Наследницы (джен)

Когда они с Томом вернулись на следующий день домой, Анни искренне ждала какого-то крупного разговора с родителями. И даже мысленно к нему готовилась, придумывая, что скажет в своё оправдание.

А её ни о чём не спросили. И вообще словно ничего не произошло. Анни даже обиделась. Она что, зря вот это всё устроила?

— А Том с Дариной переписывается, — наябедничала она за ужином. Элли в немом изумлении уставилась на Тома, и Анни охватило злорадство: вот сейчас ему будет! Однако Аларм рассмеялся:

— Так я и знал, что вся эта глобальная переписка с друзьями таит в себе какой-нибудь сюрприз!

Элли в столь же немом изумлении повернулась к нему, и он спокойно сказал:

— Ну да, я знал.

— И про Дарину? — воскликнула Элли.

— Про конкретных адресатов я не знал, — невозмутимо пожал плечами Аларм. — Но он переписывается с кучей народу. И я это только поощряю. Наш сын умеет общаться с людьми и учится выбирать себе друзей и единомышленников. Я в его годы был этого лишён, — он кивнул Тому и продолжил ужин.

— Я не против общения. Я только за, если у нашего сына будет много друзей. Но не с Дариной же… — взволнованно сказала Элли.

— А чем, собственно, плоха Дарина? — громко спросила Энни. — Девочка как девочка. Она не виновата, что ей с магией не повезло. Чего ты к ней так придираешься?

— Ты забыла, что было с Анни? — нахмурилась Элли.

— Я помню. Но я считаю, что пора перестать делать из Дарины монстра. Если ты будешь так её бояться, это ни ей на пользу не пойдёт, ни тебе, ни нам всем. Вспомни, как мы с Лангой общаться начинали. Тебя она вообще Пакиру сдала, и что теперь? — Энни тоже хладнокровно пожала плечами и уставилась в свою тарелку. — Теперь мы с ней друзья, — закончила она.

На этом разговор и завял. Никто не упоминал больше ни о самостоятельном и почти что самовольном полёте детей в соседнюю страну, ни о Дарине не было сказано ни слова. Элли была хмурая и расстроенная.

Вечером она пришла к Энни, когда та готовилась ко сну. Энни убирала в комнате, расставляла вещи по местам, Элли села в кресло и глубоко вздохнула. Энни улыбнулась: сестра пришла за поддержкой, так как снова сомневается в себе…

Энни не ошиблась.

— Ужасное чувство, — заговорила Элли, — когда не понимаешь, как делать правильно.

— Ты о чём? — уточнила Энни, хотя и так знала. Снова о воспитании детей.

— Я отпустила Анни и Тома в Розовую страну… Я понимаю, что пора. Я только не думала, что это так произойдёт. А тут ещё Дарина эта… — сумбурно выложила Элли. Энни махнула рукой:

— Что ты с этой Дариной носишься как с писаной торбой? Ты её видела два раза в жизни.

— Три…

— Ну три. Всё равно.

— Я всегда считала, что я… в общем, не такой уж плохой человек, — вздохнула Элли. — У меня много друзей, я была хорошим педагогом, я… я думала, что неплохо могу ладить с людьми. А теперь не могу понять, как мне вести себя с собственными детьми. Как будто нет за плечами тридцати лет педагогического стажа! Я успокаивала целый класс из подростков, а теперь не могу понять, чем живут мои дети. Аларм знает их лучше меня.

— Ой, да не так уж он их знает, — снисходительно усмехнулась Энни. — Просто он сам как подросток. Сколько ему, тридцать? В этом возрасте мужчины ещё сами как дети, вот он с ними и заодно.

— Намекаешь на мой истинный возраст? — иронически склонила голову Элли. — Я настолько старая, что не могу понять молодёжь?

Энни рассмеялась:

— Да нет. Вечная юность, к счастью, наш истинный возраст сгладила. А то я тоже могу притвориться восьмидесятилетней бабушкой и ворчать на молодёжь… Нет, я сказала именно то, что сказала. Ну и что касается педагогики, тут тоже всё понятно. Когда ты педагог, ты, конечно, выстраиваешь отношения с учениками на всяком там взаимопонимании и уважении, но всё равно вы только педагог и ученик. Они уходят домой и живут там своей жизнью. Тебе от них по большому счёту нужна только дисциплина на уроках и хорошее усвоение материала…

— Но я же не была сухим деспотом, — возмутилась Элли. — У меня были очень хорошие отношения со всеми учениками… Ну, со многими.

— Я знаю. Но всё равно, ты была педагогом. И ничего больше. Так что всё нормально, — развела руками Энни. — Вот если бы ты была их мамой, тогда и отношения бы поменялись. Подросток иногда может взбрыкнуть по какой-нибудь самой тупой мелочи в быту, например, упорно кидать носки посреди комнаты. И будет у него по этому поводу конфликт с матерью. А с учительницей такой номер не устроишь.

— С учительницей можно много чего другого устроить, — усмехнулась Элли. — Например, наотрез не делать домашнее задание. Просто из принципа. Или плеваться бумажками весь урок. Или парту царапать. Да мало ли. Болтать во весь голос, пинать соседа спереди…

— Ну ты же как-то решала эти вопросы? Как?

— Ну, поначалу пыталась разговаривать… С особо упёртыми и неуправляемыми приходилось вызывать родителей к директору.

— Помогало?

— Ну… В общем, да, — кивнула Элли. — В конечном итоге да.

— Вот. А с родным ребёнком это не получится. Ну бросает он носки посреди комнаты — кого ты будешь вызывать, через кого давить? Или вот у меня с детьми был случай — да ты, наверное, помнишь, — Энни присела на ручку кресла рядом с сестрой. — Когда мы к тебе всей семьёй приехали, и Дженни отказывалась мыть голову.

Элли фыркнула. Видимо, вспомнила. Энни кивнула и продолжила:

— Вот что на неё тогда нашло? Девчонки ж терпеть не могут ходить грязными. А она упёрлась. А почему? Потому что ей казалось, что она сейчас в ванной закроется, а без неё что-то интересное произойдёт. И дошло до скандала. Вот и пойми этих подростков. Никогда не знаешь, где и что у них перемкнёт.

— Жуть какая-то, — передёрнула плечами Элли. — Как представлю, сколько ещё проблем меня ждёт.

— Не заостряй на них внимание, — улыбнулась Энни. — Если ты не справилась с подростком, это ещё не значит, что ты плохая мать. Хотя вот у меня, например, действительно бывали перегибы, — снова ударилась она в воспоминания. — У Маргарет была какая-то подружка, она хотела сходить к ней в гости, а я упёрлась и не разрешила, потому что нам вечером надо было куда-то идти. Марго бы успела десять раз к своей подружке, но скандал был именно из-за моей упёртости.

— Я всё-таки чувствую, что я порой ужасная мать, — уныло сказала Элли. — И вообще у меня что-то всё не ладится.

— Ну… — Энни утешающе коснулась её плеча и встала, — самобичевание, конечно, дело хорошее, но бесперспективное. Нормальная ты мать.

— Со мной даже Аларм спорит.

— И что? Ему положено с тобой спорить, — засмеялась Энни. — Отцы вообще относятся к воспитанию детей иначе, чем матери. Тим со мной тоже всегда спорил, — она вздохнула. Элли сочувственно кивнула. И упрямо добавила с досадой.

— И всё равно, постоянно чувствую, что я что-то упускаю. Как будто вы все на одной волне — ты, Аларм, дети… А я на другой.

— Всё нормально, — попыталась успокоить её Энни.

Но понимала, что словами сестру не убедишь. Переживания — это в порядке вещей. Тем более когда у тебя ребёнок-подросток. Энни хорошо помнила собственные ощущения — тоже руки опускались от отчаяния и казалось, что весь мир рушится. А потом это прошло. И пришло понимание, что все эти скандалы и размолвки были по поводу такой ерунды…

А Элли — Энни понимала её. У Элли всегда всё получалось хорошо. Заводить друзей, помогать им, побеждать злодеев или перевоспитывать их. Она была отличным педагогом, прекрасной королевой и чародейкой. В конце концов, она была замечательной сестрой и другом. Аларм на неё тоже никогда не жаловался, да и со стороны каждый видел, что между ними всё в порядке — значит, и там в личных взаимоотношениях Элли показывает себя с хорошей стороны. В общем, Элли отлично умеет дружить, любить, заботиться, спасать и помогать. И тут вдруг с детьми что-то пошло не так, а конкретнее — с Анни, с Томом-то всё отлично. Естественно, Элли переживает.

Ну, человеку свойственно ошибаться, что поделать. Никто из нас не идеален. И Энни бы, честно говоря, и не радовалась особо, будь Элли идеалом во всех отношениях. Это было бы слишком тяжело для окружающих и даже как-то неестественно.

Хотя, конечно, Энни очень сестре сочувствовала и очень хотела ей помочь.

— Ты справишься, — ещё раз уверенно повторила Энни. — Главное, не терзайся из-за каждой ошибки. Ты не плохая мать… и, главное, не плохой человек в целом.

— Спасибо, — слабо улыбнулась Элли.

На очередном уроке магии Анни то и дело ворчала:

— Ну вот зачем мне это надо, по сто раз отрабатывать… И чего ради мне вот это всё делать…

— Ты устала? — мягко уточнила Элли.

— И ничего я не устала, — буркнула Анни. Её раздражал даже голос матери: вот этот такой мягкий и терпеливый, иногда строгий и серьёзный, но всегда какой-то… ненатуральный, будто она всё время притворяется. Не может говорить нормально! Как же хочется вывести её из себя, чтобы она наконец-то показала настоящие эмоции! Крикнула что-нибудь, разозлилась. А то лепечет тут своим елейным голоском.

Но не будешь же нарочно злодейство какое-нибудь устраивать. Да Анни и не знала, что можно было бы сделать. Поэтому заговорила о другом, что её интересовало:

— Слушай, мам, а почему ты просто не дашь мне своё кольцо Торна и не передашь магию просто так? Почему я должна всё вот это зубрить и тренировать?

Элли молча смотрела на дочь, задумавшись. Анни, полуотвернувшись, бросала недовольные взгляды исподлобья. Элли сняла кольцо с пальца и протянула ей:

— Возьми.

На лице Анни появилось неподдельное изумление.

— Правда?

— Возьми, — повторила Элли. — Попробуй.

Анни недоверчиво взяла кольцо. Надела на палец.

— Ух!

Она даже села на летающее облачко, едва не потеряв равновесие. Зажмурилась, прижала руки к вискам.

Голова словно взорвалась. Одновременно пришло одуряющее ощущение эйфории и собственного всемогущества — и вместе с тем будто ледяной водой окатили: бодрит, но даже дышать не можешь. Энергия магических книг, запертых в камушке кольца, словно шквальным ветром обрушилась на Анни: такой ветер то сбивает с ног, то несёт куда-то, и ты едва держишься, чтобы не улететь вместе с ним. Анни попыталась разобраться в том море заклинаний, которое содержали в себе книги, и поняла, что не сможет. Голова начала болеть всё сильнее — а ведь прошло всего пару минут…

Анни торопливо стянула кольцо и бросила его на облачко — не смогла даже руку поднять. Элли подобрала его сама.

— Ну что?

— Кошмар какой-то, — выдохнула Анни. — Как ты с этим справляешься?

Элли улыбнулась:

— Не знаю. Думаю, когда-нибудь справишься и ты. Просто для этого тебе нужно стать сильнее и опытнее. Ну, и постарше немного.

— Странно, — проворчала Анни. — Я же родилась волшебницей, у меня магия в крови! Мне всё это должно ещё легче даваться, чем тебе!

Она чувствовала обиду и даже зависть.

— Ну, Анни, — попыталась утешить её Элли, — у тебя ещё всё впереди.

— Что впереди? Я сейчас хочу!

Элли рассмеялась, что обидело Анни ещё больше:

— Почему я должна что-то зубрить и тренировать? Я ещё понимаю, Ланга и Корина по книжкам учились, все эти формулы запоминали. Но у меня же и так всё может получаться! Зачем мне все эти уроки? — Анни сердито стукнула по облачку. — Давай я лучше сама буду тренироваться, — неожиданно пришло ей в голову, и она с надеждой посмотрела на мать. — Вот то, что у меня само получается, то и буду тренировать.

— И далеко ты так продвинешься? — улыбнулась Элли.

— Ну, знаешь! Далеко, не далеко… Когда я только начала творить магию, у меня всё само получалось! А потом ты решила мне уроки давать. Лучше б не давала, — резко заявила Анни. — Может, мне твои уроки только развитие таланта тормозят!

— Если бы я не давала тебе уроки, ты бы до сих пор занавески вместо свечек поджигала, — попыталась образумить её Элли. — Я начала с тобой заниматься, чтобы научить тебя контролировать силу и направлять её туда, куда нужно…

— Ну ведь научила уже! Я же сейчас не поджигаю занавески! И вообще, ты сама говорила, что с двенадцати лет магия стабилизовалась и никаких выплесков не будет. Ну так и оставь меня в покое!

Элли смотрела на дочь в немом изумлении. Открыто и один на один Анни расскандалилась так впервые.

— Магия стабилизовалась, зато Пакир тебе в голову влез, — печально сказала Элли. — Это из-за него ты сейчас такая…

— Из-за него? — возмутилась Анни. — Ну да, конечно, давай всё, что тебе не нравится, на Пакира списывать! А может, я просто хочу свободы? Я, я сама, а не кто-то в моей голове! Почему ты считаешь себя во всём правой? И вечно меня во всём ограничиваешь?

— Анни, что за чепуху ты несёшь, — попыталась остановить её Элли, но Анни только больше завелась:

— Ну вот опять! Если я сказала что-то, то это сразу чепуха! А может, тебе просто нравится надо мной властвовать? А если я хочу вырваться из твоей власти, то ты сразу меня начинаешь во всём обвинять.

Элли подняла руки к голове, поморщившись:

— Анни…

— Ну что? Что такое? Что опять не так? Опять тебе что-то не нравится?

— Всё, летим домой, — глухо сказала Элли. Облачко развернулось по направлению к Изумрудному городу, но Анни закричала:

— Ну нет уж! Сама лети домой. Ты просто боишься принять как данность то, что я уже взрослая и имею свои желания, а не только тебя слушаю. Ты просто боишься воспринять меня, как равную!

— Да в чём же ты равная? — не сдержалась Элли. — В жизненном опыте? В знаниях? В умениях?

Анни смешалась. Элли, в общем-то, была права — что далеко ходить, Анни даже с кольцом Торна только что не справилась. Про жизненный опыт — это вообще что-то туманное, Анни понятия не имела, куда это можно применить, но то, что мама её намного старше и многое пережила — это факт.

Но сдаваться так легко не хотелось. И вообще сдаваться.

— Просто я имею право на собственные желания, — упрямо заявила она. — А ты их игнорируешь.

— Хорошо, в чём твоё желание? Давай разберёмся, — Элли села на облачко рядом с ней. И снова Анни растерялась. Ну и чего сейчас потребовать? Не проводить больше уроки магии? Будет как с уроками музыки: опять её заставят уступить, ещё и виноватой выставят. И вообще будет неприятно.

Элли смотрела выжидающе. Не дождалась ничего внятного и спокойно сказала:

— Ну вот когда разберёшься со своими желаниями, тогда и обсудим. А сейчас летим домой. Всё равно урок сорван.

— И сорвала его, конечно, я? — огрызнулась Анни. Элли промолчала. — Ну, что ты молчишь?

— А что? С тобой сейчас разве можно разумно поговорить?

— Значит, нельзя, да? — возмутилась Анни. — Значит, я, по-твоему, неразумная?

— Ну ты с каждого слова заводишься… — вздохнула Элли.

— А не надо такие слова говорить, чтоб я заводилась!

Элли резко отвернулась. Облачко внезапно разделилось пополам — и та половинка, на которой сидела Элли, тут же набрала скорость и умчалась вперёд. Анни осталась висеть в небе.

— Ну вот, — громко сказала она вслед матери, — всегда я виновата, значит! Ещё и разговаривать со мной не хотят! Просто отлично!

Но Элли то ли не услышала, то ли не стала реагировать. Анни села, скомкавшись, обняв колени. Опустила голову. Облачко она остановила, и оно висело неподвижно — до города было уже рукой подать, но Анни не хотелось являться домой. Там сейчас снова будут все недовольные лица, скорбно поджатые губки старших, укоризненные взгляды… А то ещё и жалостливые — бедная девочка, Пакир в голове её совсем замучил.

Хотя… Если она не явится, то недовольства будет ещё больше. Придётся возвращаться, изображать раскаяние. Ведь она всегда должна быть виноватой. Как же это раздражает! Вечно она виновата, никогда — кто-то другой. Маму бы поставить на её место! Интересно, она хоть раз может признать, что была не права? Или гордость не позволяет? Но у Анни тоже есть гордость! И она не собирается вечно ею поступаться!

Элли, конечно, сильная чародейка, у неё жизненный опыт, знания, умения и всё такое прочее, она, конечно, мама. На этом основании она и считает, что она всегда права. А Анни всегда виновата, просто потому, что она моложе и ещё считается ребёнком!

Как же это раздражает!

Анни уныло вздохнула и медленно направила облачко домой. Хочешь — не хочешь, а вряд ли стоит дожидаться, что мама сама прилетит просить прощения за то, что… хм… за то, что… За то, что рассердила Анни, вот. И за то, что принуждает её к урокам. И ограничивает её свободу. И вообще не видит в ней взрослую личность. Вот. Нет, мама не прилетит.

Но и Анни просить прощения не будет. Гордо вскинет голову и никому ни в чём не уступит. Она ещё всем им покажет, что с ней надо считаться наконец!

Элли сидела в комнате Энни и плакала, а Аларм и Энни её утешали. Элли не хотела плакать, но само как-то получилось. От бессилия, от отчаяния, от недоумения и страха.

— Я же за неё боюсь, — всхлипывала она. — Анни не понимает, что, как бы ни стабилизовалась её магия, она всё равно ещё должна над ней работать! Корина и Ланга учились по книгам, они смогли самостоятельно, но Анни-то не может именно потому, что у неё магия в крови! Станет вдруг неуправляемой — и что тогда? Самой же ей может быть плохо! А тут ещё и Пакир в снах является… Ну почему Стелла не смогла его изгнать оттуда!

Энни обнимала её и гладила по голове, как будто это Элли была младшей сестрой. Аларм держал Элли за руку. Потом встал:

— Я сам с Анни поговорю, — сказал он спокойно. Элли встрепенулась:

— Ты только её не ругай!

— Не ругать? — переспросил Аларм изумлённо. — Она тебе нагрубила, наговорила глупостей, а ты говоришь — не ругать?

— Она же не понимала…

— Если она хочет считать себя взрослой, пусть учится понимать, — твёрдо ответил Аларм. Энни хлопнула в ладоши:

— Ай, браво! Из Аларма наконец-то вырос строгий суровый отец! Где ж ты раньше был?

— Где надо, — хладнокровно сказал Аларм. — А ты считала, что я с детьми только в походы гулять могу?

— Ладно, знаем мы, какой ты серьёзный, когда хочешь… Чаще бы хотел — может, и с Анни было бы сейчас проще, — сказала Энни.

— Сама её разбаловала, а теперь я виноват? — поднял брови Аларм. Элли вмешалась:

— Ну хватит вам… Опять за своё. Меня поражает, что я ничего не могу Анни объяснить, — снова всхлипнула она. — Я ей пытаюсь втолковать, а она мне какую-то глупость в ответ.

Энни засмеялась:

— Элли! Ну это же подросток! С ней сейчас вообще без толку говорить с позиции разума. Она логику не послушает, даже если всё будет предельно очевидно.

— А с какой же позиции с ней тогда говорить? — поинтересовался Аларм. Энни пожала плечами:

— А всё непредсказуемо. На интуиции.

— Я на свою интуицию никогда не жаловалась, — вздохнула Элли.

— И на старуху бывает проруха, — процитировала поговорку Энни. И тут же добавила: — Это не намёк на возраст, если что!

Вечно юная сестра только хмыкнула, вытирая непрошенные слёзы. Аларм тем временем снова направился к двери:

— В общем, я с ней поговорю, — пообещал он снова. — Встречу и поговорю.

— Помягче только, — попросила Элли.

— Я поговорю так, как она того заслужила.

— Имей в виду, — заметила Энни. — Это только начало. Дальше может быть ещё веселее, переходный возраст-то только начался.

— Как я рад, — с сарказмом ответил Аларм, открывая дверь и выходя. Элли вздохнула, вытирая последнюю слезинку:

— Я снова ужасно себя чувствую. И главное, что мне теперь делать? Я же не могу прекратить эти уроки магии. Анни не справится сама.

— А на эту тему с ней поговорю я, — кивнула Энни.

— Ну, я себя совсем беспомощной чувствую, — проворчала Элли. — С собственной дочерью не справляюсь, постоянно посредники нужны.

— Ну не посторонние же. Аларму она тоже дочь, между прочим.

— Я в курсе, — фыркнула Элли. Энни улыбнулась: если сестра начала посмеиваться, значит, приходит в себя.

— А кроме того, иногда через посредников действительно лучше получается. Элли, ну не стоит так переживать, если у тебя что-то не ладится.

— Легче с врагом сражаться, чем собственного ребёнка воспитывать, — покачала головой Элли. — Врага хотя бы боишься и ненавидишь. А тут и любишь, и боишься за него, а он ещё и возмущается и какие-то претензии предъявляет. Вот что мне делать? Как ей объяснить?

Энни мягко похлопала её по руке:

— Ну всё, всё. Я сама ей объясню. Или Аларм — посмотрим, что ему удастся. Может, Анни сейчас придёт как шёлковая.

— Я же не хочу на неё давить…

— Ну… Знаешь, иногда на детей приходится и давить, — твёрдо сказала Энни. — Иначе они до конца жизни будут есть одни конфеты, не спать по ночам и шастать по лужам в одних носках.

Элли с недоумением посмотрела на неё. Энни хихикнула:

— Ну, это же мечта трёхлетки. Мне мой сын именно такие желания предъявлял.

— Но Анни не три года.

— Поверь, подросток недалеко от трёхлетки ушёл. По уровню логики. Про самостоятельность уже слышал, но с чем её едят — ещё не разумеет. Конечно, с подростком сладить сложнее, но всё-таки можно.

— А Пакир?

— А что Пакир? В одном Анни права: не стоит все её недостатки списывать на влияние Пакира. У неё и своих хватает, — хмыкнула Энни. — Типичный подросток.

— Но она же раньше такая не была…

— А все подростки раньше такими не были. В том-то и состоит взросление — они примеряют на себя новые роли и выбирают свою. Задача родителей — как-то это пережить, — сказала Энни.

— Я боюсь, что не переживу, — грустно проговорила Элли. — Вот знаешь… Я много всего пережила. Но смотреть, как твой ребёнок подвергается опасности, или ещё хуже — сам себя подвергает и считает, что так и надо, и ты ничего не можешь сделать, и ничего ему не можешь объяснить… Это очень страшно, — она закрыла лицо руками. Энни торопливо обняла её снова, испугавшись, что сестра опять расплачется. Элли вообще крайне редко плакала — Энни даже не помнила, когда последний раз. Так что если плачет — значит, действительно всё серьёзно… Ну, или Элли так кажется, что всё серьёзно.

— Ничего. Ничего, держись. Всё будет хорошо, — пробормотала Энни. А что ещё сказать? Только эти простые слова… Ничего не значат сами по себе, но в них можно вложить всё своё сочувствие.

Аларм ждал Анни на балкончике детской гостиной — общей у неё и Тома. Анни, увидев отца, насупилась, но сбегать не стала — послушно опустила облачко к балкону и слезла.

Аларм смотрел спокойно и строго. Под этим взглядом Анни опустила голову и так и стояла, не осмеливаясь поднять глаза. Если уж отец так смотрит…

Аларм вздохнул.

— Ну что?

Вот каким образом он умудряется двумя короткими словами заставить её чувствовать себя искренне виноватой? Правда, признаваться в этом она всё равно не собиралась. Но стояла, по-прежнему опустив голову, и молчала. Только один короткий взгляд бросила — и снова уставилась в пол.

— Я бы заставил тебя извиниться перед матерью, — снова заговорил Аларм — жёстко и хлёстко. — Но понимаю, что ты не хочешь это делать. Ты же взрослая и самостоятельная, отстаиваешь свои права. Давай договоримся. Элли сказала, что ты не справляешься пока с магией кольца Торна. Так вот, как только ты с нею справишься — твои уроки магии действительно прекратятся, ты получишь полную свободу в своих действиях и всей своей жизни.

Анни вскинула глаза в изумлении. Аларм серьёзно кивнул:

— И второе условие твоей самостоятельности и свободы — прекращение снов с Пакиром. Надеюсь, ты понимаешь, что это для твоей же безопасности. Хотя и не только твоей. Ты, как принцесса и будущая Хранительница, несёшь ответственность за всю Волшебную страну. Принцесса с тёмным магом в голове может принести ей огромный вред. Ты это понимаешь?

— А что я могу с этим сделать? — наконец огрызнулась Анни.

— Ты же считаешь себя взрослой? Лучше всех знаешь, что тебе нужно, а что нет? Или ты всё-таки понимаешь, что твоя мама занимается с тобой магией не по собственной прихоти, а для твоей же пользы и безопасности? Подозреваю, что именно из-за Пакира ты не справилась с кольцом, — неожиданно добавил Аларм. — Так что условия взаимосвязаны...

— Ты что, думаешь, что уроки магии мне помогут изгнать Пакира? Мне неприятно с мамой заниматься! — выпалила Анни. — У неё голос такой… противный делается во время уроков, — уже тише добавила она и снова вынужденно опустила голову: взгляд Аларма ей не понравился.

— Ну извини, других учителей нет, — жёстко и с некоторым сарказмом ответил Аларм. — Или ты занимаешься с мамой, или ты не применяешь магию вообще.

Анни так и вскинулась, возмущённая:

— Ты хочешь запретить мне колдовать?

— И запрещу, если ты будешь так себя вести.

— Ты не можешь! Ты не маг, — заявила Анни слегка высокомерно. Странно, раньше она не задумывалась, что её отец, как и брат, лишён магических способностей. Правда, если у Тома они предполагались, но Элли их блокировала при рождении, то у Аларма их никогда и не было.

— Ничего страшного, я Элли попрошу, — спокойно заявил Аларм.

— И будет как с Томом, да? — язвительно сказала Анни и отметила, что отец вздрогнул: видимо, не ожидал, что Анни знает об этом. — Тогда у вас вообще не останется детей-магов! — торжествующе заявила она, чувствуя, что он потерял уверенность.

Но тут же Аларм снова её обрёл.

— Лучше жить без магии, но не подчиняться злу, — сдержанно сказал он.

— Значит, я подчиняюсь, по-твоему? Я для вас с мамой теперь злодейка?

— Тише, не кипятись, — поднял руку Аларм. Если бы это была Элли, Анни бы только завелась ещё больше. Но Аларм умел говорить удивительным тоном: в ответ действительно не хотелось кипятиться. И ведь ничего особенного: не давил, не пугал, не ругал, просто спокойно так произнёс…

И Анни снова опустила голову.

— Ты для нас не злодейка, — мягко добавил Аларм. — Просто мы за тебя переживаем. Пойми ты.

— И нечего за меня переживать, — буркнула Анни. Но уже без возмущения. Аларм улыбнулся:

— Очень даже есть чего. Ну что, остыла? Пойдём?

— Пошли, — вздохнула Анни, внезапно поняв, что гроза миновала. Это не могло не радовать. Хотя окончательно ли миновала? — Только не надо меня к маме вести. Хватит с меня на сегодня лекций о хорошем поведении.

— Будешь так разговаривать — накажу, — спокойно предупредил Аларм. — Да нет, не будет тебе лекций. Сама разберись со своим поведением. Ты же уже взрослая, — в последней фразе Анни почудилась некоторая ирония, и она не могла понять: это Аларм её туда вложил нарочно или Анни сама решила, что он над ней смеётся.

Но уточнять, конечно, не стала.

Ночью она опять летела в глубоком космосе.

- И почему ты не оставила кольцо себе? — прозвучало в космосе недовольное. Анни вздрогнула.

— Кольцо Торна? Но я же с ним не справилась.

- Глупая девчонка, — скучным голосом ответил космос. - Тебе и не надо было с ним справляться. Просто оставила бы себе, Элли бы стала слабее. И всё.

Анни насторожилась:

— А это не ты помешал мне с ним справиться?

- Ещё чего… Я тут абсолютно ни при чём. Ты просто сама ещё слишком слаба. А ты думала, что возьмёшь кольцо и станешь всемогущей?

Анни рассердилась:

— Я вовсе не слаба! И вообще, какое тебе дело?

- Но ведь ты же хотела для себя свободы? Вот и получила бы её. Без кольца Элли бы давила на тебя куда меньше, — уверенно заявил космос. Анни не поверила:

— А тебе какое до этого дело? — повторила она. — Моя свобода — мои проблемы.

- Твои, твои… — усмехнулся космос. - Вот только ты, кажется, не способна решать свои проблемы самостоятельно. Может, ты просто ещё маленькая и глупая девочка, а не взрослая чародейка?

Анни насупилась и недовольно запыхтела:

— Я не маленькая! А ты не лезь не в свои дела. Кольцо мне ещё раз дадут. Только я не собираюсь его присваивать. И нечего на меня давить! Тебе что, так хочется, чтобы Элли лишилась кольца?

- Ладно, ладно, дело твоё… Не хочешь — не заставляю… Но теперь-то ты убедилась, что зря рассказала всем обо мне? — обманчиво мягко спросил космос — и Анни уловила эту обманчивость. И стало даже страшновато. - Они ведь и в самом деле пригрозили отнять у тебя магию.

— Из-за тебя! — вместо праведного гнева получился какой-то жалобный писк.

- На меня не сваливай. Сама проболталась — сама и расхлёбывай, — непреклонно ответил космос.

— Да не рассказывала я! Стелла в моих снах подсмотрела, — Анни чувствовала, что оправдывается слабо и всё тем же жалобным писком. Потому что страх всё больше накатывал. Из-за чего? Вроде бы не запугивал её никто. А просто вот становилось жутко.

И вдруг жуть ушла. Резко и в один миг.

- Стелла подсмотрела? И что сказала? — поинтересовался космос как-то слишком торопливо. — Что она будет делать?

— Эмм… ничего. Будет смотреть, что дальше. Выявлять график… Ну и… велела мне всё записывать, — пробормотала Анни. Она не очень понимала, что сейчас произошло. Откуда жуть взялась и куда она делась. И вот это интересовало больше всего.

- Понятно, — проронил космос и умолк.

И больше ничего не сказал. Анни плыла по нему, даже пыталась окликнуть: «Эй! И что?», но вскоре осознала, что вокруг действительно никого нет. Космос пустой. С ней никто сейчас больше не будет разговаривать.

Значит, можно просыпаться…