Книга лилий (джен)

В час дня путешественники собрались в третьем номере. Марк передал друзьям, что ему рассказал об острове Пауль.

«Многие уезжают отсюда на большую землю. В школе только двенадцать детей разных возрастов, и один учитель на всех. Года четыре назад хотели всех детей перевести в школу на материке, но, когда выяснилось, что зимой они туда не попадут, оставили все как есть. Все равно большинство из них разъедется кто куда, как только они получат аттестаты. Хозяйство здесь, в основном, натуральное. Чего не хватает — за тем едут на материк. Интересно, что город в какой-то мере подчиняется замку. Есть правила (правда, Пауль не уточнил, какие), которые установил замок, и их нельзя нарушать. Функции мэра и судьи совмещает Мортимер Монтферран, эта должность переходит по наследству. Я попросил Пауля рассказать подробнее об обитателях замка. У Мортимера есть жена София и два сына, Фердинанд и Бартоломью. А его сестру Эмму в городе ее считают сумасшедшей, хотя Монтферраны относятся к ней, как к оракулу. Ники его племянница, а Анастази, как нам уже рассказала Беатрис, приемная дочь. Ники, кстати, тоже росла у них. Ее родители погибли. Мать Ники была сестрой Мортимера и Эммы. Вот и все. Пауль, кажется, хороший парень, ему можно доверять», — закончил Марк.

— Зато его отец доверия не внушает, — сказал Кевин и рассказал о встрече с часовщиком. Все замолчали и задумались...

— А у меня тоже новость, — объявила Джоан, которая до этого с сосредоточенным видом сидела на кровати и перебирала фотографии. — Не хочу вас расстраивать, но двух снимков не хватает.

— Как не хватает?

— Теперь их восемь, сами посчитайте.

— Да я их из рук не выпускал, — начал Марк и вдруг осекся. — Фортунатус. У него.

— Так, — сказала Джоан, — что было на утраченных фотографиях, мы не вспомним, все фотографии похожи, на всех лес. Но мы должны записать содержание каждой на всякий случай...

— Я верну фотографии, — угрюмо сказал Марк.

Но его сестра уже раскладывала снимки на тумбочке.

— Записывай, Билл. Номер один: гостиница, фасад. Номер два: гостиница, угол. Номер три — вид с холма. Номер четыре — раскопанная опушка и лопата, здесь мы нашли знак. Номер пять — тропинка, сосны, лопаты пока не вижу...

— Вот она, в углу, — раздался голос. Оказалось, что Ники неслышно вошла в комнату и смотрела на снимки через плечо Джоан. Друзья насторожились, и девушка смутилась:

— Простите, я должна была постучать. Но нам пора идти в замок.

— Ой, сейчас, — засуетился Марк, поспешно складывая фотографии в стопку.

— Буду ждать вас внизу, — Ники быстро вышла. Вид у нее был слегка обиженный.

Внизу в одном из кресел сидела Анастази.

— Ну, как? Идут?

— Да.

— Все в порядке?

— Почти. Они как раз смотрели свои фотографии, когда я вошла. Я решила им немного помочь, но вышло только хуже. Как всегда! — Ники рухнула в кресло и досадливо поморщилась.

— Фотографии, о которых рассказал Фортунатус?

— Именно.

— Просто новые искатели нас пока не знают — вот и не доверяют, — миролюбиво заключила Анастази, вытягивая ноги к камину.

Скоро спустились путешественники. Все четверо постарались принарядиться по случаю обеда в их честь в замке. Девушки уже были в куртках. Марк отметил, что мечей при них на этот раз не было. Так как день был в разгаре, в замок отправились пешком.

Дорога шла мимо холма и через делянку, на которой уже побывали искатели, а потом резко вверх, теряясь среди деревьев. В пути говорили о разных мелочах и шутили.

— Сейчас направо по тропинке, — сказала Ники. — Отсюда видно дом Фортунатуса. Он живет совсем один в этой глуши. Вам уже говорили, чтобы вы держались от него подальше, на всякий случай?

— Да, — сказал Марк и рассказал об украденных фотографиях. Анастази очень развеселилась.

— Это в его стиле! Он безобидный, но любит напустить туману с помощью своих трюков.

Скоро путешественники прошли через распахнутые ворота и оказались в пустом внутреннем дворе. Перед каменной лестницей были разбиты клумбы, которые уже отцветали. Вдоль стен, окружавших замок, росли редко посаженные деревья, уже тронутые холодным дыханием осени. Упавшие листья были убраны в аккуратные кучки, из них поднимались столбики едкого дыма — листья не горели, а тлели.

Из окна замка им махала молодая женщина с длинными черными рассыпанными по плечам волосами. Она кричала: «Пришли! Слушайте все, они явились!»

— Это тетя Эмма, — объяснила Ники, помахав ей в ответ рукой. Все же было заметно что ей неловко перед друзьями.

В холле путешественников встретил Эйнар Хейзи, высокий пожилой человек со строгим, даже несколько суровым лицом.

— Чета Хейзи помогает нам по хозяйству, — объяснила Анастази.

В просторном пустом холле было прохладно, и искатели нехотя повесили свои куртки на крючки. Полоски света, падавшего из окон, тускло освещали сумрачное помещение. Ники повела притихших друзей за собой в столовую.

Стол был уже накрыт — еда была простой, деревенской, но явно праздничной, гостям старались угодить. Мортимер поприветствовал друзей и представил им свою жену Софию, стройную женщину с короткими темными волосами и мягкими манерами, двух сыновей, и Дору Хейзи, которая прислуживала за столом. Все расселись, пожелали друг другу приятного аппетита.

Несмотря на солнце за окном, в столовой было сумеречно, и Марка охватила непонятная тревога. Но тут Бартоломью, младший сын, поинтересовался, кто чем занимается, и сам принялся рассказывать о своей учебе.

— Я получил диплом врача, теперь практикую здесь, подменяю иногда Уолдена Грара, местного фельдшера.

— У тебя есть специализация?

— Видишь ли, на острове, где даже связь с большой землей прерывается на несколько зимних месяцев, врач должен уметь все.

— Тяжело, наверное, приходится?

— Всякое бывает, но с таким учителем, как у меня... Ведь мама тоже врач, только она больше по травам.

— В самом деле? — спросил Кевин и подумал, что лечить людей очень подходит милой Софии Монтферран с ее спокойными жестами и материнской улыбкой.

Фердинанд хотел было заговорить о своей профессии, но дверь со стуком распахнулась, и в столовую вошла Эмма.

— Моя сестра, — представил ее Мортимер гостям.

При появлении Эммы Ники и София переглянулись, а друзья застыли, не зная, как себя вести. Эмма облачилась в белое платье из материи слишком легкой для осени и серую грубой вязки шаль, распущенные волосы змеились по ее плечам. Эмма стояла, в упор разглядывая гостей. Ники поднялась со своего места.

— Тетя Эмма, — сказала она, — разреши представить тебе наших друзей. Это Марк. Он историк, специалист по эпохе Возрождения.

— Возрождение, — проговорила Эмма. — Конечно, возрождение лучше, чем то, что было до него. Руины, пыль, грязь — кому это понравится.

(Марк хотел было вступиться за Средневековье, но внезапно понял, что речь идет не об истории).

— Это Джоан, — продолжала Ники, — она программист.

— Жизнь невозможно запрограммировать, — был ответ.

Ники положила руку на плечо сидящему рядом Кевину:

— Это Кевин, он учится на юриста.

— Я хочу представлять интересы социально незащищенных слоев общества, — счел нужным добавить молодой человек.

— Защити себя сам. Это тебе пригодится.

— И Уильям, биолог.

Эмма ничего ему не сказала и села на свое место.

— Так, вы ищете легендарную библиотеку, — нарушил неловкое молчание Фердинанд. — Как успехи?

— Есть ниточка, — сказал Марк. — А, — он оглянулся на Эмму и решился спросить то, что было у него на уме, — а почему вы все живете в замке, в этой глуши? Вы не хотите переехать на материк?

— Так уж сложилось, — заговорил Мортимер. — Замок принадлежит нашему роду уже несколько веков. Обидно было бы распрощаться с ним. Здесь я родился, здесь и умру, также, как мои отец, дед, прадед и так далее.

— А ведь библиотека может быть и в замке, — сказал Уильям. Мортимер повернулся к нему, просияв:

— А почему бы и нет? Все начинают с замка. Перерывают здесь все с крыши до подвала. Поищете и вы, если хотите.

— Здесь, конечно же, есть своя библиотека, — уточнила София, — но вряд ли она вас заинтересует. Хотя... У нас есть летопись нашего рода — с семнадцатого века. Марку, я думаю, будет интересно, как историку, заглянуть в нее.

— А вы сами верите в легенду, — спросила Джоан, — о библиотеке и об ордене Совы?

— Об ордене Совы? — повторила София. — Наверное, существовал некий орден и собирал книги. Потом он, как и многие другие, угас, а книги... Часть из них могла сгореть во многочисленных пожарах, а часть — попасть в частные коллекции...

— А как же Джефри? Он же нашел библиотеку!

За Софию ответила Эмма:

— Джефри был умный — и при этом слишком глупый. Упивался победой в войне, которую проиграл.

— Джефри действительно был как одержимый, — тень скользнула по лицу Софии. — Ники сказала, что он умер. Бедный мальчик.

— Да, — сказал Фердинанд. — И это при том, что он приехал весной, в марте. Осень и зиму он бы просто не пережил.

— Твои слова настораживают, — сказал Кевин. — Мы-то здесь.

— Да, но вы не Джефри, — принялся объяснять Фердинанд. — Он видел во всех нас врагов, не слушал ничьих советов... Вы, наверное, уже слышали от кого-нибудь о правилах замка?

— Да. Но нам пока не объяснили, что это.

— Так вот, ваш друг не соблюдал их из принципа. Он так и не понял, что все запреты в городе направлены на благо.

— То есть?

— Объясню. Например, если не светит солнце — бери с собой фонарь. Если же на улице туман, тогда уже нужен факел. Разница важна. Эти правила соблюдаются на протяжении поколений. Нет же, он ходил везде с жалкой «летучей мышью». И в тумане попал в переделку… Если бы мы по чистой случайности не проезжали рядом, то…

— То что, Фердинанд? — спросил Мортимер, нарочито весело глядя на сына. Но в воздухе вдруг повеяло угрозой. Фердинанд смутился, поняв, что сказал лишнее.

— Я вам потом дорасскажу, — шепнула Ники. Марк насторожился.

— А как Монтферраны завладели замком? — поспешно сменила тему Джоан. Ответил Мортимер:

— Как водится, выгнали кого-то во время Реформации. Я дам вам почитать летопись.

— А ваш род не мог быть орденом? — предположил Кевин.

— Мы бы об этом знали. И в летописи об этом было бы написано. Даже на фамильном гербе у нас гора, а не совы, — развел руками Мортимер. — После обеда можете сами исследовать замок. Здесь и переночуете. Не отказывайтесь, пожалуйста, у нас, в отличие от гостиницы, есть даже телевизор!