Десять лет победы (джен)

Когда Перси написал важное письмо о смерти тётушки Мюриэль, Джинни даже не удивилась. Старушке перевалило за сотню уже лет двадцать назад, и вопрос её отхода в мир иной был всего лишь вопросом времени, как бы жутко это ни звучало. Перси писал, что Мюриэль умерла во сне, а лучшей смерти, как известно, придумать было просто нельзя. Впрочем, Джинни всё-таки отправила маме сову с вопросом, всё ли в порядке и не нужно ли приехать, но её заверили, что всё будет хорошо и что волноваться не нужно — тётушка Мюриэль бы этого не хотела.

На самом деле Мюриэль была для Джинни никакой не тётушкой, а самой что ни на есть двоюродной бабушкой, но в семье её по-другому и не называли, сколько она себя помнила. Мюриэль вышла замуж за маминого дядю, мистера Альфреда Прюэтта, в начале прошлого века, и пережила не только его, но и троих своих сыновей. Зато у неё было много племянников, маминых кузенов — мама отправляла им открытки на праздники, но чаще всего не получала ответа. Джинни знала, что после свадьбы с папой, с Уизли, Прюэтты не слишком горели желанием появляться на семейных сборах. Все, кроме Мюриэль, которая прониклась к единственной племяннице практически материнскими чувствами. Джинни тоже всегда получала от неё подарки и толику своеобразного внимания, но никогда не принимала это особенно близко к сердцу. Впрочем, после оглашения завещания, выяснилось, что тётушка оставила каждому члену семейства по четыре тысячи галлеонов (кроме Джорджа — тот получил всего одну), а маме, вдобавок, ещё и старое поместье, где Мюриэль жила в гордом одиночестве последние пятьдесят лет.

Джинни была, конечно, удивлена. Они с Гарри не нуждались в деньгах, но четыре тысячи галлеонов лишними назвать язык не поворачивался. Рон был более однозначен в своих реакциях, сходу выдав, что нет худа без добра — Билл, конечно, одёрнул его, ну не на похоронах же? Остальные отреагировали практически никак, только Джордж потом признался, что как раз раздумывал, у кого бы занять немного на свои предсвадебные дела. И что его всю его сознательную жизнь волновал вопрос: правда ли тётушка Мюриэль исключит их с Фредом из завещания за ту неудачную шутку на Рождество?

Дом тоже было решено отдать молодожёнам; экстренно собранный в Норе семейный совет, за исключением виновника торжества, единогласно согласился с выдвинутым мамой предложением. Съёмная квартира в маггловском квартале, куда Джордж переехал к своей невесте пять лет назад, отнимала немало денег, требовала достаточной осмотрительности, чтобы не попасться с колдовством на глаза магглам, а ещё была слишком тесной, чтобы заводить там ещё и детей вдобавок к двум их кошкам и щенку. Вопрос комфортного размещения внуков волновал маму больше всего; к тому же, Мюриэль жила недалеко от Норы, значит, практически на виду, мало ли что...

На том же собрании Джинни решительно взяла на себя ответственность привести дом в подарочное состояние перед презентацией. Братья, как один, согласились: заниматься этим после работы никому не хотелось, а она в декрете и вполне может себе позволить. Флёр предложила помощь, но Джинни уверенно отмахнулась: справлюсь, займи лучше Анджелину на это время. Чем ближе был день свадьбы, тем больше невеста нервничала, что ничего не готово, хотя и времени было достаточно, и подготовка шла полным ходом. «Знаю, хочет, чтобы идеально», — печально подытожила Флёр, когда Джинни рассказала ей о внезапных слезах Анджелины над цветами-не-её-мечты.

Утром, когда Гарри собирался на работу, Джинни спросила его, что он думает об их плане. Он, конечно, всецело его одобрил: дом — дело хорошее, такой подарок ценнее всевозможных поющих открыток и непригорающих кастрюль. Джинни хотела было возразить, да не стала — кастрюли, конечно, тоже были вещью необходимой, но жить в них действительно не получится.

— Может, тогда поможешь мне с уборкой? Чтобы молодым не пришлось весь медовый месяц копаться в старых кладовках, — предложила она, демонстративно складывая руки на животе. Гарри, приглаживающий волосы, как всегда торчащие во все стороны, посмотрел на неё через зеркало и вздохнул.

— Конечно. Скажи только, когда тебе будет удобно.

Они условились встретиться в доме Мюриэль восемнадцатого сентября в два часа дня, до обеда Гарри нужно было уладить кое-какие дела в Министерстве. Джинни прибыла пораньше, побродила по пропахшим пылью комнатам, заглянула за закрытые двери, даже взломала несколько кладовок, запертых на особенно хитроумные заклинания. От кого тётушка прятала свои сокровища, вот интересно?

Единственной комнатой, где не пахло затхлой пыльностью, была спальня, где Мюриэль жила в последние годы. На окнах висели вычищенные шторы, кровать была закрыта балдахином, на прикроватном столике красовалась колдография... Джинни покраснела и повернула задорно подмигивающего ей голого волшебника к стене. Она, конечно, предполагала, что Мюриэль так или иначе знает, откуда берутся дети, но не так же в лоб, тётушка!

В шкафу были аккуратно развешены мантии: простые, парадные, зимние, с мехом и без, с камнями и вышивкой... Наверху была отведена целая секция под шляпы, и Джинни с любопытством рассматривала диковинные уборы. На одной, кажется, кто-то поселился — лезть в гнездо Джинни не рискнула и торопливо прихлопнула шляпу крышкой от коробки. На стенке шкафа, внутри, на крючках в форме голов гиппогрифов, висели украшения: бусы, браслеты, кулоны, кольца...

Джинни к своему стыду осознала, что никогда не интересовалась, как живёт Мюриэль и не одиноко ли ей в таком большом доме. У неё не осталось внуков, кроме двоюродных: два старших сына погибли на войне с Гриндевальдом, а младшего подкосила эпидемия драконьей оспы. Больше детей у неё не было, а потому она, как Джинни думалось, искренне привязалась к племянникам мужа. Братья мамы погибли в Первую магическую войну, оставались её кузены и сама мама, отчаянно пытающаяся доказать семье, что сделала правильный выбор. Мюриэль была единственной из Прюэттов, кто поддерживал маму всегда: когда она ушла из дома, чтобы выйти замуж за отца, когда бросила работу, чтобы воспитывать их с братьями, когда открыто выступила на стороне Дамблдора. Что до вечного брюзжания... Так у всех свои недостатки.

Джинни взмахнула палочкой, собирая пыль, налетевшую за те несколько недель, что Мюриэль не было в живых. Кажется, это самая лёгкая часть предстоящей уборки. Она бросила быстрый взгляд на часы — половина третьего, где Гарри носит? — и спустилась к камину. Пароль от антиаппарационного барьера взялся выяснить Перси, поэтому снять его, чтобы Гарри аппарировал прямо внутрь, она не могла. Камином было проще и быстрее: он мог отправиться прямо из своего кабинета и не лезть наверх из министерских подземелий.

Через четверть часа полыхнул камин, и Джинни оживилась. Впрочем, оживление очень быстро сменилось удивлением: из камина вышел не Гарри.

— Привет, миссис Поттер! — весело поприветствовал её Ричи Кут, подчинённый Гарри и её однокурсник.

— Ричи? — удивлённо переспросила она, когда камин полыхнул ещё раз, впуская в дом вторую часть неразлучного дуэта — Джимми Пикса. — Вы чего тут делаете?

— Рядовые Кут и Пикс прибыли в ваше услужение, сэр! Мэм! — отрапортовал Ричи, салютуя ладонью. Рядом хихикал в кулак Джимми.

— Где Гарри? — спросила Джинни, решив, что лучше по существу и без лишних подробностей веселья этой сладкой парочки, о которой она так много слышала историй из разряда «Аврорат на выезде». В школе они, впрочем, были не лучше: от них весь курс выл, особенно когда близнецы Уизли выпустились и ниша школьных проказ оказалась незанятой.

— Гарри не сможет сегодня, — печально отозвался Джимми. — Он очень, очень сильно извинялся, но не сможет.

— Просил поваляться на коленях за него, — подхватил Ричи.

— И рыдать слезами сожаления.

— Пока весь дом не зальёт...

Джинни фыркнула.

— У них срочное совещание министерской верхушки, — пояснил, наконец, Ричи. — Что-то очень важное и очень серьёзное. Так что он прислал нас в полное распоряжение госпожи Поттер, и мы готовы выполнять даже самые дурацкие указания.

— Указание будет одно: разгребать хлам в кладовках, — вздохнула Джинни. Гарри поступил так же, как и всегда, её это почти даже и не удивило. Неужели жена главы Аврората готова была поверить, что муж сорвётся посреди рабочего дня и приедет помогать разбирать завалы столетней давности? Она закатила глаза, когда Джимми показал неприличный жест своему приятелю — тайком, чтобы «госпожа Поттер» не заметила — и позвала следовать за ней.

Ребятам достались кладовки на первом этаже, сама Джинни взяла на себя комнаты наверху, там не нужно было лезть на верхние полки и было меньше пыли, от которой она старалась себя ограждать. Раскрыв настежь все окна и наколдовав заклинание чистого воздуха, она принялась разбирать коробки со старыми письмами, счетами и колдографиями. В молодости Мюриэль, как выяснилось, была довольно красива: тёмные волосы были уложены аккуратными кудрями, тёмные глаза лучились счастьем, когда она смотрела на своего мужа, а утончённая светло-бежевая мантия — по старым лекалам, это было видно невооружённым взглядом — сидела на её тонкой талии, как влитая. Мюриэль, которую Джинни помнила, была сухой низкорослой старушкой с напрочь седыми волосами и морщинистым лицом и руками. Она любила надевать своеобразные шляпы и свободные мантии, не облегающие фигуру, и Джинни с трудом узнала в молодой красавице свою двоюродную бабушку.

Она медленно передвигалась из одной гостевой комнаты в другую, жалея, что не прихватила подписку на Ведьмополитен с его рубрикой бытовых заклинаний, потому что своих знаний ей уже катастрофически не хватало. Некоторые комнаты выглядели лучше, некоторые были в таком состоянии, что хотелось плакать, но Джинни взяла себя в руки: она делала это в подарок брату, а он был абсолютно точно этого достоин.

Когда она как раз снимала тяжёлые пропахшие затхлостью портьеры, внизу послышался отчаянный крик. Сердце Джинни ушло в пятки и она, бросив работу на полпути, кинулась вниз по лестнице, не чувствуя ног. Ей казалось, что она вот-вот упадёт, но удержалась.

— Что?! — закричала она, задыхаясь от бега, едва оказавшись на пороге большой гостиной. Ричи скакал на одной ноге и истошно вопил, рядом покатывался со смеху Джимми, и Джинни сначала показалось, что он бьётся в припадке.

— Что происходит, дракон вас раздери? — закричала она, пытаясь разобраться, и только тогда увидела на ноге у Ричи что-то. Она не могла разглядеть, что это было, потому что он мельтешил туда-сюда, и рассмотреть предмет не представлялось возможным.

— Petrificus Totalus! — прокричала она, направляя палочку на Ричи, и тот мгновенно упал, парализованный заклятием. Джимми умолк, глядя на неё удивлённо. Джинни взмахнула палочкой в его направлении, чтобы не смел делать резких движений, и подошла к повалившемуся на месте Ричи.

На его ноге обнаружилась чернильница, довольно обычная, у неё такая была в школьные годы, как раз из запасов тётушки Мюриэль. Чернильница ухватилась за ногу Ричи, как за диковинный деликатес, маленькие зубы, видные при ближайшем рассмотрении, впились в него и прокусили брюки. Джинни заметила кровь.

— Сейчас разберёмся, — произнесла она, постукивая палочкой по виновнице торжества. Заклинание пришло на ум быстро — через несколько мгновений чернильница отпустила ногу своей жертвы и спрятала зубы, превратившись в обычный предмет обихода. На всякий случай Джинни наколдовала корзину с толстыми стенами и спрятала чернильницу туда — нужно будет сдать в какой-нибудь утиль для артефактов, может, даже получится выручить немного денег.

— Finite, — сказала она уже спокойно, расколдовывая оцепеневшего Ричи. — Epiksey. Чтобы кровь не шла. Но всё-таки лучше заглянуть в Мунго, не знаю, как уж эта чернильница была заколдована.

— Весело у вас тут, — только и смог произнести спасённый, потирая укушенную ногу. Джинни улыбнулась: Прюэтты хоть и были семьёй мирной и не поддерживающей войну, всегда имели свои секреты в рукаве. Её мама, победившая Беллатрикс Лестрейндж в бою один на один, была этому лучшим подтверждением.

— Не зря ты, всё-таки, жена главы Аврората, — восторженно произнёс Джимми, выпуская в воздух фейерверк искр.

— Пытаюсь соответствовать, — отозвалась она. — Позовите, когда уходить будете. И, Ричи, если пойдёшь в Мунго, камин открыт.

— Да разберёмся, — отмахнулся он и бодро двинулся в сторону кладовой. Джинни решила, что нужно будет сообщить Гарри о произошедшем, чтобы проконтролировал — просто так в руки целителей авроры не сдавались.

Она снова поднялась наверх, ей оставалось разобраться с кабинетом, двумя ванными комнатами и одним чуланом. Документы, найденные в кабинете, она решила пересмотреть дома, а потому левитировала коробки в коридор, чтобы не забыть. В ванных пришлось изрядно повозиться с чисткой самих ванн, но в итоге ей всё-таки удалось вернуть им если не первозданный, то хотя бы приемлемый вид. Она всё равно была почти уверена, что Анджелина настоит на замене огромной волшебной ванны на что-то более привычное для её взгляда. На душевую кабину, например.

В чулане обосновалось целое семейство пауков, и Джинни пришлось выгнать их, прежде чем забраться глубже. Внутри в основном были старые швабры и вёдра, из которых уже совершенно выдохлась магия; Джинни решила, что принесёт сюда новые, чтобы навести последние штрихи чистоты перед переездом молодожёнов. Коробки с обувью она отправила в мусор сразу, там уже нечего было носить, а большой кованый сундук с большой буквой П на нём решила рассмотреть поближе. Ключ отыскался не сразу, он был на верхней пустой полке, в банке из-под печенья в форме снитчей.

Внутри сундука обнаружилась ещё одна порция старых колдографий, несколько ранних версий завещания и... часы. Джинни узнала их, такие были дома, в Норе, каждая стрелка обозначала одного из членов семьи. Джинни вытащила часы, но не увидела ни одного имени: они были пустыми. «Заготовка!» — поняла она. Она никогда не спрашивала маму, откуда она взяла такой интересный артефакт, да и никогда не задумывалась над тем, чтобы приобрести такой и для себя; сейчас она поняла, что на такие заготовки наносились нужные имена и нужные чары. Проконсультироваться бы с кем-нибудь по этому поводу...

Закончив с чуланом, она подхватила свою находку и поторопилась вниз. Ричи ушёл раньше — Джимми сказал, что у него были какие-то дела, но он останется и доделает за двоих. Джинни помогла ему убрать вываленные диковинки на место, запечатала коробки с тем, что должно было уйти в мусор, и отпустила, поблагодарив за помощь. Она бегло взглянула на часы — девять вечера, поздновато. Завтра, решила она, первым делом отправится к артефактологу и попросит зачаровать часы на членов семьи. Мальчишки быстро растут, скоро может и пригодиться.

Потом она подумала о Гарри и, поколебавшись, всё-таки отправила ему патронуса с просьбой не задерживаться допоздна.