За тебя (гет)

Отключив связь, Леонардо осторожно, чуть неуклюже для себя недавнего, поднялся, потянулся, расправляя затекшие мышцы. Разговор с мастером затянулся, даже при том, что он не вдавался в подробности, что же именно с ним приключилось. Точнее, не совсем с ним. Леонардо бросил краткий обеспокоенный взгляд на Шредера. Тот так и не пришел в себя, дышал тяжело, с присвистом и каким-то неприятным хлюпающим звуком, что особенно не нравился черепашке. Однако и хуже вроде бы как не было.

Он для верности подошел еще раз, проверить. Отпихнул подальше в сторону снятые, дабы не мешали осмотру и лечению, доспехи Шредера. Так же, как и его собственное оружие и обмундирование, перепачканные кровью, пылью и копотью. Лео худо-бедно удалось с помощью найденной тряпицы отчистить мечи, остальное он малодушно оставил до дома; чужое и вовсе не стоит внимания. Придет в себя, сам и займется… если еще понадобится. Леонардо зло обругал себя за это малодушное «если».

Он осторожно присел на корточки рядом с раненым, стараясь не тревожить лишний раз поврежденную ногу — временная повязка и без того набрякла, пропитавшись кровью, вот-вот норовя слететь, а заменить не на что. Пока. Леонардо еще раз внимательно всмотрелся в бледное даже в полумраке лицо Шредера, проверил пульс. Вроде как все ровно… может, и обойдется. Учитель с парнями явно еще не скоро, а он обернется мигом, пока не нагрянула полиция.

От порога Лео еще раз оглянулся. Мысленно прикинул расстояние от их убежища до места, где они настигли последнего обидчика Эйприл. Приоткрыв дверь на дюйм, напряженно прислушался. Врожденная осторожность, помноженная на привитые навыки, были явно против намерения черепашки. Да и дурацкая, в общем-то, затея. Впрочем, что во всей этой вендетте — если уж начистоту — не дурацкое? Леонардо тяжело вздохнул. Учитель наверняка так и сказал бы… да, поди, и скажет. Но раз уж он ввязался в это дело, надо его достойно завершить. Поставить, так сказать, точку. Пока позволяют обстоятельства.

* * *

Микеланджело не узнавал родное логово. Да, вот так, прожив в нем полные пятнадцать лет (если учитель не напутал с подсчетами) и зная каждую трещинку на бетонном потолке, каждый поворот трубы, служащей лестницей на противоположную сторону канала за «парадным входом», — не узнавал. Такая суматоха стояла тут разве что накануне Рождества или же ответственной вылазки, вроде того случая, когда Технодром впервые телепортировался на Землю. Много шума по важному случаю.

Но вот сегодня… Микеланджело искренне не понимал, что же случилось на этот раз. Ну да, произошли какие-то неприятности в доках Манхэттена, если верить радио — «Шестой канал» на этот раз запаздывал с экстренным репортажем. Как же не хватало сейчас Эйприл, обязательно рискнувшей бы показать все случившееся крупным планом и непременно оказавшейся бы неподалеку. Вот стопудово! Да и сама она наверняка огорчится, что пропустила такое крупное дело. Майки огорченно вздохнул. Что поделаешь?..

Правду сказать, куда-то запропастился Лео… Но, когда он выходил с младшим на связь, то выглядел вполне живым и здоровым… ну, то есть, голос его звучал как обычно. Однако… Майки проводил взглядом Рафаэля, вопреки привычкам увязавшегося за учителем. Нет, что-то не так. Раф, конечно, часто цапается с Лео, но помочь ему не отказался бы точно. И уж тем более, не рискнул бы спорить из-за этого с учителем. Но ведь спорил же…

— Мастер Сплинтер, — Рафаэль остановился в проходе, нервно крутя ладонью рукоять любимого оружия у пояса. — Я не то чтобы не был согласен с вами, но… вы уверены, что это действительно необходимо?

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил ему Донни. Изобретатель, а по совместительству часто и лекарь всего черепашьего семейства, не видел в решении учителя никакой проблемы — лишь возможность проверить в действии кое-что из недавно изготовленных аппаратов. Правда, запас лекарств придется пополнять… что поделаешь, чем-то приходится жертвовать ради благого дела. Дон очень надеялся, что оно и правду таким окажется.

— Безусловно, Рафаэль, — Сплинтер вышел из комнаты, придерживая левой рукой висящую на плече сумку. На вид она выглядела довольно увесистой, однако Рафаэль, в расстроенных чувствах, даже не сообразил предложить учителю помощь. Остановившись напротив сына, внимательно и серьезно посмотрел ему в глаза. — Ради Леонардо.

— Ну, разве что только для него, — ворчливо сдался Рафаэль, проверяя остроту лезвия сая пальцем и снова пряча его в открытые ножны. И, бросив недовольный взгляд на любопытного младшего, поспешил покинуть гостиную. Отвечать сейчас на вопросы желания не было никакого.

* * *

Он не ошибся в расчетах, вернулся вовремя и даже успел немного перевести дух, чтобы не выглядеть запыхавшимся. Леонардо мог бы гордиться собой за это… мог бы, если бы душу не съедала тревога. Нет, учитель согласился помочь без лишних вопросов, даже зная о присутствии в непосредственной близости заклятого врага, тоже раненого, однако… умолчал, что основная помощь нужна была не ему, а как раз-таки этому самому врагу. Леонардо не хотел напрягать этим братьев, надеялся управиться сам, лишь бы получить все нужное для первой помощи, но не был уверен в успехе.

Он вздрогнул, услышав еле слышный шарк металлической крышки по бетонному полу — той самой, выходящей в канализацию. Сердце колотилось, казалось, где-то у самого горла. Темноту прорезал теплый желтовато-млечный свет фонарика, и Лео поспешно шагнул в этот луч, привлекая к себе внимание. Пусть братья для начала увидят его, убедятся, что с ним все в порядке, что Шредер не причинил ему вреда и не сможет причинить, даже если вдруг взбредет такая дурь.

Первым был учитель, и у Лео немного отлегло от сердца. Он почтительно склонил голову и отступил на шаг в сторону. Раненая нога норовила отняться, и, похоже, Сплинтер заметил это. Опустив ладонь на плечо сына, он жестом велел ему присесть, что Леонардо проделал с особой охотой. И уже открыл было рот заговорить…

— Лео, — Майки бросился к брату и стиснул в объятьях. Тот непроизвольно охнул. — Хвала пресвятой пицце, ты в порядке.

— Почти, — Лео поморщился, перенося вес на другое колено, и слегка отстранил от себя младшего. — Я тоже рад тебя видеть.

— Что-то тут темновато, — деловито заметил вошедший следом Донателло. — Проблемы с освещением?

Он оглянулся по сторонам, ища распределительный щит или хотя бы обычный выключатель, чтобы разобраться, в чем дело.

— Скорее с конспирацией, — Леонардо протестующе махнул рукой. — Та драка была совсем недалеко, и скоро тут будут копы. Обойдемся тем, что есть.

Донателло что-то недовольно буркнул себе под нос, типа того что работать в таких условиях — только себе вредить, однако спорить не стал, завозился с фонариком, настраивая его яркость.

— Эта рана получена, — Сплинтер коснулся ладонью повязки и многозначительно сощурился, — в той самой драке?

— Да, учитель, — Леонардо виновато потупился.

Вошедший последним Рафаэль этих слов не слышал. Но зато хорошо видел: Дон наконец настроил фонарик, и его свет приглушенным веером рассыпался по полу, минуя лишь дальних углов. И в этом свете задиристый черепашка наконец рассмотрел, как досталось их брату. Мгновением позже он рассмотрел и возможную (более чем вероятную) причину этого — и в том ли беда, что негодяй сейчас неподвижен? Приглушенно рыкнув и сжав правую ладонь на рукояти сая, Рафаэль рванулся вперед.

Однако Леонардо успел заметить его движение и, как бы слаб ни был, успел наклониться и ухватить брата за колено: дотянуться выше, не поднимаясь, он не сумел. Рафаэль запнулся и сердито оглянулся на помеху своему движению:

— Какого черта…

— Это не он, — тихо, но четко проговорил Леонардо, не отрывая взгляда и не отнимая руки.

— А кто тогда? — огрызнулся Раф.

— Долгая история, — Лео вздохнул. — Потом расскажу.

— Ну уж нет, приятель, — Рафаэль присел на корточки, пристально глядя на брата сверху вниз. — Хорош уже темнить. Здесь и сейчас, пока Дон тебя перевязывает.

— Нет, — Лео дернулся, одновременно оглядываясь и на брата, что уже открыл свою переноску, расстилая возле стены изрядный кусок полиэтилена, и на учителя, что начал распутывать неумелый узел его повязки. — Сначала… его.

Он кивнул в сторону Шредера.

— Пожалуйста, — добавил Лео совсем тихо.

Рафаэль презрительно фыркнул, выпрямился, упирая руки в бока.

— А больше ему ничего не надо? Может, ключ от логова, а? Пусть спасибо скажет, что я не…

Он запнулся, когда Сплинтер перехватил его за локоть.

— Помоги Донателло, — велел он коротко и вроде бы негромко, но Рафаэль не посмел возразить. — А я посмотрю, что случилось с Ороку Саки.

— Я помогу, — неожиданно вызвался Майки. Под руководством Донателло он уже расставил на клеенке, устланной толстым слоем газет с одного конца, принесенное и подошел ближе.

— Уж ты поможешь, — фыркнул Раф, игнорируя обиженный взгляд младшего. — Давай лучше к мастеру, там хоть напортачишь — не страшно.

Подошедший следом Дон окинул внимательным взглядом ранение старшего, кивнул своим мыслям.

— Здесь вы и правда справитесь сами, — вынес вердикт он. — Только, Лео, не перетягивай слишком сильно на этот раз.

— Ладно, давай сюда свою лапу, — буркнул Раф, сдаваясь. Бросил через плечо, не оборачиваясь: — Мелкий, тащи сюда антисептик. И пинцет.

— Последнее не надо, — возразил Лео. — Навылет прошло.

— Не учи ученого, — мгновенно окрысился тот, ткнув пальцем в рану на плече, о которой Лео, честно говоря, успел позабыть. И, дотянувшись, отвесил брату несильную оплеуху.

— Я тоже рад тебя видеть, Раф, — слабо улыбнулся тот.

Честно говоря, с перевязкой своей раны Леонардо справился бы и сам, но часто ли Раф так открыто проявляет заботу и беспокойство? Ради такого исключительного случая и потерпеть можно.

— Болван, — буркнул Рафаэль, пряча за грубыми словами тревогу. Обтер ладони смоченной спиртом тряпицей и наклонился ближе, почти заслоняя свет. — Чертов лидер, как ты вообще до такого додумался — потащиться туда? Да еще одному.

— Я был не один, — тут же возразил Леонардо.

— Оно и видно, — скептически фыркнул Рафаэль, локтем стер попавшую на нос паутину, не отвлекаясь от дела. — Знаешь, может, ты бы даже лучше один сунулся — целее бы был. Серьезно.

— Один я бы не был вообще. Как и он, — тихо ответил Леонардо. Перехватил руку Рафаэля и заглянул в глаза, словно стараясь заморозить взглядом. — Можешь верить или нет, но он спас мою шкуру один раз.

Рафаэль недоверчиво хмыкнул, но спорить не стал. Чего, в самом деле, только не бывает на свете! Он бы в жизни не подумал, что мастер Сплинтер потащится сюда, чтобы вытаскивать с того света Железноголового — это при всех-то пакостях, что тот им делал, при том, что Шредер превратил его в крысу и не раз пытался убить. Впрочем, Рафаэль всегда не слишком хорошо понимал логику учителя.

И Лео, похоже, удался весь в него. Ну и ладно, главное, что цел, и плевать на все остальное. Рафаэль затянул повязку потуже, потом, вспомнив слова Дона, ослабил немного.

— Ну, теперь-то вы квиты, — почти миролюбиво буркнул он и подал руку старшему, помогая подняться. — Можешь уже домой ползти помаленьку.

К его удивлению, Леонардо мотнул головой, не соглашаясь.

— Потом. Извини, Раф, — он сжал плечо брата, отводя взгляд. Свободная рука нервно теребила концы повязки. — Пока что мне придется остаться.

— С ним, что ли? — Рафаэль недоверчиво скосил глаза на Шредера. — У него свои уроды есть, вот пусть они и…

— Нет, — перебил его Леонардо неожиданно жестко. Он вовсе не собирался говорить, сколь много помощи реально получить от «уродов» (которых сам готов был так называть), хотел лишь напомнить о долге чести, который ему, Леонардо, предстоит отдать…

— Леонардо, — позвал его Донателло, поднимая голову. — Иди сюда на минутку.

Рафаэль лишь сплюнул, глядя в спину удаляющемуся брату. И ковылял-то как можно скорее, на хромоту свою наплевав — и ради кого? Жестянки этой, доброго слова не стоящей?

— Я чего-то не понял, — обратился к нему Майки: Раф отсылал его передать уже не нужное снадобье мастеру. — А кто это так потрепал Шредоголового? Я думал, с ним никто не сладит.

— Он тоже наверняка так думал, — Рафаэль шумно выдохнул. — Это ты лучше Лео спроси, он тут был, и зацепило их тоже на пару. И лечиться тоже так же будут, — не удержавшись, съехидничал он.

— Это хорошо, — неожиданно порадовался Майки, — вместе веселее.

— Да ну тебя! — насупился Раф, отворачиваясь. — Ничего-то ты не понимаешь.

— Ошибаешься, чувак, — Микеланджело похлопал его по панцирю. — Я тоже скучал по нему все эти дни. Но ему так нужно. И он обязательно вернется.

Он сомкнул пальцы на предплечье брата, с трудом обхватив его. И не сдержал довольной ухмылки, когда Раф свободной рукой накрыл и сжал его ладонь. Они дождутся, когда Лео окончательно вернется домой, и все обязательно будет хорошо.

* * *

Сам Леонардо так не думал. Присев на колени рядом со Сплинтером (по настоянию Дона — на чистую ткань), он слушал негромкие пояснения учителя и готов был провалиться под землю — ну и пусть они там уже были, еще глубже! — от стыда. Он-то думал, что делает лучше, накладывая повязку прямо там, на месте, из чего пришлось — да еще и порадовался, болван, что крови было немного. Было бы чему радоваться.

— Не вини себя, Леонардо, — Сплинтер осторожно коснулся его руки. — У тебя не было другой возможности и других подручных материалов, а перекрыть рану надо было как можно скорее. Возможно, лишь благодаря тебе Ороку Саки еще жив. Порой приходится выбирать лишь меньшее из зол…

— Да уж… — мрачно буркнул тот, не поворачиваясь. Конечно, Лео помнил эти слова учителя. И все же никак не мог простить себе такой глупой оплошности. Вот как не сообразить, что от грязной ткани может быть инфекция и заражение? Правильно, на нем-то самом все заживало, как на собаке, привычны уже к такому.

— Все поправимо, — Донателло без лишних слов передал ему фонарик, до этого закрепленный на каком-то выступе стены. — Сейчас понадобится больше света, так что не отходи далеко.

Леонардо согласно кивнул. Про себя он еще раз поразился запасливости изобретательного брата. И как ведь сообразил захватить все, что может понадобиться, иначе вертаться бы им обратно в логово.

— Я сам… — предпринял он робкую одинокую попытку, нашептанную кусачей совестью. — Помогу.

Дон без лишних слов оттеснил его назад.

— Поможешь, — согласился он. — И вот тут от тебя самая лучшая помощь.

И Леонардо ничего не оставалось, как малодушно согласиться. Брату виднее.

* * *

Лео переступил с ноги на ногу, стараясь держать фонарь как можно ровнее. При ярком свете рана, полученная Шредером, казалась еще отвратнее, пусть и была, по словам Донателло, лишь поверхностной. Однако осколки задетого пулей ребра повредили легкое, в которое и пролилась не вышедшая на поверхность кровь. А он, дурак, все это еще и заботливо привязал покрепче. Леонардо не хлопнул себя по лбу лишь потому, что боялся потревожить фонарик.

Он слышал, как за его спиной икнул и отвернулся Микеланджело, и сам едва удерживался, чтобы не сделать так же.

— Смотри внимательнее, Леонардо, — словно бы услышал его мысли Сплинтер. — Возможно, тебе придется повторить это самому, без моей помощи.

— Самому… — от неожиданности тот даже попятился. — Учитель, я…

— Передай фонарик Микеланджело, сын мой, — словно бы не услышал его Сплинтер. Он как раз закончил с первоначальной обработкой раны и еще раз обтер руки. — Сейчас надо будет извлечь осколки кости и кровь, а это довольно болезненная процедура. Пусть он и без сознания, Саки наверняка почувствует боль и может воспротивиться лечению. Тебе придется подержать его.

— Да, — подтвердил Донателло. — Обезболивающего осталось совсем немного, и не самого сильного. И хватит только на один раз.

— Не повезло тебе, бро, — усмехнулся подошедший ближе Раф.

— А ты — с другой стороны, — добавил Сплинтер, даже не глядя в его сторону.

Леонардо торжествующе улыбнулся, но ничего не сказал.

* * *

Наконец все было закончено. Леонардо показалось, что прошла целая вечность; руки устало дрожали, и черепашка не спешил вставать, резонно полагая, что и остальное тело не в лучшем состоянии. Не от усталости — скорее от напряжения. Из головы не выходили слова учителя о том, что, возможно, эту процедуру ему придется проделать ему в одиночку. Но как? Он даже не сможет один удержать Шредера, если тот так и не очнется… а если очнется — тем более.

Леонардо робко попытался заикнуться об этом учителю, втайне даже от себя надеясь, что тот согласится помочь, если возникнет необходимость… именно если, ведь может и не возникнуть. Может же?

Но Сплинтер отрицательно качнул головой.

— У каждого свой путь, сын мой, — он сложил ладони на коленях. — А у каждого деяния — своя плата. Помнишь, я говорил тебе это?

Леонардо кивнул, стараясь не выдавать своего отчаяния. Да, он понимает, что Шредеру лучше не видеть ни одного из его семьи — лучше и безопаснее для них всех; он согласен, что это плата за его самонадеянность и попытку вершить свой суд. Понимает и готов платить ее, но… как? Как не ошибиться, проделать все правильно и как надо?

— Мы принесем тебе наручники, — полушутливо предложил Рафаэль. — Прикуешь его вон к той трубе, если будет рыпаться.

К огорчению Лео, Донателло согласился.

— На крайний случай, если Шредер вновь будет в беспамятстве, — пояснил он тут же. — А так… ну не дурак же он, отказываться от помощи. Хотя…

И в этом «хотя» заключалась вся соль. Одна надежда, слабенькая, что есть одна причина, ради которой эта помощь будет принята. И Леонардо постарался изо всех сил понадеяться на нее — и на то, что ее не придется произносить вслух.

— Ты хорошо запомнил последовательность действий? — переспросил Дон. — Боюсь… не хочу огорчать тебя, Лео, но без воспаления, скорее всего, не обойдется. Да и условия здесь… — он с сомнением окинул взглядом подвальную комнатушку, где они находились.

— Донателло прав, — неожиданно вмешался Сплинтер. — Эти условия явно не способствуют выздоровлению. Но в наших силах изменить это.

— Но, учитель Сплинтер, вы же не предлагаете тащить этого негодяя к нам в логово, — почти умоляюще вопросил Рафаэль. — Обойдется ведь и так, верно?

Леонардо одарил его злым взглядом. Нет, конечно, он не рассчитывал на такое, но… почему бы и нет, раз так считает учитель? Так было бы лучше для них всех. Без сознания Шредер не запомнит дорогу до их убежища, а очнувшись, наверняка будет слишком слаб, чтобы навредить. А потом… может, поймет что-нибудь.

— Нет, ему лучше будет остаться здесь, — успокоил Рафаэля Сплинтер. — Навряд ли Ороку Саки обрадует наше даже временное соседство, а нам нужно сохранять тайну нашего убежища. Да и небезопасно ему сейчас передвигаться. Вы, — он обернулся к младшим сыновьям, — принесете несколько тюфяков и покрывало, для Леонардо и… нашего гостя. А ты, — когтистый палец ткнул в пластрон Рафаэля, — добудешь антибиотик — он потребуется, если рана все же воспалится. И анестетик. Донателло говорил, что он почти закончился.

— Вы имеете в виду… украсть? — опешил тот. — Но, учитель…

— Тайное проникновение не является кражей, сын мой, — возразил Сплинтер, наставительно поднимая палец, — тем более, если взятое будет оплачено. Донателло покажет тебе, где лежат деньги. Если к ним добавить то, что отложено тобой на запчасти, их как раз хватит.

Рафаэль сдавленно застонал. Ну, вот какая нелегкая его за язык тянула! Лео незаметно улыбнулся.

— Я пойду с тобой, — поддержал задиру Донателло. — И добавлю немного от себя. Потом пригодится тебе же самому, когда начнется сезон, — подмигнул он Рафу.

— И я! — тут же воодушевился Майки.

Договорившись обо всем, братья попрощались с Лео.

— Звони, если что-то вдруг понадобится, — напоследок предложил Дон. — И… не переживай так сильно. Мы сделали все возможное.

Слова показались Леонардо не лучшим утешением, но он согласно кивнул. Они и правда сделали все, что могли, остальное — его забота. И он должен… нет, обязан справиться.

— Я верю в тебя, сын мой, — Сплинтер слегка склонил голову, выходя первым. Выпрямился, и темные глаза блеснули золотистыми почти озорными искорками. — Судьба непредсказуема, но она любит храбрых и упорных. Помни об этом.

— Обязательно, учитель, — одними губами проговорил Леонардо, когда за родными ему существами закрылась дверь. В комнатушке снова стало пусто и одиноко… но он чувствовал, что отголосок их чувств и мыслей еще витает здесь. Подколки Рафа, улыбка Майки, наставление Дона, поддержка учителя. Они все еще с ним, и теперь Леонардо не так боялся судьбы, ее туманной неизвестности. Неужели они не сладят с ней все вместе?