Ends and Means: Everybody lies (гет)

22 апреля 1998 года

И опять кольнут доныне

Неотпущенной виной,

И окно по крестовине

Сдавит голод дровяной.

Но нежданно по портьере

Пробежит сомненья дрожь, -

Тишину шагами меря.

Ты, как будущность, войдешь.

Т. и С. Никитины, «Никого не будет в доме»

Целых два дня кропотливой работы привели лишь к одному — младший помощник Министра Магии Персиваль Уизли убедился, что почти все материалы, переданные ему Долорес Амбридж, не имеют ни малейшего отношения к проводимому ими расследованию.

Нужно было начинать сначала. За вчерашний день Комиссия составила и передала в секретариат список законов, постановлений и решений, принятых в отношении лиц, не способных доказать чистоту своей крови, распоряжений, касающихся их арестов и ограничений, наложенных на их движимое и недвижимое имущество. Но чем дольше он вникал во все хитросплетения этой истории, тем меньше она ему нравилась. Эти решения не могли иметь никакой юридической силы. Закон об ограничении прав мог быть принят только на расширенном заседании Визенгамота, а собрать такое возможности не было, к тому же документ противоречил бы статье о правах и свободах, принятой на международном уровне. Тут уже пахло не самоуправством отдельных лиц, а международным скандалом. Министерству придется давать отчет Международной конфедерации магов, а это останется несмываемым пятном на репутации. Конечно Пий Толстоватый и Амбридж, как честные люди, обязаны будут подать в отставку, но…

Вообще состав комиссии Перси абсолютно не удовлетворял. Работа шла из рук вон плохо: половина избранных откровенно искала повод не приходить на заседания, остальные думали лишь о том, как избежать лишней шумихи. Предложения отправить несколько человек в отставку, выдать невинноосужденным денежную компенсацию и побыстрее забыть эту грязную историю, его совершенно не устраивали — люди поверили Министерству, ждали результатов расследования, и обмануть их надежды было бы бесчестно. Нет, на этом примере придется показать, как опасны нарушения законов, насколько важно, чтобы был прописан четкий механизм действий, чтобы подобное никогда не смогло повториться.

Хотелось встать из-за стола и пройтись хотя бы по коридорам, но его персона стала привлекать столько ненужного внимания, что выходить из кабинета лишний раз не стоило. А все из-за журналистов, устроивших вокруг этого дела безобразную шумиху. Все, кто раньше молчал, теперь рвались влить свой голос в общий хор, даже люди, мнение которых никого не могло интересовать, вроде дурочек из Ведуний. Одна из них в интервью вообще сказала, что мечтала бы провести с ним, Перси Уизли, недельку на море. Пенелопа хохотала, все сослуживцы развлекались тем, что делали из статьи самолетики и присылали к нему в кабинет. Нет, если бы не Пенни, это все стало бы совершенно невыносимым!

Начать разговор с ней после выхода статьи было страшно, но откладывать его и дальше было невозможно. И Перси рассказал все с самого начала, не скрывая ничего — ни своих мыслей, ни опасений. Как всегда, любимая его ни в чем не упрекнула. Слушала молча, серьезно глядя на него своими голубыми глазами. Он ждал упреков, обид, чего-нибудь, но она была странно спокойна. Не перебивала, не давала оценок или советов. В который раз Перси подумал, как, в сущности, мало он ее понимает.

Пенелопу Кристалл Перси заметил в первый день своего приезда в Хогвартс. Она уже тогда резко выделялась из толпы первокурсников своим спокойствием. Высокая девочка с тщательно расчесанными светлыми волосами, она держалась чуть в стороне, хотя и была со всеми приветлива. Не таращилась по сторонам, не выискивала знакомые лица в толпе, не гадала вместе со всеми, на какой факультет попадет, а молча ждала своей очереди. Сев на табурет, она произнесла несколько слов, потом сняла Распределяющую шляпу, положила обратно и уже громче сказала:

— Спасибо.

Тогда он впервые услышал ее голос. Девочка шла к столу Когтеврана. И Перси в первый и последний раз пожалел, что попадет на Гриффиндор.

За столом он выбрал себе место, откуда ее было видно.

Потом они начали часто сталкиваться в библиотеке. Как и Перси, Пенелопу отвлекал от занятий постоянный шум в гостиной. Им были нужны одни и те же книги, поэтому все чаще они сидели рядом.

— Может быть, мы сможем готовить уроки вместе, по одному учебнику? — эту фразу он готовил неделю.

— Конечно, я сама хотела это предложить.

Они почти не разговаривали, только о заданиях. Осенняя муха билась в стекло, приятно пахло книгами и пылью, воздух за окном был чист, а небо — сине. С улицы раздавались веселые голоса ? там играли, гуляли у озера, валялись на еще теплой траве, но им было хорошо здесь и сейчас. Наверное, уже тогда это было любовью, но они этого не понимали.

Уезжая на каникулы домой, он отчаянно скучал и писал ей длинные подробные письма о том, где побывал, что видел и прочел, и с нетерпением ждал ответа. Пенни не заставляла его ждать, и ее письма он выучивал наизусть, так много раз их перечитывал, пытаясь найти между строк ее голос, улыбку, ямочку на щеке. Но письма были сухие, словно старательно подготовленное домашнее задание. Впрочем, и его были такими же. По-другому писать он не умел.

Перси был лучшим в своей группе, Пенни — в своей, и оба они стали старостами. Собрания и патрулирование коридоров, помощь малышам отнимали все свободное время. Лишь иногда удавалось вырваться к озеру или в Хогсмид. Их отношения трудно было назвать дружбой — они мало говорили о своих родителях, проблемах, мечтах и страхах. Больше об учебе и планах на будущее. Но чаще молчали. Сидеть рядом, смотреть, как солнце сверкает в ее волосах, слышать тихое дыхание незаметно стало для Перси необходимостью.

Летом перед пятым курсом Пенелопа постриглась, теперь волосы были чуть ниже плеч, и стала укладывать так, что открылось маленькое розовое ушко. И почему-то разом из девочки превратилась в девушку. Увидев ее такую, Перси неожиданно понял, что любит ее, и, наверное, любил всегда. Это не было как удар молнии, и дыхание не перехватило, просто все неожиданно встало на свои места. Он любит Пенелопу Кристалл потому, что они — половинки одного целого. Так было задумано с самого начала, они должны были встретиться и быть рядом всегда. Мысль, что она может быть другого мнения на этот счет, была изгнана как нелепая и недостойная обдумывания.

Все свои соображения Перси немедленно сообщил Пенелопе, не забыв перечислить все аргументы в пользу принятия ею правильного решения. Этому он научился у нее — сама Пенни обладала редким для девушки логическим складом ума. На всех собраниях старост она никогда не участвовала в шумных спорах, зачастую переходящих в выяснения отношений, а всегда внимательно выслушивала всех участников прений и, лишь полностью уяснив все аспекты, просила слова. Тихим ровным голосом она четко обрисовывала суть проблемы и по пунктам расписывала способы и порядок ее решения. Спорить с ней — значило выставить себя круглым идиотом, а таковые попадаются нечасто, и решение принималось единогласно.

Наверное, тогда его обращение к ней было построено правильно, потому что Пенни улыбнулась и поцеловала его в щеку.

Весь год прошел как в зачарованном тумане. Даже необходимость серьезнейшей подготовки к СОВ и обязанности в качестве старост не могли заслонить от них это новое прекрасное чувство. Смотреть друг на друга, держаться за руки, иногда успевать поцеловаться в пустом кабинете после занятий — да, это было чудесное время! Даже василиск, по недомыслию выпущенный из подземелья его безалаберной сестренкой, обожающей совать свой любопытный носишко в то, что ее совершенно не касается, был всего лишь проверкой их взаимных чувств на прочность.

Проблемы начались, когда Перси их совсем не ждал. До ЖАБА оставался всего один год, когда неожиданно Пенни начала терять интерес к учебе. Нет, она по-прежнему оставалась лучшей в классе, но этого было мало! Сам Перси отлично понимал, что у них обоих нет ни денег, ни нужных связей, чтобы претендовать на хорошие места в Министерстве Магии, так что путь был только один — получить «Превосходно» по всем предметам. Если им это удастся, перед ними откроются все двери. Сначала Пенни это понимала. Они вместе составили план совместных занятий, расписав все свободное время до минуты. Заказали нужные книги и ушли в учебу с головой. Времени катастрофически не хватало, тем более, что их вечно отвлекали: то кто-то там сбежал из Азкабана и нужно было организовать дополнительное патрулирование, то этот Поттер опять начал сеять истерию, привлекая внимание к своей персоне…

Возможно, Пенни просто устала, а может быть, для девушки и правда такой ритм жизни невозможен, но она начала проситься в Хогсмид поесть мороженого, или погулять у озера, или посидеть вдвоем на лужайке, как раньше. Он пытался объяснять, уговаривать, но она не слушала, а время текло, как песок сквозь пальцы. Решение далось непросто, и Перси до сих пор был не уверен, что поступил правильно, позволив своей невесте готовиться к экзаменам так, как она считала нужным. Теперь она все время сбегала из библиотеки то на матч по квиддичу, то в «Сладкое королевство». Результат не заставил себя ждать — два «Выше ожидаемого». Правда и он получил одну буковку «В» в аттестат: слишком много драгоценного времени было потрачено на пустые увещевания.

Тем не менее, довольно быстро Перси стал получать интересные предложения. Но самым лучшим — такого после провала ЖАБА он уже и не ожидал — было место помощника самого Бартемиуса Крауча. Собеседование он выдержал отлично, и уже на следующий день приступил к исполнению своих обязанностей. Шеф был настоящим кладезем знаний, и, хотя на первых порах Перси получал не самые ответственные, а порой и странные поручения, находиться рядом с таким человеком, иметь возможность читать документы, с которыми тот работал, изучать его стиль — уже было огромным счастьем. И Перси с головой погрузился в этот новый захватывающий мир. Сил и времени на родных и Пенни не хватало, но он понимал, сейчас он просто обязан показать все, на что способен. И понемногу задания становились все сложнее, иногда мистер Крауч даже доверял ему заменить себя при проведении некоторых встреч и переговоров.

Пенелопа удовольствовалась первым из предложенных мест — в архиве — даже не сочтя нужным с ним посоветоваться. Даже с двумя «В» она явно могла претендовать на лучшее. Архив? Это было ужасно ? пыльная каморка в техническом отделе, скучные люди и никаких перспектив. Он пытался ей это объяснить, но Пенни смотрела мимо него, будто не слыша. С глубокой грустью Перси стал понимать, что они еще сильнее отдаляются друг от друга. Но что он мог сделать? Они встречались все реже и реже: даже когда у него освобождалась минутка, чтобы посидеть в кафе, у нее находились какие-то свои дела. Общаться с Пенни становилось все сложнее — теперь она только и думала, что о возвращении Того-Кого-Нельзя-Называть, наслушавшись бредней Дамблдора. Так он думал тогда… Если бы он знал правду!

— Вместо того, чтобы читать всю эту белиберду, ты должна думать о своем будущем. Я могу тебе помочь получить место секретаря. Ты же умная девушка, и за год-два сумеешь…

— Перси, откуда нам знать, что будет через год-два? — Пенни его словно не слышала. — Ты хоть понимаешь, что начнется, если дать этому чудовищу набрать силу?

— Ты получаешь информацию из недостоверных источников. Поверь, если бы это было правдой, Министерство приняло бы необходимые меры…

— Да вы все просто боитесь посмотреть правде в глаза!

— Это ты боишься признаться себе, что ошиблась. Брось заниматься ерундой и займись, наконец…. Пенни!

Но она молча отодвинула стул и вышла из-за столика:

— Прощай, Перси. Нам нечего больше друг другу сказать.

Он сидел, глядя ей вслед. Чай медленно остывал в чашке, за окном садилось солнце. Это было три года назад. Тогда он думал, что это конец их отношений.

Мир словно стал разрушаться. Все пошло не так. Оказалось, что даже знание, что она есть на свете и скоро, очень скоро, все изменится, давало ему силы жить. Теперь навалилась усталость. После гибели Крауча его перекидывали из отдела в отдел, но он не мог нигде закрепиться — уже не было сил вновь и вновь показывать, на что он способен. Оставаться с семьей он больше не мог, пришлось снять скромную квартирку, куда совсем не хотелось возвращаться по вечерам. Предложение занять освободившееся место младшего помощника Министра было бы несказанным счастьем еще полгода назад, сейчас же ему было все равно. Выяснилось, что если рядом нет тех, кто разделит с тобой радость, она оказывается совершенно ненужной.

Потом оказалось, что Тот-Кого-Нельзя-Называть действительно вернулся, и это стало последней каплей.

Он оказался таким идиотом! Правы были все. Они же говорили: мама, отец, братья и она…

Перси смог продержаться всего два дня. Потом пришел к Пенелопе, среди ночи, потому что понял — без нее жить дальше он не может.

Она открыла дверь. Перси что-то говорил, сбиваясь, и, кажется, плакал. Пенни молчала, потом сделала шаг в сторону, пропуская его в маленькую уютную комнату, слабо освещенную свечой у изголовья кровати. На ней был лишь коротеньких халатик в цветочек и ночная рубашка почти до пят. От нее пахло жасмином, или прохладный ночной ветер заносил этот запах с улицы?

И губы ее были сладкими. Самая страшная ночь в его жизни оказалась самой прекрасной.

Утром он послал в Министерство сову, сказавшись больным. Впервые ему было совершенно наплевать на работу. Они пили чай прямо в кровати.

— Пенелопа Кристалл, ты выйдешь за меня замуж?

Пенни улыбнулась и куснула его в плечо. Он подумал, что это означает “да”, и ошибся.

— Я люблю тебя, Перси, но… я пока не готова.

Этого он не ожидал. После того, что произошло этой ночью, они должны быть вместе. Даже если бы этого не было, теперь он знал точно — они предназначены друг для друга.

— Ты не можешь меня простить? — вот она, расплата. Выгнать его за дверь после того, как он поверил, что счастье возможно. Это было жестоко, но он заслужил этот удар.

— Я уже простила, — Пенни улыбнулась и взяла чашечку с чаем. Ее пальцы задрожали, выдавая волнение, которое она пыталась от него скрыть. — Если ты этого хочешь, мы будем вместе. Но свадьба… Пожалуйста, не торопи меня.

Он не мог этого понять, но она не оставила ему выхода.

Через неделю они сняли уютную квартирку на первом этаже красивого магловского дома, увитого плющом до самой крыши, и стали жить вместе. Каждое утро, спешно позавтракав, вместе аппарировали в Министерство и, украдкой поцеловавшись, расходились по своим кабинетам. Если об этом кто-то и знал, то все помалкивали. Друзей, кроме Гавейна, у Перси не было, у Пенелопы — тоже, так что никто не задавал нескромных вопросов.

С тех пор прошло два года. К их отношениям привыкли, многие даже считали их мужем и женой. Во всяком случае, девушки явно относились к нему как к несвободному мужчине. За год Пенелопа продвинулась до заместителя начальника архива и явно была довольна своей работой. Даже удивительно, какие документы ей иногда попадались! Он и сам с удовольствием посидел бы над ними пару деньков. Сейчас Пенни занималась систематизацией документов Министерства за первую половину восемнадцатого века, и нашла много такого, о чем они оба даже не догадывались. Об этом стоило бы написать статью в каком-нибудь научном журнале.

По вечерам они полюбили читать вслух, сидя рядом на диване под большим теплым пледом. И все было бы просто прекрасно, если бы…

Если бы не разрыв с семьей.

Если бы Тот-Кого-Нельзя-Называть не вернулся.

Если бы не статья Риты Скитер в Пророке.

Если бы не молчание Пенни по поводу их свадьбы.

Внезапный шум за дверью отвлек его от воспоминаний. Сколько же можно галдеть! Они что, забыли, где находятся? Выйдя из кабинета, Перси прошел мимо взволнованной Венди:

— Мистер Уизли, я только собиралась к вам зайти. Айрис сказала…

— Потом, Венди, — Да что там происходит?

Рывком распахнув дверь, Перси вышел в коридор. Более всего увиденное напоминало растревоженный курятник. Двери почти всех кабинетов были приоткрыты, и из-за них доносились испуганные женские голоса. Мужчины кучками по двое-трое толпились у стен, о чем-то взволнованно переговариваясь. Навстречу Перси из дальнего конца коридора торопливо двигалась группа авроров в полной боевой выкладке.

— Всем немедленно зайти в свои кабинеты и запереться изнутри до получения новых указаний!

По мере их приближения мужчины, тихо ворча, заходили в кабинеты — только для того, чтобы, как только отряд проходил мимо, снова выскочить в коридор.

— Что здесь происходит? — Перси попытался придать своему голосу уверенность, которой не чувствовал. По-хорошему стоило запереться в кабинете, как приказано, и ждать указаний, но он все-таки младший помощник Министра и глава Комиссии по расследованию злоупотреблений, и он обязан быть в курсе происходящего!

— Мистер Уизли, прошу вас немедленно пройти в свой кабинет. Пожалуйста, не волнуйтесь, мы сможем обеспечить вашу безопасность, — монотонно произнес высоченный голем с холодными глазами. Спорить с ним не хотелось, но…

— Я требую объяснений!

— По распоряжению Группы Обеспечения Магического Правопорядка производится арест всех причастных к делу Комиссии по учету «магловских выродков».

— Но на каком основании? Расследование возглавляемой мною Комиссии по расследованию…

— Вся дополнительная информация будет предоставлена позднее. Сейчас я прошу вас немедленно проследовать в свой кабинет.

— Я что, арестован?

— По кабинетам, бегом! — усиленный Сонорусом рявк Гавейна ураганом пронесся по мигом опустевшему коридору. Можно, конечно, быть миленькой девушкой или отважным мужчиной, но когда Робардс выходит на тропу войны, по этой тропе лучше не топтаться. Перси испытал непреодолимое желание рыбкой нырнуть за свою дверь и забаррикадироваться, но победил себя:

— Гавейн, что происходит?

— Доплясались наши красавцы. Сейчас бы их повязать без лишних жертв и разрушений. Отстреливаются, придурки, ты представляешь? — в шалых глазах плясал смех.

— Кто? Пий?

— Да нет, он умнее…А вот от Амбридж не ожидал такой прыти. Сперва попыталась в камин сигануть, но он перекрыт, сейчас бегает по кабинету и смешит наших. Идиотка.

Внезапно Гавейн стал серьезным:

— Иди к себе и не высовывайся, а то не дай Мерлин … Ты же теперь новое лицо Министерства, так что береги мордашку!

* * *

Гермиона пребывала в тоске. Глухой, дремучей и беспросветной. Она окончательно убедилась в этом с утра, когда поняла, что все книги, находящиеся в комнате, перечитаны, картины осмотрены, пейзаж за окном наскучил, а мысли топчутся на месте.

За прошедшие два дня девушка прошла три стадии, как она сама могла определить. Стыда, гнева и тоски. По логике, четвертой должна была быть стадия приятия, но она почему-то не наступала. Вместо нее опять включались первые две, плавно перетекающие в третью.

Итак, стыд. С него все и началось утром, когда Гермиона проснулась вчера. Задремала во время странного действа со сжиганием трав? Возможно, это слишком сильно напоминало уроки у Трелони. И тут мозг, проснувшийся с опозданием, начал услужливо выдавать картины успешно забытого вечера. Лицо Марка, близко-близко, так что видно темные крапинки на серой радужке глаз. Следующий кадр — и она уже без майки, сквозь черное кружево белья проглядывает белая кожа. Его руки медленно скользят вниз по ее спине, она откидывает голову, подставляя шею под поцелуи…

Гермиона почувствовала, что воспоминания в очередной раз заставили ее покраснеть. Воспоминания о том, чего не было: ни кружевного белья, ни головокружительных поцелуев. Всего лишь жестокая шутка неведомых трав, подожженных Марком.

И тогда пришел гнев — дикий, всепоглощающий. На него, на себя, на весь мир. Как он посмел накуривать ее какой-то травой? Как она могла на это согласиться? И что теперь делать?

А этот вопрос уже вгонял ее в третью стадию, потому что делать было действительно нечего. Посмотреть ему в глаза она не сможет — вдруг под воздействием трав она и правда что-то сказала или сделала такого, что дало ему подумать…

Опять первая стадия.

Хотелось есть. Лишь однажды за это время она мышью прокралась на кухню и утащила ломоть хлеба, кусок сыра и пачку печенья. Все это закончилось еще вчера. И почему Марк ни разу не постучал в ее дверь? Она, быть может, тут уже умерла! Стадия два. Нет, опять три.

— Пенни! — знакомый голос показался пением феникса. — Что ты там делаешь?

Соскочив с подоконника, Гермиона подбежала к двери и рывком распахнула ее. Марк стоял на пороге, держа в руках дымящуюся чашку с кофе.

— Ты уже завтракала?

— Нет, я только проснулась, — как всегда чисто выбритый и пахнущий свежестью, Марк не выказывал никаких признаков раскаяния. Похоже, ему и в голову не приходило, что его невинная шалость могла иметь для нее такие последствия.

— Можно войти? — не дождавшись ответа, вошел в комнату и сел на стул у кровати. — Я пришел тебя соблазнять.

— Что? — Гермионе показалось, что она ослышалась.

— Не что, а чем! — хихикнул Марк.

— Кофе меня не соблазняет! — гордо ответила Гермиона. — Мог бы чаю принести.

— Кофе я сварил себе. Я как-то не подумал, что вас, милая барышня, может заинтересовать чашечка кофе в постель. Может, я ошибся?

Он опять над ней подтрунивал. Усмехнувшись, Гермиона решилась подыграть:

— Соблазнить меня можно только яичницей с беконом и чашкой чая.

И с этими словами гордо прошествовала на кухню. Тут она чувствовала себя увереннее.

— Знаешь, я вообще-то говорил серьезно, — Марк быстро скинул на сковороду тонко порезанные ломтики грудинки. Поплывший по кухне запах был упоителен. — Ты мне не нравишься.

— Ты меня вообще-то тоже с ума не сводишь, — рассмеявшись, Гермиона начала резать хлеб, — так что у нас полная взаимность.

— Ты какая-то скучная, уже даже из комнаты выходить перестала. Думаю, тебе не помешает небольшая авантюра.

— Мне прошлой вполне хватило, — ляпнула Гермиона, не подумав, и прикусила язык. Но было поздно.

— Так ты что-то увидела? Расскажи! — Марк вылил на грудинку яйца, закрыл сковороду крышкой и повернулся к ней. В его глазах был нескрываемый интерес.

— Не помню, — Гермиона деланно зевнула. — По-моему, я просто уснула.

— Ну и не говори, — ухмыльнулся Марк. — Мне иногда мерещится такое, что я бы точно не стал рассказывать юной девушке. Доставай тарелки!

Гермиона метнулась к буфету и загремела посудой. Яичница приготовилась вовремя, тема опять стала щекотливой. Но что могло привидеться Марку?

Завтрак прошел в молчании. Изредка Гермиона ловила на себе косые взгляды Марка, но понять, думает ли он об очередной авантюре или о собственных галлюцинациях, было невозможно.

— Ладно, рассказывай, что ты там задумал, — вытирая корочкой хлеба остатки желтка с тарелки, смилостивилась Гермиона.

— А, может быть, ты хочешь еще чаю?

— Возможно, но тогда потом я сразу завалюсь спать.

— Ты лентяйка и соня! ? поставил диагноз Марк. — А я почти решил взять тебя на прогулку в одно волшебное место.

Вырваться из дома хоть на часок — об этом Гермиона не могла даже мечтать. Почему Марк не предлагал этого раньше? И почему предложил теперь?

— Почему бы и нет? Прогулка после завтрака никому не помешает, — ответила она как можно более равнодушным тоном. — А куда мы пойдем?

— Это довольно уединенный замок.

— Магловский? — туристические достопримечательности Румынии Гермиону не особенно интересовали. Вряд ли тут найдется что-то похожее на замки на Луаре. Хотя, возможно…

— Нет, настоящий волшебный, один из древнейших в мире. Там мало кто бывал. Его сложно назвать красивым, он скорее напоминает крепость.

— Не слышала, что в Румынии есть такие, — Гермиона сдвинула брови, припоминая. — В учебниках рассказывалось про замок Дракулы, но к древнейшим он точно не относился.

— Я тоже не слышал. И приглашаю тебя не в Румынию.

— А куда?

— Это будет сюрприз. Поверь, ты будешь поражена! Ну, Пенни, будь хорошей девочкой, не лишай меня удовольствия! Разве я хоть раз тебя разочаровывал?

М-да…тут Марк был прав. Он мог взбесить, заинтриговать, напугать, но вот разочаровать — никогда.

— Хорошо, раз ты так этого хочешь. У тебя есть туда портал?

— Нет, ? Марк улыбнулся невинно. Слишком. — Мы пройдем через зеркала.

— Даже не думай! Я никогда не соглашусь!

— Ты уже согласилась. Осталось оговорить мелкие детали, — Марк был непреклонен. — Раз ты хочешь туда попасть, а другого пути нет…

— Тогда я не хочу. Забудь об этом.

— Трусиха. Тебе вообще не придется ничего делать. Просто возьмешь меня за руку, и я сам тебя поведу. Заодно расскажу, как эта штука работает. Тебе же интересно?

Интересно — это было слабо сказано. Все это время загадка зеркал не давала ей жить спокойно, но Гермиона понимала — в магическом мире никто не станет делиться такими знаниями просто так. Излишнее любопытство может быть опасным для жизни.

— Ты правда так хочешь, чтобы я пошла с тобой, что готов раскрыть мне такую тайну?

— Выхода нет, да я ничем и не рискую. Боюсь, что ты никогда не сунешься туда одна.

— Хорошо. Но потом мы проверим мою палочку. Вдруг она заработает?

— Договорились, — Марк кивнул. — Ты готова?

Прямо сейчас? Нет, к этой мысли надо было привыкнуть. Ужас, запрятанный где-то в глубине сердца, рвался наружу мерзкими холодными щупальцами. Так нельзя — доесть яичницу, допить чай, и шагнуть из теплой кухни в свой кошмар. К тому же надо собрать еду, переодеть майку... Но Марк только рассмеялся:

— Какая еда? К обеду мы уже будем дома.

Как во сне она побрела за ним в кабинет. С огромного зеркала на стене было сорвано покрывало — значит, Марк был уверен, что она согласится. Гермиона почувствовала, что дрожит. Поняв ее ужас, Марк крепко сжал ее ладонь в своей:

— Ты можешь закрыть глаза. Наверное, мама тебя так водила в детстве?

— Нет, я хочу видеть, — губы едва слушались. Зеркало отражало комнату за ее спиной — огромный письменный стол, шкафы с книгами, свитки на столе. Эту комнату она уже видела, правда, с другой стороны. Тогда…

Она так надеялась забыть.

Но мужчина, стоявший рядом, был другом, это она помнила. Единственным, кто не предаст, кто будет рядом, когда она…

Он сделал шаг вперед.

— Нет, я не смогу, — прошептала Гермиона и шагнула следом.

* * *

Перси совершенно не представлял, чем себя занять, что было странно и непривычно. Казалось бы, что может быть лучше — сиди себе и работай, но все дела вдруг оказались совершенно ненужной никому ерундой. Он придвинул к себе письмо какого-то экспортера с предложением о ввозе в страну сапог-скороходов, и тут же злобно засунул его под кипу аналогичных прошений: только конфликта с продавцами метел ему сейчас не хватало. К тому же он представил себе волшебников, на огромной скорости носящихся по запруженным маглами и их автомобилями улицам, и внутренне содрогнулся — сколько же будет травм и дополнительной работы для стирателей памяти, а те и так все время просят расширить штат и увеличить финансирование…

Нет, сегодня он всем этим заниматься не станет. Отодвинув кресло от стола, Перси закинул руки за голову и, удобно пристроив ноги на кипу бывших самолетиков, задумался. Где-то там, в глубине огромного здания, авроры проводят аресты его сослуживцев. Голосов больше не было слышно, здание окутала полная тишина. Казалось, кроме него тут больше никого нет, даже Венди не шуршит в приемной. А кстати, когда они будут обедать? Если сотрудников силой принудили оставаться в своих кабинетах, им обязаны обеспечить горячее питание, иначе нельзя требовать от них надлежащего выполнения служебных обязанностей. Хотя вряд ли сейчас кто-то работает, если даже он не в состоянии заставить себя хотя бы перечитать накопившуюся корреспонденцию. А может, стоило заказать пробную партию сапог-скороходов для нужд аврората?

— Акцио тыквенный суп и пирог с телятиной! — ничего не произошло, как и следовало ожидать. Наверняка на все здание установлены щиты. При мысли о том, что обед откладывается, есть захотелось еще сильнее.

Итак, аресты проводятся по распоряжению Группы Обеспечения Магического Правопорядка. Выходит, они работали параллельно? Но почему его даже не поставили в известность? Они могли бы обмениваться данными… И как, Мерлин бы их побрал, им удалось так быстро завершить работу?

Нет, сапоги аврорам заказывать не стоит. Нечего им заполошно носиться, нормальные маги аппарируют или пользуются порталами, тем более что на задании на создание последних разрешение Министерства не требуется. А какие пироги пекла мама…

Все нити сходятся на Робардсе. Именно он втянул Перси в эту авантюру, и теперь производит захват. И кого? Министра магии… Но такого человека нельзя арестовать по решению какой-то Группы, находящейся под его же, Министра, контролем. Решение может принять только Визенгамот в полном составе, а собрать его невозможно. Получается то, что сейчас происходит, чистой воды захват власти? Такой же, как когда к власти пришел сам Пий Толстоватый. И тогда, кстати, Робардс сыграл во всем этом странную роль… Хотя многие считали, что он поступил абсолютно верно, не введя гвардию в бой. Захват произошел слишком быстро и неожиданно, министр был убит прежде, чем окружающие поняли, что происходит. Фигуры в черных мантиях возникли из ниоткуда, мгновенно перекрыв все коридоры.

Как им удалось это сделать до сих пор оставалось загадкой, которую никто не стремился разгадывать.

Перси отлично помнил тот день — звуки ударяющихся в стену заклятий, чей-то внезапно оборвавшийся истошный крик… Перси выскочил в коридор, даже не успев достать волшебную палочку, и увидел высокую фигуру в черном, похожую на дементора. Медленно, как во сне, незнакомец стал поднимать волшебную палочку, и Перси понял — это конец. Ноги странно ослабели, в ушах звенело.

— Кто эти люди? — дрожащий голос за спиной вывел его из ступора.

— Не знаю, иди в кабинет!

Заскочив внутрь вслед за Венди, он наложил на дверь заклятие. Да, Перси Уизли всегда знал, что он — не герой. Но оказаться трусом было неприятно.

Потом неизвестные ушли, оставив после себя труп Скримджера, несколько снесенных люстр и перевернутых столов. Новым Министром магии стал бывший глава Отдела Обеспечения Магического Правопорядка, чего и следовало ожидать. Гавейн остался при своей должности, расследование показало, что к тому моменту, как он успел собрать свой отряд, преследовать было уже некого. Только Шеклбот не находил себе места, пытаясь доказать, что Робардс специально заранее вывел авроров из здания, но не смог. К тому же все знали о давней неприязни между этими двоими. Кто из них сильнее, не мог сказать никто, но у Шеклбота было постоянное задание — охранять магловского премьер-министра, так что место главного аврора получил Гавейн. Видимо, Шеклбот не смог этого пережить.

Итак, то, что сейчас происходит в замершем от страха Министерстве — новый переворот. И Робардс, прошлый раз не сделавший ничего для поимки заговорщиков, сейчас сам стал одним из них. Почему? Что изменилось?

Тогда он не мог знать о происходящем… Или мог? Это уже не важно. Главное, что сейчас он знает, притом намного больше, чем младший помощник Министра. И весьма активно использует свои знания и силу. А Яксли…Почему начальник отдела передал свои полномочия заместителю именно теперь? И вообще ? где он? В такой ответственный момент Яксли просто обязан находиться в Министерстве! Никакие дела не могут быть важнее того, что происходит здесь и сейчас. Да и нет сейчас никаких событий, требующих присутствия начальника Отдела Магического Правопорядка, Перси о таковых бы знал. Получается, что Яксли специально уехал, оставив инструкции для Гавейна, и за этим стоит именно он… Да, Яксли ? подходящая фигура. Перси до сих пор не понимал, почему Пий поставил человека, который открыто поддержал Пожирателей в нападении на школу, на такую ответственную должность. Такому место в Азкабане!

Хотя, может, он и вправду находился под Империусом?

Ровный перестук женских каблучков показался оглушительным в вязкой тишине замершего здания. Кто-то из секретариата? Неужели все закончилось?

— Простите, мисс, но сюда нельзя, — низкий голос за дверью его кабинета. Так его и правда охраняют? Ответа женщины он не услышал.

— Сожалею, но я вынужден повторить — сюда никто не войдет. Сейчас подойдет конвой, и вас проводят…

— Я ничего не понимаю. Мистер Уизли арестован?

— Пенни? — Перси уже судорожными взмахами сдирал с двери заклятия. — Пенни!

Мужской голос что-то произнес. Угрожающе. Да как они смеют?!

— Я имею полное право находиться вместе с ним. Мое имя — Пенелопа Кристалл, и я — супруга мистера Уизли.