Драконья кровь (джен)

9 Первого зерна 4Е 202

Мост в Коллегию вблизи казался ещё более ненадежным, чем издалека. Идти по обвалившемуся, сколотому, покрытому изморозью камню было страшно — море до горизонта, укрытое белесыми льдами, слишком далеко внизу. Соскользнешь вниз, и останется только красное пятно, с высоты больше похожее на след от снежных ягод на белой скатерти.

Фаральда ступила на мост спокойно и уверенно, даже не посмотрев под ноги.

— Привыкнете, — ободрила она. — А теперь, пожалуйста, идите за мной.

Несколько магических колодцев, полных сырой магической энергии, поддерживали шаткую конструкцию моста в воздухе. Видимо, дела с деньгами в Коллегии совсем плохи, раз за столько времени они не смогли позволить себе нормальный ремонт и полагаются на такие ненадежные методы. Если магии станет недостаточно или произойдет сильный магический выброс, то мост рухнет в пропасть.

Кованые ворота в саму Коллегию медленно распахнулись при их приближении. Всё ещё огромный, но уже не такой великолепный, внутренний двор пришел в запустение. С клумб ещё не сошел снег, обледенелые тропинки путались среди голубых елей и кустов снежноягодника. И за всеми, кто заходил внутрь, испытующе, чуть хмуро следила мраморная статуя волшебника в полный рост. Шалидор — самый знаменитый и могущественный нордский маг, основатель Коллегии, основоположник разделения магического искусства по школам приветствовал каждого новоприбывшего.

Фаральда провела сквозь двор, внутрь самой Коллегии, по лестнице направо, вверх и снова вверх до кабинета с медной табличкой: мастер-волшебник.

— Мирабелла Эрвин, наш мастер-волшебник, занимается всеми поступающими. Она вас устроит.

Она откланялась. Дверь в кабинет была приоткрыта и изнутри доносились голоса.

— Полагаю, я выразилась достаточно ясно.

Говорила женщина, скорее всего, та самая Мирабелла, её голос был одновременно строгим и усталым, как у человека, которому все смертельно надоело, но он чувствует слишком большую ответственность, чтобы бросать дело на полпути.

— Да, конечно. Я просто пытаюсь понять, чем вызвано такое решение.

Ей ответил мужчина, и от его горделивой интонации, тянущейся «а» и звонкой «у» такого знакомого алинорского акцента, Вендира бросило в дрожь. Не может же быть, что…

— Вы, наверное, привыкли, что Империя склоняется перед каждой вашей прихотью, но, боюсь, здесь такого не будет, — дипломатично ответила Мирабелла.

Там, за дверью — талморец, сомнений нет.

У судьбы отвратное чувство юмора. Изначально Вендир так стремился в Коллегию, в надежде, что в этой глуши Доминион до него не доберется. Не то чтобы он сомневался в своих актерских способностях, но спокойно работать, когда рядом постоянно вьется один из эмиссаров довольно трудно. Руки так и тянутся «абсолютно случайно» залить за шиворот какую-нибудь кислоту и так же «случайно» отправить талморца в свободный полет в открытое окно. Прямо в холодные объятия Моря Призраков.

— Вы — гость Коллегии, и вы находитесь здесь с разрешения архимага. Надеюсь, вы цените эту возможность.

«А она мне уже нравится», — подумал Вендир, не скрывая злорадство. Слушать, как шпиону Талмора дают по его не в меру любопытному носу, было невероятно приятно.

— Да, конечно. Моя благодарность архимагу, — процедили в ответ.

— Очень хорошо.

Из-за двери вышел талморец, судя по нашивкам на форме, эмиссар третьего ранга. Оружия при себе он не имел, даже золоченого кинжала на поясе или резного посоха за плечами. Никаких заметных шрамов или травм тоже не было — значит маловероятно, что он был на Великой Войне. Желтоглазый и светловолосый, одной своей внешностью он олицетворял собой идеального альтмера. Видимо, кроме чистопородного лица, больше ничем он не выделялся или же наоборот, так выделился, что его сослали в этот медвежий угол, лишь бы не натворил ещё больше дел.

Он вышел и быстро исчез за поворотом, даже не посмотрев на двух незнакомцев.

«Плохо работает, но мне от этого только лучше», — отметил Вендир, постучал в дверь и зашел внутрь.

Небольшое помещение больше напоминало не лабораторию мага, а кабинет имперского чиновника. За горами бумаг, среди которых виднелись отчеты, счета, свитки и ещё даэдра знают что, сидела бретонка средних лет. Она вычитывала огромный гроссбух, проверяя каждую строчку с двемерским увеличительным стеклом.

— Здравствуйте, Мирабелла Эрвин. Фаральда отправила нас к вам.

Она оторвала усталый взгляд от бухгалтерских книг.

— Опять ученики… Удивительно, в последнее время столько новеньких приходит, — пробормотала она под нос.

— Извините, но здесь вы не правы. Я уже давно не ученик. Я мастер алхимии и колдовства. Не так давно прибыл из Сиродила.

Сиродил — значит одно из двух: маг одиночка или бывший член Коллегии Шепчущих. Синод официально запрещает изучение школы колдовства, так что членство в этой организации выглядело бы подозрительно. И ведь это даже правда — год назад он и вправду входил в Коллегию Шепчущих.

— Неужели? Есть дипломы? Рекомендательные письма?

Одним точным жестом Вендир вытащил из сумки и положил на стол конверт, полный бумажек солидного вида. Все они были насквозь фальшивыми, но в работе С’Зирры можно было не сомневаться. Когда дело касается подделки документов — ему нет равных. О их создании он договорился ещё при встрече в Солитьюде, а затем забрал по дороге, когда друг прислал их в Вайтран. Все их можно было показать Фаральде при входе, но сложно было удержаться от прямой демонстрации способностей. Некоторые предпочитают верить не рекомендательным письмам, а собственным глазам. А ещё — но в этом он бы вряд ли кому-то признался — ему просто хотелось покрасоваться перед красивой соотечественницей.

Мирабелла внимательно перечитала каждую бумагу, поскребла ногтем одну из печатей, многозначительно хмыкнула и сказала:

— Хорошо, рада приветствовать вас в нашей Коллегии. Только хочу напомнить, что мы занимаемся магией, а не политикой.

— Разумеется. Ради этого я и покинул Сиродил. Наука для меня всегда стояла выше политики. Трудно проводить исследования, когда все они направлены на усиление позиций при императорском дворе, — Вендир сокрушенно покачал головой. — И, прошу, обращайтесь ко мне на «ты». Нам же всем вместе ещё работать.

Мирабелла кивнула, на этот раз уже более приветливо.

— Приятно познакомится, — она посмотрела на Лидию, терпеливо ожидающих у дверей. — А это?..

— Мое имя — Лидия, — представилась она. — Я бывшая жрица в храме Кин, пришла на весеннее поступление. Мой та… — она поспешно исправилась. — Спутник обучил меня некоторым заклинаниям по дороге сюда.

— О, отлично. Добро пожаловать в Коллегию. Сожалею, что вам пришлось пройти через все эти проверки. Нам приходится придерживаться строгих процедур допуска из-за проблем с местными нордами.

— Что-то серьезное?

— Нет, мы не ждем настоящего нападения, но быть готовыми у нему никогда не помешает, — Мирабелла встала из-за стола. — Я вам покажу, что у нас есть и где находится. Ну что, начнем?

— Мы будем рады здесь осмотреться.

— Чудесно. Следуйте за мной и не отставайте.

Мирабелла повела их по территории Коллегии, рассказывая о её истории, расположении важных мест и главных ориентирах. Здание занимало огромные площади, но теперь магов в ней стало гораздо меньше, чем в прежние времена. Следовало признать, что свой престиж Коллегия растеряла задолго до Великого Обвала, не способная конкурировать с Гильдией магов, точнее с её четкой структурой и жесткой дисциплиной.

Само здание Коллегии делилось на две части: рабочую и жилую.

В главном здании находился Зал Стихий — помещение для лекций, практических занятий и общих собраний, над ним Арканеум — огромная библиотека, полная редчайших трудов, собираемых тысячелетиями, апартаменты архимага, а также десятки кабинетов и лабораторий. Большая их часть давно пришла в запустение, став складами со всяким хламом.

Члены Коллегии, за исключением архимага, жили либо в Зале достижений, либо в Зале поддержки. В первом обитали ученики, во втором — полноценные волшебники. Выбрать можно любую комнату, свободных было достаточно, но прибираться и обустраивать помещение придется самому. То же самое с кабинетами и лабораториями — выбирай и обустраивай на свой вкус любое помещение Коллегии, никто не будет тебе мешать, пока всё остается в пределах разумного.

Вендир оценил масштаб будущей работы и прикинул где бы взять скелет какой-нибудь хорошей служанки. А лучше два. Если мертвецам хватает разума сражаться, то и отмыть пол от столетней пыли они тоже будут в состоянии.

Лидию разместили в противоположной части Коллегии вместе с другими учениками и выдали зачарованную мантию. Здесь комнаты уже были приготовлены заранее, и особого выбора ученикам не дали. Несколько свободных спален в одном крыле, в каждой скудный набор мебели: кровать с матрасом, книжный шкаф, стол со стулом и прикроватная тумба — меньше, чем хотелось, но намного больше, чем имеет большая часть жителей Скайрима.

По пути они встретили нескольких учеников: двух нордов-близнецов, аргонианина и данмерку. Все четверо о чем-то громко спорили, но при виде мастера-волшебника быстро утихли и разошлись по комнатам.

— Я очень прошу не повышать голос в помещениях, — предупредила она, обращаясь одновременно и к Лидии, и к четверке бузотёров. — Поскольку другие, возможно, в это время работают над исследованиями или… сложными экспериментами. Пожалуйста, старайтесь уважать других.

В Зале стихий Мирабелла окончила свою экскурсию напутствующими словами:

— Нравится нам это или нет, но именно по Коллегии люди судят о магии и магах. Каждому из нас важно вести себя на людях с достоинством и не опускаться до мелких стычек. И прошу, обращайтесь к архимагу только в случае крайней необходимости. Если возникнут проблемы, можете обращаться ко мне. Моя работа как раз заключается в том, чтобы все шло гладко.

* * *

Тем же вечером Вендир вернулся в таверну «Замерзший очаг» за вещами, мертвецами и ответом на вопрос: где в Винтерхолде находится кладбище, однако стал свидетелем неожиданной сцены. Посреди зала стоял Хейв, а вокруг него по кругу ходил владелец таверны и тот самый альтмер-колдун, последствия чьего эксперимента встретили Вендира при входе в город. Судя по их действиям и красноречивой ругани, они пытались сдвинуть костяного колосса с места, но тот был слишком тяжелым и не поддавался.

— Эй! Ты хозяин этого мешка с костями? — заорал хозяин таверны при виде Вендира. — Загони его обратно в комнату, пока я стражу не позвал!

Хейв не откликался на приказы, ни на мысленные, ни на устные, и действительно выглядел необычно. Магические структуры, тонкие и плотные, как шелковые нити, удерживающие вместе сотни костей, перемешались страшным образом, а половина из них вообще отпала от сердечника — черного камня душ в серебряной оправе. Это было бы возможно только с помощью влияния извне.

— Что ты с ним сделал? — спросил Вендир у этого криворукого колдуна, с трудом сдерживая злость.

— Ничего, — тот пожал плечами. — Я к нему даже не прикасался.

Вендир скептично посмотрел на него. Всего минуту назад этот альтмер явно ощупывал броню Хейва.

— Ладно, хорошо, — сдался он. — Во время моего сегодняшнего эксперимента произошел небольшой магический выброс…

— От «небольшого» выброса всю магическую структуру не может так перекосить.

— Не знаю, он вышел уже таким, — он снова пожал плечами.

— Это правда. Неласар всё это время находился в своих комнатах. Мертвяк вышел раньше, чем он, — вмешался хозяин таверны. — И вообще, мне плевать, как вы оба это сделаете, но уберите его! Только ходячих трупов мне тут и не хватало!

— Я же говорил, — когда этот Неласар в третий раз пожал плечами, у Вендира дернулся глаз.

— Слушайте, вы двое, выясняйте отношения где-нибудь в другом месте! Или, клянусь, я скажу обо всём ярлу!

Оба альтмера неприязненно переглянулись. Вендира перекосило от одной мысли, что этот любитель небезопасных экспериментов потянет свои кривые руки к его творению, но следовало признать, что вместе восстановить магический конструкт Хейва удастся в два раза быстрее, пока в пустынную таверну не зашел кто-нибудь ещё, став случайным свидетелем.

Принялись за работу. Следовало признать, что этот Неласар действительно отлично разбирается в школе Колдовства. С его помощью дело пошло куда быстрее. Он распутывал магические нити с осторожностью и внимательностью, которую не стоит ожидать от дилетанта. И это было особенно странно. Так не будет действовать тот, кто намеренно испортил конструкт Хейва, а значит, это был кто-то другой. Кто-то из магов Коллегии? Нет, Вендир ещё ни с кем не успел не то что начать конфликт, даже познакомиться. Мирабелла не была похожа на человека у которого есть время на такие выходки. Это могли бы норды Винтерхолда, но они бы ограничились физическими, а не магическими повреждениями, и вообще, подняли бы страшный скандал.

Тогда кто? В голове проносились имена, но ни одно не подходило. Одни мертвы, у других нет мотивов или достаточных навыков, третьи находятся на другом конце Тамриэля. Возможно ли, что это действительно последствия магического выброса? Магия слишком непредсказуема, чтобы утверждать наверняка. Особенно, если в дело вступают последствия чужих экспериментов.

Хозяин таверны наблюдал за ними со страхом и недоверием, но деньги для него были важнее принципов. Иногда люди готовы закрыть глаза на некоторые вещи, лишь бы сохранить репутацию и доход.

— Хорошая работа, — оценил Неласар, когда они закончили, а Хейв встал и вернулся в комнату. — Тонкая и качественная. Мне жаль, что он едва не пришел в негодность.

— Мне тоже. Я потратил на создание физической копии неделю, а сердечник делал полгода. Поэтому я очень не хочу, чтобы мои труды пропали из-за чужой ошибки, — с намеком ответил Вендир.

В воздухе повисло невысказанное: «Или следующего колосса я сделаю из твоих костей». Неласар уловил подтекст, вновь пожал плечами — в четвертый раз — но спорить не стал.

— Неужели так сложно проводить эксперименты в изолированной лаборатории? — устало спросил Вендир и сел на лавку у стены. — Или ты не из Коллегии?

— Давно уже нет. Мои дни в Коллегии давно прошли, но я предпочитаю все-таки не уезжать далеко. Я всё ещё занимаюсь наукой, а проживание в Винтерходе позволяет мне поддерживать контакт с бывшим коллегами.

Ясно, значит его экспериментами пресытилась даже Коллегия. Вендир не стал развивать тему. У каждого мага тянется за спиной свой собственный кровавый след неудачных экспериментов. А ведь Мирабелла говорила что-то о разумных пределах исследований и рисках.

Вендир не стал продолжать разговор, только заплатил хозяину за постой, кинув сверху лишний десяток серебряных за молчание, и пошел собирать вещи. Погруженный в свои мысли и планы, он не заметил, как за спиной вспыхнул и тут же погас колдовской свет в глазницах черепа Королевы-Волчицы.

* * *

14 Руки дождя 4Е 202

За месяц в Коллегии Вендир отлично изучил местный паноптикум и неожиданно для себя отлично в него вписался. Сложно как-то по-другому назвать это колоритное сборище людей, меров и зверолюдов со всего Тамриэля. Тринадцать с половиной полноценных магов — если считать его самого и Неласара, который периодически появлялся на территории Коллегии — восемь учеников, Лидия и талморец, сующий свой нос в каждую щель.

Начать следовало с главы всей Коллегии. Савос Арен — могущественный данмерский волшебник давно самоустранился от прямого управления всей организацией, предпочитая посвящать всё время собственным исследованиям. По сути, все административные и хозяйственные вопросы решала Мирабелла Эрвин. Её же и следовало поблагодарить за то, что Коллегия всё ещё стоит, а не рухнула в Море Призраков.

Магов, достигших ранга мастера было трое.

Толфдир — признанный мастер школы Изменения, по словам его коллег, один из лучших в Тамриэле. На практике в этом приходилось убедиться не раз, и Вендир готов признать, что испытывает к нему уважение. Трудно не восхищаться выдержкой человека, который обладает редким талантом понятно всё объяснять и увлекать своим предметом. Все ученики в первую очередь проходят именно его лекции и практические занятия. Этот норд был обладателем удивительного упорства, перегонного куба, который неизвестным образом появлялся в самых необычных местах Коллегии, и выдающейся бороды, позавидовать которой могли и Седобородые. Тем забавнее, что они с Вендиром были ровесниками. Рождены в один год, а стариком можно назвать только одного из них.

Школу иллюзий преподавал Древис Нелорен — ещё один данмер. Рассеянный, полностью погруженный в свои исследования, он, казалось, мог легко потерять связь с реальностью прямо посреди разговора, полностью уйдя в собственные размышления. Последние годы он работал над усовершенствованным заклинанием сокрытия, которое включает в себя эффекты «невидимости» и «приглушения шагов». Из-за постоянного использования школы иллюзий, его иногда бывало трудно обнаружить. Несколько раз Вендир, к своему стыду, едва не прищемлял невидимого коллегу дверьми или просто натыкался на него в коридорах.

Уже знакомая Фаральда занималась школой Разрушения. Уроженка Хай Рока, она никогда не бывала на землях Доминиона, о своих человеческих корнях не распространялась, но и не отрицала их. Остроумная, начитанная и неизменно вежливая, с ней было одинаково приятно поговорить о магическом искусстве и выпить вечером бокал вина, обсуждая детали очередного эксперимента, чем он периодически и занимался. Лидия иногда добродушно посмеивалась про себя, называя эти похождения «свиданиями». Вендир никак не реагировал на её слова, но и разубеждать не спешил. Фаральда и вправду казалась ему весьма симпатичной особой.

Несколько лет назад был ещё один мастер Колдовства — тот самый Фалион из Морфала. Но он покинул Коллегию из-за разногласий с архимагом, точнее из-за необходимости отчитываться перед кем-то кроме себя. Вспоминая его характер, ничего удивительного в этом не было. Теперь же место мастера школы Колдовства официально занял Вендир. Он же оказался единственным, кто знал алхимию на уровне эксперта.

Из остальных заметных личностей следовало выделить Коллету Маренс, преподавательницу Восстановления. Мнительная, подозрительная и явно неудовлетворенная собственной жизнью, она всеми силами пыталась самоутвердиться если и не в собственных глазах, так чужих — точно. При первой встрече она преградила Вендиру путь и без всяких приветствий спросила:

— Ты ведь считаешь, что школа Восстановления — полноценная школа магии, достойная изучения, верно? — она повторила с нажимом. — Верно?

— Конечно, полноценная, — только и успел выпалить на автомате он, думая, что от него хочет эта странная женщина.

— Хорошо, хорошо. Не то что бы мне требовалось какое-то подтверждение. Просто некоторые, не буду называть имен, считают по-другому. Когда твои коллеги считают тебя шарлатаном, это серьезно осложняет жизнь.

После этого Вендир старался держаться от неё подальше. Со школой Восстановления он не ладил с детства, и, как оказалось, с экспертами этой школы дело обстояло не лучше.

Напротив, с Финисом Гестором, другим экспертом, на этот раз школы Колдовства он отлично сошелся на почве любви к некромантии. Как давно он не обсуждал наилучшие способы подготовки тел, не спорил до хрипоты о достоинствах скелетов перед зомби, да просто свободно не разговаривал с коллегой, не думая, куда прикопать его труп через некоторое время. Бретонец тоже был рад. Видимо, прежде, никто в Коллегии не разделял его увлечений.

Также среди рядовых магов был Энтир, промышляющий скупкой краденого. Об этом он узнал от С’Зирры и Раджирри, которые проездом оказались в Винтерходе, заглянули к старому другу и скинули «найденные» предметы хитрому босмеру. Их же Вендир и озадачил поиском некоторых ингредиентов для подготовки будущего обноса посольства. Узнав о намечающихся планах, оба каджита выразили горячее желание поучаствовать. И тут трудно была сказать, что в них говорит: желание помочь другу или обнести талморское посольство до нитки.

Ещё одной эксцентричной персоной был — Арнел Гейн. Этот увлеченный исследователь двемеров побывал в половине их заброшенных городов, был обладателем выдающейся коллекции двемерской посуды, половины центуриона и двемерского паука. Над оживлением последнего он работал последние полгода, но преуспеть пока так и не смог, в отличие от Колсельмо — его заклятого соперника из Маркарта.

Но удивительнее всего было встретить в этом месте знакомое лицо. Безраздельным владыкой Арканеума, чью власть не мог оспорить даже архимаг, был Ураг гро-Шуб. За прошедшие десять лет он полностью поседел, но характером ничуть не изменился. Он не узнал Вендира при встрече, или просто сделал вид. Несмотря на возраст, этот колдун никогда не жаловался на память, и всех своих учеников знал поголовно, хотя бы потому что половину этих пустых голов сам же и готов был поотрывать, когда в те не удавалось вбить знания. Сначала Вендир даже сомневался, а не ошибся ли, но стоило только Урагу сказать:

— Это место — словно бы мой собственный маленький план Обливиона. Если ты нарушишь порядок в Арканеуме, мои злобные атронахи разорвут тебя на части.

И все сомнения Вендира тут же испарились. О любви бывшего учителя к книгам он помнил очень хорошо, но ещё лучше знал, что любой, кто покусится на их целостность может пойти на хорошо прожаренные отбивные. Помимо атронахов всех видов Ураг гро-Шуб мог призывать даэдра вплоть до зивилаи и дремор ранга маркиназ.

А ещё была Нирия. Гордыня её размеров была неприличной даже для альтмеров. И не смотря на идеальную внешность — та самая пресловутая тройка: золотые волосы, золотые глаза, золотая кожа — ростом она совершенно не вышла, оказавшись даже ниже Лидии. А ещё она отчего-то вбила себе в голову, что является соперницей Фаральды, что внесло свой отпечаток в их отношения.

Однажды они пересеклись в Зале Поддержки, Нирия отвела его в сторону и отчеканила, глядя глаза в глаза:

— Это ложь. Все ложь. Чтобы она тебе ни наговорила, всё до последнего слова ложь.

— О ком ты? — спросил он, удивленный таким напором, но уже смутно догадываясь в чём дело.

— Фаральда. Не делай вид, что она ничего тебе не говорила. Я её знаю, я знаю, что она задумала.

Вендир тогда едва сдержался, чтобы сдержать тяжелый вдох. Фаральда старалась всеми силами игнорировать Нирию, даже не называя её по имени. Та всегда была для неё только «той назойливой коллегой».

— Что вы с ней не поделили? — устало спросил он, уже жалея, что влез в женскую ссору.

— Она просто чувствует свою неполноценность рядом со мной! — Нирия посмотрела на него из-под ресниц. — По сравнению с моим магическим талантом, моей элегантностью и осанкой, моей непревзойдённой красотой! Пытается поколебать мою уверенность в себе, заставить меня сомневаться. Это не сработает, точно говорю!

Вендир тогда едва сдержался, чтобы не задать провокационный вопрос: «Тогда почему мастером Разрушения является она, а не ты?» — а затем понаблюдать за реакцией, но здравый смысл победил личную неприязнь, и он быстро ушел под предлогом простаивающего эксперимента.

Вечером того же дня Вендир шел по Коллегии и стал свидетелем любопытного разговора Нирии и Лидии. Иногда хускарл забавлялась за счет горделивой альтмерки, а та не могла понять, что простая на вид нордка использует старшую волшебницу, как источник информации и разнообразных сплетен.

— А что ты думаешь об Анкано? — донеслось до Вендира издалека.

— Ему нельзя доверять. Он явно что-то замышляет. Понятное дело, тут почти у всех какие-то замыслы, но в его случае это дурно пахнет. Я пока не докопалась до правды, но докопаюсь, — ответила Нирия, а затем внезапно, с придыханием добавила. — Хотя какой красавчик, а?

— А как же мастер Вендир? — опять задала вопрос Лидия, хитро сощурив глаза. На людях она отказалась от своего «мой тан», но и по имени звать не стала, ограничившись нейтральным титулом. — Разве не его ты так звала этим утром?

— Ах, не напоминай, — Нирия раздосадовано взмахнула рукой. — Конечно, он тоже красавчик. Лицо такое аристократичное… — она замотала головой. — Нет, Фаральда точно что-то ему подсыпала в вино. Без зелий на неё и смотреть противно, а он к ней каждые пару дней бегает.

— Так он же мастер алхимии, — Лидия указала на заметное противоречие. — Как же он не распознал зелье?

Что ответить на это Нирия не придумала, а хускарл только потешалась про себя — её глаза сияли от смеха, а уголки губ подрагивали. Вендир тогда только поразился коварству Лидии — но, тут уж он сам подавал не лучший пример, с кем поведешься, как говорится — и постарался выкинуть этот разговор из головы. Ещё больше ввязываться в противостояние двух колдуний, одна из которых — мастер школы разрушения, у него не было никакого желания.

Также у Коллегии была своя рыба-прилипала. Анкано пытался копать под всех разом, но делал это как-то лениво, скорее от скуки, чем о желания выслужится. За последний десяток лет за Вендиром гонялись куда более способные агенты Доминиона, но таких не отправили бы в такой медвежий угол, как Винтерхолд. Он даже немного снизил бдительность, позволив себе доводить талморца до бешенства, называя его не иначе как «юстициар третьего ранга» — прежде, чем отправиться в Винтерхолд, у него явно была должность значительно выше или скармливая точно дозированные порции дезинформации.

Как-то раз за обедом он рассказывал о ферме своих «бедных родителей из Хай Рока». Анкано внимательно слушал, а Ураг только приподнимал верхнюю губу, обнажая клыки — улыбался.

Были ещё и ученики в количестве восьми штук, не считая Лидии. Их Вендир почти не запомнил. Знал, что есть прошлогодний набор в количестве пяти учеников: альтмера, аргонианина, редгардки и нордов-близнецов, а также набор этого года: Лидия, каджит, норд и данмерка из Дома Телванни. Сам он попытался как-то провести лекцию, но просчитался, взяв слишком сложную тему. После недолгого разговора с архимагом они решили, что для их обучения хватит и знаний Финиса, а он будет вплотную заниматься исследованиями.

Но была в Коллегии одна табуированная тема, думали о которой часто, но говорить о которой в открытую никто не решался. Великий Обвал. Ужасная природная катастрофа снесла в море целый город, но не затронула Коллегию. Только глупцы будут думать, что виной этому стали последствия Красного года, но высказывать предположения о связи обвала с Коллегией было не самым разумным решением.

Сам Вендир полностью восстановил исследования последних лет, дополнив их новой информацией, в том числе о создании «призрачного лича», как он назвал новую форму существования Потемы. Лидия училась, демонстрируя умеренные успехи. Каких-то особых талантов у неё не было, но собственную заурядность она компенсировала бараньей упертостью, с которой брала приступом одно заклинание за другим.

Так он и жил в Коллегии, пока не произошло два события: Дельфина прислала письмо с датой приема в посольстве, а Коллегия не начала раскопки в Саартале.