Сердца трех (гет)

На стене просторного зала для совещаний была повешена карта. Она была буквально истыкана красными пометками, которые сообщали все свидетельства о появлении Хвоста, с датой и временем. Вместо того, чтобы залечь на дно, Хвост метался как бешеный. В его перемещениях вовсе не было системы. Многие видели его словно бы с ребенком или, во всяком случае, с приспособлением для их ношения на груди. В начале каникул Невилл дал самые полные показания, начиная с первого его видения, от которого болел шрам, и до последнего момента в лабиринте. Его показания воспринялись бы прессой как истерика, но Сириус лично проследил за отсутствием посторонних в комнате. Он записал показания Дамблдора, который объяснил это некоей связью Невилла с Волдемортом. Малфой был прав — что-то назревало. В своей погоне за чертовой крысой Сириус днями и ночами проводил время на работе. О состоянии и новостях о Гарри он узнавал только от Люпина, все еще числящегося в штате.

Когда картина насчет Барти Крауча-младшего стала ясной, Сириус, пересилив себя, все же оповестил Малфоя о том, что готов встретиться. Его пронырливое светлейшество, которое на пару миллиметров было от поста Министра, внимательно выслушал все, что говорил Сириус. Почему-то сообщение о Хвосте его успокоили. Он весьма щедро заплатил Сириусу, оставив ему доступ или попросту забыв про него.

Раньше Сириус не принял бы эти деньги, но сейчас у него было, кому их отдать.

В этот же день, когда он сидел и смотрел на карту, игнорируя чудесную погоду за окном, Кингли сообщил ему, что желает «вытащить упрямую блэковскую задницу на свет божий, который может выжечь ему глаза». Он уговаривал Сириуса взять короткий отдых хотя бы на пару дней, чтобы перестать пугать детей волшебников на экскурсии в Министерстве своими темными кругами под глазами. Он трижды клялся Сириусу, что «как только, так сразу», «и совой, и патронусом» и бог знает что, лишь бы Сириус отправился домой.

Сириус нехотя согласился.

Он стоял перед дверью дома, не помня, когда был здесь в последний раз. Он зашел в прихожую бесшумно. В гостиной кто-то разговаривал и смеялся, а с кухни приятно пахло какой-то выпечкой. Это было ощущение… дома, уютного дома. Затем взгляд Сириуса упал на сиреневый чемодан, аккуратно прислоненный к стене.

Догадка осенила его мгновенно.

Он вошел в гостиную. На диване сидел Ремус. Он читал газету. Гарри занял одно из кресел, на подлокотнике которого сидела Гермиона. Сириус понятия не имел, когда она приехала к его сыну, но судя по глуповато-счастливому выражению лица сына, недавно. И наконец Флер, стоявшая к Сириусу спиной. Она все еще была в дорожной лиловой мантии. Она разговаривала с Гермионой.

— Я испекла пирог! Нет, серьезно, пирог! — донесся с кухни голос Тонкс. Вскоре она появилась в коридоре. — Черт, Сириус, я уже начала думать, что Гарри — наш с Ремусом сын, а тебя вообще не существует!

— Пап, смотри кто приехал! — крикнул ему сын.

Флер смущенно обернулась. Она сняла шляпку и аккуратно положила ее на спинку дивана. За месяц, что Сириус не видел ее, она похорошела. Или Сириус никогда раньше не смотрел на нее как на взрослого самостоятельного человека. Ее лицо чуть округлилось — вероятно, постаралась мама, но в остальном она была так же стройна и невероятно красива, как и месяц назад.

— Да я вижу, — улыбнулся Сириус.

— По-моему, нам стоит похвалить Дору, — первым поднялся с дивана Люпин. — Пойдемте, давайте.

— Ой, точно, — засуетилась Гермиона. Вся компания переместилась на кухню, оставив их наедине.

— Привет, — пробормотала Флер. Она расстегнула дорожную мантию. Ее летнее платье подчеркивало фигуру. Она все еще неловко стояла возле дивана, словно не верила, что здесь ее ждали. — Я… в общем, вот, — она сняла с шеи кулон и подошла к Сириусу, чтобы отдать его. — Вернуть точно должна была, — она, казалось, была напугана молчанием Сириуса.

До сих пор за всю свою жизнь Сириус действительно не испытывал проблем с поиском нужных слов.

— Как же долго нужно тебя ждать, — вырвалось у Сириуса так, словно ворчание у старого деда.

Флер засмеялась. Она смеялась даже тогда, когда Сириус обнял ее, а затем стремительно поднял на руки. Ее смех демонстрировал ее облегчение от того, что она все сделала правильно.

— По-моему, нужна небольшая экскурсия, — произнес Сириус.

— Я определенно в состоянии ходить, — улыбнулась Флер, обнимая его за шею.

— Незадача, я совершенно не в состоянии видеть, что ты где-то там ходишь от меня отдельно, — однако он все же опустил ее на пол. Флер оставила руки на его плечах. — У тебя маленький чемодан.

— В смысле? — Флер посмотрела на свой дорожный чемодан.

— Я не поверю, что это все твои вещи, — покачал головой Сириус.

— Да зачем мне все свои вещи?

— Ну потому что я не выпущу тебя отсюда, — невозмутимо ответил Сириус. — До выполнения моего обещания точно, — добавил он. Флер мгновенно и совершенно очаровательно покраснела снова.

— Думаю, моя пижама тебе понравится , — шепнула она на ухо Сириусу, встав на носочки.

— Мне понравится ее отсутствие, — Флер поцеловала его первой. Она касалась его волос, его груди, и каждое прикосновение было невероятно невесомым и нежным. Без вариантов, в ближайшее время Флер отсюда точно никуда не уедет.

— Это тоже можно устроить, — Сириус посмотрел на нее в восхищенном недоумении.

— Что? Я консультировалась, — фыркнула Флер. — Есть у меня одна такая общительная подруга, тоже, кстати, в каком-то смысле Блэк.

— Ничего не хочу знать о женских разговорах, — Сириус снова подхватил Флер на руки. — Знаю одно место, с которого нужно непременно начать экскурсию…

**

Гарри уплетал пирог быстрее всех. Идея Люпина занять Тонкс приготовлением еды поначалу казалась катастрофой, но сейчас Гарри должен был признать, что у нее отлично получается. К тому же, она явно стала лучше контролировать свои движения.

— Дора, это безумно вкусно, — пробормотал он с набитым ртом. — Если я потолстею, это будет твоя вина.

— Гарри, ну не едят приличные люди с полным ртом! — пихнула его в бок Гермиона. Гарри не видел ее целый месяц, и несмотря на ежедневную переписку, ему жутко не хватало ее. Когда этим утром она появилась на пороге, Гарри готов был задушить ее от переизбытка чувств. Ее присутствие всегда рождало в нем бурю подростковых эмоций, но теперь они были умножены на длительный перерыв.

— А целоваться можно? — Гарри склонился к Гермионе.

— Фу! — немедленно отреагировала Гермиона. — Только когда почистишь зубы.

— Я так соскучился, что даже твое занудство снова обожаю, — пробормотал Гарри. Гермиона слегка покраснела. Она сдержанно сообщила Тонкс, что та делает успехи, после чего буквально силком утащила его на улицу на прогулку.

Тонкс устало села на соседний с Люпиным стул.

— Что молчишь, опять пересолила? — грустно спросила она, кидая на стол полотенце.

— Горжусь тобой, — улыбнулся ей Ремус. — В этот раз просто отлично.

— Врешь ведь, — тем не менее расстроилась Тонкс. — Ну скажи правду.

— Какую? Что я люблю тебя? — Тонкс мгновенно засияла. Она сообщила Люпину, что он просто знает, как перевести тему. Ремус не отрицал. Наконец Тонкс склонилась к его плечу.

— А как ты относишься к детям? — пробормотала она едва слышно.

— Я профессор, конечно, плохо!

— Нет, я про маленьких, — уточнила Тонкс.

— Последний раз держал на руках почти четырнадцать лет назад, — признался Люпин. — Если это предложение такое же, как просьба выйти за меня замуж, то лучше сразу скажи.

— Ну почему просьба, — протянула задумчиво Тонкс. — Факт, — и она повернулась лицом к своему жениху, чтобы не упустить ни единой эмоции из многогранной реакции Люпина. Но в общем и целом, похоже, что он был рад.