Десять дюймов с четвертью (джен)

Знаете, даже волшебные палочки порой устают. Я говорю не про истощение магической силы, что случается при чрезмерном использовании Тёмных заклинаний или смене владельца, когда по каким-то причинам палочкой колдует не её хозяин. Я выразилась в фигуральном смысле, имея в виду то, что морально притомилась от своего рассказа. Драматичные события той хэллоуинской ночи слишком многое изменили бы в волшебном мире, а попытки Дамблдора повернуть колесо реальности от пропасти — обречены на провал, если хотя бы одна крупица песочных часов осталась в верхней части колбы. Он не имел право на ошибку, но не всё поддавалось даже такому великому чародею. Он так и не узнал, где хранится чаша Пенелопы Пуффендуй, а это означало, что Волдеморт оставался неуязвимым. Впрочем, Дамблдор не мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что чаша — последний искомый крестраж.

Снова и снова он считал, вычёркивал, рисовал, записывал.

Дневник, кольцо, медальон, диадема. Чаша. Это пять.

«Разве семь — это не самое магическое число?»

Убийство Гарри Поттера, годовалого малыша, которого сам себе выбрал в главные враги, Волдеморт скорее всего, планировал использовать для шестого крестража. При любом раскладе одна часть души, даже самая куцая, должна была оставаться внутри его тела-оболочки.

И вот тут Дамблдора прошибал холодный пот. А что, если Волдеморт уже создал шестой крестраж? Что, если убийство Гарри Поттера — это просто устранение ненужного препятствия на пути к безраздельному величию? Даже при условии, что на Волдеморта можно расставить сети и заманить в ловушку, наличие ещё одного крестража делало его недосягаемым, а все многомесячные труды Дамблдора — напрасными. И тогда всё повторится. И тогда вновь придётся ждать, пока Гарри Поттер подрастёт и пойдёт в школу Хогвартс, чтобы узнать, что он тот, кто должен умереть.

И тут в дело вмешался его величество случай.

Ещё в апреле кошка Аргуса Филча Миссис Норрис загуляла со жмыром Патриком одного шестикурсника с Пуффендуя. Филч пытался её совестить, запирать, но она чудесным образом выбиралась из заточения и, задрав хвост, неслась к возлюбленному. Такое поведение для Миссис Норрис было несвойственным, до этого она за пять лет пребывания в школе ничем таким не занималась. Пришлось Аргусу Филчу в одиночку патрулировать коридоры, махнув рукой на прогулы напарницы.

В конце июня студенты разъехались на каникулы, Аргус Филч вздохнул спокойнее, принявшись с энтузиазмом наводить везде марафет, но тут случилась новая напасть — Миссис Норрис пропала. Он искал её по всему замку, заглядывал за каждый скрытый гобелен и даже скрепя сердце внимательно осмотрел загон с фестралами, не валялся ли где клок кошачьей шерсти.

Филч совсем уж было загрустил, но через пару дней Помона Спраут за завтраком, накладывая себе овсянки, спросила:

— Аргус, а это не ваша кошка у нас в гостиной? Я её заметила вчера случайно, ходила поливать астрофитум Голова Медузы.

— И как она? — с облегчением подался вперёд Филч. — С ней всё в порядке?

— О! — успокоила его Помона Спраут, добавляя к овсянке пару кусков селёдочного филе. — Студенты ведь все уехали, так что бедняжка скучает. Но домовым эльфам я её не доверяю, они вечно её заливают.

— Миссис Стебль, с Миссис Норрис всё хорошо? — Аргус Филч поднялся, готовый бежать в сторону гостиной Пуффендуя.

— Миссис Норрис? — с удивлением переспросила Помона Спраут. — А, так вы про кошку! Она не пошла ко мне на руки, спряталась за камин.

Аргус Филч немедленно отправился в коридор, ведущий в кухню. В проходе возле большого натюрморта с фруктами в нише у стены по правую руку стояли два ряда бочек. Филч быстренько постучал по второй бочке в середине второго ряда в ритме Пенелопы Пуффендуй,⁽¹⁾ поднялся по пологому земляному проходу немного вверх и оказался в уютной круглой комнате с низким потолком, напоминавшей собой нору барсука.

Филч сразу поспешил к деревянному камину, над которым висел портрет Пенелопы. Она, завидев Филча, доброжелательно ему улыбнулась и отсалютовала маленькой золотой чашей.

— Доброе утро, мэм, — неловко поклонился Филч.

Он знал, что портрет Основательницы не разговаривал с обитателями Хогвартса, но уж больно она была величественна. Настоящая королева!

Филч дождался вежливого кивка Пенелопы и наклонился к камину.

— Кис-кис-кис… Ну где же ты, маленькая моя?

Аргус Филч души не чаял в своей кошке. И дело было даже не в феноменальной связи между ними — если Миссис Норрис становилась свидетелем шалости студентов или нарушения правил, она призывно мяукала, и через минуту Аргус Филч уже спешил откуда-нибудь из потайного коридора.

Котёнка, дрожащего всем своим крохотным существом, Аргус Филч когда-то отбил у стаи собак. Они загнали бедняжку в водосток и оглушительно лаяли, пытаясь достать его из-под трубы. Аргус разогнал собак, а потом вытащил промокшее создание, укутал в свою куртку и отнёс домой, в каморку, которую снимал неподалёку. Котёнок, когда обсох, превратился в милейшую кошечку с длинной шерстью, вечно торчащей в разные стороны. Кошка в умиротворённом состоянии тарахтела громче старого холодильника и забиралась к Аргусу на руки, укладываясь клубочком и приводя шерсть в порядок. На улице же при появлении собак приглаженная шерсть вставала дыбом, кошка издавала воинственный клич и, оттолкнувшись лапами от стены дома, делала немыслимый кульбит, приземляясь одному из обидчиков на башку. Один раз Аргус лично видел, как кошка подпрыгнула и исполнила образцовый йока гери.⁽²⁾ За эти выкрутасы кошка получила уважительное имя Миссис Норрис.⁽³⁾ А потом к Аргусу Филчу пришёл Альбус Дамблдор и предложил ему место завхоза в школе чародейства и волшебства. Подумав, Аргус согласился, но с одним условием — Миссис Норрис он возьмёт с собой.

Сейчас, впервые за пять с лишним лет, он не мог найти её и здорово переживал.

— Пойдём домой, — ласково ворковал он, ползая вокруг камина и заглядывая под кадки с кактусами.

Один из них был, видимо, той самой Горгоной, о которой говорила Помона Спраут. Крупные ярко-жёлтые цветки качались на змеевидных стеблях. А в мягких, похожих на шерсть, волосках у основания кактуса кто-то копошился.

Аргус встал с колен и с удивлением уставился на рыжего котёнка. Хотя нет, это был полужмыр — уж больно морда была у него приплюснутая.

Котёнок тоненько запищал, и тут же с деревянной полки на стене спрыгнула Миссис Норрис.

— Вот оно что, — крякнул Филч. — Ну и что мы теперь будем делать? Незаконное проникновение на территорию Хогвартса, между прочим, молодой человек.

Он поднял рыжего повыше, чтобы разглядеть получше, а Миссис Норрис уже тёрлась о его ноги и бодала головой, подгоняя к выходу.

Конечно, полужмырчик был милым и всё такое, но, учитывая, что студенты каждый год привозили своих питомцев, можно было ожидать, что Миссис Норрис теперь начнёт приносить потомство с завидной регулярностью. И это ещё хорошо, что котёнок был один!

Хорошенько подумав, Аргус Филч решился свозить Миссис Норрис в Лондон. В «Волшебном зверинце» по вторникам принимал колдоветеринар из заповедника Ньюта Скамандера. Сам магозоолог, поговаривали, уже отошёл от дел, но его налаженное дело процветало. «Волшебному зверинцу» такая волонтёрская помощь создавала хорошую рекламу, и по вторникам обычно очередь владельцев кроликов, кошек, шишуг и крыс выстраивалась до самого кафе старины Фортескью.

Хагрид одолжил Филчу зачарованную переноску, в которой Миссис Норрис могла спокойно находиться целый день, ведь «Хогвартс экспресс» отправлялся из Хогсмида в восемь вечера, а прибывал в Лондон в четыре часа утра. Аргус Филч, к сожалению, не мог трансгрессировать или воспользоваться метлой, так как сквибы были лишены таких радостей: приходилось много часов трястись в поезде, поэтому он вообще редко покидал Хогвартс.

На вокзале Филч посидел часок, а потом доехал от станции Кингс-Кросс Сент-Панкрас до Лестер-сквер и вышел на Чаринг-Кросс-Роуд. Оставалось добраться до «Дырявого котла» и пройти на Косую аллею.

Аргус Филч всегда нервничал, когда оказывался внутри магического мира. Сквибы, как правило, знали всё о магии, о волшебстве, но сами были лишены магической силы. Хотя некоторые привилегии по отношению к обычным магглам им всё же были отпущены: они видели дементоров — так себе привилегия, скажу я вам, — а ещё могли спокойно проходить через закрытые барьеры между двумя мирами. Поэтому Филчу не нужен был поводырь, чтобы провести его в бар «Дырявый котёл», находящийся между книжным магазином и магазином компакт-дисков.

— Доброе утро, — несмело поздоровался Филч с владельцем бара Томом Абботом, когда оказался внутри.

Сейчас его затея показалась опрометчивым решением, но вспомнив рыжего полужмыра, оставленного на попечение Клыка и Хагрида, Филч приободрился. Миссис Норрис чувствовала себя превосходно: в магической переноске под заклинанием расширения была скрыта целая комната со всеми кошачьими удобствами. Но сидеть взаперти ей надоело, и она громко мяукнула, когда Аргус открыл дверку, чтобы её проведать.

— Потерпи, милая, — негромко сказал он. — Это для твоего же блага, меньше всякая дурь будет лезть в голову. Бери пример с меня.

Миссис Норрис укоризненно мявкнула, но Аргус бесцеремонно засунул её обратно в переноску.

Что ж, пару часов до открытия «Волшебного зверинца» пришлось пересидеть в баре, а потом он вместе с Томом прошёл через комнату к стене из кирпичной кладки возле мусорных баков, где тот отсчитал три вверх и два в сторону кирпича от урны и постучал по ним волшебной палочкой. Через секунду перед ними открылась арка, открывающая проход на мощённую булыжником извилистую улицу.

Как бы ни относился Аргус Филч к волшебникам, как бы ни обижался на судьбу за эту насмешку — родиться сквибом, у него каждый раз замирало дыхание, когда арка разрасталась перед глазами, а перед ним открывался вид на улицу, полную волшебных магазинчиков и лавок. Да любой маггл отдал бы многое, чтобы хоть разочек оказаться в этом чудесном месте, пропитанным магией.

Крутя головой во все стороны, насколько позволяла спина, Аргус жадно вздыхал кипучую жизнь магической улицы. Несмотря на ранний час, вокруг деловито что-то стучало, жужжало, подмигивало и булькало.

В «Волшебном зверинце» он занял очередь за женщиной небольшого роста в нелепой соломенной шляпке с корзинкой на руках, прикрытой платком в клетку.

Аргус уселся на стул и огляделся. Напротив входа располагалась длинная стойка, а за ней, как и у противоположной стены от ряда стульев для ожидающих посетителей, находились высокие, до самого потолка, стеллажи с клетками, аквариумами, гнёздами и домиками. Большие пурпурные жабы важно причмокивали, огненный краб клацал клешнёй перед носом глизня, перебравшегося из соседней ячейки. Мохнатые пушистики всех расцветок подпрыгивали и с любопытством заглядывали в клетку с чёрными крысами, которые скакали через собственные хвосты.

— Мистер Лапка, потерпи, пожалуйста.

Заметив заинтересованный взгляд Аргуса Филча, женщина охотно пояснила:

— Мистер Лапка подрался с соседским бульдогом. По правде сказать, я и не знала, что у них есть собаки — я переехала в Литтл Уингинг совсем недавно. Но вчера, когда Мистер Лапка и Хохолок ушли на прогулку, я услышала шум. Кажется, к этим Дурслям кто-то приехал с собакой. Мистер Лапка защитил Хохолка и надавал обидчику по морде, но повредил лапу.

Хозяйка Мистера Лапки приоткрыла платок в клетку, и наружу высунулась недовольная морда огромного жмыра.

— По правде сказать, залечить лапу дело плёвое, но я решила обратиться к специалистам, всё равно у меня были дела в Гринготтсе, — продолжала сыпать подробностями своей интересной жизни собеседница. — Чтобы купить Мистеру Лапке лекарства, мне нужны обычные деньги, приходится менять сикли от продажи жмыров по курсу.

За пять минут Аргус Филч узнал способы ухода за шерстью жмыра, рецепт засолки капусты и ближайший прогноз погоды на две недели — его обещали метеорологи.

Аргус Филч никогда не отличался болтливостью, более того, он был, скорее, человеком нелюдимым, чем готовым к общению, но общество странной кошатницы почему-то его не раздражало. Она с такой доверчивостью рассказывала ему свои нехитрые житейские премудрости, что на душе вдруг стало так же тепло, как тогда, когда Миссис Норрис залезала к нему на руки и заводила свой моторчик. Точно — тарахтение кошатницы было таким же умиротворяющим.

— А я привёз Миссис Норрис на стерилизацию, — внезапно для самого себя поделился Аргус Филч, когда его новая знакомая взяла паузу, чтобы передохнуть. — Основное время я провожу на работе, и не думаю, что директор будет рад регулярному прибавлению внештатных сотрудников.

— Миссис Норрис? — переспросила кошатница. — Какое необычное имя. Наверное, это в честь героини романа Джейн Остин?⁽⁴⁾

— Нет, — сказал Аргус Филч. — Это в честь моего кумира Чака Норриса, каратиста. Недавно он начал сниматься в кино, думаю, он ещё заявит о себе всему миру.

— Кино? — кошатница как-то странно посмотрела на Аргуса.

— Видите ли, я — сквиб, — расставил точки над i Аргус Филч, приготовившись увидеть в лице собеседницы разочарование — это была самая частая реакция женщин-волшебниц, когда он с ними знакомился в молодости.

На удивление, эта странная женщина просияла, будто Аргус Филч только что ей признался, что он — министр магии.

— Не может быть! — радостно излишне громко сказала она, и часть очереди посмотрела на них.

— Почему это не может? — Аргус Филч был сбит с толку.

— По правде сказать, я ведь тоже сквиб, — уже тише поделилась женщина, а потом протянула Аргусу Филчу узкую ладошку: — Арабелла Дорин Фигг, очень приятно.

Ничего удивительного не было в том, что когда очередь дошла до Арабеллы Фигг и её Мистера Лапки, они с Аргусом Филчем успели обсудить и незавидное положение сквибов в магическом сообществе, и известные случаи, когда сквибы всё же выбивались в люди именно в среде волшебников. Таких случаев, увы, было крайне мало — часто сквибы уходили в мир магглов и закрывались полностью от волшебников.

Аргусу Филчу было даже немного жаль, когда Арабелла Фигг со своим Мистером Лапкой получила помощь и консультацию. Но она не ушла, а осталась ждать Аргуса.

— Автобус у меня всё равно только вечером, — сказала она. — По правде сказать, так и так бродить придётся, уж лучше я проведу время с хорошим человеком.

Аргус покосился на неё, выискивая на лице усмешку, но её карие глаза смотрели с доверчивостью и искренним участием.

Миссис Норрис забрали и велели ждать, а через сорок минут колдомедик сообщил, что всё прошло хорошо и кошку можно будет забрать часа через три.

Аргус Филч с Арабеллой Фигг вышли на улицу.

— Ну, всего вам хорошего, — сказала Арабелла. — Приятно было познакомиться.

— Давайте я провожу вас в Гринготтс, — предложил Аргус. — Мне всё равно надо ждать три часа. Да и на поезд я не успею, придётся ночевать в «Дырявом котле».

И они направились вверх по улице, разглядывая витрины и непринуждённо болтая, будто были знакомы сто лет. Вернее, говорила в основном Арабелла, а Аргус слушал и иногда вставлял пару слов.

— Я всегда мечтала побывать в Хогвартсе, — поделилась Арабелла. — Хоть бы одним глазочком увидеть башни замка, о котором столько слышала. Но нам, сквибам, вход в Хогвартс закрыт.

— Я брал у мадам Пинс в библиотеке книгу — иногда по ночам бессонница, знаете ли, — вспомнил Аргус. — «Моя жизнь в качестве сквиба». Её написал единственный сквиб, попавший в Хогвартс на учёбу.

— Разве такое возможно? — удивилась Арабелла.

— Его звали Ангус Бьюкенен. Его братья и сёстры были чистокровными волшебниками и раньше родителей догадались, что Ангус — сквиб. Он был таким добрым мальчиком, что братья и сёстры решили помочь ему поехать учиться в Хогвартс. Сестра подделала письмо, а в Хогвартс, до Хогсмида, его доставил старший брат на метле.

— И что было потом?

— Чуда не случилось. Распределяющая шляпа вежливо сообщила, что Ангус — парень добросердечный, но магии в нём нет.

— И ему не позволили остаться?

— Нет. Более того, его отец изгнал Ангуса из дома за то, что тот опозорил их род. Ангус стал известным игроком в шотландский регби и написал книгу.

— Какая печальная история…

— Да, но книга Ангуса Бьюкенена многим сквибам дала надежду.

Аргус слегка пошатнулся — подвела нога.

— Вы… Вы поэтому занимались карате? — спросила Арабелла.

На лице Аргуса Филча метались тени. Это была закрытая страница книги его жизни. И желание доказать, что он ничем не хуже волшебников, и успешная карьера, и травма спины и колена, стоившая ему краха всех его надежд. Потом выяснилось, что он ничего не умеет в этой жизни, ни к чему не приспособлен, кроме как мести улицы, чинить проводку и справляться с засорами канализации. В Хогвартсе пригодилось только одно его умение, а об остальном Филч давно позабыл.

— Это было давно, — отрезал он, но на лице Арабеллы мелькнула такая искренняя забота, что он добавил мягче: — И давай на «ты».

Они как раз подошли к белоснежному зданию с отполированными бронзовыми дверями и белыми ступенями. У входа их встретил гоблин, который слегка скривился при виде парочки сквибов, но дверь открыл исправно.

— По правде сказать, всегда робею в этом месте, — прошептала Арабелла.

Они подошли к стойке, и она попыталась отыскать в навесной сумочке кошёлек.

— Давай подержу, — предложил Аргус и забрал у неё корзину с Мистером Лапкой, чтобы Арабелле было удобнее доставать деньги.

— Что желает мисс? — нос гоблина, на котором красовалось золотое пенсне, высунулся откуда-то из огромного гроссбуха.

— Я хочу поменять сикли на фунты, — пролепетала Арабелла Фигг.

— Сюда, пожалуйста.

Перед Арабеллой появились весы с двумя чашками.

Пока она выгребала сикли из кошелька, Мистер Лапка принялся скрестись и раскачивать корзину.

— Я пойду на улицу, — сказал тихонько Аргус Арабелле и засеменил обратно к дверям.

В это время в них как раз входила роскошная молодая волшебница в чёрной атласной мантии, отороченной кружевами, с чёрными же, как смоль, волосами, которые буйными непокорными кудрями обрамляли её надменное красивое лицо. Волшебница держала в руках бархатную коробку, которую как раз открыла, чтобы показать дежурному гоблину.

Мистер Лапка утробно взвыл и, наподдав крышку вместе с платком, вылетел из корзинки. Аргус попытался его ухватить, но жмыр подпрыгнул на три фута, потом, почуяв поток свежего воздуха из-за дверей, рванул к выходу, перепрыгнул через волшебницу, выбил у неё из рук коробку, оттолкнулся от лысины гоблина и был таков.

— Ах ты, сморчок недоделанный! — услышал Аргус гневное, а потом в него прилетело жёлтое заклинание, и звуки потонули в глухой вате, будто в уши ему вставили затычки. Или…

Во все глаза он смотрел на своё отражение в бронзовых дверях — из ушей у него торчали пучки лука! Он поднёс руку к ушам и аккуратно пощупал торчащие перья, а потом понюхал пальцы. Сомнений не оставалось — эта чокнутая дамочка наслала на него луковый сглаз.

Один гоблин в униформе кинулся к маленькой золотой чаше, выпавшей из гнезда бархатной коробки, а два других с бесконечными поклонами принялись успокаивать даму. Филч не слышал, что они там ей говорили, но, видимо, это была не простая посетительница. К нему уже спешила Арабелла: одной рукой она схватила выпавшую корзинку, другой — Аргуса и потащила его на улицу.

— Не могу же я ходить по улице в таком виде! — прокричал ей Аргус.

— Говори тише, я тебя хорошо слышу, — ответила ему Арабелла.

Она-то хорошо, а вот он — не очень. По-прежнему звуки доносились как через толщу воды.

— Вот же беда, — причитала Арабелла. — И снять заклятье я не могу.

— Сделай что-нибудь, — взмолился Аргус.

— Ну разве что…

Она принялась выдёргивать у него из ушей луковые перья и аккуратно складывать их в корзину. Было больно — будто она выдёргивала ему пучки волос. А ещё он не понимал, почему Арабелла просто не выкинет перья в урну.

— Ну а что добру пропадать? — сказала деловито она, поймав его взгляд. — Такой лук хороший. По правде сказать, у меня тля побила весь зимник. А тут такое добро.

Потом они искали Мистера Лапку. К счастью, он обнаружился быстро в одной из пустых бочек лавки, торгующей лягушачьей икрой, слизью и угрями.

— Фу! — сказала Арабелла, снимая с Мистера Лапки слизь.

— Бедолага, наверное, в туалет захотел, — пожалел жмыра Аргус.

— Не думаю, — покачала головой Арабелла. — Жмыры очень умные и многое понимают. Он вполне мог потерпеть. Сама не понимаю, что случилось. Обычно они так реагируют, если рядом находится очень тёмный артефакт. Наверное, просто испугался гоблинов. Я сама их боюсь.

Потом они посидели в кафе Флориана Фортескью и Аргус рассказал, как пропала Миссис Норрис и как он нашёл её в гостиной Пуффендуя.

— Придётся теперь рыжего куда-то пристраивать, — сказал Аргус в конце рассказа. — В моём чулане тесновато будет для двух кошек.

Вечером он проводил Арабеллу на автобус, и они неловко пожали друг другу руки.

— Ну… — сказал Аргус Филч. — Может, когда-нибудь и свидимся.

Он прекрасно понимал, что их пути вряд ли когда ещё пересекутся, и мучительно придумывал повод, чтобы это пересечение случилось. Но — как оно обычно и бывает — в нужную минуту вся смекалка брала выходной.

Она махала ему из автобуса, пока тот не скрылся в потоке машин. А потом Аргус забрал Миссис Норрис и пошёл в «Дырявый котёл», где за умеренную цену снял номер и получил постельное бельё и чашку какао.

Утром следующего дня в одиннадцать утра он сел в «Хогвартс-экспресс» и благополучно к вечеру добрался до Хогсмида. И всё было хорошо, кроме лёгкой печали и пушистых перьев лука, которые за сутки отросли настолько, что спутать их с пучками волос, торчащими из ушей, было проблематично. Наплевав на стыд, он направился прямо в Больничное крыло, как только определил Миссис Норрис на её подстилку в чулане. Поппи Помфри обычно не задавала вопросов, но ответ пришлось держать перед Альбусом Дамблдором, заглянувшим как раз в Больничное крыло за кремом от загара. Они столкнулись буквально в дверях.

Когда Аргус в двух словах сбивчиво рассказал о своей беде, Дамблдор одним движением палочки избавил того от надоевших луковых перьев, а потом попросил подняться в его кабинет.

— Скажите, Аргус, как именно выглядела та чаша, которая выпала у волшебницы из коробки?

— Да обычная, — пожал плечами Аргус, не понимая, почему такой повышенный интерес проявляет директор к безделушке. — Полно таких. Вон даже на портрете у госпожи Пуффендуй такая же.

Вскрикнул Фоукс. Дамблдор молчал целую минуту.

— Вы в этом уверены? Вы уверены, что в руках Беллатрисы Лестрейндж была именно такая чаша?

— Ох! Это была мадам Лестрейндж? Вот дела! Не похоже на неё. В смысле, если бы это была она, то угостила бы меня чем покрепче. Вряд ли я бы ушёл из Гринготтса на своих ногах. Уж больно она сурова.

— В Гринготтсе нельзя колдовать. По крайней мере, запрещены Тёмные заклинания и заклятья, способные нанести увечья. Разрешены бытовые и технические. Видимо, Беллатриса Лестрейндж действительно применила к вам боевое заклинание, но магия Гринготтса смягчила его. И как удачно… Что ж, не смею вас задерживать, вы наверняка устали с дороги.

— Спасибо, господин директор, — поклонился Аргус Филч.

Когда он уже взялся за ручку двери, повернулся и на всякий случай уточнил:

— Насчёт чаши, сэр. Может, она и не совсем такая…

Дамблдор помрачнел.

— На этой, которая выпала у госпожи Лестрейндж, барсук был нарисован. Не уверен, есть ли барсук на чаше в гостиной Пуффендуй. Наверное, так, нарисовали разных зверушек для красоты.

— Возможно…

Когда Аргус Филч покинул кабинет, Альбус Дамблдор вцепился в край стола. В висках стучало.

1) Open — .-. . -. (азбука Морзе).

Вернуться к тексту

2) Удар сбоку ногой в карате.

Вернуться к тексту

3) Чак Норрис на момент повествования был уже семикратным чемпионом мира по карате.

Вернуться к тексту

4) Миссис Норрис — героиня романа Джейн Остин «Мэнсфилд-парк», гротескная, отличающаяся крайним снобизмом вдова, присматривающая за поведением своих юных племянниц.

Вернуться к тексту