Холодное сердце пустыни (гет)

— Давай войдем по очереди, — Пауль стоял у самой арки врат в Ахиллам, и в проеме переливалась и дрожала зеленовато-синяя магическая дымка, — мы оба победили Фарея, значит, оба имеем право войти. Только давай сначала я, потом — ты. Не будем мешать друг другу.

— Нет. Исключено. Врата выносят каждого в свое место. Войдете вместе — выйдете вместе. Войдете порознь…

— Я понял, госпожа.

Рик мрачно качнул подбородком Анука и вновь закинув на плечо тяжелый двуручник шагнул к Паулю. К вратам — как кажется его брату, но к Паулю — на самом деле.

— Хорошо. В конце концов, твою помощь я принял без временных проволочек, — Пауль тихонько скрипнул зубами — он довольно странно относился именно к Ануку. Впрочем, он ко многим так относился. Особенно к тем, кто проявлял внимание к Мун.

Ах, так в этом дело?

Ох, Шии-Ра, смилуйся, он ведь не мог ревновать всерьез, да?

Глупый. Глупый медведь. Хотя, справедливо тут будет договорить до конца все-таки...

Глупый медведь, поймавший в ловушку своих искренних глаз глупого великого духа.

Знал бы ты кого ревнуешь — ту самую Сальвадор, мести и крови которой ты так вожделеешь — пожалуй, сам бы придушил Мун от досады.

Врата казались простой преградой, но стоило шагнуть в них, и ты будто оказывался в длинной темной норе. Холодной. Глухой. Без звуков и запахов.

И по коже спины бежали ледяные мурашки, будто ощущая на лопатках чужой пристальный взгляд. И не только на лопатках: Ахиллам — а сад богов тоже обладал своей душой — вглядывался в самую суть своих нежданных визитеров.

Во врата братья заходили шаг в шаг, но в какой-то момент оказалось, что Пауль шагает дальше, а Рик так и вязнет в густом воздухе, будто пойманный за шкирку кот.

Ахиллам почуял что-то не то. Рик допустил сомнения? Да, вероятно!

— Ты здесь по праву, — тихо зашипела Сальвадор, ощущая, как её сердце начинает колотиться сильнее, — ты помог победить Стража. Ты должен верить в это.

Лишь бы Пауль не успел никуда далеко уйти…

— Я верю, — эхом отозвался Рик, — сейчас — верю. Спасибо, что напомнили, госпожа. Простите мне мои сомнения. Еще час назад я был простым мертвецом, что не мог найти покоя ни на одной стороне. А сейчас — орудие богини. Иду в оазис богов…

— Я не богиня, Рик, — спокойно возразила Сальвадор, — лишь наполовину.

Отвлекая Рика болтовней, она снова ослабляла все нити, что связывали её с этим телом. Практически выпускала из рук свое орудие, оставив себе лишь маленькую лазейку, чтобы вернуться обратно, уже после ворот.

Если быть въедливой — Ахилламу было к чему придраться. Сальвадор не могла входить сюда просто так — лишь только для суда, если у неё есть конкретное дело и конкретное обвинение. А вот так — не по гласу долга, а по своей воле, чтобы защитить смертного — так нельзя, это запрещено. А этого человека — что шел сюда ногами Анука и дышал по воле Рика Ландерса — не рождалось по воле Шии-Ра. И наверняка Ахиллам чует запретную магию полубогини Сальвадор…

— Есть разница? — Рик хмыкнул — и именно в эту секунду он оказался на свободе, с головой нырнул в звонкий стрекот насекомых, густое, медовое пение птиц. После звенящей тишины, в которой мысленный шепот казался гулким криком — это оказалось ошеломляюще.

Ахиллам решил не препятствовать.

Славься, славься, Шии-Ра…

— Звезды, — мысленно простонал Рик, задирая голову и таращась в темную синь неба над Ахилламом, — они здесь крупнее…

— Боги к звездам ближе, — хмыкнула Сальвадор, — не слышал?

— А луна? Почему её здесь нет?

— Око Мафрея смотрит на смертных. Подглядывать за богами ему не интересно. И он находит это невежливым.

— Здесь мы разойдемся, — Пауль, кажется, ожидавший Анука у арки врат, стоял, скрестив руки на груди, — я свой путь с тобой делить не буду, хоть мы и союзники и ничего плохого я тебе не желаю.

Упрямец…

А Рик тем временем согласно покачал головой. Вроде как «даже не думал».

До чего дошла великая Сальвадор, поборница правды и справедливости — сама потакает лжи. Обманывает сама. Важного для неё человека!

Знал бы Эльяс — о-о-ох, сколько ядовитых замечаний он бы отпустил по этому поводу.

Пауль развернулся и шагнул вперед, по тропинке, что тут же возникла под его ногами. Такие тропы были даром Шии-Ра настойчивым путникам, тем, кто знал чего хочет, и благодаря этой целеустремленности мог избежать большей части местных опасностей.

Значит — он знал, куда идет. Уже хорошо!

— Невидимость… — вздохнула Сальвадор, а пальцы Анука — теперь уже пальцы Рика — нарисовали в воздухе замысловатый знак, пряча его тело за иллюзорной пеленой. Нити связей снова жалобно застонали. Это тело должно было протянуть еще пару часов — а если Рик будет магичить, то, может быть, час.

А он будет… За этим он здесь. Защищать брата.

— И все-таки, госпожа, почему ты бережешь Пауля?

Настырность Рика Ландерса границ не ведала.

— Я помню нашу первую встречу на твоем капище, — тем временем заметил Рик, — помню, как Пауль был удивлен, что к нам явилась хрупкая девица вместо грозной Судьи, которой нас пугали…

— Болтай поменьше, — все тем же мысленным шепотом взмолилась Сальвадор. Это было невыносимо.

И потом — в мысленном тоне Рика ей почему-то мерещилось ехидство. Он недавно с ней, неужели её порывы настолько очевидны? Знал ли он, чего вымогал, какого именно ответа добивался? Догадывался ли?

Вот только — какой был бы смысл в этом ответе? Она уже была согласна озвучить это вслух, лишь бы Пауль остановился.

Но разве это ему было нужно? Нет. Ему было нужно столь многое — отмщение, возвращение домой… Мун.

Всего лишь Мун…

Та, которой она и быть-то не могла дольше нескольких лет.

Какая жалость все-таки, что не могла… Хоть бы одну жизнь прожить без притворства, без тяготеющего долга на плечах, но…

Но кто будет на её месте? Кто будет защищать её сестер?

У неё есть долг, от которого она отступаться права не имеет. Да и сейчас — имеет смысл отвлечься от всего этого бессмысленного мысленного нытья.

В конце концов — они в Ахилламе. В самом прекрасном саду пустынных богов. Здесь не было песка под ногами — лишь темная жирная земля, которую и не видно было за нежной зеленой травой да пестрыми лепестками. Здесь встречались только самые редкие, самые невиданные, самые волшебные цветы, что существовали в мире.

За пару цветов из Ахиллама — сорванных со знанием, конечно, Пауль не только мог купить себе билет до родных Эффин, но и пару хороших кораблей в придачу. И те редкие охотники за приключениями, что проникали в Ахиллам на неделе духов, обычно редко уходили отсюда с пустыми котомками. Ну, если уходили, конечно…

Здесь отдыхало много богов, и каждый из них развлекался по-своему. Развлекаться алчностью глупцов, что никак не могут утолить собственную жадность — было их любимое занятие.

И сейчас — Ахиллам поражал самыми яркими красками, будто умелая танцовщица в пестрой юбке, щедро сверкал разноцветьем тугих сочных бутонов и распущенных лепестков, привораживал сладостными запахами своих плодов, пел десятками голосов совершенно невиданных птиц.

И магия... Магии здесь было в избытке. Весь сад пропах ею, пропитался, дышал. Без магии здесь даже насекомые не летали.

Посмотреть было на что, короче говоря. Еще бы было желание любоваться местными красотами. Куда больше Сальвадор, глядящую на мир глазами Анука, волновало, чтобы Рик вел это тело за Паулем, не отставая. След в след.

И вроде все у них было — и невидимость, и скрытность, но все равно несколько раз Пауль останавливался и оборачивался. Будто чуял кого-то. Но с тропы, что вилась под его ногами, не сходил. Будто знал, что его тропа — его нить, что приведет его к цели. Выпустит нить из рук — и заблудится в этом волшебном саду-лабиринте.

Куда же ты идешь, Пауль?

Он просто шел вперед. Напряженный, бдительный, реагирующий на любой мало-мальски слышимый шорох.

А потом…

— Великие шайтаны…

— Госпожа?

Она даже не срезала его. В конце концов, Рик имел право удивляться этому её тихому стону. Уж слишком красноречив он был.

Озеро Нии-Фэй.

Тропа вывела Паулю к нему.

К озеру со сверкающей хрустально-прозрачной водой, сквозь которую было видно сад, разбитый на дне — все, до каждой маленькой белой мраморной беседки. С берегом, усеянным мелкими гладкими камушками. С мраморными лестницами, сбегающими к воде и продолжающимися под ней — ровно до узких белых дорожек, змеящихся по озерному дну.

Озеро! Нии-Фэй!

Из всех трех сотен отдыхавших в Ахилламе богов, способных благословить его на бой с Сальвадор, Пауль решил рискнуть жизнью… Ради этого?!

Ведь он точно знал куда шел! Ведь он уже нашел их взглядом — среди всего огромного, такого волшебного сада Нии-Фэй он смотрит на них, будто самое острие нацеленной стрелы.

Синий лотос. Знак истинной любви, дар верного сердца. Глупость, за которой гонялись особенно романтичные безумцы. Говорят, из сушеных лепестков этого цветка можно было сварить мощнейшее приворотное зелье, и многие алхимики бы многое отдали за один только лепесток. За целый цветок можно было купить весь Хариб с его халифом.

А еще… А еще цветок открывал истину. Раскрывал глаза тому, кто сорвал его со стебля. И никакие магические препоны не могли устоять перед этим даром Нии-Фэй.

Какая ирония — то, что всей пустыней ценится как величайший дар подлинной любви — Сальвадор не могло принести ничего хорошего. Просто потому, что вернись Пауль из Ахиллама с цветком — он увидит её настоящую. Знак духа на лбу, тени реликтов на теле и кинжалов — у ладоней.

И…

Слишком рано.

Она надеялась, что хоть несколько дней у неё осталось, до того, как придется повернуться к нему лицом на капище. До того, как придется заставить себя ему поддаться. До того, как она нарушит присягу, данную Шии-Ра… Она ведь обещала никогда не поддаваться эмоциям и всегда вершить свой суд бесстрастно, с холодным сердцем.

Бесстрастно — в это у неё сейчас играть не получалось.

Великая Шии-Ра, кто вообще рассказал Паулю про эти шайтановы лотосы? Хотя… Сколько вообще у Сальвадор было попыток, чтобы угадать точно? Ведь этот упрямый баран даже ночевал в одном шатре с Эльясом.

Спустившись к воде, Пауль остановился на самой последней ступеньке и достал из кармана пузырек.

— Проверь, что за зелье…

Рик вытянул вперед ладонь, и над ней расцвел еле заметный магический знак Осведомления.

— Зелье подводного жителя, госпожа, — откликнулся Рик, хоть в этом и не было особого смысла, все, что знает он — знает и Сальвадор. Ну, точно Ворон тут напакостил. Наплел Паулю с три короба и послал в Ахиллам. Всяко ведь не сам гладиатор варил это зелье, он же целительный лист фейхина от его ядовитого корня не отличит.

Хорошо, что просто зелье, хорошо — что не яд. С Эльяса бы сталось сварить доверчивому смертному именно его. Зелье было настоящим. Видимо, Эльяс очень рассчитывал не на то, что Пауля сожрет Фарей, но что Пауль вернется к каравану. С лотосом. И увидит…

Ворон попросту украл у них эти последние несколько дней. У нее украл...

Эта подлость была ужасно в его манере.

И сейчас Сальвадор сама, своими руками помогала Паулю… узнать.

Пауль залпом опустошил пузырек и шагнул дальше. По тем ступенькам, что были скрыты в воде. Вниз, вниз, еще одна ступенька — и так, пока вода уже не оказалась у горла.

Сначала, по вполне понятной человеческой привычке, он задерживал дыхание, ведь он не привык ко всем этим магическим штучкам, а затем нырнул уже с головой и впился пальцами в шею — там после соприкосновения с водой прорезались жабры, а это никогда не бывает безболезненно.

— Идем за ним…

Когда Пауль вошел в воду — это ощутили все обитательницы озера Нии-Фэй. Они бы и Рика заметили, но только их чутье не сможет одолеть скрывающую магию Сальвадор.

А Нии-Фэй ведь сможет… Должна! Но, к счастью, её пока нет. А русалки — есть. Любимицы Нии-Фэй, её дочери, подруги, сестры...

Они выплывали из прибрежных подводных гротов, в первые минуты были настолько прозрачны, что заметить их можно было, только если знать, куда смотреть. А вот когда они подплывали ближе к гостю озера — они проявлялись во всей красе своих тонких лиц, блестящих яркой чешуей хвостов и волос, пенящихся в воде густыми облаками, украшенных жемчугом и золотом.

Они все были прекрасны.

Хотя нет, это слово не подходило, как не подходило безжалостному солнцу Махаккар слово «теплый».

Русалки, каждая из их, была немыслимым совершенством, доведенным до такого состояния особой русалочьей магией. Каждая из них сотни раз менялась с подругами: голосом, волосами, курносым носиком, губами — чем угодно, любой чертой лица или тела, лишь бы добиться самой прекрасной версии себя.

К любой из русалок можно было приревновать обычного мужчину, который ценит женскую красоту, но в эту секунду Сальвадор меньше всего хотелось забивать свою голову еще и этими глупостями.

Куда больше её занимало знание, что питаются эти твари и человечиной в том числе…

Кто их знает, чего им больше хочется — жрать или зрелища?

Да, покуда Нии-Фэй не позволит — им можно только глазеть на гостя. Как и гиганскому динихтису, уже заинтересованно пощелкивающему костяшками гигантских лап из-за спин русалок.

Динихтис — водный демон, разумный, ядовитый и безумно опасный — единственный, кто в свите Нии-Фэй был, мягко говоря… некрасив. Честно говоря, на вкус многих он был совершенно ужасен, и отмахаться от этой твари, явись она во сне — не представлялось возможным ни саблей, ни ятаганом, ни любым другим известным оружием. Разве что самому себе глаза выколоть, чтоб сие создание больше не видеть — только это бы и помогло.

Рост в полтора взрослых смертных воина, многоглазая рыбья морда, хищные четырехпалые клешни вместо передних лап, и длинные осминожьи щупальца вместо ног — все это динихтису обаяния не добавляло. Он не был похож на монстра, лишь на кошмарного себя. И этим и выживал. Монстров в своем озере Нии-Фэй попросту не держала. А вот динихтису, что подарил ей когда-то собственное сердце, которое внезапно нашлось в его костлявой груди — позволила остаться.

Говорят, сердце динихтиса до сих пор хранилось у Нии-Фэй, а сам демон питался сердцами ей неугодных.

Чего может бояться великая Сальвадор, безжалостное холодное сердце пустыни?

Она боялась, что слишком отстанет от одного безмозглого смертного и не успеет прийти к нему на выручку.

Зелье водного жителя держало ноги Пауля на дне, так же, как держит сейчас Рика магия Сальвадор. Оно же — позволяет упрямому эффинцу дышать под водой магическими жабрами, что исчезнут, как только Пауль окажется на суше. Благодаря зелью он движется в воде как на суше, не ощущая неуклюжести, что обязательно была бы, не выпей он зелья.

Если бы только была возможность — Сальвадор бы вытянула этого недоумка из воды за шиворот, вот только он не из тех мальчишек, что позволят собой вертеть. Она даже знает, что вновь услышит от него.

Я сам решу, ради чего рисковать моей жизнью.

Да еще и зыркнет мрачно из-под темных бровей.

— Госпожа, у нас тут гости… — Рик мысленно кашлянул, явно пытаясь звучать деликатно.

— Это не гости, — устало вздохнула Сальвадор, только глянув вперед, — это хозяйка этого озера. Это мы у неё в гостях.

По белым ступеням из резной беседки, той самой, что была увита тонкими стеблями, на которых красовались те самые шайтановы лотосы, навстречу Паулю спускалась Нии-Фэй.