Песня о любви к апокалипсису (гет)

Ранее:

Каждая волна эмоций возвращает её в ту ночь, когда умер Хагрид. Боги. Это не может повториться снова. Слишком дрожащая и подавленная эмоциями Снейпа, чтобы аппарировать, она хватает свою палочку и выбегает наружу, попутно вызывая автобус «Ночной Рыцарь». Ей нужно попасть в Хогвартс. Сейчас же.

* * *

1 июня 2002 год.

Автобус «Ночной Рыцарь» с визгом останавливается у ворот Хогвартса. Вскочив со своего места, Гермиона бросается на улицу.

Эмоции Северуса сейчас спокойнее, но всё ещё тоскливые и неустойчивые. Они чувствуют себя здесь ближе — более непосредственными. Когда она мчится к замку, Северус уже приближается со стороны озера, как будто её мысли позвали его. Гермиона замирает. Ей хочется побежать — встретить его на полпути, обнять и убедиться, что с ним всё в порядке, — но ноги будто приросли к месту. Всё, что Гермиона может делать, это смотреть, как он шагает к ней через лужайку Хогвартса, освещённую заходящим солнцем.

— Привет, — говорит он, останавливаясь почти на расстоянии вытянутой руки.

— Привет, — звучит так странно. Даже абсурдно. Особенно после того, что она чувствовала от него раньше. — Ты в порядке? Твои эмоции были…

— Да, всё верно. У меня сегодня был сложный сеанс с миссис Делакур-Уизли. Приношу извинения за то, что зря побеспокоил тебя.

— Ох-х… — Мерлин, спасибо. — Я рада, что с тобой всё хорошо. Я уже приготовилась украсть Маховик времени, если понадобится, — одарив его неуверенной улыбкой, она делает шаг ближе. — Если ты хочешь поговорить об этом, я очень хороший слушатель. Гарри, вероятно, сказал бы тебе, что я больше болтаю, чем слушаю, но что он знает?

— К чёрту Поттера.

Она смеётся. От этого звука уголки рта Северуса слегка приподнимаются. Он оглядывается на замок.

— У тебя есть минута? — спрашивает Снейп. — Есть кое-что, что я хотел бы тебе показать, если ты свободна.

— Да. У меня полно времени.

Несколько старшекурсников смотрят и перешёптываются за их спинами, но это далеко не так напряжённо, как в последний раз, когда Гермиона гуляла по замку с Северусом. Он ведёт себя так, как будто студентов не существует, и идёт на верхний этаж, останавливаясь возле статуи Барнабаса Сумасшедшего.

— Уверен, ты помнишь, как это работает, — говорит он. — Пройдись туда-сюда три раза, сосредоточившись на форме, которую ты хочешь, чтобы комната приняла.

— Подожди, серьёзно? — переспрашивает Гермиона. — Ты её починил?

Северус жестом предлагает ей это проверить. Гермиона теряется, не зная, что попросить у комнаты. Проходя перед пустым участком стены, всё, о чём она может думать, это о желании остаться наедине с Северусом, представляя себе ночные прогулки, которые они обычно совершали вместе. В центре стены медленно материализуется дверь. Гермиона прижимает ладонь к дереву, задерживаясь на мгновение, прежде чем поворачивает ручку.

Вместо горящих обломков, которые она в последний раз видела в этой комнате, они обнаруживают идеальную копию одного из коридоров подземелья, заканчивающегося в нише за гобеленом. Комната даже пахнет правильно — как класс Зелий. Гермиона делает несколько шагов вперёд, уставившись в сводчатый потолок.

Когда дверь со щелчком за ними закрывается, что-то похожее на надежду мелькает в эмоциях Северуса.

— Ты всё это починил сам? — спрашивает она, не зная, что ещё сказать.

— Да.

— Да это, должно быть, отнимало у тебя практически всё свободное время…

— Я начал работу вскоре после того, как мы спасли Хагрида.

Мысли Гермионы кружатся, сердце в груди бешено колотится. Сколько раз она говорила ему, что хотела бы видеть комнату целой и невредимой? Сколько раз во время этих ночных прогулок по коридорам она останавливалась перед этой стеной? Она помнит его застывшую позу, как его эмоции сменились тоской при словах: «Я недавно понял, что моё мнение о вас удивительно изменилось. И я больше не жду вашего отъезда из замка. Вопреки голосу рассудка, я… развил в себе зачатки обычной привязанности, которую родственные души испытывают друг к другу».

Это произошло больше трёх лет назад. С тех пор появились станции для чтения, устройство для диктовки, магия, улучшающая почерк, и теперь эта замечательная комната. Гермиона прижимает руку к сердцу. Уставившись на Снейпа, она пытается почувствовать что-нибудь в их связи, что объяснило бы, что сделал он это не для неё. Но всё, что она чувствует, — это любовь, которую Северус подписывает в каждом письме, пронизанную той же нервозностью, которая трепещется у неё сейчас в животе.

«Поцелуй меня», — думает она. — «Поцелуй меня, поцелуй меня, поцелуй меня».

Его лицо остаётся серьёзным, как будто он не слышит её мыслей, но сам Северус подходит ближе и обхватывает её лицо руками. Сначала его губы едва касаются её губ — так нежно, как будто он боится разрушить этот момент. Гермиона приподнимается на цыпочки, кладя руки ему на плечи. Она углубляет поцелуй, её эмоции переплетаются с его: волнение от чего-то нового, окрашенного такой глубокой любовью, что у неё почти перехватывает дыхание.

Отстранившись, он прижимается лбом к её лбу. Гермиона закрывает глаза.

— Я хочу, чтобы ты знал, — шепчет она, — что я что-то чувствую к тебе не только потому, что мы родственные души. Это не случайность магии. И это… — голос срывается, когда его руки опускаются ей на талию, крепко прижимая к себе. — Я думаю, что это произошло бы в любой временной шкале. Эти твои письма и то, как ты пытался защитить моих родителей ещё до того, как я тебе понравилась, и то, что ты делаешь для Лаванды, и то, как ты составлял мне компанию, когда я не могла уснуть… Всё дело в этом, — она указывает на комнату вокруг них. — Это ты, — положив руки ему на плечи, Гермиона добавляет весёлым шёпотом: — Вопреки голосу рассудка.

Со смехом он снова целует её, и на этот раз его губы прижимаются сильнее, язык скользит внутрь. Несмотря на лёгкость происходящего, его эмоции всё ещё кажутся какими-то грузными, отягощающими его. Гермиона помнит, чему её научила Лаванда — как они с Невиллом помогали успокаивать друг друга в тот ужасный год. Она запускает пальцы в его волосы, концентрируясь на своём дыхании. Вздохнув, он наклоняется к ней.

Гермиона прочитала так много писем о его повседневной жизни, и всё же она не совсем уверена, каково ему сейчас — быть учителем в этом месте, где они оба испытали слишком большое горе. Обычно Грейнджер знает, когда он спит, и даже знает, когда он спит дольше обычного. Поздней ночью его эмоции не так тревожны, как днём. Может быть, сеансы исцеления разума и впрямь помогают.

Северус тихо смеётся.

— Что смешного? — недоумевает она.

— Твои мысли сегодня особенно громкие.

— И резкие? — добавляет Грейнджер, выгибая бровь, когда вспоминает, как он говорил ей это много лет назад.

— Очевидно. — Нежность сопровождает его слова, накатывая на неё волнами тепла. — И да, я уверен, что сеансы исцеления разума оказались полезны. Изначально я обратился к Флёр, только чтобы позлить этим тебя. Ведь она твоя бывшая девушка.

Гермиона закатывает глаза.

— До сих пор удивляюсь, чем закончилось наше общение, учитывая, как ужасно ты вёл себя со мной с самого начала.

Снейп даже не отрицает этого, просто проводит большим пальцем по её щеке. Его эмоции смягчаются, когда он прижимается губами к её лбу.

— Всё было бы так же? — тихо спрашивает она. — Если бы не было никаких войн. Или всё было бы по-другому? Между нами.

— Это зависит от нескольких факторов, — хмыкает Снейп. — Если бы по какой-то немыслимой причине я остался преподавать в Хогвартсе, сомневаюсь, что многое изменилось бы в наших отношениях. Ты бы всё равно была моей ученицей. Никаких тайных взглядов и долгих прикосновений, — он увлекает её в нишу, спиной к каменной стене, и прижимается всем телом к её. — Никаких тайных встреч поздней ночью.

— Убедил, — шепчет она, поднимая лицо так, что их губы вновь соприкасаются. Представив, как они вдвоём могли делать это несколько лет назад, Гермиона испытывает запретный трепет.

— Не зря некоторые говорят, что я превосходный лжец.

Гермиона усмехается.

— Северус? Ты занят в следующие выходные? Дежурство в Хогсмиде или что-то в этом роде?..

— Не думаю. Почему ты спрашиваешь?

— Ну… Мы родственные души вот уже — сколько? — почти шесть лет. Четыре года я знала об этой связи. А у нас до сих пор не было ни одного свидания.