Посттравматический синдром / PTSD (гет)

Минерва МакГонагалл почти не сомневалась, что Северус злит ее ненамеренно. Если бы он делал это специально, то постарался бы найти способ пооригинальнее. Но вряд ли он это спланировал.

— Северус! На улице собачий холод, и мы побывали почти в каждом магазине магической Британии. — Минерва поплотнее закуталась в свою изумрудно-зеленую мантию. — Это всего лишь рождественский подарок, а не чертова квантовая арифмантика!

— Я в курсе, Минерва. У меня было «превосходно» по квантовым уравнениям. — В голосе Северуса звучало столь редкое для него нетерпение.

Минерва фыркнула.

— Эта девочка без ума от тебя, Северус. Можешь купить ей даже сезонный абонемент на игры Пушек Педдл, ей будет все равно.

Северус хмыкнул и пробормотал:

— Что даст еще один повод усомниться в ее рассудке.

— Как насчет того браслета в форме льва, что мы видели в Хогсмиде?

— Это недостаточно... в ее стиле.

Минерва вздохнула.

— Многим женщинам нравятся блестящие штучки, Северус.

— Гермиона — не многие.

— Ну, ты не хочешь дарить ей украшения, книги, зачарованные или трансфигурированные вещицы, ингредиенты для зелья или дом...

Он повернулся и удивленно возразил:

— Я ничего не говорил о доме.

Минерва закатила глаза.

— Значит, ты все-таки собираешься подарить ей недвижимость?

— Это предположение совершенно необоснованно.

Минерва мрачно посмотрела на него и раздраженно спросила:

— Так что же ты хочешь подарить?

Северус вздохнул и, не обращая внимания на мороз, прислонился к ближайшему фонарному столбу.

— Если бы я знал, думаешь, мы отправились бы в это адское путешествие по магазинам? Я просто хочу... подарить ей что-то... особенное.

В это мгновение холодное зимнее солнце опустилось за горизонт, и их осветило светом фонаря.

— Ты хочешь подарить ей что-то от себя.

Северус поднял бровь.

— Надеюсь, ты не имеешь в виду какую-нибудь часть тела... Но ты права. — Он потер замерзшие руки и быстро наложил согревающие чары.

Снег под их ногами сразу же превратился в слякоть. Минерва высушила свои ботинки заклинанием.

— В таком случае почему бы тебе не подобрать подарок, который поощрит ее проводить больше времени с тобой?

— Мы и так трижды в неделю вместе варим зелья... насколько больше, по-твоему, она сможет выдержать?

Он сделал паузу. Что-то беззвучно прошептал одними губами. И ухмыльнулся.

— Минерва... да ты гений, черт возьми.

* * *

Для отвода глаз он выбрал коробку с шоколадом и книгу о трансформативных свойствах venusvexella, чтобы положить под небольшую елку, которую Гермиона нарядила в своих комнатах. Понадобилась вся его слизеринская изворотливость, чтобы, не вызывая ее подозрений, приготовить настоящий подарок и закончить последние приготовления к рождественскому вечеру.

Поэтому неудивительно, что утром, в канун рождества, он уже изнывал от нетерпения.

— Гермиона.

Тук-тук.

— Гермиона!

— Северус?

Она открыла дверь, растрепаная, в толстом коричневом платье и в этих... Он прищурился в неверном свете коридора. Шоколадно-коричневых тапочках с заячьими ушами? С розовыми носиками и такими же пушистыми хвостиками. Один лишь вид могущественной ведьмы в тапочках с ушками и вызвал у Северуса смех, несмотря на всю его хваленую выдержку.

Щеки Гермионы слегка порозовели.

— Вообще-то это подарок.

— Разве я сказал хоть слово?

— Хватило того, что ты расхохотался как гиена. — Гермиона улыбнулась. — А твои брови просто удивительно гибкие.

Он чмокнула его в губы в знак уже-не-просто-дружеского приветствия.

— Зачем ты разбудил меня в полпятого утра?

Северус вдруг напрягся.

— Ну, это сочельник...

Гермиона улыбнулась и попыталась втянуть его в комнату. Но вместо этого он вытащил ее в коридор.

— Нет, сначала мой подарок.

Она удивилась столь нехарактерному для него нетерпению. Не выпуская ее руки, Северус потащил Гермиону за собой. Вскоре она сообразила, куда они направляются.

— Мы идем в твою лабораторию?

Он только ухмыльнулся.

— Потерпи и сама увидишь.

Когда он подвел ее к знакомому портрету, Гермиона поняла, что не ошиблась. Но у нее захватило дух, когда они вошли в то, что раньше было личной лабораторией Северуса Снейпа.

Потому что теперь здесь все изменилось.

Во-первых, ему наверняка понадобились нехилые расширяющие чары, чтобы даже не удвоить, а утроить пространство комнаты.

С одной стороны так и остался длинный рабочий стол с оборудованием, установленным именно так, как предпочитал Северус. На другой стороне располагалось зеркальное отражение этого стола с нетронутыми пока весами, котлами, фиалами и мешалками. Разложенными так, как обычно это делала Гермиона.

Но это еще не все. В дальнем конце комнаты в одном из углов располагались два широких стола с удобными стульями и мягким освещением, в другом — камин с весело потрескивающими дровами, стеллажи с книгами и кресла с диванчиком.

Северус чуть ли не смущенно наблюдал за ней.

— Я давно уже подумывал, какой смысл проверять эссе в кабинете, если я могу тихо делать это рядом с тобой.

Его тут же окутало сладкой волной кудрявых волос и теплых, нежных поцелуев.

— Северус! Это просто... даже не знаю, как отблагодарить тебя!

Он не сдержал самодовольной улыбки.

Гермиона знала.

Знала, что именно он хотел сказать этим подарком.

Стань частью моей жизни, останься со мной, никогда не покидай меня.

Она потащила его за руку к креслам. И вдруг Северус немного занервничал.

В зоне отдыха он поставил сначала два удобных кресла с зеленой обивкой, но потом добавил диванчик, кушетку и коврик. Гермиона потянула его к диванчику, что располагало к более интимному общению, чем если бы они уселись в кресла.

А потом улыбнулась ему и произнесла тихое заклинание, наверняка, чтобы призвать подарок для него.

— Вот теперь я не так нервничаю.

Северусу ничего не оставалось, как поднять бровь в ответ на это признание.

Настоящая гриффиндорка.

К ним подлетела небольшая продолговатая коробка, и Северусу пришлось помочь Гермионе удержать ее. Коробка оказалась совсем легкой. Она была обернута в серебристую бумагу (которая, как подозревал Северус, когда-то была плотным пергаментом) и перевязана простой золотой лентой. Крупная надпись сообщала, что подарок действительно предназначался Северусу.

Ловкими пальцами он развязал ленту и аккуратно развернул подарок. Внутри оказался ящичек из темного дерева. Крышку покрывали росписи из рун.

Северус провел пальцем по надписи.

— Я не узнаю эти знаки.

Гермиона слегка покраснела.

— Я... э-э... слегка изменила их. Рун существует такое множество, что нетрудно создать новую комбинацию. Это часть моего проекта у профессора Флитвика. В Хогвартсе изучают в основном древний рунический алфавит, которым изначально пользовались волшебники Скандинавии. Я же использовала как основу полузабытую версию алфавита, которой три тысячелетия. И так как оригинальное значение этих рун утеряно, их легко можно использовать для нанесения видимых чар.

Северус кивнул и подхватил:

— Потому что, даже если кто-то и узнает правильное значение рун, они будут думать, что ты использовала вымерший, а не совершенно новый язык, созданный на основе этих знаков. Неплохое решение извечной проблемы видимых чар. Как ты додумалась до такого?

— Во время маггловской второй мировой войны американцы использовали для связи редкий индейский диалект.

— Навахо, если мне не изменяет память?

— Да... Сначала я тоже хотела использовать один из диалектов. С головой зарылась в тексты, оставленные древними индейскими шаманами. До этого года мне не удавалось заклинание перевода. — Гермиона улыбнулась, в то время как он терпеливо ждал продолжения рассказа. Все ее пространные объяснения так раздражали его в классе, но теперь он восхищался ходом ее мысли.

— Замечательное решение. Но это не объясняет, зачем ты зачаровала мой рождественский подарок.

— О! — Гермиона покраснела. В домашнем халате, с выглядывающим воротничком розовой пижамы, она выглядела просто очаровательно.

— Твой подарок чувствителен к прикосновениям. Открой ящик и сам увидишь.

Никогда еще Северус не был настолько заинтригован. Чувствительная к прикосновениям магия встречалась крайне редко и обычно привязывалась кровью...

Он без труда поднял деревянную крышку. Внутри лежало что-то похожее на пучок блестящих черных перьев. Северус поднял взгляд на Гермиону, которая выглядела слишком нетерпеливой, чтобы дарить ему простую безделушку. Тогда он коснулся большим пальцем одного иссиня-черного пера. Это оказалась... мантия.

Северус встал и вытащил ее из ящика.

— Это...

Гермиона просияла.

— Я знаю, ты не хочешь становиться анимагом. Но... этой весной мне придется не один час провести в своей анимагической форме, чтобы свыкнуться с ней. И я подумала, что ты не откажешься присоединиться ко мне. Хотя бы изредка... А значит, альтернативная форма, которую, если захочешь, ты сможешь использовать без всяких регистраций, будет к месту.

— И насколько близко мантия имитирует анимагическую форму?

— Почти полностью. Когда надеваешь ее, птичьи инстинкты возобладают над человеческими... Но ты не станешь кидаться на кучки червей, разве что будешь очень и очень голоден.

Все это Гермиона произнесла с восторженным нетерпением. Северус почувствовал то же самое. И мягко коснулся поцелуем ее губ.

Она страстно ответила, и вскоре они совершенно позабыли про Рождество.

— Надень ее! — Северус рассмеялся, когда Гермиона отстранилась и выхватила у него мантию. — Когда закутываешься в нее, превращаешься в ворона. Сработает даже без палочки. Ты сразу почувствуешь, что опускаешься вниз. Распахни ее — и превратишься обратно.

Она ухмылялась как ненормальная. И Северус боялся, что такая же ухмылка отражается и на его лице.

Поэтому запахнул мантию вокруг себя. Изнутри она казалась мягкой и скользила по его шерстяным одеждам... А затем Северус вдруг оказался намного ниже.

Его разум медленно приспосабливался к восприятию мира глазами птицы.

Северус сделал несколько шагов, радуясь, что птица не ковыляет. Подошел к одному из кресел и взлетел на подлокотник. Гермиона подошла ближе и погладила его блестящие перышки. Летать предстояло научиться. Он расправил крылья и спорхнул обратно на пол. Полы мантии легко разошлись, когда он снял ее и вернул себе прежний облик.

Гермиона ухмыльнулась.

— Коробка зачарована, и теперь, когда ты прикоснулся к мантии, то стал единственным, кто сможет ею пользоваться. — Она слегка покраснела и опустила взгляд. — То есть, я думаю, что ты единственный...

Он поднял ее лицо за подбородок и вопросительно изогнул бровь.

Гермиона покраснела сильнее.

— Э-э... Если у тебя появятся... дети... хотя я даже не знаю, хочешь ли ты вообще детей... Но если они у тебя будут, ты сможешь передать мантию им, у твоих потомков она тоже будет работать.

Стараясь не обращать внимания на целое цунами всколыхнувшихся внутри чувств, он ответил:

— Это очень мощная магия.

— Стоило мне все это придумать, как оно получилось само собой.

Гермиона заметно нервничала. Северус осторожно отложил свою новую мантию и притянул свою ведьму в объятия.

— Я уже заметил, что твои идеи имеют привычку жить своей жизнью. Может, уже сегодня переберешься сюда?

— К чему такая спешка?

— Иначе тебе придется проводить время с Минервой, проверяя эссе. А я не хочу терять ни мгновения, которое мог бы провести с тобой.

Гермиона рассмеялась и взмахнула палочкой. Свитки, книги, перья и пара сувениров послушно влетели в комнату и сами разместились на почти пустом столе.

— А Минерва знает, что я бросаю ее?

Северус злорадно ухмыльнулся.

— Нет, разве что на нее неожиданно снизошел дар провидения. И не забудь напомнить ей, что это была ее идея. Нечего было жаловаться .

Гермиона придвинулась к нему и самодовольно заметила:

— Она не станет возражать... учитывая, что на прошлой неделе я впервые завершила свою полную трансформацию.