...Я как-то слышал, кроган говорил, ножом у рахни вырезая сердце:
"Галактика — лишь кучка огоньков,
Что тлеют, чтобы вскоре разгореться."
На удивленье мудрые слова для крогана, неловко мне признаться.
Но я запомнил то, что он сказал, и вот что стало мыслью турианца:
ведь в каждом огоньке — своя искра, истории о чести и отваге,
нырнешь туда — и сам не будешь рад, что оказался в этой передряге,
где каждый шаг — надежда или смерть; где может быть вот-вот тебя не станет — но если нам случится умереть, то кто рискнёт сразиться со Жнецами?
И кто пойдёт галактику спасать, когда мы руки с головами сложим?
А потому покоя нам не знать, покуда мы Жнецов не уничтожим...
За жизнь я встретил множество солдат — бесславных, знаменитых и отважных, знал тех, кто за планету жизнь отдаст, и тех, кому до дрожи в теле страшно. Мне доводилось раненых встречать, и отбывать на битвы мне случалось...
Гудели ретрансляторы: "Прощай!";
Друзья же уходили, не прощаясь.
Я чтил погибших, будучи живым, я видел мертвецов ещё живыми... Но если в ткань Вселенной вшиты швы — то нити их одно слагают имя, что звёздным ветром шепчет в пустоту, доносится на дальние планеты, в сердца стучится — хоть беззвучен стук, но многие сердца ему ответят.
Бойцов, как ты, не знала Цитадель, не знали ни Жнецы, ни протеане — не мог бы вспомнить, если б и хотел, как много раз ходили мы по грани. Как много пуль вонзалось в твой доспех, и сколько руки жгло от перегрева, как ты смеялся на глазах у всех, сгорая в одиночестве от гнева... И всё же ты сильнее гнева был — умел объединять и добиваться, и в шуме несмолкающей борьбы ты время находил для турианцев, для кроганов, азари и людей — для каждого, кто шёл с тобой бок-о-бок. Ты был опорой....
Мне так жаль, что "был".
"Нормандия" летит без остановок.
А за стеклом — десятки тысяч звёзд... Одна твоя , пусть это и нелепо.
Я слышал, кто "Вакариан" шепнёт
Вселенной -
от неё услышит "Шепард".