Моя семья и другие волшебники (джен)

Как человек цивилизованный Бежин предпочитал сбрасывать напряжение через физическую активность. Спорт, например, секс и прочее… И если бы не боязнь оставить Туни с Джулс без пригляда даже на минутку, Никита с великой радостью надел перчатки и спустился в пристройку лупцевать грушу. Но активизировавшийся инстинкт наседки не давал покоя.

Хорошо, что Джулия проявила твёрдость и буквально выставила его из спальни. Да и вообще, держалась не в пример лучше, чем в прошлый раз. Если честно, Никита очень боялся, что ему придётся утешать двух истерящих девиц. Но, похоже, крики в поле и на самом деле помогли им прийти в себя, а волшебное успокоительное это заполировало.

Спать не хотелось, поэтому Никита аккуратненько и по возможности бесшумно разбирал вещи, которые пару часов назад складывал в багажник. Не забывая прислушиваться к малейшему звуку из спальни. Потом полуночничал с Касом на кухне, планомерно сокращая поголовье пирожков с яблоками. Потом не удержался и с ним же вышел на задний двор, где долго сидел на лавочке, рассматривая в прорехах низких туч яркие сентябрьские звёзды. И думал.

Ради отвлечения и для успокоения души о занятиях в секции бокса. Всего набралась почти дюжина ребят разного возраста и комплекции, и Никита вспоминал, как вёл тренировки ПалВаныч. У них в группе тоже случалось так, что было невозможно подобрать нормальную пару для спарринга.

Домой его загнал дождь. Часы показывали четверть третьего, девочки мирно спали. Кас недовольно жмурился, но на боковую не шёл, из солидарности разделяя с хозяином бессонное настроение. Никита ещё немного помаялся и прилёг, чтобы тотчас же отрубиться.

Проснулся он около половины седьмого, на удивление хорошо выспавшимся, полным сил. И с чётким ощущением, что надо сделать. Как раз во время пробежки.

Бегать по Амлуху Никита любил: есть и горки, и ровные участки. Самое то для нормальной нагрузки. Особенно ему нравилось делать это по утрам, пока городок ещё спит.

Вначале вниз по переулку до Маркет-стрит. Там, на рыночном пятачке, ему приветливо помашет рукой синьор Контини, ранняя птаха и классический маг.

После этого в горку на Салем-стрит, мимо «Моряка». Джим в это время ещё спит, но на вечерней пробежке Никита иногда заглядывает к нему, чтобы поболтать. Например, о том, каким образом винейд может использовать свои способности в обычной жизни. Как погодник Джим очень слабенький, но ухитряется поддерживать в пабе идеальный микроклимат. На чада или спёртого воздуха в зале, ни сырости или плесени в доме. Красота.

Дальше можно выбирать: либо свернуть на Бул-роуд, либо рвануть к порту. Сегодня Никите в порт. Точнее, конечным пунктом была гостиница, где он жил до приезда семьи. Если быть совсем точным, Никита собирался поговорить с Брауном: вечно угрюмым мужиком и отвратительным кулинаром. А ещё сквибом, капралом в запасе и, по слухам, первоклассным стрелком.

Когда Никита добежал до «Посоха», его решимость только окрепла. Поздоровавшись с Брауном, получив поздравления с удачной инициацией дочери и исполнив прочие ритуальные расшаркивания, Бежин перешёл к сути дела:

‒ Браун, мне тут сказали, что ты можешь для желающих что-то вроде стрельбища организовать и всему обучить.

‒ Могу, — флегматично подтвердил тот.

‒ И что для этого нужно? Ну, кроме желания и возможности.

‒ А ты хоть раз ружье-то в руках держал?

Отец был заядлым охотником на птицу и обучил Никиту обращаться с двустволкой. А вот у Оуэна такого опыта не было.

‒ С двустволкой по детству, — решился Бежин. — Де́дов знакомый, пока не помер, брал меня кроликов пострелять.

‒ С двустволкой, значит, — хмыкнул сквиб. — Поохотиться, значит, решил? Ну, да, дело. У нас на болотах дичь имеется… И кролики…

‒ Да… Но, знаешь, не сколько поохотиться, а так… — замялся Никита. То, что в мыслях было просто и логично, никак не хотело произноситься вслух.

‒ Хм-м… А для «так» тебе не ружье нужно, а кое-что другое. Понимаешь?

‒ Так-то понимаю, не дурак.

‒ Тц… — демонстративно цокнул Браун и оценивающе оглядел Никиту. — Раз не дурак, поступим так. Сегодня праздник, на неделе я занят, а ты, я слышал, ребят тренировать взялся. Давай на следующих выходных? Ты в четверг ко мне забеги, всё обсудим.

‒ А-а, согласен. Я после пятницы абсолютно свободен, — немного нервно улыбнулся Никита. — Только у меня нет… подходящего инвентаря.

И сам себя обругал: взрослый мужик, а мямлит, как институтка в казарме. Ну почему он не может просто взять и произнести, как собирался: «Научи меня стрелять в людей и помоги с оружием».

‒ Я так и понял, — усмехнулся Браун. — Обеспечу я тебя инвентарём. Вначале по основам погоняю, а потом подберём по руке.

На искреннее «спасибо» Никиты сквиб отмахнулся, но бросил на прощание:

‒ Молодец, что надумал. Времена нынче сложные. Чую, скоро рванёт. Или у нас, или у них.

И это была чистая правда. Тем более что уже рвануло. В начале сентября, с разницей в несколько дней боевики ИРА устроили теракты в Манчестере и Лондоне. Джулия, после репортажа о жертвах на Кингс-Кросс и Юстон, посмотрела на него стеклянными глазами и призналась, что невероятно рада больше никогда не пользоваться этими вокзалами для поездок Лондон.

На обратном пути Никита размышлял, стоит ли говорить Джулс о том, что собирается держать в доме оружие. Они многое обсуждали: прошлое и возможное будущее. Часто спорили, и вопрос о допустимой самообороне всегда был самым сложным и опасным. Никита безмерно удивлялся, почему магглорождённая Лили не подумала об огнестреле, но Джулия стояла на своём: никакого оружия, только подручные средства. Хотя, возможно, после вчерашних видений Туни, она не будет такой категоричной?.. Особенно, если ей купить в лавке миссис Крейн ириски с морской солью.

Дома его ждала привычная воскресная суета с одуряющим блинным запахом, орущим на всю громкость приёмником и искренним смехом. Джулия с Туни, как ни в чём не бывало, хлопотали на кухне и обсуждали мальчиков. Точнее мелкая (хотя какая она мелкая — пятнадцать лет вчера исполнилось, да и ростом почти с него) спрашивала совета о каком-то Пите. Никита хотел подслушать, но его заметила Джулия и одним движением брови скомандовала отправляться в ванную.

Уже спускаясь вниз, он столкнулся с ней на лестнице.

‒ Ты куда? — удивился Никита.

‒ Надо Лили весточку отправить, и ещё кое-что.

‒ А, давай мне. Что-то давно я с Филом не общался.

Никите и в самом деле нравилось разговаривать с филином. А ещё больше наблюдать за их противостоянием с Касом.

‒ Ну-у, хорошо. Письмо Лили. А это вот. — Она протянула небольшую картонку, от которой явственно веяло блинным духом. — Снейпу.

‒ Кому? — оторопел Никита.

‒ Снейпу, — улыбнулась эта… тихушница.

‒ И с каких пор ты с ним переписываешься?

‒ Я с ним не переписываюсь, — посерьёзнела Джулс. — Просто заметила на вокзале, как он отощал за лето, вот и… подкармливаю по воскресеньям. По крайней мере, надеюсь, что он ест, а не выкидывает.

‒ Ты что-то задумала? — предположил Никита.

‒ Нет… Не знаю… Святая Лаурентия, Оуэн, это просто сладости раз в неделю, — вспыхнула Джулс. — Мы же не обеднеем от пары булочек.

Она потупилась, но, тяжело вздохнув, взглянула на него.

‒ Просто вначале ты рассказал о его родителях, потом Лили призналась, как он ей надоел со своей заботой. Вот, и… Тогда, в июне он показался мне нормальным пацаном, не особо забитым и даже не грязнулей. Да и на нас с Туни не кидался и не обзывался. Просто зыркал, как одичавший зверёк, и старался не отсвечивать. Аккуратно ел, да и вообще выглядел опрятно, хоть и откровенно бедно. Мне это показалось хорошим знаком. За ним ведь никто в школе не ухаживал, значит, он сам за собой следил. Или на факультете приучили. И в какой-то момент я подумала, что Снейп заслужил немножечко внимания и благодарности. — Джулс мило покраснела и нехотя призналась: — Я увидела в Мамблз дневник юного зельевара. Знаешь, такой, где всякие интересные факты про редкие снадобья, ингредиенты и о знаменитых отравителях. И много чистых страниц для разных записей. Купила и подарила ему тихонечко на вокзале, пока никто не видел. Не хотела его стеснять. Заодно поблагодарила за нашу вредину. Что возился с ней. Конечно, немного поздно, но сам знаешь…

‒ Это правильно, — после долгого молчания согласился с ней Никита. — Я ни разу не снейпоман, но таким уродам, как его родители, нельзя заводить детей.

Сам Оуэн нередко сталкивался с Тобиасом в пабе. По части выпивки тот был истинным англичанином: много пил, мешая пиво с джином. Вначале сидел сычём над пинтой, но быстро впадал в буйство и лез с невнятными претензиями и жалобами ко всем, до кого мог дотянуться. Зачастую из паба его забирала жена. И тогда начиналось представление.

Обычно миссис Снейп появлялась тихой тенью и застывала напротив несущего пургу мужа. Через какое-то время он замечал её и практически сразу же обрушивал на жену лавину похабной брани, в которой «ведьма поганая» было самым ласковым. При этом завсегдатаи паба не обращали внимания на привычную картину и занимались своими делами.

До отъезда в Кардифф Никита дважды нарывался на этот спектакль и был впечатлён по самое не могу. В первый раз не терпящий подобного отношения к женщинам он вытерпел пару минут и уже поднялся с места, чтобы объяснить Снейпу его неправоту, когда напоролся на горящий неземной радостью взгляд Эйлин.

Эта женщина буквально упивалась эмоциями мужа. Время от времени миссис Снейп что-то шептала, и со стороны казалось, что она старается утихомирить мужа. Но Тобиас заводился только сильнее, а его речь становилась всё бессвязнее.

По воспоминаниям Оуэна апофеоз подобной раскачки всегда был разным. Иногда Снейп с диким рёвом выбегал из паба, отшвыривая по дороге неудачливых посетителей, а Эйлин с выражением вселенской печали шла за ним. Временами он хватал её за руку и вытаскивал под дружный гогот пьяной толпы. В этот раз миссис Снейп сама потянула мужа на выход, а заинтригованный Никита осторожно выскользнул вслед за ними.

На улице Снейпы вели себя как типичные пьяный муж и ведущая его домой несчастная жена. Но чем ближе они подходили к Паучьему тупику, и чем безлюднее становилась округа, тем смелее делалась Эйлин. К концу пути они на равных орали друг на друга, обмениваясь обвинениями и ругательствами. По крайней мере, как расслышал прятавшийся в тенях Никита.

Во время второго явления миссис Снейп в пабе Бежин во все глаза (осторожно и через зеркало) следил за нею. И был неприятно поражён хищным и предвкушающим выражением её лица.

А когда Снейпы ушли, Никита перевёл общий разговор на разыгравшийся спектакль. Собеседники были уже хорошо выпившими и с радостью позубоскалили на предложенную тему. Тем более, что они знали Тобиаса и его жену гораздо лучше Оуэна.

По всему выходила довольно интересная картина, по которой бывшая Принц ни разу не была нежной волшебной розой, печально чахнувшей из-за токсичного поведения мужа-маггла. Из-за того, что Эйлин отличалась определённой сдержанностью (скорее презрением ко всем окружающим), а Тобиас обладал вспыльчивой натурой, у сторонних наблюдателей создавалось впечатление, что злобный муж издевается над забитой женой. Но знающие люди говорили, что в их доме ни дня не проходило без скандала. И очень часто первой заводила шарманку именно Эйлин. Иногда соседям казалось, что Снейпы начинают ругаться просто так, без повода. При одном лишь взгляде друг на друга.

Эти подробности, мягко говоря, были ошеломительными. Но, поразмыслив, Никита пришёл к выводу, что они очень логично объясняли, почему Эйлин, во-первых, вышла замуж за Снейпа, а, во-вторых, не сбежала от него, сверкая полами мантии.

В его действительности такие отношения, где жертва и агрессор не могут существовать друг без друга, а иногда и меняются местами, назвали бы созависимыми. Простые жители Коукворта утверждали, что Тобиас и Эйлин — два сапога пара. Джулия, когда выслушала его соображения об увиденном, без затей обозвала Снейпов психами, которым нельзя доверить даже тараканов.

‒ Ты и Северуса хочешь спасти? — поинтересовался Никита, забирая у женщины коробку с блинами.

‒ Нет, ну что ты! Мне своих забот хватает. Но доброе слово и кошке приятно. К тому же вряд ли парню присылают посылки из дома.

‒ Ты считаешь, ему приятно получать их от презренной магглы?

‒ Я думаю, ему в принципе это может понравиться, — выгнула бровь Джулс. — И возможно, мы когда-нибудь об этом узнаем. Иди, не задерживай Фила, ему спать пора, а мы и так припозднились с отправкой.

За завтраком, по негласной договорённости Эвансы не обсуждали вчерашние видения, а дружно решали, как проведут сегодняшний день. Джулия предложила вначале украсить дом и разобрать оставшиеся завалы ненужных вещей, а ближе к вечернему чаю поехать в Пенрид Ластра. Но жизнь, в лице Петси, внесла свои коррективы.

Неугомонная колдунья заявилась отпросить Туни на командный сбор даров осенней природы по окрестным полям и лесам, чтобы украсить ими площадь к празднику. Взамен Петси преподнесла охапку луговых цветов и трав и угощение от матери.

Петуния с радостью загорелась этой идеей, и Джулия, переглянувшись с Никитой, отпустила её с наказом:

‒ Только сапоги надевай, чтобы ноги не промочить. Туфли мы привезём. И плащ захвати.

‒ Не волнуйтесь, миссис Эванс, дождя не будет, — заверила её Петси. — Наши погодники до завтра солнечный день зачаровали.

‒ Хорошо, тогда встретимся на площади. И обязательно пообедайте…

Но девочки, не дослушав, с радостным шушуканием убежали прочь.

Пока Никита разбирал немногочисленные вещи Оуэна, Джулия сортировала подаренный гербарий и составила неплохие композиции. Потом они вместе расставляли по дому букеты, резали овощи на винегрет (раз уж остались вдвоём — можно пуститься в кулинарные тяжкие).

После обеда переместились на задний двор: Джулия чистила цветник и вязала на рябину свежие ленточки взамен выгоревших, а Никита, к вящему недовольству Фила, занялся совятником. День и вправду был по-летнему жарким, хорошо хоть с осенним прохладным ветерком. Так и тянуло усесться на лавочке, чтобы в компании Каса довольно жмуриться на солнышко и радоваться жизни. Тем более, что Джулс накрыла к чаю щедрый стол.

Когда Никита уничтожил почти всю выпечку и пришёл в благостное состояние, Джулия с хитрющей улыбкой демона-искусителя сообщила:

‒ У меня для тебя две новости. Одна интересная, другая — ошеломительная. С какой начать?

‒ Давай по нарастающей.

‒ Хорошо. В общем, мне пришло письмо от вдовы Сэма Придди, в котором та любезно поделилась своими воспоминаниями о семействе. И, кажется, я поняла, из-за чего бабушкины родственники отказались со мной общаться.

С наследством и вправду вышла занимательная история. Семейные хроники Джулии выдали практически сразу, как только Бэддо подтвердил в магистрате её происхождение и права на наследство отца. Оказалось, что всё это время они хранились в местном архиве.

На официальный запрос глава Мэйфлауэров отписался парой строк и в крайне резких выражениях заявил, что не владеет никаким имуществом рода Придди, где оно, знать не знает, и вообще просит впредь не беспокоить его по этому поводу.

Сами документы на наследство нашлись в конторе Брэдстока, и адвокаты всё ещё занимались его оформлением.

Новостей от вдовы Сэмуайза Придди до сих пор не было, и Джулия считала, что та либо проигнорировала их просьбу, либо ответила отказом, и мистер Бэддо решил не огорчать клиентов такой новостью.

‒ А почему она так долго молчала? — поинтересовался Никита.

‒ Всё просто: Брижин вначале переехала, потом замуж вышла и фамилию сменила. Пока её разыскали, пока она с мыслями собиралась, пока писала ответ. Письмо-то почти на десять страниц. Практически исповедь.

‒ Но ты же мне только самое интересное расскажешь? — заискивающе попросил Никита.

‒ Ладно, слушай сказку, — улыбнулась Джулс. — Жил был Мерфин из рода Придди, славный малый, говорят, неплохой обережник. Он занимался охранными рунами, и, когда глава семейства Мэйфлауэров нанял его зачаровать новые теплицы, встретил деву Маргарет и влюбился в неё. Жена родила ему двух сыновей: старший был обережником, как и его отец, а младший пошёл в мамочку. Потом родился совсем младшенький, да только пробудилось у него наследие прабабки-искателя. Может поэтому, а может по другой причине, но больше жизни любила Маргарет лишь второго сына. Так сильно, что не замечала, каким задирой он растёт.

‒ Слушай, рассказываешь ты, конечно, забавно, но давай без этого всего, — взмолился Никита.

‒ Вредина, — обозвалась Джулия и продолжила нормальным тоном: — По словам Брижин, Маргарет во всём потакала Гвинеду, и тот рос настоящим засранцем. Много хулиганил, творил всякие непотребства. Но у него были сильные способности природника, а у Мэйфлауэров, вот незадача, с каждым новым поколением дар потихоньку слабел, поэтому на мальчишку возлагали большие надежды. А тот в четырнадцать лет разбился насмерть. Решил покрасоваться перед друзьями, полез на строительный кран и сорвался. Мать в горе, семья в депрессии, — искренне вздохнула Джулия. — Но тут выясняется, что она в положении. И Маргарет отчего-то решила, что это непременно будет природник. Рождается Элайджа. По внешности и характеру вылитый Гвинед. Маргарет, естественно, обрадовалась, но уже к двум годам выясняется, что младший сын тоже искатель. В общем, смертельное разочарование.

Джулия наполнила чашку свежим чаем, промочила горло и продолжила:

‒ Её вообще все сыновья разочаровывали. Старший во время первой мировой ушёл по призыву и погиб на западном фронте. Неженатым, — уточнила Джулия. — Дядюшка Сэм не только против воли матери стал профессиональным военным, так ещё женился на подруге детства, которая долго не могла забеременеть и в итоге родила девочку. А Элайджа был вечным напоминанием о погибшем любимце.

Всё окончательно испортилось, когда Элайджа почти сразу после школы сбежал из дома, чтобы не жениться на правильной девушке из подходящей семьи. А узнав, что он взял в жёны какую-то магглу, Маргарет заявила, что у неё больше нет младшего сына. И продолжала так утверждать при любом удобном случае. Даже когда погиб дядя Сэм, и Элайджа стал единственным наследником.

Они немного помолчали, размышляя, каждый о своём. Потом Джулс ехидно хихикнула:

‒ А вот Мерфин от младшенького не отрекался, и это очень злило Маргарет. Брижин пишет, что, скорее всего, именно постоянные скандалы довели его до сердечного приступа. Так что для Мэйфлауэров мы — отрезанный ломоть.

Но главная ирония не в этом. Кузина Гвен — очень сильная природница и владелица роскошной оранжереи на побережье Сассекса под Брайтоном. Выращивает на заказ экзотические цветы и несколько раз в год завоёвывает престижные награды на конкурсах.

Это если вкратце. Так-то Брижин много ещё чего написала. Но там больше всякие подробности о детстве Элайджи и Сэмуайза. И жалобы на стерву свекровь.

‒ И что ты хочешь делать?

‒ С Брижин? Ну, вначале попробую дружить по переписке. А там как масть пойдёт. В любом случае знакомые в Сассексе — это летний отдых на лучшем курорте Англии. А к Мейфлауэрам больше не полезу. Тем более, мать взъелась на Элайджу не только из-за женитьбы. Сейчас, кое-что покажу.

Она достала из кармана плотный пергаментный конверт с уже знакомой эмблемой и молча, с каким-то предвкушающе-хитрым выражением протянула ему послание от адвоката.

Никита бросил внимательный взгляд на лучащуюся нетерпением женщину, но та не отреагировала на его намёки. Поэтому Бежин послушно развернул бумаги и стал их изучать. Всё сильнее обалдевая.

‒ @ля!!! — в какой-то момент не удержался он от экспрессивной оценки прочитанного.

‒ Я за неё, — отозвалась Джулия. — Тебе водички дать?

‒ Лучше водочки, — попросил ошарашенный Никита.

‒ Это я сейчас, — пообещала Джулс и ускакала в дом.

А Никита ещё раз перечитал письмо адвоката о том, что все формальности наконец-то улажены, и Джулия вступила в наследование. Недвижимое имущество отсутствует, но мистер Придди завещал дочери денежные средства.

Приложенное к письму официальное извещение из Кардиффского отделения национального банка Англии гласило, что 19 сентября 1973 года миссис Оуэн Эванс, в девичестве Джулия Придди, стала единственной владелицей счёта, который в далёком 1932 открыл Элайджа Придди. Также клерк сообщал, что в настоящий момент балансе составляет 95 458 фунтов и 6 пенсов. В заключении мистер Аарон Ааронсон заверял миссис Эванс в своей готовности в ближайшее время представить ей полный отчёт о движении денежных средств и выражал пылкую надежду остаться её поверенным клерком.

Перед глазами Никиты возникла запотевшая стопка, а в нос ударил стойкий дух можжевельника. Он залпом проглотил джин и занюхал рукавом. Заполошно бегающие мысли потихоньку устаканились, и вскоре Никита задал самый важный вопрос:

‒ Откуда такие деньжищи?

‒ Мистер Бэддо обещал выяснить, но, думаю, его информация совпадёт с тем, что написала Брижин. После совершеннолетия Элайджа получил наследство от прабабки, точнее от её бездетной сестры, которая завещала деньги племянникам или их потомкам, при условии, что те родятся искателями. Изначально сумма была маленькой, но за почти 100 лет на счёте кое-что накопилось. Поэтому и Сэм, и Элайджа могли с лёгкостью плевать на желания матери. К тому же по завещанию Мервина его жене отошла только вдовья доля: какие-то пару тысяч. А недвижимость и все накопления семьи стали собственностью Элайджи. Он как-то ухитрился выгодно продать дом со всем имуществом, документы передал в архив, а деньги положил на счёт с доверительным управлением, чтобы проценты поживее капали. При этом матери не выделил ни пенни.

Джулия замолчала, давая Никите время осознать новую информацию.

‒ И ей это не понравилось? — предположил он.

‒ Ну что ты, она была просто в восторге, — съязвила Джулс.

‒ Не удивительно. Но тогда почему после смерти Элайджи с его вдовой никто не связался? И как он вообще оставил её без денег?

‒ А вот это, друг мой, правильный вопрос. В банке утверждают, что связывались, но письма возвращались с пометкой «адресат выбыл». Её вроде как пытались искать, но она переехала в Бирмингем, а потом несколько раз поменялись клерки, как результат — путаница в документах, — с грустью посетовала Джулия. — Мистер Бэддо обещал разобраться в этой ситуации, да только что толку осевшую грязь баламутить. Деньги-то Бриони с ребёнком на руках были нужны тогда.

‒ Это охренеть, какая новость, — проронил Никита. — А ты когда узнала?

‒ Позавчера.

‒ Опять отмалчиваешься, — обиделся на неё Бежин.

‒ Я просто в себя приходила от такого подарка судьбы. А ещё боялась, как ты на это отреагируешь, — принялась оправдываться Джулия.

‒ Да нормально я на это реагирую!

‒ Ага, будто я не вижу, как ты в последнее время из-за денег зашиваешься.

‒ Я не… — вскинулся было Никита, но решил не раскрывать ей истинные причины своих переживаний. — Да я из-за Туни волновался. А ещё из-за секции. Всё же тренерство детей — это не ёжик чихнул.

‒ Правда? — обрадовалась Джулия. — Прости, пожалуйста. Просто меня приучили, что мужчина главный добытчик в семье, и жена не должна зарабатывать больше его.

‒ Так-то это правильно, только это же не ты лично эти деньги заработала. Они нам практически даром достались.

‒ Допустим, не даром, — возразила Джулс. — Их на твои кровные нашли.

Они согласно вздохнули и ради разнообразия отвлеклись на Каса. Кот медленно крался к рябине, на ветках которой появились локотрусы. Пока одни с явной заинтересованностью исследовали свежеповешенные ленточки, другие устроили тарзанские пляски по ветвям, спускаясь всё ниже и дразня этим кота.

‒ Ты уже думала, что с деньгами делать будем? — поинтересовался Никита. — Это практически состояние. Я тут случайно узнал — в Пенрид Ластра как раз продаётся дом всего за четыре с половиной тысячи фунтов. Если хочешь, можем посмотреть.

‒ Знаешь, я пока ничего не хочу менять. А насчёт денег есть одна мысль, но я вначале тебя выслушаю?

‒ Ну… По хорошему, это деньги мелких… — начал Никита.

‒ Согласна, я вот так же подумала, — перебила его обрадованная Джулия.

‒ Поэтому надо поделить пополам и открыть им счета. Чтобы после совершеннолетия они получили наследство от деда.

‒ Надо на колледж отложить. И давай кое-какую сумму всё же оставим себе? В качестве НЗ. На тот же самый дом. Или мало ли что… — осторожно предложила Джулия.

Никита посмотрел на цифры в извещении, вспомнил, какими деньгами они располагают в настоящий момент. Девяносто тысяч манили своей доступностью и соблазняли на всякие излишества. Он какое-то время понаслаждался картинами шикарного кутежа и даже представил, как покупает билет на пятизвёздочный круизный лайнер, что отвезёт его в Америку, где находится Гранд Каньон. Ещё можно машину купить, и не ездить на служебной.

‒ Вариант, — тяжело вздохнул Никита, возвращаясь в реальный мир. — Но вначале поговорим с клерком, может, он что хорошее посоветует. Но жить будем на то, что зарабатываем сами. Я просто по-другому не могу. Что?

Джулия, подперев подбородок рукой, смотрела на него с улыбкой умиления. Как бабушка на внука, когда он уплетает её булочки.

‒ У тебя очень выразительная мимика, — огорошила его Джулс. — Ладно, не красней. И радуйся — у меня всё. Больше никаких секретов нет.

‒ Пф, — засмущался Никита, но удержался от порыва рассказать правду. — У меня, вроде, тоже. Получается, мы теперь спокойно можем что-то планировать. Ну, знаешь, без опасения остаться с голой…

‒ Да, нужно только определиться каким путём к великому светлому будущему мы пойдём.

‒ Ты о чём? — удивился Бежин.

‒ Просто я тут немного поразмышляла и пришла к выводу, что у нас с тобой очень… непохожие жизненные философии… — проронила Джулия и выразительно замолчала.

‒ А поконкретнее?

‒ Ладно, поправь меня, если я ошибаюсь. Ты уверен, что будущее предопределено, и в любом случае всё закончится визитом Волан-де-Морта в Гордикову лощину?

‒ Ну да, — удивился Никита, — а как иначе? Поэтому надо проследить, чтобы Лили с Джеймсом смогли защищаться той ночью. А на крайняк, если всё-таки они погибнут, обеспечить Гарри нормальные условия.

‒ Нам?

‒ О чём ты?

‒ Оуэн, а что стало с Эвансами в книге?

‒ Да никто не знает. Роулинг прямо не писала, а теории ходят всякие: от гибели после визита Пожирателей, до смерти в автомобильной аварии. Лично я думаю, что их не стало, когда Лили училась в Хогвартсе, — оседлал любимого конька Никита. — Иначе, зачем она сразу после школы замуж вышла? Наверняка ей некуда было идти. Родители умерли, сестра видеть не желает. А в одиночку выжить в магическом мире, тем более во время военных действий, — покачал он головой и вздохнул, — гиблое дело.

‒ Ну да, ну да… — покивала Джулия. — То есть мы, как эпизодические персонажи, этой истории вскоре станем не нужны?

‒ В смысле?

‒ В коромысле! Смотри, если подготовим девочек к будущим событиям, то мы автоматически выполним миссию. И вполне можем погибнуть тем или иным способом, чтобы сохранить историю неизменной. Так?

‒ Э-э-э.

‒ Очевидно, согласен, — постановила Джулия. — Но вот знаешь что, дорогой? Меня это не устраивает. Ни то, что Лили придётся прятать сына! Ни что муж у неё не удосужится толком защитить жену! Да и Туни мечтает стать стюардессой, а не обихаживать толстого парня во цвете лет!!!

‒ Это ты к чему? — опешил от её экспрессии Никита.

‒ А к тому, что для тебя наша жизнь — это прямая дорога. И максимум мы можем вилять из стороны в сторону, пока не придём в конечную точку.

‒ Не совсем так…

‒ А для меня, — перебила его Джулс, — мир похож на сад разбегающихся дорожек, где неизменна лишь начальная точка.

‒ Допустим, — выдавил после тяжёлого молчания Никита. — А как же Гарри?

‒ Если он должен родиться только для того, чтобы с попустительства взрослых волшебников им дважды заткнули амбразуру — пусть лучше не будет Гарри! — выдала Джулс. — Эти трусы не заслуживают никакого Избранного. И того, чтобы одна двадцатилетняя девочка жертвовала жизнью из-за бездействия Министерства. А другая девочка без поддержки растила проблемного мальчика. И это не говоря про других мальчиков и девочек.

‒ И что ты предлагаешь? — сдерживая ругательства, процедил Никита.

‒ Если станет совсем плохо — соберёмся и уедем, — горько ухмыльнулась Джулия. — В Канаду или в Австралию. Деньги-то имеются…

‒ То есть, сбежим?

‒ Да! И не смотри на меня так. Я прекрасно знаю, что такое воинская доблесть. Один мой прадед погиб на Курской дуге, другой японцев из Манчжурии выгонял. И если кто-то придёт ко мне в дом с мечом — я сделаю всё возможное. Буду умирать от страха, но сделаю. Но в одиночку решать проблемы целой страны?.. Увольте. Да ты сам любишь возмущался тем, как они всей МагБританией дружно косплеили страусов и ничего не делали. Что в первый, что во второй раз.

‒ Не все, — возразил Никита. — Но ты права. Хотя, что ещё ожидать от англичан, которые со времён Вильгельма-завоевателя никого не прогнали со своей земли.

И вроде бы солнце грело по-прежнему, но вечерний ветер всё ощутимее свежел. По крайней мере, Никите не хотелось думать, что это его терзает холодок плохого предчувствия.

‒ Ну и куда нас заведут твои бегающие дорожки? — уже спокойно поинтересовался он.

‒ Не знаю, на то они и разбегающиеся, — пожала плечами Джулс. — Главное, чтобы не туда, где нас нет, а девочки не справились. Ты знаешь, я ведь по-настоящему привязалась к ним и очень не хочу того будущего, о котором ты с таким восторгом рассказываешь. Для всех нас. Особенно после того, как вчера ночью Туни успокаивала. Так что нас двое, а ты один.

Кас с энтузиазмом гонял локотрусов, среди цветов жужжал припозднившийся шмель, из-за соседского забора слышался радостный визг — похоже, к Смитам приехали внуки. День был чертовски хорош. И совершенно не хотелось думать о плохом. Хотя бы сегодня.

‒ Слушай, если ты завязала с украшениями — поехали на праздник, — предложил Никита. — Только давай обратно ты поведёшь? Вир сказал, что тесть расщедрился на три бочки свежей медовухи. Хотелось бы попробовать. Кстати. Мы же теперь можем оплатить тебе права. Так что составь список первостепенных трат, на которые до этого не хватало денег.

‒ Хорошо. А только прям нужных, или можно немного глупостей? — обрадовалась Джулс.

‒ Ты про манекен что ли?

‒ Нет, с этим я решила. Просто кое-то мечтает о колдокамере, — голосом лисы-искусительницы протянула она. — И о курсах магической фотографии.

‒ Не надо, — засмущался Никита. — Пиши только жизненно необходимое. С этими глупостями я сам разберусь.

‒ Ладно, как скажешь. Но предупреждаю — я не считаю это глупостями, — на полном серьёзе заверила его Джулия.

А потом был чудесный вечер в приятной компании, празднично украшенная площадь, группы по интересам, столы с угощениями и медовуха рекой. Люди веселились, наперебой произносили тосты, в которых благодарили ушедшее лето и царящую осень за изобилие на столах и достаток в домах. Подводили итоги прошедшего года, вспоминали добрым словом утраты и горести. Отдельно помянули умерших. Никита переглянулся с Джулией, и она молча забрала у него кружку, чтобы выпить глоток за Эвансов. А когда спустились сумерки и в воздухе запорхали живые светляки, разговоры стали поспокойнее, а музыканты завели романтичную мелодию.

Никита отстранённо наблюдал за веселящейся в компании подружек Туни, за оживлённо сплетничающими Джулией и Элспет, за флиртующим с женой Виром. И за умиротворённо улыбающимся Хэрриотом, что сидел рядом и время от времени приятным тенором подпевал певице. За всеми колдунами, винейдами, сквибами и прочими, что праздновали Мабон и знать не знали, какое будущее им уготовано. Полюбовался на искренне смеющегося Брауна, которого даже поначалу не признал, настолько тот выглядел непривычно расслабленным.

И понял, что готов поверить в сад разбегающихся дорожек. Но только при одном условии: чтобы ни одна из них не завела их в полную…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

© Вера Тарусина, 18.10.2024-05.08.2025

Благовещенск

P.S. Спасибо читателям, что поддерживали, подавали идеи и пинали вперёд.

P.P.S. Автор ушла в творческий отпуск, шлифовать план второй части и приходить в себя после первой. До скорых встреч.