Клоп (джен)

Через неделю мы уже сидели у Снейпа, Люциус прибыл сразу, как только закончил «мутить воду» в министерстве — так он объяснил свою занятость. Оказывается, лорд Малфой не сидел, сложа руки, впрочем, как и всегда — дела рода требуют от его главы постоянного участия в режиме 24/7. Я мысленно поёжился — мне тоже такое предстоит, может, даже в ещё бОльшей степени, всё-таки на мне два рода сейчас. А то, что дела старинных родов очень тесно переплетены с делами магмира вообще, ну так это и в маггловском мире было так же ещё каких-нибудь лет 100-150 назад, когда короли ещё правили сами... Люциус был настолько любезен, что рассказал нам, чем он, собственно, был занят — ну, как я и думал, рыл яму под Дамблдора.

Во-первых, ему удалось отстоять право попечителей «откосить» от незапланированного ремонта Хогвартса — все затраты на ремонт, штрафы и пр. директор будет оплачивать из своего кармана, как и МакГонагалл, впрочем, у неё-то, в отличие от её шефа, денег кот наплакал, так что Дамблдору придётся впрягаться за двоих, иначе его не поймут его же сторонники. Условия там довольно жёсткие — либо выплачиваешь штраф, либо отсиживаешь в Азкабане, нарушение-то нешуточное. А отправить свою самую верную последовательницу в Азкабан директору не позволит... нет, не совесть, что вы, а простой расчёт — **такое** ему не простят даже самые преданные сторонники, среди которых обеспеченных магов не так чтобы очень много, а богатых и вовсе нет. В Азкабан отправился Артур Уизли — лорд Малфой не забыл моей обмолвки про уизлевский сарай с маггловским барахлом, туда нагрянули те, кому полагается по роду деятельности следить за такими вещами. Выяснилось много интересного — подробности я не стал уточнять, и так примерно представлял, о чём речь, а если коротко — папаше Уизли дали срок за многочисленные нарушения Статута секретности и внутреннего регламента Министерства магии, последнее не касалось обычных магов, но Уизли-то министерский работник, так что... Бюрократия, она и в магмире бюрократия. А Скримджер, которому до смерти надоело, что рыжих постоянно прикрывал глава Визенгамота, на этот раз не поскупился и собрал всё, что только нашлось на Уизли, все дела, прекращённые волей Дамблдора, все протоколы, якобы уничтоженные по распоряжению главы Визенгамота, как тот полагал, но у Скримджера в хозяйстве ничего не пропадало. Ясно, что сам Дамблдор не будет следить лично, как уничтожаются документы в аврорате, а они, как выяснилось, и не уничтожались, а архивировались. С того самого момента, как Скримджер стал главой аврората. Вот тут-то их и выкатили все до единого. Этого оказалось достаточным не просто для того, чтобы упечь Уизли и кое-кого ещё в Азкабан, но и для того, чтобы начать процедуру импичмента нынешнего главы Визенгамота. Чем Люциус и продолжает заниматься, но поскольку это дело не одного дня и даже месяца, то сейчас у него есть пауза, во время которой он с удовольствием переключится на наши с ним дела. Я сделал себе пометку — если у Дамблдора так туго с деньгами, он ведь ещё и драконьему заповеднику должен выплачивать неустойку, то надо быть внимательным, дедушка может закинуть удочки насчёт моего сейфа, а раз ключик вроде как утерян, то чем Мордред не шутит, Дамблдор может начать окучивать меня на предмет обзаведения новым ключом и доступа к моим деньгам... Ладно, с этим потом.

— Итак, мистер Поттер, как меня обрадовал профессор Снейп, у вас появились идеи насчёт последнего крестража?

— Да. Я расскажу вам, что придумал, а вы скажете, можно ли с этим идти к гоблинам, а то, может, даже думать о таком не стоит...

… После моего рассказа лорд Малфой довольно потирал руки, а профессор вдруг хлопнул себя по колену:

— А я-то всё гадал, кто устроил такую пакость в директорском кабинете! Вернее, для чего всё это было. Про вас, Поттер, я подумал в первую очередь — в замке только два человека, у которых на Дамблдора вырос настоящий зуб василиска, вы и я, но я там ничего не делал, хотя всегда очень хотелось, значит, это были вы. А теперь и причина выяснилась.

— Справедливости ради, я не один, а вместе с Кричером.

— Кричер — это домовик Блэков? — прищурился Малфой. Ну конечно, он не может этого не знать, будучи женатым на урождённой Блэк.

— Совершенно верно, милорд. Он теперь мой домовик. Вам профессор не рассказал?

Снейп вмешался: — Не было подходящего случая, да и я помню, что вы хотели сами это сделать.

— Да, сэр. Позвольте представиться, милорд, — я встал и поклонился, — Генри Джеймс Поттер, глава рода Блэк.

Малфой тоже поднялся с кресла и вернул мне поклон: — Рад приветствовать главу рода!

После того, как мы уселись обратно, он спросил с иронией: — Когда же вы успели?

— Несколько месяцев назад, почти сразу же после того, как Кубок выбросил моё имя в числе прочих чемпионов. Испугался, стал думать о защите, ну вот и... Выяснил правила наследования, решил рискнуть — получилось.

— И как оно вам? Наследие рода?

— И не спрашивайте, милорд. Нелегко. Но когда выбора нет, жизнь становится удивительно проста...

— А Сириус Блэк?

— На лечении. Услал его подальше, чтобы не учудил чего-нибудь. Если и не вылечится, то хоть под ногами путаться не будет.

— Весьма разумно. Скажу честно, не завидую вам, молодой человек — Блэки весьма своеобразное семейство, пусть и почти вымершее. Репутация, традиции... Скучно вам не будет, это уж точно.

— Согласен... Кстати, сэр, — я повернулся к Снейпу — и вы , милорд, — это уже Малфою, — а вы не могли бы называть меня по имени? Всё-таки отношения у нас уже вышли за рамки строго деловых, да и родственные связи имеются — да, сэр, я знаю, что и Блэки, и Поттеры в прошлом роднились с Принцами, — Снейп нахмурился:

— А вам откуда это известно? Хотя что я спрашиваю... Семейный гобелен Блэков, правильно?

Правильно, профессор, а также моё послезнание, но не говорить же мне об этом. К тому же я нашёл информацию об этом, когда торчал в библиотеке, готовясь к Турниру... А вслух сказал:

— И он тоже. А ещё раньше я столько литературы в библиотеке прочитал, когда искал информацию о Турнире, там и родословные встречались, про Поттеров там и нашёл. А про то, что вы из Принцев — так в книгах портреты встречаются, предки и родственники, а принцевские портреты, сэр, словно с вас писали. А я не только книги читал, но и старые газеты, попалось как-то в одной объявление о том, что мисс Эйлин Принц сочетается браком с Тобиасом Снейпом. Куда уж яснее… К вам я буду обращаться по-прежнему, а вот меня уж пожалуйста, зовите по имени, а то я каждый раз, как слышу свою фамилию, так и жду потом «Двадцать баллов с Гриффиндора!» Да и не такой уж я Поттер теперь...

— Генри или Гарри? — посмеивался Малфой. — Когда вы станете постарше, тогда я буду называть вас кузеном, тем более что Нарцисса и приходится вам кузиной. Троюродной сестрой, если точнее.

— Генри, если не возражаете. На имя «Гарри» у меня идиосинкразия.

Снейп хмыкнул: — Как ни странно, у меня тоже. Вы настолько не похожи не только на своего отца, но и на себя прежнего, что вам действительно необходимо другое имя.

— Большое спасибо!

— А идиосинкразия — это что? — заинтересовался лорд Малфой.

— Я потом тебе объясню, — ответил профессор. — Что скажешь насчёт плана нашего юного друга?

Люциус развёл руками: — Гениально. Даже завидую, что сам до такого не додумался.

— Вас извиняет то, милорд, что вы не находитесь в школе, да и о Гриффиндоре имеете не самое доброе мнение. А я тут варюсь постоянно…

Снейп возразил: — Я тоже, но и я о таком не подумал.

— Это потому что вы не мародёр, сэр. — Снейпа аж перекосило. — Не сердитесь, профессор, просто в этот раз я решил напомнить директору, пусть и анонимно, что я полноправный наследник Мародёров, которых он так привечал в своё время. Ну а я повторил их подвиги, только уже на другом витке спирали.

Снейпа немножко отпустило, он даже сказал: — Признаться, с такой точки зрения я на это не смотрел. Но да, всё очень даже логично. Кстати, к разговору о деньгах — Дамблдор практически банкрот. У него не так много личных сбережений, а спонсоров нет, так ещё и множество артефактов, которые хранились у него в кабинете и которые он мог бы продать в случае нужды, теперь пропало.

— Украдены? Кабинет-то был нараспашку...

— Нет. Преподавателям и студентам, даже с Гриффиндора, хватило мозгов не делать этого. Всё проще — Пивз. Вот кто порезвился от души. Разнёс всё вдребезги. Обычно директор старается держать себя в руках и не выходить из образа доброго старца, но тогда он просто рвал и метал, благо рядом были только деканы. Я не видел его таким очень давно. Люциус, не волнуйся, я скину тебе воспоминание.

— Спасибо, — Люциус кивнул. — Что ж, джентльмены, я в Гринготтс, договариваться о встрече.

И вот мы сидим в роскошном кабинете директора банка Гринготтс. Или совета директоров, не знаю точно, как устроен гоблинский банк. Присутствуют и четверо управляющих делами семей Малфой, Блэк, Поттер и Принц — ага, значит, профессор таки унаследовал род своей матери, просто ничего не афиширует. Ну что ж, имеет право, я тоже не трубил о том, что я теперь ещё и Блэк. А раз теперь не скрывает, значит, признал, что я достоин его доверия. Люциус-то, естественно, и раньше был в курсе…

Гоблины смотрели на нас с интересом и без высокомерия. Не знаю, что им говорил Малфой, чтобы устроить встречу, мы как-то не условились насчёт этого, но сиятельного лорда учить не надо, тем более что это и в его интересах. Ему мы и предоставили слово первому. Люциус не стал разводить политес, а просто разъяснил, что привело нас в банк.

— Чего же вы хотите от нас? — проскрипел Гринготт, самый старый на вид гоблин и, очевидно, наиболее влиятельный.

Я поклонился ему и ответил: — Мы предлагаем уважаемым хранителям золота выгодную сделку. Нам необходимо уничтожить крестраж, заключенный в некий ценный предмет, хранящийся в сейфе семьи Лестрейндж. Я знаю, что вы стоите на страже имущества и ценностей своих клиентов. Мы не просим вас отдать нам этот предмет. Мы даже не просим разрешения вынести его из сейфа. Мы просим разрешения зайти в этот сейф в вашем присутствии и ударить по этому предмету мечом, что уничтожит крестраж и не нанесёт ущерба состоянию Лестрейнджей, а потом выйти из этого сейфа живыми и невредимыми и покинуть банк. (Да, я помню вероломство канонного Крюкохвата, который провёл Золотое Трио к сейфу, но вовсе не обещал, что они выйдут обратно). Вот этим мечом, — с этими словами я достал меч Годрика и положил перед собой на стол, держа его правой рукой. — В ответ на эту любезность мы обязуемся сразу после уничтожения крестража вернуть вам давно утраченную реликвию народа гоблинов. Это меч Годрика Гриффиндора. Лорд Малфой и профессор Снейп оба являются моими поручителями и гарантами моей честности.

Судя по тому, как загорелись глаза у гоблинов, я попал в точку. Они объявили, что им надо посовещаться. Мы трое кивнули в знак согласия. Гоблины даже не стали удаляться в другое помещение, а совещались тут же, негромко переговариваясь на гоббледуке. Я сидел как на иголках, не решаясь поднять глаза на моих гарантов, мне казалось, что я сказал что-то не то или сказал недостаточно почтительно, или... Мои сомнения развеял лорд Малфой, положив руку мне на плечо:

— Не переживайте, Генри, вы всё сделали правильно.

Я взглянул на профессора — тот в знак согласия прикрыл глаза и молча кивнул.

Люциус продолжал:

— Вам ещё предстоит в будущем вести переговоры и побывать на многих деловых встречах, коль скоро вы глава рода. Считайте, что сегодня вы получили боевое крещение, — я удивлённо посмотрел на лорда — ему известны маггловские выражения? Хотя что я удивляюсь, аристократы его уровня имеют куда более широкие связи и обширные знания, чем простые магические обыватели...

— Спасибо, милорд, — произнёс я одними пересохшими губами. — И вам, профессор...

Снейп молча достал фиал с зельем и протянул мне. Я взял и отвинтил крышку, потянул носом — Умиротворяющий... Как раз то, что мне нужно. Профессор как всегда, не произносит лишних слов, а помогает делом. Я выпил бальзам и вернул пустой флакон, поблагодарив поклоном. По телу разлилось приятное тепло, мне стало легко и приятно, но это было состояние не расслабленности, а именно спокойствия и уверенности в себе. Видимо, флакон был точно рассчитан именно на такую дозу, чтобы не терять ясности мысли.

Гоблины наконец закончили совещаться и рассредоточились по своим местам. Директор Гринготт взял слово:

— Рад сообщить уважаемым магам (уф, слава Мерлину, значит, наше предложение принято благосклонно, гоблины очень редко называют магов уважаемыми), что руководство Гринготтса готово принять ваши условия, для чего предлагаем подписать двусторонний договор между магами и гоблинами. От гоблинов его подпишу лично я, от вас?.. — и Гринготт посмотрел на нас троих. Ну что же... Я заварил эту кашу, мне и хлебать её до дна. В конце концов, когда я вынудил Сириуса признать меня наследником, я рисковал больше и всё-таки справился. Собравшись с духом, я ответил: — Лорд Малфой и профессор Снейп прочитают этот договор и я его подпишу, с их согласия. Обернулся и посмотрел на обоих магов, они кивнули, подтверждая, что я всё делаю верно.

В общем, через полчаса я и Гринготт оба поставили свои подписи Кровавым пером на пергаменте цвета слоновой кости (или драконовой?). Проф снова одарил меня флаконом зелья, на этот раз с рябиновым отваром, чтобы залечить шрам от пера, которое оказалось куда мощнее того, каким мы втроём подписывали наш договор о сотрудничестве. Само уничтожение крестража прошло очень даже буднично, как и большинство мероприятий, к которым готовишься давно и долго, а проходят они очень быстро, осознание приходит потом... Дабы избежать канонной ситуации, когда Трио не знало, где хранится чаша Хельги и чуть не утонуло в раскалённом море размножающихся артефактов и галлеонов, в договоре мы чётко указали, что именно нас интересует, как называется, как выглядит, и указали на возможность использовать магию, чтобы «подтянуть» сей предмет к нам, а не лезть за ним Мордред знает куда. Когда я настаивал на этом пункте, гоблины удивлённо переглянулись, а поверенный Лестрейнджей даже оскалился в хищной улыбке, но возражать не стал. Поэтому мы даже не стали далеко заходить в сейф, стоя на пороге, профессор Снейп произнёс «Акцио Чаша Хельги Хаффлпафф!» и золотая чаша зависла в воздухе перед нами, затем плавно опустилась на пол. Я достал меч, держа его обеими руками и сглотнул, всё ещё не решаясь рубануть им по столь красивой вещице. Люциус, видимо, догадался, о чём я думаю, и сказал мне ободряющим тоном:

— Смелее, лорд Блэк!

Очень правильное это было обращение. Не «Гарри», не «мой мальчик» (тьфу, и вспомнится же некстати!), не «мистер Поттер» и даже не «Генри», а лорд Блэк, тот, кто отвечает за весь род, неважно, что в этом роду пока мало людей, а значит, не имеет права на сомнения и колебания в важный момент. Я выдохнул и ударил мечом по чаше. Она развалилась пополам, мерзкий крик унёсся куда-то в катакомбы Гринготтса, а сгусток чёрного тумана мгновенно втянулся в лезвие меча. Минуту спустя профессор кинул в обломки чаши пару каких-то заклинаний, видимо, для проверки, и сказал: — Чисто!

Мы сделали шаг назад и вышли из сейфа в коридор. После чего я вытер меч Годрика полой своей мантии — Кричер заставил меня ради такого случая надеть одну из «выходных мантий покойного хозяина Ориона», очень представительную, украшенную изящной вышивкой в багровых тонах, так что мой жест выглядел даже торжественно и уж точно весьма символически — и протянул меч на ладонях делегации гоблинов, ожидающих тут же.

— Возращаю с благодарностью!

— Принимаю с уважением! — меч принял сам Гринготт.

— Договор выполнен! — это уже подключились наши поверенные.

Когда мы поднялись наверх и уже собирались воспользоваться камином, находящимся рядом в кабинете Гринготта, тот задержал нас со словами:

— Не думал, что когда-нибудь скажу это, но я лично, — он выделил это голосом, — благодарен вам, господа маги, за возвращение реликвии нашего народа.

— Мы были рады содействовать вам в этом благородном деле! — Люциус взял инициативу с ответом на себя. — Не сочтите за невежливость, но, к сожалению, время нашего юного друга и господина профессора ограничено, они должны вернуться в Хогвартс, поэтому мы вынуждены сейчас проститься с вами.

Когда мы раскланивались с гоблинами, я размышлял о том, что сказал Малфой, решив попросить разъяснений позже, а сейчас ни во что не вмешиваться. Впрочем, у меня, видимо, на лице всё было написано, потому что когда мы переместились в покои профессора и упали в кресла, Люциус решил пояснить для меня:

— Вам, Генри, сегодня была оказана очень большая честь. Как и нам. Заслужить **личную** благодарность главы банка — это огромная удача, которая редко кому выпадает. Это означает, что любой из нас троих может, н-р, обращаться с личными просьбами, не только финансовыми, к любому гоблину. Это не означает, конечно, что они будут автоматически выполнены, но нас хотя бы выслушают, маги такого удостаиваются крайне редко. А благосклонность Гринготта значительно повышает шансы на то, что просьба, если она не безумна, всё же будет удовлетворена. Также мы можем в случае опасности просить об убежище на территории банка и любой гоблин будет нас защищать даже ценой своей жизни, у гоблинов клановая структура общества, если описывать знакомыми для нас понятиями, то, что решил глава клана, обязательно для всех его членов, а Гринготт — самый влиятельный и богатый клан у гоблинов...

— И это всё только за то, что мы вернули им один-единственный меч? — я позволил себе удивиться без притворства.

— Вам это удивительно, но да. Я не знаю во всех деталях историю этого народа и все тонкости их общественных взаимоотношений, да и никто из магов этого, скорее всего, не знает, кроме, может быть, привидения профессора Бинса, но то, что в течение многих веков поколения гоблинов мечтали вернуть себе этот меч, говорит о многом. Нам достаточно знать, что этот артефакт для них очень важен.

Меня постепенно отпускало напряжение, да и снейповские зелья делали своё дело — руки перестали дрожать, тело, которое было словно заведённая пружина, потихоньку расслабилось, но самое главное — ко мне вернулось чувство юмора, позволившее посмотреть на события дня с новой точки зрения.

— Интересно, что скажет Дамблдор, когда обнаружит пропажу?

Люциус вопросительно посмотрел на меня. Ему на помощь пришёл профессор:

— Меч Годрика хранился в Распределяющей Шляпе, и достать его оттуда мог только настоящий грифиндорец.

Люциус продолжал удивляться:

— Это я знаю, слышал школьную легенду, но всегда полагал, что это просто сказка.

— Как видишь, нет. И хоть Генри и обижается, когда его называют гриффиндорцем, однако против правды не попрёшь, достать меч получилось именно у него! — профессор уже откровенно веселился, не обращая внимания на моё обиженное выражение лица. — И да, мне тоже интересно, только не реакция Дамблдора, а что будет петь Распределяющая Шляпа на следующий год! С ней тоже произошли такие изменения, что я не рискую загадывать. Ну а что до директора, то надеюсь, что его шарахнет как следует — вдобавок к уже потерянным артефактам ещё и меч! Причём артефакты были якобы его собственные, а вот меч больше тянет на достояние всего магмира Британии. А он его не сохранил.

Люциус с сожалением проговорил:

— Так хочется понаблюдать за этим собственными глазами, прямо хоть организуй попечительскую проверку и становись главой проверяющей комиссии!

— Так за чем же дело стало? Я даже удивляюсь, почему такой комиссии нет на постоянной основе, хотя бы в этом году.

— А повод?

— Чего проще, наблюдатели от попечительского совета на время проведения Турнира! Самое естественное и логичное желание, и хотел бы кто придраться, так не к чему.

— Генри, где вы были раньше с вашими идеями!

— Да всё там же, на Гриффиндоре... Правда, хорошие идеи меня начали посещать только недавно, вот профессор не даст соврать.

— Не дам, — с готовностью подтвердил Снейп. — В этом году мистера Поттера будто подменили, впрочем, о причинах он может рассказать и сам, если захочет.

Люциус, само собой, заинтересовался причинами, и я вкратце пересказал ему то, что ранее рассказал профессору — об акции «Спасти рядового Сириуса!», о дементорах, о своей переоценке ценностей... Было неожиданно приятно просто так сидеть и беседовать, не особенно заботясь о том, чтобы соблюсти этикет или правила конспирации. Нашу идиллию прервал профессор, напомнив, что ребёнку, то есть мне, уже пора ужинать и отдыхать, всё-таки дело сегодня было сделано нешуточное — был уничтожен наиболее труднодоступный крестраж...

Вечером, уже засыпая, я подумал — крестражей осталось два. В Выручайке и в хижине Мраксов. Не забыть напомнить профессору, чтобы без меня туда не совались — вот чувствую я, что моё знание парселтанга там пригодится. Канонный Дамблдор, может, потому и вляпался в ловушку, что парселтангом не владел и не смог вовремя обезвредить и кольцо, и шкатулку, в которой оно хранилось — ну не мог Том-змееуст не использовать это своё умение для защиты едва ли не самого значимого для себя крестража. Всё-таки родовой перстень...