Лягушка Двупланетная (джен)

К счастью, по часам станции генерал и старейшина заявились с утра, так что к тому моменту, когда целебкапсула завершила работу, время ложиться спать ещё только подходило. Мы с Кшаркасом как раз поужинали, и я едва успела отправить его к себе, когда в гостиную вошёл генерал. Он выглядел посвежевшим и отдохнувшим, и впечатление портило только исключительно мрачное выражение лица. Он остановился в шаге от двери и опустил голову. Уже поднявшийся император слегка присел и напрягся.

— Кшаркас, — обратилась я, и он удивлённо посмотрел на меня, вскинув надглазные дуги. — Вам сейчас первому невыгодно сотворить с ним что-либо. Но и мне это создаст целый ворох проблем. Отправляйтесь к себе.

— Но я… — начал было император, но я прервала его.

— Ваше величество, я справлюсь с этим сама.

Император неохотно кивнул и ушёл к себе, но дверь оставил чуть приоткрытой. Шар всё ещё был настроен на перевод, так что даже сидя в своей комнате Кшаркас мог прекрасно понимать, о чём мы будем говорить. Я не видела в этом никакой необходимости, да и генерал не выглядел теперь тем, кто мог бы выкинуть какой-нибудь фортель, но я решила оставить так. Отчасти потому, что я посчитала для императора полезным понять, что мы тут решаем вопросы, разговаривая ртом, а не пытаясь выбить дурь силой.

— Вам лучше, генерал Хайскли? — спросила я, склонив голову набок.

— Да, — тихо ответил он.

— Присядьте, — я жестом указала на противоположный от меня конец дивана, и генерал послушно сел. — Чаю или кофе?

— Поражаюсь вашему терпению, — генерал уронил лицо на ладони.

— Хотите знать, что с вами было? — я подпёрла подбородок ладонью. — Честно говоря, мне и самой интересно. Если предположить нервное истощение, то моя целебкапсула восстановила бы вас часа за два, максимум три. Но ей понадобилось целых восемь.

— Я и сам не знаю… — признался он. — Можно взглянуть?

— Разумеется, — я кивнула и взмахнула рукой в сторону мастерской.

Через несколько мгновений в гостиную влетели две тонкие пачки бумаги. Одна улеглась передо мной, вторая опустилась перед генералом. Я не торопилась изучать отчёт, рассматривая реакцию генерала по мере того, как он читал строку за строкой. И лицо его выражало сначала озадаченность, потом удивление, а затем гнев.

— Вы уверены в точности этих сведений? — генерал поднял голову и сощурившись посмотрел на меня.

— Я даже не знаю, что там, — я пожала плечами. — И как вам известно, ложь не входит в спектр моих способностей.

— Тогда дела на Инженерии хуже, чем я думал, — он мрачно покачал головой. — В моей крови был наркотик. Не знаю, как, но меня накачали психостимуляторами.

— И что будете делать? — я пробежала глазами по отчёту, но там было мало разъяснений и много названий.

— Прежде всего я должен принести вам извинения, — генерал глубоко вздохнул. — Даже если я был под действием препаратов, мои требования вышли за рамки допустимого.

— Да, вы перешли границы, — я кивнула. — И довольно дёшево отделались. Так что закроем этот вопрос.

— Благодарю, — он опустил голову.

— И я хочу, чтобы вы пересмотрели отношения с Магерией, — строже произнесла я. — Мне не нравится то, насколько вы привыкли получать и ничего не давать взамен, да ещё и винить Магерию во всём подряд.

— Это будет нелегко, — генерал глубоко вздохнул.

— Это ваши проблемы, — я развела руками. — Однако сейчас благоприятное время для этого. Вряд ли будет более удачный момент.

— Тогда меня ждёт много работы, — он снова вздохнул. — Очень много. Хотя сейчас, когда наши солдаты вернулись, развить тему хороших отношений будет немного проще.

— К сожалению, вернулись не все, — заметила я.

— Но благодаря магам потери меньше, чем могли бы быть, — генерал слабо улыбнулся. — И в отложенной перспективе в том числе.

— Да, со своей стороны Магерия сделала достаточно, чтобы избавиться от образа угрозы, навешанного ни за что, и теперь вся ответственность лежит на вас, — я переплела пальцы.

— Мне вам даже ответить нечего, — он мрачно вздохнул.

— Что совершенно не удивительно, — хмыкнула я. — А по поводу шаров — будет вам замена. Думаю, вам пора домой. Потому вас вряд ли накачивали наркотиками просто ради шутки.

Генерал мрачно кивнул, и я его перенесла. Сначала была мысль выбросить его на Полярную Станцию, как я и планировала сначала, но я всё же от неё отказалась и доставила его прямо в его кабинет. Хотя управление Инженерией не особо-то меня касалось, в данное время смена власти там была мне ни к чему, и причина тому сидела буквально в соседней комнате. Я знала, что факт захвата крейсера крулов до сих пор засекречен настолько, что на эту тему пока что нет ни одного документа, и на всей Инженерии только два человека были в курсе дела. А значит, перестановки в руководстве обещали целый ворох проблем, разгребать которые я не горела желанием.

Спустя три дня на станцию вернулся Зигфрид. В отличие от прошлого заезда, на этот раз он взял с собой гораздо больше вещей. Что было и не удивительно, учитывая, что теперь он переезжал на ПМЖ. Он прибыл рано утром, когда я только-только встала, а Кшаркас ещё спал. Критически осмотрев кухню, я пришла к выводу, что потом её надо будет расширить, потому что втроём там было просто не поместиться. Но вот не в этот самый момент. Я подумала, что надо будет сделать это перед тем, как снова начать принимать инженеров по контракту, а до это мы сможем прекрасно есть и в гостиной — учитывая Кшаркаса, так даже удобнее. Пока я размахивала руками, готовя завтрак, Зиг успел переодеться из классического костюма в спортивный. Разобрал он сумки или нет, я спрашивать не стала — у самой когда-то был чемодан за шкаф. Хотя, если совсем откровенно, не стала спрашивать я по несколько иной причине: в гостиную мы вошли одновременно втроём — я, Зиг и Кшаркас. Каждый из своей двери. Я в окружении чашек и тарелок, инженер с небольшой коробкой в руках, император просто во всех своих эпических масштабах. И хотя казалось бы, я ожидала, что эта встреча произойдёт, и даже говорила Кшаркасу, что вскоре прибудет специалист для изучения их технологий, но к этой сцене мы все оказались не готовы.

— Здрасьте, — наконец выдохнул Зигфрид. — Орина, я… Это…

— Это ваш самец? — обратился ко мне Кшаркас.

— Эм, да, это Зигфрид, он противоположного мне пола, — я кивнула, расставляя завтрак на столе взмахом рук. — Так же, как виденные вами ранее руководители планет.

— Я имел в виду, ваш партнёр по размножению, — сощурился император.

— Нет, — я почувствовала, как у меня покраснели уши. И ещё я подумала, что очень удачно отключила функцию перевода у шара, потому что это было ужасно неловко. — Зигфрид… В вашем языке наиболее подходящее слово — соратник.

— Что вы такое обсуждаете? — озадаченно посмотрел на меня Зиг.

— Так… Щас… — я потыкала шар, настраивая перевод. — Не хочу работать переводчиком. Ваше величество, это Зигфрид, инженер, который будет изучать ваши технологии. Зигфрид, это Кшаркас Девятнадцатый, император крулов.

— Он не так силён, как тот старик, — заметил Кшаркас.

— Зигфрид не слаб, — я нахмурилась. — И сила его в уме. В том числе.

— Это, полагаю, не моё дело, — кивнул император.

— Я была бы довольна, если бы вы поладили, — я строго посмотрела на Кшаркаса. — Нам тут втроём торчать очень долго.

— Я понял, — Кшаркас снова кивнул и протянул руку Зигфриду. — Мне говорили, что у вас так обозначают расположение.

— А, да, — инженер пожал протянутую ладонь. — Надеюсь, мы поладим.

— Давайте тогда поедим и займёмся делами, — я улыбнулась. — Их просто огромное количество.

Дел действительно было невпроворот, так что позавтракали мы быстро. Потом Кшаркаса пришлось оставить одного корпеть над изучением языка, пока мы с Зигфридом провели, как полагается, обход, а потом я повела его на крейсер. Я понятия не имела, с чего начинать и как вообще подступиться к тому пласту знаний, который я захватила. И надежды на то, что Кшаркас может как-то помочь в этом деле, не было никакой. Мы с Зигфридом всё же прогулялись до цехов, уставленных разнообразными машинами, и он даже просмотрел несколько чертежей. Проблема оказалась в том, что надписи на них были на языке крулов, а значит требовался перевод. В теории, я могла бы заняться этим сама, но это заняло бы кучу времени, которого у меня не было. Так что мы вернулись на станцию.

Мне в голову пришла мысль об архиве данных, который в прошлый раз принёс Кшаркас. Я думала, будет сложно убедить его отдать его мне, но император даже не стал задавать вопросов, зачем он мне понадобился, а просто перенёс в гостиную. Я сделала ещё один хрустальный шар и поставила буквально на этот куб. Получилась эдакая скульптурная композиция в стиле кубизма. После нескольких тычков пальцем шар слабо засветился, демонстрируя напряжённую работу по переводу данных. И уже умеющий управляться с ним Зиг протянул загребущие руки в кладезь знаний.

Убедившись, что Зигфрид и Кшаркас погрузились каждый в свой пласт информации, я вышла в мастерскую, надеясь, что они не найдут повода для ссоры. Мне надо было сосредоточиться на куда более сложном деле. Барьер на Рутении я наконец закончила, так что теперь можно было перебросить на неё ледяные астероиды. Чтобы провернуть этот финт ушами, мне необходимо было использовать шары-зонды, разбросанные по всей галактике. Итак, я выяснила один очень неприятный факт — за один раз мне хватало силы только на один астероид. С одной стороны, хорошо, конечно, что хотя бы на один хватало, а с другой это сильно изматывало, и мне требовалось время, чтобы восстановиться. То есть после вбрасывания космической глыбы льда я некоторое время ничего больше не могла делать на Рутении. Впрочем, процесс плавления шёл там уже естественным путём, и вмешиваться на данном этапе было не обязательно.

Вернувшись в гостиную, я застала очень интересную картину: Зигфрид и Кшаркас развернули какую-то огромную карту по столу и что-то увлечённо обсуждали. Я подошла ближе, и оказалось, что это был план одного из проведённых крулами сражений. Император рассказывал, как они действовали, а инженер давал свои оценки его стратегии. Примечательно, что они не спорили — скорее, это была увлекательная беседа. Заметив меня, они резко умолкли и замерли.

— Зиг, я не знала, что ты интересуешься военной стратегией, — заметила я.

— Потому что я никогда об это не говорил, — он пожал плечами.

— Орина, — Кшаркас внимательно на меня посмотрел. — Этот самец стал бы лучшим военным советником, чем весь мой генералитет. Вы были правы, когда сказали, что его сила в уме.

— Я сказала, что не только в нём, — отозвалась я.

— Для вашего вида он, полагаю, действительно силён, — согласился император. — Крулы не так ценили ум, как силу. Полагаю, мне следует изменить это в будущем.

— Вероятно, это изменит и состав ваших подданных, — я улыбнулась. — Если ценность будет определяться не только физической силой, у вас могут произойти изменения и в брачной системе.

— Не думаю, что это плохо, — Кшаркас пожал плечами. — На родной планете наш народ был куда более единообразным, если не считать высших. Селекция разделила крулов позднее. Думаю, возвращение к древним устоям с явлением нам бога будет вполне закономерным.

— Бога? — переспросил Зигфрид.

— Это подкинутая тобой идея, между прочим, — я усмехнулась. — И об этом тоже ещё надо будет подумать.

— Учитывая весьма условное наличие религии на Двупланете… — протянул инженер. — Думаю, я просто обязан тебе помочь с тем, чтобы всё продумать.

— Это было бы очень хорошей помощью, — кивнула я и улыбнулась.

Обратив внимание на шар, который исправно решал проблему коммуникации, я вспомнила о том, что генералу всё ещё нужна замена для тех инструментов, что я изъяла. Делать для Инженерии высококачественные шары сама я была не в силах, да и особого желания этим заниматься у меня не было. Поэтому я спихнула эту проблему на старейшину. Он тоже не хотел заниматься подобной работой, так что после краткого обсуждения мы с ним решили, что он отправит им учебные шары. Те самые, на которых юные Источники тренировались материализовать магию. Конечно, это были инструменты не того уровня, что были у инженеров раньше, но всё равно раза в три быстрее их компьютеров. Не сказать, что этим вывертом генерал был сильно доволен, но возмущаться не решился.

Мне пришлось сделать промежутки между бросками астероидов в шесть дней. Это время требовалось мне на полное восстановление и на то, чтобы не заморозить Рутению слишком обильной бомбардировкой. Свободное время я тратила на помощь Кшаркасу с языком — он постепенно овладевал им, хотя оказался совершенно не способен произносить мягкие звуки. Я смогла объяснить ему, что такое магия, и это было не самой простой задачкой. А потом мне удалось убедить его прекратить называть Зигфрида самцом. Хотя для языка крулов это было столь же нормальное слово, как и отпрыск. Я бы не сказала, что они полностью поладили — император продолжал смотреть на инженера свысока, и не только физически. Кшаркас вёл себя с ним снисходительно. Но я думала, что его отношение резко поменяется, как только Зиг начнёт осваивать магию. А это время было уже не за горами.

Ещё часть моего времени уходила на акт творения. Мы с Зигфридом, а в большей степени даже с Франкенштейном, создавали религию с догматами, заповедями и прочими прелестями. И религия у нас получалась очень жёсткой: везде один сплошной кнут, а там, где пряник, то окаменелый, что об него зубы ломать легче лёгкого, и это если им же по морде не съездят. Мы думали о том, что какие-то приятные бонусы всё же должны быть, но тут вмешался Кшаркас. Император заявил, что единственный бонус, который будет радостно воспринят его подданными — возможность оставаться с крулами и после смерти, а в остальном божественное провидение лучше оставить больше похожим на диктат. Хотя тут стоит отметить, что составляемые нами заповеди, грехи и прочее такое были больше направлены на защиту крулов и общества, чем на его истребление за провинности. В итоге по просьбе Кшаркаса мы включили концепцию реинкарнации, и она ему очень понравилась.

А в те дни, когда я трудилась в поте лица, Зигфрид и Кшаркас во время перерывов стали играть в шахматы. Я узнала это, поскольку как-то застала их за этим мероприятием. Самих шахмат у них, разумеется, не было — их заменяла разлинованная бумага и стыренные где-то в мастерской болтики. Ну, болты. Неудобные, причём, им обоим: для Зига слишком большие, для Кшаркаса слишком маленькие. Я уже привыкла искажать пространство для императора и делала это практически на автомате, так что мне и не требовалось особых мыслительных усилий, чтобы найти решение: я преобразовала их импровизацию в доску с фигурами таким образом, чтобы сторона Кшаркаса всегда была большой, а Зигфрида — обычной. И судя по реакции, мне стоило предупредить сначала, а потом уже делать.

Магерия после военной кампании успокоилась довольно быстро. Павших с почестями проводили, на площади Совеира возвели монумент памяти, семьи, потерявшие сыновей и дочерей, окружили вниманием и заботой. Затем Магерия закрыла своё информационное поле, и старейшина Аспортел разгласил факт захвата одного из крейсером крулов. Сообщил он и о том, что означенный народ, поскольку захвачен был вместе с правителем, а тот в свою очередь покорился ВИКТ, был передан на моё попечение и будет расселён на Рутении после её полной терраформации. Я ожидала противоречивой реакции, но совет связался со мной, чтобы согласовать план работ — они хотели помочь, чтобы ускорить процесс. Учитывая, как выматывал буквально каждый чих в сторону Рутении, я без раздумий согласилась.

На Инженерии всё было далеко не так гладко. После возвращения от меня генерал Хайскли начал масштабную охоту на лис, так что в ставке и вообще в верхах руководства у него творилось чёрте что и сбоку бантик. Зиг посматривал новости и пересказывал их нам с Кшаркасом, как правило, после ужина. Ситуация какое-то время была довольно тревожной, но генерал действовал решительно и беспощадно. Чем, судя по всему, даже заслужил какой-то оттенок одобрения у императора, который, впрочем, продолжал считать его слабаком. На фоне резких перестановок продолжилась и кампания по созданию светлого облика Магерии, чему действительно очень помогли вернувшиеся солдаты. После пребывания на лечении они оказались здоровее, чем были до отправки на миссию. Это породило продолжительные переговоры об организации санаториев и курортов на Магерии из оставшихся госпиталей. Старейшина некоторое время находил отговорки, но потом всё-таки согласился на условии, что Инженерия сама позаботится о предоставлении персонала. Госпиталя перенесли на берег моря, где особо-то ничего и не росло, а занятые ими ранее площади освободили. На Магерии лишних людей не было, но по паре управляющих в каждое учреждение нашлось среди Источников. Максимальный срок пребывания инженеров был ограничен полугодом, и чтобы этот срок никому не пришло в голову оспаривать, я выбросила в aranea запись встречи с чудовищем.

И вот когда первые поздоровевшие и отдохнувшие на Магерии, полные впечатлений, вернулись на Инженерию, генерал бахнул информационную бомбу. Там реакция неожиданной не была — народ требовал крови крулов, и в первую очередь, разумеется, крови императора. Чтобы унять волнения, генерал обратился ко мне с нижайшей просьбой произнести речь. Мне не хотелось, и я вполне могла отказаться, но по здравом размышлении решила не усложнять себе жизнь и согласилась. Моё выступление длилось полчаса, и за это время я не только рассказала, какой вклад лично внесла в победу, но и о том, в каких именно аспектах Инженерия от меня зависит. Собственно, вторая часть и заняла большую часть времени. А закончила я тем, что технологии крулов смогут эту зависимость снизить. Умолчала только о том, что мне это тоже облегчит жизнь. Инженеры прониклись и больше вопрос о крулах не поднимали.

Вечером после моего спича мы сидели в гостиной и пили… Зигфрид и Кшаркас — чай за игрой в шахматы, а я — вино. Ничего не предвещало, и я глубоко задумалась, как долго ещё будет длиться рутина. Мне казалось, что ничего больше для этого мира мы с Франкенштейном уже не сделаем, и я была почти уверена, что уже вот-вот проснусь утром где-то совсем не здесь. И вино я пила, чтобы головная боль потом оказалась тем, к чему я условно была готова. Мои размышления уплыли куда в далёкие дали настолько, что я даже вкуса напитка не чувствовала, когда меня внезапно позвал Зигфрид.

— Орина, а знаешь ли ты настоящую причину существования ВИКТ? — спросил он настолько внезапно, что я чуть с воздуха не упала.

— Судя по твоему вопросу, нет, — сипло отозвалась я.

— Да, она никак не связана с удержанием вместе Двупланеты, — кивнул инженер. — Меня навёл на эту гипотезу архив, любезно предоставленный его величеством. Конечно, было бы здорово провести полноценные исследования ядра Магерии, но если считать все ядра одинаковыми, то дело именно так и обстоит.

— Все ядра одинаковые, — утвердила я.

— Откуда ты это знаешь? — он сощурился.

— Просто знаю, — я пожала плечами. — Потому что если бы они были разными, ВИКТ не мог бы пробудить любое. А ВИКТ может.

— А, вот как… — Зигфрид на мгновение задумался, а потом кивнул. — Если так, тогда они и правда одинаковые. Честно говоря, я был удивлён, когда наткнулся на эти записи. И ещё больше я был удивлён, когда его величество не смог мне ничего о них сказать.

— Они на древнем языке, я не мог их прочесть, — заметил Кшаркас. — Но вашему прибору, кажется, вообще без разницы, с какого языка переводить.

— В общем, да, — я кивнула. — Он использует все доступные методы дешифровки одновременно.

— Так вот, — продолжил Зигфрид. — Крулы — те которые с крыльями — были магами. О чём ты, я думаю, уже догадывалась. Они были зависимы от ядра, но оно не давало им такое количество сил, как на Магерии — им не требовалось для управления столько ресурсов разума. И они решили изучить ядро, когда их силы стали угасать. Оказалось, что ядро не является статичным. У него есть всплески и угасания, и эти процессы цикличны. Кроме того, ядро имеет систему саморегуляции — именно поэтому на родной планете крулов магией владели не все. Во время всплесков оно давало большее магии, а во время угасания поглощало её от тех, кто владел ей и умирал. А ядро Магерии нашло лучший выход — ВИКТ.

— Че-го? — по слогам переспросила я, вставая ногами на пол.

— ВИКТ рождается с определённой цикличностью. Сама вспомни — ВИКТ всегда знает, когда умрёт, — он сощурился. — Это потому, что через двадцать лет после всплеска у ядра происходит угасание, и ему нужно восполнить объём магии. Его система саморегуляции делает следующее: во время всплеска все излишки направляются в зерно одного ребёнка, который будет хранить и развивать его примерно лет сто. И магии в нём столько, что ВИКТ действительно почти невозможно убить. А через двадцать лет, когда выходит срок прежнего ВИКТ, ядро забирает его магию и восстанавливается.

— Немного не сходится, — я нахмурилась. — Я родилась не за двадцать лет до смерти своего предшественника, а за двадцать семь.

— Нет, всё верно, — Зигфрид мотнул головой. — Ведь у вас, как я понимаю, зерно долгое время спит. И зёрна все, в общем-то, одинаковые, то есть всплеск ядра может вместить зерно любого мага. Не могу сказать, как именно его система саморегуляции выбирает того, кто получит планетарно-важный функционал, может, это и случайно происходит. Однако уверен, что работает это только благодаря особенности Двупланеты.

— Я… Что-то типа мешка для запаса магии на чёрный день… — медленно подытожила я.

— Я бы так это не назвал, — инженер поморщился. — ВИКТ — создание, которое оберегает целая планета.

— Карцзекас, — позвал Кшаркас, и я дёрнулась. — Тот, кто рождён миром и сам даёт ему жизнь, и есть бог. Начало и конец.

— Ну, если быть точнее, скорее середина, — я скривилась.

— Нет, его величество прав, — мотнул головой Зигфрид. — В их идеологии ВИКТ и есть верное воплощение их бога.

— Это перебор, — нахмурилась я. — Разве не будет правильнее называть богом ядро, а ВИКТ — его апостолом?

— Мелочи терминологии, — пожал плечами инженер. — Не понимаю, в чём проблема. Ты ведь в любом случае намеревалась представиться крулам богом. Так что поменялось?

— Представиться богом и быть им — не одно и то же, знаешь ли, — я глубоко вздохнула.

— Разница в любом случае известна была бы только тебе, — Зигфрид изогнул бровь. — Исходя из того, что мы там насочиняли с религией, для тебя это не меняет ровным счётом ничего.

— Как и для крулов, — добавил Кшаркас.

— Я… — я не нашлась, что сказать, так что вместо этого допила своё вино. — Мне надо это переварить… Я, пожалуй, посплю…

И чтобы меня никто не тревожил — хотя и так никто бы не рискнул — я пошла спать в целебкапсулу. Несколько минут после того, как уже улеглась, я бездумно взирала на потолок мастерской, и только потом закрыла крышку. Не, ну… Не то чтобы от персонажей, в которых меня заносило, можно было ожидать малой роли в существовании их мира, но это был перебор. Впрочем, определение крулов было лишь определением крулов, по факту ВИКТ был таким стакашком для бульона, который сливают при варке супа, чтобы вся засыпаемая гуща точно влезла, а потом, когда место в кастрюле снова есть, доливают обратно. Это было мне несколько более понятно. И как-то даже принять этот факт было легче. А с божественностью пусть потом Орина разбирается — это, в конце концов, её мир. Даже если крулов ей в него подбросила я… Я закрыла глаза и буквально через секунду осознала, что что-то пошло не так: в прошлые два раза для того, чтобы перенестись в куклу, мне требовалось осознанное усилие, но в это раз процесс как будто начался сам по себе. Моё сознание сжалось, вывернулось и скрутилось, восприятие обострилось, а затем быстрое движение соединило все существующие цвета в ослепительный белый. Свет как будто сжёг все мои мысли, и с последней из них — она была «какого овоща?» — всё померкло.