Моё проклятое дитя (джен)

«Как странно видеть его таким», — мысль уже некоторое время летала у Гарри в голове и не желала ее покидать: «Таким спокойным».

Найт Каллекс неподвижно лежал на спине. На его лице не было ни малейших признаков боли или напряжения. Казалось, он просто заснул, но именно это и было неправильным. Гарри никогда не приходилось наблюдать за тем, как спит его охранник. До этого дня только он спал в присутствии аврора, а не наоборот.

Сзади него послышались шаги, и Гарри отскочил в сторону, отрывая взгляд от мужчины. Трое человек в желтых халатах с эмблемой скрещенных палочки и кости на груди суетились у койки аврора. Мадам Помфри вызвала по каминной сети еще одного коллегу, и по ее напряженному голосу было ясно, что дела обстоят плохо.

— Здравствуй, я — целительница Маккена Бреун, разреши осмотреть тебя, — обратилась к нему одна из новоприбывших, поднимая палочку.

— Нет, нет, — запротестовал Гарри, — я в порядке, мэм. Вы лучше их осмотрите, — он махнул в сторону своих одноклассников, тихо сидевших на соседней койке. Лиана, как оказалось — пуффендуйка, беззвучно плакала, не замечая, что с ее плеч сползает одеяло. Пожилая целительница тщетно пыталась утешить ее и разговорить. Панси и Драко держались за руки. На лбу слизеринца уже подживал порез, и было заметно, как он хмурится. Время от времени он бросал взгляд на Гарри, но тот не мог понять, что он обозначает. Все четверо старательно отводили взгляд от ширмы в конце Больничного крыла.

— Я уверяю, твоим друзьям уже оказывается вся необходимая помощь, — мягко, но настойчиво возразила мисс Бреун. — Насколько я поняла, с вами приключилось что-то вроде небольшого взрыва или землетрясения. Мне нужно убедиться, что ты не получил никаких физических травм.

— Что с Найтом Каллексом, мэм? — не слушая ее, спросил Гарри. Его голос дрогнул, и возможно, именно это убедило целительницу из Мунго повременить с осмотром.

Она вздохнула:

— Вы его подопечный, не так ли?

Гарри кивнул.

— Его состояние крайне тяжелое. Мы диагностировали повреждение головного мозга вследствие гемодинамического удара, и многие его функции нарушены. Мистер Каллекс не реагирует ни на какие внешние раздражители и поэтому не приходит в сознание. Мы поддерживаем нормальную работу его дыхательной и сердечнососудистой систем, но пока что это все, что мы можем сделать, пока не выявим причину его состояния.

— Но все же какие-то догадки у вас есть? — Гарри постарался не измениться в лице.

Целительница поджала губы.

— К сожалению, я не имею права говорить об этом до прихода авроров из оперативного отдела.

Гарри не удержался и кинул взгляд на ширму. Он с содроганием ждал допроса, и ему никак не удавалось упорядочить скачущие мысли. Что ему сказать? А о чем следует умолчать? Их будут спрашивать вместе или по отдельности? Что уже успел рассказать Невилл? У Невилла случилась жуткая истерика, и его увели в другое помещение. И куда забрали Блэйза?

К несчастью, мысли еще и затапливались образами и пережитыми воспоминаниями.

Перед глазами до сих пор стояла мадам Помфри, которая щупала пульс у Кэти, несмотря на то, что ее уже оповестили о кончине студентки.

— Я… я понимаю. Спасибо.

Целительница взяла гриффиндорца за руки, и только сейчас он заметил, что до боли стискивал рукой другое предплечье.

— Мистер Поттер… Гарри, все образуется. Я уверена, что мистер Каллекс скоро пойдет на поправку. Он сильный мужчина. Семьям авроров не привыкать сидеть под дверьми реанимации — таковы, уж простите, издержки профессии. В это время главное не впасть в отчаяние — когда мистер Каллекс очнется, ему потребуется вся поддержка, которую вы сможете ему предложить.

Гарри кивнул, чувствуя, как по спине побежали мурашки от этой перспективы. Но целительница посчитала это удовлетворительным ответом. Она вернулась к деловому тону:

— А теперь я хочу, чтобы вы протянули свои руки ладонями вверх. Да, вот так.

— Спасибо за беспокойство, целительница, но в этом нет непреложной необходимости. Гарри осмотрят позже, — на его плечо легла морщинистая рука и он обернулся. Дамблдор.

— Директор, — мисс Бреун, видимо, была недовольна тем, что ее прервали, — я настаиваю на том, чтобы студенты были осмотрены немедленно. Это мой долг.

— И исполняете вы его примерно, — он с улыбкой слегка поклонился. — Видите ли, история болезни Гарри требует вмешательства только его личного целителя, я ожидаю его прибытия в Хогвартс с минуты на минуту. Мне кажется, Гарри будет спокойней, если его обследует знакомое лицо.

Маккена Бреун без лишних слов отошла, пожелав мальчику здоровья.

— Мой личный целитель? — Гарри озадаченно уставился на директора.

— Да, Гарри, я тебя к нему отведу тот же час. Мне только нужно перекинуться парой слов с Поппи. Почему бы тебе пока не попить воды? У тебя вид как у жителя пустыни.

Гарри поплелся в конец палаты к тумбочке с графином, размышляя, на что это намекает директор. Он осторожно присел на койку, стараясь не задевать соседнюю ширму ногами. Когда-то, еще на его втором курсе, эта кровать также была огорожена, и на нее положили окаменелого Колина Криви. А рядом лежала Гермиона. Ее восковая кожа и застывшие в движении руки наводили страх, но все равно он знал, что где-то там внутри она была теплая, живая и только ждала своего пробуждения. Они с Роном даже зачитывали ей вслух список домашних заданий в надежде, что паника заставит ее очнуться вопреки всякому здравому смыслу. Но вот Кэти уже не очнется.

Гарри знал, что следующую неделю его факультет будет самым тихим и печальным. Их гостиная в этом году будет впервые задрапирована в черное. Походы в Хогсмид с учетом обстоятельств наверняка отменят. А квиддич… Гарри почувствовал, как что-то холодное сжалось у него внутри.

Ох, Кэти…

К тому времени, как директор его позвал, он успел выпить два стакана воды и украдкой умыться.

— Идем, Гарри. Мы должны управиться до прихода авроров. Как только они выслушают мнение артефактора насчет проклятого ожерелья, у них наверняка появятся вопросы. Нам лучше не терять время.

Гарри дождался, пока двери Больничного крыла за ними закроются.

— Вы ведь знаете, что произошло? — тихо спросил он. Он побаивался гнева директора, но понимал, что скрывать все бессмысленно. По правде говоря, единственный человек, который мог как-то обезопасить Гарри от теперешних неприятностей, вел его по темному коридору, подсвечивая путь палочкой.

— Догадываюсь, — просто ответил Альбус Дамблдор. — На самом деле, мне бы хотелось услышать версию ночных событий из твоих уст. Боюсь, мои сведенья несколько урывчатые.

— А что вам сказал Невилл?

— Мистер Долгопупс едва ли понял, что произошло, — утешил его директор. — Он утверждает, будто тобой что-то овладело, и ты пытался убить своих товарищей. Ему дали успокоительное, но Августа была против, чтобы с ее внуком беседовали целители из Мунго или авроры. Я думаю, ты можешь побеседовать с Невиллом позже, когда он вновь вернется в школу.

Гарри пытался осмыслить услышанное.

— Она забрала его из Хогвартса? Но почему? Постойте… вы ведь не верите тому, что сказал Невилл? Я ничего не делал! — как Гарри не старался, в голос прорвались визгливые нотки.

За его спиной нарисованный старичок недовольно засопел и пониже нахлобучил свою широкополую шляпу, скрываясь от режущего света. Дама напротив не была столь терпелива:

— Quel mufle! (1) — кончик сложенного веера сердито указывал на Гарри. — Проявляй уважение к старшим, мальчик!

Отвернувшись от картин, Гарри стал как вкопанный посреди коридора, глядя на Дамблдора широко раскрытыми глазами. Он медленно произнес:

— Куда на самом деле вы меня ведете?

— Я понимаю твою ощенившуюся подозрительность, Гарри … Pardonne-nous, madame, — обернулся к картине Дамблдор. Дама фыркнула и закрыла лицо веером, оставив на обозрение высокую конструкцию своей прически. — Но тебе нечего беспокоиться, пока ты со мной. На самом деле, я не желаю, чтобы ты беседовал с кем-либо из авроров прямо сейчас. В данный момент мы направляемся в Гриффиндорскую Башню, где ты тихонько, не разбудив товарищей, возьмешь свою мантию невидимку, ладно? А пока мы идем, мне хотелось бы узнать полную картину произошедшего в Хогсмиде.

Гарри растерялся.

— Мантию-невидимку… сэр?

— Мне будет спокойней, если она будет у тебя под рукой, — уклончиво ответил Дамблдор и вновь зашагал, увлекая мальчика за собой. — Я тебе верю, Гарри, — добавил он, видя, что тот не настроен на беседу. — И рассказ Невилла Долгопупса о том, что ты причинил вред своим одноклассникам, я сразу отмел как абсурдный. Что бы ты не натворил, это не могло выйти за рамки дозволенного.

Слова директора немного успокоили Гарри, и он лишь немного колебался, прежде чем выложить ему все, как на ладони. Он знал, что директор мог лишь догадываться о случившемся — бежавший с полянки Невилл наткнулся на Тонкс, которой было велено встретить последнюю хогвартскую пятерку, задержавшуюся в Хогсмиде. Она тут же отправила Патронус с сообщением директору, а сама вернулась за ребятами, поручив Невилла Розмерте. Мальчик трясся от страха и наотрез отказывался идти вместе с Гарри. Поттер же не успел ему и слова сказать, не то чтобы объясниться. Когда он ступил за порог «Трех Метел», его встретила только бледная хозяйка паба. Из подключенного к хогвартской сети камина выскочила могучая фигура Кингсли Бруствера, и тот, не теряя ни секунды, подхватил тело коллеги и унесся в вихре зеленого пламени. Из путаных реплик ребят стало понятно, что виной всему — проклятое ожерелье. На осмотр места происшествия были вызваны авроры и артефактор из Министерства Магии, где их «дожидались» почерневшая драгоценность и ее жертва.

Понимая, что директор наверняка поинтересуется, почему прогулка в Хогсмиде для их группы затянулась, Гарри рассказал ему об их маршруте, упуская некоторые подробности. Он не хотел чернить имя Найта и постарался представить все в благопристойном свете. Задав пару уточняющих вопросов, директор погрузился в раздумья.

— Сэр? — Гарри заглянул в лицо директору. Его выражение было необычайно хмурым и сосредоточенным. — Мы уже у портрета Полной Дамы, сэр.

— Ах, да. Я подожду тебя тут.

— Я мигом, сэр, — Гарри назвал сонной Даме пароль и с облегчением проскользнул в проем. На самом деле он был рад ускользнуть от общества директора, авроров и целителей хоть на минуту. К тому же, ему было не совсем понятно, как отнесся директор к тому, что Гарри позволил своей Тёмной магии проявить инициативу. Сердится ли он на Гарри? Наверняка так оно и есть, ведь он применил свою магию на глазах у шести человек. Он вдруг вспомнил, с какой суровостью профессор Дамблдор велел скрывать свою сущность от Найта, и почувствовал стыд. Найт пострадал из-за его, Гарри, беспечности. Как можно было быть таким неосторожным, позволив магии выплеснуться? Ему вообще не стоило трогать то проклятое ожерелье, это чудо, что он вообще справился мерзостной магией, заключенной в этот предмет.

"А ведь Забини меня предупредил, чтобы я его не трогал. Он явно имел полное представление, о чем говорил. Мне просто не следовало. Трогать. Это."

Разозлившись на самого себя, Гарри хлопнул крышкой сундука чуть громче, чем собирался. Он замер и прислушался. Дин и Симус дружно сопели, но вот от полога кровати Рона не доносилось ни звука. Гарри подавил назойливое желание позвать его и сообщить о смерти Кэти. Взяв мантию и на всякий случай засунув сложенную вчетверо Карту Мародеров в карман, Поттер вышел из спальни, тихонько прикрыв за собой дверь.

Дамблдор дожидался на том же месте, где он его оставил.

Гарри только открыл рот, но директор встретил его странным вопросом, который выбил у него почву из-под ног.

— Гарри, скажи, а мистер Малфой отлучался от вашей компании? Скажем, отходил куда-нибудь что-то купить или покурить в одиночестве?

— Нет, — Гарри был настолько удивлен, что совершенно забыл, что хотел спросить сам. — Я все время находился рядом с ним.

— Понятно. Спасибо, — Дамблдор, казалось, ничуть не был удручен его ответом.

«Интересно, откуда Дамблдор знает, что Малфой курит? Хотя он не так уж и скрывался…»

Мысли о Драко возродили у Гарри беспокойство.

— Сэр, а что будет с Драко?

Дамблдор не спешил с ответом, и с каждой секундой тишины нервозность мальчика усиливалась.

— Его ведь не арестуют? Он ведь только… он сделал это для меня, — выпалил Гарри и залился краской. Ему было важно пояснить это Дамблдору, и он попытался представить, что говорит о чем-то будничном. Набрав полные легкие воздуха, он как можно ровнее сказал:

— Дело в том, что Драко тоже Тёмный, — он остановился. Не дождавшись бурной реакции, продолжил: — И он знает, чем чревато открытие своего статуса аврору. Он предупреждал меня. Но я… я облажался, и Драко знал, что я не мог поднять палочку на Найта, чтобы заставить его забыть об этом. Он сам кинул в него заклинание Забвения, но, очевидно, что-то пошло не так, и теперь Найт в Больничном крыле. Но он не хотел, чтобы это произошло, он пытался заставить Найта забыть о том, как я колдую! Он не знал, что все так обернется! Он просто пытался помочь мне! Сэр! Это был несчастный случай! Он не виноват! — жарко доказывал Гарри.

— Мало кому удается применить заклинание Забвения правильно, — печально заметил Дамблдор. — Но нападение на аврора — тяжкое преступление, и при иных обстоятельствах мистеру Малфою было бы предъявлено обвинение в судебном порядке. Но, — директор жестом остановил все возражения, готовые сорваться с губ студента, — я не думаю, что разумно предавать его вмешательство огласке. Поэтому мы поступим по-другому. Я поговорю с мистером Малфоем, и когда мистер Каллекс очнется, ему будет назначено справедливое наказание.

Гарри кивнул, преисполненный надежды. Слава Мерлину. Все, что угодно, но только не Азкабан. Он не вынесет, если в камеру к старшему Малфою, посаженному в тюрьму при участии Гарри, поселят еще и младшего. И по его вине.

«Когда Найт очнется, я упаду перед ним на колени и будет молить о прощении», — пообещал себе Гарри. Не смотря на то, что реакция Найта на Тёмную магию Гарри была довольно таки красноречивой, он не оставит попыток вернуть его доверие. И может, ему удастся убедить Найта в том, что Драко действовал только из страха и желания защитить его, Гарри. Если Найт смягчится, наказание слизеринца не будет слишком уж суровым.

Поттер заметил, что в его планах было слишком много камней преткновения — «когда», «может», «если», но он упрямо выкинул их из головы, надеясь на лучший исход. Поглощенный мыслями о том, как объясниться с Найтом, когда тот очнется, он не заметил, как директор подвел его к выходу из замка.

— Сэр, а зачем нам выходить из замка? — спросил Гарри, вертя головой по сторонам. Вокруг не было ни души, но как только они вышли на крыльцо, то наткнулись на запыхавшегося мужчину в алой мантии. Тот остановился, чтобы перевести дух, и Дамблдор шагнул ему на встречу.

— Какие новости, аврор Сэрджесс?

— Ох, давно я так не бегал, — он смахнул со лба пот. — Мы выяснили, кому принадлежало ожерелье. Долиш отправился назад в министерство, подать запрос на обыск. Дрянная вещь, скажу я вам. Артефактор был в ужасе, когда ее увидел. По его словам, столь Тёмные предметы были конфискованы министерством еще при падении Тёмного Лорда, и это невероятно, что кто-то осмеливается хранить у себя такую улику.

— А подозреваемый? — тихо спросил Дамблдор, и Гарри с удивлением увидел цветущую ухмылку на лице аврора.

— О, это будет сенсацией. Я уже вижу заголовок Пророка. Золотая птичка наконец в клетке. Мы все голову ломали, как человек может столько раз выходить чистеньким из трупного болота! Ну ничего, наши парни наверняка устроят допрос с пристрастием, вот и выясним… — тут до мужчины, похоже, дошло, что Дамблдор стоит не один, и он напустил на себя серьезный вид.

— Кгм. Как бы то ни было, мне нужно допросить студентов, которые были на месте происшествия.

— Конечно. Они сейчас в Больничном крыле под опекой школьной целительницы. Но вы должны принять во внимание, что дети пережили ужасное потрясение, поэтому не слишком на них давите.

— За кого вы меня принимаете? — картинно возмутился мужчина. — У меня самого трое оболтусов. Уж будьте уверены, добывать информацию без детских слез и истерик — моё призвание. Кстати. Говорят, среди студентов на той поляне присутствовал Гарри Поттер? — аврор постарался скрыть волнение в голосе, но было яснее ясного, что он просто умирает от любопытства.

Дамблдор любезно улыбнулся.

— Совершенно верно. Если вы поспешите, то думаю, вам представиться возможность самому выбрать свидетеля для допроса.

— О, право, директор, это совершенно неважно, мой долг…

— Больничное крыло находится в той стороне, — махнул директор, и аврор Сэрджесс, невнятно поблагодарив, устремился в замок, громко топая ногами.

Гарри, наконец, выдохнул и уставился на директора.

— Простенькое заклинаньице для отвода глаз, — подмигнул Дамблдор. — Итак, я думаю, тут наилучшее время и место, чтобы надеть твою мантию невидимку. Тебя не должно быть видно из окон Хогвартса, — Дамблдор переплел пальцы рук на животе и стал озираться с таким видом, будто действительно оценивал, насколько подходящим было место для человека, который собирался исчезнуть прямо в воздухе.

Гарри подчинился. Его руки пытались плотнее запахнуть мантию — сильный сквозняк рвал ее за края, и он не был уверен, что его ноги исчезли из видимости вместе с телом. Наверное, лучшим выходом было связать края подола вместе. Гарри закатил просторные рукава и нагнулся, досадуя на то, что так и не удосужился пришить к мантии дополнительные застежки, хотя не раз уже попадал из-за этого впросак. Из-за его спины внезапно послышался тяжелый вздох, и Гарри подпрыгнул, хватаясь за палочку.

— Вы наверное, шутите, Альбус. Как, во имя всего сущего, мне сопровождать через всю территорию Хогвартса два ботинка и две руки, не привлекая внимания?

— Северус! — Дамблдор улыбнулся профессору, в то время как Гарри мечтал, чтобы Снейпа сдуло сквозняком обратно, откуда он пришел. Сам профессор никаких затруднений с ветром не испытывал — его черная зимняя мантия плотно облегала фигуру, а подол даже не думал шевелиться. Волосы и те висели прямыми сосульками, как будто и не слышали о такой вещи, как непогода.

Гарри бросил попытки оправить мантию и оскорблённо отвернулся, но, услышав, о чем говорят профессора, весь обратился в слух.

— … ожидает вас в кабинете. Смею предположить, что Нарцисса очень желает видеть его дома.

— Не беспокойся, я не буду держать его долго.

— Я не беспокоюсь.

— Конечно.

Они помолчали, и Гарри едва удержался, чтобы не обернуться.

Они говорят о Драко.

— Мы с Гарри встретили Сэрджесса, он был очень взволнован личностью владельца ожерелья.

— Могу себе представить.

— Но их ожидает разочарование, не так ли?

Снейп молчал очень долго, и Гарри посчитал, что теперь можно подойти и вежливо поинтересоваться, чего они ждут на крыльце. Уже светало. Черное небо сменилось пасмурно серым, и Гарри осознал, что прогулка в Хогсмид действительно затянулась надолго. Он с трудом подавил зевок и обернулся, чтобы обнаружить, что оба профессора смотрят на него.

Профессор ЗОТИ перевел взгляд на Дамблдора и устало спросил:

— Вы уверены, что это необходимо?

— Нет. Но это единственная возможность дотянуть до Рождества.

Снейп криво ухмыльнулся.

— Дальновидный план.

— Но он гениален, правда? — Дамблдор ободряюще улыбнулся гриффиндорцу. — Гарри, я жду тебя завтра в своем кабинете в семь часов вечера. Нам будет что обсудить. Как только Северус вернет тебя в замок, выспись хорошенько. Удачи вам обоим.

Он еще раз улыбнулся Снейпу и пошел назад в замок. Когда двери за ним закрылись, на Гарри опустилась неловкая тишина. Он и Снейп стояли на крыльце, и Гарри был уверен, что вопрос «Куда, черт возьми, мы собираемся?» отчетливо читался у него на лбу. Профессор ЗОТИ, немного нахмурившись, медленно одевал перчатки.

— Поттер, мы сейчас совершим небольшую прогулку. Вы сами поймете, когда придете на место, — ответил он на невысказанный Гарри вопрос. — Что на самом деле важно — это то, что вас никто не должен видеть. Ни одна живая или неживая душа.

— Меня не должны увидеть авроры? — заволновался Гарри. Неужели его прячут от них? И никакого допроса не будет?

— Совершенно верно, Поттер. Ни живые, ни мертвые, — мужчина насмешливо наклонил голову. — А сейчас постойте на месте минуту, не то не досчитаетесь чего-нибудь важного.

Гарри окаменел под прицелом палочки и оценивающим взглядом Снейпа. По его телу прошла теплая волна, и он с удивлением узнал согревающие чары. Затем мантия на нем застыла и упала вдоль тела, словно ее только что повесили на вешалку. Но Гарри чувствовал, как ветер трепет его волосы, и поймал себя на мысли спросить об этом заклинании у Гермионы. Потом из его глаз посыпались искры, так как Снейп с силой ударил палочкой по его голове.

— Ай, больно же!

— Оденьте капюшон, Поттер.

Гарри, сопя от гнева, потянулся руками к шее, но рук почему-то не увидел. Он помахал перед собой ладонями, но пустота перед ним никак не изменилась.

— Дезилюминационные чары, — объяснил профессор и повторил, — оденьте капюшон.

Гарри подчинился, надеясь, что под материей не видно ни проблеска восхищения на его лице. С неохотой он признал, что Снейп силен в маскировке. Затем он пережил пару неприятных минут, когда его словно с ног до головы окатило водой, бросило в ледяной холод, затем в жар, высушило до сухости во рту, легонько толкнуло в грудь, и под конец Гарри испытал странное чувство, которое он бы описал как «стать легким как пушинка». Мальчик надеялся, что не издавал никаких постыдных звуков во время этой экзекуции.

— Ну вот и все, Поттер. Теперь вас не вижу даже я, — профессор смотрел в сторону Гарри, но теперь с едва заметным отличием — его взгляд был направлен сквозь него.

Гарри возликовал.

— Минус 20 баллов с Гриффиндора, Поттер.

— За что? — громко возмутился Гарри.

— Если я этого не видел, это не означает, что я не знаю, что вы только что сделали. Идемте. И держитесь поблизости, чтобы я слышал ваше недовольное сопение.

Гарри еле поспевал за широким шагом профессора, но с его лица все равно еще долго не сходила улыбка.

* * *

Дойдя до домика Хагрида и миновав его, Гарри внезапно понял, куда они направляются, и его настроение резко упало. Снейп шел вперед, не оглядываясь, но всегда замедлял шаг, стоило Гарри отстать на десяток футов. Если честно, то тормозил мальчик чисто из вредности. Его ботинки… его невидимые ботинки ступали по поверхности снега, не оставляя следов, и Гарри от души повеселился, прыгая на самые крутые снежные холмики и в коварные ямки. Если Снейп и был в курсе, каким образом гриффиндорец следовал за ним, то виду не подавал. Он только хмыкнул однажды, когда Гарри со всей дури хлопнулся об землю, поскользнувшись на длинной ледяной дорожке. Дальше они шли без происшествий.

Когда перед ними выросли темные заросли деревьев, Снейп остановился и зажег палочку. Он напомнил Гарри, чтобы тот не отходил от него, и направился вглубь леса. На голых ветках не было ни листочка, однако, чем дальше они пробирались, тем темнее становилось. Стояла мертвая тишина, и Гарри казалось, что его дыхание должно слышаться на многие мили вокруг. Пару раз Снейп резко останавливался, и Гарри едва не врезался в спину профессора.

— Профессор?

Гарри с трудом шевельнул замерзшими губами и понял, что наложенные на него заклинания начали ослабевать.

— Да, Поттер? — Гарри и не ожидал, что Снейп ему ответит, и обрадованно подошел ближе.

— Что мы делаем в Запретном лесу?

— Увидите, — просто ответил Снейп.

Гарри усмехнулся.

— Это вряд ли. Я едва различаю вашу спину. Почему здесь так темно? Сейчас ведь должно быть ранее утро, а не поздняя ночь.

— Это волшебный лес, Поттер, — Снейп выделял каждое слово, как будто разговаривал с ребенком. — Вас не должно это удивлять.

— А.

Спорить Гарри не хотелось. Он устало снял очки и протер их краем мантии, отстраненно размышляя, как долго они уже идут. Гарри никогда не заходил так далеко. Окружающая местность немного изменилась: под ногами хрустели ветки, деревьев стало больше, так что Гарри приходилось неотрывно следить за профессором, чтобы не потерять его из виду за очередным поворотом. Когда Гарри наткнулся на куст, внезапно выросший прямо у него под ногами, Снейп сказал, что уже можно снять мантию-невидимку. По-видимому, они зашли настолько далеко, что возможность быть замеченными кем-то была ничтожно мала.

Невероятно, но казалось, Гарри засыпал на ходу. Не смотря на то, что он находился неизвестно где посреди леса и понятия не имел, в какой стороне находился Хогвартс, его глаза закрывались сами собой. Он отчаянно боролся с желанием уткнуться взглядом себе под ноги. А вот Снейпу хоть бы что — идет себе и не оглядывается. Гарри задумался, можно ли попросить профессора идти помедленнее, но был уверен, что эта провальная идея.

Сквозь мантию начал просачиваться холод. Гриффиндорец вяло растирал себе плечи и старался не думать о том, что совсем не чувствует своих одеревеневших стоп. Остывшая потная спина под шерстяным свитером жутко чесалась, и Гарри тихо зарычал сквозь зубы.

Он так хотел выпить горячего чая и погреться у камина, накрывшись пледом, что эта картинка в голове причиняла ему боль. Возможно, Снейп что-то почувствовал, потому что он остановился и впервые обернулся к Гарри.

Проморгавшись от яркого света палочки, Поттер убедился, что не он один подает неизбежные признаки усталости. Белки глаз профессора отливали краснотой, а носогубные складки глубоко врезались в кожу, придавая ему еще более хищное выражение, чем обычно. Бледная нить тонких губ была едва различима на его лице.

— Мы почти пришли, — сказал Снейп, и Гарри не смог подавить то ли облегченный, то ли обреченный вздох. — Поттер. Посмотрите на меня.

Гарри покорно поднял взгляд, понимая, что профессор хочет добиться от него полного внимания.

— Да, сэр.

— Сейчас я потушу свет. Прошу вас не издавать ни звука, пока не позволю. Это означает: никаких вопросов, никакого скулежа и тяжких вздохов. Вам понятно?

«Я не скулю», — подумал Гарри, но ему было лень это говорить. Он кивнул.

И тут же испугался черной темноты, окружившей его со всех сторон. Все его чувства, кроме зрения, заработали на полную, будто кто-то их включил. Гарри слышал, как его сердце бьется где-то в горле, а под ногами тихо шуршит снег. Вот уж действительно, впотьмах и блоха страх. Но главное — он чувствовал присутствие Снейпа, и это удерживало от паники. Гарри спрашивал себя, не померещилось ли, когда его руку обхватила чужая в кожаной перчатке и крепко сжала, но видимо, нет. Снейп действительно ухватился за него, медленно продвигаясь вперед.

Недоумевая, как тот видит в такой темноте, мальчик осторожно прижался к его левому боку, опасаясь наткнуться на деревья. Снейп не возражал, и Гарри постарался подстроиться под его шаг.

«Наверное, мы выглядим очень смешно со стороны», — вдруг подумал мальчик и еле удержал неуместный смех.

Гарри не знал, сколько они так прошагали, прежде чем услышал это.

Ничего необычного. Просто шорох откуда-то с левой стороны, но у Гарри волоски на шее встали дыбом. Пробродив несколько часов в полной тишине, посторонний звук он ощущал как выстрел из ружья.

Снейп замер и немного повернулся. Он потянул Гарри за собой, и тот нащупал правой рукой кору дерева. Гарри прислонился к стволу, стараясь дышать как можно более беззвучно.

«Как же спросить Снейпа о том, что ему следует делать? Он ведь запретил разговаривать».

Гарри нашарил рукой палочку в кармане и осторожно ее вытащил, опустив вдоль тела. Правда, в этом было мало толку — без света было невозможно отличить профессора от дерева, не то что бы противника где-то поблизости.

Снейп пошевелился, и Гарри понял, что он выглядывает из-за дерева. Посторонний шорох стал ближе, и профессор присел, утягивая за собой студента. Колени прострелило приятной болью, и Гарри, откинувшись спиной на дерево подумал, что кто бы там их не поджидал, он не сдвинется с места, пока Снейп его не позовет.

Минуту или две они тихо сидели, в то время как звук приближался. У Гарри возникло странное ощущение, что Снейп вовсе не прячется, а … выжидает. Что бы это ни было, он, очевидно, не мог попасть в него с такого расстояния и ждал, пока оно приблизится.

Наконец, Гарри затаил дыхание. Мужчина ощутимо сжал его руку, и в кои-то веки Гарри безошибочно понял, что тот пытался ему сказать:

«Сиди тихо и жди».

Гарри кивнул, потом спохватился, что в темноте этого не было видно, но Снейп уже отпустил его руку. Секунду-другую ничего не происходило, затем…

Вспышка зеленого света молнией пролетела в трех футах от Гарри, и неподалеку что-то тяжело упало на землю.

— Люмос, — огонек осветил профиль Снейпа, его черные глаза странно блестели, пока он смотрел на свою добычу.

Гарри поднялся на трясущихся ногах, все еще не веря в происходящее. Он и мысли не допускал, что Снейп будет использовать Непростительное заклятие. Наверняка то, что он убил, было огромным и очень опасным, иначе он не видел смысла в такой жестокости.

Гарри выглянул из-за спины Снейпа, и его сердце болезненно сжалось.

Мягкий свет отсвечивал дивной красоты шерсть, переливающуюся холодным серебром. Белоснежная грива все еще развивалась на ветру, но стройное тело не подавало признаков жизни. Даже неподвижный, окруженный черными деревьями единорог был прекрасным зрелищем, словно сверкающая жемчужина на дне океана.

— Зачем вы это сделали? — сердито прошептал Гарри. Горло перехватил спазм, и он не мог придать ему окраски той ярости, что переполняла изнутри.

— Только не надо реветь, — холодно предупредил его Снейп. — Вы же сами понимаете, что все к этому шло.

Гарри отшатнулся.

— Неужели… Как Дамблдор допустил это?

Снейп недоуменно посмотрел на него.

— Допустил?! Он настоял на этом.

— Нет! — Гарри отскочил от Снейпа, который спокойно приблизился к убитому им единорогу. — Вы лжете! Я расскажу ему! Вы убийца! Вы… Да как вы могли?!

— Уверяю вас, Поттер, у меня не было ни малейшего желания протаскивать вас несколько часов через лес, и я не хотел для бедного существа такой кончины. Но директор был непреклонен. Могу вас утешить тем, что это решение также далось ему нелегко. Поэтому прекратите разыгрывать драму и подойдите сюда.

Гарри вглядывался в лицо Снейпа, пытаясь уличить его во лжи. Тот холодно смотрел в ответ, возвышаясь над небесным созданием, словно карающий демон.

«Но ведь это правда. Дамблдор сам забрал меня из школы и поручил Снейпу. Он бы никогда не позволил этому случиться, если бы сам не планировал».

Гарри почувствовал себя так, словно из него выкачали весь воздух.

Снейп издал раздраженное рычание.

— Ради Мерлина, Поттер, мы уже почти у цели! Я вас умоляю, не поддавайтесь эмоциям и сделайте то, что я вам говорю. Я обещаю, что вы скоро почувствуете себя намного лучше. Ну чего вы боитесь? Это не первый труп, который вы видите за эту ночь.

— Я боюсь, что Дамблдор сошел с ума, раз поручает вам такие задания! Мальчик мой, кровь единорога необычайно ценна и способна вернуть к жизни, но выпивший ее — проклят на веки, — он передразнил голос Дамблдора, чувствуя, как к глазам подкатываются горячие слезы. — Да как он посмел?! И ничего мне не сказал заранее! О, этот хитрый скользкий лицемер…

— Единственная вина Дамблдора в том, что он вас слишком любит, — перебил его Снейп. — Его сердце кровью обливалось, Поттер, когда я рассказывал, как вы умоляли меня дать хоть каплю крови, которая сейчас в изобилии лежит перед вами. Тогда в вас не наблюдалось подобной брезгливости. Что ж, поступим иначе. Я сейчас соберу кровь в симпатичный флакон, который как нельзя лучше подойдет вашей нежной натуре, и отдам вам его в Хогвартсе, несомненно, уже после того, как вы отогреетесь и забудете обо всех ужасах, пережитых сегодня ночью. Я так же обеспечу вас зельем сна-без-сновидений, чтобы вам, не дай Мерлин, не приснились мёртвые единороги. Но учтите, Поттер. Лицемером в этой истории будете вы, а не я или директор.

Гарри закрыл лицо руками, желая так же заткнуть уши. Конечно же, Снейп был прав. Происшествие в Хогсмиде показало, что он уже не способен держать себя в руках без стимулятора. Если бы он хоть на минуту забыл о своей страсти к Тёмной магии, то ему бы удалось мыслить трезво, и необдуманным поступкам пришел бы конец. Найт бы не лежал сейчас в Больничном крыле с неопределенным диагнозом. И у Драко не было бы неприятностей. Боже! Он ведь крестник Снейпа! Неудивительно, что профессор сейчас в бешенстве. Единственно разумным решением было напоить его, Гарри, кровью, и мальчик не понимал, почему так бурно сопротивляется. Хотя нет. На самом деле, это было даже слишком очевидно…

Он быстро вытер слезы рукавом и, сфокусировав взгляд на серебристом сиянии, осторожно стал подходить. Вблизи единорог был еще прекрасней. Удивительного цвета ртути глаза влажно блестели, а сквозь спутанную гриву прорисовывался длинный рог. Снейп молча посторонился, и Гарри встал рядом, глядя на беззащитную грудь и вывернутую шею единорога.

Гарри взглянул на профессора из-под слипшихся ресниц, и тот откашлялся.

— Я не ваш крёстный, мистер Поттер, но при данных обстоятельствах… предпочел бы выполнить некоторые из его обязательств. Понимаете, среди Тёмных существует ритуал, и вы окажете честь магии, если согласитесь участвовать. Это не обязательно, но… такова традиция. Однако если вы откажетесь, это будет всего лишь вашим выбором, никто не будет вас порицать за это.

Поттер с любопытством посмотрел на мужчину. Если бы он не знал Снейпа пять лет, то подумал бы, что тот был чем-то смущен.

Зашуршала бумага, и профессор молча передал ему продолговатый сверток. Он не был ни тяжелым, ни легким и идеально лег в его ладонь. Заглянув внутрь, он понял, почему.

Это был кинжал. Лезвие было из тонкой стали, но с необычными зазубринами. Рукоятка оплеталась медной проволокой, и между ее кольцами Гарри подушечкой пальца ощутил какие-то символы. Вспышка удовольствия прошла по его суставам, и он со свистом втянул воздух.

— Это…

— Да, он принадлежит вам, — подтвердил Снейп. — Все крещенные рано или поздно держат кинжал в руках по назначению, но в вашем случае это имеет скорее символическое значение. Вам просто нужно сделать достаточно глубокий надрез.

Снейп накрыл руку Гарри с зажатым в ней кинжалом и показал линию на шее животного.

— Вот так. От яремного желоба до плечевого сустава. Сделайте это быстро и без колебаний.

Гарри покрепче перехватил нож и устроил левую руку на плече единорога. Шерсть мягко скользила под его пальцами.

— Вы ведь знаете, что я хочу этого, правда? — он оглянулся на бесстрастное лицо Снейпа, желая извиниться, но не зная, как. — Я не лицемер. Просто я…

— Я знаю, Гарри. Правда состоит в том, что мы все этого отчаянно хотим. И так же отчаянно это скрываем.

Гарри кивнул и последний раз взглянул в жемчужные глаза. Лезвие вошло легко, и Гарри провел им сверху вниз, чувствуя, как разрывается плоть, а руку обволакивает горячее тепло. Нож выскользнул из его пальцев, но он больше не интересовал его. Он вытянул руку из глубокой раны и заворожено смотрел, как сияет его рука на свету. Словно тончайшая серебряная перчатка.

— Чего ты ждешь? — донесся до него взволнованный голос. — Пей.

Гарри послушно наклонился и открыл рот, позволяя восхитительному нектару наполнить его тело, разум и душу.

(1) Что за хам! (фр.)