Simple steps (джен)

Энакин снова набирался храбрости задать Оби-Вану вопрос. Конечно, сейчас спрашивать его о чём-то было не так сложно, как в начале, но на каком-то уровне он всё ещё ожидал, что Оби-Ван станет игнорировать его, кричать, прогонять, потому что каждый имеет личное пространство, которым не хочется делиться. А предыдущие хозяева ясно давали понять, что нельзя задавать вопросы.

Но Энакин видел, как Оби-Ван отвечает на каждый его вопрос, который только можно спросить. Может быть, не сразу, может быть, недостаточно удовлетворительный, но Оби-Ван всегда находил ответ. И продолжал объяснять, пока Энакин не понимал.

Он уже привык и не чувствовал неудобств, задавая вопросы по домашней работе или по повседневной жизни джедаев. (После того, как он узнал, что можно про них задавать вопросы, он постоянно подходил с ними к Оби-Вану и запоминал так много, как только мог. Спрашивал намного более жадно, чем Квай-Гона в полёте до Корусанта). Но сейчас то, что Энакин собирался спросить, точно было вмешательством в личное пространство. Но Энакину нужен был ответ, потому что дело касалось того, чего ему не хватало, но что он не получал.

Оби-Ван всегда говорил: «Падаван, ты вырос в другом мире, непривычном для юнлингов Храма. Если тебе нужно что-то, чего у нас обыкновенно нет, пожалуйста, дай мне знать, и я постараюсь обеспечить этим тебя».

Поэтому Энакин набрал воздух в лёгкие.

Время обеда стало ритуалом доверия. Теперь, когда появилось небольшое взаимопонимание, за обедом они делились событиями дня, рассказывали о проблемах и находили им решения. Именно это время Энакин считал наиболее подходящим для некоторых вопросов, время, когда он видел Оби-Вана почти расслабленным.

— Мастер?

— Ммм? — отозвался Оби-Ван, потягивая чай.

— Джедаи не верят в обнимашки?

Оби-Ван поперхнулся, (Энакин никогда не перестанет удивляться, что так легко может застать врасплох учителя), кашлянул и снова отпил чай.

— Прости? — переспросил он, как обычно, требуя дополнительной информации.

Энакин косо взглянул на него. Если Оби-Ван хочет пояснений, то почему просто не попросит их? Но раз начал, то придётся продолжать

— Я не могу понять, верят ли джедаи в обнимашки или нет, — сказал он, ковыряясь вилкой в тарелке. — Я видел, как многие джедаи обнимаются при встрече и тому подобное, но не думаю, что когда-нибудь видел, как джедаи обнимались по-настоящему. Я думал, что джедаи всегда обнимаются. Мама говорила, что обнимашки спасут мир, и это то, чем джедаи занимаются, ведь так?

Губы Оби-Ван дёрнулись в улыбке.

— Энакин, не мог бы ты объяснить, как обнимашки могут спасти мир? Я никогда не встречался с такой философией.

— А это не очевидно? — удивился Энакин, подняв брови. — Ты можешь увидеть, кто обнимается и кто нет. Мои друзья были хорошими людьми. Они всегда обнимались со своими родителями, друзьями. Хулиганам или плохим детям никогда не хватало обнимашек, да и сами-то они были не очень... ласковые. Их никогда не видели обнимающимися, — он пожал плечами. — Это видно было и среди клиентов, приходивших к Уотто. Хороших клиентов видели с их детьми, друзьями и прочими. И они всегда обнимались. Плохие приходили одни.

Оби-Ван поставил чашку на блюдце. Лицо его стало задумчивым.

— Энакин, твоя мама удивительно мудрая женщина. Иногда я жалею, что не знаком с ней.

Что-то тёплое разлилось в груди от этих слов. И сразу же стало холодно. Потому что Энакин знал, что его мама замечательная, и как хорошо, что кто-то ещё понимал это. Особенно его Мастер. Но это было и напоминанием, что она до сих пор Татуине, в рабстве, и это причиняло боль. Он спасёт мать. Однажды он станет Рыцарем-джедаем, вернётся и освободит её.

— В ответ на твой вопрос: я не знаю, верят ли джедаи в обнимашки или нет. Но я говорю только с высоты собственного опыта. Я думаю, что джедаи считают их личными особенностями, не связанными с философией.

Энакин растерянно кивнул. Как могут джедаи не задумываться над ними?

— Давай присядем.

Он окинул взглядом тарелки и понял, что даже не заметил, как закончился обед. Если они собирались продолжить разговор в гостиной, лучше взять с собой сок муджы, пока Мастер заваривает себе ещё чай.

Они пересели на диван, лицом друг к другу. Энакин глубоко в угол, что было сложнее, чем раньше, учитывая его быстрый рост, Оби-Ван посередине.

— Хм, объятия мне… почти незнакомы.

— Незнакомы?

Оби-Ван кивнул.

— Глава моего клана принял на себя обязанности воспитателя после того, как потерял руку на одной неудачной миссии. Он всегда был мягким и добрым, но обниматься с нами не мог, особенно когда юнлинги постоянно требовали его внимания. — Оби-Ван невольно дёрнул плечом. — А Мастер Квай-Гон не был ласковым совсем: его ученик до меня… — он отвёл глаза, — не задался. Мастер Квай-Гон души в нём не чаял, но ученик в итоге предал его. Когда Квай-Гон наконец-то принял меня в падаваны…

Что значит наконец-то принял?

— …он постарался сделать всё, чтобы не повторить ошибки.

Энакин моргнул. Оби-Ван закончил объяснение, и теперь была очередь Энакина переводить услышанное в удобоваримый вид. Он откинулся назад, обдумывая слова учителя снова и снова, пытаясь понять, что имел в виду Оби-Ван под «незнакомыми» обнимашками.

— Подожди-ка, — Энакин ахнул, когда всё стало на свои места. — Ты хочешь сказать, что никогда не обнимался? Никогда? Совсем?

Его Мастер кивнул.

— Но это просто… просто… неправильно! — воскликнул он возмущённо. — Как джедаи могут любить и сочувствовать, если они даже не знают, как обниматься? Почему всё так сложно?

Если Мастер не знает, как обниматься, то не удивительно, что он никогда не обнимал Энакина! Мама всегда прижимала его к себе, чтобы показать, как она его любит, и как он скучал по этому! Но если джедаи не обнимаются, они и не знают, как это чувствуется! Всё неправильно!

Энакин, порывистый, как всегда, резко подался вперёд и крепко обнял своего Мастера Оби-Вана, с силой, на которую только были способны детские руки, как обнимала его самого мама, потому что Энакин заботился о Мастере. Оби-Ван был здесь для него. И хотя Оби-Ван не всегда справлялся, он пытался, и Энакин видел это. Оби-Ван терпеливый и ласковый, порой сердитый, но никогда не жестокий с ним. Оби-Ван добрый, а добрые люди заслуживают обнимашек. И то, что Оби-Ван никогда по-настоящему не обнимался, нужно было исправить.

Медленно, с явным колебанием, Оби-Ван неуклюже обнял падавана в ответ. В руках Мастера было тепло и уютно, и, хотя Энакин ещё неумело пользовался их связью, он открылся и позволил Оби-Вану увидеть всё, что чувствует в его руках: тепло, заботу, любовь. Чувство безопасности.

Оби-Ван ничего не послал в ответ, несомненно, потому что ещё не понимал силу обнимания. Но Энакин пообещал себе: он научит Оби-Вана, покажет, что они на самом деле значат.

И он научит, хотя Оби-Ван, после многих лет без полноценных объятий, никогда не почувствует себя комфортно, обнимая Энакина на людях. Другое дело — в личном пространстве их комнаты, где бы и на какой миссии они ни находились. Оби-Ван научится восхитительно обниматься, и Энакин всегда придёт к нему, когда увидит, что Мастер в них нуждается.