Говорить (гет)

Мелании было сорок лет, когда Гриндевальд без боя пришёл к власти в магической Британии. Но возраст безусловно не помешал ей его соблазнить: немец всё понял без слов, и через пару минут они оказались в его кровати.

Он обводил языком бледные, почти неприметные полосы растяжек на её животе, и она выгибалась под его пальцами, блаженно прикрыв глаза. Ей не впервой было имитировать удовольствие — в этом она была на высоте.

— Чего вы хотите, миссис Блэк? — спросил Гриндевальд, накидывая на плечи рубашку. Мелания лежала на его кровати и не собиралась уходить.

— Вина, быть может? — протянула она, лукаво глядя на него из-под ресниц. Гриндевальд скупо улыбнулся, поманив бутылку: Мелания не заметила даже лёгкого жеста руки, не то, что движения губ, и внимательно сощурилась. Её это не восхитило и не устрашило — заинтересовало, скорее всего.

— Угощайтесь, — он опять не сделал ничего, но из воздуха перед ней появился фужер, а бутылка, подлетев, наполнила его до краёв. Мелания улыбнулась, пригубляя вино. Она любила белое — Гриндевальд угадал.

— Хорошее, — бросила она небрежно, переворачиваясь на спину и поднимаясь повыше на подушках. Он не ответил, он не смотрел на неё, неспешно одеваясь, но Мелания полагала, что хотел.

— Так чего вы хотите, миссис Блэк? — он усмехнулся, накручивая на руку галстук. — Помимо вина, разумеется.

У него была красивая улыбка — Мелания отметила это мимоходом, — но острая и снисходительная, словно бы он знал всё на свете и повелевал всем.

— Многого: положения в обществе, влияния, денег, — всего того, что имели Блэки до вас, только больше. Сотрудничества.

Он дёрнул бровью.

— Этого слишком много для одной ночи.

Мелания весело засмеялась.

— Кто сказал, что ночь будет одна?

Она ожидала, что Гриндевальд спросит, что об этом думает её муж. «Арктурус не возражает», — вертелось у неё на языке. Арктурус просто не знал. А если бы и знал, не был против.

Гриндевальд поправил галстук на своей шее и повернулся к ней всем корпусом.

— Завтра в семь, — оборонил он нейтральным тоном, в котором всё же отчётливо читался приказ. Мелания с улыбкой кивнула. — Вы будете нужны мне не только в постели.

Так и вышло: Мелания приходила к нему вечером или всегда, когда он звал. Рассказывала всё, что знала о волшебниках, которые его интересовали (а знала она много), помогала вычислить людей, способных плести заговор за его спиной, и после, если он хотел, отвечала на его поцелуи.

Она знала, что была у него не одна. Дорея Поттер тоже была частой гостьей в его постели — она просила за мужа, и того пока не увольняли из министерства, хотя он был бездарем. Мелания добилась большего: её муж стал первым помощником министра, сын получил место главы отдела международного магического сотрудничества, племянник занял хорошую должность в Гринготтс, племянница вошла в состав филиала Международной конфедерации магов.

Арктурус знал и — она была права — оказался не против. Меланию не интересовало его мнение, но она смеялась, когда думала об этом.

— Твоя дочь очень красива, — однажды заметил Гриндевальд. — Не познакомишь?

Мелания улыбнулась в ответ, прекрасно понимая, что именно он имеет в виду.

— О, она о тебе наслышана.

Лукреция собиралась выйти замуж за Игнатиуса Пруэтта — Мелания убеждала её, что от одной ночи ничего не изменится, целых пять минут, а затем наложила Империус и отправила в особняк Гриндевальда. Лукреция вернулась с синяками на руках, кровоточащими губами и страстной ненавистью к Мелании в первую очередь.

Игнатиусу вовсе необязательно было знать правду, Мелания, под умоляюще-строгий взгляд Арктуруса зашедшая в её комнату спустя несколько дней, повторяла эти слова несколько раз.

— Ничего не изменилось, — говорила она. И была права: ничего не изменилось бы, если бы Лукреция не отправила аваду себе в голову. Мелания морщилась, словно от зубной боли, когда думала об этом; Арктурус сжимал скулы и молчал.

С Гриндевальдом они это тоже не обсуждали: у Мелании к нему не было претензий, а он не спешил высказывать соболезнования. Их обоих это мало волновало.

— Чего ты хочешь от жизни? — спросил Гриндевальд, когда они пили. Он подписывал приговор о казни, Мелания подбирала новых смертников: Гораций Слагхорн вынудил её переспать с ним за удовлетворительно по зельям.

— Не знаю, — Мелания пожала плечами, не отрываясь от бумаг. — Того, чтобы та жизнь, которую я имею сейчас, не заканчивалась, как можно дольше.

— Никакого общего блага, — Гриндевальд усмехнулся. Она подняла на него взгляд и кивнула.

— Только моё.

Он знал, что это было правдой, но его это не волновало. Возможно, только пока.