Тьма и Свет/Darkness and Light (гет)

Дракон с Китиарой, вцепившейся ему в шею, камнем выпал из своего логова, расправив крылья, чтобы облегчить приземление. Китиара сбросила плащ и достигла выемки в дверном проёме как раз в тот момент, когда появились миконы со Стурмом и гномами.

«Вам пора возвращаться!» — крикнула она. «Всем к оружию — лунитяне готовятся к атаке!»

Рой стеклянных дротиков пронёсся сквозь дверной проём и с грохотом разбился о мраморный пол. Гномы, хоть и с любопытством, отступили под градом красных стеклянных осколков. Лунитяне дико заулюлюкали.

«Они хотят тебя заполучить», — сказал Купеликс. «Они жаждут твоей крови».

«Неужели они не могут войти?» — спросил Рейнспот.

«Эти древесные люди совершенно неразумны», — ответил дракон. «Итак, они идут», — мрачно сказал Стурм. Он сбросил верхнюю одежду и приготовил доспехи и шлем. Китиара бесшабашно расхаживала взад-вперёд перед дверью, привлекая внимание древесных людей.

«Давай немного их ужалим?» — спросила она Стурма.

«Похоже, нужно их отпугнуть», — признал он.

«Можешь одолжить нам немного миконов?» Они сравняли бы наши шансы.

«От них будет мало толку», — сказал Купеликс. Стеклянный топорик просвистел и ударился о его чешуйчатый живот. Он отскочил, не причинив вреда, и разбился об пол. Купеликс рассеянно смотрел на сломанное оружие. «Миконы почти полностью слепы при дневном свете», — сказал он. «Если я их выпущу, они с такой же вероятностью изрубят вас двоих на куски, как любого лесного человека».

«Хватит болтать», — рявкнула Китиара. Она прижала щит к предплечью. «Я пойду поработаю сталью!»

Стурм потуже затянул пояс с мечом. «Кит, подожди меня!»

Он был без щита, но его кольчуга была тяжелее, чем у Кит. Он выхватил меч и побежал к двери.

Древолюди взобрались на земляной вал, насыпанный миконами, и использовали его высоту, чтобы набирать скорость для метания копий. Китиара поднесла щит к лицу. И снаряд за снарядом врезались в него. «Вперёд, дьяволы, покрытые корой!» — крикнула она. «Вперёд! Китиара Ут-Матар идёт за вами!»

Она начала подниматься по склону. Идти было трудно из-за крутизны подъема и рыхлой почвы. Стурм, более осмотрительный, обогнул обелиск, добравшись до места, где вал был не таким крутым. Он добрался до вершины почти одновременно с Китиарой, хотя их разделяло сорок ярдов и около двадцати древолюдей.

Стурму пришлось фехтовать с лунитянами на кургане и уворачиваться от копий, летящих с земли. Лунитяне кричали во весь голос, и не требовалось большого воображения, чтобы увидеть, как гнев искажает их простые лица.

Китиара врезалась в троих древесных людей, возвышавшихся над ней. Она наносила им глубокие раны мечом. Зацепила одного древесного человека за опущенную руку и отрубила её одним ударом. Отрубленная конечность ударилась о землю и поползла, разыскивая своего бывшего владельца. Она запуталась в ногах Китиары, и та споткнулась, упав навзничь под шквалом ударов копий.

Древолюди набросились на упавшую женщину, и Стурм подумал, что она ранена. Он взревел и рубанул их в спины. Не сумев пронзить тела и убить их, он сосредоточился на их коротких ногах. Стеклянный клинок скользнул по его лицу. Жгучая рана, оставленная им, засочилась кровью.

Он проигнорировал это. Лунитяне падали с земляной стены, катясь вниз и сбивая с ног своих товарищей, стоящих на земле.

Правую ногу Стурма пронзила ужасная боль.

Он оглянулся и увидел копьё, вонзённое в заднюю часть бедра, кровь хлестала вокруг уже багрового древка. Он взмахнул мечом назад, сломав древко копья, оставив наконечник в ноге. Китиару он совсем не видел. Он упал, ослабев от боли и потери крови и съехал с вала со стороны обелиска. Улюлюкающие древолюди скользили за ним, выкрикивая свою версию его имени.

Добьют, подумал он. Вот так всё и закончится —

Но ожидаемые наконечники копий так и не опустились на его незащищённое лицо и шею. Звуки битвы бушевали над ним, хотя ему чудились пронзительные крики радости и торжества. Гномы? Неужели они вышли? Их перебьют!

Уханье разъярённых лунитян внезапно затихло. Стурм с огромным усилием приподнял голову и попытался разглядеть, что происходит. На вершине вала стоял древесный человек, размахивая мечом, пытаясь отогнать невидимого врага. Тёмный предмет метнулся в поле зрения и ударил древесного человека в лицо — бац! Лунитянин исчез за валом под громкий гномий смех.

Кто-то перевернул Стурма. С его лица смахнули красную грязь. Китиара.

«Похоже, ты поймал одного», — дружелюбно сказала она.

Её лицо было поцарапано, а руки изрезаны, но в остальном она не пострадала.

«Ты здорова?» — слабо спросил он. Китиара кивнула и поднесла к его губам горлышко фляги с водой. Струйка дождевой воды была самым вкусным, что он когда-либо пробовал.

«Эй, мастер Стурм! Госпожа Китиара! Мы победили!» — объявил Статтс. Он засунул большие пальцы под подтяжки и выпятил грудь. «Импровизированный брючный цеп… Марка I... удался!»

«Что?»

«Неважно», — сказала Китиара. «Давай занесём тебя внутрь». Она подхватила его так же легко, как Стурм младенца, и отнесла к обелиску.

Гномы хлопали друг друга по спине, переговариваясь как можно быстрее и громче. Стурм увидел странное сооружение сбоку от прохода: вертикальное скопление столбов и шестерёнок, на которых висели три пары гномьих штанов, туго набитых чем-то тяжёлым, вероятно, землёй. Купеликс сидел на самом нижнем насесте и внимательно наблюдал. Увидев, что Стурм ранен, он предложил помочь залечить рану.

«Никакой магии», — упрямо сказал Стурм. Вся его нога онемела. Было холодно, очень холодно. Широкое латунное лицо дракона спикировало прямо к нему.

«Никакой магии, даже если это будет стоить тебе жизни?» — спросил хриплый голос рептилии.

«Никакой магии», — настаивал Стурм.

Рейнспот отвернул лицо Стурма и положил ему в рот горький на вкус корень. Гном сказал: «Жуй, пожалуйста».

Уверенный, что он находится под совершенно немагической опекой гномов, Стурм послушался. Онемение разлилось по всему телу.

Он не спал. Стурм совершенно отчётливо слышал, как гномы совещаются над его ногой, слышал, но не чувствовал, как стеклянный наконечник копья вынимают из его тела, слышал, как дракон советует, как лучше закрыть зияющую рану.

Затем он лежал на животе, пока онемение не прошло.

Нога Стурма немилосердно пульсировала. Он приподнялся на руках.

«Если скажешь „Где я?“, я тебя ударю», — добродушно сказала Китиара.

«Что случилось?» — спросил он.

«Ты был ранен», — сказал Сайтер, присевший возле головы Стурма.

«Это я хорошо помню. Кто отпугнул древесных?»

«Хотела бы я сказать, что это я», — сказала Китиара.

«Мы сделали это», — объявил Статтс, подходя к Сайтеру сзади.

Купеликс прорычал что-то, чего Стурм не разобрал.

Статтс побледнел и ответил: «С помощью дракона».

«Мы адаптировали конструкцию гномометателя», — сказал Уинговер. Он опустился на колени рядом со Статтсом и заглянул через плечо Сайтера.

«Мы использовали штаны Катвуда, набитые землёй, в качестве прибора для метания. Бёрдколл предложил метнуть штаны в лунитарийцев, но этого хватило бы только на один раз…»

«Поэтому мы с Роперигом пожертвовали своими», — сказал Фиттер, протискиваясь в поле зрения Стурма. Его полосатые кальсоны красноречиво подтверждали истинность его слов. «Мы наполнили их землей и привязали к метательным рычагам…»

— и использовали систему передач, чтобы сбросить врага со стены», — закончил Ропериг за своего ученика.

«Очень умно», — признал Стурм. «Но почему разъярённые древолюди бросились бежать, когда их ударили несколькими парами штанов? Почему они не набросились на вас?»

«Это уже моя работа», — скромно ответил Купеликс. «Я наложил заклинание иллюзии на гномов и их машину. Лунитарцы увидели, как на них напал огромный огнедышащий красный дракон, его ужасные когти срывали их одного за другим с вала. Физический эффект в сочетании с яркой иллюзией оказался весьма эффективным. Древолюди сбежали».

«Что мешает им прийти в себя и вернуться?» — спросила Китиара.

«На закате я пошлю миконов, чтобы они раз и навсегда изгнали их обратно в деревню».

Рассказав свою историю, гномы разошлись. Стурм позвал

Статтса к себе.

«Да?» — спросил старший гном.

«Вы завершили ремонт «Повелителя облаков»?»

«Ещё нет».

«Поторопи своих коллег, друг мой. Нам нужно поскорее убираться из этого мира», — сказал Стурм.

Статтс погладил свою короткую шелковистую бороду. «К чему такая спешка?

Сначала нужно проверить новые компоненты двигателя».

Стурм понизил голос. «Дракон, возможно, и думает, что древолюди не вернутся, но я не хочу снова оказаться в осаде здесь. К тому же Купеликс…» Он закрыл рот, увидев приближающуюся Китиару.

«Поговорим позже», — закончил Стурм. Статтс кивнул и пошёл обратно к "Повелителю Облаков", засунув большие пальцы рук в карманы жилета. Китиара не обратила внимания на его преувеличенную беспечность.

Она опустилась на колени рядом со Стурмом. «Очень больно?»

«Только когда я танцую», — иронично ответил он.

Она фыркнула. «Жить будешь», — сказала она. Она потрогала забинтованное место и добавила: «Возможно, даже хромать не будешь. Что заставило тебя броситься на этих древолюдей? У тебя не было щита и поножей».

«Я увидел, как ты упала», — сказал он. «Я хотел помочь тебе».

Китиара помолчала. «Спасибо».

Стурм осторожно перевернулся на здоровый бок и сел. «Вот так-то лучше! У меня голова раскалывается, когда я так лежу».

«Знаешь, что самое непростительное? Что мы с тобой, два бойца, отлично обученные воинскому искусству, едва не пали от рук дикарей, но были спасены бандой сумасшедших гномов, использующих штаны, полные грязи, как пращу!»

Китиара рассмеялась. Всё напряжение и подозрения выплеснулись наружу и улетучились вместе с её смехом. Слёзы навернулись ей на глаза, но она не могла остановиться.

«Штаны Маленького Гнома», — сказал Стурм, чувствуя, как внутри нарастает хохот. «Штаны Маленького Гнома, замаскированные под когти красного дракона!» Китиара беспомощно кивнула, её лицо исказилось от истерического веселья. Стурм разразился громким раскатистым смехом.

Его туго забинтованная рана болезненно тряслась, но он не мог остановиться. Когда он попытался заговорить, то смог лишь прошептать: «Штаны-праща!» прежде чем разразиться новым приступом безудержного хохота.

Китиара прижалась к нему, часто дыша и отдуваясь, смех все еще сотрясал ее.

Голова женщины теперь покоилась на плече Стурма; она обняла его за шею.

Над ними, из тёмного угла башни, наблюдал Купеликс, и луч янтарного солнца падал на сложенные кончики его кожистых крыльев. Подсвеченная сзади, шкура латунного дракона сияла, словно золото.

Несмотря на все его предыдущие протесты, когда Китиара принесла

Стурму миску рагу из оленины, приготовленного Купеликсом, он съел её всю, не смотря ни на какие предубеждения к магии. Было ещё кое-что: он принял её предложение сделать подобие подушки из её мехового плаща и одеяла. Прежде Стурм стоически отверг бы такое обращение.

Гномы, как обычно, с удовольствием ели под мягким светом четырёх миконов, оставшихся позади, когда основная их масса отправилась прогонять лунитян. Муравьи висели над их головами, держась передними лапами, словно гротескные бумажные фонарики, и единственным угрожающим признаком их, в остальном безобидного, вида были зловещие зазубренные жала.

«Новые запчасти не показали никаких дефектов или поломок», —

сказал Флэш, поливая подливкой своё жаркое. «Если мы сможем получить приличный заряд молний, ​​не понимаю, почему бы нам не полететь домой прямо сейчас». Он попытался вернуть металлический половник в чашу, но тот прилип к его магнитным рукам. Катвуд освободил его.

«Знаешь, — сказал Сайтер, лениво помешивая пудинг, — при правильном угле полёта мы, скорее всего, могли бы долететь отсюда до одной из других лун». Этот вариант был встречен гробовой тишиной. «Солинари или тёмная луна. Как думаешь?»

Бёрдкол ответил за всех. Он приложил два пальца к губам и издал очень грубый звук.

Сайтер проворчал: «Не было необходимости меня оскорблять».

«Главное — вернуться на гору Небеспокойсь и объявить о нашем успехе», — сказал Статтс. «Воздушная навигация — это факт, и гномы должны без промедления изучить все открывающиеся перед ними возможности».

Стурм, сидя на полу у обеденного стола, откинулся на подушку и заговорил: «Какие возможности ты имеешь в виду?»

«Исследование и картографирование можно легко проводить с воздуха.

Это было бы настоящим благом для навигации. Вся та сложная работа по транспортировке грузов, которую сейчас выполняют корабли в море, могла бы быть более эффективно выполнена по воздуху. Я представляю времена, когда огромные воздушные галеоны с шестью или восемью парами крыльев будут бороздить торговые пути в облаках, доставляя товары в каждый уголок Кринна и обратно…»

Статтс совершенно потерялся в грандиозности своей задумки.

А потом война, — зловеще сказал Сайтер.

Какая война? — спросила Китиара.

«Любая война. Война всегда где-то идёт, не так ли?

Видишь флотилию воздушных кораблей, пикирующую вниз, чтобы уничтожить поля и фермы, города, храмы и замки? Было бы легко, да, очень легко обрушить огонь и камни на головы врагов. В мастерских горы Небеспокойсь, есть и другие, ещё более странные вещи. Оружие, которому не нужна магическая сила, чтобы уничтожить весь мир».

Его мрачное видение заглушило все разговоры. Затем сверху Купеликс сказал: «Похоже, вы, гномы, планируете создать свою собственную расу драконов — механических драконов, полностью послушных руке своего хозяина. Всё, что описывает Мастер Сайтер, произошло тысячу лет назад или больше, когда драконы участвовали в великих войнах».

«Возможно, нам не стоит делиться секретом воздушной навигации», — нерешительно сказал Фиттер.

«Знаниями нужно делиться», — заявил Статтс. «В чистом знании нет зла. Только то, как его использовать, определяет, к добру или злу оно приведёт».

«Знание — сила», — сказал дракон, поймав взгляд Китиары. Она сразу же уткнулась носом в свою миску. Когда та опустела, она с грохотом поставила её на стол.

«Мы забываем одну важную вещь», — сказала она, вытирая губы тыльной стороной ладони. «Мы в долгу перед тобой. И не должны уходить, не вернув его».

«Долг?» — спросил Катвуд. «Кому?»

«Нашему хозяину», — ответила Китиара. «Доброму дракону, Купеликсу». Гномы разразились вежливыми аплодисментами.

«Спасибо, вы очень любезны», — сказал дракон.

«Мы бы давно попали в руки Лунитян, если бы не вмешательство Купеликса», —

продолжила Китиара. «Теперь мы в безопасности, летающий корабль отремонтирован, и нам нужно возвратить долг. Как мы это сделаем?»

«Не хотите ли немного свежей воды?» — спросил Рейнспот.

«Спасибо, но не нужно», — ответил дракон. «Миконы приносят мне воду из глубин пещеры».

«У вас есть какие-нибудь машины, которые нужно починить?» — задумчиво спросил Флэш.

«Ни одной».

Оставшиеся гномы пытались предложить свои варианты, но дракон вежливо отверг их как ненужные или неприменимые.

«Что мы можем для тебя сделать?» — разочарованно спросил Уинговер.

Купеликс принялся сжато описывать своё положение внутри обелиска и то, как ему очень хотелось бы отсюда выбраться. Гномы лишь посмотрели на него и моргнули.

«И это всё?» — спросил Ропериг.

«Ничего больше?» — добавил Бёрдколл в переводе.

«Да, только эта простая просьба», — ответил дракон.

Стурм с трудом сел, осознавая, какое давление это оказывало на его раненую ногу. «Ты не думал, дракон, что это высшие силы предопределили тебе прожить свою жизнь в этих стенах? Не совершим ли мы акт бесчестия и богохульства, освободив тебя?»

«Боги действительно воздвигли эти стены и принесли сюда много яиц, но за все те тысячи лет, что я обитаю в обелиске, ни один бог, полубог или дух не соизволил раскрыть мне свой точный божественный замысел», — сказал Купеликс.

Он переступал с одной массивной ноги на другую. «Кажется, ты считаешь то, что меня держат здесь, словно петуха в курятнике, — это благо; разве ты не видишь, что я на самом деле пленник? Разве освобождение невинного пленника — это злодеяние?»

«Что станет со всеми драконьими яйцами, если ты уйдешь?» — спросил Ропериг.

«Миконы будут заботиться о них и охранять пещеры вечно. Ни одно яйцо не вылупится без преднамеренного побуждения. В данный момент я здесь совершенно лишний».

«Я предлагаю помочь ему», — убежденно сказала Китиара. Она наклонилась к столу и пронзительно посмотрела на каждого гнома. «Кто может открыто заявить, что дракон не заслужил нашей помощи?»

Все молчали, пока Стурм не сказал: «Я соглашусь, если дракон ответит на один вопрос: что он будет делать, когда освободится?»

«Наслаждаться своей свободой, конечно. Свободно путешествовать по миру, куда бы меня ни понесли небесные ветры».

Стурм скрестил руки. «На Кринн?» — резко спросил он.

«Почему бы и нет? Есть ли более справедливая земля между этим местом и звёздами?»

«Драконы были изгнаны с Кринна давным-давно, потому что их сила использовалась для интриг и контроля над делами смертных. Ты не можешь вернуться на Кринн», — сказал Стурм.

«Купеликс — не злой дракон», — возразила Китиара. «Как ты думаешь, мог ли он так долго прожить на луне с нейтральной магией и не поддаться её влиянию?»

«Даже если, — медленно произнес Стурм, — Купеликс не представляет опасности для Кринна. Он всё ещё дракон. Мои предки сражались и погибли, чтобы избавить наш мир от драконов. Как я могу опозорить их, помогая дракону — пусть даже и доброму — вернуться?»

Китиара вскочила так резко, что её стул упал.

«Боги страданий! Кем ты себя возомнил, Стурм Светлый Меч?

Мои предки тоже сражались в Драконьих Войнах. Это было в другое время и при других обстоятельствах». Она повернулась к гномам. «Я спрашиваю вас: отплатим ли мы за гостеприимство дракона равнодушием? Набьём ли мы животы его едой и питьём, починим с его помощью корабль и уйдём, даже не попытавшись помочь ему освободиться?»

Теперь все их внимание было направлено на неё. Все девять маленьких лиц, побледневших в короткие, тусклые дни Лунитари, были обращены к ней. Китиара протянула руку молчаливому Купеликсу, который стал выглядеть еще более одиноким и несчастным на своём мраморном насесте. «Поставьте себя на его место», — величественно произнесла она.

Кто из нас? — спросил Катвуд. «Неважно — кто-то из вас или все вы. Подумайте, как бы вы себя чувствовали, проведя всю жизнь в этой башне, не имея возможности даже выйти наружу. И учтите, что жизнь дракона — это не пятьдесят лет и не двести, а двадцать раз по двести! Как бы вы себя чувствовали, заточенные в одинокой башне, где не с кем поговорить и нет инструментов?»

Ропериг и Фиттер ахнули. «Никаких инструментов?»

«Да, и никакого дерева или металла, с которыми можно работать. Ни шестерёнок, ни клапанов, ни рычагов».

«Ужасно!» — сказал Флэш. Бёрдкэлл поддержал его, постепенно снижая голос.

«И у нас — у вас — есть шанс исправить эту ошибку.

У вас есть вся ваша изобретательность, чтобы придумать способ, позволяющий

Купеликсу свободно летать. Вы сделаете это?» — спросила она.

Уинговер вскочил на ноги. «Мы сделаем это! Мы так и сделаем!» Рейнспот и Фиттер оплакивали несправедливость, постигшую дракона, а Статтс и Сайтер уже бомбардировали друг друга первыми планами по открытию обелиска. Уинговер вскочил на стул, а затем на стол, театрально указывая на бескрылый корпус «Повелителя облаков».

«На корабль!» — воскликнул он. «Надо согласовать план!»

«Да, да, инструменты у нас есть», — сказал Катвуд.

«И пергамент, и карандаши!»

«Химикаты, и тигли!»

«Веревки, и такелаж!»

«Изюм!»

Гномы вскочили из-за стола — крошечный поток бурного идеализма и бесшабашной изобретательности. Когда последний гном скрылся на пандусе, Китиара с улыбкой повернулась к Стурму.

«Очень умно, — сказал он наконец. — Ты хорошо справилась».

«С чем?» — беззастенчиво спросила она.

«Мы оба знаем, насколько импульсивны гномы. С твоим страстным призывом к свободе и перспективой крупного инженерного проекта у обелиска нет ни единого шанса.

«Надеюсь, ты прав», — сказал Купидекс. Было странно, как легко можно было забыть о нём, когда он оказывался вне поля зрения. Стурм нахмурился. «Не будь таким подозрительным!» — упрекнул его дракон. «Если бы у меня были дурные намерения, думаешь, я бы стал устраивать банкеты и уговаривать? Мои миконы могли бы задержать корабль на неопределенное время, пока ты не согласился бы помочь, или я мог бы оставить тебя на растерзание древесным людям.

"Никто никогда не говорил, что ты злой, Купеликс", — настаивал Стурм. — Ты хитер и очень озабочен тем, чтобы добиться своего. Если бы ты мог выбраться из своей тюрьмы, пожертвовав Кит, мной или гномами, я не думаю, что ты стал бы долго раздумывать, прежде чем сделать это.

Купеликс расправил крылья и подогнул лапы, чтобы взлететь. «Не волнуйтесь, мастер Светлый Меч. Никто не будет принесён в жертву. Я обещаю, что мы все снова увидим Кринн».