Личный мир (гет)

Я раскаиваюсь в том, что не смогла.

А сама, как будто умираю...

Гермиона проснулась очень рано. Всю ночь ей снились какие-то сны, то ли приятные, то ли не очень — девушка не могла вспомнить. Только ощущение после них осталось плохое, тревожное. Гермиона встала, оделась, умылась и, собрав непослушные волосы в хвостик на затылке, спустилась в гостиную. Была суббота, а в выходные ученики спят дольше обычного, так что гостиная была пустая. Гермиона посмотрела на наручные часики — половина седьмого. Завтрак будет только через два часа, а пока можно написать письмо домой.

Девушка отыскала забытые вчера на столе возле камина письменные принадлежности и принялась за написание письма.

"Дорогие мама и папа!

У меня все в порядке, сегодня встала пораньше и решила вам написать. У нас лил дождь. Вы знаете, что я люблю такую погоду, однако вчера она мне очень не нравилась, когда мы отправились в лес искать цвет папоротника. Представляете, нашла только я и еще один ученик! Хотя после поисков я была такая грязная и уставшая, что даже не порадовалась толком. Гарри говорит, что я везучая, он слышал, как профессор травологии рассказывала, что за последние десять лет только пять учеников умудрились найти цветок.

Как у вас дела? Как там операция по установлению фарфоровых коронок той старой даме, что очень любит скандалы устраивать?

С нетерпением жду ответа.

Целую,

Гермиона."

Девушка перечитала письмо — небольшое и не очень состоятельное, однако искреннее. Именно такие коротенькие, но частые весточки дают надежду на то, что контакт с домом не утрачен на долгие месяцы. Ведь если беседа оживленная, значит в ней в основном короткие фразы, но много тепла и любви. Если же каждый начинает длинный монолог, рассказывая все-все-все, то это скорее напоминает разговор по телефону раз в полгода и имеет некоторый оттенок грусти, потому что только напоминает о расстоянии и времени, которые легли между родными людьми.

Гермиона взяла письмо и отправилась в совятню.

Замок еще спал. Впервые за последнее время ранние солнечные лучи проникали сквозь высокие окна и плясали под сводами коридоров солнечными зайчиками. Стояла тишина не давящая, а дающая покой и умиротворение. Персонажи картин как раз просыпались и некоторые из них сонными взглядами провожали девушку, которая легкими шагами шла коридорами.

— Куда это Вы идете так рано?

Гермиона даже немного испугалась, когда из-за поворота появился Филч.

— В совятню. Отправляю родителям письмо.

— Да ну? А не отправляете ли вы еще и заказ на какие-нибудь темные штучки? — сторож зорко разглядывал девушку.

— Нет, не отправляю, — ответила Гермиона.

— А письмецо не покажите?

— Это частная собственность. Не покажу.

— Что ж... Идите в таком случае.

Гермиона кивнула и пошла дальше, радуясь, что у нее безупречная репутация лучшей ученицы школы и поэтому даже Филч не вправе ее задержать без весомого предлога.

Наконец она вошла в совятню. Ее взору представились целые ряды с высокими поручнями, на которых сидели частные и школьные птицы, часть которых как раз вернулась с ночной охоты, держа в клювах то лягушку, то мелкую мышку. Гермиона подошла к одному из рядов и махнула рукой. Сразу же одна небольшая черная сова приземлилась на ее протянутые пальчики, цепко вцепившись в них когтями. Гермиона шикнула, но ничего не сказала. Прицепив письмо к левой лапке, она поднесла птицу к окну и та легко вспорхнула, улетая в небеса, которые впервые за последние несколько дней были без туч.

— Ах, какая встреча, — послышался от дверей знакомый ленивый голос. Сердце девушки пропустило один удар, и она резко развернулась. У дверей, облокотившись об стену, стоял Драко Малфой. В одной руке он держал письмо.

— Доброе утро, — поздоровалась Гермиона и направилась к парню. Тот молча следил за ее приближением.

— Какое же оно доброе, раз я тебя встретил? — презрительно спросил Драко. Гермиона только легонько улыбнулась: она решила не нервничать.

— Можешь отвернуться, я все равно ухожу. Услышишь, как закрылась дверь и сможешь представить себе, что меня здесь не было. Заодно и мое настроение поднимется, если я себе это представлю.

Девушка подошла к двери, но Малфой вдруг сказал:

— А тебе не надоело?

— Что? — Гермиона не обернулась.

— Строить из себя дурочку.

Девушка вздохнула и повернулась к Драко.

— А тебе не надоело быть идиотом?

— Я не идиот, — возразил тот.

— Тогда почему я дурочка?

— Так просто... Ты никогда нормально даже не разозлишься, как все девчонки. Строишь из себя такую правильную. От Поттера научилась?

Гермиона удивленно посмотрела на парня.

— Сдается мне, Малфой, ты без Гарри жить не можешь. Все время его вспоминаешь, когда сказать больше нечего. Ко мне вот второй день лезешь с расспросами. С тобой все в порядке?

— Беспокоишься о моем здоровье? — съехидничал слизеринец.

— Конечно. А вдруг ты псих и мне опасно с тобой в одном помещении находиться?

— Ой, поверь, Грейнджер, ты боль...

— Отвали, Малфой! — перебила девушка, — Хочешь с кем-то поговорить — вали на завтрак, там вся школа собирается, — буркнула порядком раздраженная Гермиона и вышла из совятни.

— Чего ты такая нервная? — спросил Гарри, когда сел возле девушки на завтраке в Большом зале.

— Малфоя в совятне встретила, — хмуро буркнула та, незаметно для себя водя ложкой по горячей каше.

— Он тебя обидел? — выражение лица Рона сразу стало воинственным.

— Да нет, доставал немного. Но все нормально, — Гермиона даже улыбнулась. И вправду, что это она? Хмуриться, хмуриться, а ничего страшного ведь не произошло.

...даря юноше цветок папоротника, девушка дарит ему свое сердце...

— Чушь собачья, — буркнула Гермиона.

— Что?— удивленно переспросил Гарри.

Гермиона порозовела, думая как выкрутиться.

— Говорю... Чушь — это Зельеварение. Пропущу его в понедельник, — выдала девушка. А что, неплохой вариант! Ведь Зельеварение — это единственный совместный урок со слизеринцами в понедельник. А во вторник она что-нибудь новенькое придумает. Побьется с каким-то чудищем из Запретного леса, например. И проваляется в больничном крыле до следующей недели. А с понедельника придумает что-то новенькое... А через месяц ее из школы исключат за прогулы, и тогда она и вовсе не будет видеться со слизе...

— Гермиона? — донесся до нее какой-то далекий голос Рона. — Ты себя хорошо чувствуешь?

Девушка взглянула на друзей и увидела, что они с тревогой смотрят на нее.

— Ты решила урок пропустить? Вот так, просто, по плану? — спросил Гарри.

— Да ладно вам, ребята. Я пошутила, — вздохнула девушка.

Гарри с Роном с тревогой переглянулись.

— Думаю, Гермионе просто надо отдохнуть, — сказала Джинни, садясь напротив Гермионы за стол.

— Ты слышала, что она предложила? Пропустить Зельеварение! — Рон скорчил шутливую рожицу.

— Ужас! — улыбнулась Джинни.

— Гермиона, давай посмотришь на тренировку по квиддичу? Через полчаса начнется, — предложил Гарри, все еще внимательно смотря на подругу. Его обеспокоила не сама фраза, сказанная девушкой, а скорее выражение ее лица в этот момент. Будто страх.

Бесстрашная Гермиона боялась идти на урок? И, правда, чушь собачья...

— Ладно, — легко согласилась девушка и немного нервно пригладила рукой волосы. Ей вдруг захотелось вырваться из замка, побежать каким-нибудь чистым полем или лесом! Можно даже в город, но не в маленький городок, а в мегаполис! Где масса людей и ты чувствуешь себя манюсинькой мушкой или даже ничем. Там можно слиться с окружающими, твою голову заполнят чужие мысли и можно будет скрыться от собственных... И даже от себя самой.

— Тогда пошли. Вижу, ты ничего не ела, так что хватай тост и на поле! — рыжая Уизли схватила целую охапку тостов, перемазанных вареньем (при этом руки у нее стали не особо чистыми) и резвой козочкой попрыгала к выходу из зала. Гермиона вздохнула и отправилась следом.

Однако возле главного входа девушки наткнулись на Хагрида, который предложил им попить чаю. Джинни отказалась, а вот Гермиона с радостью согласилась. Джинни, увидев, что подруга улыбается, не стала препятствовать, хотя ей явно не хотелось идти одной на поле, которое располагалось немного на запад от лачуги лесника. Но возвращаться уже не было смысла, так что Уизли бодро пошла на тренировку, махнув на прощанье рукой. А Гермиона с Хагридом направились в сторону Запретного леса.

— Что-то вы давно не заходили, — с упреком, хотя и без особой злости, сказал Хагрид.

— Ну, у парней по выходным обычно тренировки, а я все учусь. Да к тому же, учебный год только две недели как начался, неужели ты успел соскучиться? — с улыбкой ответила Гермиона, которой, чтобы успеть за неспешно идущим лесником, приходилось почти бежать.

— Конечно, соскучился. Хотя особо и времени-то скучать нет. Гроппик-то почти все свободное время отнимает. Знаешь, он стал довольно послушный, выучил еще десяток слов, — лицо Хагрида приняло счастливое выражение. — Хочешь его проведать?

— Может, в другой раз? — Гермиона постаралась придать своему голосу непринужденности, чтобы не обидеть Хагрида. Ведь не говорить же ему, что она не хочет видеться с его младшим братом? Несмотря на то, что у него, милашки, рост в пять метров и огромные кулаки... Несмотря на то, что он умеет говорить несколько слов и среди них — ее имя ГЕРМИ?.. — Просто я же всего на часик, знаешь.

— Ладно.

Они дошли до хижины лесника, и тот пропустил девушку первой. Сразу же к ней, обмазав слюной всю мантию, бросился огромный волкодав.

— Здоров, клыкастый, — улыбнулась Гермиона, поглаживая собаку по голове. Тот довольно заскулил.

— Присаживайся, — пригласил Хагрид. Девушка села за большой стол, а лесник поставил чайник.

— Так классно иногда выбраться из замка, ты даже себе не представляешь!

— Уж я-то представляю, поверь мне, — улыбнулся Хагрид. — А что, мисс-лучшая-ученица-школы, тебе тоже иногда надоедает библиотека?

— Ну, не то, чтобы надоедает... — замялась Гермиона, а лесник засмеялся.

— Шучу-шучу. Чтоб тебе в библиотеке скучно было? В жизни бы не поверил...

Они проболтали больше часа, во время которого Гермиона даже умудрилась выпить целую огромную чашку ароматного чая и чуть не сломать зубы об печенье а-ля Хагрид, которое в конечном результате все-таки удалось размочить.

— Спасибо за компанию, — поблагодарил Хагрид, когда девушка уже встала из-за стола.

— А тебе за угощение, — улыбнулась она. — Пока.

— Пока.

Гермиона вышла из хижины и пошла к замку. За полтора часа на улице неожиданно похолодало, а небо стояло совсем чистое. Солнышко светило ярко, но, наверное, уже просто устало согревать землю — лето ведь было жаркое. Девушка поежилась и постаралась поплотнее закутаться в мантию. Впрочем, прохладный воздух сделал доброе дело — все ее мысли прояснились. Приятная беседа с Хагридом, а теперь и ярко светящее солнце, позволили ей расслабиться.

В замке Гермиона решила не идти пока в гостиную, а сходить в библиотеку — тревоги вчерашнего вечера не были бесследными, и девушка хотела взять какую-нибудь книжечку с легендами Англии, чтобы окончательно успокоиться. Мадам Пинс, всегда похожая на ворчливого коршуна, неожиданно дружелюбно указала нужное отделение.

Гермиона прошла туда и начала снимать с полок наиболее подходящие по названию книги. Легенд о папоротнике было очень много, что удивило Гермиону — она никогда раньше не задумывалась, что это растение такое популярное.

"Цветы папоротника чаще находят маги, нежели магглы. Все объясняется обостренной интуицией первых. Магглам эти цветы редко приносят счастье — в их маггловских легендах есть очень много моментов, где папоротник дарил богатство или долгую жизнь, но в ответ было взято намного больше: душа, любовь и т.д. Конечно, мы, современные волшебники, знаем, что душу нельзя забрать, однако легенды тоже не рождаются на пустом месте..."

"...Свечение цветов папоротника и их свойство — никогда не засыхать, всегда ассоциировались у магов с вечной молодостью. Однако, добавление цветов в такие зелья, как Зелье Молодости (которое разглаживает на несколько дней мимические морщинки) или Зелье Красоты (выравнивает цвет и скрывает изъяны кожи на сутки) не дало практически никакого эффекта. Так что со временем цветы папоротника отошли в область очень дорогих сувениров (на рынке можно получить около трехсот галлеонов за штуку) и символов легенд..."

"Все не то", — хмуро подумала Гермиона, листая страницы. Зачем ей научные факты? Ей нужны легенды!

Почти до самого обеда девушка просидела в почти пустой библиотеке. Наконец ей повезло — в книге "Цветы папоротника: прошлое и настоящее" она нашла упоминание о Марии Любель. Гермиона пробежала глазами историю, которую уже слышала от Джинни, и внимательнее прочла послесловие: "Было в истории несколько случаев, когда волшебницы страдали от заклятия Марии Любель, однако ни одной не удалось его снять. И даже то, что парни по просьбе девушек возвращали цветы папоротника, любви не отменяло. Феномен этого заклятия до конца не исследован до сих пор. Любовь нельзя наколдовать: ни самое сильное зелье Амортензия, ни даже запрещенное заклятие "Империус" не в силах заставить человека по-настоящему чувствовать. В Министерстве Магии уже не одно десятилетие пытаются раскрыть эту тайну, однако пока безуспешно".

Гермиона задумалась. Неужели и правда существует это заклинание? Заклинание, которое даже не все маги могут понять? И что же ей тогда делать, если оно подействует? Она влюбиться в Драко Малфоя? Хуже быть не может...

Он, конечно, весьма симпатичный парень, но слишком уж самовлюбленный, хам, постоянно цепляется к ней, не забывает каждую их встречу называть ее грязнокровкой...

Справедливо... не бывает в мире справедливости... — буркнул вдруг Малфой, потирая левое предплечье.

А что если он?.. Если он?...

Что, если заклинание существует?

Что, если она влюбиться в... Пожирателя Смерти?