Тьма и Свет/Darkness and Light (гет)

Пока Китиара размышляла над словами Купеликса, у поручней корабля, зевая, появился Уинговер.

«Доброе утро! Когда же завтрак?» — спросил он невнятно.

«Ты ел меньше пяти часов назад», — укоризненно сказала Китиара. Она накинула рубашку и кольчугу обратно на плечо.

Ропериг и Фиттер стояли в дверях. Рука Роперига всё ещё крепко держала спину своего ученика. «Привет, дракон!» — сердечно сказал он.

«Привет!» — добавил Фиттер.

«Хорошо выспались, маленькие друзья?» — спросил Купеликс.

«Очень хорошо, спасибо. Мы… мы решили выйти наружу и подышать свежим воздухом», — сказал Ропериг.

«Держитесь рядом», — предупредила Китиара. «Каждый раз, когда кто-то из вас, гномов, делает что-то в одиночку, он в итоге создаёт нам кучу проблем». Ропериг пообещал не сбиваться с пути, и Фиттеру ничего не оставалось, как согласиться. Они направились к двери обелиска, уморительно неуклюже переступая. Легкие вихри ветра закружились в пустоте обелиска. Китиара поняла, что это

Купеликс смеётся. Она тоже не удержалась; тихие смешки вырвались из её груди и переросли в полноценный хохот.

Стурм обхватил себя руками и покачал головой. Он услышал смех. Голова его прояснилась, хотя память словно плыла в тумане. Он поднялся на ноги, обернулся на звук смеха и был сбит с ног Роперигом и Фиттером.

Китиара оттащила гномов от Стурма и подняла их на расстояние вытянутых рук. «Что с вами? Вы что, не видели Стурма?»

«Но-но-но», — пробормотал Фиттер.

Она встряхнула их. «Ну, выкладывайте!» «Это был несчастный случай, Кит», — сказал Стурм, снова поднимаясь на ноги. Бедный Фиттер бежал в воздухе, его короткие ноги судорожно скакали. Китиара поставила гномов на ноги.

«Древолюди!» — взорвался Ропериг. «Снаружи!»

«Что! Сколько?»

«Смотрите сами!»

Они бросились к двери. Как только Стурм появился в проёме, красное стеклянное копьё врезалось в пол у его ног и разлетелось на тысячу острых как бритва осколков. Китиара схватила его за пояс с мечом и одной рукой оттащила назад.

«Лучше не высовывайся», — предложила Китиара.

«Я сам разберусь». Стурм прижался к правой стене и выглянул. Дно долины вокруг обелиска было заполнено древолюдьми — тысячами, если не десятками тысяч. Они закричали: «О-Стум лауд,

"О-Стум лауд».

«Что они говорят?» — спросила Китиара позади него.

«Откуда мне знать? Поднимайте всех гномов», — сказал он Китиара. «Я поговорю с Купеликсом». Китиара позвала Роперига, Фиттера и Уинговера на помощь.

«Купеликс?» — позвал Стурм, когда дракон снова исчез на вершине башни. «Купеликс, спускайся!

Снаружи беда!» Беда? И правда, беда!

Раздался громкий шелест латунных крыльев, и дракон опустился на одну из перекрещивающихся колонн, тянувшихся от одной стороны обелиска к другой. Металлические когти Купеликса со скрежетом сомкнулись на мраморной колонне. Он сложил крылья и начал прихорашиваться, облизывая крылья.

«Кажется, тебя не очень беспокоит такое развитие событий», — сказал Стурм, уперев кулаки в бока.

«А мне стоит беспокоиться?» — спросил дракон.

«Учитывая, что башня осаждена, думаю, да».

«Лунитарии не очень умны. Они бы никогда сюда не пришли, если бы ты не убил этого глупца, которого они сделали своим королём».

«Рапальдо был безумен. Он убил одного из гномов и убил бы других, если бы мы не оказали сопротивления», — сказал Стурм.

«Тебе должно быть лестно, что они проделали весь этот путь, чтобы убить тебя. Знаешь, что означает эта грубая фраза, которую они постоянно повторяют? „Стурм должен умереть“».

Рука Стурма сжала рукоять меча. «Я готов к бою», — мрачно сказал он.

«Твой народ всегда готов к бою. Расслабься, мой рыцарский друг; древесные не нападут».

«Ты так уверен?»

Купеликс зевнул, обнажив зубы, зелёные от яри-медянки. «Я — Хранитель Новых Жизней. Только тяжёлая травма могла бы заставить Лунитарцев явиться сюда.

Однако они не настолько смелы, чтобы шутить со мной».

«Мы не можем просто позволить им осаждать нас!» — настаивал Стурм.

«Скоро солнце сядет, и древесные пустят корни.» Миконы разбудят их и уберут.

«Миконы выходят только ночью?»

«Нет, но они практически слепы на солнце». Купеликс навострил уши, когда Китиара вернулась, ведя гномов перед собой. Дракон заверил их, что Лунитарцы им не угрожают.

«Возможно, нам всё же стоит подготовить баррикаду», — сказал Статтс.

«Думаю, нам лучше потратить время на ремонт «Повелителя облаков», — сказал Сайтер. — С металлоломом, который мы привезли из замка Рапальдо, мы должны успеть починить его за несколько часов».

Птичий Зов резко свистнул. Статтс кивнул, сказав:

«У нас нет огня, необходимого для обработки железа».

«Возможно, я смогу вам помочь», — мягко ответил Купеликс.

«Сколько древесины вам понадобится?»

«Вы нам очень помогаете», — сказал Стурм. «Зачем?»

Глаза зверя сузились до вертикальных щелей. «Ты сомневаешься в моих мотивах?» — спросил он.

Прижав длинные уши, Купеликс выглядел довольно свирепым.

«Честно говоря, да».

Дракон расслабился. «Хо-хо! Очень хорошо! Я моргнул первым, Мастер Яркий Клинок! У меня есть к вам просьба, но сначала мы займёмся ремонтом вашего изобретательного судна».

Свет в обелиске уже померк до пыльно-розового оттенка.

Уханье древесных людей, приглушённое толстыми стенами, затихало вместе с солнечным светом.

Вскоре внутри обелиска стало совсем темно. Китиара пожаловалась на это Купеликсу, пока гномы шумно рыскали по «Повелителю облаков» в поисках инструментов.

«О, ну что ж», — сказал дракон. «Я забыл, что ваши смертные глаза не могут пронзить простую завесу тьмы». Он расправил крылья так, что кончики их коснулись окружающих стен, и изогнул шею, словно лебедь.

«А-бирай, соле! Твари тьмы!

Явите прекрасную, живую искру,

Чтобы осветить башню ярко, как день.

Идите, Миконы! Солем, а-бирай!»

Стеклянный стук, который все ассоциировали с гигантскими муравьями, доносился из отверстий в полу обелиска. Он становился всё громче, словно сотни этих грозных существ копошились под их ногами.

Что-то коснулось ноги Стурма. Он стоял рядом с одним из больших отверстий в полу, и оттуда высунулась голова микона, чтобы коснуться Стурма одним из своих усиков. Он отпрянул, и гигантский муравей выскочил, а за ним тут же появился другой, и ещё один. Пол быстро заполнился миконами, которые щёлкали и мягко шевелили своими кристаллическими усиками.

«По местам, мои любимцы», — приказал Купеликс. «Муравьи, находившиеся ближе всего к стенам, забрались на самый нижний выступ и повисли там, их широкие сливообразные брюшки свешивались с края. Когда всё внутреннее пространство оказалось окружено свисающими муравьиными тельцами, миконы начали тереться брюшками о гладкую мраморную полку. При этом их полупрозрачные брюшки засветились — сначала тускло-красным, затем всё теплее и ярче.

Словно масса живых фонарей, муравьи постепенно освещали всю нижнюю половину обелиска.

Стурм и Китиара смотрели во все глаза. Как бы они ни пресытились странными чудесами красной луны, постоянно происходило что-то новое и поразительное.

«Лучше?» — самодовольно спросил Купеликс.

«Сносно», — ответила Китиара, неторопливо уходя.

Стурм направился к двери. Лунитарцы теперь были настоящим лесом, неподвижным и высоким в звёздном свете. Этот лес располагался идеальными концентрическими кругами вокруг огромного обелиска, укрывавшего убийц их Железного Короля.

Купеликс удалился в своё величественное святилище. Вскоре после этого Стурм вернулся к Повелителю Облаков, где гномы по локоть увязли в ремонте. Спустившись в машинное отделение, он, к своему удивлению, обнаружил, что Флэш, Птичий Зов и Статтс разобрали весь двигатель на части в поисках неисправностей. Палуба была покрыта шестеренками и винтиками, медными стержнями, которые Уинговер называл «арматурами», и сотнями других образцов гномьей техники. Стурм боялся войти, опасаясь наступить и раздавить какой-нибудь хрупкий, жизненно важный компонент.

«Э-э, как дела?» — рискнул спросить он.

«О, не волнуйтесь, не волнуйтесь!» — беззаботно ответил Статтс.

«Всё в порядке». Он выхватил у Катвуда металлическую пружину... «Мы пытаемся выяснить, какие детали были повреждены ударом молнии, — продолжил Статтс, — чтобы их можно было починить».

«Продолжайте», — сказал Стурм, стараясь не улыбаться. Он знал, что гномы найдут какой-нибудь дефект — рано или поздно.

Он нашёл Китиару в рубке, сидящей в кресле Статтса. Она закинула ногу на подлокотник кресла и пила из высокой глиняной кружки. «Драконий эль?» — спросил

Стурм.

«Хм. Хочешь? Конечно, нет». Она отпила ещё. «Тогда мне больше достанется».

«Гномы работают, не жалея сил», — сказал он. «Мы можем вернуться домой через день-два».

«Для меня это не слишком рано», — ответила она.

«О? У тебя есть планы?

Китиара покачала кружку на коленях. «Ты действительно хочешь знать?»

«Я чувствую себя немного бесполезным, пока гномы работают, миконы работают, а мы бездействуем».

Она откинула голову назад, сгорбившись в кресле. «Я думала, как бы мне хотелось собрать собственную армию и больше не быть наёмницей. Свои собственные войска, верные мне».

«И что бы ты сделала со своей армией?»

«Создала бы королевство. Захватила бы уже существующее, ослабленное государство, или отхватила бы жирный кусок от более крупной страны». Китиара посмотрела Стурму в глаза. «Что ты об этом думаешь?»

Он почувствовал, что она его дразнит. Он просто ответил: «Думаешь, ты справишься с командованием целой армией?»

Она сжала кулак. «Я сама почти что армия. С моей новой силой и моим старым опытом, да, я справлюсь.

Хочешь получить офицерское звание в моей гвардии? Ты неплохо владеешь мечом. Если бы я могла избавить тебя от твоих глупых представлений о чести, ты был бы ещё лучше».

«Нет, спасибо, Кит», — серьёзно ответил он. «У меня есть долг перед моим наследием. Я знаю, что когда-нибудь при моей жизни рыцари Соламнии оправятся от своего позора. Я буду рядом, когда они это сделают». Он отвернулся к широким окнам.

«У меня есть и другие обязательства. Мне ещё нужно найти отца. Он жив, я это видел. Он оставил мне наследство в нашем замке, и я намерен его забрать». Его голос затих.

«Это твоё окончательно слово?» — спросила она. Стурм кивнул. «Я тебя не понимаю. Ты никогда не думаешь о себе?»

«Конечно, думаю. Иногда даже слишком много».

Китиара позволила кружке свободно повиснуть в её пальцах. «Назови хоть один пример. Я что-то не припомню подобного, с тех пор, как я тебя знаю». Стурм открыл рот, чтобы заговорить, но прежде чем он успел что-либо сказать, тень упала на нос «Повелителя облаков». Китиара вскочила. Это была тень дракона. «Выйдите на минутку, друзья мои?» — сказал он. Китиара и Стурм спустились по трапу к обелиску.

«Что случилось?» — спросила Китиара. «Я приказал миконам построить вал, который не позволит древесным обитателям проникнуть в обелиск», — сказал Купеликс. Он поднял переднюю лапу, словно гордясь своей изобретательностью.

«Мне казалось, ты говорил, что они не осмелятся войти», — резко бросил Стурм. Купеликс замер, прихорашиваясь.

«Это было верно в обычные времена, но ты, дорогой друг, заставил лунитян преодолеть страх передо мной.

Их присутствие здесь — тому доказательство. Не нужно быть слишком умным, чтобы предположить, что вскоре они могут решить отправиться туда, где никогда не были».

«Мы не можем этого допустить», — сказала Китиара, воинственно скрестив руки.

«Нет, конечно. Поэтому я подумал, что вам, возможно, захочется осмотреть мою оборону, ведь она будет защищать ваши жизни».

Стурм отвлек гномов от их текущей работы, собирая щепки от "Повелителя Облаков", чтобы сжечь их в кузнице. Все толпой устремились к открытой двери, чтобы посмотреть, что Купеликс приказал сделать миконам.

Гигантские муравьи выстроились эшелоном параллельно двери обелиска. По какому-то невидимому, неслышимому сигналу миконы опустили свои треугольные головы на землю. Они выгребали красную землю вперёд длинной кучей и повторяли этот процесс много раз. Так они создали траншею вокруг обелиска. Землю они свалили в высокий вал.

«Нравится?» — спросил дракон со своего насеста.

Китиара пожала плечами и побрела обратно к кораблю. Гномы последовали за ними по двое и по трое, устав наблюдать, как могучие миконы переворачивают красную землю. Вскоре остался только

Стурм. Он наблюдал, пока все щели в валу не заполнились. Рыхлая земля ссыпалась с вершины стены, погребая ближайших древолюдей, пока из багровой почвы не торчали только их зазубренные верхушки.