Наследницы (джен)

В Подземной стране Энни бывала в последние годы редко, не чаще двух-трёх раз в год — не слишком любила это место, хотя со времён войны с Пакиром оно значительно преобразилось. С Лангой же Энни дружила, но предпочитала, когда та сама является в гости в Изумрудный дворец.

Анни с Томом бывали ещё реже и весь полёт над морем бурно делились впечатлениями, тыча пальцами во все стороны: «А вон, смотри! — Ой, а это что? — А там! — Ой, смотри туда! — Ого, ты только глянь!». Энни вполне разделяла их энтузиазм, тем более что взглянуть и впрямь было на что.

Тринадцать лет назад в Подземной стране был хаос, неразбериха, разруха и опустошение. Каббары и люди воевали между собой, ненавидя друг друга вплоть до того, что считали другую расу вовсе недостойной существования, а если даже кто-то не хотел воевать — он всё равно не мог жить спокойно. Никто не знал, что ему делать, куда приткнуться и чем заниматься. Потом Ланга наконец-то смогла усмирить все беспорядки, и Подземная страна начала расцветать.

По морю и подземной реке, ведущей в Пещеру к рудокопам, сновали корабли — торговые, рыболовные и просто транспортные, на пустошах, ранее каменистых и непригодных для земледелия, уже разрослись сады — растения, способные выжить без солнечного света и быстро дающие урожай, успешно выводил садовник Тамиз и его помощники. Вместо неуютных, беспорядочных построек в крепостях на побережье возводились новые просторные дома с большими окнами — в подземном мире и так света мало, — да и сами крепости теперь больше напоминали аккуратные городки с чистыми прямыми улочками, сходящимися к морю. На островах тоже благоустраивались поселения. Конечно, ещё не все каббары и не все люди соглашались спокойно жить бок о бок с представителями другой расы, но и тут был свободный выбор: хочешь — живи в смешанном поселении, не хочешь — отправляйся туда, где живёт только твой народ.

Любые беспорядки прескались быстро, да их и было всё меньше. На службе у Ланги были как местные жители, так и представители народа Южного Моря: странные существа, не похожие ни на кого, то ли птицы, то ли звери, то ли какие-то доисторические чудики, они тем не менее были разумны — хотя с Лангой общались только телепатией, а с остальными и вовсе никак. Между собой у них был какой-то свой язык. Но службу несли верно и достойно, а большего и не требовалось. В качестве платы за такую службу народу Южного моря позволялось свободно летать и плавать в Подземном царстве Ланги, а каббарам и людям запрещалось на них охотиться — а то находились и такие не особо умные головы, которые готовы были стрелять во всё, что движется. Постоянное жильё у южноморцев всё равно было где-то там, на их территориях, и Ланга туда не совалась: договор с Китом у неё был заключён и границ никто не нарушал.

За тринадцать лет Ланга сумела привести в порядок страну, поднять уровень жизни и сделать так, что её подданные не были заняты лишь борьбой за выживание. Порой приходилось действовать жёстко и слишком решительно, но — что несомненно радовало и Лангу, и её друзей — за все эти тринадцать лет удалось обойтись без смертной казни. Конечно, смутьяны периодически откуда-то вылезали, но их либо удавалось пристроить куда-нибудь на общественно-полезные работы, либо — в особо тяжёлых случаях — помогали рудокопы с их Усыпительной водой. И пусть кто-то скажет, что это негуманно — лишать живое сознательное существо памяти: лишать его жизни ещё менее гуманно. Тем более что Стелла вот, например, вообще считала, что память со временем потихоньку возвращается, но человек (или другое сознательное существо) уже перевоспитался и снова за старое не возьмётся. Так или иначе, главное, что подземная тюрьма Чёрного дворца — жуткое место, куда даже Ланга не любила соваться и никогда не доходила до самого нижнего уровня — в основном совершенно пустовала: если кто там и сидел, то разве что в ожидании суда, который, как правило, наступал довольно скоро…

Изменился и сам Чёрный дворец. Нет, он по-прежнему был чёрного цвета, ощетинившийся иглами-башнями, которые, казалось, торчали из него под всеми мыслимыми и немыслимыми углами. До перестройки дворца у Ланги ещё руки не дошли, да она считала, что это и не обязательно. Но рядом с ним Тамиз разводил свои экспериментальные растения, и там всё пестрело яркими красками — всеми, кроме зелёной, потому что зелёный цвет в растениях Подземной страны в принципе отсутствовал. Зато одни растения радовали всеми оттенками от светло-жёлтого до ярко-красного, а другие давали насыщенный тёмно-синий или фиолетовый тон листвы. А по другую сторону выстроились корабли у новой пристани… Энни не была уверена, что в таком шуме жить удобно, но, наверное, Ланге нравится. Или в Чёрном дворце хорошая звукоизоляция.

Вообще, весь остров Горн стал намного живее и приветливее, чем тринадцать лет назад. Как будто тут и народу было больше, в том числе во дворце. Напоминанием о прежних нелёгких временах служила только Лестница — Ланга так и не отдала приказ убрать это гигантское уродливое сооружение, хотя особо предприимчивые растаскивали потихоньку оттуда стройматериалы, и Ланга закрывала на это глаза: пусть таскают, лишь бы в дело пустили.

Когда Энни, Анни с Томом и Веса на облачке, созданном Элли, приземлились на балкончике, их уже ждали.

— Мама Веса, — улыбнулась высокая плотная девушка со столь крупным вздёрнутым носом, что он выглядел настоящим пятачком (Энни знала, что пышная причёска скрывает ещё и не совсем человеческие уши), — как я рада вас видеть!

Веса обняла девушку:

— Здравствуй, Ярка!

Яргхежь обняла Весу в ответ и приветливо поздоровалась с остальными гостями. Девушка была самым первым приёмным ребёнком Весы, кого она взяла из Подземной страны, взяла спонтанно, даже не представляя, что из этого получится — просто до отчаяния пожалела серьёзную малышку-полукровку, над которой издевались и люди, и каббары, и забрала её в Фиолетовый дворец, да не одну, а с ещё более мелким товарищем, рудокопским мальчиком Дорко. Юный Дорко тоже уже давно вырос и остался в Фиолетовой стране, став уважаемым (несмотря на молодость) мастером-механиком, а Ярка в шестнадцать лет вернулась в Подземелье и поступила на работу в Чёрный дворец, к Ланге. Сначала была секретарём при королеве, а сейчас вот…

— А мне дали новую должность! — сияя, сообщила Ярка Весе. Видно было, что девушке не терпелось поделиться новостью. — Я теперь начальница!

— Да ты что? Над кем? — восхищённо изумилась Веса.

— Отвечаю за торговлю с верхним миром. С кем заключать договор и на что, какие пути сообщения использовать или новые проложить — вот это всё на мне, — похвасталась Ярка. — Я же лучше всех из здешних жителей знаю верхний мир! Ну, почти, но всё-таки я там действительно много лет жила…

— Поздравляю, — с искренней улыбкой сказала Энни, пока Ярка провожала их в гостевые комнаты.

Внутри Чёрный дворец за тринадцать лет тоже претерпел изменения — кое-где даже до неузнаваемости. Исчезло то чувство неуютности, когда ты казался себе таким маленьким и при этом таким заметным в этих огромных пустых коридорах и залах, не было больше такой давящей страхом атмосферы. Конечно, это было благодаря изменениям в интерьере: Ланга несколько лет назад распорядилась, чтобы в коридорах развесили как можно больше «рудокопских шариков» и перекрасили стены, сделав их светлее, а на жилом этаже и вовсе расстелила ковры по коридорам и украсила стены красивыми резными светильниками (в них-то и вставлялись светящиеся «рудокопские шарики»). Энни как-то раз озорства ради в одном из общих коридоров на связку шариков, висевших с потолка, навязала яркую цветную ленточку, Ланга увидела и неожиданно одобрила — так теперь во многих местах дворца можно было увидеть эти яркие гроздья с ленточками, напоминавшие Энни рождественские ёлочные шары.

Сейчас она опять увидела нечто новое: на всех углах коридоров стояли растения в кадках.

— А это что? — с любопытством указала она Ярке.

— А-а! Это королева недавно распорядилась, — пояснила девушка. — Чтобы во дворце ещё веселее стало. К тому же растения очищают воздух. Это Тамиз их вывел, пока что экспериментальный сорт, но у него же все сорта экспериментальные…

— Да у вас тут и народу больше, — заметила Энни.

— Конечно! — с гордостью кивнула Ярка. — Народу у нас всё прибавляется.

— А почему нас встречаешь именно ты, а не какая-нибудь служанка? — полюбопытствовала Веса. — У тебя же, наверное, с новой должностью дел по горло…

— Ну, мама Веса! Как же я могла вас не встретить! Ланга сказала, что вы летите, я и вышла. Она сейчас тоже придёт.

Веса застенчиво улыбнулась. А Анни, заинтересованно глядя на Ярку (они давно были знакомы, но очень редко общались), внезапно спросила:

— Интересно, а Ланга для тебя, получается, почти сестра?

Ярка рассмеялась:

— Ланга для меня в первую очередь королева. Да она бы меня съела, если бы я заикнулась о каком-то родстве, пусть оно даже названное.

— Съела? — удивился Том.

— Не в буквальном же смысле. Это я так выразилась. Не потому, что она меня не любит, а просто в её понимании у её мамы одна дочь, а все остальные — так, воспитанники, — Ярка взглянула на Весу чуть виновато. — Но вы на неё не обижайтесь.

— Ну как я могу, — улыбнулась Веса. Ярка распахнула дверь:

— Ваша комната, как всегда.

Веса посещала Чёрный дворец не чаще раза в год, но свою комнату ей Ланга тут давно выделила и закрепила: никто другой в ней жить не имел права.

— А вам сюда, — указала Ярка. Энни и ребята кивнули: им — обычные гостевые, но это не обидно. Они же Ланге не родные, так что всё в порядке.

Ярка ещё раз обняла Весу:

— Всё, мама Веса, я побежала. Приду часа через три! Ланга тоже вот-вот освободится и заглянет к вам. А сейчас придёт служанка, она всё покажет и поможет разместиться.

— Служанок много новых? — полюбопытствовала Энни. Ярка пожала плечами:

— Ну не сказала бы. Человек пять за этот год, но трое ушли.

Энни кивнула. В кадрах Подземного дворца всегда была большая текучка: не все выдерживали нагрузки, которые задавала Ланга. А она вынуждена была задавать, потому что народу было мало, а дел много — и получался замкнутый круг. Но вот, кажется, расширялся немного.

Ярка ушла, и тут же к гостям вихрем подлетела ещё одна девушка:

— Принцесса Энни! Вы прилетели!

— Тесса! — обрадовалась Энни. Смешливая, с совершенно невообразимой сложной причёской на голове, Тесса, конечно, не кидалась с объятиями, но явно была рада до небес и чуть ли не пританцовывала на месте. Но оглянулась и прикрикнула:

— Мэдди! Ну где ты там! Ох уж эти новенькие, никогда своих обязанностей не знают, — затараторила она. — Принцесса Энни! Как ваши дела? Принцесса Анни, принц Том, вы так выросли! Ой, принцесса Энни, у нас столько нового с тех пор, как вы к нам не прилетали!

— Ты что же, теперь начальница над всеми слугами? — с улыбкой уточнила Энни.

— Да не, начальница у нас по-прежнему Маира. Но я ведь личная горничная королевы, а это что-нибудь да значит, — гордо вздёрнула нос Тесса. — Меня тут все слушаются!

Энни рассмеялась. Тесса смеялась тоже. Энни вспомнила, какой Тесса была тринадцать лет назад: безграмотная оборвашка, которая попала во дворец Ланги благодаря тому, что умела мастерски подслушивать чужие беседы и сослужила этим огромную службу тогда ещё принцессе, выдав ей участников заговора. А потом оказалось, что Тесса ещё и делает удивительные причёски — сама научилась, развлекалась так, когда ей было скучно… А потом Маира вышла замуж за Эльга, и Ланге понадобилась новая служанка, и так вот Тесса ею и стала, хотя была совсем ещё девчонкой: никто не знал точно, сколько ей лет, в том числе она сама, но подозревали, что не больше четырнадцати. А сейчас уже — взрослая девушка… У которой в речи ни следа тех простецких интонаций и словечек, как когда-то.

Тем временем за окном раздался шум, будто что-то ударилось в стенку, а потом ещё и заскреблось по ней. Тесса всплеснула руками:

— Опять! Глаз да глаз за этим негодником! Весь дворец на уши поставил! — она кинулась к окну, распахнула его и высунулась наружу: — Ну сколько раз тебе говорить, что входить надо в дверь! А не по окнам подглядывать!

— Бэйн! — кинулась к окну и Анни с радостным возгласом. Том не отставал от сестры.

— А мне снаружи удобнее, — оправдался мальчишеский голос, и в окно на высоте третьего этажа влез необыкновенный перснаж. — Привет, — застенчиво улыбнулся он, глядя на Анни.

Перед гостями предстала юная копия Эльга. Крылья за спиной, как у летучей мыши, но огромные, сероватая кожа, абсолютно лысая голова, рот практически без губ, глаза на пол-лица; вот, пожалуй, только глаза, в отличие от Эльга, были карими, а не синими. Высокий для своих десяти лет (всего лишь чуть пониже Анни), очень стройный и ловкий, гибкий — лучше иных гимнастов, словно тело вообще без костей.

— Привет, Бэйн, — поздоровалась и Энни.

— Почему снова босиком? — проворчала Тесса. — Вот скажу твоей матери!

Но Бэйн только улыбнулся.

Его появление на свет едва не стоило жизни Маире. Во время ожидания ребёнка она постоянно падала в обморок и почти ничего не могла есть, а при родах и вовсе чуть не умерла: крылатый младенец застрял, наполовину появившись на свет, измучил мать и сам едва не задохнулся. Если бы не Ланга с её магией, Эльг потерял бы и жену, и ребёнка. Он и так на месяц потом в депрессию впал от страха, что плод его любви чуть не убил любимую женщину — и вытаскивали его из этой депрессии втроём, Маира (усиленно заверявшая, что всё в порядке и она ни о чём не жалеет), Ланга (тревожащаяся за Маиру) и Дональд (которому было просто жалко товарища). После этого, конечно, как Маира ни мечтала о многодетной семье, о братьях и сёстрах для Бэйна не могло быть и речи. Ланга тогда сказала, что организм человеческой женщины, очевидно, не приспособлен для рождения таких вот «страхолюдин». Маира на эту характеристику в адрес своего сына обиделась (когда пришла в себя, конечно) и назвала ребёнка Бэйном, что на одном из древних языков Волшебной страны (который Маира, конечно, не знала, но словарь какой-то из библиотеки ей Эльг принёс) означало «красавец». Ланга над этим потом долго иронизировала. Но желание Маиры никто, разумеется, оспаривать не стал. Сама Маира, едва поправившись, окружила сына такой любовью и заботой, словно он и впрямь был не уродцем (а во младенчестве он действительно выглядел отвратительно по мнению многих, это потом как-то больше на человека стал похож…), а писаным красавцем. Впрочем, разве матери любят своих детей за красоту?..

В общем, Бэйн рос не то чтобы избалованным… Нет, нисколько. Эльг бы не дал его избаловать. Но жаловаться на его проступки Маире было однозначно бесполезно: она разрешала ему если не всё, то почти всё. Бэйн, впрочем, этим не злоупотреблял: даже если мама всё разрешает, то вокруг ещё куча народу, которые отнюдь не такие добренькие.

— Я босиком, потому что так за крышу цепляться удобнее, — пояснил он сейчас для Анни с Томом. — Ну как вы там живёте, наверху?

Бэйн никогда не был в верхнем мире: Эльг считал, что ему ещё рано.

— Прекрасно, — кивнула Анни с улыбкой. — А твои как дела?

— Да как могут быть его дела, — заявила Тесса со стороны. — Носится по всему острову, только и лови его…

Энни рассмеялась.

— Скажи спасибо, что не по всей Подземной стране.

— Я через море не полечу, у меня ещё сил не хватит, — сказал Бэйн и снова обратился к Анни с Томом: — Вы уже устроились? Пойдёмте со мной!

— Не советую, — снова влезла Тесса. — За ним не угонишься. И вообще, вам надо отдохнуть с дороги.

Но все гости только снова рассмеялись.

— Мы не устали, — заверила Анни.

— Мы пойдём, — поддержал её Том, кивнув Бэйну. — Покажешь нам, чего у вас новенького?

— А я к Маире загляну, — сказала Энни.

— Я провожу, — согласился Бэйн и снова бросил застенчивый взгляд на Анни.

Том, который замечал очень многое из того, что другим даже в голову не приходило, сразу подумал, что, пожалуй, надо сразу рассказать Бэйну про Астерия и Ровенора. Чтоб не обнадёживался зря. Но, конечно, сделать это надо аккуратно и без посторонних. И без Анни в том числе.

Если получится, конечно…

Пока Энни болтала со всеми своими старыми знакомыми, Бэйн потащил ребят на осмотр дворца. Ему не терпелось показать им всё и сразу, поэтому он то и дело взволнованно подпрыгивал, взмахивая крыльями и поднимаясь в каждом прыжке метра на два в воздух. Анни и Том едва за ним поспевали.

Они крайне редко виделись, за всю свою недолгую (пока что) жизнь встречались всего несколько раз, но Бэйн был сам по себе любопытной личностью — хотя бы тем, что он такой вот крылатый и необыкновенный. Самому Бэйну было, в свою очередь, чрезвычайно интересно общаться с детьми из верхнего мира, особенно если это принц и принцесса Изумрудного города. То, что Анни стала красивой девочкой, он, конечно, тоже заметил. Поэтому и смотрел на неё так часто, что Том уже начал нервничать.

Так как Анни с Томом редко бывали в Чёрном дворце, то почти всё перезабыли — что тут и где. Поэтому Бэйн им напоминал:

— А тут у нас зал для совещаний — видите, там стол стоит, если королеве надо с кем-то посоветоваться, она здесь всех собирает. А вон там — большой тронный зал. Но мы в него не попадём, он сейчас закрыт.

— Как жалко, — сказала Анни. — Но в него же был ещё какой-то ход с другой стороны?

— Там тоже закрыто. Но королева и сама этот зал недолюбливает до сих пор. Она говорит, что там до сих пор на троне тень Пакира, — серьёзно сказал Бэйн. Анни восхищённо вздохнула:

— Ой, как интересно!

— Жуть, — передёрнул плечами Том.

— Ну, не по-настоящему тень Пакира, конечно, — поправился Бэйн. — Просто королева так говорит.

— А топазовое озеро ещё не уничтожили? — полюбопытствовала Анни.

— Не-а. Тесса считает, что оттуда иногда вылезают призраки казнённых и гуляют по дворцу. На самом деле, конечно, это сказки, никто никаких призраков не видел. Это она меня так пугает, чтоб я не слишком баловался… — усмехнулся Бэйн. Анни и Том хихикнули.

— А там что за коридор? — указала Анни. — Я не помню, чтобы мы туда ходили.

Коридор выглядел как-то очень уж неприветливо: гроздья светящихся шариков висели разреженно и не были украшены яркими цветными лентами, растения в кадках тоже не стояли, а на единственном окне в торце коридора не было штор.

— Туда ходить нельзя, — серьёзно сказал Бэйн.

— Да ладно, — поморщилась Анни. — Неужели?

— Там страшно становится просто очень, я туда сунулся как-то — жуть взяла по-настоящему. Не, мы лучше туда не пойдём.

— Даже втроём?

— Даже втроём, — вздрогнул Бэйн. — Туда даже взрослые не ходят. Только королева иногда.

Анни переглянулась с Томом. Том был впечатлён словами Бэйна и, кажется, абсолютно согласился с тем, что в таинственный пустой коридор лучше не ходить. Сама же она готова была бы обозвать Бэйна трусишкой, если бы не побоялась его обидеть.

— А в библиотеку можно? — спросила Анни. Бэйн повеселел:

— Конечно.

Библиотека была, наверное, самым увлекательным местом Чёрного дворца — может быть, кроме лаборатории, но ключ от лаборатории был только у Ланги, да и на дверь было навешано много всяких защитных заклятий от взлома, так что забраться в хранилище зелий у Бэйна не выдалось возможности за всю его десятилетнюю жизнь. А вот в библиотеке он нередко бывал: тут же и учился, тут же и развлекался иногда каким-нибудь несерьёзным чтением, хотя детскую книгу в библиотеке Чёрного мага ещё попробуй найди…

Анни входила в библиотеку с восторгом на лице.

— Ух ты! — выдохнула она восхищённо. Бывала тут раньше пару раз, но вот это зрелище бесконечного лабиринта книжных шкафов, уходящих под потолок… Это неизменно впечатляло из раза в раз.

— Вот там мой учебный уголок, — Бэйн махнул рукой куда-то за шкафы. — Там мои книжки стоят…

— А ты знаешь, где книги по магии? — перебила его Анни.

— Знаю, — с довольной улыбкой кивнул Бэйн. — Идите сюда, покажу.

Том и Анни поспешили за ним по узким проходам между шкафами. Бэйн остановился:

— Вон там, на верхних полках. Королева никому не разрешает их брать, но меня-то ей не остановить, — гордо пояснил он. — Я же летать умею.

— А они не зачарованы? — запрокинула голову Анни.

— Не-а. Я их брал, смотрел. Там картинки попадаются. Но в основном всё совершенно непонятно.

— А ты не пробовал учиться магии? — полюбопытствовал Том. Бэйн пожал плечами — крылья за спиной тоже приподнялись и опустились.

— Да ну ещё, заморачиваться…

Анни огляделась:

— А есть тут лесенка какая-нибудь? Хочу поближе посмотреть.

— Хочешь, я тебя подниму, — предложил Бэйн.

— Не надо, ещё уронишь, — нахмурился Том.

— Не уроню! — заверил Бэйн. — Я даже Тессу поднимаю. Слышали бы, как она при этом верещит, — ухмыльнулся он. Анни задумалась, потом кивнула:

— Давай! Поднимай.

Бэйн осторожно взял её на руки и действительно легко поднял. Анни, обхватывая его за шею, мысленно улыбнулась с лёгким самодовольством: мальчики такие услужливые для девочек… Бэйн покачивался в воздухе, шумно хлопая крыльями и едва не задевая шкафы, при этом ещё болтал:

— Вот папа бы мой тут летать не смог, у него крылья слишком большие. Хотя по коридорам он летает иногда. Только медленно, иначе врежется в поворот. А я могу быстро летать и тут тоже взлететь могу, потому что я ещё не вырос до конца… Правда, зато и через море перелететь не могу, а папа может.

Анни читала названия книг, время от времени вынимая с полки ту или другую, открывала и смотрела. Наконец Бэйн заявил, что он, конечно, сильный, но всё-таки устал, и Анни милостиво позволила опустить себя на пол, где сидел, прислонившись к шкафу, мрачный и обиженный Том.

— И чего вы там так долго?

— Ну, не сердись, братишка, — улыбнулась Анни. — Я же не виновата, что у тебя магии нет.

— При чём тут магия, — огрызнулся Том. — Нечего с ним обниматься.

Бэйн тут же помрачнел:

— Никто и не обнимался!

— Бэйн сам предложил меня поднять, — сказала Анни.

— Вот именно! Нечего было предлагать, — нахохлился Том.

— А тебе-то что? — удивилась Анни.

— А чего он на тебя всё время пялится?

— А тебе-то что? — повторила Анни с ещё бо́льшим удивлением.

— Я, наверное, пойду, — сказал Бэйн. Если бы с его кожей можно было краснеть или бледнеть, наверное, его обида была бы более заметна. А так у него только голос чуть дрогнул.

— Погоди, — повернулась к нему Анни. — Ты же проводишь нас обратно? А то мы тут заблудимся.

— Пошли, — буркнул Бэйн и двинулся прочь. Анни пропустила его далеко вперёд и зашипела на Тома:

— Вот вечно во всё влезешь и всё испортишь!

— А ты что, вознамерилась причислить его себе в кавалеры? — нахмурился Том. Анни фыркнула:

— Ну, ещё чего! Просто он мне помог. Ты не понимаешь, — высокомерно окинула она брата взглядом. И правда, как ему объяснить, что девочке приятно внимание мальчика независимо от его возраста и взаимных намерений? Анни вздохнула и снизошла: — Он повёл себя как рыцарь. Вежливо и услужливо. А ты повёл себя как дурак.

— Что? — возмутился Том. Такого грубого слова он от сестры ещё не слышал. — Ты как выражаешься? Я родителям расскажу!

— Ой-ой-ой, кто у нас тут ябедой решил заделаться? — насмешливо ответила Анни и поспешила прочь, за Бэйном. Тот шёл, понуро опустив голову и крылья, даже не взлетал через каждые пять шагов. Анни ему улыбнулась, а он буркнул:

— И нечего мне улыбаться. Я и сам знаю, что я урод.

— При чём тут урод? — поразилась Анни.

— Ну, твой брат считает, что нам с тобой нельзя дружить… Это потому, что я такой, да? — он со вздохом окинул себя взглядом. — Ну уж какой родился… У меня папа тоже такой. Но с ним же дружат. И мама за него замуж вышла…

— И вовсе не поэтому, — громко сказал Том, который их почти догнал. — Просто у Анни и так кавалеров в Изумрудном городе хватает. А ей ещё рано поклонников иметь. Так родители говорят. А тебя я уродом вовсе не считаю, — он взглянул прямо в лицо Бэйну и покачал головой. — Вот что вы оба как с ума сошли? Одна воображает, что все её магии завидуют, другой сразу обижается, когда его вовсе никто не обижал… Два фантазёра!

Он фыркнул и, обогнав их, первым взбежал по лестнице на жилой этаж.

— И вовсе мне не рано! — крикнула ему вслед Анни. — Тоже мне, ревнитель нравственности нашёлся! Сам в Дарину влюбился! Жених и невеста!

— И ничего подобного! — откликнулся Том уже со следующей лестничной площадки.

— Ладно, Бэйн, — вздохнула Анни и снова принуждённо улыбнулась: — Спасибо, что книги показал. Я пойду, ещё увидимся.

— Пока, — помахал рукой Бэйн. Анни видела, как он потом подпрыгнул и улетел в другую сторону по коридору.