Моё проклятое дитя (джен)

Северус прислонился к двери одной из спален Гриммо. Ему не хотелось оставлять Альбуса с этим прохвостом наедине, но директор был резок и неумолим, отослав его выпроваживать старую компанию. К тому же его мысли явно были заняты другим, и разряжать обстановку между Северусом и Иеном не было ни желания, ни времени.

Убедившись, что из-за двери не доносится ничего, похожего на крик, он выпрямился, поправил манжеты рукавов и начал медленно спускаться. У дверей Поттера он остановился, снял запечатывающие чары и заглянул внутрь. Полоска света выхватила из темноты черные вихры и свободно свисающую руку. Зелье сна-без-сновидений сделало свое дело — подросток спал глубоким сном, и можно было надеяться, что проснется он нескоро.

Северус плотно закрыл дверь и обновил Оповещающие чары.

Со столовой, как и ожидалось, доносился смех и разговоры. Он бы и кната не поставил на то, что ночные гости будут вести себя тихо, хотя и предупреждал о привычке Вальбурги орать дурниной при любом шуме.

Северус хотел подслушать, о чем говорили маги, но запах паленого, ворвавшийся в его ноздри, заставил без промедлений пройти в столовую.

— Es war nicht das Risiko wert. Was, wenner wird sterben? (1)

— Перестань уже ныть, Зиб. Любовь тебя не красит.

Худенькая черноволосая женщина, которая дивным образом напоминала Северусу его мать, разъяренно повернулась к обидчику с волшебной палочкой наизготовку.

— На твоем месте я бы закрыла свой поганый рот, иначе возвращу тебя в ту клоаку, откуда мы только что выбрались, — с кончика ее палочки угрожающе посыпались красные искры, и Северус вмешался.

— Господа. Директор и я бесконечно благодарны вам за сотрудничество и проведенную блестящую операцию, — он проигнорировал фырканье Зибилле, — но позволю вам напомнить, что вы находитесь в чужом доме, в котором хозяин попросил соблюдать тишину.

— Наши извинения, Северус, — хрипло отозвался старенький мастер Льюин, обведя взглядом каждого гостя в кухне. Его лохматая седая голова мелко трусилась, но в целом он держался прямо — его осанке позавидовали бы и молодые. — Мы не задумали ничего дурного. Просто немножко забылись. Тяжелая ночь, после которой нам всем потребуется время, чтобы восстановить свои силы и здравость мыслей, — он задержал свой предупреждающий взгляд бледных глаз на черноволосой женщине.

Зибилле скривилась и отошла к здоровому парню — «Бернд», припомнил его имя Северус, — и тихо зашепталась с ним на немецком. Тому для этого пришлось чуть ли не согнуться в поклоне — Северус давно не видел никого, кто ростом мог посоревноваться с Рубеусом Хагридом. Ровное, плоское лицо, испещренное шрамами, излучало любопытство. Бернд разглядывал окружающих его людей и предметы, приоткрыв рот, прямо как дети, таращившиеся на звездный потолок в Большом Зале, впервые приехав в Хогвартс. Он вертел в руках полотенце с вышитыми оленями, пытаясь оттереть окровавленные руки.

Уилкис — «младший», в который раз поправил себя Северус, — сверлил его взглядом из дальнего угла, скрестив на груди руки. Его волосы были всклокочены с одной стороны, и в целом выглядел он весьма потрепанным. Северус мысленно усмехнулся.

«Угадайте, кому досталась грязная работа. Прежде Уилкису-старшему приходилось выполнять даже самые неприглядные поручения Темного Лорда, но на его лице никогда не наблюдалось такого выражения. Словно он упал на кучу драконьего навоза. И как Альбусу удалось его заманить?»

Последний из гостей вызывал в Северусе самые низменные эмоции, которые он даже не пытался скрыть. Этот… пижон нагло усмехался ему, покачиваясь на ножках стульчика, точь-в-точь как это делал почивший хозяин Гриммо 12. С их последней встречи он отрастил себе нелепейшую бородку и усики, роднившие его с Гаем Фоксом. На голове красовалась шляпа с украшающими ее монетками, а его руки были затянуты в белые перчатки, которыми он, между прочим, спокойно отщипывал куски индейки, приготовленной Поттером к сочельнику. Индейка дымилась на подпаленном столе, а рядом уже стояла початая бутылка вина.

— Вижу, сегодняшняя эскапада далеко не всех так утомила. Веселишься, Джамисон?

— Брось, Северус, — Джамисон изящно отщипнул еще один кусочек индейки и как залихватский фокусник зажег язычком пламени. Его перчатка при этом осталась девственно чистой. В нос Северусу дохнуло горелым мясом. — Мы — гости в этом доме, разве нет? К тому же не знаю, как ты, но мне после танцев с дементорами не помешает бутылка хорошего красного Бургундского. Надо же, как на заказ — урожай восьмидесятого! Знаменательный год, не так ли?

— Для всех нас, — холодно промолвил Снейп.

Джамисон улыбнулся еще шире, словно ответ его несказанно порадовал. Он закинул мясо в рот, довольно жуя, и позвал черноволосую женщину.

— Эй, Зиб, тебе налить?

— Мне от тебя ничего не нужно, verdammtbetrunken! (2)

— Kann ich auch trinken? (3)— послышался звучный бас, и Зибилле зашипела на Бернда.

— Конечно, mein Freund! (4)— Джамисон схватил кубок и осторожно налил вина здоровяку. — Сколь мы с тобой пропустили вечеринку в восьмидесятом, что нам помешает отпраздновать сейчас? Но знаешь, — он доверительно наклонился к Бернду, — я думаю, стоит поторопиться: если старик отдаст душу, нам здесь будут уже не рады.

Зибилле затряслась от гнева и выбила кубок из крупных ручищ Бернда. Вино расплескалось по полу, и мастер Льюин, кряхтя, нагнулся, чтобы подобрать подкатившийся к его ногам кубок.

— Когда нам заплатят? — все головы повернулись в сторону одиноко стоявшего в тени Уилкиса. — Я пришел сюда не для того, чтобы слушать ваши препирательства. А судьба Гриндевальда меня нисколько не волнует. Я выполнил свою работу и хочу расчет, — он приподнял подбородок, стараясь казаться старше и решительней, но Северус видел, что он просто неуютно себя чувствует среди них, а Бернд почему-то внушал ему настоящий ужас. Уилкис постоянно кидал взгляд на окровавленное полотенце у рукомойника.

— Разумеется, — Северус тут же вынул из кармана пачку чеков с подписью директора и раздал присутствующим. — Вторая доля будет выдана вам в Банке по предъявлению. У меня не было намерения вас задерживать.

Мастер Льюин мягко поблагодарил его, но остался сидеть на месте, словно предмет интерьера. Северус мог поставить свои запасы ингредиентов на то, что Дамблдор пообещал ему нечто большее, чем золото. Если принять во внимание тот факт, что мастер волшебных палочек дал согласие участвовать в незаконном мероприятии, организованном владельцем Старшей палочки, можно догадаться, о какой награде идет речь. Северус едва ли мог припомнить, чтобы Дамблдор так разорялся ради чего-то или кого-то. Он сам знал только одного человека, ради которого был готов пойти на подобные жертвы.

Уилкис быстро глянул на сумму и подпись в листке и без лишних слов вылетел в коридор. Почувствовав щекотку оповестительных чар, Северус мог не беспокоиться на его счет: защита Гриммо 12 стерла из его сознания свой адрес.

Зибилле рассеянно засунула свой расчет и чек Бернда куда-то в декольте и принялась вновь ходить туда-сюда. Каблуки ее сапог звонко выстукивали беспокойный ритм.

«Эти двое не уйдут и до рассвета. Если только Альбус не убедит Зибилле, что с Геллертом все будет в порядке».

А вот Джамисон не спешил брать протянутое Северусом вознаграждение, и это было удивительно. Насколько он помнил, этот человек искал выгоду даже там, где ее быть не могло, руководствуясь собственными безумными оценивающими принципами. Сумма, указанная на листке, если сравнить с его скромным профессорским жалованьем, была достойна того, чтобы принять ее без торгов и возражений. Но Джамисон медлил, задумчиво покачивая вино, оставшееся в бутылке.

— Ты можешь взять это прямо сейчас и наслаждаться выпивкой в компании шлюх где-нибудь заграницей, а не изнывать от скуки здесь.

— Пожалуй, я обсужу с Альбусом мой вклад поподробнее.

— Ты даже не взглянул, — заметил Северус, борясь с желанием запихнуть расписку в усмехающийся рот.

— Правда? — Джамисон заглянул в листок. Его черные глаза цепко исследовали все строчки, и Северус буквально увидел вереницу удовольствий и благ, промелькнувшую в его больном от жадности сознании.

— Ну что ж, — он не спеша отпил из горла и разровнял мокрую от вина поросль на подбородке. — Мне лестно, что вы с Дамблдором обо мне такого высокого мнения. Обычно такой куш я кладу в свой карман без ведома работодателей. Но… как бы деликатнее выразиться… Я не удовлетворен, понимаешь?

Джамисон раскинул руки, словно предлагая оценить свое ничтожное существование, которое невозможно поправить материально. Северус вряд ли мог его в этом винить. Он окинул взглядом его гривуазный образ: золотые цепочки, сверкавшие в вороте рубашки, сапоги из драконовой кожи и задержался на рукоятках ножей, прикрепленных к поясу. Он прекрасно помнил, что Джамисон был левшой, и его палочка наверняка была прикреплена к предплечью ведущей руки. При виде ножей он немного напрягся. Что это — демонстрация силы или ловкий ход, который заставит его почувствовать ложное преимущество над противником?

— Чего ты хочешь?

«Поиграем в честность.»

— О, мне не достает самой малости. Ты ведь знаешь, что я был женат, да? Она была прекрасна, моя Элия. Острая на язычок, но кроткая как метла новейшей модели…

— Ты ее убил.

Джамисон махнул перчаткой.

— Это был несчастный случай. Знаешь ли ты, как она, бывало, говорила? Что хочет быть причастной к моей жизни. Я осыпал ее драгоценностями, обеспечил все ее нужды, так что ей не нужно было ни о чем беспокоиться. Но ей было этого мало, представляешь? Она хотела чувствовать свой вклад в то уютное гнездышко, которое я создал для нее, хотела внимания. Ей претило то, что я каждую пятницу проводил с друзьями за столом в покер. Она ненавидела, когда я приходил за полночь и требовала полного отчета о том, где и с кем я был… Знаешь, теперь я ее понимаю. Она так завидовала мне, Северус. Моей яркой жизни, где я мог быть вершителем судеб, моему таланту. Она просто пыталась сталь ближе ко мне, моя милая Элия, ступить на одну ступень моих достижений. Она хотела быть причастной, — невнятно закончил он заплетающимся языком.

— По-моему, чувство, овладевшее твоей покойной женой, имело иную природу, — кисло заметил Северус.

— Я… Мне просто нужно… Мне нужно в уборную, — Джамисон вдруг позеленел, и Северус предусмотрительно сделал шаг назад.

— В конце коридора.

Зажав рот своей шутовской перчаткой, Джамисон едва не столкнулся с Иеном Аттвудом, вошедшим вместе с Дамблдором в столовую. Северус многое бы отдал, чтобы увидеть, как одного подонка выворачивает наизнанку на второго, но звезды, очевидно, были сегодня не на его стороне. И взглянув на усталое, но спокойное лицо Альбуса, он заключил, что они были сегодня на стороне Гриндевальда.

— Он выживет, — директор успокоил метнувшуюся к нему Зибилле и усадил ее на ближайший стул. Ведьму от волнения уже не держали ноги, и искры ее бунтующей магии тут же наэлектризовали Альбусу бороду.

— Lob die dunklen Machte, lob die dunklen Machte! (5)— бормотала она, уставившись на сложенные на коленях руки. Затем, спохватившись, уцепилась за почерневшую руку Альбуса и припала к запястью поцелуем. Северус видел, как потрясен был Альбус, впрочем, как и все присутствующие. Дамблдор тут же вырвал свою руку из ее цепких пальцев и отстранился.

Северус поймал его донельзя удивленный взгляд и усмехнулся.

«Определенно, стоило дожить до этого момента. Преданная последовательница Геллерта Гриндевальда лобызает тебе руки».

— Не нужно благодарить меня, Зибилле. Вы все достаточно потрудились для его спасения.

— Я могу…

— Увы, — перебил ее Дамблдор. — Ему нужен полный покой для восстановления. Я отошлю вам сову сразу же, как его состояние улучшится или ухудшится, — он пригладил свою неестественно пышную бороду, и Зибилле, крепко стиснув зубы, кивнула. Она поманила за собой Бернда, который с сожалением отложил забытую коробку шоколадных котелков и тяжело потопал за ней следом.

Дамблдор проводил обоих подбадривающими улыбками и тут же повернулся к мастеру Льюину.

— Если не возражаете, я предпочел бы отложить нашу сделку на некоторое время. Состояние Геллерта нестабильно, и потребуются огромные силы, чтобы содержать его тело и разум в…

Мастер Льюин перебил его тихим, но звучным «Нет», и Дамблдор замолчал.

— Так не пойдет, — помотал головой низенький волшебник и встал, доставая макушкой едва ли до груди директора.

Палочка Северуса скользнула ему в руку. Эбеновое дерево, 13,5 дюймов — была куплена у мастера Льюина шестнадцать лет назад, и ему не хотелось бы направлять ее в лоб своему создателю, но когда это его желания хоть что-либо значили?

— Вы обещали мне, Альбус. И я хочу получить Старшую палочку немедленно.

— Но она не подчинится вам, — серьезно молвил Альбус.

— Это не важно. Меня не интересует величие. Не в таком виде, каким представляют его юнцы. Знание сокровенного — вот настоящее могущество, загадка этой палочки — мой Грааль, и я не буду знать покоя, не исследуяее тайны. Отдайте мне ее. И этот дом не пострадает.

Лицо Альбуса потемнело, и Северус мысленно восхитился — глупо угрожать владельцу Дара Певереллов, так почему бы не навредить дому-оберегу? Приглашая в дом этих людей, Дамблдор тем самым взял их под защиту, откуда Гриммо 12 знать, что опасность закралась внутри своих стен и окон?

— Ни вы, ни ваши друзья не смогут помешать мне. Я — проводник, смекаете, Альбус? Я преобразовываю потоки энергии в то, что захочу. Не было такого случая, чтобы волшебная палочка, сделанная моими руками, не слушалась своего хозяина. Так что помешает мне направить ее мощь в нужное мне русло? Что помешает мне разнести здесь все до фундамента?

— В этом нет необходимости, — Дамблдор сделал шаг к мастеру Льюину и показал безоружные руки. — Но я хочу склонить вас к компромиссу. Зная вашу тоску по известной Бузинной палочке, но не в силах отдать вам ее прямо сейчас, могу я предложить вам замену на время? Скажем, аперитив перед основным блюдом.

«Да он смеется!» — Северус стиснул свою палочку сильнее, размышляя, на что горазд старик за то время, пока он не подбежит и не воткнет ее острие ему в горло.

— Замену? — на воинственном лице Льюина появился проблеск заинтересованности.

— Это легендарная палочка, о которой вы, безусловно, наслышаны от Оливандера. Она имеет сестру-близнеца — уникальный случай среди исключительных волшебных палочек — и в той, и в другой одна и та же сердцевина.

— Неужели…

— Остролист и перо Феникса, именно она.

Северус вдруг почувствовал, как вышеназванная палочка опалила его бок, запрятанная в складках мантии.

— Северус, — Дамблдор кивнул в его сторону, — любезно предоставит вам ее на изучение.

— Вы лжете, — выдохнул Льюис, перебегая глазами с Северуса на Альбуса. Казалось, надежда и недоверие разрывают его изнутри.

Северус с минуту глядел в голубые глаза за очками-полумесяцами и скользнул рукой за отворот мантии, извлекая палочку. Он протянул ее — светлую и теплую — алчному взгляду старенького мастера Льюина.

Его ноздри затрепетали от возбуждения, он бездумно шагнул с протянутой рукой, да так и повалился на каменный пол. Аттвуд стоял с маггловским шприцом и хмурился, всматриваясь в деления на пластике. Затем нагнулся и проверил пульс лежачего.

— Никогда не вводил напиток живой смерти внутримышечно. Забавный эффект, — говорил Иен, осматривая волшебника.

— Ты наверняка проспал лекцию о дозировках зелий, приготовленных на настойках полыни, — съязвил Северус. — В противном случае ты бы знал, что пять кубиков — максимальное, что может выдержать 150-летний старик.

— Я знаю дозировки, ясно тебе? Просто я никогда этого не делал, — огрызнулся Иен.

— Ну конечно, и лицензию у тебя отобрали совсем по другому поводу.

Иен кинул на Северуса испепеляющий взгляд. Это была его любимая шпилька — Аттвуд терпеть не мог напоминаний о своем прошлом. Еще будучи аспирантом Святого Мунго, Иен Аттвуд был замечен за темными делишками. Из хранилища регулярно пропадали запасы крови, а из кладовых — редкие зелья. Аттвуда подозревали, но не могли пойматьс поличным, и он был переведен в родильное отделение. Но и там эта скользкая тварь смогла поживиться — за останки мертворожденных в Лютном просили заоблачную цену, и Иен решил оставить за собой право постоянного заработка. Он нередко потворствовал тому, чтобы слабый ребенок так и не сделал своего первого вздоха. Тот факт, что он был целителем, способным спасти даже самого безнадежного, не убавлял его практичного взгляда на жизнь. Сначала деньги, потом слава. Скрупулезный пересчет своих финансов Аттвуд начал, когда его, в конце концов, лишили лицензии колдомедика, и он перебивался заработками на подобие сегодняшнего. Но неприязнь Северуса Снейпа к Иену Аттвуду вспыхнула задолго до его увольнения.

— Прекратите, — произнес Дамблдор устало. На его висках блестели капельки пота. — Иен, что ты ищешь?

— Волшебную палочку, — ровно ответил Аттвуд, перестав шарить в мантии убитого.

— У него ее нет. Он мог творить потрясающее по своей силе волшебство, преобразуя его из чужих потоков, но ни одна палочка так и не подошла ему.

— Что ж, не скажу, что мне жаль, — Иен быстро собрал свой саквояж и вновь окинул труп беспокойным взглядом. — Директор, вы уверены…

— Мы позаботимся об этом, — заявил Альбус тоном, не терпящим возражений. И добавил уже мягче: — Спасибо за помощь, Иен.

— Всегда рад услужить, — он церемонно поклонился, игнорируя Северуса, и зашагал к выходу, неся свой чемоданчик как на параде.

Дамблдор дождался, пока Гриммо известит их о еще одном ушедшем госте и буквально рухнул на ближайший стул. Его глаза устало закрылись, а руки обхватили сами себя, словно в попытке согреться. Северус навскидку мог процитировать девять симптомов сильного магического истощения.

— Аттвуд украл расписку Льюина.

Дамблдор какое-то время не отвечал, сидя с закрытыми глазами, но потом заставил себя пошевелиться.

— Честная плата за честный труд.

Северус прищурился.

— Он профанировал свою часть работы от начала до конца, я еще удивлялся, почему он выглядит как начищенный медный котел!

— Если бы так и было, Северус, в этом доме было бы два трупа, а не один. И мне трудно представить себе последствия, если бы он вовремя не догадался вколоть Льюину снотворное.

— Он же и с этим не справился, — возмутился Северус.

Дамблдор поставил сцепленные в замок руки на стол и уперся на них подбородком, глядя на Северуса ничего не выражающим взглядом. Если бы не его присутствие, подозревал Северус, волшебник заснул бы прямо на этом столе.

— Северус, мой мальчик. Я так рад, что ты на моей стороне, — прошептал он, и Северус отшатнулся. — Ты и так знаешь худшее обо мне, поэтому тебя не удивит, если я скажу, что мне все равно. Мне все равно, что на полу лежит труп, который надо спрятать до собрания Ордена, мне все равно, какую цену пришлось заплатить сегодня и сколько это унесет жизней. Какое мне до них дело? — его глаза заблестели, и Северус боялся того момента, когда из них потекут слезы. Ослабленный, терзаемый неведомыми Северусу демонами Альбус Дамблдор представлял собой печальное зрелище. — Я лишь хочу спасти то, что мне все еще дорого, отдать себя этой цели без остатка, не распыляя оставшееся время и усилия понапрасну. Разве это — не достойная цель? Разве это не будет… славным концом? Меня не простят на небесах, и я себя никогда не прощу, но мысль о том, что я сделал нечто правильное, будет греть меня и не позволит сойти с ума.

Северус поймал себя на том, что задержал дыхание, но ничего из сказанного не вызвало в нем отторжения. Удивительно, столько лет прошло, а он все еще сомневался — в окружающих и в первую очередь в себе. Но одно он уяснил точно — нельзя подолгу задумываться над тем, что делаешь, иначе можно погрязнуть в сожалениях. Это притягательное «что было бы, если…» мучило его не одну бессонную ночь, но эти размышления не принесли ему ничего, кроме печали.

«Просто делай свою работу Северус», — напомнил он себе. — «У тебя еще будет время для угрызений совести».

— Вам нужно отдохнуть, — напомнил он Альбусу, выставляя перед ним флакончики с зельями, которые могли вдохнуть жизнь в обессиленное тело. Он сварил целых пятьдесят унций различных снадобий, однако израсходовались они почти полностью. Придется варить еще.

— Спасибо, — слабо поблагодарил его Альбус и откинулся на спинку стула. Он посмотрел вокруг и вдруг улыбнулся, словно его внезапно посетила приятная мысль. — Нужно будет прибраться тут. Гарри будет очень расстроен, если увидит, как ты обошелся с его главным рождественским блюдом.

«Гарри!»

Ледяная волна разлилась в его теле, парализуя все конечности. Северус чувствовал, как бешено забилось его сердце, разгоняя по венам адреналин, и он не помнил, как тенью выскочил из столовой и буквально взлетел по лестнице, подбежав к нужной двери.

Он опоздал, Джамисон уже был здесь. Сидя в изножье кровати, он задумчиво смотрел на Гарри, неспешно натягивая перчатку на свою руку. Поттер продолжал спать, его обнаженная грудь в расстегнутой пижамной куртке спокойно вздымалась и опускалась.

— Я думал, он старше, — отозвался Джамисон. Его руки аккуратно прошлись по пуговицам, застегивая куртку обратно, и подтянули одеяло к подбородку мальчика. Поттер, словно живая кукла, сморщил нос, пошевелился и всего лишь перевернулся на другой бок. — Я подозревал, что он будет здесь, — продолжил Джамисон. — Признаюсь, мне пришлось повозиться с твоими чарами на двери, но, как видишь, удалось. Не понимаю, зачем вы так тщательно прячете его от нас…

— Тебе лучше уйти, — угроза в голосе Снейпа была отчетливой даже для слабоумного.

— Ты всегда был эгоистом. Мне-то отлично известно, что ты проводил Обряд дождя этому ребенку. Невежливо отказывать в этом удовольствии другим, тебе так не кажется?

— Поттер уже не ребенок, — Северус открыл дверь широким жестом и встал в сторону. — Ему не нужно ничье благословение. И я понятия не имею, с чего ты взял, что я был желанным гостем в Годриковой Впадине. Орден Феникса не слишком жалует Пожирателей смерти, если ты не знал.

— Есть исключения, — весело отозвался Джамисон и подмигнул ему, прикасаясь двумя пальцами к шляпе. Северус пытался поймать его взгляд, чтобы в точности увидеть действия этого болвана, но Джамисон вдруг решил вести себя умно и осторожно.

Северус проводил его к входной двери, не выпуская из поля зрения ни на миг, и когда Джамисон, пританцовывая, цеплял на свои плечи обитую рыжим мехом мантию, позволил вылиться своей досаде и раздражению.

— Оп, — Джамисон попытался поймать смятую бумажку, стукнувшую его в висок, но куда там? Она откатилась к ногам Северуса, и тот подвинул смятый комок носком туфли, мол, не стесняйся, забирай положенное.

С неловкой улыбкой Джамисон опустился на колени и потянулся рукой за смятой распиской. Кончик волшебной палочки Северуса чувствительно уткнулся в сонную артерию.

Джамисон замер и облизнул губы.

— Убивать по праздникам — плохая примета.

— У тебя имеются более убедительные доводы? — любезно вопросил Северус.

— Я мог бы перечислить все свои таланты и то, сколько пользы ты можешь извлечь из моего сотрудничества, но у меня есть подозрения, что ты не в настроении все это слушать.

Древко с силой впилось в нежную кожу шеи.

Северус нагнулся и, чеканя слова, пригрозил.

— Я не потерплю твоих фокусов. Если еще раз ты сунешь свой нос не в свое дело, я прокляну тебя так, что ни одна женщина не согласится по доброй воле раздвинуть перед тобой ноги, а любая выпивка прожжет в твоем желудке дыру. Как тебе жизнь без увеселений?

— Звучит весьма удручающе, — просипел Джамисон и закашлялся, едва Северус отвел палочку. Он наблюдал, как покрасневший Джамисон, пошатываясь, поднялся и буднично поправил одежду.

— Выметайся, — он вдруг почувствовал себя очень усталым. Каждая косточка в его теле нещадно ныла, а руки сковывало от холода. До такого состояния его доводили лишь особые рейды у Тёмного Лорда и практические экзамены у первокурсников. Однако его ждала работа, которую некому выполнить, кроме него. Порция крепкого кофе с бодроперцовым должна поправить его самочувствие.

Джамисон взялся за ручку двери, и у Северуса вырвался вопрос, который уже некоторое время крутился у него в голове.

— Что ты ему пожелал?

Спросил и тут же пожалел об этом — он не хотел, чтобы у Джамисона сложилось впечатление, что ему интересны такие мелочи. Но тот, конечно, ждал, что он полюбопытствует, так как улыбнулся уголками губ.

— О, нечто потрясающее. Но ты вряд ли оценишь.

— Я так и думал.

Захлопнув дверь в морозную свежесть, Северус постучал палочкой по дверной ручке, снимая защитные чары памяти. На миг он позволил себе в красках представить удивленные лица Орденцев, обнаруживших, что они не помнят прежнего адреса экс-штаба. Но Альбус его шутку, конечно, не оценил бы.

Снейп вернулся в столовую. Помещение было чистым, наполненным свежим воздухом, ни следа ночных гостей. Свежие полотенца, чинно поставленные в ряд стулья. Даже дубовый стол, служивший недавно импровизированным грилем, засиял новой полировкой. Единственное, что не вписывалось в привычную обстановку — пушистая елка, накренившаяся от тяжести разноцветных игрушек. Она производила нелепое впечатление, словно присоединилась к праздничному столу за обедом с людьми.

Северусу тут же расхотелось находиться в столовой. Он быстро сварил себе кофе и спустился в кухню. Зажег огонь под котлом, разложил травы и коренья и опустился на табурет в ожидании, когда закипит вода.

Как и пузырящаяся воронка, поднимающаяся с чугунного дна, на поверхность всплывали его давно забытые воспоминания.

1. Не стоило идти на такой риск. А вдруг он погибнет? (нем.)

2. Чертов пьяница! (нем.)

3. А мне можно выпить? (нем.)

4. Мой друг (нем.)

5. Хвала Тёмным силам, хвала Тёмным силам! (нем.)