнулся.

— И тем не менее. Видишь ли, Кати, Джина — это ученица, которую геронт считает самой перспективной и на которую возлагает большие надежды. А поскольку Рилан еще и приходится мне отцом, я никак не могу пойти против его воли и открыто вступить в конфликт с этой девушкой. Хотя, признаюсь, я ее терпеть не могу.

Кати тихо ойкнула и прижала пальцы к губам. И как только она не замечала, насколько похожи Марк и геронт? Да взять хотя бы этот их фамильный нос с горбинкой. Наверное, так произошло потому, что мягкость и жизнерадостность ее наставника никак не сочетались с сухостью и властностью отца Рилана.

— Удивлена? — поднял брови Марк.

— Я не знала.

— Многие не знают. Во всяком случае мы стараемся не распространяться о нашем родстве. Тем более, что это именно Рилан посодействовал моему переводу из столицы на Миллендау. Одно время я думал, что это было сделано ради моей карьеры, но теперь склоняюсь к мысли, что отцу просто нужна своя команда.

— Команда? Для чего?

Кати озадаченно поморгала. Ей всегда казалось, что маги Пламени представляют собой единый организм. Стаю.

— Стаю, да.

Похоже, она невольно озвучила собственные мысли, и Марк криво усмехнулся.

— Это довольно сложно объяснить тому, кто видит Орден со стороны. Но если когда мы и были истинными птицами, те времена давно прошли. И сейчас мы больше люди. В нас уже нет былой сплоченности. Зато есть амбиции, предпочтения и разное видение того, какую политику должен вести Орден. Но не будем касаться столь обширных и, я бы сказал, скользких тем. Просто помни, что на магию у Рилана свои воззрения. Собственно говоря, потому и была создана здешняя школа. Геронт считает, что каждый одаренный ребенок заслуживает шанса стать крачкой.

— Да, я уже слышала об этом. — Кати вспомнила рассказы Кайла. — И поэтому здесь все так строго, да? Мне сказали, что ученику нельзя покинуть поместье без разрешения наставника.

— А ты что, собиралась? — поднял брови Марк.

— Нет, конечно, — Кати почувствовала, как и без того раскрасневшимся щекам стало жарче. Она вспомнила, как в первый день хотела вернуться в Хоррхол и смутилась от собственного вранья. — Вернее, сомневалась поначалу, но быстро привыкла. А про то, что не выпускают, я позже узнала. Думала, не послать ли письмо Бену.

— Не стоит, — наставник покачал головой. — Письма заключенным проверяются тюремными дознавателями, да и с кем ты собралась его передавать? Торговцы в острог точно не пойдут. А что касается ограничений… видишь ли, далеко не все маги разделяют воззрения геронта. Отец Рилан предпочитает не трубить о своей школе на каждом углу, а на то, что дети, выезжая в город, не станут болтать надежды мало.

Кати нахмурилась. Воспоминания о том, как наставнику стало плохо в теткином доме нахлынули волной, растревожили. Она поднялась, сделала шаг к окну. Придержала воздушную кружевную занавеску и подставила разгоряченное лицо прохладному ветерку.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовался Марк.

— Мне стало не по себе. Вспомнила, как тебя отравили, и одна только мысль о том, что крачки могут опуститься до подобного, меня пугает.

— Не думаю, что тут замешаны крачки, — наставник тихо фыркнул. — Если учитывать, что перед визитом к твоей тетушке я прикасался к еде только в поместье. Ранним утром, перед выездом в Хоррхол, а потом было много дел, и я просто не успел отобедать.

— Значит, — осторожно предположила Кати, — у тебя есть недоброжелатели в школе?

— Я бы не сказал, что меня здесь очень любят, — пожал плечами Марк. — Выскочка, папенькин сынок. Много чего доводилось слышать в свой адрес. Впрочем, я хороший маг, и все это знают, так что стараются всё же держать свою зависть в узде. И, думаю, только один человек обладает достаточной беспринципностью и глупостью, что может опуститься до подобной ревнивой детской выходки.

— Джина? — Кати хлопнула глазами.

— Думаю, да.

— Хотела тебя убить? И ты ничего не предпринял? Ты сказал геронту?

Марк устало потер лоб.

— Нет. Во-первых, я все же думаю, что она не собиралась всерьез устранять меня. Скорее, просто подгадить. Во-вторых, это довольно серьезное обвинение, а у меня нет доказательств.

— Но Рилан же твой отец! — горячо воскликнула Кати. — Он наверняка захотел бы разобраться, и смог это сделать.

— Для моего отца семейные ценности никогда не стояли на первом месте, — в голосе Марка послышалась горечь. — Они с моей матерью так и не связали себя узами брака: две свободные вольные птицы, не желающие принимать на себя ответственность за другого. Рилан и вспомнил-то про меня только когда у меня проснулись магические способности. Помог с обучением, но я никогда не чувствовал, что интересую его в качестве сына. Знаешь, приезд на Миллендау, несмотря на продвижение в карьере, оказался для меня большим разочарованием.

Он потянулся к бутылке и снова наполнил кружку:

— Будешь?

Кати помотала головой.

Марк выпил вино залпом, точно лекарство, и продолжил:

— А Джина… она всегда была для него чем-то большим. Он к ней присмотрелся еще в приюте и, возможно, эта девочка смогла затронуть в нем что-то такое, чего не удалось затронуть мне. Теперь она повзрослела, вместе с телом возросла и ее магия, и она все еще продолжает развиваться. Так что Рилан с Джины пылинки сдувает. Ты знаешь, что он грозился выгнать из школы сестру Роберту за то, что та распорядилась выпороть эту малолетнюю дрянь?

Сгорбившись в кресле, Марк свел пальцы в замок и задумчиво уставился себе в колени, обтянутые бежевой симарой. А потом с ухмылкой пробормотал:

— Так что, я при всем желании не смогу осудить твой сегодняшний поступок, Кати, потому что слишком хорошо тебя понимаю. Хотя и понимаю также, что не прав, ведь наставник должен вести себя совсем иначе.

— А как должен вести себя наставник?

— Не знаю. Быть мудрым? Быть выше собственных обид и амбиций? И уж наверняка не показывать свою слабость перед нежной девочкой.

Он дернул щекой и прикрыл глаза.

Кати, все это время простоявшая с замирающим от сочувствия и нежности сердцем, сглотнула. В этот момент Марк остро напомнил ей Бена. Брат, когда на него сваливались неприятности, бывало, тоже пытался найти утешение в вине.

И тогда она поступила так же, как поступала с Бенедиктом. Подошла сзади к креслу Марка и положила руки ему на плечи. Наставник дернулся, порываясь отстраниться, но Кати мягко его удержала:

— А теперь и я помогу тебе. Снова закрой глаза и постарайся ни о чем не думать. Это успокаивает, обещаю.

И она принялась осторожно разминать ему плечи и шею, чувствуя, как под ее руками понемногу расслабляются напряженные мышцы.