О пользе размышлений (гет)

Глава 26. Отдел тайн

* * *

Джейн Грейнджер вскрикнула от удивления, увидев, как из ниоткуда появляется целый дом. Хоть она и успела привыкнуть к волшебству в повседневной жизни, но сравнивать бытовые чары, которые она не раз видела в исполнении дочери и ее друзей с вот этим... это все равно, что сравнивать прогулочный катер с океанским лайнером.

Когда миссис Грейнджер получила от Гарри приглашение посетить вместе с дочерью фамильный особняк «жутко темных магов» она невольно задалась вопросом, как далеко может зайти фантазия юного рейвенкловца в плане создания соответствующей атмосферы. К счастью, связавшаяся с ней Виктория Гринграсс несколько успокоила ее, заявив, что, во-первых, они с Дафной и Асторией также приглашены на это шоу, а, во-вторых, кроме Гарри, чья юношеская энергия могла завести его слишком далеко, в наличии имелся и сам хозяин особняка, мистер Блэк. Все же присутствие взрослых волшебников внушало надежду, что на самом деле все окажется не таким уж темным и страшным, хотя Гермиона и выразила некоторое сомнение по этому поводу.

Виктория первой подошла к дверям особняка и взяла в руки бронзовый молоток. Не успела она нанести удар, как двери медленно открылись, явив миру почти что первозданную тьму, скрывающую внутренности здания. Спустя миг на пороге появилась мрачная фигура, одетая в темный плащ с накинутым на голову капюшоном. Рядом с этим, несомненно, очень темным волшебником стоял огромный черный пес, который злобно скалил клыки, издавая глухое рычание. Девочки и приехавший вместе с леди Гринграсс Невилл Лонгботтом восхищенно вздохнули.

— Я приветствую вас в доме древнего семейства Блэков! — из-под капюшона раздался глухой голос, принадлежавший, как ни странно, не таинственному Владыке Тьмы, а хорошо знакомому всем присутствующим мистеру Гарри Поттеру. — Будьте гостями дома, но не забывайте, что в нем полно темной магии. Следуйте за мной!

Гарри повернулся к гостям спиной и степенным шагом направился внутрь дома. На взгляд Джейн Грейнджер друг ее дочери стащил свой наряд со съемок очередной серии «Звездных войн». Огромная собака впечатлила женщину гораздо сильнее, однако, видя, как хихикают девочки, разглядывая грозные клыки волкодава, Джейн предположила, что этот пес им хорошо знаком и вполне добродушен, а его злобный вид такая же бутафория, как и замогильный голос Гарри.

Мистер Поттер вел гостей мрачными коридорами, навевавшими мысли о фильме ужасов в готическом стиле. Дорогу им освещал неверный свет факелов, вспыхивающих при их приближении и сразу же гаснущих за их спинами. С разных сторон из мрака появлялись то древние доспехи, мерцающие изнутри таинственным светом, то человеческий череп, в пустых глазницах которого клубился серый туман, то голова домового эльфа, прибитая к стене. Но самым эффектным было появление из темного угла светящейся фигуры черноволосой женщины с кроваво-красными глазами, больше всего напоминающей свежеиспеченного зомби. Пропустив великого темного мага Поттера, данная леди присоединилась к их процессии, держась поближе к Джейн и бросая время от времени кровожадные взгляды на горло женщины. Дафна и Гермиона старательно вскрикивали при этом, изображая испуг, однако все впечатление портила Астория, тихонько хихикавшая в прижатую ко рту ладонь. Джейн уже поняла, что она назначена главным зрителем этого представления, как человек, имеющий наименьшие знания о магии, и начала подумывать о страшной мести. Наиболее привлекательным планом ей показался массовый поход детей к ней в клинику с целью проверки зубов. Джейн была уверена, что стоматологические инструменты вызовут у подрастающего поколения магов гораздо больший ужас, чем все зомби и вампиры вместе взятые.

Наконец, они добрались до огромной залы, дальняя стена которой терялась во мраке, лишь слегка рассеиваемом мерцающим светом горящих факелов. Гарри и «леди-зомби» подошли к креслу, стоящему во главе стола и заняли места по обе стороны от него, почтительно склонив головы перед пустым местом. Внезапно в кресло впрыгнул волкодав и издал особо зловещее рычание. Спустя миг на месте пса появилась высокая фигура, закутанная в такой же, как у Поттера, плащ.

— Я, Сириус Блэк, глава древнего и благородного рода Блэков, приветствую вас в своем доме! — мужской голос, раздававшийся из-под низко опущенного капюшона, был полон пафоса и величия.

— И да пребудет с вами сила! — как можно серьезнее закончила за него леди Гринграсс.

Ехидная реплика Виктории послужила сигналом к окончанию первой части шоу. Великие актеры перестали сдерживать себя и с громким смехом повалились в кресла, стоящие вокруг стола, а благодарные зрители разразились бурными аплодисментами. Свет в зале вспыхнул в полную силу, лишив его даже намека на таинственность, и Джейн наконец-то смогла оценить убранство главного помещения этого загадочного дома. Надо сказать, что увиденное напомнило ей резиденцию обычных аристократов, не желающих изменять традиционный интерьер в угоду веяниям моды. Это пришлось по вкусу миссис Грейнджер, которая придерживалась консервативных вкусов, как и большинство врачей.

— Гарри, ты был неподражаем, — Дафна одобрительно покачала головой. — Вот только скажи, зачем было так гундосить?

— Я боролся со смехом, — вынужден был признаться «великий темный маг» под всеобщий хохот.

— Ну, меня, признаться, больше всего поразило превращение нашего хозяина, — Джейн постаралась отвести всеобщее внимание от засмущавшегося Поттера. — Кстати, очень приятно познакомиться с вами, мистер Блэк.

— Простите меня, леди, с этим представлением я совсем забылся, — Сириус изящно наклонил голову. — Сириус Орион Блэк к вашим услугам, леди. Но прошу вас оказать мне честь и называть меня просто Сириус.

— Джейн Эмма Грейнджер, — женщина улыбнулась, сразу же оценив манеры и обаяние хозяина дома. — Лучше просто Джейн. Я рада, что в отношении вас, наконец, восстановлена справедливость, и уверена, вы окажетесь достойным крестным для Гарри.

Тут взгляд гостьи упал на женскую фигуру, стоящую рядом с хозяином и, к своему немалому удивлению, Джейн узнала в «зомби» уже известную ей мисс Тонкс, которая умудрилась прямо на глазах у изумленной женщины вернуть свою привычную внешность. Хотя миссис Грейнджер и видела раньше, как девушка с легкостью меняла цвет и длину волос, ей и в голову не приходило, что можно так просто изменить весь свой внешний вид. Тонкс заметила удивление гостьи и поспешила удовлетворить ее любопытство.

— Я метаморф и могу изменять свой вид почти как угодно, — в подтверждение своих слов девушка напряглась, и через несколько секунд перед пораженной Джейн стояла ее собственная копия. — Это весьма ценное для аврора умение, ведь, в отличие от иллюзий, такое изменение внешности нельзя отследить никакими чарами. Правда, не все в восторге от моих способностей, — с легким смешком закончила она.

— Некоторые волшебники считают метаморфизм проявлением темной магии, — Виктория подтвердила слова молодого аврора.

— Кстати, я хочу познакомить вас с еще одним «темным» существом, — жизнерадостно продолжил Сириус, кивком указывая на входящего в залу Люпина. — Позвольте вам представить: мой старый друг и профессор ЗОТИ в Хогвартсе, Ремус Люпин. По совместительству оборотень.

— Рад познакомиться с вами, миссис Грейнджер, — Ремус смущенно кивнул. — К сожалению, я и в самом деле считаюсь темным существом.

— И вы действительно по ночам превращаетесь в волка? — Джейн не могла поверить, что это не шутка.

— К счастью, только раз месяц, в полнолуние, — весь вид профессора говорил о том, что он отнюдь не в восторге от этого. — В остальное время я остаюсь обычным человеком.

Сириус предложил всем совершить уже нормальную экскурсию по дому, на что гости с радостью согласились. Предупреждение соблюдать некоторую осторожность и не заходить в неубранную часть дома подсказало Джейн, что разговоры о темных магах были не совсем шуткой. Она с некоторым волнением поглядывала на Гермиону, но спокойный вид Виктории подсказал ей, что все не так страшно. Тем не менее, миссис Грейнджер постаралась не отпускать далеко от себя дочку, умело удерживая ее различными вопросами.

Возле одной из дверей Сириус с самым таинственным видом попросил соблюдать полную тишину.

— В этой комнате собраны очень опасные темные существа, — Гарри шепотом «просвещал» гостей. — Они уже успели победить одного профессора ЗОТИ и целую толпу гриффиндорцев...

— Пикси! — радостный крик детей подсказал Джейн, что хозяева приготовили для них еще одно показательное шоу. Упоминание о побитом профессоре, тем не менее, вызывало некоторое беспокойство у женщины. Миссис Грейнджер слегка встревоженно посмотрела на Викторию и профессора Люпина, который показался ей более серьезным, чем хозяин дома. Правильно истолковав ее взгляд, Ремус успокоил женщину, сообщив, что незадачливый профессор, побежденный мелкими вредителями, был, мягко говоря, не совсем компетентным. За это время дети успели договориться, что охота будет вестись на счет, при этом Астория, которой предложили гандикап, с возмущением отказалась, заявив, что это неспортивно. Судьей единодушно избрали Сириуса, и приготовления были, наконец, закончены.

Едва Блэк открыл дверь, пятерка рейвенкловцев с палочками наголо бросилась в комнату, а следом за ними туда влетел мистер Блэк. Джейн еще не успела рассмотреть, что происходит внутри, а дети уже вовсю выкрикивали заклинания, сходу начав свою игру. Подойдя к двери, возле которой с палочками в руках стояли Ремус и Виктория, Джейн залюбовалась видом своей дочери, грациозно двигавшейся по комнате. Плавные уверенные движения ее девочки, твердый голос, которым она выкрикивала заклинания, все это наполняло сердце матери законной гордостью. Судя по улыбке Виктории, наблюдавшей за своими дочерями, та испытывала точно такие же чувства.

Джейн обратила внимание, что Гарри и Невилл, как истинные джентльмены, немного подыгрывают девочкам, особенно Астории, стараясь не столько поразить пикси, сколько подвести их под удар представительниц прекрасной половины человечества. Наивные ребята не видели, что за их спинами коварный Сириус Блэк потихоньку «оживляет» охотничьи трофеи, сводя на нет усилия детей. Наконец, Гермиона заподозрила неладное и разглядела происки этого преступного типа.

Дальнейшее произвело на миссис Грейнджер неизгладимое впечатление. На ее глазах четверка детей сумела договориться без слов, даже не обмениваясь взглядами, и внезапно напасть на хозяина дома. Джейн поразилась согласованности и эффективности действий детей. Не ожидавший подобного подвоха Сириус был моментально пленен и торжественно отлевитирован в угол, где и пребывал до конца охоты. Без помощи Блэка пикси оказались повержены в считанные минуты, причем в этой суматохе все успели забыть про счет, зато получили массу удовольствия. Как оказалось, довольным был даже мистер Блэк, после своего освобождения громко восхищавшийся боевыми навыками ребят. Впрочем, он пообещал им как-нибудь устроить учебный бой, в котором явно рассчитывал отыграться у излишне талантливых школьников.

Очевидно, хозяин успел ознакомиться с пристрастиями гостей, так как последним помещением, куда они попали, была библиотека. Едва войдя в нее, Гермиона издала придушенный вопль восторга, увидев размеры этого книгохранилища.

— Семейная библиотека Блэков является одной из крупнейших в магической Британии, — с гордостью заявил Сириус. — В Хогвартсе библиотека, конечно, побольше, но здесь можно найти отдельные книги, которых нет в школе.

Джейн едва могла сдержать усмешку, заметив, каким взглядом Гермиона смотрит на хозяина дома. Тот только ухмыльнулся, обнаружив столь страстного любителя книг, и решил не дразнить девочку.

— Вы все, как друзья Гарри, можете свободно пользоваться ей, — радостный крик Гермионы, наверное, был слышан даже в Бирмингеме. — Только заходите сюда либо со мной, либо с Ремусом — на многих книгах стоит защита, и лучше иметь рядом с собой опытного волшебника.

* * *

— Все вы помните, что на первом же занятии по зельеварению я говорил вам, что это искусство не терпит дурацкого махания волшебной палочкой, — профессор Снейп произносил одну из своих фирменных речей перед четверкой рейвенкловцев, пришедших в очередной вечер на дополнительные занятия по зельям.

— Так вот, все это было верно для обычных занятий в классе, — он выдержал зловещую паузу. — Но вы, как это ни странно, сумели достигнуть уровня, когда можно начинать учиться накладывать заклинания на зелья. Мистер Поттер, попробуйте объяснить нам, зачем это следует делать, — Снейп резко повернулся в сторону Гарри.

Поттер задумался на несколько секунд. Самый очевидный ответ — усиление действия зелья — был отложен. Это требовалось слишком редко, так как организм человека мог выдержать далеко не все, а усилить воздействие колдовского снадобья было гораздо проще простым увеличением его дозы. Гораздо больше рейвенкловцу понравился другой вариант использования такой возможности.

— Для устранения побочных эффектов, сэр? — неуверенно ответил Гарри.

— Именно так, — тон зельевара говорил о том, что додуматься до столь простых вещей мог и трехлетний ребенок, причем намного быстрее. — Причем, в умелых руках, — Снейп с явным сомнением оглядел учеников, — почти любые побочные действия вашего зелья будут устранены.

Дальше зельевар прочитал краткую лекцию о том, какие заклинания чаще всего накладываются на зелья, почему нельзя накладывать одновременно несколько заклинаний, и в чем состоит главная трудность данного процесса. Как выяснилось, для каждого зелья и каждого заклинания следовало рассчитать момент, когда необходимо его накладывать. К счастью, существовала таблица, в которой были, наряду с рецептами, отмечены и точки наложения основных заклятий. Но для более редких случаев требовался сложный расчет, занимающий зачастую больше времени, чем изготовление самого снадобья.

— Итак, основное, что вы должны осознать, это полная сосредоточенность при наложении заклинаний. К счастью, — он оглядел школьников довольным взглядом, — вы уже знакомы с искусством оклюменции. Ваше внутреннее состояние при наложении заклятия должно быть точно таким же, как и при подготовке к защите своих мыслей. Сегодня мы попробуем сварить простейшее Перечное зелье, — при этих словах ребята дружно закатили глаза к потолку. Простейшим это зелье мог назвать только профессор Снейп. — Я хочу, чтобы вы изменили так любимый вами вкус этого снадобья.

Разбившись на пары, ученики приступили к изготовлению зелья. Так как при наложении заклинания требовалась высокая концентрация, а в это время требовалось одновременно следить за котлом, то в одиночку с этой работы школьникам было пока не справиться. Гарри работал с Гермионой, готовя к употреблению ингредиенты в то время, как девушка следила за котлом и отмеряла время. Вот она предупредила Поттера о том, что до нужного момента осталось две минуты. Гарри постарался очистить свой мозг от посторонних мыслей и сосредоточился на нужном заклятии.

— Дульцио! — по команде подруги луч заклинания вошел в зелье. Гарри удерживал заклинание положенные семь секунд и, по новой отмашке Гермионы, убрал палочку. Спустя четверть часа ребята сидели перед котлом, содержимое которого идеально соответствовало классическому рецепту. С небольшим отставанием Дафна и Невилл также закончили свою работу.

— Можете попробовать свое творение, — ехидно предложил зельевар. — Только не перестарайтесь, хоть вреда и не будет, но злоупотреблять снадобьями не стоит.

Гарри строго посмотрел на Гермиону, уже потянувшуюся с ложкой к котлу, и остановил ее руку. Трансфигурировав листок бумаги в маленькую ложечку, он аккуратно зачерпнул каплю зелья и поднес ее к языку.

— Ну как? — мисс Грейнджер чуть не подпрыгивала на стуле от нетерпения.

— М... вполне неплохо, — Гарри повернулся к профессору Снейпу. — Сэр, а почему в больничном крыле нам дают это зелье с... обычным вкусом?

— Поттер, вы безнадежны, — преподаватель изобразил на лице выражение вселенской скорби по поводу скудных умственных способностей героя магического мира. — Во-первых, это непедагогично. Если лечебные зелья будут приятными на вкус, то школьники будут еще меньше следить за своим здоровьем, хоть это и трудно представить. А во-вторых, когда вы к следующему занятию произведете расчет подобного изменения этого зелья, — на лице декана Слизерина появилась довольная улыбка, — вы узнаете, что срок хранения его составляет всего одни сутки. Так что пока вы учитесь в Хогвартсе, придется вам довольствоваться привычным снадобьем. И, кстати, на проверку представите черновики расчетов — я хочу видеть ваши мысли, а не умение переписывать учебник.

Почти сорвавшийся с языка Гермионы вопрос, где они могут найти литературу, описывающую подобные расчеты, был безжалостно задушен в зародыше профессором Снейпом, ловко доставшим из-под мантии увесистый том. Толстенный талмуд наверняка мог использоваться вместо пресса для штамповки металла, но его вид не вызвал паники у закаленных учебой рейвенкловцев — когда с ними Гермиона, никакая книга не страшна. Не услышав горестных вздохов, обиженный зельевар развернулся, как обычно исполнив фирменный трюк с мантией, и торжественно вышел из класса.

* * *

В конце очередной прогулки в Хогсмит друзья, как это уже успело стать их традицией, проводили время в пабе «Три метлы». Обучение в закрытом учебном заведении имеет как свои достоинства, так и недостатки. Основным недостатком, безусловно, была накапливающаяся день за днем эмоциональная усталость. Причем дети, выросшие в обычном мире, ощущали ее гораздо сильнее, чем те, кто знал только волшебный мир. Гермиона уже давно заметила эту особенность и нашла для себя объяснение странному факту. Даже такой книжный червь, каким она была до поступления в Хогвартс, в обычном мире ежедневно сталкивался со множеством самых разных людей. Кроме того, она частенько выезжала с родителями в Лондон и другие города, не проходило и месяца, чтобы она так или иначе не посещала новых для себя мест.

Для детей из магического мира их жизнь до школы фактически проходила в пределах дома с редкими походами в Косую аллею. Исключение составляли, в основном, те, кто жил в Хогсмите, но таковых было меньшинство. Боязнь большого мира делала из этих детей глубоких провинциалов, и школа представлялась им огромным миром. А вот для ребят из обычного мира границы Хогвартса были слишком тесны, и им было жизненно необходимо хоть иногда выходить за их пределы. В течение учебного года такой отдушиной были походы в Хогсмит. Эта деревенька могла предложить школьникам только парочку кафе и аж целых три магазина, но после замкнутой жизни в стенах древнего замка даже простая прогулка по этому поселению и вид новых лиц позволяли ученикам сбросить скопившееся напряжение.

Сейчас, когда в душе Гермионы царило умиротворение, а сливочное пиво приятно согревало ее желудок, девушка решила поделиться с друзьями своим открытием. Дело в том, что она обнаружила в библиотеке семьи Блэков «Историю Хогвартса» издания 1461 года! Как она читала ранее в примечаниях к современным изданиям этой книги, это была первая в истории волшебного мира печатаная книга. Конечно же, мисс Грейнджер не могла пройти мимо такой находки, тем более, что книга была в прекрасном состоянии, благодаря чарам, наложенным на нее.

Гермиона, которая по праву считалась фанатом чтения и выделялась этим качеством даже на таком факультете, как Рейвенкло, уже давно обнаружила, что разные издания «Истории Хогвартса» достаточно сильно отличаются друг от друга при описании древних событий. Причем, чем позже было издание, тем примитивнее описывались времена основателей. Поэтому она посчитала своим долгом перевести первое издание этой книги с классической латыни на современный ей английский язык. К глубокому сожалению мисс Грейнджер, реализации этого благородного порыва мешало одно незначительное препятствие — она не владела этим древним языком. Но Гермиона не собиралась отступать перед трудностями. Вооружившись словарем и оксфордским учебником для будущих медиков, взятыми у родителей, девушка теперь посвящала значительную долю своего свободного времени переводу книги.

К ее глубокому сожалению, этого самого свободного времени у нее почти не было. Она, конечно, с удовольствием использовала бы для чтения часть часов, отводимых на сон, но злобный монстр по имени Дафна Гринграсс каждый вечер утаскивал ее из гостиной в спальню, заставляя тратить бесценное время на столь прозаическую вещь, как отдых. На все возмущения мисс Грейнджер, вполне справедливо указывающей, что она свободный человек и может сама распоряжаться своим временем, следовал коварный ответ, что Гермиона может пожаловаться на подругу своей матери, а до тех пор, пока миссис Грейнджер не укажет Дафне на ее неправоту, Герми придется терпеть ее тиранию. Это был убийственный аргумент, так как рейвенкловка прекрасно знала, что Джейн Грейнджер полностью поддержит Дафну в этом вопросе. Гермиона искренне не могла понять, почему близкие ей люди оказываются столь косными, когда дело касается ее отдыха. Она даже заподозрила, что на ней висит какое-то темное проклятье, но, к сожалению, ее знаний пока не хватало, чтобы бороться с ним.

— Итак, я сумела, наконец, разобраться с вопросом распределения школьников по факультетам, — с гордостью сообщила мисс Грейнджер, поставив стакан с пивом на столик.

— Гм... Гермиона, тебе не кажется, что для этого не обязательно было проводить кучу времени с этой древней книгой, — Невилл был настроен скептически по отношению к идеям девушки. — Не так давно мы сами проходили это распределение, и ты вполне могла бы ориентироваться на личный опыт.

— Я имела в виду не саму процедуру, а принципы отбора, — Гермиона недовольно посмотрела на друга. — Ведь ты же должен понимать, что то, что обычно говорят по этому поводу, это не более чем легенда.

— Насколько я знаю, пока что это понимаешь только ты, — Гарри усмехнулся. — Ты ведь забыла, что еще не успела просветить нас, хотя лично мне кажется, что Распределяющая шляпа в своей песне неплохо все объясняет.

— Но мы обещаем, что, по крайней мере, выслушаем тебя, причем, очень внимательно, — Дафна строго посмотрела на мужскую часть аудитории.

Гермиона глубоко вздохнула и приступила к заранее заготовленной лекции. По ее словам выходило, что Шляпа при отборе учитывает не только волю основателей, но и текущее состояние общества. Каким образом великая четверка сумела зачаровать кусок материи подобным образом, было абсолютно непонятно, но это являлось реальным фактом. Вернее, так считали полтысячетелетия назад. Теперь же предпочитают писать, что критерии отбора оставались неизменными на протяжении столетий. Однако приводимые в древней книге слова шляпы отличались от тех, что она говорила сейчас.

— Годрик Гриффиндор был рыцарем и больше всего ценил в людях не просто храбрость, а воинскую доблесть. В его время у девушек не было шансов оказаться на львином факультете, — Гермиона слегка фыркнула, выражая этим свое неодобрение мужскому шовинизму основателя. — Ровена Рейвенкло считала важнейшим качеством характера не любовь к знаниям, а любовь к истине, — не без гордости продолжила она. — Ее факультет готовил не столько будущих ученых, сколько судей. Хельга Хаффлпафф действительно ценила верность, вот только о трудолюбии старая книга и не вспоминает. А Салазар Слизерин отбирал на свой факультет исключительно людей с... чистым сердцем!

— Подожди, но откуда же тогда взялись разговоры о чистокровности? — не понял Гарри.

— Вы забыли, в какие времена жили основатели! — Гермиона почувствовала необходимость прочитать друзьям еще одну лекцию.

Хотя все они учили историю, но одно дело знать какие-то вещи, а другое — чувствовать их. Мисс Грейнджер очень негативно относилась к любой форме предвзятости или дискриминации и поэтому в исторических книгах обращала внимание на эти явления. Основатели были не ангелами, сошедшими с небес, а вполне реальными людьми, сохранявшими все предрассудки своего века. В те времена ценилась не столько отдельная личность, сколько род, поэтому происхождение человека играло более значимую роль, чем его личные качества. Салазар Слизерин был первым мракоборцем и для борьбы с тьмой был вынужден изучать темные искусства, ведь невозможно победить то, чего ты не знаешь. Он считал, что подобные знания можно передавать только людям с кристально чистой душой. Девушка соглашалась в этом с основателем змеиного факультета, но вот с тем, к чему привела его политика, согласиться не могла. Поскольку оценивался не сам человек, а его род, то сложилась вполне соответствующая времени традиция отбирать на этот факультет тех детей, чьи предки уже успели прославиться в деле борьбы с тьмой. А это автоматически означало, что попасть туда могли только чистокровные волшебники.

— Ну а постепенно идеалы Слизерина, как и идеалы рыцарства, пришли в упадок, — вздохнула Гермиона. — Происхождение престало обязывать блюсти свою честь, а вместо этого позволило прикрывать свое бесчестье. Если бы Салазар вернулся в школу в наше время, то, скорее всего, он первым делом уничтожил бы собственный факультет.

— Как это печально, — Дафна слегка наморщила свой нос. — Те, кто должен был бороться с тьмой, сами стали темными магами.

— К счастью, не все, — Гарри не хотел, чтобы поход в Хогсмит оставил у его друзей привкус грусти. — Факультет Слизерин подарил нам таких замечательных людей, как твоя мама.

— И одно это уже оправдывает его существование! — подхватила Гермиона.

* * *

Перед пасхальными каникулами, которые подавляющее большинство школьников проводили в замке, готовясь к предстоящим экзаменам, Гарри получил письмо от крестного, в котором тот настоятельно просил его приехать на пару дней к нему домой. Это вызвало легкое беспокойство у Поттера, привыкшего, что всякие неожиданности обычно оборачиваются потом большими неприятностями, но он решил не напрягаться по этому поводу, полагая, что все равно ничего изменить пока не может.

Едва оказавшись в доме на площади Гриммо, Поттер засыпал своего крестного вопросами, но тот держал оборону и только обещал, что на следующий день Гарри посетит министерство и узнает там все новости. Чтобы отвлечь рейвенкловца от ненужных переживаний, Сириус предложил ему попрактиковаться в дуэльном искусстве. К счастью, в доме имелся приличных размеров дуэльный зал, расположенный в подвале, где два любителя магического фехтования с большим удовольствием провели несколько часов. Сириус, который еще раньше заметил неплохие навыки у Поттера, показал ему несколько фамильных заклинаний, эффективных в бою, и пообещал обучить им. Правда, Блэку пришлось взять с Гарри слово не применять их без крайней нужды, так как наследие семьи Сириуса предназначалось отнюдь не для того, чтобы брать противника в плен, и вполне подтверждало славу Блэков как темных волшебников.

— Лучше бить наверняка, и потом мучиться совестью, чем умереть и оставить муки совести противнику, — философски произнес Сириус.

На следующее утро Гарри вышел из камина в атриуме министерства. Появившийся вслед за ним Блэк посмотрел на часы и быстро повел крестника к столику регистрации. Формальности не заняли много времени, и вот Сириус и Гарри уже входили в лифт, оказавшийся, к радости последнего, пустым.

— Куда мы, кстати, идем? — Поттер решил воспользоваться отсутствием рядом посторонних ушей и прояснить возникший почему-то только сейчас вопрос.

— В самый низ, — Сириус нажал на соответствующую кнопку.

— Но ведь там только... Отдел Тайн, — восторгу Поттера не было предела. Он уже давно мечтал узнать, чем же занимается самый таинственный отдел министерства. Там же наверняка масса всего интересного. По крайней мере, в это хотелось верить.

— Гарри, не все, что засекречено, является заслуживающим такого восторга, — Сириус безуспешно попытался умерить его пыл.

— Может, и так, но ведь пока мы туда не попадем, то и не узнаем.

Потребовалось не так уж много времени, чтобы Гарри понял, что Сириус был прав. Нет, разговор с одним из старших специалистов этого отдела и министром магии, поджидавших там Поттера и Блэка, дал юному рейвенкловцу огромное количество информации к размышлению, вот только восторга эта информация действительно не вызывала.

Мистер Декстер встретил их у входа в отдел и проводил в свой кабинет. Сопровождающий был, безусловно, необходим, так как самостоятельно выбраться из зала с вращающимися дверьми посетителям было бы не просто. Как объяснил их любезный гид, эти двери на самом деле были неким аналогом порталов, постоянно связывающих две точки пространства. На вопрос, почему бы не поместить на двери соответствующие таблички с надписями, Поттер получил снисходительный ответ: «Сотрудникам отдела таблички не нужны, а посторонние сюда не заходят». Гарри, тем не менее, решил, что реальной причиной такого пренебрежительного отношения к удобству было желание подчеркнуть таинственность отдела. В его голову стали закрадываться подозрения, что и остальные тайны этого секретного подразделения министерства на поверку окажутся по большей части чистой бутафорией.

На столе, за который любезный хозяин усадил гостей, лежал знакомый Поттеру дневник Тома Марволо Риддла, именуемого в просторечье Волан-де-Мортом и иными таинственными кличками. Несмотря на то, что синяя книжица порядком пострадала от клыка василиска, ставшего оружием светлых сил в борьбе с этим порождением тьмы, она все еще была вполне узнаваема.

— Некоторые из вас уже видели этот артефакт, замаскированный под обычный дневник, — самодовольно начал мистер Декстер, — но вряд ли сумели понять его истинную суть.

Гарри посмотрел на министра, ожидая его реакции на это не очень почтительное заявление, но судя по тому, что лицо высокопоставленного чиновника выражало только бесконечное терпение, Фадж, видимо, ничего другого и не ожидал от сотрудников этого отдела. Очевидно, ученых в магической среде было не так уж и много и приходилось терпеть не лучшие проявления их характеров. Между тем, насладившись всеобщим вниманием, невыразимец продолжил свою лекцию.

— Мы с коллегами провели сложные исследования этого объекта, вернее, его остатков, — Декстер неодобрительно посмотрел на Гарри. — И пришли к выводу, что на самом деле это — крестраж.

Тут невыразимец с самым гордым видом задрал подбородок к небу, явно ожидая всеобщего восхищения величием его ума. Сам Гарри был отнюдь не восхищен тем, что пакостный дневник, чуть не убивший девочку Уизли, Колина Криви, а в придачу и его самого вместе с пятью аврорами, оказался не пойми чем, но вот реакция взрослых волшебников была действительно впечатляющей.

Сириус побледнел и резко сжал подлокотник стула, который, жалобно заскрипев, начал крошиться под его пальцами. Министр схватился за сердце, переводя испуганный взгляд с дневника на Гарри и на мистера Декстера. На какую-то секунду показалось, что в глазах Фаджа мелькнула надежда, что невыразимец просто пошутил, но спустя миг она пропала. Каким бы шутником не был ученый, но чувство самосохранения у него все же должно наличествовать.

— Но... он ведь уже уничтожен, — министр пытался придать голосу спокойствие. Если бы не предательское дрожание, возможно, ему бы это и удалось. — Значит, То... Риддл больше не оживет?

— Я не уверен в этом, — самодовольство мистера Декстера, казалось, ничто не могло поколебать. — Правильнее сказать, я вполне уверен в обратном. Поэтому, собственно, я и пригласил вас сюда сегодня. Как я уже говорил вам, министр, эта информация жизненно важна и абсолютно секретна. И напрямую связана с мистером Поттером.

— Ты хочешь сказать, эта тварь сделала несколько крестражей?! — Сириус чуть приподнялся на стуле и сейчас очень напоминал свою анимагическую форму, готовую к прыжку.

Получив в ответ снисходительный кивок мистера Декстера, Блэк разразился потоком проклятий. Сквозь паутину незнакомых выражений Гарри все же уловил суть возмущения крестного. Судя по всему, ни один из предков Сириуса Блэка, которые были кем угодно, но только не ангелами, не дошел до такой низости, чтобы сделать этот самый крестраж. А уж о том, чтобы сделать несколько и говорить не приходилось. Так что, по мнению мистера Блэка, Том Риддл оказался еще большим уродом, чем он мог предполагать. К тому времени, когда Сириус слегка выдохся, министр Фадж наконец-то пришел в себя.

— Почему я узнаю об этом только сейчас?! — голос министра звенел металлом. — Вы здесь, у себя в отделе, вообще с ума посходили! Такие вещи надо сообщать немедленно, а не когда вам в голову взбредет!

— Не волнуйтесь так, мы и сами только недавно разобрались с этим, и все равно пока что остались определенные сомнения, — снисходительность в голосе невыразимца заставила министра скрежетать зубами. — Но думаю, сегодняшнее обследование мистера Поттера поможет нам расставить все точки над «i».

— А, собственно, о чем вы все здесь говорите? — Гарри решил, наконец, узнать, что из себя представляет этот таинственный крестраж, и какому обследованию его хотят подвергнуть.

Мистер Декстер уже приготовился разразиться очередной пафосной речью, но Сириус решил сам просветить крестника.

— Крестраж — это полное дерьмо! Если волшебник слишком сильно боится умереть, он может разорвать свою душу и вложить ее кусок в артефакт. Тогда его смерть не будет окончательной. Вот только лучше уж самому себе Редукто в голову пустить, — Блэк, казалось, не произносил, а выплевывал слова. — Лишиться посмертия, это самое страшное, что можно сделать, так ведь еще и жизнь с покалеченной душой иначе как извращением не назовешь. Подобных мразей надо сразу душить. А о нескольких крестражах я даже и не слышал.

— И не только вы, — воспользовавшись паузой в речи Блэка, Декстер поспешил перехватить инициативу. — Пусть и вульгарно, но вы вполне верно описали суть этого явления. Когда я понял, что эта книга была крестражем, я провел исследования остаточного магического фона и нашел некоторые странности. Проведя несложные вычисления, — он махнул рукой в сторону нескольких пухлых тетрадей, — я понял, что единственное правдоподобное объяснение подобного фона, это наличие других крестражей, связанных с этим же человеком.

— Сколько?! — прервал его министр.

Гарри прекрасно понял мистера Фаджа. Иметь бесконечную угрозу обществу в лице злобного бессмертного волшебника — это явно не то, о чем может мечтать глава государства. И сейчас министра интересовал главный вопрос — сколько таких артефактов имеется у Риддла в наличии.

— Максимум семь, — Декстер поморщился от столь утилитарного вопроса, но, видимо, решил не злить министра без нужды. — Причем, это в самом худшем случае. Впрочем, вы вполне могли бы понять это из моих расчетов! — он не удержался от колкости.

— А точнее! — министр явно почувствовал некоторое облегчение, осознав, что число подобных артефактов, конечно, и не велико, а значит, еще не все потеряно. В конце концов, найти и уничтожить семь, а вернее, уже шесть, предметов — задача вполне решаемая. Ну, хотя бы в теории.

— А точнее, мы скажем после обследования мистера Поттера, — нравоучительно заявил невыразимец. — По состоянию последнего созданного крестража вполне можно оценить их общее число.

— И причем здесь Гарри? — нехорошим тоном поинтересовался Сириус, посматривая на челюсть мистера Декстера.

Невыразимец еще не успел открыть рот, а Поттер уже понял, что он сейчас услышит. Значит, вот чем объяснялась его связь с тварью, засевшей на первом курсе в голове профессора Квирелла. Вот почему тогда болел его шрам! Кусок души Риддла, сидящий у него в голове, чуял своего хозяина.

* * *

Министр магии Корнелиус Фадж, сидя в своем кабинете, приканчивал третий стакан огневиски, пытаясь прийти в себя после всех волнений сегодняшнего дня. Когда две недели назад Ричард Декстер попросил его организовать встречу с Гарри Поттером в Отделе Тайн, министр сразу почувствовал, что дело здесь нечисто, но он даже представить себе не мог, что новости от старого знакомого будут столь неприятны.

Фадж познакомился с Декстером много лет назад, когда еще только начинал свою политическую карьеру. Невыразимец уже тогда слыл одним из крупнейших специалистов в области исследования темной магии. И, в отличие от величайшего волшебника всех времен и народов Альбуса Дамблдора, Декстер обладал двумя несомненными достоинствами — узнав что-то новое, он не мог не поделиться этим с окружающими, и самое главное, Ричард абсолютно не желал лезть в политику. К сожалению, кроме этих несомненных достоинств, ученый обладал и массой недостатков. Причем, чудовищная самовлюбленность и полное отсутствие такта были еще наименьшими из них. Но Корнелиус не зря уже в молодые годы слыл прирожденным политиком. Он сумел притерпеться к склочному характеру Декстера и в итоге почти всегда оказывался первым, с кем Ричард спешил поделиться своими открытиями. А эти открытия зачастую были впечатляющими. Вот и сегодня информация, полученная от невыразимца, позволила министру понять многие планы и намеренья его давнего противника — Дамблдора.

Фадж не сомневался, что директор Хогвартса прекрасно знал о наличии у Риддла крестражей. Более того, теперь министр был уверен, что Дамблдор как минимум догадывался о том, что одним из них является не кто иной, как герой магического мира Гарри Поттер. И это прекрасно объясняло действия Дамблдора в отношении мальчика.

Министр не был идиотом и уже давно выяснил у Гарри многие подробности его жизни. Еще больше он узнал от леди Гринграсс, и в итоге у Фаджа сложилась вполне целостная картина манипуляций Дамблдора. Очевидно, что первоначально директор Хогвартса хотел сделать из Поттера свое послушное орудие. Этому должно было способствовать воспитание мальчика вдали от волшебного мира, а по большому счету и не только от волшебного. Его родственнички сделали все возможное, чтобы новый ученик Хогвартса воспринял школу как самое прекрасное место на свете, а ее мудрого и заботливого директора, вытащившего Гарри в эту сказку, как величайшего авторитета. Но к счастью, мальчик оказался достаточно умным и, к тому же, быстро обзавелся друзьями, неподконтрольными директору. Вялые попытки Дамблдора втереться в доверие к ребенку были предприняты директором скорее для очистки совести, чем в расчете на реальный результат. Дамблдор уже понял, что не сможет манипулировать ребенком по своему усмотрению, а значит, требовался другой план.

Собственно говоря, в нормальной ситуации директор Хогвартса плюнул бы на неправильного ученика, будь он хоть трижды знаменитостью и занялся более полезными делами. К сожалению, ситуация не была нормальной. Пока в голове Поттера сидела частица души Риддла, тот был непобедим, а значит, ее требовалось уничтожить. Вот только базовым методом для этого было уничтожение носителя крестража, то есть самого Гарри.

Если бы мальчик был под контролем директора, тому ничего не стоило бы затуманить ребенку мозги и направить его на «бой» с темным волшебником с вполне предсказуемым результатом. И вот тогда, когда весь волшебный мир был бы в ужасе от гибели своего героя, доблестный Дамблдор и предстал бы в роли спасителя Британии, уничтожив злобного Темного Лорда. Фадж почти не сомневался, что хитрый директор не терял времени даром и уже имел представление о том, где хранятся остальные частицы души Тома Риддла. Остальное было делом техники. На волне успеха Дамблдора ключевые посты в министерстве заняли бы его люди, и восторжествовала бы политика умеренных консерваторов. Интеграционный проект Фаджа умер бы в один миг, и самодовольное сообщество английских магов так и продолжало бы потихоньку гнить, пока окончательно не исчезло.

К сожалению профессора, такой замечательный план полностью провалился. Но Дамблдор не зря десятки лет варился в политической кухне магической Англии, и у него был готов запасной вариант. Если мальчик не пойдет навстречу Риддлу по приказу директора, значит, эту встречу можно просто подстроить. Результат был бы одним и тем же, хоть от Дамблдора и требовалось в этом случае проявить немного больше организаторских умений. Становилось понятным, почему директор школы «не замечал» два года назад странностей, происходящих с профессором Квиреллом. И замысел директора почти удался, поединок первокурсника и опаснейшего темного мага нашего времени действительно состоялся, вот только его результат был несколько неожиданным. Но директор вряд ли успокоится на одной попытке и наверняка подготовит для Поттера столько рандеву с убийцей его родителей, сколько потребуется для окончательного решения этой проблемы.

Приятным для министра фактом являлось то, что Декстер был не просто ученым, а подлинным гением и не только озвучил проблему, но и нашел пути ее решения. Во всяком случае, Корнелиусу очень хотелось в это верить. Как оказалось, Ричард уже достаточно давно понял, что Поттер, вполне возможно, является крестражем, и он не делился своим открытием до тех пор, пока не нашел способа уничтожить этот проклятый кусок души, не убивая при этом мальчика. Суть процесса министр не понял, но это было и не важно. Главное, у него появилась надежда выпутаться из этого кризиса, оставив Дамблдора в дураках.

Декстер изучил все возможные варианты уничтожения Тома Риддла, и теперь у министра был готов план, вернее, его наброски. Оставалось дождаться результатов действий ученого по избавлению Поттера от крестража, и это было гораздо лучше, чем играть по правилам, придуманным Дамблдором. Уничтожить Темного Лорда должен человек, являющийся союзником Фаджа, и никак иначе. Корнелиус вполне справедливо считал, что его деятельность по интеграции волшебного мира в обычный гораздо важнее, чем уничтожение очередного темного волшебника, и строил свои планы, исходя именно из этого.

Сейчас Поттер находился вместе со своим крестным в лаборатории Декстера. Идея пригласить на встречу не только Гарри, но и его магического опекуна полностью себя оправдала. Ощущая моральную поддержку крестного, мальчику было намного легче принять свалившиеся на него новости. И теперь министр надеялся, что у ребенка хватит сил выдержать предстоящее действо. Что бы там ни говорил невыразимец, но определенный риск наверняка имелся. Ритуал избавления от крестража должен был начаться в полночь, и министр ждал этого времени, чтобы спуститься в Отдел Тайн. Какие бы результаты ни были, министр хотел узнать о них первым.