After Homecoming (гет)

Узнав, что Роуди будет отмечать Рождество вместе с ними, Тони был чертовски счастлив. Не хватало разве что Питера и Брюса, но он не знал, где Брюс, и особо не горел желанием был испепеленным взглядом Мэй Паркер. Он знал, что женщина не питает к нему теплых чувств, и понимал, почему. Но он отправил подарки с курьером.

Двадцать четвертого декабря Старк проснулся с красным колпаком Санты на голове и, не заметив его, так и спустился к завтраку.

— Всем доброго утра!

Видеть Старка таким счастливым, не язвящим направо и налево, было непривычно. Но приятно. И в колпаке он выглядел умилительно.

— Действительно доброго, — улыбнулась Пеппер и потянулась, чтобы поцеловать Тони.

Она снова опустилась на стул и хрустнула печеньем. Настроение у нее было праздничным: украшение общих комнат с утра пораньше принесло ей большое удовольствие — как сам процесс, так и результат.

В зеркальной дверце холодильника Тони увидел свое отражение с красным колпаком на голове и рассмеялся, обернувшись к невесте:

— Твоя работа? По-моему, очень мило. Думаю, мне стоит так заявиться на какой-нибудь званый ужин, что скажешь? — он снова подошел к Пеппер и с хитрющей улыбкой откусил краешек её печенья, хотя рядом стояла целая вазочка такого же. — А где Роджерсы?

Когда Шерон и Стива не было рядом, он называл их так, будто они были уже женаты, и находил это уморительным, поскольку представлял, как сильно смутился бы кэп, если бы услышал это.

— Боюсь, никто не удивится, даже если ты придешь в костюме Санты, — фыркнула Пеппер. — Меня только оленем не наряжай. — Глотнув ароматного чая, она поднялась, чтобы сделать Тони тосты. — А Стив и Шерон еще не показывались. Видимо, в честь праздника Стив решил отменить свой традиционный утренний марш-бросок.

— Никаких оленей… миссис Клаус, — он чмокнул ее в губы и забрал у нее хлеб. — Посиди, я сам справлюсь. Спасибо. 

Тони знал о ее положении, и ему было неловко беспокоить беременную невесту. Ему казалось, что все уже видно невооруженным глазом, но на самом деле еще почти ничего не было заметно, и посторонний человек в жизни не догадался бы, что Пеппер ждет ребенка.

— А может, Роджерсы решили провести праздник, не выходя из спальни! — фыркнул Тони, но тут же скривился. — Фу, в голове это звучало не так мерзко и странно.

— Тооооони, — протянула Пеппер, закатывая глаза. — Звучит и вправду так себе, — усмехнулась она.

Загружая в тостер кусочки хлеба, он снова повернул голову в ее сторону и спросил:

— Какие планы на сегодня? Елка и подарки уже есть, украшения есть. Вроде дело за малым — остались еще гости и еда.

— Гости? А мы кого-то звали? Будет еще Роуди и Нат. А еду я заказала, к шести ее доставят.

— Ты забыла про Хэппи, — напомнил Тони, залезая в холодильник за джемом и арахисовым маслом. Ему вдруг захотелось чего-нибудь сладенького. Отточенным движением поймав тосты, он начал намазывать их и спросил: — Будешь?

Пеппер энергично закивала, едва услышав запах арахисового масла, которое раньше терпеть не могла.

— Точно, еще Хэппи! Я просто привыкла, что он всегда рядом.

Перед тем, как подать Пеппер хрустящий сэндвич со сладкой начинкой, Тони демонстративно поднял баночку с джемом и показал ей:

— Не клубничный, персиковый!

Он снова загрузил хлеб в тостер и принялся заваривать чай. Кофе в доме не водилось уже около полутора месяцев, с тех пор, как бедная Вирджиния буквально позеленела, едва учуяв его запах.

— Чем же мы займемся пока?

— Подождем, пока проснутся Стив и Шерон, или прервем их идиллию нетихим Jingle Bells от диджея Пятницы? — шкодно улыбнулась она.

— Пеппер, — он попытался укоризненно отчитать будущую жену, но не удержался и рассмеялся. — Мы подождем, пока они проснутся. Я вот терпеть не могу, когда меня кто-то будит. Тем более, в выходной. Тем более, на Рождество. Лучше давай проведем немного времени наедине? Можем прогуляться или посмотреть что-нибудь. Нам редко выпадает такая возможность, — он вздохнул, понимая, что возможность выпадает редко как раз из-за него.

— Даже, когда тебя бужу я? Но ты прав. Тогда выбирай фильм, — ответила она.

Перспектива уютно пролежать все утро на подушках в обнимку с Тони прельщала ее куда больше, чем прогулка.

— Просыпаться в семь, когда уснул в четыре — всегда мучительно, но это немного легче, когда меня будишь ты, — Старк улыбнулся, достал тосты и, опершись на барную стойку, за которой сидела Вирджиния, приблизился к ней и посмотрел в глаза. — А какой жанр вас интересует, мэм?

— Одно знаю точно: включишь фантастику — укушу, — улыбнулась Пеппер, глядя в теплые карие глаза Тони.

— Фильмы про Санту считаются фантастикой? — рассмеялся он.

— На такую фантастику я согласна, — ответила ему тихим смехом Вирджиния.

— Посмотрим, что нам предложит Нэтфликс. Выбор будет за вами, миссис Старк, — до свадьбы еще было достаточно времени, но Тони иногда «примерял» невесте свою фамилию.

С хрустом доев тост и выпив чай, он спросил:

— Хочешь, мы можем сделать попкорн?

— Только если соленый, — подмигнула она ему и достала пакетик с кукурузой.

Пеппер была рада, что, несмотря на свои первоначальные сомнения, она все же переехала под одну крышу с Тони окончательно, насовсем. Оно того стоило — хотя бы ради таких совместных завтраков, дней, вечеров, когда никуда не надо было спешить, и можно было ловить мгновения простых радостей.

Пока Пеппер ставила попкорн, Тони помыл посуду и, подойдя к ней сзади, обнял со спины и положил руки на ее живот. Они вместе наблюдали, как пакет попкорна раздувается и хлопает в микроволновке.

В воздухе витало спокойствие и предчувствие праздника, но Тони все равно держал ухо востро. Когда Вирджиния доставала готовую кукурузу, он проверял новости на телефоне, но тут же оторвался от своего занятия и снова счастливо улыбнулся, поймав ее взгляд. В одну руку он взял миску с попкорном, а другой обнял невесту, увлекая ее за собой в их комнату. Там, взяв пульт и устроившись под одеялом, он откинул вторую его половину, чтобы Пеп могла лечь рядом.

— Нечасто нам удается так понежиться в кровати, да?

— Слишком уж нечасто, — согласилась Вирджиния, уютно устраиваясь у него под боком. — Пятница, — попросила она. — Всех желающих побеспокоить сбивай на подлете.

В это Рождество Старк чувствовал себя таким счастливым, каким не ощущал себя уже очень давно. Всем было весело, никто никого не хотел убить, они были, как одна семья — кроме, пожалуй, того момента, когда Хэппи сообщили, что Пеппер ждет ребенка, и он понял, что узнает об этом последним из присутствующих. К счастью, Хогана удалось задобрить яблочным пирогом, и никто не пострадал. Рождество выдалось потрясающим.

* * *

Когда Мэй узнала, что Джонсы тоже остаются на Рождество вдвоем, то тут же предложила провести праздник вместе. Питер и Мишель сначала смутились, но Франческа нашла эту идею отличной, и ребятам ничего не оставалось, кроме как согласиться и вместе со старшими заняться подготовкой к празднику.

— Мэй предлагает встречать Рождество у нас, — склонился к уху Мишель Питер. — Готовится переезжать на диван. А нас — в одну комнату… Твоя мама за такое меня запечет вместо индейки, — нервно хохотнул он.

Мишель уже давно не слышала ничего, что вызвало бы у нее настолько противоречивые эмоции. Сначала она улыбнулась, и крепко обняла Питера.

— Наконец-то я буду праздновать день рождения не одна, — тихо сказала она ему на ушко. Но тут же, осознав, что значит это предложение, отстранилась и удивленно посмотрела на него. — А ведь мама и Мэй тоже будут с нами… Черт, я уже представляю, как они будут с нами показушно сюсюкаться и смотреть детские фотки, — она смущенно прикрыла глаза руками и рассмеялась.

— Это будет ужас, — поморщился Питер. — Будь готова к атаке карапузьими фотками, и, надеюсь, ты не станешь надо мной ржать по этому поводу, — он обнял ее.

Она засмеялась, потом снова повернулась к Питеру.

— Но вообще, это классная идея. Правда, Мэй стоит самой позвонить маме — если я ей скажу, она решит, что это я к вам напросилась. А ты насчет мамы не волнуйся, мы же будем хорошо себя вести, правда? — заигрывать у Мишель все еще получалось плоховато, но она надеялась, что Питер поймет ее правильно. — В шашки поиграем, например, — сохранить серьезную мину не получилось, поэтому она тут же рассмеялась.

— Да, пусть сами договариваются, не будем туда лезть — это уж точно, — Питер засмеялся вместе с ней. — А мы будем паиньками из паинек, — он заправил непослушную темную кудряшку за аккуратное ухо Мишель и поцеловал ее в покрасневшую от колкого снега скулу.

— Моя мама сто пудов тоже возьмет альбом, — фыркнула Мишель. — У тебя есть детские фотки, за которые стыдно? Потому что у меня есть, — она со смехом уткнулась лицом в его плечо. — Нет, я не скажу тебе, какие, и буду надеяться, что ты их не увидишь!

— Да мне кажется, у всех такие есть, — усмехнулся Питер.

От нежного прикосновения холодных пальцев и поцелуя она улыбнулась и прикрыла глаза.

— Уже декабрь, а ты все еще без перчаток ходишь, Питер! — с укоризной сказала она, взяла его ладони в свои и попыталась согреть своим дыханием, поглядывая на Питера из-под ресниц.

В школе все считали ее нелюдимой и агрессивной — да что там, она сама себя такой считала — но благодаря Питеру она узнала, что может быть нежной и заботливой.

— Не люблю перчатки, — ответил он и поспешил успокоить ЭмДжей: — Не заболею я, не переживай.

Но забота Мишель была приятна, как ни крути, и он залюбовался тем, как мелкие снежинки лежат на ее длинных ресницах и волосах.

Вскоре наступило двадцать четвертое декабря. После разговора с Мэй Франческа с удовольствием приняла приглашение, и днем они с дочерью приехали к Паркерам.

На пороге их встретила Мэй.

— Здравствуйте, Мэй, — улыбнулась Мишель.

— Привет, Мишель. Здравствуйте, Франческа, приятно, наконец, познакомиться с вами лично, — Мэй протянула руку маме Мишель.

— Взаимно, — улыбнулась гостья и, передав пакеты Питеру, пожала руку его тете. — Мими много про вас рассказывала. Хорошего, конечно.

Паркер, повесив куртку недовольно поджавшей губы Мишель, принял из рук ее матери пальто.

— Началось, — тихо шепнул он ЭмДжей и подмигнул.

Мишель сразу повеселила и усмехнулась ему в ответ.

— Мэй, может, вам чем-нибудь помочь? — вежливо спросила она.

— Спасибо, было бы здорово. Мы как раз возимся с яблочным пирогом. Поможешь Питеру с начинкой? — улыбнулась Мэй.

На кухонном столе лежало несколько круглых и румяных яблок, тут же стояли и баночки со специями. На раковине лежала ожидающая своей участи индейка, и хозяйка немного тоскливо на неё взглянула, понимая, что до чертиков боится испортить главное блюдо. Заметив замешательство Мэй, Франческа, как раз только что приготовившая смесь из специй, принялась натирать ею птицу.

— Поможете с апельсинами и чесноком, Мэй? — попросила она, беря дело в свои руки.

Миссис Джонс обернулась на детей, украшающих пирог какой-то ерундой, вылепленной из теста, но, похоже, отчаянно веселящихся, и улыбнулась сама. Мэй чувствовала себя немного неловко — ее гостьи разбирались в готовке куда лучше нее — но никто не ставил ей это в упрек, и она с радостью приняла их помощь.

А Мишель и Питер тем временем закончили выкладывать на пироге цветочки из теста. Они вдоволь наигрались в гляделки — уши Питера краснели, как два помидора. Мишель спросила:

— А что мы сначала поставим? Птицу или пирог?

В ответ на это Мэй задумчиво вздохнула, поняв, что не спланировала все должным образом.

— Наверное, пирог, он быстрее испечется.

— Ну да, а птица как раз пропитается, — кивнула Франческа и отложила иголку, чтобы вымыть руки. — Что у нас еще? Соус и закуски… — задумчиво протянула она.

Через два часа на столе стояла индейка, к ней — клюквенный соус и картофельное пюре, яблочный пирог тоже был готов и дожидался своего часа. Поставив в духовку имбирные пряники, Мэй вышла к гостям, держа в одной руке бутылку красного вина, а в другой — тоже бутылку с чем-то красным внутри.

— Это безалкогольный глинтвейн. Виноградный сок с пряностями, — она бросила на племянника многозначительный взгляд, без слов напоминая, как она испугалась за него, когда он напился.

Бутылку с соком она передала Мишель, а Питеру вручила нож для разделывания птицы. Миссис Паркер попыталась улыбнуться, но улыбка вышла немного грустной. По традиции, индейку на Рождество всегда резал Бен.

Питер тоже прекрасно помнил, как дядя резал рождественскую индейку, поэтому сказать, что он волновался, впервые сам выполняя такое символическое действие — значило не сказать ничего. Однако он с этим справился.

Разложив куски по тарелкам, Питер сел и наполнил бокалы — Мишель и свой — ароматным глинтвейном.

— С Рождеством, — улыбнулся он. Мэй открыла вино и тоже налила себе и своей новой знакомой.

— С Рождеством! С Рождеством! — повторили за Питером все остальные.

Благодаря тому, что над ужином они хлопотали все вместе, он получился очень вкусным и по-домашнему трогательным. Увидев, как Питер накладывает картофельное пюре, Мэй улыбнулась и сказала:

— Я помню, как ты, когда был маленький, всегда просил, чтобы тебе пюре выкладывали ложкой для мороженого. Видимо, в виде шариков оно казалось тебе более вкусным.

Мишель хихикнула и погладила под столом ногу Питера своей ногой. Начинался марафон неловких историй из детства. Ей хотелось узнать истории о Питере, но не хотелось, чтобы мама рассказывала про нее.

Ответив на прикосновение Мишель, Питер улыбнулся тете, решив не усугублять неловкость:

— Конечно, так было вкуснее, это же шарики!

Франческа улыбнулась воспоминанию Мэй и, смеясь, спросила у дочери:

— А ты помнишь, как оторвала в торговом центре бороду у Санты? — и пояснила для остальных: — Почуяв маскарад, она не успокоилась, пока не вывела его на чистую воду и не убедилась в своей правоте.

Питер удивленно взглянул на Мишель:

— Так ты, оказывается, с детства разоблачительница парней в костюмах? — едва слышно шепнул он ей на ухо, потешаясь, пока Мэй и Франческа болтали.

Мишель чуть соком не подавилась от смеха, когда мама напомнила про эту старую историю.

— Помню-помню. Я тогда наделала много шуму. Больше мы в тот торговый центр не ходили, — Мишель смеялась, и ей было совершенно не стыдно.

И на вопрос Питера она ответила так же тихо и с лукавой улыбкой:

— Ага. Хобби у меня такое.

Тем временем Мэй побежала на кухню, чтобы достать из духовки имбирные пряники. Вернувшись, она спросила у гостей, будут ли они есть пирог с чаем, или же надо достать из холодильника эгг-ног.

— Эгг-ног! — радостно отозвалась Мишель.

Этот напиток для нее был одной из причин любить Рождество.

— Поддерживаю! — Питер подмигнул Мишель.

Потягивая холодный и сладкий напиток, ЭмДжей заметила, что Питер испачкал нос в сахарной пудре с пирога, и стерла ее большим пальцем. Франческа и Мэй переглянулись, но ничего не сказали.

Никто из присутствующих не говорил этого вслух, но все думали, что это Рождество вышло намного более счастливым, чем предыдущее. Паркеры в прошлом году оплакивали Бена, а Джонсы… Джонсы терпели присутствие пьяного Сэма. Правда, поначалу он казался Мишель хорошим, однако, стоило ей узнать своего гипотетического отчима поближе, как она поняла, что это ужасный человек.

Но сейчас все было по-другому.

* * *

Питер уложил подарки под елку и прошмыгнул в комнату, прикрыв за собой дверь. Верхний ярус решительно заняла Мишель, заявив, что ей тут нравится. Франческа осталась ночевать в комнате Мэй — она собиралась спать на диване и сторожить детей, но миссис Паркер отговорила ее, убедив, что ребята будут разумными и точно не станут делать глупостей.

Мишель лежала на кровати, когда в комнату вошел Питер. Она отложила телефон, на котором читала очередную книгу — бумажные мама с собой тащить запретила — и улыбнулась ему. Потом быстро спустилась по лестнице и чмокнула его в губы.

— Нам нужно будет вести себя очень-очень тихо, — прошептала ЭмДжей с шкодной улыбкой.

— Да, — шепнул Питер, обвивая ее талию руками и целуя, не удовлетворившись целомудренным чмоком. — Мы постараемся. Но Мэй в гостиной, и она смотрит телевизор, хоть и негромко, — улыбнулся он, прижимая Мишель к себе.

От поцелуя — или от большущей вероятности попасться — у обоих перехватывало дыхание. Оторвавшись от губ Питера, Мишель снова улыбнулась и спросила:

— Помнишь, ты звал меня на свадьбу к Старку? А у тебя есть галстук? Я бы хотела попробовать кое-что…

Питер удивленно посмотрел на нее, но подошел к шкафу и, выудив оттуда неширокую полоску черной ткани, протянул ее Мишель.

— Поиграем? — Мишель взяла галстук и добавила: — Я завяжу тебе глаза, но дам полную свободу рукам и губам, а сама смогу смотреть, но ничего не трогать. А потом поменяемся. Согласен? — она подняла галстук, уже готовая завязать ему глаза, ожидая только его одобрения.

— Звучит… — от предложения Мишель у Питера перехватило дыхание и вспыхнули щеки, — волнующе. Да, — сглотнул он, — согласен.

Мишель довольно улыбнулась и завязала ему глаза, при этом чмокнув в губы.

— Как ощущения? Темноты не боишься? — насмешливо спросила ЭмДжей.

— Необычные, — признался Питер. — Но, сдается мне, дальше будет только лучше.

Помня о правилах игры, он притянул ее к себе, целуя, надеясь, что Мишель и его собственное чутье не дадут ему грохнуться и наделать шума. Нарушая собственные правила, ЭмДжей обняла его за шею, чуть поглаживая короткие волоски на линии роста волос.

— Говорят, что отсутствие одного чувства обостряет остальные.

— Еще как… — шумно выдохнул Питер, поднимаясь ладонями выше ее талии, пока не наткнулся… на что-то разочаровывающе плотное под руками.

Он на пробу сжал пару раз, но почувствовал только, как пружинит поролон.

— ЭмДжей? — удивленно вскинул он брови. — Что за броня?

Мишель рассмеялась.

— Я решила попробовать надеть красивое белье. Хочешь посмотреть? — двумя пальцами она приподняла повязку на одном глазу, что сделало Питера похожим на пирата.

Питер запоздало кивнул.

— Можно? — шепнул он, взявшись за край ее футболки, прежде чем потянуть вверх.

— Можно, — кивнула Мишель, поднимая руки.

Сердце колотилось так, что, казалось, будто оно вот-вот остановится. Мишель сама не знала, что делала, но старалась держать себя в руках.

Футболка была отброшена в сторону, и Питеру открылся вид на чудесный образец индустрии женского белья — изящный розовый бюстгальтер с серыми кружевами и лямками. Мишель подумала, что ее щеки сейчас такие горячие, что на них можно было бы печь панкейки.

— Скажи что-нибудь, — со смущенной улыбкой прошептала она. Это был первый раз, когда Питер видел ее без футболки.

— Ох… — Паркер не сдержал восхищенного вздоха, глядя на полуобнаженную Мишель. — Ты потрясающе красивая, — признался он запальчивым шепотом.

— Это правильный ответ, — Мишель хихикнула, а потом «сексуально», как ей казалось, прищурилась, подошла поближе к Питеру и прошептала: — Признай, тигр, ты отхватил джекпот!

И тут же рассмеялась, уткнувшись ему в плечо.

— Это та-а-ак тупо! Господи! Почему в фильмах это выглядит красиво? Никто на свете так не говорит.

Она улыбалась, прижимаясь к нему, затем погладила его по шее и отстранилась, все еще едва сдерживая смех.

— Флирт — это точно не мое! Да, «тигр»?

Питер со своими вечно горящими ушами, трогательно торчащими в разные стороны, щенячьим взглядом и почти всегда сжатыми в напряженную ниточку губами, был так же похож на тигра, как она — на динозавра.

— Хочется верить, что мне не надо быть «тигром», чтобы понравиться тебе, как и тебе — флиртовать, чтобы завести меня…

Питера несло, но он говорил чистую правду.

— Это верно, — Мишель перестала хохотать, но все еще улыбалась. — Ты мне очень нравишься.

— Если я надену повязку, ты позволишь мне его снять? — указал он взглядом на лифчик.

Когда он спросил разрешения избавить ее от еще одного предмета гардероба, она вздохнула, активно закивав, и надвинула ему повязку на глаза.

— Я в нем себя чувствую как лошадь в какой-то гребаной сбруе, — фыркнула ЭмДжей. — Он просто ужасно неудобный. Я так привыкла к спортивным, в них ничего не мешает… — она взволнованно хватанула ртом воздух, ощутив на спине горячую ладонь, на ощупь ищущую заветную застежку.

С одной стороны, ей хотелось ему помочь, а с другой — эти поглаживания кончиками пальцев тоже были очень приятны. Так же, как и его улыбка. Усмехнувшись, она подошла поближе и поцеловала Питера в губы.

Питеру пришлось задействовать обе руки, чтобы, наконец, совладать с застежкой. Огладив лопатки-крылья, очертив их и линию позвоночника пальцами, поймав от этого лишь дополнительные мурашки возбуждения, он перешел к груди, сжав ее в ладонях и почувствовал, что теряет голову. Он — все так же с завязанными глазами, по памяти — повел Мишель к кровати, понимая, что если сейчас не присядет, то растечется перед Мишель возбужденной лужицей.

Затея с галстуком была более чем удачной. Наблюдать за Питером было бы уморительно, если бы Мишель не испытывала того же самого. Она, так же, как и он, шумно дышала, глупо улыбалась и чувствовала тепло по всему телу, потому что сердце перекачивало кровь на какой-то уже сверхзвуковой скорости. Они присели на кровать, Мишель приблизилась к Питеру и, легонько чмокнув его в мочку уха, сказала:

— А теперь сними повязку и повяжи ее мне.

— И ты позволишь мне смотреть? — улыбнулся Питер, сжимая пальцами ее соски. — Ну хорошо, — Паркер снял с себя галстук и повязал его на лицо Мишель.

— Да, но не трогать, — она мягко и немного неохотно убрала его руки со своей груди и потянулась, чтобы снять с него футболку. — Я думаю, что это будет честно, правда? Можно? — Мишель села ему на бедра.

С закрытыми глазами она куда отчетливее слышала, как они с Питером сопят, чувствовала, как горят ее щеки, и ощущала запах имбирных пряников, которые Мэй оставила в комнате Питера не то на случай, если они оголодают посреди ночи, не то для «Санты».

— Конечно, — он ради чистоты эксперимента завел руки за голову, наслаждаясь открывшимся видом: как вздымается небольшая, но красивая грудь Мишель в такт ее взволнованному дыханию, как горят ее щеки, когда она, слепо касаясь пальцами его тела, изучает его.

Избавив его от футболки, Мишель начала водить руками по его точеному торсу, не слишком стараясь скрыть свою очень довольную улыбку. Конечно, ее интересовали не только кубики пресса — она осторожно гладила его кончиками пальцев по шее, по линии челюстей, скулам и губам. Затем она осторожно наклонилась к нему поближе, чтобы поцеловать его в губы, и почувствовала, как это приятно, когда горячая голая кожа соприкасается с такой же горячей и голой кожей. А самым приятным было то, что рядом с Питером она чувствовала защищенность и комфорт. И она надеялась, что это взаимно.

Сейчас, когда Мишель буквально лежала на нем, Питер не удержался и опустил руки на ее талию, отвечая на поцелуй, а потом и вовсе перевернул ее на спину, нависая сверху, покрывая поцелуями шею и плечи. Ему очень хотелось спуститься губами ниже, но он медлил, слишком боясь потерять голову сейчас, когда буквально за стенкой были его тетя и мама Мишель.

Одной рукой Мишель прикрывала себе рот, боясь застонать в полный голос, а другой зарывалась пальцами в непослушные каштановые волосы Питера. Он играл уже совсем не по правилам, поэтому и она сняла с себя повязку.

Почувствовав, как Мишель ощутимо потянула его за волосы, Питер не без усилия отстранился, тяжело дыша, понимая, что еще чуть-чуть — и он будет не в состоянии держать себя в руках совсем.

Все еще с закрытыми глазами он, болезненно возбужденный, облизал пересохшие губы и коснулся пальцами ее пальцев. Мысль о том, что сюда в любой момент может кто-нибудь войти, помогла охладиться, и Питер, взглянув на Мишель, легко поцеловал ее смуглое острое плечо. Мишель села рядом с Питером, все еще немного разочарованно сопя.

— Да, ты прав… Вдруг они зайдут, — она положила голову ему на плечо.

— Мы сами на это подписались, — чуть смущенно улыбнулся он, погладив ее по волосам и подгреб к себе футболку на всякий случай, не торопясь, впрочем, отдавать ее ЭмДжей. — Я хочу, но не так, — кивнул Питер на дверь.

Заметив лежащий на подушке бюстгальтер, Мишель фыркнула от смеха.

— Я думаю, что, если ты уснешь в обнимку с этим, то они могут что-то заподозрить.

Она встала и кинула лифчик на второй этаж кровати, затем подняла свою футболку и медленно ее натянула.

— Да, я совершенно точно отправился бы пятый угол искать, — тихо рассмеялся Паркер. — Слава богу, я всегда могу уползти на потолок.

Возле стола Питера валялся раскрытый рюкзак, из которого выпала маленькая картонная коробочка с весьма характерным изображением.

— А вы подготовились, мистер, — она ухмыльнулась и положила коробочку обратно в рюкзак. — На самом деле мне приятно, что ты достаточно ответственный, чтобы позаботиться об этом. Спасибо, — она подошла к Питеру, сидящему на кровати, и поцеловала его.

— Ну… да, — кивнул Питер, опустив то, что позаботилась об этом проницательная Мэй, а он решил оставить презервативы в сумке на всякий случай. — Я рад, что ты так реагируешь, — обнял он ее, быстро поцеловав в щеку.

— Доброй ночи, — она отстранилась, улыбнулась и залезла на свою полку.

И тут же свесилась с нее, все еще улыбаясь:

— Поверить не могу, что мне завтра исполняется шестнадцать.

— Я смогу поздравить тебя самым первым, — улыбнулся снизу Питер.

— Я буду ждать, — улыбнулась Мишель и снова легла.

Забравшись под одеяло, она закрыла глаза, но уснуть было задачей не из легких. Чтобы перестать думать о том, до чего они не дошли, она попыталась думать о чем-то неприятном, вроде еды из школьной столовой и открытых проявлений мизогинии в СМИ, но эффект от таких мыслей оказался слишком сильным — всю ночь ее мучили кошмары.

* * *

— Доброе утро, именинница, — Питер разбудил Мишель поцелуем, зависнув над ней. — Все еще спят. Поздравляю с шестнадцатилетием, — улыбнулся он.

Питер решил поздравить ее отдельно, чтобы избежать неловкой ситуации — ведь Франческа не знала о его секрете, а подарок был весьма тематическим.

Мишель была из тех людей, кто с утра с трудом функционирует, поэтому, получив поцелуй от свисающего с потолка бойфренда, она лишь довольно хмыкнула и ничуть не удивилась.

— Спа-а-асибо, — она зевнула, чуть запоздало прикрыв рот ладонью. Волосы, собранные вчера в хвост, за ночь распустились, и теперь кудряшки рассыпались роскошной копной, которую она сама считала жутко неаккуратной и похожей на воронье гнездо.

Дождавшись, пока ЭмДжей проморгается ото сна, Паркер положил перед ней небольшую бархатистую коробочку.

Подарок быстро разбудил Мишель. Первой реакцией стало удивление. Увидев коробочку, она застыла на месте, и ее глаза будто стали больше раза в три. Потом пришло сомнение. Ну, в самом деле, Питер же не настолько сумасшедший, чтобы сделать ей предложение. Им же всего шестнадцать! И, наконец, облегчение, пришедшее вместе с открытием коробочки. Там были две сережки в виде маленьких паучков.

— Они чудесные, — она поцеловала Питера в губы. — Спускайся с потолка, пожалуйста. Ты не поможешь мне их надеть?

— Я никогда этого не делал, — предупредил он.

— Я не люблю сама надевать сережки, — призналась ЭмДжей. — Я была маленькой совсем, когда мне прокололи уши, и дырки пробили неудачно. Вот и не получается…

Она прикрыла глаза и улыбнулась, чувствуя рядом дыхание Питера, который осторожно вдевал серьги ей в уши.

На самом деле это было не просто украшение. При помощи точнейших инструментов в мастерской мистера Старка в одну из сережек был вставлен микроскопический трекер новейшей разработки, позволяющий в случае необходимости в два счета найти Мишель и даже услышать, что происходит вокруг.

Точно такой же девайс был вживлен в часы Мэй, но ни той, ни другой Питер об этом сообщать не собирался. Он догадывался, какова может быть их реакция — особенно у свободолюбивой ЭмДжей — и решил попросту не искушать судьбу.

— Тебе идет, — улыбнулся он. — Я был бы рад, если бы ты их носила.

— Спасибо! Я обязательно буду их носить. Мне очень нравятся паучки, — она улыбнулась и снова чмокнула его.

— Как паучку — приятно слышать, — он успел ее поцеловать и спрыгнуть вниз, прежде чем в комнату заглянули Франческа и Мэй.