Десять дюймов с четвертью (джен)

Чем дольше чего-то ожидаешь или к чему-то готовишься, тем неестественней потом выглядит реальность, когда ожидание сменяется действительностью. Можно просчитывать, гадать, делать ставки и прогнозы. А настоящее берёт и идёт по-своему, и ничего ты с этим уже не сделаешь.

Пять крестражей были уничтожены. Оставалось загнать Волдеморта в ловушку и надеяться, что теперь он — смертный. Вероятность, что ещё один крестраж всё же существовал, со счетов убирать не стоило — это Дамблдор понимал. Поэтому ни о каком расслаблении речи не шло. Даже при такой ущербной душе, когда из её целостности были вырваны куски, Волдеморт оставался сильным магом, равных которому практически не было. Он настолько далеко зашёл по пути бессмертия, столько изучал и практиковал Тёмные искусства, что сам стал заклятием, наитемнейшим заклинанием.

Дамблдор верил, что Древняя магия, проснувшаяся в Хогвартсе и уничтожившая скверну из диадемы, — добрый знак. Единственное, он боялся, что в этой реальности, в смысле, в настоящем, Волдеморт вовсе и не собирается нагрянуть к Поттерам в Хэллоуин. По всему выходило, что предатель — кто бы это ни был — пока не открыл ему секрет дома в Годриковой впадине. Но на всякий случай стоило подготовиться.

На чудо уповай, а плошать Дамблдору было некогда.

Он оповестил членов Ордена, что планирует провести вечер Хэллоуина в трактире Аберфорта «Кабанья голова». До кабинета в Хогвартсе добираться долго, а сюда и отсюда можно было переместиться мгновенно.

Он пошептался с братом, и тот даже снял на вечер защиту с трактира — трансгрессировать можно было прямо к камину. Да, они здорово рисковали, но Дамблдор надеялся, что риск этот оправдан. Мало ли что!

К семи часам Аберфорт вытолкал подвыпивших посетителей и закрыл дверь. Стерджис Подмор в остроконечной шляпе и Дедалус Дингл в костюме тыквы будто невзначай прогуливались возле «Кабаньей головы», и когда к трактиру подбегали детишки хогсмидских лавочников с криками «Сладость или гадость!», одаривали их конфетами и разворачивали обратно.

А Дамблдор приступил к финальной стадии плана.

Ещё с утра он наведался в поместье Поттеров и дал чёткие указания Кокси. Если сегодня к ночи ничего не произойдёт, Кокси просто потратит вечер на разглядывание шарика в погремушке.

Потом Альбус Дамблдор наведался в дом-ладью на пригорке близ Оттери-Сэнт-Кэчпоул.

По обеим сторонам от тропинки, ведущей к крыльцу, расположились светильники Джека⁽¹⁾ всех размеров. С карниза крыльца свисали связки летучих мышей, а когда Дамблдор подошёл ближе, оказалось, что это не бутафория. Целая туча летучих мышей взметнулась в небо и принялась беспорядочно летать в свете лунного облака, висевшего над трубой, будто одуванчик на ножке средь бела дня. Дамблдор зашёл в дом.

— Добрый день, — поздоровался он с Пандорой, мешающей палочкой кашу над очагом.

— Профессор Дамблдор! — Светлые брови Пандоры взметнулись домиком. — И как вы прошли?

— В каком смысле?

— Летучие мыши обычно не пропускают никого незнакомого. Кажется, вы им понравились.

— Весьма польщён.

— Ксено! — крикнула Пандора на лестницу. — У нас гости!

После знакомства с очаровательной Луной — она позволила Дамблдору подержать себя на коленях и заинтересовалась его бородой — и чашечки настойки лирного корня — Дамблдор из вежливости сделал глоток — Ксено унёс Луну в её комнату, а Дамблдор, не теряя больше времени, перешёл сразу к делу.

— Пандора, мой рассказ, возможно, покажется вам странным, но…

Он поведал ей о Древней магии и словах Елены Когтевран и Кровавого Барона перед их уходом. Об очаге возле Гремучей ивы и связи всплеска Древней магии с Пандорой.

— Я догадывалась, что это место возле ивы, — медленно сказала Пандора. — А о Древней магии я слышала от своей бабушки. В детстве она рассказывала мне сказки о Миргилипах.

— Что вы чувствуете, когда эта сила пробуждается? — спросил Дамблдор. — Насколько я знаю, каждый из тех волшебников, кто обладал врождённой Древней магией, обладал уникальными способностями, но все они были отличные друг от друга.

— Я думаю, это связано с кругами времени, — поделилась Пандора. — Пересечение реальностей.

— Разве это возможно?

— Вы знакомы с магловской математикой?

— Немного.

— Есть такое понятие, как круги Эйлера.

— Пересечение множеств?

— Рада, что вы имеете представление. Так вот, временная реальность условно представляет собой прямую линию. Луч, если быть точнее, ведь у всего есть своё начало.

Пандора отправила всю посуду со стола в умывальник и начертила прямо на столе палочкой зелёную светящуюся линию.

— Время не прямолинейно, оно течёт и меняется, поэтому плоской временной линии не существует. Скажем, она скорее представляет собой спираль.

Палочка Пандоры коснулась линии, и та всплыла над столом и плавно скрутилась в спираль. Теперь в воздухе плавала фигура, напоминающая пружину.

— Иногда летоисчисление идёт спокойно, а порой человечество преследуют войны и катаклизмы, — комментировала Пандора, заставляя пружину хаотично растянуться в некоторых местах, а в других наоборот сузиться. При этом расстояние между пружинными кольцами где-то расширилось, а в паре мест почти сошло на нет, заставляя их практически соприкоснуться.

— А теперь представьте, что существует другая, параллельная реальность. — Пандора прочертила ещё один луч, на этот раз красный. — Помним о нелинейности временного луча, — бросила Пандора, создавая красную пружину, которая не была копией зелёной — это было заметно невооруженным глазом. — И это я взяла только две реальности.

— А их может быть больше двух?

— Разумеется. Время — самая загадочная материя, законы её никогда не будут изучены до конца, потому что мы видим лишь то, что называется настоящим.

Дамблдор слушал внимательно. Пандора расположила две пружины рядом друг с другом на небольшом расстоянии. Зелёный и красный огоньки соответственно бежали от нижнего кольца к верхнему, а потом возвращались в начало.

— Теперь смотрите.

Пандора заставила одну пружину изменить угол, буквально на несколько градусов. Красный огонёк, добежав до верхнего кольца, теперь не прыгнул вниз, а начал создавать новые кольца. Луч красной пружины в какой-то момент дошёл до зелёной и плавно вошёл в неё, сделал несколько оборотов внутри и вышел с другой стороны.

— Сейчас события двух реальностей не пересеклись, но если изменить исходные данные, можно сделать так, что две реальности пересекутся. И тогда по принципу кругов Эйлера у них обязательно появятся общие точки соприкосновения.

Пандора взмахом палочки вернула красную пружину в вертикальное положение, а потом вновь наклонила, но теперь придала ей больший уклон.

Красный луч побежал от верхнего кольца и врезался в зелёную пружину. От соприкосновения посыпались искры, красный луч слегка изменил траекторию, чтобы проскочить препятствие.

— Сила течения времени толкает временный луч дальше, даже если две реальности столкнулись, — комментировала Пандора. — Время нельзя остановить, оно бесконечно, и оно не статично. На самом деле нет никакого настоящего, есть лишь конкретная точка временной шкалы.

Она в третий раз разъединила пружины и теперь столкнула их так, что красный луч, прежде чем выбраться из зелёной пружины, несколько раз вре́зался в её стенки. В месте стыковки раздавались хлёсткие хлопки и появлялись красная и зелёная дымки, которые перемешивались и становились коричневой.

— Видите?

— Вы хотите сказать, что чувствуете эти потоки и способны ими управлять?

— Да, я их чувствую, но управлять ими так и не научилась.

— Но именно в этом и состоят ваши эксперименты, не так ли?

— Вы только представьте, какие это перспективы! — азартно воскликнула Пандора. — Время нельзя изменить вспять, более того, вмешательство в прошлое может нанести непоправимый вред. Но изменение магических потоков, направление кругов реальности может помочь избежать природных катаклизмов или предвосхитить какие-то негативные события.

— А возможно в таком случае изменить существующую реальность, подправить её, заглянув в будущее?

— В будущее?

Дамблдор знал, что сейчас ответит Пандора. Что в будущее, конечно же, заглянуть никак нельзя.

— Смотрите. — Вместо этого Пандора остановила движение пружин и ткнула палочкой на красную в том месте, где она как раз приблизилась вплотную к зелёной. — Это — наш день. Здесь и сейчас.

Она создала белый вихрь, который закружил по спирали красной пружины от первой точки до выхода из зелёной пружины и там создал новую точку.

— А это — будущее. Его можно просчитать, если знать угол наклона реальностей. И если по каким-то причинам нам эта точка не подходит, мы меняем направление временного потока, тем самым сворачивая реальность на новый виток.

Ещё один взмах палочкой, и пружина чуть подвинулась. Воздушный поток теперь пересёк зелёную пружину совсем в другом месте.

— Всё это…

— Не укладывается в голове, да.

Пандора ткнула в пружины, и они вновь расположились рядом, не касаясь друг друга.

— Что получится, если неверно рассчитать угол направления?

Пандора не ответила, а продемонстрировала. Красная пружина опять наклонилась, луч побежал к зелёной пружине. Когда он почти добежал до преграды, Пандора чуть отстранила зелёную пружину, подставила её боком. Красный луч врезался в зелёную спираль, и раздался настоящий взрыв, который на минуту заволок всё тёмно-коричневым туманом.

— Я думаю, что и прошлое можно поменять, если схлопнуть пружину и перевернуть её, — задумчиво сказала Пандора, и Дамблдор почувствовал, как мимо будто прошелестел ветерок.

Пандора держала в руках потоки времени. Она была самоучкой и действовала интуитивно. Не было у неё учителей, достойных её дара. Но то, что она рассказала, было одновременно восхитительно и пугающе. Права была Ниов Фицжеральд — Древняя магия могла принести как процветание, так и ужасные разрушения. Всё зависело от того, в чьих она руках.

— И последний вопрос, если позволите. — Дамблдор нахмурился и сплёл пальцы рук в замок. — Елена Когтевран сказала, что именно вы способствовали пробуждению очага Древней магии. Но она также говорила и про другую силу, которая действовала с вами заодно. Вы знаете, о чём или о ком речь?

— Понятия не имею, — честно сказала Пандора. — Но хотела бы знать не меньше вашего.

Дамблдор покинул этот странный дом, думая об удивительном даре Пандоры. Мощная сила, которой играючи можно было изменить будущее. Или столкнуть две реальности случайно и невольно привести события к катастрофе.

Время уже перевалило за полдень, поэтому теперь Дамблдор поспешил на последний инструктаж участников ночной операции, если она, конечно, состоялась бы.

Они много и долго обсуждали с Грюмом детали и просчитывали возможные ходы. Рисовали план дома Поттеров и высчитывали, сколько секунд понадобится Волдеморту, чтобы дойти от калитки до крыльца. Предполагали, в какое окно он заглянет наперёд и как быстро откроет дверь. Волдеморт неизбежно добавил бы на дом свой антитрансгрессионный купол к уже существующему, желая застать Поттеров врасплох и не дать им убежать. А это значило, что всё должно случиться именно в доме, и выпускать Волдеморта наружу никак нельзя. Когда он зайдёт в мышеловку, сам того не зная, она должна захлопнуться.

Если Волдеморт теперь смертный — он уязвим. Если где-то есть ещё один крестраж, надо всё равно обезвредить тот жалкий ошмёток, который может остаться после атаки авроров.

«Я был вырван из тела, я стал меньше, чем дух, чем самое захудалое привидение... но всё-таки я был жив. Чем я был, не знаю даже я…»

Эти слова Волдеморт произнёс в другой реальности в воспоминаниях Снейпа из будущего. На этот случай был готов шар-сфера, подобный тому, в котором Волдеморт — опять же из будущего — держал свою змею. Следовало поразить его, победить и заставить ошмёток залететь в сферу, из которой он не сможет выбраться. Идею Дамблдор почерпнул у Ньюта Скамандера. Тот в своё время держал в подобной Обскура.

А там будет видно. Другой такой возможности застать Волдеморта врасплох больше может не представиться. И, что важно, застать в одиночку, ведь убивать Поттеров он пойдёт один, не доверяя никому своих секретов о крестражах.

— Ну и как мы его будем ловить? — прорычал Грюм, когда они с Дамблдором пришли к соглашению общего плана операции, но застряли на деталях. — Будем бегать за ним по лестнице с сачком и просить не палить Аваду?

Они сидели в кабинете Дамблдора. Серебряные шарики затейливого приборчика с вращающимися между собой кругами тихонько стукались друг о друга, в шкафу что-то вздохнуло, а Фоукс, вскрикнув, спрятал голову под крыло.

— Думаю, наше преимущество в неожиданности. Волдеморт не будет знать, что в доме его поджидает отряд авроров. И не забывай, он станет охотиться в первую очередь на Поттеров.

— И ты выставишь малолетнее дитя вместо мишени?

Волшебное око Грюма завращалось с бешеной скоростью, словно пыталось разглядеть внутри Дамблдора совесть.

— Разумеется, нет. Нам надо, чтобы Волдеморт убедился, что Лили, Джеймс и Гарри дома и мирно едят запечённую тыкву.

— А Волдеморт им скажет, что не сто́ит беспокоиться, он подождёт, пока они отужинают?

— Как только Волдеморт зайдёт внутрь, запустится обратный отсчёт одного устройства, о котором я побеспокоился заранее. У Лили и Гарри будет минута. Я верю, что у нас всё получится и они окажутся далеко от Годриковой впадины, в безопасном месте.

Появился с хлопком Босси, с поклоном поставил поднос с чашками и удалился.

— Из дома нельзя будет трансгрессировать, ты же сам сказал! И ни один портал в таком двойном кольце заклинаний не поможет!

— Да, ты прав. Но магия эльфа, усиленная, скажем так, навигатором направления, поможет Кокси оказаться в нужном месте.

— Не хотел бы я встать у тебя на пути, Дамблдор, — проворчал Грюм. — Остался бы не только без глаза и ноги, но и ещё без парочки нужных запчастей.

Виндиктус Виридиан⁽²⁾ на своём портрете со значением постучал пальцем по книге, которая лежала у него на коленях, «Как наслать проклятие и защититься, если проклятие наслали на вас».

Грюм хмыкнул.

— Если вопрос с Лили решили, давай определимся, кому мы доверим операцию, — продолжил обсуждение Дамблдор.

— Поттер, вестимо, сразу на рожон полезет, — цокнул языком Грюм. — Безбашеннее него только Блэк. Старший, разумеется.

— Мы введём Лили с Джеймсом в курс дела. Разумеется, не расскажем о том, что они могут погибнуть. Но пока Лили не покинет дом, мы не должны себя обнаружить. Как только Волдеморт поймёт, что его одурачили, он сделает всё, чтобы от дома в Годриковой впадине и всех, кто посмел встать у него на пути, не осталось даже пыли. Нам надо заманить его хотя бы не лестницу, отрезать от выхода.

— Значит, нам надо размесить под диваном у Поттеров парочку авроров. И ещё за шкафом, в чулане, в камине и на люстре.

— Я думал об этом. Скажем, семь — разве не самое чудесное число? — протянул Дамблдор.

— Такой отряд должен справиться, — уверенно сказал Грюм.

— Я только никак не придумаю, как сделать так, чтобы Волдеморт растерялся и был дезориентирован. В ярости он способен натворить много бед.

— Семь Поттеров… — вспомнил вдруг Грюм картинки в Омуте памяти.

— А что… Это… Гениально! — Дамблдор просиял. — Осталось определиться с кругом кандидатур.

— А чего тут определяться? — пожал плечами Грюм. — Любой из наших за честь почтит сразиться с этой гнидой.

— И всё же… — Дамблдор подвинул к себе пергамент, отодвигая недопитый чай. — Джеймс Поттер — номер один, это понятно.

— Я — второй, и это тоже не обсуждается.

— Такая легенда авроров, разумеется, наше сильное звено, — кивнул Дамблдор, и на пергаменте появилось имя Грюма. — Кого бы ты хотел сам видеть в боевом отряде?

— Фрэнка и Алису. Но Алиса пусть остаётся дома с Невиллом.

— Согласен.

— Потом братья Пруэтты. О том, как они одолели пятерых Пожирателей и самого Долохова, ещё долго будут рассказывать в школе авроров. Записывай обоих.

— Принято, — кивнул Дамблдор.

— Эммелина Вэнс. Она одна стоит десятка крепких авроров. А после смерти Боунса…

— Не боишься, что после гибели Эдгара Боунса она сама ищет смерти?

— Просто она её не боится, — зыркнул Грюм. — А это разные вещи. Умирать Вэнс не планирует, по крайней мере с того последнего раза, когда я видел её на задании.

Дамблдор вписал имя Эммелины, и теперь на пергаменте в столбик аккуратным почерком в завитушках было написано:

«1. Джеймс Поттер

2. Аластор Грюм

3. Фрэнк Лонгботтом

4. Фабиан Пруэтт

5. Гидеон Пруэтт

6. Эммелина Вэнс

7. ?»

Седьмой участник оставался под вопросом. Место было вакантным.

— А седьмой? — спросил Дамблдор.

— Я бы взял одного из Блэков, но Регулусу лучше туда не соваться. Молодой ещё и зелёный. Дуэльными заклинаниями он владеет превосходно, но, боюсь, против бывшего хозяина кишка у него тонковата.

— Ты не доверяешь Регулусу?

— Я не доверяю Волдеморту. Никто не знает, какую магию он подключит, когда поймёт, что в ловушке. Регулус — Пожиратель. Бывших Пожирателей не бывает. Если он искренне принимал присягу о службе, его метка может сыграть с ним злую штуку. Что-то типа Непреложного обета.

— Не уверен, но, думаю, рисковать и правда не стоит. Тогда кто? Я бы, конечно, сам пошёл…

— Это глупо, Дамблдор. Ты будешь руководить операцией. Полководец не отсиживается в кустах, полководец — направляет войска. У тебя в руках все нити, и только от твоего мастерства зависит, спутаются они в клубок и порвутся или свяжутся в идеальный узор.

— Красиво сказано, — похвалил Дамблдор.

— Так что седьмой?

— Объявление вешать не будем!

— Сириус… Я уверен, он за Поттера глотку порвёт любому.

— Но пока есть вероятность, что именно он — предатель, мы не можем рисковать.

— А если нет никакого предателя?

— Тогда вы просто сегодня соберётесь в доме Поттеров и порадуете их массовым визитом — они совсем приуныли в последнее время.

— Сириус нам не простит, что мы считали его предателем.

— Сириус не простит себе, если с Джеймсом и его семьёй что-то случится. На всякий случай я отправлю его сегодня на задание вместе с Регулусом.

— Какое?

— На семейный ужин. Считаю, им с Вальбургой пора объясниться.

— Хорошо, уговорил. Я так понимаю, что Петтигрю тоже отпадает?

— Именно.

— Странный малый. Но в бою шустрый. Вёрткий, как крыса. И заклинаниями владеет лучше многих.

— Питер Петтигрю ещё покажет себя, я уверен.

— Хагрид отпадает, на полувеликанов оборотка не действует.

— Стерджис Подмор и Дедалус Дингл задействованы в штабе, в «Кабаньей голове». Как и Аберфорт.

— А Люпин сейчас далеко на севере.

Они призадумались. Седьмая строка со знаком вопроса мигала, как световые лампы в теплицах Помоны Спраут, когда на них требовалось обновить заклинание.

Дверца шкафчика приоткрылась. Дамблдор с Грюмом не обратили на это никакого внимания, потому что кабинет директора всегда жил своей жизнью. Это ещё удивительно, что сегодня портреты не давали советов.

Но когда из шкафа донеслось покашливание, Дамблдор встрепенулся и открыл дверки пошире. Из шкафа вылетела старая латаная Распределяющая шляпа и приземлилась на голову Дамблдору. На тулье появился рот, а потом Шляпа бодро запела на манер рэпа:

— Гм-м-м…

Кого же взять седьмым рыцарем меча и шпаги?

Шестеро смелых с Гриффиндора — отряд, несомненно, бравый!

Девиз такого отряда «Безрассудство, смелость, отвага!»,

Но тот, кто добавит «и слабоумие», будет правым.

Седьмого надо взять из другой муки, из другого теста,

Того, кто хитёр и ас в двойной маскировке.

Ответ очевиден, кто кандидат на вакантное место —

Северус Снейп, Нюниус и Принц-полукровка.

— Снейп… — сказал Дамблдор.

— Снейп? — переспросил Грюм.

— Северус Снейп…

Дамблдор проследил за полётом Шляпы, которая слетела с его головы и лениво поплыла на своё место. Дверцы шкафчика закрылись.

— Снейп ведь тоже Пожиратель, — осторожно сказал Грюм.

— Да, но он, в отличие от Регулуса, принял метку лишь по заданию Ордена. Не думаю, что метка в таком случае призовёт его на службу.

— Боюсь, мы столкнёмся с такой магией, о которой ещё даже и не слышали, — вздохнул Грюм.

— Но времени у нас нет. День Д⁽³⁾ близко.

И вот в трактире «Кабанья голова» один за другим собрались участники операции «Семь Поттеров». Тревожное возбуждение вызвано было не страхом, а ожиданием. Дамблдор предупредил всех, что операция не состоится, если Волдеморт не проявит себя.

— Но откуда ты знаешь, что он появится сегодня в Годриковой впадине? — спросил Гидеон.

Этот вопрос Дамблдору задали уже все по очереди в разное время.

— Я не могу этого утверждать со стопроцентной вероятностью, — просто ответил Дамблдор. — Но исполнен оптимизма верить, что именно это и произойдёт.

Участники операции не знали всех деталей, но основное им было известно: сегодня ночью Волдеморт — возможно! — появится в Годриковой впадине и попытается убить Поттеров. Шесть человек — все они бывали у Джеймса и Лили и знали их адрес — переместятся к Поттерам раньше на час до возможного появления Волдеморта и будут ждать внутри. За десять минут до его визита — Дамблдор знал время из воспоминаний почти до минуты — шестеро выпьют по глотку Оборотного зелья с волосом Джеймса.

Лили с Гарри тем временем изолируются в безопасное место. Задача отряда — уничтожить Волдеморта. Если он не умрёт, а развоплотится, Аластор Грюм будет держать наготове сферу.

— Вопросы есть? — спросил Грюм.

Вопросов было море. Но все молчали, потому что знали, что от их слаженных действий сегодня зависит едва ли не судьба всей магической Британии. Если удастся отрубить голову гидре — тело её неизбежно усохнет.

В восемь часов шесть участников по очереди отправились в Годриковую впадину.

Там Аластор Грюм ввёл Джеймса и Лили в курс дела и передал просьбу Дамблдора: вести себя естественно и ничем себя не выдавать. Конечно, и Лили, и Джеймс нервничали, но этот вечер обещал наконец расставить все точки над i. Столько месяцев им приходилось прятаться!

Около девяти Грюм, Фрэнк, братья Пруэтты, Эммелина Вэнс и Северус Снейп собрались вокруг кастрюльки, в которой Лили обычно варила Гарри кашу. Снейп вылил в неё Оборотное зелье.

— Итак, Поттер, несколько волосков — будь любезен.

— Кому пришла в голову эта идиотская затея? «Семь Поттеров» — ничего другого не могли придумать? — Джеймс до сих пор не решил, нравится ему эта идея или нет.

— Ну же! — рявкнул Грюм.

— А почему Сириус не участвует? Почему Нюнчик тут, а Сириуса нет?

— Поттер, время! — снова Грюм.

Джеймс дёрнул прядку волос с макушки, бросил в грязную жидкость. Едва волосы коснулись поверхности, зелье вспенилось и мгновенно очистилось, став золотистым, как снитч.

Лили разлила зелье по чашкам, и все дружно выпили, отсалютовав на удачу. Каждый из них, ощутив зелье в горле, поморщился, но не произнёс ни звука. Лица их начали пузыриться, как блины на сковороде. Эммелина Вэнс вытянулась, у Снейпа волосы уползли с плеч, а потом взметнулись вверх вихрами, у Грюма выросла вторая нога, а волшебный глаз выскочил и покатился по полу.

— На вкус как оленина… — проворчал Снейп.

— Ух ты, как ты на меня похож! — сказал Гидеон Фабиану.

— Две ноги! Чёрт, я уже и забыл, как это удобно, — потоптался Грюм на месте и увеличил заклинанием сумку, в которой находились семь комплектов одинаковых свитеров с полосками, домашних спортивных штанов и удобных теннисных тапочек.

— Переодевайтесь, живо! У нас мало времени.

Из внутреннего кармашка сумки он достал шесть пар очков и раздал поддельным Поттерам.

— Ну и зрение у тебя, Джеймс! — сказала Эммелина, щурясь по сторонам, и поднесла палочку к линзам. — Оптимус! Вот теперь хорошо.

Через минуту в кухне стояли семь одинаковых Джеймсов Поттеров.

Лили очистила кастрюлю от остатков зелья и убрала разбросанную одежду в шкаф.

— В лучшем случае мы просто часок побудем Поттерами, — сказал Фрэнк.

— А ещё в лучшем — это если через час нас всё ещё будет семеро, не считая Лили и Гарри, — ответил Грюм.

Гарри переводил взгляд с одного Джеймса на другого.

— Папа! — показал он пальцем на одного, потом перевёл на другого: — Папы!

От такого количества одинаковых пап Гарри растерялся и начал реветь. Никто не ожидал такой реакции. Лили принялась его успокаивать, а Грюм рявкнул:

— По местам!

Настоящий Джеймс не соглашался прятаться, оставляя Лили с Гарри одних вместо мишени. Грюм велел ему не убирать палочку и быть начеку. Сам Грюм спрятался в шкафу в коридоре. Гидеон залёг за диван, а Фабиан за одним из мягких кресел возле камина. Эммелина укрылась за плотной занавеской с одной стороны окна, Фрэнк — с другой. Грюм предупредил их, что их не должно быть видно с улицы. Снейпу места внизу уже не осталось, он поднялся на второй этаж и затаился там.

Потекли минуты. Тягучие, длинные. Каждая секунда стучала в висках, все прислушивались к звукам с улицы, хотя из дома их слышно не было…

За пять минут до предполагаемого прихода Волдеморта возле камина в «Кабаньей голове» с глухим хлопком появился Питер Петтигрю. Он свалился кучей прямо у ног Дамблдора и, не вставая, попытался что-то сказать. Дамблдор рывком поднял его на ноги. Лицо Питера перекосило страшной судорогой, а изо рта пошла пена. Неимоверным усилием воли он разлепил глаза, на дне которых плескалась адская боль, и захрипел:

— Потт…

— Силенцио! — властно крикнул Дамблдор, а потом бросил быстро через плечо Аберфорту: — Воды! Никуда его не отпускай. Приведи в чувство и не позволяй ему говорить!

— Думаешь, это он — предатель?

Аберфорт уже отлевитировал Питера, находящегося в бессознательном состоянии, в угол, где лежал на подстилке Мародёр — накануне тот сжевал рубашку, и его мутило, поэтому Аберфорт устроил ему временную лежанку прямо в углу трактира.

— Не знаю, что сподвигло его на предательство, но прийти и предупредить меня об опасности мог только очень смелый человек, учитывая, что он, судя по симптомам, попытался нарушить Непреложный обет.

— И что это значит?

— Это значит, что операция «Семь Поттеров» началась.

Буквально в это время на Понд-стрит появился Волдеморт в чёрном наглухо застёгнутом плаще с капюшоном. Он хищно потянул носом, впитывая дождливую ветреную ночь, как самый сладкий вкус триумфа. Руквуда Волдеморт отослал домой: это была его личная победа, он желал разделаться с Поттерами лично. Торжество — вот что это было. Он долго ждал этой минуты.

Он прошёл мимо витрины лавчонки, разукрашенной бумажными пауками, и спугнул мальчишку в костюме тыквы — тот бросился наутёк, увидев, что у Волдеморта под капюшоном. Убить? Не сейчас… Слишком мелко и пошло.

И вот, наконец, его цель — чары Фиделиуса разрушены.

Шторы не задёрнуты, и ему прекрасно видно, как они сидят в своей маленькой гостиной. Черноволосый мужчина в очках пускает клубы разноцветного дыма из волшебной палочки, чтобы позабавить черноволосого малыша в синей пижамке. Малыш хохочет и ловит ручками дым…

Открывается дверь, и входит женщина. Длинные тёмно-рыжие волосы падают ей на лицо. Ему не слышно, что она говорит. Отец подхватывает сына на руки и передаёт матери, бросает волшебную палочку на диван, зевает и потягивается…

Волдеморт достал из-под мантии палочку, направил на дверь — та послушно открылась. Он шагнул за порог и приготовился встретить Джеймса Поттера — лучше было убить его первым, чтобы не мешался под ногами.

Спиной почувствовал, что сзади кто-то есть. Крутанулся на месте, чувствуя, как воздух вокруг завибрировал.

Его охватила такая ярость, которая и не снилась этим недоумкам. Неужели Петтигрю успел предупредить? Невозможно… Да и не смог бы обойти Непреложный.

Он вихрем пронёсся из коридора в комнату, его ноги не касались пола — он умел летать. Воздушной волной палочку Поттера сдуло с дивана, и тот потерял драгоценные секунды, отвлёкшись на её поиски.

— Авада Кедавра! — взревел Волдеморт.

Но на пути зелёного луча возникло прилетевшее из угла кресло с одновременным криком:

— Конфринго!

Взрыв, и кресло, объятое пламенем, полетело в Волдеморта. Он расширил глаза от удивления: за креслом стоял... Поттер. Ещё один уже нацелил на него палочку:

— Экспульсо!

— Орбис!

Синий смерч разметал в щепки доски, и один из Поттеров ушёл под пол по пояс.

Но цель Волдеморта была иной. И эта цель сбегала от него на второй этаж по лестнице.

— Лили! Хватай Гарри и беги!

Ребёнок плакал, но вокруг стоял такой треск и шум, что его почти не было слышно. Мощный щит вокруг Водеморта не позволял достать до него, и заклинание Эммелины Вэнс, отрикошетив, едва не убило Фабиана. Волдеморт прицелился, но был сбит заклинанием невидимого хлыста — Грюм всё же смог стегнуть под щитом.

Да сколько их тут! Поттеры наступали со всех сторон, а он отступал к лестнице, отбивался и держал щит. Палочка раскалилась, трассеры из неё так и летали во всех направлениях.

Поттеры поубавили прыть — боялись попасть друг в друга. Они не могли его достать, только кусали, как глупые слепни.

Воздух звенел. Они сами себя загнали в ловушку: отсюда нельзя было трансгрессировать.

И всё же Волдеморт смог пробиться через яростные атаки Поттеров. Сколько бы их ни было, он был сильнее.

Он слышал крики на втором этаже и представлял, как Лили Поттер глупо тратит свои силы, чтобы забаррикадировать дверь. Он рассмеялся, шутя сбивая одного из Поттеров с нижней ступени лестницы.

— Петрификус Тоталус!

Тот упал навзничь и не шевелился. Жаль, это было всего лишь парализующее.

Он успел отскочить от двери, когда из неё буквально вылетел ещё один Поттер. Волдеморт не стал на него отвлекаться, лишь тоже отправил в полёт по лестнице и заскочил в комнату.

— Только не Гарри, пожалуйста, не надо!

Лили загородила собой кроватку, как будто его могла остановить подобная жертва. Он взмахнул рукой, убирая её с дороги, а заодно отшвыривая её палочку.

Гарри заходился в крике, Волдеморт уже чувствовал близкую победу.

— Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно!

Надоела. Волдеморт развернулся к Лили. И тут прямо перед его носом возникла домовуха. Она завопила так пронзительно, что Волдеморт опустил от неожиданности палочку.

В одно короткое мгновение домовуха подскочила к Лили, приманила Гарри из кроватки и исчезла в водовороте из мешанины красок, в эпицентре которого мелькал красный шар.

Гнев Тёмного Лорда был оглушительным. Дверь с треском слетела с петель, и Волдеморт выскочил обратно на лестницу. Он крошил всё и всех, что ему попадалось под руку. Теперь надо было пробиться на улицу и уйти. Понять, как так получилось, что его планам не суждено было осуществиться.

Многочисленные Поттеры держали оборону и даже наступали, их действия стали слаженными. То, что вокруг бегало множество одинаковых врагов, здорово нервировало и выводило из себя.

Сколько длился этот безумный Хэллоуин — Волдеморт понятия не имел. Он почти пробился, ему удалось спуститься с лестницы и свернуть в коридор.

И тут он услышал:

— Сектумсемпра!

Кровь хлынула из него фонтаном. Он согнулся пополам, а потом упал. Сначала на колени, потом сполз на пол совсем.

Он не мог умереть. Он был тем, кто дальше всех прошёл по тропе величия и бессмертия. Так почему же жизнь утекала из него так стремительно?

Огромный шар-сфера окутал его, а потом растаял за ненадобностью. Что-то кричали его враги, что-то происходило.

Затуманивающимся сознанием Волдеморт успел выхватить, как два Поттера стали рыжими, а у одного отвалилась нога. А у того, который его низверг, чёрные вихры стремительно отросли и легли на плечи.

— Северус…

Наверное, злость от того, что его предал тот, кому он доверял, придала сил. Волдеморт нащупал палочку, ухватил её покрепче, понимая, что это последнее его заклинание.

— Авада Кедавра! — прозвенело в разгромленной гостиной раскатисто и зловеще.

Волдеморт упал, не видя, как под его зелёный луч метнулся настоящий Джеймс Поттер, прикрывший собой Снейпа.

Пространство не тоненько звенит, а визжит ультразвуком летучей мыши. Мне кажется, что я просто разлечусь сейчас на щепки, взорвусь. Я нахожусь на втором этаже в доме Поттеров, но одновременно с этим вижу, как в луже крови на земляном полу в коридоре перед входом в Визжащую хижину лежит человек.

Я смотрю на белое как полотно лицо человека и его пальцы, пытающиеся зажать кровавую рану на шее. Расширенные чёрные глаза останавливаются в одной точке, человек пытается что-то сказать.

Пространство на этот раз не схлопывается, а переворачивается, пронзая временные измерения и сущности.

Кажется, я ненадолго отключаюсь, а когда прихожу в себя, понимаю, что сейчас второе мая девяносто восьмого года. Шестнадцать с половиной лет уже нет Лили и Джеймса. И в луже крови на земляном полу перед входом в Визжащую хижину умирает от ужасного укуса змеи Северус Снейп.

1) Представляет собой фонарь, традиционно вырезаемый из тыквы или репы, напоминающий голову с пугающим или забавным лицом — для этого в верхней части плода вырезается крышка, через которую удаляется мякоть, после чего вырезается гримаса. Источником света в нём обычно служит свеча.

Вернуться к тексту

2) Виндиктус Виридиан — директор Хогвартса, известный волшебник XVII века.

Вернуться к тексту

3) День Д — общепринятое у военных обозначение дня начала какой-либо операции.

Вернуться к тексту