Моё проклятое дитя (джен)

Вечер, проведенный с Найтом, слизеринцами и Невиллом, поразил воображение Гарри. Были ли виной тому неподходящие линзы очков, либо алкогольный дурман, он не знал. Но тот миг, когда он проскользнул под потолком низкого коридорчика и ступил на непослушный высокий ворс ковра, показался ему каким-то значительным событием в жизни. Словно он снова четырнадцатилетний чемпион Хогвартса, стоящий по пояс в Черном Озере, глядящий на равномерно покачивающуюся черную гладь, чтобы потом нырнуть и увидеть другой, непривычный для земного человека мир с русалками и тритонами. Мутную болотную пелену воды теперь заменял мрак, но еще никогда темнота помещения не была так различима. Она ощущалась всеми его органами чувств: сладко пахла, имела свою плотную, но ни с чем не спутанную текстуру, опаляла лицо то холодом, то жаром, и — Гарри был в этом уверен — если бы он прямо сейчас высунул язык и лизнул пустоту, она бы имела свой вкус. Озираться по сторонам было бессмысленно: одинокие огоньки сигарет, вспыхивающие в черноте красными точками, да слабые, едва дающие свет фитильки свечей едва могли прояснить случайно забредшему посетителю что-либо, кроме того, что здесь находилось несколько человек.

Однако, повернув голову, Гарри просто знал, что слева от них сидит пожилая пара и играет в кости: кубики яркими рубинами покатились по поверхности низенького стола, раздался чей-то хриплый смех, и вспышка алого дыма очертила контур сжатых старушечьих губ, сосущих кончик мундштука с сигаретой. Приторно-горький вишневый запах достиг его ноздрей, и он поспешно отвернулся, чтобы наткнуться на других обитателей таинственной комнатки. Они передавали друг другу деревянную шкатулку, вертели ее так и эдак, лиц не было видно, но Гарри знал, что они испытывают удовольствие и неподдельный интерес — темная сущность, запертая внутри, пульсировала алым огнивом и будоражила магию волшебников. Большего Гарри не успел разглядеть — рядом слепящим светом вспыхнул огонек Люмоса, и он зажмурился. Когда глаза привыкли к свету, оказалось, что видение пропало — вокруг была обычная темнота, царящая в любом злачном пабе Лондона.

— Мы как раз вовремя, — негромко оповестил всех Найт, — сейчас начнется представление. Наши билеты — в первом ряду! Прошу.

Компания студентов дружно хлынула за аврором, но Драко крепко придержал Гарри за локоть.

— Мы с Поттером зайдем ненадолго в уборную.

Было неразумно оставлять их одних дважды за этот вечер, и Гарри прекрасно понимал, почему Найт нахмурился, но поспешил его успокоить:

— Мы с Драко много выпили в клубе. Не беспокойся, мы мигом. Не стоит тащиться всем вместе.

— Вы покажете себя не с лучшей стороны, мистер Каллекс, если вы и ваши гости опоздают впятером, — протянул Драко. — Из двух невежеств нужно выбирать меньшее.

Найт зло прищурился и уже потянулся в сторону слизеринца, явно намереваясь поставить того на место, но все неожиданно решила раздраженная Панси:

— Ради Мерлина, почему я должна выслушивать, насколько необходимо этим двоим отлить? Неужели вы боитесь, что их засосет водосточная труба? Полагаю, сомневаться в уровне охраны этого места глупо, мистер Каллекс, и я не хочу тратить свое время, подпирая стены уборных, увольте.

Найт явно колебался, не зная как поступить, но Драко уже потянул Гарри в другую сторону.

— Если что, Гарри, сразу назад! Не смей геройствовать, ты меня понял?

Гарри, не оборачиваясь, помахал ему рукой. Иногда ему чересчур досаждала опека Найта, выходящая за рамки служебного долга. Это был как раз такой случай. Его настолько взбесило его прямо-таки Гермионыно поведение, что он даже не сразу заметил, как они с Драко оказались в белоснежном помещении. Слизеринец, закатав манжеты, умывал лицо, склонившись над белой раковиной, и посоветовал последовать его примеру.

— Его даже не заботит, что будет с тобой, ты заметил? — Гарри с силой рванул краник, взял идеально прямоугольный брусок мыла и начал ретиво тереть руки. — Да и Панси права — ну что нас может поджидать в туалете? Неужели какой-то Пожиратель Смерти, зайдя справить нужду, начнет осматриваться на соседей в надежде найти писающего Золотого Мальчика? И как он меня узнает при таком-то освещении?

Драко мягко рассмеялся, вытирая руки бумажным полотенцем.

— Я придерживаюсь своего мнения, Поттер: он просто твой фанат и не хочет пропустить ни одного события в твоей жизни. Даже такого незначительного. Ты уже умыл лицо?

— Еще нет, — удивился Гарри.

— Сделай это, будь добр. Не хочу тебя обидеть, но эта чернильная клякса на твоем носу портит весь таинственный вид.

— Да нет там ничего, — пробурчал Гарри, все же плеская себе в лицо водой.

— И мыла побольше, тебя сейчас не то, что Пожиратель, родная матушка не узнает.

Брюнет замер, ощущая, как капельки воды срываются вниз с его носа и подбородка. Он взглянул на Драко из-под челки. Тот стоял у стены, скрестив ноги, и курил. Его расслабленная поза разозлила Гарри еще больше. Захотелось подойти и стукнуть этого белобрысого франта о кафель.

— Извини, — вдруг сказал Драко и отвернулся. — Нервы ни к черту.

Гарри стиснул зубы и медленно закрутил краник обратно. Каким-то образом ему стало понятно, что все это напускное. Слизеринцу было плевать на память о Гарриных погибших родителях, и весь вечер тот оскорблял гриффиндорца намеренно, как будто подкладывая хворост в вот-вот зародившийся огонь. Не слишком много, чтобы тот не превратился в пожар, но и регулярно, не давая ему угаснуть. К тому же, совершенно ясно, что Драко очень ловко подбил его на выпивку, и неясная причина, по которой ему это понадобилось, начинала не на шутку беспокоить.

— Малфой, что происходит? — Гарри вновь надел очки, всецело сосредотачиваясь на узком бледном лице. Даже малейшая гримаса могла сказать ему о многом, Гарри хорошо изучил слизеринца за несколько месяцев. Главное — разглядеть эти проблески эмоций. Он вновь проклял свои канувшие в небытие очки. — Я же вижу, что что-то не так. Что-то происходит в эту самую минуту, но я никак не могу понять что именно. Что это за место? Почему Найт нас сюда притащил? И почему охранник отказывался пропустить Невилла? Он же самый безобидный парень на свете!

— Северус с тобой бы не согласился, — усмехнулся Драко. — Такое количество котлов не удавалось взрывать не одному студенту за всю историю Хогвартса.

Гарри выжидающе смотрел, как Драко стряхивает с сигареты пепел и снова затягивается, выдыхая дым под потолок. У него было странное чувство дежавю, ведь они вновь оказались в таком же месте, что и в Хеллоинскую ночь, и Гарри снова пытается вызвать слизеринца на откровенный разговор.

«Но вряд ли мне это удастся», — удрученно подумал Гарри, когда стало ясно, что Драко и слова не вымолвит, пока не докурит целую пачку сигарет.

— Я ухожу, — спокойно сказал Гарри и, заметив, как дрогнул Драко, сделал шаг назад. — Нам нужно возвращаться, опаздывать действительно невежливо. — Он развернулся, сделал несколько шагов, и волна облегчения затопила его, когда он услышал оклик.

— Нет, постой, Поттер. Будь по-твоему. Я… я тебе расскажу. Но пообещай мне одну вещь, ладно? Что бы сегодня не случилось, держи себя в руках, хорошо? Не позволяй своей магии вырваться наружу. Это все, о чем я тебя прошу.

— Без проблем, — чуть ли не пропел гриффиндорец, но ему пришлось сдержать порыв удовлетворить свое любопытство — в уборную ввалился бородатый волшебник и вразвалку направился к отхожему месту.

Мальчик отвернулся к раковине, проклиная этого несчастного со своим зовом природы. Он поднял взгляд на зеркало и встретился глазами с Драко. Вид у блондина был чуть ли не умоляющим, и это успокоило Гарри. Что бы не случилось, а вернее, кто бы еще сюда не зашел, Драко найдет для него время для объяснений. И уж он не выйдет из этого чертового туалета, поклялся себе Гарри, пока Драко внятно все не объяснит.

Через бесконечное время журчания, шороха одежды и харканья волшебник, наконец, удалился, и Гарри тут же прислонился к стене возле Драко боком ко входу. Насколько он понял, Драко предпочел держать дверь в поле своего зрения, чтобы не пропустить возможное появление Найта.

— Ну? Я внимательно тебя слушаю, — поторопил его Гарри. Драко явно не знал, с чего начать, вертя в руках пачку сигарет, и ответил на самый простой из заданных вопросов.

— У охранника были сомнения насчет древности рода Лонгботтомов, только и всего. Но твой нянька развеял его сомнения, сказав, кем является его бабушка. Августу Лонгботтом знают в этих кругах.

— Ты хотел сказать — сомнения насчет чистокровности? — нахмурился Гарри.

— Нет. В таком злачном месте это не так уж важно. Хотя поверь, попал бы ты на настоящий Темный бал, список гостей был бы очень коротким. А сюда даже Уизли наверняка пустят. Если он подобающе оденется, конечно, — Драко скривился, как будто даже возможность оказаться под одной крышей с Уизли оскорбляла его до глубины души.

— То есть, сюда впускают всех, кого не лень? Зачем же тогда охрана?

— Сюда не пропустят тех, кто вызывает малейшее опасение по поводу лояльности к Темной магии. Да, Поттер, не делай такое удивленное лицо. Коротышка, что охраняет этот вход, вовсе не бывший аврор, у которого истекла лицензия на полномочия. Вычислять крещенных — его дар.

На мгновение Гарри утратил дар речи.

— Значит, ты был прав, — медленно проговорил Гарри. Каждое слово капало ядом на его язык, и он ощутил почти физическую боль, выговаривая и принимая их. — Найт действительно Тёмный, и все это… этот поход в Хогсмид, в это место было проверкой? Он проверял, приняла меня Темная магия или нет? — Гарри вскинул голову и повысил голос: — Почему ты меня не остановил? Невилл не хотел идти сюда, ты мог бы мне как-то намекнуть, я бы вернулся в Хогвартс с ним, и все было бы по-прежнему! Найт бы ничего не узнал!

— Он еще не знает. Догадывается, может быть. Но такова их аврорская суть — не поверю, пока не увижу собственными глазами. Только увидев твой всплеск эмоций и вырвавшуюся на свободу магию, ощутив ее присутствие, убедившись, что она принадлежит именно тебе, а не оказавшимся поблизости магам, он примет правду. Проверка тебе еще предстоит.

Гарри не слишком успокоили его слова. Он знал Найта — если он что-то заподозрил или вбил себе в голову, то обязательно добьется того, чтобы правда всплыла наружу. Найт узнает, что он Темный. Это лишь вопрос времени.

Гарри махнул головой, как будто надеясь, что все тревожные мысли схлынут оттуда, как ранее водопроводная вода с его лица. Но вместо этого его озарила другая догадка:

— Невилл, значит, Темный маг? И Панси, и Блэйз…

Его прервал громкий хохот. Драко внезапно засмеялся, да так, что рот прикрыл рукой — что-то в словах Гарри искренне его развеселило. Ведь свой демонстративный издевательский смех он никому не стеснялся показывать.

— Поттер, если бы такие, как Лонгботтом, становились Темными, то Англия бы пала еще до рождения Темного Лорда. Как бы он усмирял свои эмоции?

— Но он чистокровный, — смутился Гарри.

— Ну и что с того? Даже если Лонгботтомы и следуют нашей традиции, то его бабка должна была уяснить, что крещение Невилл не переживет, и благоразумно оставила эту затею.

— Постой, — Гарри уже несколько минут не давала покоя кое-какая мелочь, проскользнувшая в речи слизеринца, и он собирался внести ясность. — Поправь меня, если я не прав — ты уже дважды сказал, что чистота крови для тебя не важна.

Лицо Драко потемнело, но он упрямо вздернул подбородок.

— Ты глупец, Поттер. Чистота крови — залог будущего наших наследников и жизнь наших домов-оберегов. Малфой-менор поколениями оберегался от маггловской примеси, приумножая свою защиту, поэтому это единственное место, где я чувствую себя в безопасности, понимаешь ты это или нет? Как я могу не придавать этому значение, если каждый день вижу, как Тёмных истребляют одного за другим? И главная их ошибка в том, что они — предатели крови, как эти твои Уизли, которые решили, что магглы — это те люди, которые уберегут их от всех бед.

— Я не прав, прости, — Гарри поспешно поднял руки в примиряющем жесте. Зря он поднял эту тему. Драко Малфой впитал в себя чистокровные ценности вместе с молоком матери, и было бесполезно уверять его, что презирать магглов или шарахаться от маггловских изобретений глупо. Однако это не объясняло, почему Драко Малфой стоит в данный момент рядом с полукровкой и курит маггловские сигареты.

Лицо Драко стало мраморной маской, и Гарри с испугом понял, что произнес последнюю мысль вслух.

— Это не твое дело, Поттер.

Гарри прикрыл глаза и немного помолчал.

— Согласен, меня не должно интересовать, что ты куришь. Но я по-прежнему желаю знать, почему ты общаешься со мной. Я не дурак, Драко. Ты выбираешь себе в окружение только выгодных людей. Надежных. Чистокровных. Я, победитель Темного Лорда, друг предателей крови и магглолюбец, никак не вписываюсь в твою схему безопасной жизни.

— Ты забываешь кое-что, — светлые глаза колко смотрели на него. — Ты Тёмный.

— Найт, как ты меня уверяешь, тоже. И это не помешает ему поймать тебя с поличным и засадить в Азкабан.

— Он не прошел крещение, но остался жив. Это обесчестило его быстрее, чем его любая симпатия к магглам. Как ты мог сегодня наблюдать, он даже был вынужден выложить за себя кругленькую сумму, чтобы его пустили внутрь. Какой позор.

Гарри хотел возразить и сказать, что это не имеет значения, какой выбор сделал Найт в свое время — это ведь его выбор. Но он вспомнил, как огорчен был Найт, когда им разрешили пройти сюда. Для него это было оскорблением, больной мозолью, на которую надавливают, наверное, каждый раз, и изменить он это никак не в силах. Поэтому он выбрал единственно верный для него путь — аврора, охраняющего законопослушных волшебников Британии, и искореняющего зло — Темную магию и ее слуг.

Очевидно, Драко почувствовал настроение Гарри и прикоснулся к его плечу.

— Тебя не должно заботить, полукровка ты или нет. Даже твое восхищение магглами нельзя ставить в вину тебе в полной мере. Твоим воспитанием должен был заниматься твой духовный отец. Но я бы посоветовал тебе быть теперь осторожнее… и разборчивее в выборе друзей.

Гарри помолчал и решил отступить.

— Так что это за… представление?

— А… — губы Драко растянулись в улыбке. — Не будь в нашей компании Каллекса, я бы от души насладился происходящим. Но что поделать… Не волнуйся, Поттер, не будет ничего, с чем бы ты уже не сталкивался.

— На сцене будут демонстрировать Непростительные заклятия? — пытался пошутить Гарри, однако Драко был серьезен.

— Надеюсь, нет. Такая открытая демонстрация Темной магии вряд ли сойдет владельцам клуба с рук, но кое-какие безобидные темные шалости… вполне.

Воображение Гарри учащенно заработало, пытаясь представить эти самые «безобидные шалости», но в памяти стояла только картинка, как Пожиратели Смерти подвешивают в воздух магглов вверх тормашками.

— Ладно, — Гарри запустил пятерню в волосы, пытаясь успокоиться. — Что… Как мне это выдержать?

Драко потушил сигарету о стену и запрокинул голову, прицеливаясь окурком в дальнюю раковину.

— Все, что можно было сделать, уже сделано. Ты охмелел, освежился, и Панси удалось подлить тебе в еду умиротворяющий бальзам.

Гарри вскипел в праведном возмущении, но по улыбке Малфоя понял, что на счет последнего тот шутит. И правда, он пояснил, что не решился бы дать ему успокоительное, не зная, какой вид магии на него будет воздействовать.

— Осталось еще одно действенное средство, но ты не решишься его испробовать, — беззаботно, как будто они обсуждали уроки, добавил Драко.

Гарри вопросительно посмотрел на него.

— Поскольку я уже бывал на таких мероприятиях, могу предположить, что со всей вероятностью мы будем иметь дело с магией, доставляющей удовольствие. Как в физическом, так и в эмоциональном плане, — серые глаза насмешливо смотрели на брюнета. — Твое душевное равновесие ничто уже не улучшит, но ты можешь позаботиться об остальном. Прямо сейчас, — и он кивнул на ряд кабинок.

Гарри отвернул голову в сторону, не веря, что именно Драко только что ему посоветовал. Стараясь не покраснеть, он с нажимом переспросил:

— Ты только что предложил мне пойти и… заняться самоудовлетворением?

— Решать тебе, конечно. Но это точно поможет снять напряжение. Самый действенный из способов. Еще мой дедушка Абраксас говорил, что всякая встряска требует…

— Малфой, иди ты знаешь куда со своими идеями? — вскипел Гарри. Он издевается! — Я даже не буду ничего на это отвечать!

Драко спокойно поправлял галстук, глядя в зеркало:

— Считай, что я предупредил.

Гарри задохнулся от возмущения. Оглядел пустой туалет, посмотрел на невозмутимого Малфоя, на ряд кабинок, выкрашенных в белый цвет, и запустил руку в волосы.

"Черт те что. Это ж надо так вляпаться! Эротическое представление… и главный гость этого шоу — Гарри Поттер, спешите видеть! Нет уж, что бы там ни было, я не позволю этому повлиять на меня! Найт за это еще заплатит… Мерлиновы трусы…"

Вот так, с роем безумных мыслей в голове, бормоча ругательства, Гарри захлопнул одну из кабинок на щеколду.

— У тебя пять минут! — весело прокричал голос снаружи, и послышался шум льющейся воды из-под крана.

Зажав нос и нажав на смыв того, что приветливой вонью встретило его в этой кабинке, Гарри мысленно послал Малфою с десяток непечатных выражений.

Будьте вы все прокляты.

* * *

Гарри послушно следовал за слизеринцем, но все его нутро скручивалось в узел от страха. Он очень давно не прикасался к Тёмной магии, и это вынужденное воздержание только усиливало желание вновь испытать чистые первобытные эмоции, почувствовать себя заново рожденным. И тот фокус, который Драко провернул с его однокурсницей на днях, тоже порядком его раздразнил — Гарри уже не был уверен в том, что держать темномагический целибат — единственный для него способ быть незамеченным.

"Почему не практиковать магию где-нибудь подальше от чужих глаз? Скажем, несколько раз в месяц — только чтобы выпустить накопившуюся энергию. Драко и Луна как-то же с этим справляются. Почему я не смогу?"

Единственное, что заставляло его держаться — строгий голос в голове, который настойчиво повторял, что этого делать нельзя. Но даже его можно заглушить, если очень захотеть. Его магия играла в жилах, послушно ожидая решение хозяина. И если он не сдержится, она выплеснется из него, как шампанское с горлышка открытой бутылки, торжественно и радостно, только счастье это будет недолгим — Найт об этом позаботится.

Невилл, Найт, Блейз и Панси сидели на чем-то низком у самой сцены, закинув головы вверх. Гарри изо всех сил старался особо не разглядывать, на что они так завороженно уставились, и устроился рядом, делая какие-то беспорядочные действия руками: то поправил маленькие подушки, воткнувшиеся в бок, то в который раз протер большие очки. Какая-то сладкая бурда из стаканчика, что стоял на соседнем столике, очень быстро закончилась, хотя Гарри и старался пить медленными глотками. Сосредоточиться больше было не на чем, и гриффиндорец невольно встретился глазами с Найтом. Тот глядел на него спокойно, доброжелательно и улыбался. И тогда Гарри на миг поверил, что на самом деле нет никакой проверки, нет ни подозрений, ни коварных планов, чтобы уличить его в чем-то незаконном. Провести этот вечер весело и беззаботно, выкинув все тягостные мысли из головы — вот настоящая цель Найта. Ведь он всегда был ему больше, чем телохранителем — надежным другом, которого волновала не только его безопасность, но и душевное равновесие, его вера в себя. Разве Найт не поговорил бы с ним откровенно, если бы у него возникли какие-то тревожные мысли насчет Гарри? Неужели он предпочтет следовать своим профессиональным методам, публично вытряхивая все его грязное белье наружу? Будет тихо сидеть и выжидать, пока Гарри не потеряет свое самообладание, а потом, брезгливо полюбовавшись на непредсказуемую выходку его магии, наставит ему в лоб палочку со словами: «Мистер Поттер, вы имеете право хранить молчание»?!

"Нет, он не может так поступить. Только не со мной!"

Сколько бы доводов не говорило в пользу того, что Гарри унаследовал талант своего отца к выбору неблагонадежных друзей, он отказывался принять тот факт, что Найт и он сам отныне находились по разные стороны баррикад. Что-то внутри него болезненно сжималось, когда он думал об этом. Отвернувшись от Найта, от его поддержки и наставлений, он мог потерять ту опору, благодаря которой легко ориентировался в жизни: он знал, что можно, а что нет; где риск, а где глупое безрассудство; когда нужно без слов довериться и подчиниться, и когда нужно быть мудрым самому. Он не мог лишиться всего этого — именно тогда, когда ему казалось, что ноги поглотила трясина, а зрение застлал густой непроглядный туман.

«Мне страшно», — осознал Гарри, с силой сжимая ладонь Драко, который очень вовремя напомнил о том, что ему сегодня предстоит выдержать. И не просто выдержать — а ни взглядом, ни движением не дать понять, что это своего рода пытка. Что ж, выбора все равно не было…

«Нужно просто понять, что ничего сложного тут нет, — уговаривал себя Поттер. — Просто повернуть голову, бесстрастно взглянуть вверх и сделать вид, что мне интересно, не более того».

Зрелище действительно было завораживающим. На сцене выгибались и вызывающе раскачивали бедрами с десяток танцовщиц. Смуглые и белоснежно белые, с длинными косами и волосами, облаком обрамляющими лица, они поражали воображение своей пестротой, словно диковинные птицы, по ошибке залетевшие в туманный чопорный Лондон. Большинство из них были обнажены — лоскутки материи едва прикрывали пах, и парочка зрителей у сцены не сдерживала своего любопытства — протянув руки, они пытались дотронуться до эбеновой груди с черными сосками и с парочкой сверкающих колечек, но девушка умело отходила в сторону, ничем не показывая, что делает это намеренно.

Пахло лоснящейся от пота кожей и нагретым ореховым маслом. Гарри не мог рассмотреть в подробностях все те стратегически важные места, о которых уже пару лет судачат его товарищи по спальне, но он понял, что главное удовольствие ему доставлял вовсе не вид соблазнительно изгибающихся стройных силуэтов. Прикрыв глаза, он пытался не поддаваться магии, что тянулась от танцовщиц к зрителям. Ее алые ленточки, подчиняясь движениям девушек, словно кнуты останавливались в футе от зрителей, дразняще ласкали воздух и возвращались обратно.

Лицо Гарри опалило жаром, а рот наполнился слюной от сладкой свежести, которая оставила после себя потянувшийся к нему язычок пламени. Все внутри будто поджалось, и он вытянулся в струнку, сцепив руки в замок на коленях. Зная, что со стороны, наверное, выглядел нелепо — будто на приеме у королевы, он пытался подумать о чем-нибудь отвлекающем, но, как на зло, на ум ничего стоящего не приходило. На самом деле он не мог отделаться от мысли, как затанцуют девушки, если он впитает эти язычки пламени и направит на сцену уже свою родную магию.

Танец становился все интенсивнее, движения хаотичнее, и потоки магии уже не дразнили зрителей, а мягко пульсировали, зависнув рядом с ними. Тёмная магия бурлила, словно неспокойное зелье в котле, и подбадриваемая танцем и всеобщим восторгом она радостно изливалась на зрителей.

Гарри прикрыл глаза и крепко стиснул зубы, настроившись пережить этот хаос без последствий, во что бы то ни было. Его тело, такое окаменевшее и неприступное снаружи, на самом деле было подобно какой-то растаявшей массе, которая беспокойно колыхалась и отзывалась всплесками на малейшее касание его родной стихии. Отчаянно призывая все оставшееся самообладание и молясь кому-то неведомому, Гарри сохранял спокойствие лишь силой воли, вслушиваясь в свое тело.

Как трудно убедить себя в том, что реальность совсем другая! Возведенный мыслями пляж и море тут же рассыпались под шквалом восторженных возгласов, прорвавшихся к нему, словно кто-то с силой протыкал натянутую ткань острым ножом. Ошеломленный Гарри втягивал озон в свои легкие короткими рывками, затем снова пытался очистить сознание.

Сколько длилось представление, Гарри не знал, но когда его уши заполнил шквал громких аплодисментов, ему показалось, что он пережил вечность. Усталость накрыла его, едва он сделал первый свободный вздох, отозвавшийся болью в груди. Он облегченно хлопал вместе со всеми, вертя головой, словно во сне: Найт пронзительно свистел, заложив пальцы в рот, порозовевший Невилл застенчиво улыбался, слизеринцы же хлопали с видом посетителей филармонии, но на их лицах не было ни следа привычного недружелюбия и высокомерия.

— Ну что, молодежь, домой и по койкам? — Найт оглядел всех подопечных, убеждаясь, что всем понравился вечер. Как всегда, его взгляд задержался на Поттере.

— Да, уже довольно поздно, — заметил Гарри, слабой рукой вытирая влажный лоб. Ему было тяжело нацепить на себя ту же улыбку, что и у Невилла на лице, потому что чувствовал он себя так, словно пережил матч по квиддичу, будучи непрерывно преследуемым бладжерами. Не смотря на это, он тихо ликовал — ему удалось! Как бы ни пытался истолковать Найт его усталость, у него не было повода усомниться в Гарри. Он доказал свою непричастность. И это безмерно радовало. Об остальном можно было подумать завтра, когда он, как следует, выспится.

Назад в Хогсмид компания добиралась, тихо переговариваясь. Тот самый Невилл, который так упирался идти куда-нибудь на ночь глядя, безостановочно делился своими впечатлениями, и даже слизеринцы его не перебивали, иногда что-то комментируя. Гарри слушал его вполуха, его куда больше привлекла молчаливая поддержка Драко, который шел рядом, соприкасаясь с ним локтем.

— Прости, Невилл, что? — моргнул Гарри, когда понял, что тот к нему обращался.

— Татуировки на их телах, — повторил Невилл, не замечая его рассеянности. — Помнишь, я тебе говорил, что их редко теперь увидишь? Ну так вот, у нескольких танцовщиц они были: виверна на спине, огневицы на ногах, скарабеи и саламандры, — начал перечислять Невилл, — а у одной из них был золотой сниджет! Ты ведь видел, да? Я и подумать не мог, что его используют как магическую татуировку!

— А ты знал куда смотреть, Лонгботтом, — протянул Драко.

— Я… но они же светились, как же можно было не заметить?

— Особенно сниджет, который сверкал золотом у брюнетки между ног, — с серьезным видом кивнула Панси.

Невилл залился краской, и все рассмеялись.

— Расслабься, Невилл, — Найт дружески хлопнул того по плечу, — все туда смотрели. Я так вообще глаз оторвать не мог. Это ж надо, какая экзотика, в мою юность максимум, на что могли решиться девочки, это крохотное сердечко или цветочек на лодыжке. Однако танцовщица интересная. Поймать сниджет сможет только самый быстрый и ловкий, ммм?

— Очевидно, ваш подопечный настолько благородный, что не позволил осквернить эту девицу своим взглядом, — Драко полез в карман мантии за сигаретами.

— Это все окуляры, — театрально вздохнул Гарри. — Если б не мое всевидящее око, я бы не смог даже познать все значение действа и разогнать туман будущего, — он передернул плечами, поправляя невидимую шаль, и даже у Панси губы дрогнули в улыбке. Подражание учителям было одним из любимых развлечений гриффиндорцев, и замогильный голос предсказательницы лучше всего удавался почему-то именно Гарри. Возможно, она его просто достала больше всех остальных.

Довольный общей теплой атмосферой и самим вечером Найт оставил студентов у паба «Три метлы», заскочив к Розмерте, чтобы доложить, что их группа, наверняка последняя оставшаяся, уже готова аппарировать назад в Хогвартс. Морозный воздух приятно холодил легкие, и только порывистый ветер мешал насладиться видом ночной деревушки: готовые к празднику домики украшали всевозможные фонарики и гирлянды, красиво отбрасывающие разноцветные блики на перламутровый снег. Гарри стал возле Драко, который уже выбрал удобное место под козырьком паба, максимально недоступное для ветра, и курил.

— Ты молодец, — без предисловий сообщил Драко и передал ему что-то маленькое и хрупкое.

Гарри снял зубами перчатку с одной руки, и в его теплые пальцы опустились такие знакомые на ощупь дужки его круглых очков. Он застыл в удивлении.

— Откуда?..

— Я подумал, что тебе будет легче пережить сегодняшний вечер, не заостряя внимание на подробностях.

— Это ты их стащил, — упавшим голосом подтвердил Гарри очевидное. Но, водрузив их на нос и глядя, как расплывчатые предметы начали приобретать очертания, он испустил довольный вздох. Боже, даже голова перестала болеть. Это ж надо.

— Не стоит благодарности, — довольный Драко глядел в темноту, будто там было что-то видимое ему одному.

— Это было чертовски трудно, — признался Гарри, вспоминая свое напряжение. — Я думал, что взорвусь прямо на том диванчике. Кто все эти … танцовщицы?

— Темные маги, которые потеряли свой дом и решили зарабатывать на жизнь вот таким вот образом.

— Резвее они не боятся разоблачения?

Драко покачал головой.

— Это место надежно охраняется, я ведь говорил тебе. К тому же, они находятся на попечении хозяина клуба, а так как представление приносит недурной заработок, то он очень заинтересован в безопасности девушек. А это, похоже, единственное, что по-настоящему имеет значение для таких, как мы.

— Но Найт ведь с легкостью мог их арестовать. Если он Тёмный, то не мог не заметить, что на самом деле они там творили.

Драко фыркнул.

— Он сам повел нас на этот вечер, и, конечно же, он знал, что гвоздем программы будет Тёмная магия вейл. Более того, он заплатил за себя втридорога, чтобы его пропустили. Неужели ты думаешь, что он организовал это все для того, чтобы его оттуда вышвырнули и навсегда запретили появляться в подобных местах? Если в его намерениях и было прикрыть это злачное место, то без официальной проверки Министерства тут не обойтись.

— Он может официально завтра все организовать.

— Это уже не твоя забота. И это будет завтра. А сейчас его обязанность — отвести нас всех в Хогвартс. Надеюсь, ему не потребуется много времени, чтобы всласть потискать Розмерту. Я себе уже все отморозил, — в голосе Драко сквозило раздражение, и Гарри неуютно переступил с ноги на ногу. Он уже привык делать вид, что ничего особенного не происходит, когда Найт с присущей ему беспечностью начинал откровенно клеить миловидных женщин прямо у него за спиной. Но ему было до омерзения неловко перед друзьями и коллегами Найта, когда те, наткнувшись на подопечного Найта, завязывали с ним разговор и непременно интересовались, где Каллекс, и что это ему так срочно понадобилось в подсобке.

— Наверное, пойду его позову, — пробормотал Гарри, и повернулся ко входу, но едва взялся за ручку двери, как что-то его отвлекло. Он обернулся и уставился в темноту неосвещенной улицы, единственной дороги, что вела к Хогвартским каретам.

Панси и Блейз разом оборвали разговор и подошли поближе, вглядываясь туда же, куда и Гарри.

— Что происходит? — Невилл непонимающе оглядывал напряженных сокурсников.

— Там что-то есть, — тихо выразила догадку Панси.

— Что?

— Или кто-то… — Гарри прикрыл глаза, но ощущение угрозы не проходило.

— Поттер, немедленно зови Каллекса, и идем домой, — стальной голос Малфоя был поставлен приказным тоном, не терпящим возражений.

— Но…

— Иди я сказал!!!

Прорвавшиеся истеричные нотки в его голосе испугали Гарри, и он рывком открыл дубовую дверь, однако все слова застыли у него на губах. Ночную тишину пронзил истошный, полный боли вопль.

Не обращая ни на что внимание, он вытащил палочку и побежал на крик. За ним неотступно следовали Блейз, Панси, Драко и Невилл. Он слышал их сбывшееся дыхание и видел свет от их зажженных палочек. Добежав до предполагаемого места, они начали оглядываться, но, что бы тут не произошло, очевидно, все уже закончилось. Девственно нетронутая белизна снега приводила в замешательство, так как страх все еще сдавливал кольцами грудь.

— Они не могли уйти далеко, — дрожащим голосом заметил Невилл, но палочку в своей руке он держал твердо.

И словно в подтверждение его словам, со стороны пролеска послышался скрип чьих-то поспешных шагов и сдавленные рыдания.

Студенты направили свет в ту сторону, и их взору показалась чья-то фигура, обмотанная желтым шарфом. Увидев вышитую эмблему Хогвартса на мантии, Гарри кинулся на помощь. Это была девушка, и она отчаянно кого-то звала, руками пытаясь сдержать поток слез.

— Я ее знаю, — сообщила Панси, пытаясь отряхнуть волосы девушки от слипшегося снега, — она с Пуффендуя, мы вместе ходим на продвинутую арифмантику.

Но пуффендуйка, по-видимому, не узнавала никого. Отбив кисть слизеринки прочь, она зарыдала с новой силой, поднимая руки к небу. Красное от слез и мороза, исказившееся от горя лицо пугало, и Гарри встряхнул ее за плечи, пытаясь привести в чувство.

— Что случилось? На тебя кто-то напал?

— Кэти!!! — заорала несчастная и затряслась, не опуская рук, и до Гарри, наконец, дошло, что она на что-то показывает.

Он поднял голову и замер. Прямо над ними, футах в десяти, осторожно покачиваясь, парило чье-то тело в красном пальто. Мальчики подняли повыше свои палочки, и мягкий свет вырисовал из темноты стройную фигуру в красных сапожках. Она раскинула в стороны руки, словно кукла в витрине магазина, предлагая полюбоваться на себя. Ветер развевал ее светлые волосы во все стороны, скрывая лицо, и было в этом что-то такое жуткое и неправильное, неестественное, что тело пробирала дрожь.

С минуту ребята кружили под ней, не зная, как спустить на землю. После града левитационных и манящих чар, потраченных впустую, Невилл побежал назад за помощью. Едва его шаги затихли среди деревьев, парящая девушка упала вниз, словно кто-то обрезал невидимые веревки, за которые были прикованы ее члены.

Переглянувшись и убедившись, что Панси крепко удерживает плачущую пуффендуйку на месте, Драко, Блейз и Гарри осторожно присели возле упавшей.

Кэти Белл смотрела вверх застывшими глазами. Ее ресницы, брови и корни волос были покрыты инеем. Гарри дотронулся до ее руки, и та предсказуемо оказалась холодной, как лед. Сердце мальчика забилось быстрее, но, вновь посмотрев на безжизненные поблеклые зрачки, Гарри понял, что он тут бессилен. Кэти Белл была мертва уже несколько часов.

Его руку перехватил Блейз:

— Поттер, не дотрагивайся до нее, — Забини был напуган, они все были напуганы, но Блейз смотрел на Кэти прямо таки со священным ужасом. — Ее убило это ожерелье, оно невероятно сильное, — он кивнул на то, что Гарри сначала принял за браслеты на ее руке.

Камушки морского цвета невинно поблескивали, оплетя кисть Кэти, словно ни на минуту не хотели расставаться со своей добычей. Гарри нахмурился, настораживающее чувство опасности, настойчиво клубившееся где-то под ложечкой, было ни чем иным как предупреждением о чужеродной Тёмной магии, но он просто не мог смириться с тем, что Кэти стала жертвой какого-то проклятого артефакта, а не живого противника. Этот факт внезапно рассердил его. Возможно еще и потому, что такое он видел впервые.

Он протянул руку к ненавистному украшению, но в его мантию тут же вцепились четыре руки. Гарри зарычал, не сдерживая свою злость, и она беспрепятственно выплеснулась из его тела. Руки тут же оставили его в покое, и он сосредоточил все свое внимание на ожерелье.

Блейз был прав. Украшение было порождением Темной магии, такой древней, что оно уже успело насытиться жизнями многих поколений. Оно существовало ради единственной цели — высасывать всю жизненную энергию, и ему всегда было мало. Абсолютное зло, созданное в порыве ярости, воплотившее в себе злобу ко всему живому и здравствующему, оно гнило на холодном трупе.

Гарри протянул к нему руку, почти касаясь пальцем самого большого из камней, и тут же почувствовал, как ожерелье оживает, его застежки щелкнули с легким звуком, роняя запястье из своего цепкого захвата, и всей своей сущностью оно потянулось к Гарри, к живому манящему теплу. Камни засияли изнутри в предвкушении, и Гарри внезапно с холодной ясностью решил не отказывать этой сосущей мерзостной энергии в удовольствии. Он погладил подушечкой пальца холодный камень, и ожерелье затрепетало, набрасываясь на него.

Вокруг стоял жуткий крик, но Гарри, не видя ничего вокруг, с каким-то злым удовлетворением смотрел, как артефакт пожирает его жизненную силу. Цепочка с камнями похотливо оплела его руку, струясь между фалангами, и гриффиндорец поощрял ее, лаская большим пальцем. Его собственная магия струилась по венам, щедро угощая неожиданного паразита, и ожерелье, казалось, не могло справиться с таким мощным потоком. Оно шевелилось, недоумевая, почему ее жертва не остывает и не пытается сцарапать ее с себя. Но удивление было не настолько сильным, чтобы заставить артефакт прекратить свои жадные глотки. Это ее и погубило. Жар его ладони раскалил камни до насыщенного изумрудного оттенка, ожерелье больше не могло вместить столько чистой живительной энергии, но и остановиться оно тоже было не в силах. Гарри завороженно смотрел, как поверхность камней начала дрожать от давления, затем они вспыхнули влажным блеском и начали иссыхать. Тёмный изумруд полинял до морского зелено-голубого, но и на этом не остановился — камни выцвели и пошли трещинами, а серебряная оправа почернела.

Испепелив эту мерзость взглядом, Гарри отбросил ее от себя. На смену тихой злобе пришло липкое отвращение, как будто он только сейчас осознал, чем, в сущности, занимался. Он был уверен, что ощущение сосущей пропасти, поглощающей его магию, будет теперь вечно преследовать его в кошмарах.

Оглядевшись, Гарри обнаружил себя единственным сохраняющим вертикальное положение. Маленькая поляна напоминала поле боя. Некогда ровную белую поверхность кто-то расчистил и раскидал снег по своему усмотрению, будто великанское дитя порезвилось в песочнице. Панси и пуффендуйка пытались вылезти из огромного сугроба, а Блейз отряхивал свою мантию, подымаясь с идеально вычищенного клочка темной земли. Драко держался неподалеку за ствол дерева и, судя по кровоточащей ссадине на лбу, его хорошенько об него приложило.

Оценив ущерб как минимальный, Гарри посмотрел под ноги, но вместо Кэти перед ним лежала горка снега. Он повернулся в сторону Хогсмида и тут же увидел ее, лежавшую лицом вниз, безвольно раскинув руки и ноги. Возле ее тела каменным изваянием застыла фигура Найта Каллекса.

Кровь отлила от лица Гарри, он сделал судорожное движение, будто в попытке спрятаться. Но здесь не было ничего и никого, кто укрыл бы его от взгляда аврора. Найт держал в руке зажженную волшебную палочку, но как-то безвольно и никуда не целясь. Его лицо приобрело выражение, которое Гарри видел впервые: словно только что все надежды мужчины рухнули в одночасье, и он не знал, что ему делать.

Гарри страстно желал, чтобы земля разверзлась у него под ногами и поглотила его целиком, но этого не случилось. Он открыл рот, но ни одно слово не вылетело из его окаменевших, с трудом шевелящихся губ.

Это конец.

Мысль, верная и неизбежная, упала каплей на дно его измученной страхами души, и чаша переполнилась. Гарри склонил голову в горе и смирении.

Потерявший контроль…

Отверженный…

Чье-то бормотание неуместно раздавалось в этой скорбной тишине, и все дружно уставились на Невилла, который никем поначалу не замеченный пятился за спиной аврора.

— Вы сумасшедшие, вы все сумасшедшие, — испуганно бормотал Невилл. На его круглом лице видны были лишь шок и недоверие. Гарри тяжело посмотрел на него, и тогда сокурсник развернулся и побежал прочь, подальше от всего преступного и неправильного. Подальше от него. Гарри не мог его винить.

Найт Каллекс даже головы не повернул. Гарри Поттер стал дня него чужим человеком, которого он заново разглядывал и оценивал, пытаясь не показывать, насколько ему больно. Мальчик, темная лошадка, так хорошо знакомый внешне, но совершенно не познанный внутри.

Гарри мог прочитать это по его лицу, такому беззащитному и открытому сейчас, всецело сосредоточенному только на нем, на Гарри.

Аврор даже не почувствовал вспышки заклинания, ударившего ему в спину, и опустился на землю, медленно и бесшумно, так на него не похоже. Кэти Белл лежала рядом, соприкасаясь с ним рукой, как будто заверяя, что он не один.

Гарри обхватил себя руками. Ему еще никогда не было так холодно.