Мужество жить (джен)

«Трудные времена помогли мне понять, насколько бесконечно богата и прекрасна жизнь во всех отношениях, и что многие вещи, которые нас волнуют, не имеют никакого значения». ~ Захид Абас

— Ты готов завалиться спать?

— Да, думаю, да, — сказал Гарри, отрываясь от «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора», которую он читал лежа в постели. — Я устал.

— Это ты мне говоришь. Кажется, я потянул плечо в саду, — недовольно пробурчал Рон, падая на край матраса и стаскивая носки. — Глупые гномы. Брось мне мой делюминатор, ладно? Я оставил его на окне.

Гарри несколько мгновений шарил по подоконнику, не имея возможности не вставая посмотреть, что он делает, а затем передал делюминатор, отметил страницу, которую читал, и аккуратно положил книгу на захламленную тумбочку. Щелчок — и комната погрузилась в темноту, лишь светильник Гарри остался зажженным, и он лег, слыша, как Рон копошится под одеялом.

Билл, Чарли и Перси разъехались по своим домам и квартирам, так что в «Норе» имелось несколько свободных комнат, но Гарри отклонил предложение миссис Уизли подготовить для него одну из них. Он обнаружил, что ему легче засыпать, когда рядом мирно похрапывал Рон… не то чтобы это было легко.

Упырь с радостью вернулся на чердак, где появилась кровать и смотровое окно, чтобы выманить его из комнаты Рона. Гарри казалось, что в комнате все еще ощущается легкий запашок, но его перекрывал аромат вазы с гиацинтами, которую миссис Уизли поставила здесь накануне. Запах цветов был приятным, навевая мысли о солнечных полях и садах, и, погружаясь в сон, Гарри мысленно представлял себе тропинку, проложенную через красивый луг, находя этот образ успокаивающим.

Он уже настолько привык к этим снам, что почти не заметил, как луг превратился в темный лес, который клубился, как дым, и он оказался на поляне, где столкнулся с Волан-де-Мортом. Он не боялся… он никогда не боялся. Сон всегда приносил с собой странное умиротворение, понимание жизни и смерти, которое он ощущал лишь однажды за пределами сновидений: на вокзале Кингс-Кросс, при разговоре с Дамблдором. Пришло его время, но он смирился с этим. Он знал, что так должно быть, и поэтому это его не беспокоило.

Но постепенно поляна превратилась в каменный коридор, послышались крики и взрывы, а над всем этим — высокий, пронзительный смех, отразившийся от стен и от бесстрастного лица Фреда.

Гарри резко сел в постели, прищурился, чтобы посмотреть на потрепанные, полученные на семнадцатый день рождения, карманные часы, которые показывали без десяти пять, и тихо выругался. Он ненавидел этот сон: тот всегда заставлял его просыпаться с колотящимся сердцем и вспотевшими ладонями, и ему редко удавалось заснуть в течение нескольких часов после этого.

Он дождался очередного громкого всхрапа Рона, затем выскользнул из постели, вышел в коридор, и, запинаясь, спустился вниз за стаканом воды. Подойдя к крану, он широко зевнул, провел рукой по взъерошенным волосам и моргнул, оглядывая темную кухню. Снаружи солнце только-только начало появляться над горизонтом, но свет еще не пробился сквозь туман, висевший вокруг дома.

Гарри несколько минут посидел за кухонным столом, пока глаза не привыкли к синеватому полумраку, а затем полез в карман за палочкой, прошептав заклинание призыва. Его книга пролетела вниз по лестнице, чудом не задев ничего на своем пути, и он, открыв ее, зажег кончик палочки и продолжил главу с того места, на котором остановился.

Он не был уверен, почему постоянно возвращался к этой книге. Он знал, о чем там говорилось… знал историю этих событий лучше, чем Рита Скитер, потому что она никогда не понимала человека, стоявшего у их истоков. И тем не менее, он не переставал вчитываться в эти слова, словно в них можно было найти ответы на вопросы, которые не давали ему покоя с прошлого года, когда он впервые осознал, как мало знал о Дамблдоре.

Он всегда ненавидел чувство, что он чего-то не понимает, но этот год был хуже всех предыдущих в этом плане. Казалось, что чем больше он узнавал, тем меньше понимал. Все вопросы, на которые он находил ответ, порождали еще больше вопросов — о Дамблдоре, о Волан-де-Морте, о родителях… в общем, обо всем. Во время войны он был помешан на крестражах из необходимости, но теперь у него появилось время поразмыслить над всем, что его беспокоило, и это подавляло.

Никогда прежде он не осознавал, как мало знает о людях, которых, как ему казалось, он понимал, и никогда прежде он не испытывал такого противоречия из-за этого факта. Ему удалось поговорить с Дамблдором, как на Кингс-Кросс, так и с его портретом, но он не смог этого сделать ни с Сириусом, ни с Люпином, ни с мамой и папой. Единственный шанс, который у него был, — образы, сформированные из воспоминаний, — был утерян вместе с Воскрешающим камнем в Запретном лесу.

Гарри пытался выбросить эти мысли из головы, прекрасно понимая, насколько опасен сломанный перстень, но это было трудно, когда он вспоминал то чувство покоя, которое испытал, увидев родителей. В тот момент все казалось в полном порядке. Ужасным, может быть, но он смирился с мыслью, что пришло его время присоединиться к тем, кого он потерял. Он принял это.

Иногда мальчик задавался вопросом, не оттого ли все теперь кажется таким странным, что тогда он был готов умереть. Что делает с человеком смерть и возвращение? Насколько ему известно, он был единственным, кто стоял на грани жизни и смерти и мог выбирать куда идти. Он знал, что сделал правильный выбор: поражение Волан-де-Морта спасло несметные тысячи жизней, и, как бы то ни было, смерть все равно ждет в конце всего этого. Было здорово пожить сколько-нибудь еще, пока была такая возможность.

Тем не менее бывали моменты, когда он с ужасом осознавал, насколько близко он был к краю, ощущал непостоянство и удивительность окружающей его жизни, и ему казалось, будто он снова находится на вокзале, беседуя с Дамблдором о жизни, от которой он уже отстранен. И ему всегда делалось немного страшно, когда это происходило, как будто он становился таким же нематериальным, как воспоминания о его родителях.

Гарри уже не читал, его глаза снова и снова скользили по одной и той же строке не вникая, но он все равно оказался застигнут врасплох, когда на кухне внезапно загорелся свет, и подпрыгнул на стуле.

— О, Гарри. Ты рано встал, — сказал мистер Уизли, тут же широко зевнув.

— Да, э-э… меня разбудил храп Рона, — соврал Гарри, закрывая книгу и кладя ее на стол лицевой стороной вниз.

— Ты уверен, что тебе не нужна своя комната? У тебя было бы больше места…

— Все в порядке, — быстро ответил Гарри, который нашел для этого отговорку лишь на прошлой неделе, когда родители Гермионы переехали к ним после пребывания в больнице Святого Мунго. — Я не против. Мне нравится делиться.

— Ну, если ты так уверен. Ты всегда можешь передумать, — напомнил ему мистер Уизли, заклинанием измельчая кофейные зерна и отправляя их под небольшой пресс. В прошлом месяце Гарри открыл для себя силу кофе, к своему огромному восторгу. Он пока не привык к его вкусу, но бодрость, которую тот приносил, стоила того, чтобы морщиться от выпитой кружки.

— Вы направляетесь на работу? — спросил Гарри, скорее из желания сменить тему, чем потому, что хотел что-то сказать; мистер Уизли в течение последнего месяца работал подолгу, хотя в последнее время им немного поубавили нагрузку.

— Да, к сожалению, все пока довольно суматошно. Я рассказывал тебе о взрывающихся солонках?

— Вроде бы нет, — ответил Гарри, доставая из кухонного шкафа две кружки и ставя их на стойку. Он читал наверху, когда мистер Уизли вернулся вчера поздно вечером.

— Это катастрофа. Каким-то образом целый склад магловских солонок был заколдован так, что те стали взрываться как петарды, когда ими пользовались, и их разослали по всей стране. Травмы рук получили уже три десятка маглов, а мы узнали об этом только два дня назад…

Гарри слушал, как мистер Уизли сетовал на то, что ему приходится вести переписку с департаментами других стран, отслеживая проклятые солонки по линиям поставок, а также на необходимость наложения чар памяти и визитов в больницу Святого Мунго к травмированным маглам, которые лишились ногтей, кожи и даже мизинцев из-за этой ужасной шутки.

— … и, конечно, это ужасное давление на Министерство, которое мы пытаемся перестроить, но это трудно держать в тайне, когда нам приходится поддерживать контакт с таким количеством агентств. Ох! Я лучше побегу, — воскликнул мистер Уизли, взглянув на карманные часы. — Я должен вернуться пораньше сегодня вечером, если только мне удастся уладить дела с немецким ведомством по магловским артефактам. У них очень строгие правила в отношении магического импорта, и они не в восторге от того, что мы позволили такому проскользнуть. Да они и не должны быть в восторге, я не знаю, как это вообще прошло через таможню...

Он накинул плащ, и Гарри, пожелав ему хорошего дня, проследил, как тот спешит к воротам и аппарирует прочь. Снова оставшись на кухне в одиночестве, он размешал в кофе большую ложку сахара, плеснул туда немного молока и, заставив себя сделать несколько глотков, вернулся за стол.

Он читал еще какое-то время, но вскоре в комнату ворвалась миссис Уизли, разбуженная уходом мужа. Она принялась готовить свой неизменно вкусный завтрак, весело болтая о том, что надеется сделать за этот день, и Гарри с готовностью поддакивал. Как он убедился, лучше всего было со всем соглашаться: теперь она считала его членом семьи и не стеснялась ругать с той же строгостью, что и Рона, если он халтурил.

— К завтраку должна подойти Андромеда, — сказала она, выкладывая сосиски на большую сервировочную тарелку, и Гарри оживился, воодушевившись мыслью увидеть своего крестника. —Сегодня ей нужно выполнить несколько поручений, так что мы пока присмотрим за Тедди. Не хочешь посидеть с ним?

— Да, конечно, — сказал Гарри, забыв о книге, и стал помогать ей расставлять посуду на столе.

— Не позвонишь в колокольчик, дорогой? Она скоро должна прийти. Что она подумает, если застанет нас всех бездельничающими…

Гарри звякнул в большой обеденный колокольчик, который они установили около лестницы, чтобы не кричать на все шесть этажей, и ухмыльнулся, услышав, как заскрипели, открываясь, двери комнат и раздались громкие утренние стоны их обитателей.

Когда пришла Андромеда, он уже сидел за столом вместе с Гермионой и ее родителями, и все дружно обменялись восторженными приветствиями. Гарри с радостью подхватил Тедди, заново представив его мистеру и миссис Грейнджер, которые в целом восстановили воспоминания о своей прежней жизни, но все еще с трудом удерживали новую информацию. Усилия Гермионы заставить их забыть о волшебстве оказались слишком эффективными, поэтому им часто требовалось напоминать о том, кто есть кто в мире волшебников и что может делать магия.

Как и все остальные, Гарри поддерживал чрезмерно жизнерадостные объяснения Гермионы о вещах и людях по мере необходимости, радуясь, когда ее родители вспоминали что-то сами, и не заостряя внимания на тех случаях, когда им этого не удавалось. Он видел, что это беспокоило девушку больше, чем она показывала, но оба магла и так уже проходили лучшее лечение, которое могла им дать больница Святого Мунго. Единственное, что они могли сделать — это набраться терпения и ждать, пока те будут восстанавливаться день за днем.

Джинни и Рон ввалились на кухню одновременно, выглядя одинаково помятыми, а Гарри взглянул на лестницу в ожидании увидеть Джорджа, но тот не появился. Большую часть времени он проводил, запершись в своей комнате, но оттуда не доносилось ни взрывов, ни иных необъяснимых звуков, к которым Гарри так привык во время своих предыдущих визитов. В те несколько раз, когда он отважился постучать в дверь Джорджа, тот с подавленным видом сидел у коробок с товарами «Всевозможные волшебные вредилки близнецов Уизли», упаковывая посылки и заполняя бланки заказов. Время от времени он оживлялся, присоединялся к ним за ужином или нерешительно шутил, но было видно, что смерть Фреда все еще сильно на него влияет.

Как и в случае с мистером и миссис Грейнджер, Гарри не мог придумать ничего, что можно было бы сказать или сделать, чтобы хоть как-то облегчить ситуацию. Поэтому он улыбался и приглашал Джорджа каждый раз, когда он, Рон и Джинни шли играть в квиддич, желая, чтобы Джордж знал, что они будут рядом, если он захочет.

— Ты уверена, что не хочешь остаться с нами, дорогая? — спросила миссис Уизли Андромеду, пока все налегали на еду. Гарри ел одной рукой, так как Тедди дремал у него на плече. — У нас достаточно места, и мы могли бы чаще помогать тебе с Тедди.

— Вы очень добры, но кажется, в последнее время мне стало лучше. Дом уже не кажется таким пустым, как раньше. Думаю, воспоминания меня утешают, — тихо ответила Андромеда, с улыбкой оглядывая стол. — Я не могу выразить вам свою благодарность за всю ту помощь, которую вы мне оказали. То, что мне не нужно беспокоиться за Тедди — это величайший дар.

— Мы всегда рады помочь. Ты член семьи, — твердо произнесла миссис Уизли, и Гарри с улыбкой подумал, что это несомненная правда. Возможно, он еще недостаточно взрослый, чтобы заботиться о Тедди так же, как родитель, но он чувствовал себя старшим братом этого маленького ребенка, и с нетерпением ждал, когда мальчик подрастет. Он хотел научить Тедди кататься на метле, сводить его в Косой переулок, чтобы осмотреть все магазины, помочь ему купить волшебную палочку и сову — у него было столько радостей, которыми он хотел разделить со своим крестником, так много моментов, которые он сам хотел бы пережить, если бы у него был старший брат или отец. Тедди, твердо решил он, никогда не будет нуждаться в тех вещах, которых не было в детстве у него самого.

Гарри отвлекся от фантазий о том, как он устроит Тедди грандиозную вечеринку в честь дня рождения, когда малыш начал хныкать, а затем внезапно заплакал, хватаясь за футболку.

— Он, должно быть, голоден. Сегодня он почти ничего не ел, — сказала Андромеда, приняв измученный вид, и Гарри кивнул, вставая.

— Я его покормлю, — весело отозвался он, удерживая младенца в одной руке, пока доставал бутылочку и молоко из детской сумки. Андромеде удалось найти женщину, которая согласилась предоставить молоко для Тедди, и та прислала его по почте из Ирландии, но иногда им приходилось докармливать малыша смесью, чтобы удовлетворить его аппетит.

Тедди еще не совсем привык к бутылочке; у него была привычка вцепляться в того, кто держал его на руках, когда он становился голодным, независимо от размера груди или количества слоев одежды. Гарри был шокирован до потери речи, когда впервые увидел, как ребенок пробует этот маневр на миссис Уизли, но теперь это вызывало лишь искренний смех всякий раз, когда Тедди начинал шарить в поисках угощения, не в последнюю очередь потому, что часто это был именно Гарри. Гарри предполагал, что это было естественным следствием того, что он так часто соглашался кормить его из бутылочки.

Бутылка была зачарована, чтобы подогревать молоко до нужной температуры, поэтому Гарри потряс ее несколько секунд, а затем предложил теперь уже черноволосому малышу⁽¹⁾, который еще не мог держать ее самостоятельно. Тедди не исполнилось и двух месяцев, и он еще мало что умел. Не умел ни ползать, ни даже сидеть, только лепетал, когда его носили на руках, и плакал, когда был расстроен. Тем не менее, Гарри чувствовал, что любит ребенка слишком сильно, чтобы выразить это. В свободное время, когда он не играл в квиддич или не помогал по хозяйству, юноша надевал на Тедди слинг и носил его по дому, разговаривая с ним обо всем, что приходило ему в голову.

— Он просто прелесть, — проворковала Гермиона, поглаживая Тедди пальцами, пока тот сосал свою крошечную бутылочку. — Знаете, он и вправду начинает походить на… О!

Она наклонилась вперед, и за столом воцарилась тишина, всеобщее внимание переключилось на ничего не подозревающего ребенка.

— Посмотрите на его глаза! Я думала, они карие? — спросила Гермиона, и Гарри с удивлением понял, что она права: широко раскрытые глаза, смотревшие на него, стали ярко-изумрудно-зелеными.

— А я все думала, когда же он научится их менять, — мягко сказала Андромеда, улыбаясь ребенку. — У Доры они стали серебристыми, когда ей был всего месяц.

— Как думаешь, он сделает это с кем-нибудь еще? — с нетерпением спросил Рон, ухмыляясь Тедди. — Хочешь попробовать мои? Они голубые, видишь?

— Он еще слишком мал, чтобы понять это, Рон, — назидательно произнесла Гермиона, хотя и не смогла сдержать улыбки.

— Ну, с Гарри он справляется неплохо. Держу пари, что он справится и с нами, — ответил Рон и просиял, когда Гарри протянул ему Тедди, который только что с явным удовлетворением оторвался от своей бутылочки. — Видишь? Голубые. Ты же можешь сделать голубые, правда?

Тедди несколько секунд моргал, глядя на Рона, а затем его волосам вернулся привычный бирюзовый оттенок, а глаза стали карими.

— Очень смешно. Ты будешь настоящим весельчаком, — раздраженно сказал Рон малышу, и Гарри рассмеялся вместе с остальными сидящими за столом. Тедди, похоже, не находил рыжие волосы особенно интересными хотя бы потому, что они были у большинства людей, державших его на руках; он был склонен подражать чертам, которые привлекали его внимание, по крайней мере, насколько Гарри мог судить.

Малыша передавали по кругу, пока продолжался завтрак, и наконец Андромеда встала, заявив, что ей нужно идти по своим делам, пока еще достаточно рано. Миссис Уизли успокоила ее, что спешить некуда, а Гермиона на прощание помахала маленькой ручкой Тедди, когда его бабушка выходила из дома, что вызвало недоуменный детский лепет.

Все быстро перешли к тому, что Гарри называл «днем Тедди»: четверо подростков собрались в гостиной, чтобы по очереди подержать ребенка, а Живоглот громко мурлыкал на подлокотнике дивана. Поскольку была очередь Гермионы, Гарри и Рон вместе с Джинни принялись рассматривать каталог метел, обсуждая, стоит ли Гарри покупать еще одну «Молнию», раз уж он теперь не будет играть за команду факультета. Рон был непреклонен в том, что ему просто следует купить лучшую метлу из тех, что он может себе позволить, в то время как Джинни все еще пыталась убедить его попробовать себя в профессиональной команде, для чего ему понадобится либо «Молния», либо что получше. Гарри признавал, что его соблазняла эта идея, но ему очень хотелось стать мракоборцем вместе с Роном. Недавно он говорил об этом с Кингсли — и надеялся, что министр скоро свяжется с ним.

В конце концов недовольство Гермионы по поводу этого разговора достигло кульминации, и она передала Тедди обратно со строгим «Подержи его, Гарри», а Джинни и Рон принялись играть в волшебные шахматы, пока она наблюдала за ними поверх огромной книги. Миссис Уизли принесла им кружки с чаем, поворковала над спящим малышом, а затем направилась наверх, чтобы обеспечить Джорджа завтраком, так как он так и не спустился вниз.

Гарри хотелось думать, что он уже неплохо освоил умение держать Тедди одной рукой, выполняя работу другой, но это не всегда было так уж просто, особенно когда стараешься не разбудить ребенка. На самом деле, он чувствовал себя на редкость неумелым, когда пытался отцепить чайный пакетик от ручки своей кружки, дергая его так и этак, но преуспев только в том, что протащил кружку по дереву.

— Ты можешь одолеть Волан-де-Морта, но не сможешь победить чайный пакетик? — спросил Рон, наблюдая за этим жалким зрелищем, пока Гарри пытался неловко распутать нить.

— Заткнись, — бросил Гарри, и Рон, рассмеявшись, снял пакетик. Звук разбудил Тедди, который тут же начал плакать, требуя, чтобы его снова покормили, и Джинни взяла его на руки, предоставив Гарри продолжить начатую игру.

После впечатляющего проигрыша он завязал с Роном и Гермионой разговор об их карьерных планах, поделившись мнением Кингсли о том, что они с Роном могут стать аврорами, и рассуждая о других вариантах, если этот провалится. Гермионе было сложнее определиться с выбором карьеры, чем двум мальчикам, но она начала склоняться к изучению магического права, желая продолжить свои усилия по помощи домовым эльфам. Гарри подумал, что работа, которую она описывала, звучит ужасно скучно, но, если это делало ее счастливой, то, по его мнению, этого было достаточно.

Что касается Джинни, то у нее пока не было четкого представления о том, чем она хочет заниматься. Консультации в ​​Хогвартсе по выбору профессии в прошлом году были просто посмешищем, поэтому она надеялась обсудить свои возможности с Макгонагалл и посмотреть, что ей позволят ее баллы по ЖАБА. Рон предложил ей стать пиар-агентом Гарри, но, после того как ему пришлось увернуться от двух визжащих шахматных фигур, согласился, что лучше подождать и определиться.

Гарри всегда нравилось проводить дни с Тедди, и он особенно обрадовался, когда на некоторое время к ним присоединился Джордж, на лице которого появилась нерешительная улыбка, когда ему вручили ребенка. Он сказал, что в ближайший месяц подумывает вновь открыть «Всевозможные волшебные вредилки», на что каждый из них немедленно настоял на том, чтобы помочь, чем сможет. Магазин шуток продолжал выполнять заказы из «Норы», но Джорджу было тяжело посещать закрытое заведение в Косом переулке, особенно квартиру, где он раньше жил с Фредом.

— Я просто думаю, — произнес он слегка сдавленно, — что есть несколько человек, которым сейчас не помешало бы от души посмеяться.

Все искренне согласились с этим, всячески подбадривая его, но Джордж вскоре исчез наверху, сославшись на беспорядок в бумагах, которые ему нужно было собрать, чтобы идея сработала. Гарри все еще беспокоился за него, но облегчение на лицах Джинни и Рона красноречиво говорило о том, какой стресс они испытывали. Возобновление работы магазина шуток пойдет Джорджу на пользу, сошлись они во мнении: это поможет ему отвлечься от потери Фреда.

Гарри казалось, что куда бы он ни посмотрел, везде видел новые напоминания о тех, кто ушел, и он даже не мог представить, каково было Джорджу, который не мог даже посмотреть в зеркало без этого напоминания. Тедди, к примеру, был прекрасным воплощением Люпина и Тонкс, но, являясь таковым, он также напоминал об их утрате. Каждый раз, когда Гарри брал его на руки, он думал о том, что у него должны были быть родители, которые любили бы его и заботились о нем, но этого никогда не будет.

Гарри очень хотелось, чтобы после смерти родителей он оказался в такой же замечательной семье, как Уизли. И он пытался утешиться мыслью, что, хотя Тедди никогда не узнает своих родителей, он не будет знать недостатка в любви и поддержке. Мальчик был принят всеми без колебаний.

Ближе к концу рабочего дня вернулась Андромеда и немного посидела с ними, но вскоре усталость взяла свое. Гарри в последний раз нежно сжал крошечную ручку Тедди, зная, что увидит малыша через несколько дней, и улыбнулся, когда волосы ребенка постепенно стали голубыми, пока его несли к воротам.

Приготовления к ужину, как обычно, были полны энергии: миссис Уизли поручала подросткам самые разные задания, составляя неимоверную трапезу. Мистер и миссис Грейнджер сидели за столом с чаем, все еще твердо находясь в статусе почетных гостей, но Гарри был рад помочь. Это позволяло ему чувствовать себя настоящим членом семьи лучше, чем любые заверения.

К всеобщей радости, как раз когда начали расставлять блюда, домой вернулся мистер Уизли, которому, видимо, с рабочим временем повезло гораздо больше, чем он ожидал.

— Добрый вечер всем, — весело произнес он, снимая плащ и обмениваясь быстрым поцелуем с миссис Уизли. — Это что, запах жареной свинины?

— Только что из духовки, — тепло ответила она, подталкивая его к стулу. — Ты всю неделю не был дома на ужин!

— Да, нам повезло. Ведьмин Надзор поймал негодяя, стоящего за складским проклятием, и он признался, что существует легкое контрзаклинание. Теперь мы можем отправить команды, чтобы наложить его везде, где, по нашим подозрениям, может быть пораженный товар, а не искать его методом проб и ошибок.

Мистер Уизли сделал небольшую паузу, чтобы с жадностью откусить несколько кусочков хлеба, но тут же отпил воды, явно желая продолжить.

— И еще, угадайте, кого я видел сегодня в Министерстве? — спросил он, улыбаясь всем сидящим за столом, и Гарри замер с набитым ртом: Кингсли обещал устроить им с Роном возможность поговорить с главой Департамента мракоборцев, но с тех пор об этом ничего не было слышно.

— Кингсли? — с любопытством спросила Гермиона, но мистер Уизли покачал головой, продолжая улыбаться.

— Перси? — предположила Джинни, заметив разочарование на лицах Гарри и Рона.

— Нет, но он обещал прийти на ужин на следующей неделе. Профессора Макгонагалл! — воскликнул мужчина, и Гарри слегка приободрился; после Битвы они почти ничего не слышали о Хогвартсе, если не считать нескольких кратких визитов Кингсли.

— О, это замечательно, дорогой, — сияя сказала миссис Уизли, накладывая ему на тарелку картофельное пюре. — Ты ведь пригласил ее на ужин? Было бы так здорово как-нибудь пригласить к нам Орден в ближайшие дни. Мы уже сто лет не собирались все вместе.

Она бросила на мужа несколько суровый взгляд, и тот поспешил ее успокоить.

— Да, да, конечно, я это сделал! Она сказала, что они все были очень загружены, вот и все.

— Тогда тем более стоит их пригласить, — ответила миссис Уизли теперь уже довольным тоном. — Надеюсь, она сможет привести с собой остальных. Знаешь, я очень хотела поблагодарить Северуса за ту помощь с ужином. Я думала пригласить его что-нибудь приготовить…

Рон попытался сдержать смех, но не смог и вдохнул половину тыквенного сока в нос, в результате чего сильно закашлялся и захрипел, а Гарри и Джинни громко рассмеялись.

— Она упомянула профессора Снейпа, вообще-то, — пряча улыбку ответил мистер Уизли, когда Рон громко высморкался в салфетку. — Через несколько дней об этом должно будет появиться в «Пророке», но в этом году он станет заместителем директора Хогвартса.

— Подожди, ты серьезно? — Джинни перегнулась через Гарри, чтобы посмотреть на отца, не обращая внимания на фырканье Рона. — Я думала, он уходит!

— Почему ты так думала? — спросила миссис Уизли, явно удивленная, и Джинни обменялась взглядом с Гарри и Гермионой.

— Я хочу сказать, если ты когда-либо ходил на урок к Снейпу...

— Кажется, ему никогда не нравилось преподавать, — тактично заметила Гермиона, а Рон поднял голову и выразительно кивнул.

— Ну, судя по всему, Хогвартс испытывает трудности с поиском достаточного количества персонала на этот год, так что не могу сказать, что я сильно удивлен, — заметил мистер Уизли, откусывая кусок свинины. — Очень вкусно, Молли. Но, да, — добавил он, видя, что их интерес не угас, — она сказала, что он будет преподавать защиту.

— Защиту? — в голосе Джинни звучало что-то среднее между недовольством и облегчением. — Полагаю, для защиты он подходит лучше, чем для зелий.

— Я думаю, он отлично подходит для защиты! — воскликнула Гермиона, выглядя слишком взволнованной этой перспективой. — Знаете, я недавно читала некоторые из его исследований...

— Если Снейп преподает защиту, то кто преподает зелья? — спросил Рон с набитым ртом, и мистер Уизли покачал головой.

— Пока никого нет. Профессор Слизнорт вернулся на пенсию, так что у них открытая вакансия. Она сказала, что они только что наняли нового профессора трансфигурации: Бэзила Брукмора.

— О, я его помню! — просияла миссис Уизли, сомкнув ладони. — Он был на несколько лет младше нас, не так ли, Артур?

— Да, кажется, да. Помнится, он мне нравился, так что, думаю, у вас все будет хорошо, — успокаивающе сказал тот, обращаясь к двум девушкам.

— Что ты говорила об исследованиях Снейпа, Гермиона? — спросил Гарри, чувствуя некоторую вину за то, что ее прервали. В последнее время он проводил много времени с Джинни, поэтому не слышал обо всем, что она читала, но он знал, что большую часть свободного времени девушка проводила, свернувшись калачиком с книгой, пока Рон дремал или практиковался в шахматах рядом с ней.

— О! Да, — сказала она, обрадовавшись его вопросу. — Я недавно прочитала несколько отрывков из его исследований, и они действительно весьма увлекательны. У него есть одно эссе, которое вызвало огромный резонанс по всей Европе, я с трудом нашла копию…

— Миона, — перебил Рон, — когда ты говоришь «увлекательно», ты имеешь в виду действительно увлекательно? Или что Снейп нашел три уникальных способа использовать лягушачью икру?

— Я имею в виду, что это важно, — надулась Гермиона и полезла в свою бисерную сумку, покопавшись там несколько мгновений, прежде чем пробормотать призывающее заклинание. — Честно говоря, я удивлена, что по крайней мере ты, Гарри, не слышал об этом. На твоем месте я бы хотела прочитать именно эту книгу, ведь это связано с Дамблдором и прочим...

— Что? При чем тут Дамблдор? — Гарри подался вперед и взял тонкую брошюру, которую протянула ему Гермиона, прочитав вслух название для присутствующих за столом. — «Avada Kedavra и Душа: почему те, кто убивает с помощью Смертельного проклятия, так часто становятся бесчеловечными?»

— Это эссе 1986 года, — ответила Гермиона, переполненная волнением, когда он открыл первую страницу. — Профессор Снейп утверждает, что Авада Кедавра воздействует на душу иначе, чем другие убийственные проклятия, потому что изначально она была разработана как заклинание милосердия, заклинание Целителя. Развращение чего-то, предназначенного для помощи и облегчения боли, до хладнокровного убийства может объяснить разницу между ним и другими дуэльными заклятиями. Видите ли, обычно, когда вы убиваете кого-то на дуэли, ваша душа не повреждается, потому что в это же время пытались убить вас. Но со Смертельным проклятием все иначе: оно повредит вашу душу независимо от того, пытался ли ваш противник убить вас или нет.

— Он предположил, что Смертельное проклятие не повредит душе в случае, если оно будет использовано по прямому назначению — для убийства из милосердия. И он доказал это! Когда он убил Дамблдора и сохранил свою душу нетронутой, он подтвердил это исследование. Этот трактат стал огромной новостью для Защиты во всем мире!

Гарри уставился на страницу, не отрывая взгляда от надписи «С.Снейп», и едва слышал, как Гермиона что-то вещала («… и, конечно, это поднимает вопрос о том, должны ли обе стороны считать это милосердием или же это зависит исключительно от заклинателя…»), пока смущенный вопрос не вернул его в настоящее.

— Кто из них профессор Снейп, дорогая? — спросил мистер Грейнджер, и голос его звучал несколько беспомощно.

— Шпион Пожирателей смерти, который был влюблен в маму Гарри, — ответил Рон, как это уже вошло у него в привычку, а затем, поморщился, когда Гермиона пнула его под столом, пробормотав: — Это была шутка!

— Профессор Снейп — правая рука Дамблдора, шпион, который помог защитить Гарри, — объяснила Гермиона отцу, говоря привычным терпеливым тоном. Гарри слышал за этим оттенок беспокойства и многозначительно посмотрел на нее, но Гермиона лишь выдавила из себя улыбку и снова повернулась к отцу. — Он преподавал зелья, когда я училась в школе, помнишь?

— О, да. Ты говорила, что он очень строгий, верно? — спросил мистер Грейнджер, и Гермиона просияла.

— Да, говорила! Ты помнишь!

— Я бы сказала, чуть более, чем строгий, — пробормотала Джинни, приподняв брови и глядя на Гарри.

— Он был директором Хогвартса в прошлом году, не так ли? — спросила миссис Грейнджер с привычно сосредоточенным выражением лица. — А почему он не стал им в этом году?

— Ну, он довольно молодой. Наверное, им нужен кто-то с большим опытом, — ответила Гермиона, пожав плечами в ответ на вопросительный взгляд Гарри. — А может, он просто не захотел?

— А сколько лет Снейпу? — спросил Рон, тоже немного удивленный такой аргументацией. — Я думал, он одного возраста с Сириусом и Люпином.

— Так и есть.

— Но они выглядели старыми.

На лице Гермионы отразилось раздражение, как это обычно бывало, когда ей казалось, что Рон не очень тактичен, но ответил мистер Уизли.

— Иногда жизнь старит людей не по годам. Профессор Снейп был ненамного старше вас, когда Вы-Знаете-Кто впервые пал; Поттерам было по двадцати одному году, так что ему, пожалуй...

— Тридцать восемь, — ответил Гарри, чувствуя себя странно, что он думал об этом достаточно, чтобы знать, и мистер Уизли кивнул.

— Тридцать восемь. Чуть больше, чем вдвое старше тебя, Рон.

— Блин. Я не думала об этом с такой точки зрения, — сказала Джинни, выглядя обеспокоенной. — Это делает нас старыми? Или это делает Снейпа молодым?

— И то, и другое, я полагаю, — пошутил Гарри, больше потому, что не хотел признавать, насколько это его тоже расстраивало, чем потому, что это было забавно. До недавнего времени он не осознавал, насколько молодыми были его родители, когда умерли, пока, ухаживая за Тедди, не понял, что родился, когда его мама и папа были всего на два года старше, чем он сейчас. Это поразило его — они всегда казались ему такими взрослыми, пусть и молодыми, но на самом деле они едва вышли из подросткового возраста.

— Это почти средний возраст, не такой уж и молодой, — заметила миссис Грейнджер, похлопав Гермиону по плечу. — Хотя мне хотелось бы думать, что я еще не слишком стара.

— Для волшебника все по-другому, мама, — сказала Гермиона, слабо улыбнувшись. — Средний возраст у волшебников — это как минимум шестьдесят.

— Правда? Так много? Неудивительно, что все это так трудно запомнить.

На мгновение воцарилось виноватое молчание, а затем Джинни прочистила горло.

— Итак, Снейп преподает защиту. Это будет интересно.

— Кто он, еще раз? — спросил мистер Грейнджер, и Гарри услышал несколько тихих вздохов за столом, а выражение лица Гермионы стало напряженным.

— Шпион Пожирателей смерти, влюбленный в маму Гарри.

— Рон!

Гарри почувствовал некоторое облегчение, когда ужин наконец закончился.

Он уже готовился ко сну вместе с Роном, когда в дверь постучали, и открыв ее, юноша увидел Джинни в ночной рубашке и Гермиону, стоявшую позади нее.

— Привет. Рон здесь? — спросила она, и Гарри кивнул, отступив назад, чтобы впустить их, и обменялся быстрым поцелуем, в то время как другая пара сделала то же самое.

— Что случилось? — спросил он, затаив дыхание, и Джинни пожала плечами, ее огненные волосы рассыпались по плечам.

— Ничего. Я просто хотела поговорить. Подумала, что вы еще не спите.

Девушка села на край кровати, и каждый из них занял свой угол, скрестив ноги, так чтобы оказаться лицом друг к другу. Это напомнило Гарри о его встречах с Роном и Гермионой по поводу крестражей; он почувствовал странное беспокойство, и ему пришлось напомнить себе, что это всего лишь удобный случай поговорить, а не планерка.

— Дела у твоих родителей идут лучше, а? — сказал Рон Гермионе со слегка преувеличенным энтузиазмом. — Теперь они помнят кто мы все такие!

— В основном, — сказала Джинни, которую на этой неделе уже несколько раз называли «Джинджер».

— Им стало лучше. Надеюсь, если они продолжат прогрессировать... — все ждали, что Гермиона продолжит, зная, как она переживает, но девушка лишь улыбнулась. — Ну, неважно. Я не могу поверить, что Снейп снова будет преподавать, а вы?

— Нет, — тут же ответил Рон, не пытаясь скрыть отвращения. — Хорошо, что мы с тобой не возвращаемся, да, приятель?

— Наверное. — Гарри не был уверен, что он чувствует к Снейпу сейчас. По правде говоря, он изо всех сил старался не думать об этом человеке, боясь любых выводов, которые мог бы сделать.

— Не думаю, что это будет так уж плохо. Может быть, так было бы для Гарри, — поправилась Гермиона, увидев их поднятые брови. — Но я действительно думаю, что Снейп хорошо преподает защиту, и уверена, что он будет намного лучше любого, кого они могли бы нанять в противном случае.

— Мне неприятно это говорить, но даже я бы предпочел Снейпа Амбридж, — согласился Гарри, и все засмеялись.

— Локонсу.

— Квиррелу.

— Я бы сказал Краучу, но, по крайней мере, его уроки были хороши. И тем не менее он был маскирующимся Пожирателем смерти.

— Снейп также был маскирующимся Пожирателем смерти, — заметил Рон, и Джинни закатила глаза.

— Да, но он не пытался убить Гарри.

— По крайней мере, не в большинстве случаев.

Все снова засмеялись, но что-то в выражении лица Джинни изменилось, и она взяла Гарри за руку, прижавшись к нему.

— Знаешь... Когда Невилл, Луна и я попытались украсть меч Гриффиндора, а Снейп нас поймал, я действительно думала, что нам конец.

Все замерли, на лицах застыли неопределенные выражения: они по большей части избегали разговоров о войне, но та все еще лежала тяжелым грузом на душе каждого из них. В частности, Снейп был деликатной темой, и Гарри подозревал, что все они боялись услышать мнение друг друга. Он определенно не знал, как поделиться своим, теперь, когда так много изменилось.

— Я имею в виду, Кэрроу были готовы за что угодно применить к нам Круцио, — продолжила Джинни, обращаясь к матрасу. — Снейп кричал на них за то, что они использовали его без причины, но мы-то вломились в его собственный кабинет, чтобы украсть бесценный артефакт для Гарри. Я бы разрыдалась от облегчения, если бы он решил нас пытать… я думала, что мы трупы, как Дамблдор.

— Какое-то время он просто стоял на месте. Вы знаете, каким бывает Снейп: выражение его лица было совершенно убийственным, и эта вена на виске вздулась, но я помню, как подумала, что он выглядит испуганным. В то время я думала, что это просто потому, что мы почти удрали с мечом, и он боялся того, что Волан-де-Морт может с ним сделать, если он его потеряет. Он протянул руку за мечом, и мы были настолько ошарашены, что просто отдали его. Мы думали, что умрем прямо там, где стояли.

— Но потом он начал наезжать на нас, и он был весь такой тихий и шипящий, как обычно. Он назначил нам отработку с Хагридом и запретил выходить за пределы школы, и я помню, как стояла там и думала, что это абсурд. Типа, он ведь собирается нас убить, верно? Зачем заморачиваться с лекцией? Но он этого не сделал. Он просто обложил нас кучей оскорблений и отправил очки нашего факультета на несколько сотен в минус, и на этом все закончилось.

Джинни замолчала, никто из них не знал, что на это ответить, и она слегка натянуто рассмеялась, крепче обнимая Гарри за руку.

— Это было действительно странно, понимаете, потому что я верила, что он настоящий Пожиратель смерти. Я знала, что он убил Дамблдора, и была уверена, что он работает на Волан-де-Морта. Но я помню, как вдруг поняла, что он пытался защитить нас, насколько мог. Я имею в виду, он ведь знал Хагрида. Он должен был понимать, что Хагрид никогда не причинит вреда ученику, особенно нам. Потребовалось время чтобы мы успокоились, но потом мы все согласились, что он обманывает Кэрроу. Они считали Хагрида каким-то жестоким дикарем, поэтому не стали сомневаться. Но мы-то знали лучше. Мы все еще считали Снейпа ужасным… но тогда я поняла, что он не такой уж и злой, как все думали.

Некоторое время все молчали, обдумывая ее слова, пока, наконец, Гермиона не зашевелилась, тоже прислонившись к плечу Рона.

— Мы слышали об этом, когда были в бегах. Мы очень волновались за тебя.

— Я хотел убить Снейпа голыми руками, — мрачно сказал Рон, но Джинни лишь пожала плечами.

— А я нет. Не из-за этого. В смысле, я все еще ненавидела его, но я также была благодарна. Не знаю. Я просто думаю об этом с самого ужина.

Она изучала покрывало, опустив руку, чтобы сжать ладонь Гарри, но затем резко вскинула голову с внезапным разочарованием.

— Я должна была догадаться! Это было прямо там, перед нами тремя, и мы знали, что что-то происходит, но не могли понять, что именно. Невилл думал, что Снейп просто пытается избежать того, чтобы Волан-де-Морт узнал об этом, а Луна считала, что у него в конце концов просто есть сердце, но я чувствовала, что должно быть что-то еще. Снейп подставил свою шею ради нас, и я знала, что в этом есть что-то подозрительное, но я просто… уф!

Она упала на спину, уставившись в потолок, и Гермиона пробормотала: «Muffliato», направив палочку на дверь.

— Ты можешь…

— Черт тебя побери, Снейп! — горячо выругалась Джинни, и Гарри издал изумленный смешок. — Гребанный ублюдок! Мы могли бы помочь, если бы знали, что он на нашей стороне, даже если бы это был просто знак, что он хочет помочь, подмигивание или что-то типа того. Но нет, он хранил прикрытие, и теперь я чувствую себя виноватой из-за этого! Чертов сукин сын…

Рон и Гермиона тоже засмеялись, причем Гермиона спрятала лицо в ладонях, но Джинни продолжила, и оскорбления становились все более изобретательными, пока у нее не закончились ругательные слова. Рон предложил несколько, от которых Гермиона взвизгнула и шлепнула его по руке, но к тому времени, как Джинни исчерпала свой запас, они все уже задыхались от смеха, а у Гарри свело живот.

— Ладно, теперь мне лучше, — простонала Джинни, хихикая, и Гермиона непроизвольно фыркнула. — Мне нужно было выговориться. Мы никогда не говорим о Снейпе.

— Я просто не знаю, что сказать, — призналась Гермиона, вытирая слезу с глаза. — Мне его жаль, правда жаль. Я желаю ему выздороветь. Я просто…

— Никогда больше не хочу его видеть, — язвительно произнес Рон, и девушка сильно ткнула его локтем в грудь.

— Нет! Я имею в виду, что с ним немного сложно, но он неплохой учитель. Я просто не думаю, что он особо счастлив, и это печально. Мы пережили довольно трудное время все вместе, и я не могу себе представить, как он справляется сам.

Это окончательно разрушило шутливую атмосферу, не в последнюю очередь потому, что Гарри знал: все они думают об одном и том же. Он не видел и даже почти не слышал о Снейпе с похорон Фреда; профессор никогда не навещал его, как Кингсли, и не писал, как Хагрид или профессор Макгонагалл. Если бы не редкие упоминания Снейпа другими членами Ордена, Гарри даже не знал бы, жив ли этот человек.

— Уверен, что с ним все в порядке, — сказал Рон через мгновение, чувствуя себя неловко. — Теперь ему не нужно беспокоиться о Волан-де-Морте. Он, наверное, отлично проводит время, учитывая, что все ученики уехали.

— Почему-то я не могу себе этого представить, — заметила Джинни, и Гарри слабо улыбнулся.

— Ну, я думаю, миссис Уизли правильно сделала, пригласив его. Он, должно быть, чувствует себя очень одиноко, учитывая все эти публикации в прессе, — важно продолжила Гермиона, и Рон с Гарри слегка поморщились.

— Дай мне знать, когда он придет, чтобы у меня было время подхватить что-нибудь заразное, — пошутил Гарри, пытаясь скрыть свой дискомфорт от этой идеи, но Гермиона лишь нахмурилась.

— Думаю, тебе было бы полезно поговорить с ним. Он явно оставил тебе свои воспоминания, чтобы ты понял, почему он сделал такой выбор; возможно, он захочет поговорить с тобой об этом.

— Не то чтобы я не хотел с ним разговаривать. Я просто не знаю, что мне сказать, — ответил Гарри, чувствуя себя неловко. — К тому же, Снейп меня ненавидит. Уверен, он не обрадуется, если я попытаюсь с ним встретиться.

— Может, и не обрадуется, но это не значит, что ты не должен хотя бы попытаться поговорить об этом. Думаю, вы бы ненавидели друг друга гораздо меньше, если бы просто пообщались, — произнесла девушка тоном, который означал, что она считает его слова нелепыми

Гарри сомневался в этом предположении, чувствуя, как и весь последний месяц, противоречивые чувства по отношению к Снейпу. Он больше не ненавидел Снейпа… по крайней мере, он так думал. Но у него не было никаких сомнений, что Снейп все еще презирает его.

— В этом я не уверен, — заметил Рон, а сидящая рядом с Гарри Джинни кивнула, в ее ярких карих глазах читался скепсис. — Насколько я помню, Снейп много раз общался с Гарри.

Гарри невольно рассмеялся, и Рон ухмыльнулся ему с другого конца кровати.

— Что-то вроде: «Эй, Поттер, ты идиот…»

— Рон!

Гарри все еще хихикал, когда целовал Джинни на ночь, а Гермиона бормотала что-то себе под нос, пока шла к двери. Но когда свет погас, мальчик обнаружил, что лежит без сна, думая о разговоре.

Казалось нормальным ненавидеть Снейпа, когда тот был просто ужасным учителем или шпионом Ордена, но Гарри не чувствовал себя вправе ненавидеть его сейчас. На смену отвращению к Снейпу пришло неприятное чувство сочувствия и вины, которое грызло его каждый раз, когда кто-то упоминал этого человека. Как он мог ненавидеть того, кого, как ему казалось, он понимал?

Хуже всего было осознание, как мало он вообще понимал о Снейпе, как ошибался на его счет. Снейп был достоин доверия все это время — но Гарри никогда не верил в это. Он считал Снейпа предателем, который только и ждет, чтобы поднять свою уродливую голову, и отказывался слушать, когда Дамблдор уверял его в обратном. Почему он доверял Дамблдору во всем остальном, а в отношении Снейпа — нет? Почему из всего, что он должен был подвергнуть сомнению, именно это оказалось правдой?

Он знал, что единственный способ разрешить свои противоречивые чувства — сделать так, как предложила Гермиона, и поговорить со Снейпом, но его пугала даже сама мысль об этом. Если он облажается, Снейп, возможно, больше никогда не захочет с ним разговаривать. И у него никогда не будет возможности задать все те вопросы, которые копились с тех пор, как он впервые ступил в Омут памяти. А ведь если он не сможет задать их Снейпу, то спрашивать будет некого.

Когда Гарри наконец заснул, он долго ворочался с боку на бок, его беспокоили сны о безликих людях в высоком зеркале.

Завтрак на следующее утро был почти таким же, как вчера, за исключением того, что Андромеда и Тедди не пришли в гости. Гарри быстро проглотил яйца и тосты, мечтая выпить кофе и почувствовать себя хоть немного бодрым без обычного расстройства пищеварения, которое вызывал этот напиток.

Разговоры текли как обычно, все обсуждали свои планы на день. У мистера Уизли выдалось редкое утро, когда ему не пришлось уходить слишком рано, и он сказал, что надеется, что это исключение станет нормой, теперь, когда большинство взрывающихся солонок и других враждебных магловских предметов были под контролем. Миссис Уизли, похоже, была рада этой перспективе даже больше, чем сам мужчина, беспокоясь, что он слишком похудел из-за перегрузок в этом месяце (Гарри думал, что ей не стоит так переживать, но, с другой стороны, его самого до сих пор кормили тройными порциями, хотя он уже много лет был здорового телосложения).

В середине речи, где она настаивала на том, чтобы муж взял с собой побольше обеда, в окно постучал красивый филин с письмом в клюве, и Гарри вскочил, торопясь открыть его.

— Кингсли что-то прислал! — воскликнул он, узнав филина, и, когда тот передал ему письмо, почувствовал внезапный трепет, увидев, что оно адресовано ему с Роном. — Думаю, это об учебной программе для авроров!

— Что там написано? — спросил Рон, резко выпрямившись, и Гарри быстро, как только мог, просмотрел написанное, а затем широко ухмыльнулся.

— Там написано, что сегодня он договорился о времени для нашей встречи с начальником отдела! Он ничего не может гарантировать, но это будет хорошим шансом, нужно постараться и все такое. Потрясающе!

— Организовать это очень благородно с его стороны, — заметил мистер Уизли, когда Рон радостно вскрикнул, откинувшись на спинку стула. — Большинство потенциальных авроров проходят собеседование с кем-нибудь из более опытных членов, но немногим выпадает возможность поговорить с главой даже будучи стажерами.

— Вам лучше подготовиться, — обеспокоенно сказала Гермиона. — Он может задавать вам много вопросов, так как вы не сдали ЖАБА.

— А, да ладно, Миона, мы же только поговорим с ним, — отмахнулся Рон, а мгновение спустя потряс кулаком в воздухе. — Да! Наконец-то!

— Тут сказано, что мы можем встретиться с ним сразу после окончания рабочего дня, то есть в пять часов у него в офисе.

— Будь осторожен и не привлекай слишком много внимания. А то можешь туда и не попасть, — посоветовала Джинни, и хорошее настроение Гарри немного испортилось; теперь он не мог появиться на публике, не столкнувшись с толпой из желающих пожать руку и взять автограф.

— Надеюсь, со временем все станет проще, — вздохнул мистер Уизли, покачав головой. — Профессор Макгонагалл говорит, что у профессора Снейпа та же проблема; хотелось бы мне, чтобы «Пророк» перестал делать из вас двоих сенсацию. Кажется, что каждый раз, когда я его читаю, там появляется что-то новое о вашей роли в войне.

— Профессор Снейп? — спросил мистер Грейнджер, выглядя озадаченным. — Имя звучит знакомо, но я не могу вспомнить. Кто он, еще раз?

— Пожиратель смерти…

— Рональд, ради бога, — угрожающе пробормотала Гермиона, а затем улыбнулась отцу. — Это тот человек, который помог защитить Гарри, будучи шпионом. Он преподавал зелья на моем первом курсе, помнишь?

— О, да. Это тот, который был крестным отцом Гарри?

— Нет, папа, то был Сириус Блэк. Профессор Снейп — просто профессор. — Гермиона как-то пыталась с помощью фотографий показать родителям различных членов Ордена, но это привело к тому, что они то и дело путали Сириуса и Снейпа.

— У него еще нос такой огромный, — услужливо добавил Рон, и Гарри фыркнул в свой кофе.

— И он, ну, знаете. Живой, — пробормотала Джинни, превратив сдавленный смех Гарри в болезненный кашель.

— О, я помню. Сожалею о твоей утрате, Гарри, — искренне сказал мистер Грейнджер, наверное, уже в десятый раз.

— Все в порядке. Это… это было давно, — ответил Гарри, все еще не уверенный как ему следует реагировать на соболезнования. Он не так часто скучал по Сириусу, как раньше, но теперь, когда погибло так много членов Ордена, ощущал его отсутствие более остро. За столом не хватало слишком многих людей, чтобы он мог забыть о том, что они должны были быть здесь.

— Ты ведь присматривал недвижимость, да, папа? Ты должен рассказать всем об этом, — предложила Гермиона, придя на помощь.

— Да, точно! Мы ищем здание, чтобы возобновить нашу стоматологическую практику, — весело сказал мистер Грейнджер, и миссис Грейнджер счастливо кивнула, супруги обменялись любящими взглядами. — Не знаю, почему мы вообще забросили это дело...

— Вам пришлось скрываться во время войны. Я стерла ваши воспоминания, чтобы вы были в безопасности, — виновато ответила Гермиона, но никого из взрослых это заявление, похоже, не смутило.

— Да, именно. Что ж, я уверена, нам удастся восстановить нашу клиентскую базу, — сказала миссис Грейнджер, похлопав ее по руке. — Главное, чтобы ты была цела и невредима.

Гарри увидел, как глаза Гермионы наполнились слезами, но она решительно сморгнула их, откусив большой кусок тоста. Не желая расстраивать ее, он перевел взгляд на окно, где Живоглот лениво разглядывал Стрелку, в то время как древняя сова балансировала на своем насесте. Огромный рыжий кот, казалось, был рад находиться в доме рядом с Гермионой, но большую часть времени он проводил в той же комнате, что и мистер и миссис Грейнджер; Гарри подозревал, что он присматривает за ними, хотя и не был уверен, взял ли полукнизл на себя эту обязанность по просьбе Гермионы или по собственной воле.

Вскоре мистеру Уизли пришлось бежать на работу, и они доели остаток завтрака; Гарри периодически улыбался, вспоминая, что сегодня у него появится шанс присоединиться к программе авроров. Он видел, что Рон испытывает такое же волнение, ни один из них не мог усидеть на месте, и они вышли наружу, чтобы выплеснуть избыток энергии.

Они по очереди сменяли друг друга на «Чистомете-11» Рона, но это было не то же самое, что его «Молния». Гарри тосковал по тому ощущению, когда меняешь направление, почти не задумываясь, скучал по скорости и ловкости, благодаря которым полет казался самым легким занятием на свете, но он не говорил об этом. Если бы он захотел купить профессиональную метлу, он бы смог это сделать, но у Рона не было такой роскоши.

Гарри задавался вопросом, что может именно стеснение заставляло его ждать, пока он не начнет работать, чтобы купить метлу, словно зарабатывание собственных денег как-то улучшит ситуацию. Гермиона была права, что метла ему не нужна — но он не мог отрицать, что любит летать больше всего на свете.

Когда им с Роном наконец надоело швырять яблоки туда-сюда на поляне, они направились обратно к дому, где Гермиона читала на крыльце вместе с Живоглотом. Ее глаза были покрасневшими, будто она плакала, и Гарри почувствовал, как у него сводит живот от чувства вины.

— Это из-за твоих родителей? — спросил Рон, обменявшись неуверенным взглядом с Гарри, а Гермиона шмыгнула носом, не сводя глаз с одного и того же места на странице.

— Они сейчас в госпитале Святого Мунго на лечении. С ними все в порядке, — сказала она, но голос ее дрогнул.

— В последние дни они, кажется, чувствуют себя намного лучше, — попытался успокоить ее Гарри, и это было правдой: в первый день, когда те приехали погостить из больницы, они вообще не узнали никого из Уизли, да и его тоже.

— Я знаю. Им действительно становится лучше. Они все еще испытывают трудности с тем, что связано с волшебным миром. Целители говорят, что через несколько месяцев у них не должно быть слишком много проблем, — ответила Гермиона и одарила обоих мальчиков дрожащей улыбкой… а затем всхлипнула, по ее щекам покатились безмолвные слезы.

— Ах, Миона. Все будет хорошо, — пробормотал Рон, присаживаясь, чтобы обнять девушку, а Гарри отвернулся, чувствуя себя неловко. — Они живы и рядом, и их бы не было, если бы ты их не спрятала. Они поправятся, окей?

— Я... я просто... я так волнуюсь, — прошептала Гермиона, плача ему в плечо. — А что, если в этом не было необходимости? Что, если я заставила их пройти через все это, а им не станет лучше?

Гарри беспомощно взглянул на Рона, который глубоко вздохнул и стал медленно поглаживать ее по спине круговыми движениями.

— Ну, может, они уже не будут такими, как прежде. Но они все же живы, да? Ты знаешь через что нам пришлось пройти, чтобы уберечься от Пожирателей смерти. Может они могли бы спрятаться сами, но мы этого не знаем. Ты сделала то, что считала правильным — так доверься этому.

Гермиона вытерла глаза, а Рон вытащил из кармана платок и протер ей нос с гораздо большим мастерством, чем год назад. Она благодарно высморкалась, глаза ее были ещё более опухшими, чем прежде, но она, казалось, немного повеселела.

— Спасибо, Рон. Я просто… Я знаю, что сожалеть об этом бесполезно, но я чувствую себя так ужасно…

— Все будет хорошо, — пообещал Гарри, и Рон согласно кивнул. — Если целители говорят, что им станет лучше, значит, так и будет. Они уже добились немалых успехов.

— Я знаю. Спасибо, Гарри. Но, — сказала она, моргнув несколько раз, чтобы прочистить глаза, — разве вам двоим не пора готовиться к встрече? Возможно, у вас будет всего одно собеседование.

— Мы справимся. К тому же, ты важнее, — твердо сказал ей Рон, хотя Гарри услышал в его голосе легкую тревогу.

— Я все равно не знаю, что изучать. Кингсли лишь сказал, что мы сможем с ним поговорить, — добавил Гарри, видя, как расслабились плечи Рона.

— Ну, я уверена, что не помешает повторить основные принципы Защиты. Нам следует повторить самые важные вещи, которые мы выучили, — сказала Гермиона, немного оживившись. — Сейчас, я возьму прошлогодний учебник...

Последовав за ней внутрь, Гарри и Рон провели с Гермионой следующие несколько часов, в основном потому, что это, похоже, делало ее счастливой, а также потому, что это казалось предусмотрительным, просто на всякий случай. Кингсли дал им шанс, и они должны были использовать его по максимуму.

Без четверти пять оба мальчика переместились в атриум Министерства, волосы Гарри были уложены поверх его шрама. Он все равно сразу привлек внимание, но они с Роном изо всех сил старались выглядеть так, будто они здесь по официальному делу, что удерживало большинство глазеющих прохожих от попыток побеспокоить их. Кабинет Главного Аврора находился на втором уровне, прямо у входа в штаб-квартиру авроров, и они остановились возле него, собираясь с духом, чтобы постучать.

Кингсли говорил Гарри, что новый глава департамента намного лучше предыдущего, но предупредил, что это может осложнить их попытку присоединиться к команде не пользуясь обычными каналами. Гарри заверил его, что он в любом случае рад это услышать: в его жизни было достаточно коррумпированных, некомпетентных чиновников. Он бы предпочел сам заслужить свой путь, чем получать все только за то, кем он является.

Но, решительно постучав, Гарри все же вздрогнул, когда прозвучал хрипловатый голос: «Войдите».

Толкнув дверь, они с Роном вошли внутрь и оказались лицом к лицу с Келвином Клермонтом, стоявшим за большим письменным столом. Встретившись с ним взглядом, Гарри вспомнил супергероев из старых комиксов Дадли: Клермонт был высок, широкоплеч, и обладал какой-то грубовато-привлекательной внешностью. В нем ощущалось что-то обнадеживающее и твердое, как и в Кингсли, и Гарри почувствовал смесь воодушевления и страха, когда они с Роном пожимали руку главному аврору.

— Гарри Поттер, да? Приятно познакомиться. А вы, должно быть, Рон Уизли, — сказал Клермонт, оглядывая их. Он был именно таким, каким его ожидал увидеть Гарри — грубоватым, но безошибочно дружелюбным. — У меня не так уж много свободного времени, но Кингсли много рассказывал о вас двоих, поэтому я решил, что лучше поговорить с вами лично. Насколько я понимаю, вы оба надеетесь стать мракоборцами?

— Да, — ответил Гарри, а Рон энергично кивнул.

— И никто из вас не собирается возвращаться в Хогвартс на последний год обучения, верно?

— Да.

— Понятно.

Клермонт потер покрытый щетиной подбородок, и Гарри внезапно занервничал, испугавшись, что их апелляция будет отклонена еще до того, как ее рассмотрят. Возвращение в Хогвартс не было бы худшей вещью на свете, но он знал, что в школе уже никогда не будут так, как было до возвышения и поражения Волан-де-Морта. Если это возможно, он не хотел бы снова становиться студентом.

— Знаете ли вы, почему мы требуем от наших рекрутов сдачи ЖАБА? — наконец спросил Клермонт, и Гарри обменялся тревожным взглядом с Роном, который жестом попросил его ответить.

— Потому что так вы знаете, что получаете людей с навыками в тех областях, в которых мракоборцы должны разбираться, — сказал он, надеясь, что это не какой-то вопрос с подвохом.

— Именно, — ответил Клермонт, к их великому облегчению. — Стандартные тесты сами по себе не говорят нам, станет ли кто-то хорошим аврором, но я могу сказать вам: если вы не знаете того, что входит в ЖАБА, вы не пройдете программу подготовки. Вы должны знать заклинания и зелья, и уметь применять их без ошибок. Это требует много работы и практики. У нас высокие стандарты не просто так — это сохраняет жизнь нашим людям в полевых условиях. Вам придется много учиться, чтобы догнать других новобранцев, которые прошли седьмой год обучения, что поставит вас в невыгодное положение по сравнению с вашими товарищами по команде. Вы готовы приложить усилия для этого?

— Да, — хором ответили Гарри и Рон, и Клермонт одобрительно кивнул.

— В таком случае, вы стоите на стартовой черте. Если вы хотите этого и будете упорно трудиться, чтобы заслужить это, то я готов дать вам шанс. Но учтите, чтобы стать мракоборцем нужно не только уметь драться на дуэли или маскироваться. Вам нужно иметь правильный образ мышления, и вам нужно доказать, что вы можете спокойно справляться с ситуациями при высоком напряжении. Если вы не можете быстро прийти в себя после опасных ситуаций или хорошо работать с командой, вы не пройдете отбор.

— Мы понимаем, — ответил Гарри, стараясь говорить уверенно.

— Хорошо! Это то, что мне нравится слышать. Я бы рекомендовал вам найти репетитора, который поможет вам начать изучать материал, который вы пропустили в прошлом году, чтобы вы были более подготовлены к началу обучения. Первый год программы начинается в конце августа, но вам стоит начать работать над своими навыками уже сейчас. Программа изнурительная — большинство наших новобранцев бросают обучение или не справляются с ним до истечения трех лет. Приготовьтесь к тому, чтобы быть на высоте в любой ситуации.

Клермонт серьезно посмотрел на них, и оба мальчика поспешно кивнули. Его голубоватые глаза, казалось, читали Гарри до самой глубины души, и он сглотнул, с болью вспомнив ярко-голубые глаза Дамблдора.

— Конечно, у вас есть некоторые преимущества, которых нет у других новобранцев, так что воспользуйтесь этим. В Ордене полно искусных, опытных волшебников, знающих тонкости боя. Попросите их научить вас навыкам, которые сохранили им жизнь и помогли выиграть битвы. Например, Снейпа — он такой ресурс, который вы практически нигде не найдете.

— Э-э… да.

Лично Гарри сомневался, что Снейп согласится обучать его за какую-то меньшую цену, чем весь мир, если судить по его урокам окклюменции, но он не собирался этого говорить.

К его удивлению, Клермонт громко рассмеялся, похоже прочитав неловкость на их с Роном лицах.

— Я знаю, он приятен как желчный камень, но поверьте мне: люди, с которыми вы будете готовиться сражаться, еще хуже. Кстати, раз уж я об этом вспомнил, Снейп упоминал, что научил тебя Экспеллиармусу. Он учил вас чему-нибудь еще для дуэлей?

— Не особо, если только не на уроках защиты. Экспеллиармус ему понадобился только для того, чтобы победить противника, так что это все, что мы видели, — ответил Гарри, и Клермонт по-волчьи ухмыльнулся.

— Верю. Однажды я видел, как он швырнул Пожирателя смерти как игрушку этим заклинанием. Попробуй убедить его научить тебя еще чему-нибудь — Снейп чертовски сильный волшебник, и он хорошо владеет своими трюками. У меня есть только один или два парня во всем отделе, которые, по моему мнению, могли бы противостоять ему.

— Правда? — Гарри хорошо помнил свою дуэль со Снейпом после смерти Дамблдора, как тот насмехался над его усилиями, словно они были не более чем легкой помехой, но у него никогда не было возможности сравнить, насколько хорош Снейп по сравнению с другими взрослыми волшебниками.

— О да, — сказал Клермонт, посмеиваясь над их изумлением. — И он справляется без использования Смертельного проклятия. Большинство Пожирателей смерти опасны только потому, что не испытывают угрызений совести от убийства, но Снейп — это нечто иное. В свое время я сражался со многими высокопоставленными Пожирателями смерти, и они всегда оказывались самыми беспощадными. Они играют с твоей жизнью, как кошка с мышью. Снейп же взобрался на вершину не став убийцей — не стоит недооценивать это достижение. Противник, который проявляет к тебе милосердие, — это тот, кто знает, что может себе это позволить.

Ни Гарри, ни Рон не знали, что на это ответить, но Клермонта это, похоже, не смущало. Казалось, его забавляла их реакция.

— Кстати, в начале обучения мы проводим ряд тестов на профпригодность, но я знаю, что последние несколько лет вы оба подвергались сильному стрессу. Как вы справляетесь? Заметили какие-то серьезные проблемы? Кошмары? Паранойя?

Гарри посмотрел на Рона, надеясь скрыть свою нервозность из-за этого вопроса, и, к счастью, Рон уверенно пожал плечами.

— Не для меня. У меня все хорошо.

— Думаю, у меня тоже все в порядке, — поддержал Гарри, но Рон замялся.

— Гермиона пытается убедить тебя обратиться к психотерапевту, верно? Не то чтобы тебе это было нужно, — быстро добавил он, увидев пристальный взгляд Гарри.

— Психотерапевт? Кажется, я слышал о таком, — заметил Клермонт, потирая рукой свой щетинистый подбородок. — И что это такое?

— Эм, они занимаются тем, что помогают людям справиться с душевными травмами и прочим. По крайней мере, так говорит Гермиона, — ответил Гарри, чувствуя себя мучительно неловко. — В Косом переулке есть одна женщина, которую она называет очень хорошей, и что мне стоит провериться, если захочу. Аркадия Мейберри?

— О, Аркадия! Да, у меня есть несколько парней, которые встречались с ней, — весело сказал Клермонт, а затем усмехнулся. — Я понятия не имею, чем она занимается, но они просто молятся на нее. Во всяком случае, она им помогает.

Гарри изо всех сил старался скрыть свое облегчение, когда главный аврор решительно кивнул, явно довольный их беседой.

— Ну, может, попробуешь. Я не эксперт в магловской науке, но в ней есть нечто большее, чем думают большинство волшебников. Никогда не узнаешь, пока не попытаешься, а? Все, что поможет тебе подготовиться к тренировкам, ты должен использовать в своих интересах.

— Так что, мы в деле? Нас зачислят? — с надеждой спросил Рон, едва сдерживая волнение.

— Пока что, — подтвердил Клермонт и снова одарил их волчьей ухмылкой. — Остаетесь ли вы на этих местах или нет — зависит от вас.

Гарри горячо поблагодарил его, как и Рон, но Клермонт только отмахнулся от них.

— Я просто даю вам шанс, ребята. Если вы его заслужите, не нужно меня благодарить. Все зависит от ваших собственных усилий, понимаете?

Сказав это, он махнул им рукой в сторону выхода из кабинета, и, когда дверь за ними закрылась, Гарри недоверчиво ухмыльнулся Рону. Не успел он опомниться, как они оба уже прыгали от восторга, схватившись за руки, с такой энергией, как если бы они выиграли Кубок факультета.

— Мы в деле!

---

1) Так как Тедди давно не появлялся, на всякий случай напомню — мальчик унаследовал от матери (Тонкс) способности метаморфа и может менять свою внешность по своему усмотрению.

Вернуться к тексту