Горячее солнце в холодной воде (джен)

Только перед самым Рождеством Гарри получил сообщение из Визенгамота, что с него сняты все обвинения. Увидев сову с конвертом, он очень удивился, потому что напрочь забыл, что эти обвинения на нём всё ещё есть.

Рождество Гарри с Гермионой встречали вдвоём. Ждали родителей Гермионы, но они решили приехать после возвращения дочери из поездки. Неделя с Рождества до Нового года пролетела быстро. В Министерстве особо никто не работал. Домой приходили рано и кроме вылазки в кино, куда Гарри и Гермиона затащили Драко с Джинни (оба были в восторге от этого развлечения!), они никуда не выходили по вечерам, навёрстывая то время, когда некогда было перекинуться даже парой слов.

К концу месяца в Лондоне непривычно похолодало и за два дня до Нового года выпал снег. Тридцать первого декабря Гарри с Гермионой отправились к Драко с Джинни. Малфой, который всегда очень тщательно отбирал гостей и в свой лондонский дом никого не приглашал, снова сделал большой шаг в сторону Гарри, позвав Поттеров встречать Новый год. Но помимо того, что Драко действительно нравилось общество Гарри и Гермионы, это был ещё и способ выразить благодарность. Он прекрасно понимал, что не просто так избежал проверки с сывороткой правды, хотя предпочитал с Поттером эту тему не поднимать.

Вшестером — компанию новых друзей Малфой разбавил Забини и Паркинсон — они на удивление хорошо провели время, хотя рядом с однокурсниками Драко снова стал язвительным и надменным, а обстановка первые полчаса была натянутой. Но когда домашние эльфы подали настоящее французское шампанское, все расслабились, дело пошло веселее, и Драко забыл про необходимость быть слизеринцем. Под бой часов они подняли бокалы за Новый успешный год, а после полуночи играли в карты, в магический дартс и отыскивали по дому свои подарки, искусно спрятанные домовиками. А когда под утро, прямо в вечерних нарядах, высыпали на улицу и начали кидаться снежками, Гарри полностью поквитался с Малфоем за язвительность, заставив его просить пощады после десяти мощных прямых попаданий подряд.

И для Гарри, и для Гермионы это был первый год после ухода из Хогвартса, когда ни на Рождество, ни на Новый год они так и не появились в Норе.

Часы показывали семь вечера пятницы. Гермиона сказала, что задержится допоздна. Гарри уже не работалось, он сидел в кресле и палочкой пускал по кабинету самолётики, заставляя их догонять друг друга. Малфой зашёл в кабинет без стука.

— Тренируешься? — усмехнулся он, увидев, как при его появлении самолётки быстро спланировали под стол. — Я ухожу, а вам счастливого пути!

В воскресенье Гарри с Гермионой уезжали в рабочий отпуск.

— Спасибо, но субординацию никто не отменял, — указывая на дверь, с улыбкой сказал ему Гарри и пожал на прощание руку. — Ладно, твой выход, Драко! Раньше, чем я рассчитывал, но мы едем ненадолго. Если что…

— Шли сову, — перебил его Малфой, раздражённо выдёргивая руку. — И не лезь пока к мракоборцам, они под твоим контролем. И не спорь пока с Министром. И ещё много других «и». Помню, Поттер! Проваливай уже в Дурмстранг, я устал от твоих инструкций.

Он сделал шаг в сторону двери и обернулся, во взгляде промелькнула тревога.

— Будьте аккуратны, там полно тёмной магии. Хорошо, что с тобой Грейнджер и её мозги. И вернитесь до свадьбы, иначе я убью тебя сам. А здесь всё будет в порядке, Гарри, — совсем другим тоном добавил он, улыбнулся и махнул рукой. А Гарри вздохнул, закатив глаза, и покачал головой ему вслед.

«Если Артур ещё на месте, хоть извинюсь за нас обоих», — подумал Гарри, отправляясь в отдел поддельных заклинаний, чтобы скоротать время. Его мучила совесть каждый раз, когда он вспоминал, что так и не побывал на праздниках в Норе. Став начальником над мистером Уизли, он весь месяц старательно избегал этой части своего Отдела, посылая туда послания. Гарри вышел в тёмный и пустой коридор.

— Люмос Органум!

Повесил под потолок большой светящийся шар и направился в дальний угол. За закрытой дверью самого маленького из отделов ещё горел свет. Гарри потоптался на месте, держась за ручку, два раза стукнул и вошёл.

— А, Гарри! Добрался и до нас! — с добродушной улыбкой поправляя очки, встал ему навстречу Артур Уизли. — Ты с проверкой? Или просто зашёл? А в Нору что-то совсем забыл дорогу. Зато Малфой — представляешь! — заглянул на Рождество вместе с Джинни. Молли и подарки вам с Гермионой подготовила, всё ждала, что появитесь, хоть на несколько минут. Джинни много про вас рассказывала.

Обнимая мистера Уизли, Гарри чувствовал, как горят от стыда щёки. «Чёрт! Малфой ни слова не сказал, что был в Норе! Хотя… Он и не обязан», — подумал Гарри, испытывая всё же досаду от скрытности Драко.

— Простите, Артур! Я пришёл извиниться. Совсем нехорошо вышло.

— Понимаю, когда работы по горло, потом не хочется никуда вылазить. А знаешь, я тут уже закончил, может, рванём к нам? Посидим немного, попьём чаю, поболтаем. Повидаешься с Молли. Она часто говорит про тебя, когда рядом нет…

Мистер Уизли спохватился и замолчал, чуть не назвав имени Рона. При мысле о Роне Гарри почувствовал себя неловко, но укоры совести за пренебрежение к его родителям были сильнее этой неловкости. «Да пошёл он! — подумал Гарри. — Молли с Артуром мне как родные, а я к ним на порог ступить боюсь из-за этого придурка!»

— С удовольствием! — решился он. «Рано или поздно всё равно встретимся. А может, его там и нет вовсе», — подумал про себя Гарри, пока мистер Уизли выключал свет и проверял замки, и отправил Гермионе патронус, что весь вечер будет в Норе.

Надежда на то, что Рона нет дома, умерла, едва Гарри ступил на порог. В гостиной маячила стриженная рыжая макушка и слышался возмущённый голос. Рон яростно спорил о чём-то с матерью.

— Господи, Гарри! — всплеснула руками миссис Уизли, как только худая фигура и лохматая голова Поттера появились в проёме входной двери вместе с хозяином дома. Рон замолчал на полуслове, и Гарри увидел, как напряглась его спина. Молли выскочила в коридор, широко раскинула руки и обняла Гарри, окутав его запахом ванилина и домашних булочек.

— Ну наконец-то! А где Гермиона? Я послала вам сову с подарками на Рождество, но наша глупышка Сара заблудилась и вернулась обратно вместе с пакетом.

— Здравствуйте, Молли! — с улыбкой поздоровался Гарри, чувствуя, как внутри оживает ещё один застывший кусочек души, превращая его в ребёнка. «Господи, как я скучал по этому дому!»

— Гермиона сегодня допоздна. В воскресенье уезжаем в отпуск, она хочет доделать все дела. Молли, мне очень стыдно, что…

— Пустяки, милый, — перебила миссис Уизли, крепко держа его за плечи и оглядывая с ног до головы. — Главное, жив и здоров. Похудел, посурóвел. Артур говорит, ты теперь большой начальник…

— Молли! — умоляюще воскликнул мистер Уизли. Гарри смущенно улыбался.

— Давно пора! — отрезала миссис Уизли. — Десять лет в Министерстве. Столько всего на счету, а Бруствер всё тянул и тянул…

— Я сам, Молли! — вступился за Министра Гарри. — Я не хотел руководить отделом. Вы же знаете, я вечно в разъездах. Вот и сейчас…

— Глупости! — сердито возразила миссис Уизли. — Ничто не рухнет от твоего отсутствия пару-тройку недель.

— Нет, — улыбаясь, согласился Гарри. — Не рухнет. Вместо меня теперь Драко. Он справится.

Молли Уизли недоверчиво поджала губы, но промолчала. Погладила Гарри по непослушным вихрам.

— Ну иди, поздоровайся. Пять минут, — сказала она, подталкивая его в сторону комнаты, где, сидя спиной к двери, застыл на стуле Рон. — И будем пить чай.

— Привет, Рон, — сказал Гарри, заходя в гостиную и усаживаясь в единственное ничем не заваленное кресло у самого окна. И удивился, как легко дались ему эти слова после их встречи в «Дырявом котле». Рон дёрнулся и посмотрел Гарри в глаза.

— Привет! — ответил он, сразу отводя взгляд и нервно сжимая руки в замок. Десяток вариантов их разговора был готов у Рона уже несколько недель, но ни один не подходил под то, что происходило сейчас. Слишком неожиданным было появление Гарри в их доме.

— Едете в отпуск? Далеко? — спросил он первое попавшееся из того, что крутилось в голове. Гарри кивнул.

— Да, едем на север. Гермиона хочет посмотреть Скандинавские страны. Как прошёл чемпионат? — спросил Гарри, из вежливости поддерживая разговор. Все подробности их поездки он давно знал от Джинни. Рон мотнул головой.

— Неплохо сыграли. Послушай, Гарри… — начал было он.

— Мальчикиии! — ударил в уши голос миссис Уизли, как будто она стояла рядом. — Всё готово! Мы вас ждём!

И Гарри сорвался с кресла в сторону кухни.

В половину двенадцатого ночи Гарри почти выкатился из-за стола. За разговорами — оказывается, Гарри не был здесь так долго! — чай незаметно перешёл в ужин. А ужин в «по бутылочке сливочного пива». Рон в общей беседе не участвовал, но из кухни не уходил, слушал и иногда внимательно поглядывал на Гарри.

— Мне пора, — с сожалением сказал Гарри, с трудом выползая в коридор. Он так наелся, что едва мог дышать. Крепко обнял Молли и пожал руку Артуру.

— Не пропадай больше, — как маленького, потрепала его по голове миссис Уизли, вручая подарки, которые не долетели до них в Рождество. — И ждём вас с Гермионой вместе.

Гарри поцеловал её в обе щеки.

— Я провожу тебя, — неожиданно сказал Рон, появляясь из дверей кухни, и уверенно подошёл к двери, преграждая Гарри выход.

Они вышли наружу, дошли до калитки и остановились. Трансгрессировать со двора было нельзя, после войны на Нору каждый вечер накладывали защитные чары. Гарри облокотился на ограду и смотрел на едва заметные точки света, теряющиеся в непроглядной зимней тьме. Где-то там, далеко, был дом Лавгудов. Лампа, болтающаяся от ветра над крыльцом, не горела, и никто не стал её зажигать. Рон встал так близко, что их локти соприкасались в темноте. Гарри слышал его дыхание, но не видел лица.

— Я был вне себя, когда получил анонимку, — без предисловий тихо начал Рон. — Будто с ума сошёл.

«И я будто с ума сошла, решила, что смогу его изменить…» — вспомнил Гарри свой самый первый разговор с Гермионой.

— Конечно, началось это гораздо раньше, но тут просто пелена на глаза упала, — продолжил Рон, расценив молчание Гарри, как согласие выслушать его. — Ни Джинни, ни Миона не смогли меня переубедить.

Гарри поморщился от этого сокращения. Рон развернулся, чтобы они могли видеть друг друга, но чернота вокруг скрывала даже собственные руки, а палочка осталась дома. Гарри понял и щёлкнул пальцами. Яркий луч от лампы ударил в глаза, и они оба зажмурились.

— Здорово у тебя выходит, — с удивлением восхитился Рон, когда глаза привыкли к свету, и посмотрел на Гарри. — Я ждал тебя на площади четыре дня, и всё это время уговаривал себя, что поступаю правильно. Но самого себя не обмануть. Я бы не смог… Никогда не смог бы запустить в тебя чем-то… Опасным. И больше всего меня взбесило то, что ты это знал. И не боялся.

Рон замолчал. Молчал и Гарри.

— Что я идиот, мне стало понятно ещё до прихода в Министерство, — через долгие пять минут молчания продолжил Рон. — Я тогда получил уведомление о присутствии на дознании. Всё бы отдал в тот момент, чтобы никогда не было ни этой анонимки, ни встречи на Гриммо, ни прошения в Визенгамот! Но было поздно.

Гарри не отвечал. Он заново переживал вторжение в свою душу, грубое, глубокое, обнажающее то, что никогда не должно было вылезти на свет. И снова чувствовал пустоту и боль. Рон отвернулся и встал рядом с Гарри, плечом к плечу. «Как я был бы счастлив услышать это три месяца назад. И рад чувствовать рядом плечо Рона, — с сожалением подумал Гарри, но глубокая рана, полученная при встрече на площади, всё же перестала кровоточить. Ему стало легче. — А сейчас… Сколько нужно времени, чтобы возродить былую дружбу? И возможно ли это?»

— Знаю, что неправ. И не прошу о дружбе, — неожиданно ответил на его мысли Рон. — Не потому, что не хочу. Я долго думал и не уверен, что сам бы простил такое. Но если ты всё же сможешь меня простить, то пусть всё будет хотя бы не так, как в «Котле».

Гарри повернулся и долго смотрел на Рона, никак не мог подобрать слова. А затем решился. «Скажу правду. Плевать, как это прозвучит».

— Очень долго я ждал, что ты придёшь выяснять отношения, потому что чувствовал себя виноватым. Я готов был к твоему гневу и даже к драке. Потом долгое время мне всего лишь нужно было услышать, что ты никогда не убил бы меня. Но... всё изменилось, Рон. И сейчас я на многое смотрю по-другому. И дело тут не в Драко. И не в тебе. Просто я понял, что давно перестал быть Мальчиком, Который Выжил. Я мракоборец до мозга костей. И доверие даётся мне с большим трудом.

Гарри отвернулся и открыл калитку. Поколебался и, прежде чем выйти, протянул Рону руку. Подумав, добавил:

— Но я всё ещё живу на Гриммо, если ты готов к тому, что Малфой из моей жизни никуда не денется. Кстати, из твоей тоже.

Рон кивнул и молча пожал протянутую руку. По губам Гарри скользнула улыбка. Он вышел, ещё раз бросил взгляд на бледное лицо Уизли, сделал несколько шагов от Норы и резко повернулся на месте.