Влюбись в меня заново (гет)

Иногда, чтобы добиться чего-то желаемого, приходится жертвовать. И почти всегда, чем выше цели и желания, тем больше жертва.

В тот момент, когда я давала показания перед Министром, аврорами, своими друзьями и преподавателями, я лишь частично осознавала, чем я жертвую. В моих мыслях и моей целью было только одно — сделать все, чтобы Сириуса Блэка оправдали, чтобы Гарри и он были счастливы. Я была уверена, что смогу, если постараюсь, и я верила в хороший исход. Я знала, какого это — страдать, и я не желала подобного близким, зная, что впереди их пути немало горестей. В моих силах было подарить Гарри теплоту и заботу со стороны его крестного, которая продлится чуть дольше, а Сириусу — свободу. Не только физическую, но и душевную. Хотя, я более чем уверена, что себя он не простит никогда, а значит, он будет лишь наполовину свободен. И он, и Гарри — храбрецы, каких еще поискать, истинные гриффиндорцы. Разве они не заслужили этого? Справедливости.

Тогда мне казалось, что я права. Время сложная материя, которую можно перекроить, и тому были свидетельства. Хотя бы то, что мы с Гарри каким-то образом совершили огромную петлю, чтобы вновь спасти себя и друзей, как и в прошлый раз на третьем курсе. И то, что Дамблдор был уверен, что можно спасти Северуса после трех дней с момента его гибели. Сам он много раз играл в швею, и время в моем представлении было истерзанной, измученной тканью в больших и малых заплатах, с которой могли и имели право играть волшебники, потому что у них была эта власть. Время все равно будет течь в заданном русле, а я лишь поспособствую тому, чтобы некоторые моменты были чуточку лучше. Как же я ошибалась.

Время мудрее нас, и только в этом я оказалась права.

* * *

Сириуса арестовали, как и Петтигрю. Они попали под следствие, и оно затянется еще надолго, как предположил Министр. Несмотря на то, что по предварительному расследованию на основании наших неофициальных показаний Сириус был невиновным в деле Поттеров и массовом убийстве маглов двенадцать лет тому назад, на нем числились другие проступки: побег из Азкабана, незаконное проникновение на территорию школы и в само ее здание, нападение на ученика, ко всему прочему он был незарегистрированным анимагом. Я была уверена, что благосклонность Дамблдора по отношению к Сириусу может повлиять на исход событий. Директор не последний человек, и Фадж прислушивается к нему, советуется. И в этом была главная проблема моего альтруизма. Я забыла, что Дамблдор окажется настолько значительной фигурой в данном деле.

Пока сопоставлялись факты, проверялись данные и опрашивались свидетели, нам с Гарри и Роном дали время подготовиться к выступлению в Визенгамоте. Предупредили, что применят веритасерум.

Гарри не мог ни о чем думать, кроме как о предстоящем суде над Сириусом и предателем его семьи Петтигрю. По школе быстро разнесся слух о недавнем происшествии, который обрастал все новыми и новыми подробностями в связи с отсутствием правдивых сведений.

Вуд свирепствовал и был недоволен рассеянностью Гарри. Конечно, его тоже можно было понять — последний год обучения в Хогвартсе, и так хотелось завоевать кубок квиддича в статусе капитана команды Гриффиндора. Но и Гарри нуждался в понимании. Мне пришлось лично поговорить с Вудом, чтобы тот не давил на моего друга. Разговор вышел несуразным, казалось, мы говорили на разных языках. У меня была своя правда, у него — своя. Но в конечном итоге он пообещал, что будет более снисходительным и лояльным к Гарри.

Рон долго пребывал в прострации, находясь в состоянии шока от того, что столь долгие годы в их доме жил предатель, из-за которого убили семью его друга. Ему было мерзко и противно на душе, и я его понимала.

Тем временем на носу были экзамены. Я буквально упрашивала Рона и Гарри начать к ним готовиться. Возможно, преподаватели будут с ними мягче, потому как о сложившейся ситуации штат школы был в курсе.

Министр настоял на том, чтобы Люпина уволили. Я думала, что он в курсе болезни профессора, и попросил его уволить только лишь потому, что Северус в присутствии авроров рассказал о том, как оборотень напал на учеников, а Фадж не мог упасть в грязь лицом перед своими подчиненными, пустив таким образом это дело на самотек. И директор его, без сомнений, понял и учел его пожелания. Римус Люпин был уволен этим же днем. Они о чем-то долго разговаривали с Гарри перед тем, как тот покинул Хогвартс. Профессор Снейп вновь временно был назначен преподавателем ЗОТИ.

У меня случилось два разговора, которые в очередной раз сотрясли мой внутренний мир. С Дамблдором и Северусом. И еще один случай, подорвавший мою репутацию отличницы.

Но обо всем по порядку.

* * *

— Не могу сосредоточиться из-за вас, — сказала я, откладывая в сторону литературу о некоторых заседаниях Визенгамота и законах, которую помог мне найти профессор Бинс в библиотеке Хогвартса.

— Гермиона, ты просто должна нас поддержать, — развел руками Джордж.

Они всей дружной квиддичной командой в этот вечер были центром внимания гостиной. Завтра был финальный матч со Слизерином, и все, кому было не лень (а таких набралось много), заваливали пожеланиями и советами команду ко всеобщему неудовольствию Вуда, который время от времени грыз ногти, считая, что игрокам нельзя прохлаждаться. Им нужно ночь напролет зазубривать сложнейшие тактики его собственного изобретения.

— И так понятно, что я вас поддержу, — буркнула я. — Только завтра.

Джордж что-то ответил, но я не услышала, потому что его слова захлестнул гул многочисленных голосов гриффиндорцев. На чтении я сосредоточиться не могла, библиотека была уже закрыта, поэтому я отложила книгу и тупо уставилась в камин, думая о своем. Через некоторое время ко мне подсел Гарри.

— Гермиона, спасибо, что помогаешь, — зеленоглазый гриффиндорец кивнул в сторону книги.

— Гарри, о чем ты, — отмахнулась я. — Конечно, я помогу. Можешь даже не сомневаться. Сириус заслуживает оправдания и свободы.

— Да-а, — как-то странно протянул Гарри. — Завтра матч…

— Вы сильнее слизеринцев, кубок будет наш…

— Сириус рассказал мне по дороге из Визжащей хижины, что пробрался на матч, когда мы играли с Райвенкло. Ему понравилось, как я играл.

— Разве могло быть иначе? — усмехнулась я, вспомнив инцидент на матче с Сандрой и слизеринцами.

Гарри еще какое-то время посидел, глядя со мной в камин. Я видела, что он о многом бы хотел поговорить, но по какой-то причине не решался. То ли из-за того, что все шумели, то ли знал, что я и без слов пойму все, что у него на душе.

Наряду со всем меня беспокоило еще кое-что. В Визенгамоте на суде мне должны будут дать веритасерум, но что если слушание будет идти так долго, что я не смогу принять Оборотное зелье? Наверняка нас будут осматривать на наличие посторонних чар и принятых зелий… Что будет, если они увидят, какой облик я имею на самом деле? Втайне я надеялась на Северуса. Он наверняка уже тоже подумал обо мне и что-нибудь должен был придумать.

* * *

Погода благоволила. Кубок будет нашим, это как пить дать. Плохо, что этот энтузиазм и уверенность разделяли не все. Но воодушевляющее комментирование Ли Джордана очень сказалось на игроках нашей команды, они буквально воспрянули духом. Уверена, как только прозвучал свисток мадам Хуч, наша команда сразу же забыла обо всех волнениях, а из головы у них улетучились все лишние мысли, не касающиеся основных задач в матче. Вуд был как никогда сосредоточен, но заметно волновался, это было видно по его лицу и неестественно прямой спине. А бедняга Гарри бледен как никогда. Должно быть, плохо спал.

Слева от меня сидел Рон и истошно вопил, постоянно что-то выкрикивая, заглушая таким образом комментирование Джордана; справа — спокойная Сандра Фосетт, меланхолично наблюдающая за игрой.

— Я думаю, победите вы… Слизеринцы играют грубо, сами нарываются на плохое отношение к себе. О, смотри… Флинт подрезал Джонсон… Уже не в первый раз, а Хуч заметила только сейчас.

Я только хмыкала и бросала короткие фразы в ответ на реплики Рона и Сандры. Совершенно не помня, как проходила игра в прошлый раз, я была все же уверена, что все идет так, как и должно. Периодически я бросала быстрые взгляды на трибуну преподавателей. Северус сидел с непроницаемым лицом и наблюдал за игрой. Мерлин, как же мне хотелось остановить мгновение и подбежать к нему с тем грузом и массой вопросов, которые накопились во мне с той злополучной ночи, когда мы спасли с ним Сириуса и Гарри. Но таким волшебством я не обладала. Думаю, такая роскошь была неподвластна даже Дамблдору.

Матч был трудный. Наверное, так было и в прошлый раз. Слизеринцы были грубы, гриффиндоркая команда и все болельщики возмущены, а нервы у всех на пределе. Казалось, я слышала мысли каждого на этом стадионе. Хотя, смысл их нетрудно было угадать.

Когда мы выиграли, даже Сандра, не сдержавшись, вскочила и громогласно стала кричать. Я лишь улыбалась, заткнув уши.

* * *

В экзаменационную неделю всех больше нервничал и раздражал Перси, потому что заканчивал последний курс. Ему важно было, чтобы у него был наивысший балл по всем сдаваемым им ЖАБА. Он приставал с нравоучениями к Рону и близнецам, и так достал последних, что те склеили ему страницы учебника по Трансфигурации каким-то волшебным клеем, который не поддавался ни на одно контрзаклинание. Большинство гриффиндорцев, завидев Персиваля в гостиной, склонившегося над лекциями, старались найти себе другое более подходящее и безопасное место, боясь вызвать гнев старосты.

В четверг был предпоследний экзамен по ЗОТИ. Принимающим его у третьекурсников, как и у всех, за исключением пятых и седьмых курсов, был Северус. Никакой полосы препятствий, как это было с Люпином в прошлом, он устраивать не стал. Сдавали по билетам. Рон выглядел бледнее обычного. Гарри поддерживала лишь недавняя победа в школьном чемпионате по квиддичу. Я видела и знала, что друг про себя был готов к худшему. Снейп ни за что не поставит ему наивысший балл.

Мне достался не очень счастливый билет. Хотя, можно ли так говорить отличнице, которая владеет в совершенстве материалом всех курсов? Первый и второй теоретические вопросы я сразу опустила, даже не став писать ответ на черновике. Они были простыми. А вот третий заставил меня сильно напрячься.

«Победить боггарта» — гласил последний пункт билета.

После того, как я рассказала про фонарника и описала подробности места обитания и образ жизни гриндилоу, я резко замолчала, ус тавившись в столешницу.

— Мисс Грейнджер? — обратился ко мне Северус.

— Да, профессор, — ответила я, не поднимая взгляд. — К третьему вопросу я не готова.

В классе стало шумно. Послышался чей-то удивленный и приглушенный возглас, однокурсники зажужжали, не веря в услышанное. Гермиона Грейнджер не готова, она не знает ответ!

— Что вы сказали? — переспросил зельевар с усмешкой в голосе, еще больше подзуживая класс.

— Вы же слышали… Я не готова, — совсем тихо произнесла я. — Можно идти?

— Что? Даже не попытаетесь?

— Нет.

— Идите, — обманчиво ласковым голосом разрешил Северус, и я увидела, что он что-то записывает себе в бланк.

Я сорвалась с места и, схватив вещи с парты, не глядя на шепчущуюся аудиторию, быстро вышла из класса. Представляю, какими глазами на меня смотрели Рон и Гарри!

Стараясь скорее забыть произошедшее, я с силой закусила губу и сжала пальцы в кулаки. Я слишком хорошо знаю своего боггарта.

Я пряталась в библиотеке, а затем мне удалось незаметно пронырнуть в спальню девочек, чтобы избежать допроса.

* * *

В пятницу был последний экзамен. Прорицания. Когда я поднялась наверх Северной башни, то увидела толпящихся однокурсников. Парвати и Лаванда о чем-то моментально зашептались, Рон подозрительно смотрел на меня, и только Гарри и Невилл поприветствовали меня.

— Ты не была на завтраке, Гермиона, — сказал мальчик со шрамом.

— Вызывают по одному, — ввел меня в курс дела Невилл.

— Что с тобой вчера случилось? — шепотом спросил Гарри, косясь на Невилла.

— Давай потом, — натянуто улыбнулась я.

Меня вызвали одной из первых, Трелони делала это по алфавиту. Завидев меня, профессор расплылась в улыбке.

— Моя дорогая, присаживайтесь, — сказала она. — Думаю, что для вас не составит труда сдать экзамен. Загляните в шар.

Я села напротив профессора и внимательно стала вглядываться в хрустальный шар, норовясь что-то в нем увидеть. Но я видела только всполохи языков пламени от камина, игру солнечного лучика, случайно пробравшегося сквозь тяжелые бордовые портьеры и свое отражение. От спертого воздуха было трудно дышать.

— Ну? — поинтересовалась Трелони спустя минут пять.

— Вижу темное подземелье. Цифра десять на двери. Мраморные стены.

— Так-так, продолжайте, — воодушевленно подбодрила меня Трелони.

Я описывала Визенгамот. Преподавательница была уверена, что я ни разу не была в Министерстве магии и уж тем более в зале суда.

— Я вижу, как справедливость восторжествовала. Мир пополнится еще одним счастливым и свободным волшебником.

Внезапно Трелони неестественно выпрямилась. Ее взгляд был направлен сквозь меня.

— Мир пополнится еще одним счастливым и свободным человеком, — повторила она громким голосом. — Слуга Темного Лорда освободится, чтобы возродить своего господина. Уже скоро, совсем скоро. Он отправится на воссоединение со своим повелителем…

Я испуганно таращилась на преподавательницу. Предсказание. Меня бросило в жар, по спине побежали мурашки. Неужели Дамблдор выпустит Петтигрю?

Трелони вздрогнула и недоумевающе взглянула на меня.

— Моя дорогая, вы что-то сказали?

— Нет, профессор! — выпалила я. — Я закончила. Можно идти?

— Да, а что вы говорили… Впрочем, ладно. Идите. Я как-то неважно себя чувствую, — она схватилась за голову и рассеянно уставилась на шар.

Я была в растерянности не меньше ее. Выйдя из кабинета, я успела шепнуть Гарри, что буду в библиотеке, прежде чем уйти.

Друзья ворвались в библиотеку с таким шумом, что мадам Пинс громко шикнула на них, испепелив взглядом. Я сидела неподалеку с книгой по Прорицаниям в руках.

— Ну? — нетерпеливо осведомился Рон.

Гарри толкнул его в бок.

— Садитесь, — сказала я, нервничая.

Гарри и Рон сели как по команде. Рон задел ножку стола и опасливо бросил взгляд на библиотекаря.

— Во время экзамена у профессора Трелони не было ничего странного? — спросила я.

— Да все, что связано с этой стрекозой, странно! — фыркнул Рон.

— Вроде бы нет… — стал вспоминать Гарри. — Я предсказал себе кучу несчастий, кажется, она была очень довольна.

— Трелони сделала предсказание, — рассказала я друзьям. — Настоящее!

— Что значит настоящее, Гермиона? — усмехнулся Рон. — То есть, ты признаешь, что все, что она говорила до этого дня, было белибердой?

Я закатила глаза.

— Вот послушайте.

И я пересказала им слово в слово то, что напророчила Трелони.

— Мда… — неопределенно воскликнул Рон.

— Мы не должны допустить побега Петтигрю! — возбужденно сказал Гарри. — Я поговорю с профессором Дамблдором.

— Нет! — поспешно выкрикнула я. — Я… сама поговорю.

— А мы пойдем с тобой, — предложил Рон.

— Нет, — снова покачала головой я. — Лучше будет, если я одна… А потом я обязательно передам вам наш разговор.

Рон пожал плечами, а Гарри насторожился. Может быть, зря я им все это рассказала.

* * *

— Профессор Дамблдор? — я заглянула в его кабинет, не постучавшись, потому что он был открыт.

— Я ждал вас, мисс Грейнджер, — кивнул директор, сидя за столом. — Проходите.

— Профессор Трелони сделала предсказание…

— Мисс Грейнджер, Сибилла делает предсказания ежедневно.

— Мир пополнится еще одним счастливым и свободным человеком, — стала пересказывать я. — Слуга Темного Лорда освободится, чтобы возродить своего господина. Уже скоро, совсем скоро. Он отправится на воссоединение со своим повелителем. Вы действительно считаете это будничным предсказанием?

Директор почесал подбородок.

— Вы намерены отпустить Петтигрю?

— Разве у Темного Лорда только один слуга? — вопросом на вопрос ответил директор.

— Барти Крауч! — выпалила я. И почему я сразу о нем не подумала? Даже без Петтигрю Темный Лорд возродится, даже без него пророчество сбудется. Я совсем не в силах бороться со временем.

Дамблдор кивнул, лукаво глядя на меня.

— А что будет… что будет с Петтигрю? — к горлу подошел ком.

— Его посадят в Азкабан. А Сириуса оправдают. Это наименее болезненное русло времени. С минимальными потерями. Исправляю ваши ошибки, как могу, мисс Грейнджер.

— Но в данном случае моей вины нет!

— Правда? Не вы ли подговорили профессора Снейпа содействовать вам?

Я закусила губу.

— А-а… — директор наколдовал две чашки. — Чаю?

— Нет, — отказалась я, не поблагодарив. — Я просто не хотела лишать Гарри близкого человека.

— Все и всё будут целее, мисс Грейнджер, если вы закончите кроить события. Когда вы уже это поймете? Меня пугает, что будет дальше, если вы не остановитесь!

— Кажется, механизм уже запущен, директор, — с горькой усмешкой пробормотала я и вышла из кабинета.

* * *

Мы с Северусом встретились в выходной день в Выручай-комнате, за день до суда. Он умудрился передать мне записку о месте и времени встрече так, чтобы ее не засек директор.

— Полагаю, нам с вами нужно все обсудить, — сказал зельевар, как только я переступила порог волшебной комнаты.

— Вы правы, профессор, — согласилась я.

— Итак, мисс Грейнджер, мы с вами толком и не поговорили после той ночи.

Я лишь кивнула, напряженная и сосредоточенная.

— Но сейчас не об этом, я вполне удовлетворен. По моему мнению, преступники будут наказаны. Я принес это, — он вынул из кармана мантии небольшой флакончик с прозрачной жидкостью.

— Что это? — с сомнением в голосе поинтересовалась я.

— Веритасерум. Ни к чему вам рисковать на слушании. Проверим, как он на вас влияет.

— Зачем? — испугалась я. — Если он не подействует, никто же не поймет. Все будут уверены в том, что Гермиона Грейнджер говорит правду… Сэр, лучше придумайте как замаскировать оборотное зелье…

— Я уже придумал. Но сперва другое. Учитывая ряд недавних событий и то, что с вами произошло, мы не можем рисковать. Вы не можете. Вы не знаете, как на вас подействует это зелье. Я думал, вы более практичны, мисс. Чего вы боитесь?

— Я…

— Если зелье подействует и не вызовет осложнений, то вы будете спокойны на слушании. Кроме того, кажется, вы задолжали мне откровенный разговор?

— П-профессор, — занервничала я. — Вы же обещали не применять ничего подобного, пока не разрешится моя проблема… Пока я снова не стану собой.

— Все верно. Но веритасерум к вам будет применен так или иначе. Вы убьете сразу двух зайцев сейчас. Отплатите мне долг и проверите, как зелье действует на ваш организм.

Моя боязнь сейчас просто лишний повод ему усомниться во мне и заподозрить что-то неладное. А мне нельзя было терять его хрупкое доверие, особенно перед таким важным мероприятием, как слушание в Визенгамоте. Кажется, у меня просто не было другого выбора. Я обязана была рискнуть, очень надеясь, что на меня веритасерум не подействует, как не подействовало и зелье, отнимающее память, и заклинание забвения. Все, что так или иначе связано с сознанием и памятью.

— Хорошо, — я дала согласие и подошла к тому столу около книжных полок и дивана, за котором Джинни дала мне снотворное, за котором я чинила свой маховик. Воспоминания резкой вспышкой озарили голову.

Северус сел напротив, и комната любезно предоставила по его желанию кофейную чашку на столе. Я испуганно дернулась и отстранилась. Не могла же ошибиться… Это та самая чашка из нашего с ним домашнего сервиза. Тонкая золотая ручка, хрупкий фарфор, рисунок с нежно-розовыми цветами. Зельевар вопросительно приподнял одну из бровей и уставился на меня.

— Что-то не так?

— Все в порядке, — растерянно сказала я.

Тонкие пальцы ловко откупорили черную крышечку пробирки и перелили из стеклянного сосуда совсем чуть-чуть жидкости, так обманчиво похожую на воду. Затем пододвинули хрупкий фарфор ближе ко мне.

Я крепко, слишком крепко схватила чашку, с силой надавив на ручку. Она бесшумно откололась, оставшись в моей ладони. Я быстро подняла извиняющийся взгляд на Северуса, но его лицо было непроницаемым. Лишь на какую-то миллисекунду в его глазах мелькнуло что-то, похожее на сожаление. Или мне показалось?

Не став затягивать этот неловкий момент, я взяла чашку и быстро опустошила ее.

Мы молчали несколько секунд, после чего Северус кивнул.

— Пора. Опишу, как действует сыворотка. Хотя, скорее всего, вы сами уже читали и знаете. Она парализует вашу волю, вы находитесь в состоянии умиротворения и полного комфорта, готовые отвечать на любой мой вопрос. Вы чувствуете что-то подобное?

Я чувствовала. И какая-то частичка моего мозга паниковала, осознавая, что я в опасной ситуации. Но она была столь ничтожна, что уже не смогла меня спасти своими доводами. Я полностью погрузилась в мир забвения и неосознанного спокойствия. Все было как в тумане и происходящее напоминало фильм в замедленной съемке. Северус и без моего ответа понял, что сыворотка правды подействовала, потому что, должно быть, мой взгляд превратился в бессмысленный, и все мышцы лица расслабились. Частичка в мозгу, которая била тревогу, утихала, уменьшилась. Но я по-прежнему слышала, о чем она беспокоилась. Северус мог воспользоваться ситуацией и узнать все, что ему было нужно.

— Мисс Грейнджер, — я отчетливо видела предвкушение в его выражении лица. — Скажите, почему вы не стали отвечать практическую часть экзамена по ЗОТИ? Вы же в совершенстве знаете весь материал, в чем я убедился еще на первом курсе.

Губы сами открылись, а язык стал ворочаться, выговаривая слова. Частичка моего мозга вновь усиленно забила тревогу. Нет! Нет! Нет! Но это «нет» слабым эхом доносилось откуда-то издалека, совсем утихая. Я хваталась за соломинку. Спасения не было.

— Я боялась увидеть своего боггарта.

— И какой же у вас боггарт? — довольно спросил Северус.

— Вы.

Снейп поперхнулся.

— Я думал, подобным страдает только Лонгботтом, — прокомментировал он. — Хм. Ладно. Тогда ответьте, что вас связывает с Дамблдором? Почему он связал вас Нерушимым обетом?

Новая внутренняя борьба. В моей голове пронеслась вспышка, на секунду вернув меня в нормальное состояние.

Северус видел, как я боролась.

— Не сопротивляйтесь.

— Нас связывает тайна.

— Это я уже понял. Какая тайна?

— Я обещала, что не буду вмешиваться в его дела. А он обещал… Он обещал…

Я с усилием сжала подлокотники кресла так, что побелели костяшки.

— Что он обещал? — взор черных глаз гипнотизировал не хуже зелья правды.

— Он обещал, что спасет вас.

— Спасет меня? От чего или кого? — изумился зельевар.

— От смерти, — я перестала бороться с собой, утопая в безмятежности, следуя и подчиняясь воле Северуса. Моментально стала спокойнее и лучше. Все проблемы и боязни улетучились. «Вот, оказывается, что нужно было сделать, — промелькнула в голове вялая мысль. — Просто отдаться течению».

Северус встал из-за стола и сделал круг. Он был озадачен новостью. А для меня не было ничего прекраснее, чем сообщить ему правду. Я бы ликовала, если бы не мое заторможенное состояние.

— Ничего не понимаю, — медленно произнес он и склонился надо мной, внимательно смотря мне в глаза и щупая пульс. Он думал, что я притворяюсь? — Во что вы обещали не вмешиваться? Чем вы помешали Дамблдору и зачем… почему вам необходимо было взамен его обещание, что он спасет меня от… смерти?

— Потому что я люблю тебя.