О пользе размышлений (гет)

Глава 23. Ничья.

Гарри подошел к горгулье, охраняющей проход к кабинету директора.

— Мятная карамель! — профессор Дамблдор старательно подбирал наиболее идиотские пароли, то ли надеясь создать себе имидж полусумасшедшего доброго старичка, то ли просто издеваясь над посетителями. Гарри решил, что второй вариант все же ближе к истине, так как вероятность того, что кто-то решит, что величайший маг современности не вполне дружит с головой, была близка к нулю.

Самодвижущаяся винтовая лестница подняла юного рейвенкловца к дверям кабинета. Не успел Поттер постучаться, как раздался голос директора, приглашающий его заходить.

— Добрый день, сэр, — Гарри принял наиболее вежливую позу. — Я просил вас о встрече, так как хотел посетить на Хеллоуин могилу родителей.

Профессор Дамблдор внимательно посмотрел на своего ученика из-под очков-половинок. Взгляд директора был по-детски ясным, вот только Поттер категорически не верил в наивность профессора.

— Проходите, мистер Поттер, я рад вас видеть. Думаю, что с вашей поездкой проблем не будет, несмотря на повышенные меры безопасности в этом году. Аврор Тонкс с удовольствием составит вам компанию, так что завтра с утра можете отправляться, — тут взгляд директора внезапно словно превратился в лезвие клинка. — Но вы ведь пришли ко мне не только за этим.

— Вы правы, сэр, — Гарри и не думал, что сможет обмануть старого манипулятора. — Я хотел задать пару вопросов о том, что произошло двенадцать лет назад, если вы, конечно, не против, сэр.

— Я все понимаю, мой мальчик! — взгляд Дамби опять лучился вселенской добротой. — Разумеется, ты не можешь помнить, что тогда случилось и тебе, конечно, хочется узнать подробности. Я постараюсь помочь тебе, если смогу.

Гарри не сомневался, что директор постарается сообщить ему как можно меньше информации, старательно прикрываясь обтекаемыми формулировками. Рейвенкловец вообще был не уверен, есть ли на свете человек, посвященный во все тайны Дамби. Во всяком случае, беседы с Хагридом, МакГонагалл и Люпином убедили Поттера в том, что Дамблдор не склонен делиться информацией даже с ближайшими сотрудниками. Однако стоило попытаться узнать хоть что-то.

— Профессор, как вы узнали, что мои родители погибли? Ведь именно вы первым сообщили об этом, — взгляд Гарри был не менее наивным, чем у директора.

— Видишь ли, Гарри, — Дамби принял очень важный вид. — К тому времени, когда Волан-де-Морт начал охоту на твоих родителей, я уже знал, что им угрожает опасность. Я сам предложил им стать хранителем их дома, но, к сожалению, они предпочли назначить им своего старого друга. Эта ошибка стала роковой для них, но, тем не менее, они согласились, чтобы рядом с твоей кроваткой находился один из портретов Хогвартса. Как ты знаешь, их обитатели могут переходить с картины на картину, и вот благодаря ему, я получил трагическую информацию первым из волшебников.

Ну что же, пока все гладко. Вот только Гарри был не уверен, что его родители с восторгом приняли наличие соглядатая в собственном доме. Создавалось впечатление, что Дамби был их начальником, который имел право настаивать на своих условиях. А ведь было очевидно, что директор Хогвартса не мог распоряжаться никем, кроме учеников, преподавателей и администрации школы. Но родители Поттера ни коим образом не относились ни к одной из этих категорий людей.

— Скажите, сэр, а каким образом получилось, что именно вы решали, с кем я буду жить дальше? — этот вопрос весьма интересовал Гарри. — Ведь по идее, именно министерство магии должно было назначить мне опекуна.

— Твои родители указали, что твоим опекуном в случае их гибели должен стать Сириус Блэк. В тот момент, когда я узнал о гибели Поттеров, мне было понятно, что оставлять тебя назначенному ими опекуну нельзя, — взгляд Дамби вселял великую грусть в сердце каждого, кто имел бы неосторожность ему поверить. — Ведь Сириус Блэк предал их и перешел на сторону Волан-де-Морта. Ждать решения министерства времени не было — твоя жизнь была в опасности, поэтому я принял ответственность на себя, и решил отправить тебя к сестре твоей матери, что обеспечило кровную защиту, действующую до сих пор. Позже я убедил министерство магии в правильности моих действий.

— То есть именно вы являетесь моим опекуном? — голос Гарри выражал искреннее удивление.

— Нет, мой мальчик, твоими опекунами являются дядя и тетя, — ну конечно, а то мы этого не знали. — Это показалось мне наиболее логичным, ведь именно они воспитывали тебя. Я оставил им письмо, в котором описал всю сложившуюся ситуацию и был искренне уверен, что они расскажут тебе все что нужно, в свое время конечно.

— Сэр, а вы уверены, что именно Блэк был хранителем дома моих родителей? — Гарри сделал последнюю попытку прояснить ситуацию.

— К сожалению, да, — казалось, Дамби сейчас пустит слезу. — Об этом мне сообщил твой отец буквально за неделю до той роковой ночи, так что никаких сомнений и быть не может.

* * *

Поездка с Тонкс в Годрикову лощину прошла без происшествий, и Гарри собирался в праздничный вечер провести с друзьями совещание, чтобы подвести итоги проведенного расследования. Все запланированные беседы были проведены, и теперь появилась возможность более-менее реально оценить вероятность виновности Сириуса Блэка.

Ужин проходил как никогда медленно, потому что мысли Поттера были заняты отнюдь не праздничным пиром. Наконец праздник живота подошел к концу, и школьники начали двигаться в сторону своих гостиных. Гарри потащил своих друзей в обитель их факультета, надеясь наконец-то преступить к действительно серьезному делу. Вот уже двери гостиной Рейвенкло «приготовились принять неугомонную четверку в свои объятия», как вдруг по коридорам разнесся повелительный голос директора.

— Всем ученикам немедленно собраться в большом зале! Старостам проконтролировать выполнение этого распоряжения!

Как бы Гарри не относился к идее всезнания Дамби, но мысль о том, что директор подобным образом решил помешать провести ему с друзьями совещание, показалась Поттеру откровенно бредовой. Значит, в школе действительно произошло что-то чрезвычайное!

— Нисколько не удивляюсь! — в голосе Невилла звучала нескрываемая насмешка. — Сколько мы здесь учимся, на каждый Хеллоуин случались чрезвычайные происшествия. Почему же этот должен стать исключением?

Рядом с Лонгботтомом тут же нарисовалась Астория Гринграсс, явно рассчитывающая на получение более подробной информации. Девочка вполне обоснованно считала, что полезное знакомство должно приносить ей определенные дивиденды. Впрочем, любопытство юной рейвенкловки было тут же удовлетворено ее сестрой.

— На первом курсе тролль, на втором василиск, — в голосе Дафны сквозило пренебрежение. — Я не удивлюсь, если в этот раз школу почтил визитом мистер Блэк. По-моему, Хогвартс чем дальше, тем больше напоминает проходной двор!

Гарри не стал предаваться размышлениям о достоверности тех или иных предположений, а постарался найти глазами Гермиону, которая уже успела затеряться в толпе школьников всех факультетов, бурно обсуждающих сегодняшнее происшествие.

«Гермиона, ты где?» — Гарри изо всех сил послал мысленный вопрос.

«Подожди, скоро приду», — Поттер уловил в словах подруги скрытое нетерпение. Видимо, мисс Грейнджер удалось добраться до источника мало-мальски достоверной информации, и сейчас она старательно выпытывала у своей «жертвы» подробности случившегося.

Наконец Гермиона присоединилась к друзьям, и четверка рейвекнловцев расположилась в уголке большого зала, рассчитывая обсудить в относительном уединении не только происшествия сегодняшнего дня, но и все связанное с их расследованием. Рядом с ними тихонько уселась Астория, всем своим видом показывая, что она совсем-совсем не будет мешать ребятам и никому не расскажет ничего из услышанного. Впрочем, строгий взгляд сестры тут же сообщил ей, что именно так лучше всего и поступить, чтобы иметь возможность и дальше быть в курсе разных интересностей.

— Итак, это был Сириус Блэк! — в голосе Гермионы звучал восторг вперемешку с ужасом. Видимо, она была очень довольна тем, что первой из друзей узнала все новости, но в то же время серьезно боялась за Гарри. — Лаванда Браун рассказывала всем окружающим, что Блэк попытался проникнуть в башню Гриффиндора, но не смог уговорить защищающий вход портрет пропустить его. В итоге он изрезал картину и убежал! Теперь учителя прочесывают школу, а мы сидим здесь.

— И что он забыл в комнатах львят? — Невилл испытывал серьезное недоумение. — Если он искал Гарри, то он должен был пытаться проникнуть в нашу гостиную!

— Может он решил, что я учусь на Гриффиндоре? — Гарри из последних сил пытался найти объяснение странным поступкам этого преступника. — Ведь мои родители учились там, вот он и подумал, что я попаду на этот факультет.

— А заодно он разучился читать, — саркастично заметила Дафна. — Ведь в газете, которую он заполучил благодаря не самой своевременной щедрости нашего министра, было ясно написано, что Гарри Поттер учится на Рейвенкло.

— Тем более непонятно, кого он рассчитывал там встретить во время праздничного ужина, — задумчиво произнесла Гермиона. — Ведь все школьники были в большом зале, и Блэк не мог не понимать, что в башне Гриффиндора никого нет!

— Он, наверное, хотел там затаиться, а затем ночью напасть, — высказал «гениальную» мысль Невилл.

— Ага, и портрет никого не предупредил бы о пришельце! — Дафну раздражали подобные наивные идеи. — Он, конечно, может быть, и не в своем уме, но вот успешно прятаться три месяца от министерства у него сообразительности хватило!

— Иначе говоря, опять сплошные загадки, — голос Гарри звучал почти удовлетворенно. — Поэтому я предлагаю рассмотреть все с самого начала, чтобы попытаться понять, что же происходит вокруг нас.

— Итак, мои родители получают сведения, что за ними охотится маньяк Волди. Они защищают свой дом заклятием Фиделиус, выбирая хранителем тайны Сириуса Блэка. Впрочем, последнее известно только со слов Дамби, так как самого Блэка никто не допрашивал, а моих родителей расспросить весьма проблематично. Двенадцать лет назад Риддл приходит к нам, преодолевая заклятие доверия, и в итоге из четырех людей, находящихся в тот момент в доме, остаюсь в живых один я.

— Не так, Гарри, — голос Дафны стал неожиданно холоден. — О том, что Блэк являлся хранителем Потетров, магический мир узнал от Питера Петтигрю, а не от Дамблдора. И Хагрид, посланный им увезти тебя, не был предупрежден директором относительно личности предателя. А, кроме того, мы не знаем, пришел ли Тот-кого-нельзя-называть в Годрикову лощину один, или с ним был кто-то еще.

— Если бы с ним был кто-то из соратников, мы бы не разговаривали сейчас с Гарри, — Гермиона была как всегда логична. — Любой из соратников Риддла добил бы малыша, который сумел уничтожить их лорда.

— Ну, он мог и просто испугаться, — Дафна не хотела сдавать позиций. — Представь, на его глазах великий темный маг отправился в небытие, направив палочку на младенца. Он бы просто не решился повторить его судьбу!

— Не обязательно было действовать магией! — Невиил был как всегда реалистичен. — Одно движение рук, и Гарри бы больше не было. Так что, скорее всего, Риддл пришел один.

— Хорошо, так или иначе, об убийстве моих родителей очень скоро узнают Дамби и Блэк. И сразу же на месте действия появляются Хагрид и наш предатель. И если действия первого абсолютно понятны, то поведения Блэка я отказываюсь понимать. Если он хотел бы добить или похитить меня, то никаких реальных преград этому не было. Наш лесник не представляет серьезного препятствия для мало-мальски серьезного волшебника, так что я вынужден признать, что Блэк и не собирался доканчивать дело Волди. Убей он меня и Хагрида, и никто об этом не узнал бы, а значит, он и изначально не имел такого намеренья. Наоборот, именно Блэк дал великану свой мотоцикл, позволивший быстро эвакуировать меня.

Гарри задумался на несколько секунд. Друзья не мешали ему, понимая, что для Поттера эта тема является достаточно неприятной. Наконец рейвенкловец вновь собрался с мыслями.

— А вот дальше начинаются одни предположения. Блэк отправляется куда-то и на следующий день встречается с Питером Питегрю. По официальной версии это Питер находит его, но все могло быть и наоборот. То ли Блэк решил убрать свидетеля своего предательства, не зная, что тот уже рассказал о нем, то ли что-то еще. А может, Питер и вправду охотился за своим старым другом, теперь ответить на это может только Блэк. Как бы то ни было, результатом их встречи является взорванная улица, куча трупов, палец Петигрю и сошедший с ума Сириус Блэк, которого подоспевшие авроры без лишних разговоров тащат в Азкабан. Тут Дамби подтверждает, что именно этот человек был хранителем тайны моих родителей, и ситуация замирает на целых двенадцать лет.

— В те времена над всеми подозреваемыми прошли суды, — Невилл был задумчив. — Независимо от того, ловили их на месте преступления или нет. И только для Блэка сделали исключение.

— Видимо кто-то не хотел, чтобы он рассказал о том, что произошло, — мисс Грейнджер старательно наморщила лоб. — А значит, независимо от того, виновен он или нет, он знает то, что не должно выплыть наружу.

— Гермиона, боюсь, ты все-таки слишком начиталась детективов, — Дафна была настроена скептически по отношению к теории глобальных заговоров. — Скорее всего, Дамблдор опасался, что Блэку удастся доказать невиновность, ведь тогда он становился бы опекуном Гарри, и наш директор не смог бы управлять жизнью «Надежды магического мира». А даже если бы и вышло, что Блэк виновен, возникло бы слишком много вопросов насчет судьбы мальчика, и опять же опеку над Гарри министерство могло бы поручить кому-нибудь другому. Так что, скорее всего, Дамблдора не волновало, может ли Блэк сказать что-то или нет, директору просто был не нужен лишний шум.

— Ну что же, по моему ты права, — Гарри задумчиво посмотрел на друзей. — Дамби, похоже, было плевать на Блэка, ему нужен был я. И он рассказывает всем историю о том, что говорить, где я нахожусь, нельзя из соображений безопасности, при этом сообщая всему магическому сообществу примету, по которой меня может опознать при случайной встрече любой волшебник. Очень способствует безопасности, знаете ли.

— Здесь, скорее всего, дело в том, что реальная опасность угрожала тебе первые месяца два, пока ловили последних непримиримых сторонников Риддла, — Гермиона насмешливо фыркнула. — А в это время ты, разумеется, не мог гулять вне дома, для годовалого малыша это было бы странно. А позже никакой опасности не было — вряд ли тот же Малфой стал бы рисковать своим положением, пытаясь «мстить» тебе. Зато был создан культ «Мальчика со шрамом, который выжил»! Если бы Дамблдор сказал, что Риддла уничтожили твои родители, погибнув при этом сами, то тебе вообще не угрожала бы никакая опасность, зато директору пришлось бы передать твое воспитание министерству. И потом, когда ты вернулся в волшебный мир, тебя сразу все узнавали и восхищались. Так что твой шрам служит одним из камней в основании великой легенды!

— И он поместил меня на десять лет в персональный концлагерь, — на лице Гарри было написано отвращение. — Чтобы потом выступить великим благодетелем, спасшим от злобных Дурслей. А то, что он сам запугивал моих родственников, требуя от них как можно хуже относиться ко мне, должно было остаться за кадром. Здесь все сходится, но это не объясняет нам нынешних действий Блэка.

— Ну почему же, по-моему, всем понятно, что этот беглец даже и не думает убивать Гарри, — на лице мисс Гринграсс была улыбка сытой кошки. — Если бы он хотел, он бы это давно сделал. А вот что он увидел в этой м... не самой лучшей газете, что заставило его воспрянуть духом и так резко изменить свою судьбу?

— Что-то связанное с Гриффиндором, — весь вид Невилла говорил о том, что он старательно вспоминает содержимое того номера «Пророка». — А там из подобного была только фотография семейства Уизли! Может, он охотится на них? Раз он все повторял «Он в Хогвартсе», то это кто-то из четырех братьев! Вот только когда они успели чем-то так насолить ему? Или ему вдруг понадобилось что-то из их имущества? Не зря же он полез в башню Гриффиндора, когда там никого не было.

— Да, версия еще бредовее, чем то, что он охотится на меня, — Гарри чувствовал себя в каком-то театре абсурда. — Пусть я теперь и уверен, что он не гоняется за мной, но объяснить действия Блэка явно может только он сам.

— Так, значит, надо его поймать и допросить! — детективный зуд глубоко ранил душу мисс Грейнджер. — Иначе так и будем блуждать во тьме!

— Ага, и четверо школьников сделают то, на что неспособны все авроры министерства! — насмешливо заметил Невилл. — Не думаю, что в книгах про мисс Марпл ты найдешь много подсказок, как поймать беглого преступника.

Гермиона покраснела, как делала всегда, когда вспоминали ее любимого литературного сыщика. Гарри подозревал, что виновато в этом излишне бурное воображение его подруги, невольно отождествлявшей себя с этой старой девой. Внимательный рейвенкловец понял, что девушку нужно срочно спасать, а то она совсем засмущается.

— Не знаю, сможем мы его поймать или нет, но подготовиться к подобной встрече не помешает, так на всякий случай, — он видел, как обрадовалась Гермиона, когда он поддержал ее. — Нужно попробовать изготовить сыворотку правды, чтобы можно было эффективно допросить его.

— Хм... это зелье очень сложно в изготовлении, зато в любом случае мы получим прекрасную практику. Вот только пользоваться лучше классическим рецептом, — Дафна поддержала решение Гарри перевести их обсуждение в практическое русло.

— Наверняка рецепт есть в запретной секции, — глаза Гермионы загорелись жаждой новых знаний. — А у меня как раз имеется разрешение на ее посещение от профессора Флитвика! Думаю, у нас все получится!

— А если не найдем нужных ингредиентов, стащим их у Снейпа! — Гарри все еще не мог простить профессору его «шутки» с выведением из игры Гермионы. Повод для мести есть, а значит, его совесть будет чиста! Да и сам профессор сильно удивится, если рейвенкловцы не попробуют устроить ответную пакость! — И к тому же, шансы опередить всех в деле ловли Блэка у нас все же наличиствуют. Надеюсь, никто из вас не забыл про один интересный лист пергамента!

* * *

Гермиона с волнением следила за полетом Гарри, вместе с Малфоем парящего над полем для квиддича. Матч Слизерин-Рейвенкло был в самом разгаре, и два ловца барражировали над жаркой схваткой, шедшей у земли. Сегодня Малфой не таскался как приклеенный за Поттером, как это было на прошлой игре, но, так же как и ловец рейвенкловцев стремился сыграть первым номером, не обращая внимания на соперника.

Уже дважды снитч появлялся над полем, но оба раза он оказывался слишком далеко от ловцов, и защитники команд, под возмущенные свистки мадам Хуч, успевали сбить юрких летунов с курса, закрывая им путь блэджерами. Игра становилась все более нервной, нарушение следовало за нарушением, и мисс Грейнджер искренне хотела, чтобы эта бездарная трата времени поскорее закончилась.

Она посмотрела на сидящих рядом сестер Гринграсс и Невилла и убедилась, что в отличие от нее, они весьма увлечены матчем. Тяжко вздохнув, Гермиона подумала, что кроме нее, все, похоже, считают квиддич очень важным делом. Сама она ходила на матчи исключительно из чувства солидарности с друзьями, и еще потому, что очень волновалась за одного игрока. Гарри всегда летал на пределе возможного, раз за разом заставляя сжиматься сердце лучшей ученицы Хогвартса. Будь ее воля, она приложила бы все силы, чтобы Гарри ушел из факультетской команды, но она прекрасно знала, что он искренне наслаждается этой игрой, и девушка никогда не показала бы, что ей хочется лишить друга этого удовольствия. Внезапно Гарри замер на секунду, всматриваясь куда-то на вершину трибуны, и она уже хотела посмотреть, что же отвлекло его внимание, но тут события понеслись с головокружительной быстротой, заставив Гермиону забыть обо всем. Рейвенкловка увидела, как оба ловца одновременно устремились к земле.

В этот момент ребята пролетали мимо друг друга, и золотой бок снитча блеснул у самой травы точно под ними. Не задумываясь ни секунды, Поттер и Малфой устремились в отвесное пике, уверенно набирая скорость и не обращая внимания на других игроков, кружащихся под ними. К счастью, школьники, на которых неслись два ловца, сумели заметить опасность и в панике разлетелись в стороны. Две молнии, синяя и зеленая стремительно неслись к земле, и Гермионе показалось, что через секунду они врежутся в нее.

Игра замерла, над трибунами повисла тишина: все взгляды были обращены на ловцов, которые, похоже, решили покончить с жизнью столь оригинальным способом.

«Гарри, нет! Не надо!» — Гермиона старалась докричаться до Гарри, проклиная его упертость, которая заставляла рейвенкловца, скорее, умереть, чем отступить. У девушки еще оставалась надежда, что Малфой, как истинный слизеринец, предпочтет отказаться от этой сумасшедшей гонки, и у ее Гарри появится шанс выйти из пике, но, похоже, дух безумия вселился и в соперника Поттера.

Время замерло для мисс Грейнджер, она видела прямо перед собой сосредоточенные лица двух мальчишек, их плотно сжатые губы, горящие глаза и вытянутые вперед руки. В эту секунду она поняла, что ни один из них не уступит противнику. Им явно был не важен результат матча, не важны последствия этой гонки, парней интересовало только одно — опередить соперника любой ценой. Уже через миг все закончилось, и время потекло в своем обычном темпе. На траве под трибунами на обломках метел лежали два неподвижных тела, а между ними валялся снитч. Оторванные крылья золотого мячика были зажаты в кулаках двух мальчишек, не пожелавших уступать друг другу победу.

* * *

Первое, что почувствовал Гарри, придя в себя, это боль во всем теле. Ему показалось, что он вчера попал в камнедробилку, которая с достойным всяческого восхваления упорством попыталась превратить его тело в один большой синяк. Во всяком случае, юный рейвенкловец не смог бы назвать ни одной части тела, которая не болела бы в этот момент. Поттер попробовал открыть глаза, пытаясь понять, где же он находится, и с третьей попытки ему это удалось.

Перед бывалым школьником открылась привычная картина больничного крыла, которая сегодня скрашивалась сидящей на табуретке рядом с его кроватью Гермионой. Впрочем, сидящей ее можно было назвать только с очень большой натяжкой — ее голова лежала на руках, в свою очередь примостившихся на краешке кровати Гарри, при этом мисс Грейнджер тихонько сопела во сне. Судя по темноте, в которую была погружена палата, была уже ночь, и Поттер наконец задумался, как на этот раз он умудрился попасть во владения мадам Помфри. Ответ, безусловно, знала Гермиона, но будить сладко спящую девушку Гарри не хотелось.

Через пару минут к рейвенкловцу вернулись воспоминания о матче, о безумной гонке с Малфоем и о безуспешной попытке выйти из пике, после того как ладонь почувствовала касание снитча. Судя по всему, грохнулся он знатно, так как в прошлые разы процесс возвращения в сознание занимал у него гораздо меньше времени.

«Интересно, какой в итоге счет матча?» — подумал Гарри и попытался чуть повернуться, чтобы размять затекшую спину. Однако это движение отдалось резкой болью, и он глухо застонал сквозь плотно сжатые зубы.

— Гарри, ты пришел в себя! — раздался радостный крик Гермионы. — Как ты себя чувствуешь?! Тебе больно? Я сейчас позову мадам Помфри!

— Подожди, Герми, все не так плохо, — Гарри почему-то не хотел, чтобы она отходила от него. — Во всяком случае, пока я не двигаюсь все в порядке, — Поттер постарался улыбнуться подруге, но судя по испуганному выражению лица Гермионы, эта его попытка с треском провалилась.

— Вот обезболивающее зелье, мадам Помфри сказала дать тебе его, когда очнешься, — губ Поттера коснулся стакан, и он, с трудом, но все же сумел проглотить отвратительное питье. По телу тут же прошла теплая волна, смывающая боль и оставляющая после себя мягкое спокойствие.

Увидев довольную улыбку друга, Гермиона тут же заулыбалась в ответ, аккуратно вытирая салфеткой с подбородка Гарри несколько пролившихся капель.

— Как ты умудрилась остаться на ночь в больничном крыле? — Поттер был сильно удивлен, что строгий колдомедик позволила его подруге так явно нарушить школьные правила.

— Ну... я сумела ее упросить, — на щеках Гермионы вспыхнул легкий румянец. Ей совсем не хотелось вспоминать ту истерику, что она закатила мадам Помфри, пытавшейся выставить ее из больничного крыла. В итоге лекарь решила, что гораздо проще разрешить мисс Грейнджер провести время рядом с постелью друга, чем всю ночь выслушивать ее крики у дверей лазарета.

— Спасибо, что осталась со мной, — Гарри накрыл ладошку Гермионы, лежащую на краю его постели своей рукой. Девушка покраснела до кончиков ушей, но не стала убирать руку, а наоборот накрыла второй ладонью пальцы Гарри.

— Я очень сильно волновалась за тебя, — Гермиона произносила слова тихим шепотом. Казалось, она говорила не для Гарри, а для себя. — Когда я увидела, что ты разбился, у меня все оборвалось внутри. Я испугалась, что это конец. Не помня, как тебя принесли сюда, как я сама дошла до лазарета. Это было так страшно!

Гарри увидел, как по щекам Гермионы потекли слезы. Он никогда не думал, что кто-то может плакать из-за него, что кто-то может так искренне беспокоиться о его жизни. Сейчас рейвенкловецу хотелось обнять подругу, чтобы успокоить ее, но, к сожалению, сил, чтобы сдвинуться с места, не было. Он только смог крепче сжать ладошку Герми.

— Прости, прости меня, что я заставил тебя так волноваться, — в голосе Гарри слышались боль и раскаяние. — Я ведь понимаю, что по-пустому рисковал сегодня, но вот почему-то не могу иначе. Если хочешь, поколоти меня, может, тебе будет легче, но только, пожалуйста, не плачь.

— Какой ты дурак, Гарри, — Гермиона попыталась свободной рукой вытереть слезы. — Ты совсем не думаешь о чужих чувствах тех, кому дорог! Но... если бы ты был другой... если бы ты был тихим и спокойным... я бы, наверное, не смогла...

Гарри удивленно смотрел на запинающуюся покрасневшую подругу. Или у него поехали мозги от удара о землю, или Гермиона...

— Я сейчас позову мадам Помфри! — Гермиона резко вставала, вырвав свою ладонь из рук Гарри. — Думаю, ей нужно осмотреть тебя! — и она стремительно скрылась за дверями лазарета.

— Да, Поттер, ты полный идиот, — раздался знакомый ехидный голос.

Гарри в панике повернул голову и увидел лежащего на соседней кровати Малфоя, который улыбался от всей души. Рейвенкловец представил, что его соперник слышал их разговор с Гермионой, и его лицо стало напоминать своим цветом флаг Гриффиндора. Постаравшись успокоить взбунтовавшееся дыхание, он ответил хриплым голосом:

— Но и ты сегодня был не лучше, — дрожь в голосе почти не чувствовалась. — Иначе бы не лежал здесь вместе со мной.

— Я имел в виду вовсе не квиддич, — медленно произнес Малфой, явно наслаждаясь смущением Поттера.

* * *

На следующий день Гарри покинул больничное крыло под бесконечные напутствия мадам Помфри о недопустимости подобного издевательства над своим здоровьем. Невилл и Дафна радостно встретили своего друга, восхищаясь его смелостью и упорством, но рейвенкловца смущала реакция Гермионы, которая, казалось, не замечала своего товарища. Выдержав эту пытку холодности целую половину дня, Гарри умудрился застать свою подругу наедине и решился поговорить с ней.

— Герми, почему ты избегаешь меня? — он пытливо смотрел на нее.

— Я никого не избегаю, — от голоса мисс Грейнджер веяло холодом. — Просто я сегодня очень занята.

— Не обманывай меня, пожалуйста, — Поттер подошел вплотную к девушке. — Я ведь чувствую, что ты обиделась, и готов сделать что угодно, лишь бы ты простила меня.

«Герми, мне плохо без тебя», — он смотрел ей прямо в глаза.

«Мне тоже плохо без тебя», — Гермиона стремительно обняла Поттера. — Прости меня, я просто эгоистка! Мне было так плохо, а я совсем не думала о тебе!

— Это ты меня прости, — Гарри был счастлив, что обида Гермионы прошла. — Я ведь слышал, как ты мне кричала «Нет!», но я не послушался тебя.

— Я знала, что не послушаешь, — едва слышно прошептала она. — Я кричала не для тебя, а для себя.

Гарри испытывал непонятное смущение. От объятий подруги, прижавшейся к нему, по телу Поттера пробежала странная дрожь, а щеки непонятно почему покрылись румянцем. Ведь она далеко не в первый раз обнимала его, но Гарри не понимал, почему теперь он испытывает от этого непривычное волнение. И самое главное, ему почему-то очень нравилось это волнение, и хотелось так стоять и стоять.

— Ну что, пойдем? — покрасневшая Гермиона старалась не смотреть на Поттера.

— Конечно, пойдем, — сказал Гарри с явным сожалением и, взяв подругу за руку, повел ее в сторону гостиной их факультета.

— Скажи, Гарри, а что ты увидел на трибунах перед тем, как броситься за снитчем? — Гермиона вспомнила этот момент.

— Ну... — Поттер неожиданно замялся. — Мне показалось, что на трибуне стоял Грим.

— Кто? — не поняла та.

— Грим, приведение в виде огромного черного пса... Предвестник смерти.

Гермиона посмотрела на своего друга, и поняла, что тот не шутит. Увидеть предвестника смерти и все равно решиться на дикий риск убийственного пике — Гарри точно сумасшедший. И очень, очень храбрый.

Невилл и Дафна обрадовались возобновлению нормального общения между Гарри и Гермионой, но заметив то, как странно они переглядываются время от времени, смотря на него и Гермиону, Поттер понял, что надо срочно их чем-то отвлечь от мысленного обсуждения его с Гермионой отношений, которым наверняка занимались ребята. Благо для этого имелся прекрасный повод, обеспеченный Сириусом Блэком.

— Я внимательно изучил по Карте Мародеров секретные ходы, ведущие в школу, и проконсультировался с близнецами Уизли, — едва Гарри начал говорить, как к его огромному облегчению, внимание друзей тут же переключилось на ставшее уже привычным расследование.

— Ты думаешь, Блэк на Хэллоуин проник в замок одним из этих ходов? — слегка изогнула бровь Дафна.

— Ну, вряд ли он вошел через главный вход. Если честно, я просто не вижу для него другой возможности, — на губах Гарри появилась улыбка. — К тому же проникнуть он мог только через один ход, ведущий из «Сладкого Королевства» прямо в замок. Остальные ходы либо завалены, либо выходят не в здание, а на территорию.

— И он попробует придти еще раз! — глаза Гермионы горели азартом. — Преступники всегда возвращаются!

— Не знаю, как в книгах, — Невилл еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. — А в жизни реальный Блэк вернется не из-за каких-то принципов, а чтобы закончить свое дело.

— Точно! — Гермиона ничуть не смутилась. — И мы устроим на него засаду! Пора уже хорошенько допросить его!

— Ты так и будешь там сидеть все время? — Лонгботтом не скрывал своего скепсиса.

— Разумеется, нет! — в голосе мисс Грейнджер звучало ничем не прикрытое превосходство. — Мы поставим там сигнальные чары, и как только Блэк сунется в этот ход, то тут же узнаем об этом. Нам по замку добраться до места выхода будет намного быстрее, чем ему от Хогсмита, так что запас времени у нас будет. Ну а как устраивать засады, мы знаем!

— Прекрасная идея, Герми! — Гарри улыбнулся своей подруге. — Думаю, все понимают, что на всякий случай нам следует его хорошенько оглушить и связать, а только потом разговаривать. Я хоть и не уверен, что он такой уж страшный преступник, но осторожность не помешает.

— С этим мы справимся, — Дафна как-то неопределенно улыбнулась. — Но нам ведь потом надо его допросить. Герми, ты нашла рецепт зелья?

— Да, большая часть ингредиентов у нас есть, — Гермиона горестно вздохнула. — Шерсть единорога я еще раньше позаимствовала у Хагрида, он ее собирает в лесу. Но вот где взять желчь дракона, мне абсолютно непонятно — ее нет в каталоге товаров из магазина.

— Ну, где ее взять, мне понятно, — ухмыльнулся Поттер. — Сделаем это с помощью мантии-невидимки на ближайшем занятии по зельям. Вы отвлекаете профессора, а я беру желчь.

— И как же мы его отвлечем? — сварливо спросила мисс Грейнджер. — Ты предлагаешь устроить взрыв на уроке?

— Именно! — Гарри победно улыбался. — Причем не просто взрыв, а ВЗРЫВ!

* * *

Ученикам очень редко удавалось видеть профессора Снейпа в состоянии подобного бешенства. Он не сомневался, кто устроил ему этот «подарок» на уроке, но доказать ничего не мог! Поттер решил отомстить ему за ту небольшую помощь слизеринцам, а он, который считал себя лучшим зельеваром Англии, не смог предотвратить выходку Мальчика-который-имел-слишком-много-везения!

Было абсолютно понятно, что коварные рейвенкловцы еще перед занятием умудрились положить в котлы всем ученикам порошок чешуи дракона, причем, не забыв при этом и себя. В результате, едва зелье, где присутствовали иглы дикобраза, нагревалось до определенной температуры, содержимое котла летело к потолку, частично превращаясь по пути в густой дым, а частично в виде брызг достигало не успевших взорваться котлов и выступало в роли детонатора! Не прошло и минуты, как вся лаборатория превратилась в заполненный дымом сумасшедший дом, в котором истерично орали ученики двух факультетов, толкаясь и пытаясь найти путь к спасению.

К счастью, Поттер правильно рассчитал последствия своей диверсии, и никто из учеников реально не пострадал. Зелье было еще слишком холодным, чтобы обжечь кого-то и абсолютно нейтральным, как и продукты взрыва. Так что все закончилось бурным весельем школьников и тихим позором зельевара, чувствующего у себя за спиной насмешливые взгляды учеников. В итоге профессор Снейп испытывал по отношению к Поттеру целых два желания: сначала убить мальчишку особо зверским способом, а затем немедленно перевести его к себе на факультет. Подобная месть сделала бы честь любому слизеринцу, отрицать это декан змеиного факультета не собирался!

К тому же из-за негодяя Блэка пришлось свернуть вечерние «игры» его слизеринцев с рейвенкловцами! Теперь-то профессор помог бы своим подопечным всерьез, и Поттеру пришлось бы не сладко! Так нет, приспичило идиоту навестить на Хеллоуин свою альма-матер! Это прибавило к списку неоплаченных «должков» старого врага еще парочку пунктов, что тоже не могло поднять настроения. Впрочем, тот несчастный, на ком можно отыграться, был под рукой.

— Поттер! Задержитесь после урока! — проскрежетал зельевар.

Сопровождаемая сочувствующими взглядами других учеников «жертва» отправилась на предполагаемую экзекуцию. Рейвенкловца грело чувство удачно выполненного дела — склянка с вожделенной желчью уже покинула кабинет в сумке Гермионы.

— Поттер, можете не оправдываться, — профессор постарался прожечь взглядом дырку в своем ученике. — Я прекрасно вас понял сегодня и предупреждаю — следующий ход за мной.

Снейп грозно навис над рейвенкловцем, стараясь по возможности хоть как-то компенсировать свое унижение. Зельевар признавал, что подобная месть была жалкой, но ничего более серьезного в данный момент в голову не приходило.

— Но вызвал я вас не за этим, — Снейп наслаждался удивлением ученика. Ничего, сейчас удивление сменится кое-чем другим. — А именно за тем, чтобы поговорить о ваших воздушных подвигах.

Вот теперь школьник сильно побледнел. Поттер понимал, что если его выходку на уроке можно списать на обычный «обмен любезностями», и ожидал эквивалентного ответа, то его поведение на квиддиче под их с профессором игры не попадало никоим образом, поэтому следующие слова декана Слизерина могли быть непредсказуемыми.

— Итак, вы показали удивительное мастерство полета, — ехидно заметил зельевар. — Думаю, вам давно пора перейти на следующий уровень! Роль простого игрока в квиддич для вас слишком мала! Великий Поттер заслуживает несомненно большего!

Такое вступление не предвещало ничего хорошего. Судя по всему, коварный профессор задумал новую пакость.

— И мне очень хочется посмотреть на ваши успехи... скажем, к рождеству! — судя по радостной улыбке профессора, он только что сказал какую-то гадость. Вот только какую?

— Простите профессор, а успехи в чем? — лучше неприятная определенность, чем таинственная неопределенность.

— О... разумеется, в освоении искусства воздушного боя! — голос Снейпа по степени сладости мог поспорить с лучшими сортами меда. — И я не сомневаюсь, что великий Поттер сумеет самостоятельно найти себе учителя! Да он и без того великий летун! Вернее, великий залетчик...

— Сэр, то есть не вы будете учить меня этому? — теперь Гарри совсем перестал понимать профессора.

— Да, у меня не будет на это времени, — любезно просветил рейвенкловца декан Слизерина. — Ведь я буду заниматься с мистером Малфоем и его товарищами. Именно красивым боем с ними вы и порадуете меня перед зимними каникулами. Да, кстати, при случае передавайте привет мадам Помфри!