Личный мир (гет)

Гермиона смотрела на старую, пожелтевшую фотографию в «Ежедневном пророке», которому было уже почти четырнадцать лет. С фотографии улыбались двое — мужчина и женщина. Она — прекрасная, молодая, в роскошном белом платье и с букетом цветов. В белой кружевной фате, в волосах — серебряная диадема. Он — старше невесты лет на десять, но также лучезарно улыбается. Удивительно, что не в парадной мантии, а в черном костюме. Стоимостью с ее, Гермионы, дом. Вспышки фотокамер и летящие откуда-то сверху лепестки цветов и конфетти. Честно говоря, Гермиона бы не удивилась, узнав, что на свадьбе порхал настоящие купидоны, посыпая гостей лепесточками — у богачей чего только не бывает.

Вполне счастливые жених и невеста; или же пытались казаться счастливыми. Но это не так важно.

Важен был заголовок над фотографией, напечатанный большими черными буквами:

СВАДЬБА ГОДА: АКТЕР И БИЗНЕССМЭН ВИЛЬЯМ КЕНТЛИ, НАСЛЕДНИК МИЛЛИОННОГО ИМУЩЕСТВА И ЛИДИРУЮЩЕЙ ФИРМЫ-ИЗГОТОВИТЕЛЯ СПОРТИВНЫХ МЕТЕЛ, ЖЕНИЛСЯ НА МЛАДШЕЙ НАСЛЕДНИЦЕ ДРЕВНЕГО РОДА — БЕЛЛЕ АННЕ ПРЕВЕТ.

Под фотографией помещалась статья на всю страницу. Ни секунды не сомневаясь, Гермиона начала ее читать.

После окончания магической войны впервые полосы газет украшают не фотографии скрывающихся Пожирателей Смерти, не спортивные новости и не интервью с известными волшебниками. Вот уже два дня весь магический мир созерцает десятки фото, сделанных во время «свадьбы года», как уже успели назвать ее многие журналисты.

Еще бы — ведь в последнее время, особенно после гибели Того-Кого-Нельзя-Называть, очень популярными стали браки между чистокровными волшебниками и полукровками, и даже иногда магглами. Чистокровные браки заключаются теперь столь редко, что неизбежно привлекают к себе внимание прессы. А чистокровные браки среди высшего общества — это стало чем-то вроде праздника для журналистов. Белое платье ценой в несколько тысяч галлеонов, сотни гостей, среди которых и Министр магии, и представители самых древних чистокровных семей — естественно, даже такая солидная газета, как «Ежедневный Пророк» не смогла не удержаться от того, чтобы не прокомментировать данное событие.

Свадьбу гуляли два дня в Манчестерском поместье Кентли. Это большой замок, который находится посреди леса в десяти милях от города. К слову сказать, жилище Кентли защищено от маггловских глаз не хуже, чем Хогвартс, да и маги могут попасть в него только с разрешения хозяина.

Так что вряд ли поместье часто встречало такое огромное количество гостей, как в эти два дня. И, тем не менее, хозяева сумели подготовить его на все сто.

Конечно, браки между чистокровными волшебниками становятся все реже. Однако если они и происходят, то обычно между волшебниками равными по состоянию. И фамилия Кентли, и фамилия Превет принадлежат древним чистокровным семействам, однако, как говорят наши данные, доброе имя — это, по сути, единственное, что смогла предложить своему жениху Белла Превет. Родители девушки умерли чуть больше года назад, а их дом — единственное ценное имущество, на которое она имела право, сгорел несколько месяцев назад в результате случайно возникшего лесного пожара. Дом, как и большинство жилищ волшебников, был недоступен магглам, так что они даже не собирались тушить поместье, о котором и не подозревали. Теперь на месте дома, где родилась мисс Белла лишь обгорелые камни да порох. Так что выходила Белла замуж без приданого. Самая близкая родственница Беллы — ее сестра, даже не появилась на свадьбе. Так что единственным родственником невесты на свадьбе был дядя по отцовской линии — Сильвестр Превет. Как известно, до момента помолвки он был ее официальным опекуном.

Так что Изабелла Превет, младшая наследница своей фамилии, выходила замуж, как в сказке — за богатого принца. Да и никто из гостей свадьбы не может сказать, что заметил какую-ту неискренность между новобрачными. Они улыбались, были приветливы и счастливы. Фотографы сумели заснять даже несколько их поцелуев. Так что никаких мыслей по поводу брака по расчету вроде бы не возникает...

Однако. Некоторые завистливые желтые статейки все же развивают и такую мысль — ведь Вильям до недавнего времени принадлежал к одним из самых завистливых женихов магической Европы.

В свое время его семья занималась тем, что разводила драконов — дело опасное и нелегкое, однако ни для кого не секрет, какова рынковая стоимость драконьей кожи и крови. Они сколотили огромное состояние буквально за несколько десятилетий. Кентли принадлежит около десяти больших поместий по всей Европе, а также два в Америке и одно, насколько мы знаем, — в Южной Африке. И это, не считая загородных домов и нескольких вилл на побережье Атлантического океана.

Отец Вильяма — Джозеф Кентли — основал в Швейцарии одну из популярнейших ныне фирм, которые изготовляют спортивные метлы. Это лишь добавило доходов семейству, так что сам Джозеф решился продать драконий бизнес, оставшись лишь акционером компании, которая принадлежала его семье более чем три столетия. Увы, ни отца, ни матери Вильяма уже нет в живых, и их сын — единственный наследник всего вышеупомянутого богатства. Несмотря на это, он не только отлично справляется с изготовлением метел, но и играет в одном из обычных маггловских театров — в Манчестере. Очень нехарактерное для чистокровных волшебников занятие, надо сказать. Но, тем не менее, Вильям посвящает ему почти все свое свободное время. А до недавнего времени наследник рода Кентли вообще не собирался жениться — об этом он неоднократно упоминал и в интервью, и в общении со знакомыми.

Мы не знаем, что заставило его так быстро сменить решение. Возможно, одиночество. Возможно, красота его избранницы.

А может — и мы верим в это всей душой — это Любовь.

Гермиона отложила газету в сторону и задумалась. Честно говоря, она не была уверенна — а есть ли вообще загадка. Статья явно давала понять, кто такая Белла Превет, и, если столько лет спустя она все еще оставалась замужем, то сейчас принадлежала к самым богатым людям магической Британии. Ну и что? Пусть себе. Однако что-то, какое-то слово... что-то из того, что она уже помнила, уже встречала, не давало девушке покоя. Она ведь не просто заинтересовалась женщиной, которую видела мельком всего раз в жизни, нет... Было что-то более важное.

Гермиона почти услышала, как в мозгу у нее что-то щелкнуло.

— Рон!

Рон, до того корпевший на рефератом по Астрономии, подпрыгнул в кресле от неожиданности. Гарри, тоже работающий над домашним заданием, заинтересовано поднял голову.

— Чего? — спросил Рон с жутко недовольным видом.

— Как девичья фамилии твоей матери?

— А что?

— Просто скажи!

— Превет. — пожал плечами Рон.

— И ты молчал?! — Гермиона бросила перед ним на стол газету, которую только что читала.

— А что? — смутился Рон. Гарри вдруг улыбнулся. — Чего лыбишся?

— Да просто Гермиона весь день ищет упоминания о Преветах, а ты молчал.

— Слушай, а ты точно никогда не слышал ни о какой Белле Превет? Может, она какая-то твоя тетя? — спросила Гермиона.

— Нет, не слышал я о ней ничего, точно вам говорю. Если бы у меня была такая красивая тетя, я бы точно ее запомнил. — улыбнулся парень.

— И все же... можешь написать миссис Уизли и поинтересоваться, не знакома ли она с Изабеллой Кентли? В девичестве — Превет. — настаивала девушка.

— Хорошо, я спрошу.

— Кентли? — вдруг переспросил Гарри. — Ты это сказала?

— Ну да. А что? Белла вышла замуж за Вильяма Кентли четырнадцать лет назад.

— Фирма «Кентли» изготовляет «Молнии».

— Шутишь. — Гермионины глаза округлились.

— Нет.

— Ну... это логично. Прочитайте статью.

— Вообще-то, я тут занят. — буркнул Рон.

— Дам взглянуть на свой реферат. — сказала Гермиона.

— Давай статью! — схватил Рон газету. — Я прочту ее три раза.

— Одним глазком дам взглянуть. — уточнила девушка.

— Ага.

— Одним-единственным.

— Четыре раза. Внимательно. — вздохнул Рон.

Гермиона улыбнулась.

— Ладно.

— Гермиона? — послышался вдруг рядом знакомый голос. Гермиона оглянулась и с удивлением увидела Ремуса Люпина, стоящего в проходе между книжными стеллажами, всего в метре от нее.

— Мистер Люпин? — удивилась она.

— Добрый вечер. — улыбнулся он. — Как поживаете, ребята?

— Да ничего. Вот... — Гарри махнул рукой в сторону горы учебников и свитков на столе, словно это было краше любых слов. — Вроде как учимся.

— И газетки читаете? — Люпин заинтересовано взглянул на газету, разложенную на столе. Его лицо окаменело.

— В чем дело? Вы знаете этих людей? — спросила Гермиона быстро.

— Нет. Я... я знал когда-то эту женщину. Давно. Думал, что знал. — Люпин выпрямился и лицо его нахмурилось.

— Она была свидетельницей на свадьбе моих родителей? — спросил Гарри.

— Да, была. Откуда ты... ах да, фотографии?

Гарри кивнул.

— Вы можете сказать, кто она такая? — попросил Рон. — Гермиона недавно столкнулась с ней...

— Здесь? В Хогвартсе? — быстро уточнил Люпин.

Ребята кивнули.

— Она не сказала, что здесь делает?

— Нет, мы не разговаривали. — Гермиона снова посмотрела на улыбчивую женщину на снимке. — Мы столкнулись и все. Потом она ушла. Кто она?

— Жена Вильяма Кентли. Она вышла замуж, и с тех пор я ее не встречал. Когда-то давно, еще когда мы учились, я думал, что могу называть ее своим другом. Так же, как Лили и Джеймс, как и Си... остальные. Но после гибели Поттеров и ареста Сириуса Белла порвала с нами все связи. Со мной, со своей сестрой...

— Сестрой? У Беллы есть сестра? Или была?

— Есть, и вы очень хорошо ее знаете. Особенно ты, Рон. — невесело усмехнулся Люпин.

— Я?! — удивился Рон. — Но кто?..

— Она ведь Превет? Какая-то родственница Рона? — уточнил заинтригованный Гарри.

— Более чем. Это твоя мать, Моли Уизли, в девичестве — Превет.

На минуту запала тишина.

— То есть? Моя мать... у нее сестра есть? Родная? — Рон не мог поверить своим ушам. — Они никогда мне не говорила!

— Бела порвала все связи с твоими родителями сразу после твоего рождения. Она оборвала все связи со своим прошлым вообще. Решила забыть о том, что было. И вам надо забыть о ней и не ворошить прошлое.

— Но почему? Почему она решила все забыть? — воскликнул Гарри. Он думал, что знал всех близких друзей своих родителей, и новость, что был еще кто-то, кто решил просто вычеркнуть прошлое из своей жизни, ошеломила парня.

— Я не знаю, Гарри. Но вам надо все это прекратить. — Ремус кивнул на газету. — Я восхищаюсь вашими способностями ищеек, но не надо тратить свое время на всякую ерунду. Займитесь лучше учебой.

Ремус был расстроен, ребята тоже. Разговор, едва начавшись, неожиданно закончился на такой неприятной ноте. Гермиона почувствовала, что с Беллой Превет, или Кентли, или кем она вообще есть, пора завязывать — навряд ли удастся узнать у Люпина что-нибудь еще.

— А вы что здесь делаете? То есть... вы пришли к Гарри или по делам Ордена?

— Да нет, я не ради Ордена здесь. Правда я все же зашел к Дамблдору, но скорее по личным делам. А потом шел к выходу и решил заглянуть сюда — вдруг встречу вас. И встретил. Рад видеть, что вы хотя бы пытаетесь учиться.

— Нууу... спасибо. — протянул кисло Рон. Он был ошарашен не меньше Гарри — ведь он только что узнал, что у него есть родная тетя.

Люпин улыбнулся.

— Не грусти, Рон. У тебя достаточно родных, чтобы не думать о какой-то тете.

— Насчет количества родных, то тут вы, пожалуй, правы. — буркнул Рон, но уже не так смутно.

— Гермиона, а ты сейчас очень занята? — спросил Люпин. — Я хотел бы с тобой кое о чем поговорить.

— Да нет, не занята. — пожала плечами девушка.

— Она занята. — встрял Рон.

— То есть? — не поняла Гермиона.

— Астрономия. Реферат. — напомнил парень

— Ах да, точно! Прости, уже забыла. — Гермиона вытащила из сумки и бросила на стол свой реферат, а тогда направилась к выходу из библиотеки вслед за Люпином.

— Давай пройдемся вне замка. — попросил он.

* * *

Солнце почти село за верхушки деревьев Запретного леса, заливая озеро и пушистый снег вокруг теплыми, мягкими красками. Людей на улице не было — гулять вечером по снегу дело не самое приятное. Особенно если учесть, что мороз к ночи только усиливался.

Гермиона и Люпин неспешно брели вдоль берега укрытого льдом Черного озера, утопая по колено в снегу. Ремус не спешил выкладывать то, что хотел ей сообщить, а Гермиона его не торопила — в конце концов, она может и к отбою не спешить. Ученица хоть, а все же уже взрослый член Ордена Феникса. Да еще и не одна. Девушка знала, что опоздай она, ее не накажут.

Наконец, дойдя до огромного дуба на берегу, издавна ставшего свидетелем сотен важных разговоров, встреч и событий, Люпин вздохнул и остановился.

— Я пришел в Хогвартс сегодня не потому, что хотел повидаться с Дамблдором, и даже не потому, что решил переброситься парой слов с Гарри. Просто я думаю, что пришла пора сообщить тебе нечто, что не сможет рассказать тебе ни директор, ни кто-либо из друзей. Только я.

Гермиона молча смотрела на Люпина, чувствуя не только интерес, но некоторую обеспокоенность его словами. О чем это он?

— Дело в том, что оборотни, как бы странно это не звучало, также образуют некоторое сообщество. Пока никто кроме меня не знает о том, что ты — одна из нас. И это потому, что все, кто в курсе, умеют хранить тайны, а я к тому же живу особняком от остальных нам подобных. Но, тем не менее, как бы мы не сторонились остальных, рано или поздно ты столкнешься с кем-то из них. Будь то Грейбек или кто-то иной. Вы не сразу поймете, кто вы такие на самом деле — но достаточно будет провести хотя бы час в одном помещении — и ты раскрыта. Кроме меня никто не станет хранить твою тайну. Поэтому, если ты первой узнала, что находишься рядом с оборотнем — веди себя тихо, ничем не привлекай внимания — а главное: беги оттуда быстрее. Ты поняла?

Гермиона кивнула.

— Но как мы узнаем друг друга?

— Признаки не уловимы для простых людей: запах, сверкание в глазах — едва заметное, но есть. Наши глаза немного светятся в темноте — обычные волшебники этого не заметят, а мы им не скажем. Но зрение у нас лучше, поэтому мы видим яснее. Кроме того, Грейбека, скажем, может приманить просто даже внутреннее чутье. Как это противно не звучит, но мы вроде как его... потомство.

— Чего?! — воскликнула ошарашенная Гермиона. — Я не его ребенок!

— Гермиона, спокойно! Я знаю, что это дико и неприятно, но ты должна это знать. Узы проклятия, соединяющие нас троих, а еще остальных его жертв, не сродни кровным. Но они есть, и ничего с этим мы сделать не можем. Поэтому, если ты окажешься рядом не просто с оборотнем, а с Грейбеком — беги сразу! Ясно?

— Но...

— Оставь его кому-то другому! Хотя бы мне! Но сама с ним не связывайся! Иначе весь мир узнает, кто ты! И времени Грейбеку понадобится куда меньше часа! — настаивал Ремус. — Пообещай мне, что будешь бежать!

— Если это не навредит никому из моих друзей — я буду бежать. — сдалась Гермиона.

— А теперь послушай, что я еще хочу сказать: ты будешь счастливицей, если сумеешь удержать свою тайну вдали от чужих ушей. Но если остальные узнают, что ты тоже оборотень, тебе придется следовать нашим правилам.

— То есть? — Гермиона сглотнула. Ей становилось плохо от откровений Люпина. Вдруг в мороз ей стало невыносимо жарко.

— Есть правила. Установлены они в незапамятную старину, и никто не помнит уже, кем. Но все оборотни их свято придерживаются.

— Никогда о таком не слышала.

— И не услышала бы. Никаких письменных воспоминаний. Никаких легенд, мифов и сказок. Только законы, которые передаются от оборотня к оборотню. Никто, кто к нам не принадлежит, знать о них не должен.

— Но ведь я могу рассказать. — упрямо возразила Гермиона.

— Правило первое: правила оборотней знают только оборотни. Все, кто к нам не принадлежит, должны умереть, узнав ненужное. Случайно или нет. Став поверенным или же подслушав.

— Средневековье! — воскликнула девушка.

— Да, я знаю. Но рисковать не советую. Представь себе, что кроме Пожирателей и Волдеморта, за твоими друзьями будут гоняться полчища разъяренных оборотней, поджидая Полнолуния у их дверей.

Гермиона вздрогнула.

— Я сам считаю это бредом, но не советую идти против. Тебе ничего, если промолчишь, а обмолвишься — можешь войну начать.

— Ладно. — вздохнула Гермиона. — Что там еще?

— Вожак приказывает — все покоряются.

— Что, прости? — у девушки брови наверх полезли. — В-вожак?

— Ты не ослышалась. Раньше оборотни селились стаями. В жизни они зачастую использовали те же волчьи обычаи, что и в полнолуние — тот, кто по силе и духу превосходил всех, становился вожаком.

— Но ведь сейчас стаями никто не живет?

— Не живет, правильно. Теперь вожаком считается тот, кто самый старший в родословной.

Гермиона переваривала информацию пару мгновений, что было редкостью для нее.

— Грейбек — наш вожак? — тихо спросила она.

Ремус грустно кивнул.

— Он убил того, кто его обратил, еще давно. Пока он не знает, кто ты, ты защищена от его приказаний.

— А ты?

— Я защищен вот этим. — Ремус вытащил из-за шиворота маленький медальйон на шнурке, грубо высеченный из белого каменя. — Он единственный во все мире. Мне пришлось очень долго его искать. Так что постарайся как можно дольше сохранить свою тайну, ведь поделиться я не смогу.

— Я что, буду слепо ему кориться? — Гермиона почувствовала, что ее сейчас стошнит.

— Нет, но тебе будет очень этого хотеться. Это как слабое Империо, но основано не на разуме, а на животных инстинктах. Тренируй волю. Только так можно победить вожака, если вдруг тебе захочется.

— Победить вожака?

— Третье правило: если ты хочешь победить вожака и занять его место, нельзя использовать человеческую магию.

— То есть? Я что, должна буду обратиться?

— То есть ты должна будешь драться. В рукопашную. Иначе толпа разъяренных оборотней будет гоняться не за твоими друзьями в случае, если ты проболтаешься, а за тобой, как за преступницей.

— Класс. Просто супер. Я теперь не могу поквитаться с Грейбеком из-за долбанных волчьих законов! — Гермиона заходила, наматывая круги вокруг Люпина, еле шагая по глубокому снегу. Ей хотелось орать от злости!

— Можешь. — возразил Люпин.

— Голыми руками! — крикнула Гермиона так, что с дальних верхушек в лесу сорвалось с десяток напуганных сов. Она была готова разрыдаться от злости и несправедливости.

— Не кричи. — спокойно сказал Ремус, а тогда взял ее руками за плечи, остановил и развернул к себе. Впервые за последнее время его усталые, грустные глаза светились решимостью. — Ты не одна, Гермиона.

— Что?..

— Нас теперь двое. Раньше я был один и не решался. Теперь нас двое. Мы можем победить.

— Ты хочешь, чтобы мы вместе на Грейбека пошли? — глаза девушки округлились.

— А почему нет?

— Потому что... я не... Я не могу! Это бред! Я могу сражаться волшебной палочкой, но не физически!

— Почему?

Вопрос простой и понятный. Поставленный ровным, спокойным голосом. Однако он вывел Гермиону из равновесия. Ей вдруг захотелось капризным голосом ответить детское: «Ну я же девочка!» — самую популярную отговорку умной, хорошей девочки на глупые предложения мальчишек.

Однако это не детство, а взрослая жизнь. Она задает взрослые вопросы, она хочет получить серьезные ответы. Нельзя спрятаться лицом в подушку, нельзя увильнуть или пожаловаться маме, услышав вот такое простое «Почему?».

— Подумай. Подумай до... до Пасхальных каникул. Тогда и поговорим.

Люпин отпустил ее, и направился в сторону Хогсмида. Однако, через пару шагов он остановился.

— Что бы ты не решила... Потренируй волю, дух. Ты — потенциальный вожак. Так и веди себя соответственно.

Гермиона осталась стоять по колено в снегу, даже когда Люпин исчез за воротами с крылатыми вепрями.

* * *

— Мисс Грейнджер. Мисс Грейнджер!

Гермиона заморгала и удивленно уставилась на профессора Слизнорта.

— Да, профессор?

— Что вы скажете про это зелье Усталости?

— Похоже, она его с утра выпила. — буркнул кто-то со слизеринев. Остальные захохотали.

— Оно слишком серого оттенка. Похоже, сюда дали не десять капель крови летучей мыши, а все двенадцать. — ответила Гермиона.

— Десять баллов Гриффиндору! Мисс Грейнджер даже в таком своем сонном состоянии лучше в зельях разбирается, чем половина класса в бодром расположении духа. — жизнерадостно сообщил Слизнорт и проплыл себе классом дальше, оставив Гермиону в покое. Та сонно подперла кулачком щеку и зевнула. Со всех слов профессора девушка услышала только последнее. И сразу припомнилась бессонная ночь, связанная с переживаниями по поводу духа вожака и прочей оборотенской чепухи.

— Ты в порядке? — прошептал Гарри.

— В полном. — снова зевнула девушка.

Прозвенел звонок, и все начали собираться.

Большой зал гудел, как улей, когда начался обед — в прочем, как и всегда. Гермиона как раз наложила себе картофельного пюре, как вдруг заметила, что к гриффиндорскому столу приближается Парвати — и резко встала, удивив Гарри и Рона.

— Ты куда? — спросил Рон.

— Я... эм... носик припудрю... или чем там девушки занимаются... — невнятно ответила Гермиона и двинулась к выходу. Через два шага она поравнялась с Парвати и, лукаво улыбнувшись, запнулась и толкнула девушку. Та не удержалась и свалилась прямиком на Рона.

— Ой, извини! — крикнула Парвати, когда Рон от неожиданности перекинул на себя апельсиновый сок. — Я случайно!

— Да я не... — Рон не знал, что и сказать, когда Парвати начала вытирать его рубашку салфеткой.

— Парвати? Что ты делаешь? — послышался удивленный голос Лаванды, которая как раз подошла к месту происшествия.

— Да ничего! — крикнул Рон, покраснев. — Я соком облился!

— А сам ты вытереться не умеешь? — Лаванда разгневано выхватила салфетку из рук подруги. Парвати тоже покраснела.

Гермиона направилась дальше, про себя улыбаясь. Не то чтобы она хотела поссорить подруг — однако возникла та неловкая ситуация, чреда которых может разлучить Рона с Лавандой. Она ведь даже не хочет его слушать — а кому нравятся дикие ревнивцы?

Выйдя из зала и не зная чем себя занять — никакой носик пудрить Гермиона не собиралась, — девушка потопталась пару минут на месте, а тогла вернулась назад. Ссора уже затихла, но и Рон, и Лаванда, и Парвати сидели, насупившись. Гарри лениво ковырялся вилкой в тарелке.

— Все в порядке? — поинтересовался он, когда Гермиона села рядом.

— О да, все в порядке. — улыбнулась девушка.

И тут ее улыбка угасла — она посмотрела на соседний стол, где прямо напротив нее сидел Драко Малфой — и немигая смотрел вслед Астерии Гринграсс, которая выходила из зала. В его взгляде было столько... нежности, что у Гермионы сердце защемило. Она никогда не видела его таким... и вряд ли он когда-нибудь посмотрит так на нее.

Ее обед так и остался нетронутым.

— Гарри...

— Что?

— Научи меня драться.