Между небом и землей (гет)

Темень вокруг, где мы были? Куда перенес нас эльф?

— Гарри! — послышался голос Рона из-за плеча.

— Все целы? — спросил он.

Понемногу глаза начали привыкать к темноте и фигуры друзей материализовались сквозь сумрак. Держа руку Сириуса, я огляделась. Послышался стон, исходивший от существа рядом с Гарри.

— Люмос, — произнес Рон, и на конце палочки зажегся свет.

Гоблин с порезанным лицом тихо постанывал на земле. Рон, Гарри и Гермиона были целы. Добби! Эльф лежал на земле, и на его груди растекалось багровое пятно. Все в ужасе отшатнулись. Домовик был мертв, тот самый нож, кинутый Беллатриссой попал в него, и прорезал насквозь его маленькое тельце. Мой пульс подскочил, и в порыве адреналина я кинулась к истекающему кровью телу домовика.

— Нужно вытащить нож!— крикнул Гарри, подбегая с другой стороны.

— Что, мне? — я смотрела на него с испугом.

Гарри, точно как и я, боялся прикоснуться к серебряному оружию, но, собравшись с духом, я все же потянула за рукоятку дрожащими руками, и нож тяжело вышел. Брезгливо я откинула его подальше, и он с глухим стуком упал на траву. Кровь из раны стала течь быстрее. Сердце уже не билось довольно долго, мои руки мягко легли на кровавое пятно. Свечение не появлялось, тогда я закрыла глаза и увидела маленькую сферу где-то уже очень далеко. Немедля я понеслась за ней, в надежде успеть остановить ее, вернуть душу в тело нашего маленького спасителя. Становилось совсем светло, глаза переставали видеть, и уже вслепую я неслась сквозь пространство, соединяющее мир мертвых и живых. Яркий свет почти не позволял мне разглядеть сферу.

— Добби... — послышался мой собственный двоящийся голос, похожий на что-то призрачное.

Едва различимый серебристо-голубоватый шар немного замедлил ход, но затем продолжил движение.

— Добби! — попробовала я снова.

Внезапно мои движения начали замедляться, так же как и вначале пути резиновое пространство не давало возможности двигать руками и ногами быстро. Вот он финиш пути, тайна загробного мира для всего человечества, вот она — прямо передо мной — так просто шагнуть туда, в неизведанное. Сфера остановилась, вспышка еще более яркого света, и она растворилась в тягучей массе. Домовик ушел навсегда... Еще несколько мгновений, и я окажусь в том же месте, и быть может, приоткрою эту завесу загадочного потустороннего мира? Вот я здесь, на том самом месте, где исчезла душа Добби. Внезапно меня настигло ощущение, что все мои внутренности загорелись. Затем меня стало рвать на куски. Я посмотрела на свои руки и ужаснулась, они начали пропадать. Адская боль во всем теле, никакой Круциатус не способен причинить столько боли... Всё плыло перед глазами, искажалось, превращалось в мутные образы, образы людей, окружавших меня. Они тянули свои руки, хватали за волосы.

— Рано... — послышался голос, неестественно низкий, исходивший от неясного светлого очертания.

— Гарри Поттер спасен... — другой голос маленького существа рядом со мной наоборот был пискляв.

— Добби, спасибо... — произнесла я сквозь боль.

Горло будто сдавила веревка, и дышать не представлялось возможности. Кто душил меня? Неясные тени начали пропадать, и меня резко вышвырнуло вниз, в темноту. Воздух совсем не поступал в мои легкие, темнота слепила едва привыкшие к свету глаза, а дальше... Дальше ничего...

Красноватый свет сквозь веки глаз ударил в мой заплутавший в потемках туннеля разум. Я умерла? Сейчас всё произошедшее казалось сном, я слишком далеко зашла, зашла туда, откуда не может быть выхода, в самые сокровенные тайны вселенной. Веки не хотели открываться, слиплись, словно от магии. Глаза опухли от сна. Открывая глаза, я не ожидала, что начну видеть всё сразу, пока взгляд фокусировался на чем-то белом, разум открывал для себя воспоминания. Поместье Малфоев, Снейп, Пожиратели, Добби.... Нет! Я не смогла его спасти. Попытавшись подняться, я потеряла равновесие и упала снова на что-то мягкое, по всей видимости, это была кровать. Вторая попытка была более удачной, я схватилась за голову, в которую внезапно вступила резкая боль, словно меня били очень долго тупым предметом, вводя в бессознательное состояние. Понемногу приходя в себя, я увидела очертания абсолютно белоснежной комнаты. Белые стены, потолок, стул с туалетным столиком, ковер. Ощущение чего-то нереального не покидало меня, эта комната чиста как первый снег. Может, я в больнице? Из окна, обрамленного белыми портьерами, шел яркий свет, на дворе был день.

Где я? Ноги не слушались, словно я не пользовалась ими уже долгое время. На мне была длинная ночная сорочка. Свесив ноги с кровати, я оглядела всю эту белизну и нашла на пуфике неподалеку белоснежный халат, недолго думая я взяла его и накинула на себя. Комната и впрямь казалась какой-то потусторонней, неправдоподобной. В зеркале туалетного столика я разглядела девушку, чье лицо казалось неестественно черным на фоне белых волос и чистоты цвета этого помещения. Уши небрежно торчали из-под нерасчесанных косм. Заклинание придало волосам обычный ухоженный вид. Подойдя к двери, я стала прислушиваться к звукам. Ничего... словно все обитатели вымерли. Тихонько приоткрыв дверь, бесшумно босыми ногами я двинулась по незнакомому коридору. Ощущение, что этот дом был совсем новым, не покидало меня. Наконец, сквозь гробовую тишину, я услышала звуки, доносившиеся снизу.

Аккуратно спустившись по лестнице, я выглянула в прилегающую гостиную, убранную иначе, чем спальня, в которой я проснулась. Аккуратные красные шторы обрамляли широкие окна; керосиновые лампы по углам сейчас не излучали света, пара кресел из материи крупной вязки, камин, едва тронутый копотью. Картина над ним с улыбающимися лицами молодой красивой девушки и парня, чье лицо покрывал ужасный шрам, помогла понять мне, где я нахожусь. Это был коттедж-ракушка, принадлежащий Биллу и Флер, на чьей свадьбе летом мне удалось побывать. Голоса доносились из арки, соединяющей кухню и гостиную.

На меня смотрело пять пар глаз: Рон, Гарри, Гермиона, Билл и Флер ели что-то, вероятно, сейчас было время обеда.

— Анна, — тихо произнесла Флер и продолжила с акцентом. — Как ты, догрогхая?

Лица друзей были отнюдь не веселыми.

— Добби... — тихо прошептала я.

Гарри опустил голову к тарелке.

— Он похоронен в саду, — надрывным голосом сказала Гермиона и движением головы указала на окно.

Я подошла к нему и увидела невдалеке небольшой холмик необрамленный снегом, свежая морозная земля возвышалась тёмной могилой маленького существа, который спас всех нас, перенес из поместья Малфоев, кишащего Пожирателями. Тихо скорбя, я опустилась на свободный стул.

— Я не смогла спасти его... — произнесла предательски дрожавшим голосом я.

По щеке скатилась горькая слеза потери.

— Мы думали, что потеряем и тебя, — сказал Гарри, едва справляясь с накатывавшей грустью.

— Что произошло?

— Ты... Твое лицо внезапно посинело, глаза закатились, а изо рта проступила пена, — пояснил Рон под мой непонимающий взгляд.

Гермиона еле заметно кивнула, подтверждая сказанное Роном.

— Мы оттащили тебя от Добби, но ты начала биться в конвульсиях, а потом потеряла сознание, — закончил Гарри.

Я смотрела на обеспокоенные лица друзей, выражающие искренний испуг. Мои эмоции, напротив — ничего не говорили, словно это не я едва не умерла.

— Твоё сердце перестало биться.... — произнесла Гермиона.

— Что? — немного повышая голос, удивилась я.

— Нам стало страшно, — продолжила она. — Мы думали, что больше не увидим тебя, но потом что-то произошло, и ты дернулась на наших руках.

— Как это? — переспросила я.

— Словно от кошмара проснулась, я не знаю, но это выглядело так, — сказал Гарри. — Потом опять отключилась. Как ты себя чувствуешь?

— Паршиво, будто по мне стадо гиппогрифов пробежалось, — закатив глаза, сказала я. — Сколько я проспала?

— Вторые сутки сегодня.

Я вытаращила на всех глаза.

— Так долго? Где...

— Сириус? Он тоже спит вторые сутки, у него были сломаны все ребра, но Костерост их залечил, слава Мерлину. Надеюсь сегодня он очнется...— как-то не очень обнадеживающе сказал Гарри.

— А остальные?

— Крюкохват заперся в комнате, мистер Олливандер тоже, Полумна и Дин в саду.

— Что произошло, как ты нашла нас? Кто был тот Пожиратель? — начал допрос Гарри, переходя к самой интересной для всех теме.

— Я, — неуверенно начала врать я, — я не знаю, кто он. Он выбросил меня на половине пути в пригороде Лондона, и я не смогла вас найти...

— Где ты была всё это время?

— Ночевала в магловских гостиницах, в Лондоне...

— Но у тебя же денег не было с собой.

— Мою магию невозможно засечь, как вы знаете.

— Ты околдовывала маглов? — возмутилась Гермиона.

— Пришлось, — сказала я под недовольный взгляд присутствующих, — а потом случайно наткнулась на улице на Фенрера Сивого, — что-то неправдоподобно звучит. — Я стала следить за его действиями, патрулировала Дырявый Котёл, много раз он упоминал о поместье Малфоев в разговоре со своим напарником.

— Но как? Тебя ни разу не заметили?

— Нет, я носила капюшон, в наше время это не редкость, Пожирателей на улице тьма, — мысли как соврать позаковыристее постепенно заканчивались. — Прямо на моих глазах Фенрир и его спутник вскочили, как по сигналу, со словами: «их засекли» аппарировали прочь.

— Как ты нашла Добби? — не унимались с расспросами друзья.

— Первое, что пришло мне на ум, это то, как найти поместье Малфоев, и как туда добраться, ведь, по всей вероятности, Сивый отправил бы вас именно туда. Решение быстро нашлось, использовав каминную сеть, я отправилась в Хогсмид в Кабанью голову. Никто не посмотрел на меня в капюшоне, ведь Пожиратели то и дело снуют по деревне, — снова заговаривала зубы я. — На мою удачу мне попался профессор Флитвик, я заставила его призвать Добби из замка.

— Что значит заставила? Попросила в смысле? — непонимающе спросил Рон.

Что ответить? Пораскинув одну секунду мозгами, я нашла ответ в своей голове:

— Империус...

— Что? — хором крикнул друзья.

— Пришлось сделать это, он сопротивлялся, просто это было первое заклинание, пришедшее мне на ум.

— Ничего себе, первое пришедшее на ум! — возмутился Гарри! — Ты бы еще смертельное в него послала.

— В конце концов, он ничего не вспомнит.

— Обливиэйт? — спросила Гермиона.

Я кивнула. Друзья понимали, почему я могла наложить Обливиэйт, это для безопасности самого Флитвика, на случай ненужных допросов. Что ж, моя ложь казалась правдивой.

— Итак, я попросила Добби перенести меня в поместье Малфоев, и на удачу вы действительно оказались там.

— Ты и Добби, вы спасли всем нам жизни, — грустно проговорил Гарри, зная какую цену пришлось заплатить. — Разве я говорил тебе, что Добби раньше служил Малфоям?

— Откуда я по-твоему знаю об этом? — сглотнув, сказала я и, кажется, они снова поверили.

Про крестражи при Билле и Флер я спрашивать не стала. Еда не лезла в горло, лишь кое-как удалось проглотить чай и печенье, заботливо приготовленное хозяйкой коттеджа-ракушки.

Могила Добби была устлана цветами, сотворенными Гермионой, к ним добавился еще один мой букет белых кал. Мысленно я извинилась перед эльфом за то, что не смогла вытянуть его с того света, и поблагодарила за все, что он для нас сделал. Полумна и Дин поприветствовали меня, поинтересовавшись о самочувствии. Затем я направилась к главной цели сегодняшнего унылого дня, дня омерзительной лжи — к комнате, в которой выздоравливал после пыток своей двоюродной сестры Сириус. Его бледное лицо покрывала испарина, он спал, и сон его был не спокоен. Мерлин, как много перенес мой бедный Сириус, как я ненавижу ту сумасшедшую женщину, которая мучила своего кузена без зазрения совести.

Взяв влажную салфетку со стола, я аккуратно протерла его лицо, от чего он немного дернулся. Из глаз полились уже не первые слезы за сегодняшний день. Почему, глядя на тебя, я думаю о другом человеке, чьи черные глаза над крючковатым носом каждый раз отливают таким арктическим холодом, что хочется укутаться во что-то теплое и обнять руками колени. Я не заслуживаю твоей любви. Хотелось ударить себя по лицу, но я всего лишь упала на скрещенные руки рядом с головой Сириуса. Жестокая, бездушная, та, кто легко ранит и может убить. Я не лучше чем Пожиратели Смерти, калечу душу, разум.

Его дыхание было прерывистым, быть может, Костерост все еще действовал? Я снова подняла голову и посмотрела на его искаженное тяжелым сном лицо. Словно морщин после встречи с Беллатриссой стало еще больше. Никакой человек не выдержит подобного испытания, он и так был сломлен моим исчезновением. Как он пережил это? И вот теперь снова на его долю выпало нечто ужасное. Его рука в моей немного подрагивала, эмоции... Боль физическая и моральная, невозможно передать тот спектр чувств, который варился, закипал в нем. Его веки дернулись и неуверенно открылись. По мере того, как картинка становилась яснее, он различал меня, склонившуюся над ним, наблюдающую его пробуждение от кошмара. На меня нахлынула такая болезненная нежность, хотелось прижаться, обнять... Но с багажом ошибок и терзаний по поводу Северуса я просто не могла этого сделать... снова...

— Сириус... — шепотом произнесла я.

Еще несколько секунд его усталые глаза смотрели на меня, в неверии, в ощущении, что это сон. В следующее мгновение он резко сел на кровати и повертел головой. Кажется, это движение оказалось болезненным для измученного тела. Внезапно он схватил меня так крепко и сильно, не замечая сковывающую боль, которая не имела значения в этот момент. Моя дрожь раскатами передавалась ему.

— Энни, — задыхаясь, хрипло произнес он. — Энни...

Его рука гладила мои волосы, сжимала их в ощущении чего-то потустороннего, словно он всё еще спал и пытался урвать, принести с собой в реальный мир кусочек этой иллюзии. Моя душа разрывалась от нежелания отпускать его, но в голове вырисовывались картинки совсем другого человека.

«Люблю... Сириус, я люблю тебя», — кричал разум наперекор стенаниям души, выливающимся скупыми слезами.

Сириус все еще сжимал меня в своих объятьях, боясь отпустить. Страх... что в тот же момент я растворюсь, исчезну, словно дымка... этот страх калечил его непроснувшийся разум. Наконец, он ослабил хватку и посмотрел в мои заплаканные глаза, взяв лицо в ладони.

— Сириус, я здесь, я правда здесь... — зачем-то сообщила я.

Он молча смотрел в мои зеленые глаза вновь и вновь передавая искреннюю любовь, улыбался, изучал каждую черточку моего лица. Нарушая псевдо утопию, в комнату вошли друзья и с неподдельной радостью кинулись к нам.

— Мы снова вместе, — довольно сказал Гарри. — Сириус, как самочувствие?

Сириус отпустил мое лицо и повернулся к крестнику.

— Лучше не бывает.

И пускай эта улыбка была сквозь тернии боли и мучений, она была искренней, той, которую я люблю и которой дорожу больше всего на свете. Что творится в моей душе? Почему она разрывается? Одно сердце не может быть отдано двум мужчинам....

— Как это получилось? — Сириус снова смотрел на меня.

Гарри опередил меня с ответом.

— Анна спасла всех нас... Вместе с Добби... — грустно довершил фразу он.

Все практически синхронно вздохнули.

— Добби? — Сириус уже начал осознавать, что что-то случилось. — Он...

— Он погиб, защищая нас, — закончила за него Гермиона. — Лестрендж успела ранить его, и эта рана оказалась смертельной.

Сириус помрачнел. Я чувствовала его благодарность и скорбь, занявшую огромное место в сердце.

— Все остальные в порядке?

— Да, с Полумной и Дином все в порядке, Крюкохват и мистер Олливандер уже выздоравливают.

Пришлось повторить Сириусу историю моего спасительного появления в поместье Малфоев.

— Вы уничтожили крестраж? — спросила я, переводя тему.

— Да, — ответил Гарри, — В том озере был меч Гриффиндора, как там он оказался, мы не знаем, были догадки, что тот человек, который был в лесу, на самом деле наш тайный союзник.

Друзья рассказали мне о путешествии в дом Ксенофилиуса Лавгуда, переметнувшегося на сторону врага по причине похищения его дочери Полумны. Перед вторжением Пожирателей Смерти он успел поведоть историю о Даров Смерти, которые уже не были для меня секретом. Когда пришли Пожиратели, друзьям удалось бежать.

Гарри предположил, что является потомком Игнотуса Перевелла, так как его мантия является одним из даров, потому что не теряет своей магии, как обычные, и никакие чары на нее не действуют. Это было новостью. Также Гарри догадался, что Волдеморт ищет Бузинную палочку и что, возможно, в снитче находится воскрешающий камень. Меня съели мысли о том, говорить ли им о моей догадке, что Бузинная палочка принадлежала Дамблдору? Я предпочла пока умолчать об этлм, чтобы не приводить к лишней панике.

Крестражей друзья больше не нашли, но, по версии Сириуса, Беллатрисса Лестрендж неосторожно высказалась о том, что Лорд хранит в ее сейфе нечто очень ценное, и поэтому нужно усилить охрану вдвое, особенно после предположения, что Гарри, Рону, Гермионе и Сириусу каким-то образом удалось пробраться в ее сейф в Гринготтсе. Предположение, что кубок Пенелопы Пуффендуй находится именно там теперь не казалось необоснованным.

Гарри рассказывал о возможном крестраже, о том, что Том Риддл хитростью завладел этой бесценной реликвией у одной старухи, сотрудничавшей с лавкой артефактов Боргин и Беркс, в то время, когда он там работал. Но в Гринготтс проникнуть невозможно, в особенности в сейф древних семейств, коими являлись Лестренджи.

— Как мы это сделаем? — спросила я.

— Крюкохват работал в Гринготтсе, — задумчиво произнес Гарри.

— Исключено, он не станет сотрудничать, вы же знаете гоблинов, — опроверг Сириус. — Тем более... — он осекся.

— Что, тем более? — подняла бровь Гермиона.

Сириус посмотрел на меня.

— Здесь Анна, — неуверенно произнес он.

Тут до меня дошел смысл этой фразы.

— У меня эльфийское происхождение...

— Да, гоблины и эльфы, история... — читая всеобщие мысли, произнес Рон.

— Что будем делать?

— Надо придумать, чем его завлечь в сотрудничество, — сказал Гарри. — Но где находится Бузинная палочка? — переводя тему, задумчиво спросил Гарри.

Меня будто холодом обдало — нет, то, что гоблин меня вероятно ненавидит, это еще полбеды, но Старшая палочка... Нужно вывести друзей на верные мысли, чтобы не попасть впросак.

— Гриндевальд искал ее и, вероятно, украл у Грегоровича, — читая мои мысли, произнес Гарри.

Так, друзья, вы на верном пути, ну же! Молчание, никто не мог произнести это вслух.

— Она у Дамблдора, была... Возможно...— не выдержала я.

— Мы об этом думали, — произнесла Гермиона, и я облегченно выдохнула.

— Ведь Дамблдор победил Гриндевальда в дуэли... — добавила я чуть более уверенно.

— Но тогда палочка лежит в его могиле, — поразмыслил Гарри.

Это же очевидно, — подумала я.

— В школу мы сейчас не можем пробраться, если это уже не сделали за нас. Пока нужно думать, как достать крестраж из Гринготтса. И как можно скорее.

* * *

Билл и Флер были недовольны неведением того, что мы делаем. В их доме внезапно появились гости, в компании с мертвым домовым эльфом и гоблином, которого они и вовсе не хотели видеть. Этот день проходил в догадках как преподнести все это Крюкохвату, который лишь однажды вышел из комнаты и, кинув на меня презрительный взгляд, вернулся обратно, охранять меч Гриффиндора, который отказывался упускать из виду. От помощи по лечению порезов ног и лица он отказался в такой брезгливой форме, что мне захотелось задушить его путами вяза. В разговоре друзей с этим омерзительным созданием я не участвовала. Однако этот мерзавец всё же согласился помочь нам взамен на меч Гриффиндора, который был единственным способом уничтожить крестраж. Друзьям пришлось согласиться, но меч они отдавать впоследствии не собирались. Обман — единственный способ склонить гоблина к сотрудничеству.

Следующий разговор был с благодарным за спасение Оливандером, и на вопрос о починке палочки Гарри он ответил отрицательно, что, конечно, всех расстроило. Затем он опознал палочки, принадлежавшие Беллатриссе, Драко Малфою и Хвосту. Разговор о том, что палочка при определенных обстоятельствах может поменять хозяина, сильно заинтересовал нас, только при дуэли можно забрать чужую палочку и пользоваться ей в полную силу, ведь между волшебником и палочкой есть тонкая связь — палочка сама выбирает хозяина. Во время разговора я чувствовала, как болит шрам Гарри, и видела, как Волдеморт стремится осуществить свой план по завладению Бузинной палочкой в действие. Значит, я бвла права... Нужно поговорить со Снейпом, срочно! Но как?

Оливандер сказал, что никогда не слышал ни о чем подобном — разговор был о том, как палочка Гарри в ночь смерти Аластора Грюма сотворила чудо и сама направилась в сторону Волдеморта, но Гарри быстро перевел тему на Бузинную палочку:

— Мы говорили о другой палочке. Той, которая меняет хозяина после убийства. Когда Сами-Знаете-Кто понял, что с моей палочкой что-то не так, он вернулся к вам и спросил о другой палочке?

— Откуда вы знаете?

Гарри не ответил.

— Да, он спросил, — прошептал Оливандер, — он хотел знать всё, что я могу рассказать о Смертельной Палочке, Палочке судьбы или Бузинной Палочке.

Гарри посмотрел на Гермиону, она выглядела ошеломленной.

— Темному Лорду, — сказал Оливандер испуганно и тихо, — всегда нравилась та палочка, которую я сделал для него — тис и перо феникса, тринадцать с половиной дюймов — до тех пор, пока он не узнал об одинаковых сердцевинах. Теперь он ищет другую, более могущественную палочку, потому что это единственный способ победить вас.

— Но он скоро узнает, если еще не узнал, что моя сломана и ее невозможно починить! — произнес Гарри тихо.

— Нет! — сказала Гермиона испуганно, — Он не может знать этого? Откуда?..

— Приори Инкантатем, — вставила я. — Мы оставили у Малофев твою палочку и палочку из терна, Гермиона. Если они исследуют их, заставят их повторить последние заклинания, они увидят, что твоя палочка сломала палочку Гарри, они увидят, что ты пыталась починить ее, и что тебе это не удалось, и они всё поймут.

Гермиона снова побледнела. Сириус посмотрел на меня осуждающе и сказал:

— Давайте сейчас не будем об этом беспокоиться...

Но мистер Оливандер прервал его:

— Темный Лорд разыскивает Старшую Палочку не только для того, чтобы уничтожить вас, мистер Поттер. Он хочет завладеть ею, потому что считает, что она сделает его непобедимым.

— А она сделает? — спросил Сириус.

— Обладателю Старшей Палочки всегда стоит опасаться нападения, — сказал Оливандер. — Но если Темный Лорд заполучит Палочку Смерти, то это... это внушает большие опасения.

— Мистер Оливандер, вы действительно считаете, что эта палочка существует? — спросила Гермиона.

— О, да, — ответил Оливандер, — вполне возможно проследить путь этой палочки сквозь историю. Есть, конечно, промежутки, в течение которых о ней ничего не известно. У нее есть свои признаки, по которым ее сразу может узнать любой, кто изучал Науку о волшебных Палочках. Есть много письменных данных, которые я и другие изготовители палочек изучили. Они достаточно подлинны.

— То есть, вы не думаете, что это сказка или миф? — с надеждой спросила Гермиона.

— Нет, — ответил Оливандер, — нужно ли заполучить ее с помощью убийства — я не знаю. Но ее история кровава, как и любая история ценной вещи, которая окружена страстями волшебников. Она чрезвычайно могущественна, опасна, попав не в те руки, она является объектом восхищения для тех, кто изучает силу палочек.

— Мистер Оливандер, — сказал Гарри, — вы сказали Сами-Знаете-Кому, что Старшая палочка была у Грегоровича?

Оливандер стал, если это вообще было возможно, еще более бледным. Он был похож на призрака, когда сглотнув, произнес:

— Но откуда, откуда вы?..

— Неважно, как я узнал об этом, — сказал Гарри, закрывая глаза от боли.

Его шрам неистово жгло, словно это мой лоб сейчас прожигала невыносимая боль: сквозь сознание Гарри, я увидела главную улицу Хогсмида, всё еще темную, потому что она находилась гораздо севернее.

— Вы сказали Сами-Знаете-Кому, что палочка была у Грегоровича?

— Это слухи, — прошептал Оливандер, — слухи, которые распространялись годами, задолго до того, как вы родились. Я думаю, что Грегорович сам пустил этот слух. Это, несомненно, пошло на пользу его бизнесу, люди думали, будто он изучил качества Старшей Палочки и мог их воспроизводить.

— Да, понятно, — сказал Гарри и поднялся.

— Мистер Оливандер, последний вопрос и мы дадим вам отдохнуть. Что вы знаете о Дарах Смерти? — задал мучавший всех вопрос Сириус.

— О чем?.. — Оливандер выглядел сбитым с толку.

— Дарах Смерти, — подхватила Гермиона.

— Боюсь, я не понимаю, о чем вы. Это что-то связанное с волшебными палочками?

Я посмотрела в изможденное лицо Оливандера и поняла, что тот не врет. Он ничего не знал о Реликвиях.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри. — Спасибо вам большое. Мы пойдем, а вы отдыхайте.

Оливандер выглядел окончательно сломленным.

— Он пытал меня! — с трудом проговорил он. — Заклятие Круцио, вы не представляете себе...

— Представляю, — ответил Гарри. — Я действительно представляю. Пожалуйста, отдыхайте. Спасибо вам, что рассказали нам всё это.

Мы вышли и обосновались в белой комнате, в которой я проснулась этим утром.

— Наши опасения подтверждаются, Бузинная палочка... Гриндевальд действительно украл ее у Грегоровича, а Дамблдор победил его в дуэли и отнял ее, — произнес Гарри, которого ломала боль. — И сейчас я вижу как Сами-Знаете-Кто стоит у ворот Хогвартса у цели...

Я знала, что то, что он говорит, является чистой правдой, я чувствовала это каждой клеточкой своего тела.

— Но тогда нужно спешить, — сказал Рон нетерпеливо. — Гарри, давай пойдем и заберем ее, пока он не сделал этого.

— Уже поздно, — сказал Гарри. — Он знает, где она. Он сейчас там.

— Гарри! — вскричал Сириус. — Как давно ты знаешь об этом, почему мы тратим время? Почему ты сначала поговорил с Коюкохватом? Мы могли бы отправится туда, мы всё еще можем...

— Нет, — ответил Гарри, и он опустился на колени в траву. — Гермиона права. Дамблдор не хотел, чтобы я получил эту палочку. Он не хотел, чтобы я забрал ее. Он хотел, чтобы я нашел крестражи.

— Непобедимая палочка, Гарри! — простонала я.

— Я не собираюсь... Я собираюсь найти крестражи...

Затем Гарри опять унесло в видение, он рассказал, что Снейп встретил Лорда у ворот замка и провел к могиле Дамблдора, и Волдеморт вскрыл ее и вынул из рук своего мертвого врага Бузинную палочку, готовую служить новому хозяину.

Снейп! Как он мог такое позволить? Неужели... Нет, он не мог снова предать... Почему он не остановил его? Нужно увидеть его, срочно! Нужны объяснения. Что же творится в твоей голове, Северус?