Пока война не разлучит нас (гет)

За прошедшие две недели словно вернули всех в те времена, когда Гермиона была на последнем курсе Хогвартса. Пожиратели, как бы в отместку за спокойствие последних четырех месяцев, нападали на магглов не только в пригороде, но и в самом Лондоне. Во всей Англии не осталось ни одного безопасного места, кроме Хогвартса и, возможно, поместья Блеков.

Погода, словно угождая всеобщему страху и обеспокоенности, тоже была тусклой и мрачной. Дождь лил, не переставая.

Гермиона все время проводила с дочерью, изредка спускаясь вниз, чтобы послушать новости. Обеспокоенность за родителей вкупе с тревогой за друзей и чувством вины, что она не помогает им, делали свое дело. Она постоянно просыпалась посреди ночи, испуганная очередным кошмаром, полным неясных образов, связанных с гибелью то Драко, то Гарри или Рона.

Но она была твердо уверена, что когда случится нападение на Министерство, она не будет отсиживаться в стороне. Она не имела права быть в безопасности, пока остальные рисковали своими жизнями.

Она так хотела, чтобы все это кончилось. Не важно, как, не важно, кто победит, что будет дальше, просто выбраться из этого удушающего, не дающего свободно вздохнуть состояния неподвижности и замкнутости.

С Гарри творилось что—то странное. Он не разговаривал ни с кем, игнорируя даже Пэнси. Рон вовсю погрузился в свой брак, интересуясь только Лавандой.

Флер вела себя как обычно, разве что немного нервно, постепенно отдаляясь ото всех и все больше сближаясь с Луной, которая притягивала ее своей беззаботностью.

Две недели полного безумия, ежедневного страха и дикого сердцебиения сделали свое дело, и когда в одно морозное февральское утро Кингсли, аппарировав в имение, во всеуслышание объявил, что Пожиратели в Министерстве, Гермиона почувствовала облегчение.

Дом словно ожил, оцепенения как не бывало. Все как сумасшедшие бегали, сообщая тем, кто еще не знал, что случилось.

Мистер и миссис Уизли сразу аппарировали в Министерство, несколько позже за ними последовали Рон, Лаванда и Флер.

Гермиона поднялась наверх, поцеловала спящую дочь и отправилась вслед за ними.

* * *

— Ты никуда не пойдешь, — заявил Гарри.

Пэнси упрямо покачала головой:

— Ты не можешь мне запретить.

— Могу, — пожал он плечами. — Волан—де—Морт будет слишком близко, и тебе, с твоей Меткой, не выжить, если он позовет.

— Я справлюсь, — хмуро ответила она. — Метка горела и до этого дня...

— Он был далеко. — Он подошел к ней. — Ты не...

— Ты мне не доверяешь, — спокойно проговорила она. — Да, Гарри?

— Я не... — он вздохнул. — Дело не в моем доверии. Мы не можем рисковать.

— Тогда и ты туда не пойдешь, — приподняла она брови. — Я не хочу рисковать тобой.

— Ты же знаешь, что я должен, — он притянул ее к себе и обнял. — Прости.

— Не трогай меня, — она вывернулась из кольца его рук. — Это нечестно. Ты просто не хочешь верить, что я не предам вас.

— Может быть, — ответил он. — Понимай как хочешь. Но ты никуда не идешь.

Она поморщилась, когда он вышел, хлопнув дверью, и села прямо на пол.

Он до сих пор ей не верил. А чего она ожидала? Что он в мгновение ока простит ей семь лет издевательств в Хогвартсе и даже не вспомнит о том, что она была Пожирательницей?

Ну как же... Она подтянула колени и обхватила их руками, закрывая глаза. Только бы он вернулся...

Гарри устало прислонился к стене. Он знал, что поступает нечестно, заставляя ее сомневаться в его доверии, но не мог иначе. Он должен был спасти ее, независимо от цены, которую пришлось бы заплатить. Даже если бы она никогда больше с ним не заговорила, он бы все равно пожертвовал своим счастьем, чем ее. Главное, чтобы она была жива.

Но все равно. Он спасал ей жизнь, потому что она была ему дорога, хотя на счету был каждый маг, и Пэнси могла бы помочь.

Почему он имеет право жертвовать жизнью той же Флер и оберегать Пэнси?

— Гермионы нигде нет, — раздался прямо рядом с ним испуганный голос, и он, открыв глаза, увидел Луну.

— Как нигде нет? — переспросил он. — Разве она не наверху, с Хоуп?

— Нет, — она покачала головой. — Она сказала, что пойдет ее проведать и больше ее никто не видел. Я смотрела в ее комнате, там только Хоуп...

— Вот идиотка, — прошипел Гарри. — Я ухожу, ты...

— Я тоже иду, — спокойно улыбнулась Луна. — С Невиллом.

* * *

Гермиона аппарировала в главный холл Министерства и сразу же очутилась посреди проносящихся по помещению заклинаний и яростных криков. Она отбежал в самый угол, надеясь хотя бы разобраться, где сейчас Пожиратели, а где авроры. Ее внимание привлек Кингсли, подзывающий ее к себе взмахом руки.

Неподалеку от него миссис Уизли посылала проклятия в высокого мага, лица которого было не разглядеть. Сам Кингсли сражался сразу с двумя, а мистер Уизли уворачивался от заклинаний еще одного.

Остальных волшебников, на которых не было мантий Пожирателей, Гермиона не знала, но предположила, что это авроры.

Она подняла палочку, крепко сжав ее в пальцах и пожелав, чтобы ее заклинания не попали в Драко, бросилась к ним.

— Гарри скоро будет, — крикнула она Кингсли, пробираясь сквозь толпу сцепившихся друг с другом волшебников.

— Хорошо, — тот пригнулся, пропуская зеленый луч над головой.

* * *

Драко мечтал оказаться где угодно, но только не там, где он был. Он бы предпочел даже Азкабан. Вместо этого он был вынужден посылать одно проклятие за другим и надеяться, что Гермиону удержат дома. На самом деле он хотел, чтобы Поттер, наконец, прикончил Лорда. Фейт была постоянно рядом, даже сейчас во время битвы она держалась неподалеку. Она подскочила к нему, отбиваясь от заклятий, и указала вглубь зала.

— Она там, — тяжело дыша, прошептала она ему на ухо.

— Черт, — пробормотал он сквозь зубы.

— Я ее не трону, — вдруг пообещала Фейт. Он удивленно посмотрел на нее, но кивнул, благодаря. Она быстро улыбнулась и отошла от него. Он, еще раз посмотрев на Гермиону, раздраженно прошипел проклятие, указывая палочкой на одного аврора, и снова пожелал смерти Лорду. Забавно мечтать, чтобы тот, за кого ты убиваешь людей, сдох.

Фейт эти мысли, похоже, не заботили. Она сцепилась с Уизли, но пока проигрывала.

Авроров становилось все больше, и они побеждали. Внезапно, на какую—то долю секунды, все замерло, и, оглянувшись, Драко увидел, что объявился Поттер.

Это словно придало силы Ордену, и Пожирателям приходилось отступать. Но Драко знал, что это продлится недолго. Скоро здесь появятся оборотни и великаны, и сам Лорд. И тогда—то аврорам придется тяжело.

* * *

Рон неутомимо взмахивал палочкой, отбиваясь от чокнутой девчонки. Капюшон с нее слетел, и он узнал в ней ту самую когтевранку, что так яростно сражалась за Фенрира.

Это было сложно — сражаться и одновременно не выпускать из поля зрения Лаванду, которая, конечно, неплохо владела боевыми заклинаниями, однако ее мантия уже была порвана в тех, местах, где в нее попали проклятия.

Появление Гарри обнадежило его. Хотя бы потому, что Пожиратели, сражающиеся с Лавандой, переключились на него.

Гарри был гораздо опытнее Лаванды, и через несколько минут оба Пожирателя были оглушены.

И тут раздался жуткий скрежет, и здание Министерства словно сдвинулось с места.

Девчонка замерла, как и он, когда стена напротив них разлетелась на куски, разрушенная чьими—то огромными руками.

— Великаны? — выдохнул он.

* * *

Гермиона испуганно взвизгнула, когда услышала какой—то жуткий грохот. На секунду ей показалось, что мир начал разрушиться. Она быстро обернулась на шум и потрясенно отступила назад, а затем и вовсе отбежала в сторону.

— Гарри, — закричала она, — великаны!

Тот изумленно оглянулся, не веря ее словам. Но в стене уже расползалась огромная брешь, каменные осколки летели во все стороны, изредка задевая кожу и оставляя длинные царапины. Все, кто был поблизости, включая Рона и Гарри, поспешно отошли, словно надеясь, что великаны их там не достанут. Гермиона, задержавшаяся, чтобы поднять палочку, почти догнала их, когда Поттер внезапно воскликнул:

— Гермиона! Осторожней!

Она обернулась, но было уже поздно. Зеленый луч, посланный Рудольфусом, летел прямо в нее. Она не успевала отойти, да и не смогла бы. Сознание словно отключилось, она забыла, как передвигать ногами. Мысли разом испарились. Счет шел на секунды, а она успела даже почувствовать облегчение от того, что все прямо сейчас и закончится.

Никто не был достаточно близко, чтобы помочь ей.

Никто, кроме Фейт, бросившейся наперерез заклинанию. Гермиона изумленно наблюдала за тем, как луч попадает в ее тело, на секунду дробясь и вновь собираясь в единое целое. Ее тело изогнулось, а потом она резко осела на пол, и ее глаза закатились. Все это длилось не больше полминуты, но время растянулось в вечность, позволяя во всех подробностях рассмотреть, как ее глаза, за секунду до этого такие живые, замирают мертвыми бусинками, длинные волосы, совсем как у маленькой девочки из сказки, взлетают наверх, когда тело тяжело падает, чтобы затем вытянуться змейками по холодному, покрытому мутными разводами, полу.

Вечность позволяла это сделать. Но она не позволяла вернуть все назад, чтобы все исправить.

Гермиона внезапно всхлипнула, а потом и вовсе расплакалась, не обращая внимания на то, что Рон связал Рудольфуса, что Гарри настойчиво тянул ее в сторону.

— Тебе лучше уйти, — кричал он. — Гермиона!

Она кивала, но взгляда от Фейт, кажущейся сломанной куклой, не отводила.

Почему ей никто не поможет?

Знала же, что помочь уже нельзя, что Авада Кедавра не то заклинание, последствия которого можно исправить зельями. Знала и все равно думала, что вот, сейчас, она подойдет к ней, Фейт откроет глаза и все будет как раньше. Даже если она вцепится ей в горло руками, Гермиона хотела бы ее вернуть. Не важно, что она Пожирательница, не важно, что она успела наделать... Она же жила когда—то, разговаривала с ней, с Драко...

Вдруг кто—то, поскальзываясь на крови и дождевой воде, успевшей натечь из пролома в стене, подбежал к Фейт и склонился над ней. Откинув капюшон с головы, Драко приподнял Фейт, сосредоточенно вглядываясь в ее лицо, надеясь отыскатьхоть какие—то признаки жизни. Схватив ее за плечи, он тряс ее, словно она просто уснула, и он пытался разбудить ее.

— Драко... — вдруг тихо, незаметно даже для себя, позвала его Гермиона.

Но он услышал и поднял на нее глаз. И в одну секунду она поняла, что он видел поступок Фейт. Видел, что она пожертвовала собой ради нее. Видел, и теперь не простит ее.

— Уведи ее отсюда, Уизли! — закричал он. — Что ты стоишь?

Рон, который до этого пытался оттащить Гермиону в сторону, вдруг кивнул, даже и не думая спорить с Малфоем.

— Луна, — громко позвал он. — Бери Гермиону и раненых, аппарируй с ними!

Лавгуд просто кивнула, выбираясь из толпы магов, отбиваясь от волшебников в черных мантиях, и подбежала к ним.

— Идем, — тяжело дыша, схватила она Гермиону за руку и потянула за собой, туда, куда великаны, продолжающие громить здание, еще не добрались.

Гермиона подчинилась, отводя взгляд от Драко, и сжала ладонь Луны в своей. Лавгуд, подхватила аврора, который был сбит с ног тем самым заклинанием, что применил Долохов к самой Гермионе на пятом курсе, и аппарировала.

— Пэнси! — выкрикнула она. — Помоги им, а мне надо вернуться...

Паркинсон вылетела из гостиной и с размаху опустилась на колени. Рядом с аврором, взмахивая палочкой и шепча исцеляющие заклинания. Порез на груди аврора затянулся, оставляя два длинных, крест—накрест, шрама, ярким пятном выделяющиеся на бледной коже.

— Ты как? — спросила она у Гермионы, поднимая голову. — Что с тобой?

Та покачала головой, но ничего не ответила.

— Мне пора, — проговорила Луна, прежде чем аппарировать. — Я приведу еще раненых.

— Умеешь лечить шрамы от проклятий? — пробормотала Пэнси. — Мне кажется, этот парень сам себя прикончит, если увидит это. — Она провела пальцем по следам раны.

Гермиона отстраненно кивнула, опускаясь на колени и поднимая палочку.

Через пару минут опять появилась Луна, на этот раз вместе с Флер и еще одним аврором.

— Я не знаю, чем в нее попали, — сумбурно протараторила она, указывая на француженку, лицо которой было мертвенно бледным. — Она просто упала...

— Мы разберемся, — довольная, что помогает кому—то, заявила Пэнси. Так они и работали. Луна приводила раненных, Пэнси и Гермиона накладывала исцеляющие заклятья, мазали обезболивающие зелья, а тех, кто был в состоянии, отсылали в Министерство.

И все было хорошо, пока в одно из своих появлений, Луна не вернулась с Дамблдором.

— В него попали Авадой, — плача, сказала она. — Я знаю, что помочь нельзя, но... Это Сами—Знаете—Кто, он это сделал...

Пэнси бережно уложила великого мага, который казался теперь просто больным стариком, рядом с остальными.

Гермиона не могла в это поверить. Если и Дамблдор мертв, то значит у них нет никаких шансов.

Она подошла к телу, осторожно коснулась лба директора, а затем резко осела на пол рядом с ним. И заплакала.

* * *

Луна думала, что они нашли неплохой способ защиты. Пострадавших авроров она отводила в штаб Ордена, их лечили, и они возвращались обратно. Смерть Дамблдора выбила их с Пэнси из колеи, но они сумели взять себя в руки.

Эта схема неплохо работала, пока в одно из появлений в Министерстве, Луна испуганно замерла. Великаны прекратили все крушить, и в зале стояла невыносимая тишина. Невилл, Лаванда и Рон, вместе с кучкой оставшихся авроров и профессором Люпином стояли в самом углу. Пожиратели же, наоборот, столпились в самом центре, вокруг Сами—Знаете—Кого и темной фигурки на каменном полу.

Сердце Луны пропустило удар. Этого не может быть...

— Ты, — раздался тем временем шипящий голос, — посмотри, мертв ли мальчишка.

Из круга Пожирателей вышла высокая фигура. Она откинула с лица капюшон, явив миру Нарциссу Малфой.

Нарцисса сделала шаг вперед, затем неуверенно оглянулась на своего Повелителя, а потом на сына, который напряженно застыл неподалеку. Словно решившись, она быстро преодолела расстояние, которое было между нею и хрупкой фигуркой, и присела рядом с ней на колени. Светлые волосы упали на лицо.

— Он мертв, — объявила она, поднимаясь. Пожиратели довольно закричали, Лорд громко объявил:

— Даже Гарри Поттер оказался не способен убить меня, Лорда Волан—де—Морта! Луна задохнулась, отказываясь в это верить. Неужели нет никого, кто мог бы им помочь?

— Кэрроу, возьми мальчишку на руки, — приказал Лорд. — Мы покажем его всему миру. Никто не будет сомневаться в моем величии!

Вперед выступил невысокий коренастый Пожиратель. Он легко поднял Гарри и зашагал вперед, держа его на вытянутых руках, явно для того, чтобы все видели. Толпа перед ним почтительно расступалась.

Луна не отрывала взгляда от лица Гарри, прощаясь с ним. И тут... он моргнул.

Она внимательно всмотрелась еще раз, но он действительно распахнул глаза, но не двигался, явно боясь привлечь внимание.

И тогда Луна сделала самую большую глупость в своей жизни. И одновременно, самый храбрый поступок.

Она выпрыгнула вперед и звонко выкрикнула "Авада Кедавра", указывая палочкой на Лорда, который сумел отбить неожиданное заклятье в последнюю секунду. Кэрроу, ошарашенный неожиданным бунтом, казалось покорных уже, магов, отшвырнул Гарри в сторону и бросился к Луне, выбив ее палочку из рук, хотя она и успела отбежать назад.

Гарри, незаметно для вновь взволновавшихся волшебников, поднялся на ноги, схватил палочку Луны, которая валялась рядом с ним и, сжав ее в пальцах, повторил те же слова, что пару минут назад сказала Луна.

Только его проклятие достигло цели. Замерев, и авроры, и члены Ордена, и сами Пожиратели наблюдали за тем, как великий Лорд зашатался, а затем резко упал на пол, на то самое место, где еще недавно был сам Гарри.

Судорожный вздох Лаванды, громом отозвавшийся в тихом зале, словно привел всех в чувство.

— Сдавайтесь, — громко крикнул Кингсли. — Отпустите палочки и поднимайте руки!

Драко Малфой первый откинул палочку в сторону и легко шагнул к аврорам, легко улыбаясь. За ним последовала его мать, которая царственно поправила волосы и только после этого позволила магам себя связать.

Луна наблюдала за тем, как по одному сдаются эти волшебники, как с треском ломаются их палочки, как стонет Гойл, левая рука которого выглядела странным обрубком, как Питера Петтигрю без вопросов тут же, в самом Министерстве, отдают прибывшим дементорам для Поцелуя, как великанов, которых сам Лорд, в минуту своего торжества остановил, возвращают туда, откуда они прибыли...

Наблюдала и не могла поверить, что правда — все.

— Ты героиня, — шепотом сказал Гарри, хватая ее за руку. — Спасибо.

Луна устало покачала головой и улыбнулась:

— Идем домой?

* * *

Пэнси только закончила перевязывать рану очередного аврора, как внезапный треск аппарации заставил ее поднять голову.

— Гарри? — пробормотала она, распахнув глаза. — Ты...

Вихрем пронесшись по комнате, она повисла на шее у Поттера. Тот замер, потрясенный таким несвойственным ей проявлением чувств.

Она продолжала всхлипывать, крепко обнимая его, пока Луна, держащая за руку Невилла, рассказывала о том, что случилось в Министерстве.

— Правда, все? — пробормотала Гермиона, которая смотрела на Рона с Лавандой, устало сидящих в одном из кресел. — Лорда нет, войны нет?..

— Нет, — вдруг захохотал Гарри. — Все!

Он внезапно подхватил на руки все еще плачущую Пэнси и кружился с ней по комнате, пока измождение не взяло верх, и он не опустился вместе с ней на один из диванов.

— А Пожиратели? — спросила Гермиона с замиранием сердца. — Что с ними?

— В Азкабане, — пожал плечами Гарри. — Снейп дает против них показания.

— Все в Азкабане? — хмуро спросила Пэнси, отрываясь от него. — И Драко тоже?

— И его мать, и Гойл, — вместо него ответил Рон. — Им там самое место.

— Но Нарцисса тебе помогла, — тихо заметила Луна. — Разве нет, Гарри?

— Помогла, — неохотно согласился он. — Но это не искупает всего остального.

— Я пойду наверх, к Хоуп, — негромко проговорила Гермиона, поднимаясь и не вслушиваясь в слова Пэнси, пытающейся доказать, что Драко ни в чем не виноват.

Да и зачем было слушать?

И так было ясно, что никто ничего не сделает, чтобы хоть как—то помочь. Сейчас, когда авроры и все остальные добрые маги вдруг оказались победителями, они не были склонны к тому, чтобы прощать.

Бей слабых, пока ты силен.

— Постой, — окликнула ее Лаванда. — Знаешь, кто нам очень помог?

— Кто? — обернулась она.

— О, ты его знаешь, — интригующим тоном, снова входя в свой привычный образ, заявила Лаванда. — Энтони Голдстейн. Помнишь?

Гермиона помнила, но не могла поверить. Спустя столько времени...

Хотя какое там время... Всего два года. Это для нее они растянулось в вечность, став если не всей ее жизнью, то огромной ее частью.

— Он тут? — спросила она.

— На кухне, — усмехнулась Лаванда. — Он работал в Министерстве, знаешь? И так нам помог... Он будет рад тебя видеть.

Она кивнула и вышла из комнаты.

— Кто этот Голдстейн? — хмуро поинтересовалась Пэнси.

— Они с Гермионой встречались, — ответил Гарри. — На седьмом курсе.

Пэнси после этих слов помрачнела еще больше.

* * *

Энтони сидел за столом, вокруг него хлопотала Флер, махая палочкой.

— Может, ты поможешь? — попросила она у Гермионы, вошедшей на кухню. — Я совсем бестолковая...

Та кивнула и подошла поближе.

— Привет, — тихо сказал Энтони, с улыбкой глядя на Гермиону. — А мне вот голову пытались оторвать... — Он усмехнулся и повертел головой, демонстрируя еще не зажившую рваную рану на шее.

— Не везет, — слабо улыбнулась она в ответ. — Я помогу.

— Как у тебя дела? — поинтересовался он, пока она сосредоточенно накладывала исцеляющие заклинания.

— Хорошо, — легко солгала Гермиона. У всех сейчас дела обязаны были быть хорошо, потому что война кончилась.

Только смысл радоваться, если она уже разлучила нас?

— У меня дочь есть, — внезапно сказала она. — Ей еще и месяца нет.

— Правда? — он резко обернулся и поморщился от боли. — И кто счастливый отец?

— Он не счастливый, — пробормотала она. Энтони довольно кивнул и продолжил:

— Ясно. А как ее зовут?

— Хоуп, — ответила она, присаживаясь на стул рядом с ним. — Гарри будет ее крестным отцом.

— Ему повезло, — вздохнул Голдстейн. Она не нашлась, что сказать.

* * *

— Какая прелесть! — получасом позже он качал на руках спящую Хоуп. — Такая красивая, совсем как ты...

Гермиона смущенно улыбнулась, гордясь дочерью.

— Спасибо, — проговорила она, забирая малютку и укладывая в колыбель.

— Что ты будешь делать? — полюбопытствовал Энтони. — Ну, ты больше не обязана жить здесь...

— Перееду, конечно, — тихо ответила она, проводя пальцами по одеяльцу дочери. — Не хочу жить здесь.

— К магглам? — Энтони обошел ее и встал у окна, глядя на теплое, почти что уже весеннее солнце.

— Наверное, — она пожала плечами.

— Я могу помогать тебе? — после минутной заминки спросил он.

— Я буду тебе благодарна, — негромко сказала она.

* * *

— Ты должен вытащить его оттуда, — заявила Пэнси на следующее утро, сидя на столе и болтая ногами. — Ну, пожалуйста, Гарри...

— Он Пожиратель, — откликнулся тот, откидываясь назад на спинку кресла. — Я ничем не могу ему помочь.

— Можешь, — она пересела к нему на колени. — Ты только что победил Лорда. Тебе все можно.

— Вот именно, — резко ответил он. — Я потратил восемнадцать лет на то, чтобы убить его и его последователей. А теперь ты предлагаешь вытащить его из тюрьмы?

— Да, — несколько нагло кивнула Пэнси. — Он мой друг. Он делал все это не по своему желанию.

— Но и не под Империусом, — фыркнул Гарри.

— Ну, пожалуйста, — снова заканючила она. — Пусть это будет твоим свадебным подарком мне?

— Свадебным? — приподнял он брови. — Ты делаешь мне предложение?

— Ну... — она помедлила, затем озорно улыбнулась. — Вообще—то, да.

— Что—то мне подсказывает, что это для того, чтобы я помог твоему Малфою, — проворчал Гарри.

— Возможно, — пожала она плечами. — Я чертова слизеринка, помнишь?

— Я все же надеюсь, что это из большой любви ко мне, — закатил глаза он.

— Так ты ему поможешь? — переспросила она.

Он вздохнул, потом резко качнул головой:

— Прости, но нет. Он такой же, как все остальные Пожиратели. Почему ему я должен помогать, а остальные вынуждены будут сгнивать в Азкабане?

Пэнси обиженно закусила губу, но настаивать больше не решалась.

* * *

Три недели беспросветного одиночества, не скрашиваемого даже постоянными визитами друзей, помог пережить Энтони. Он больше ни разу не обмолвился ни словом о том, кто был отцом Хоуп, старательно избегая этой темы. Он подыскал точно такой домик, о котором Гермиона мечтала с детства, помог запаковать вещи и перенести их в новое жилище. Подарил Хоуп новую колыбель, устроил крестины. Он не спрашивал, почему Гермиона почти постоянно плачет, сам ходил в Хогвартс, где Снейп теперь работал директором, для зелий Хоуп, которая по—прежнему была очень слаба.

Но эта его забота не тревожила Гермиону, не заставляла чувствовать себя неблагодарной дрянью, пользующейся помощью и ничего не дающей взамен. Но Энтони ничего и не требовал.

Вечером, накануне переезда, Гермиона спустилась вниз, чтобы поговорить с Пэнси, и испуганно замерла, услышав голос Энтони.

Приоткрыв дверь, она заглянула в комнату, где шел разговор, и увидела Голдстейна и Гарри.

— Почему ты ей не поможешь? — спросил Энтони.

— Потому что, если я ей помогу, тебе это не понравится, — пожал плечами тот в ответ.

— Да что с ней не так? — сумбурно взмахнул он руками. — Я не могу понять, что с ней случилось...

— Она любит одного человека, — помолчав, сказал Гарри. — Вернее, думает, что любит.

— И? — озадаченно посмотрел на него Энтони. — Он погиб в Министерстве?

— Если бы, — усмехнулся Гарри. — Он в Азкабане.

Дальше Гермиона не слушала. Тихо прикрыв дверь, она выскользнула из темного коридора и вернулась к дочери.

* * *

Луна оглядела платье Пэнси, слегка нахмурившись, но очень сосредоточенно. И все было замечательно, насколько это возможно в таких обстоятельствах, пока однажды аппарировав в Министерство, Луна испуганно не замерла.

— Мне кажется, или оно тебе велико? — проговорила она осторожно, боясь нарваться на очередную истерику, вроде той, что Пэнси устроила вчера. Она все время огрызалась и почти разучилась улыбаться. Луне иногда казалось, что Гарри заставляет ее выходить за него замуж.

— Может быть, — однако, спокойно откликнулась Пэнси. — Но все равно, красивое.

— Точно, — согласилась Луна. — Мы его ушьем, и...

— С тобой можно поговорить? — просунул голову в комнату Гарри, приоткрыв дверь.

— Выйди! — взвизгнула Пэнси. — Тебе нельзя видеть меня в свадебном наряде!

— С каких пор ты такая суеверная? — закатил глаза он.

— С тех пор, как мой лучший друг в Азкабане, — язвительно ответила она. — Боюсь, что и меня завтра вдруг туда отправят. Как думаешь, милый? У меня же тоже есть Метка...

Гарри устало вздохнул. За эти три недели Пэнси умудрилась превратить его жизнь в кошмар, донимая все одним и тем же. Хотя с отъездом Гермионы стало спокойней, потому что он не чувствовал угрызений совести, видя ее печальное и изможденное лицо.

— Я как раз об этом и хотел поговорить, — сказал он. — Я жду тебя, хорошо?

С этими словами он вышел, а Пэнси оглянулась на Луну, словно надеясь, что та скажет, что же такое важное случилось, что Поттер вдруг решил еще раз обсудить положение Драко.