Пламя моей души (джен)

Прошло чуть больше года в детском саду. Емитсу решил вновь вознаградить нас своим приездом. Последовала обычная программа приключений, но слава Ками, мне удалось по большей части ее избежать. Зато я с удивлением узнала, что отец записал Тсуну на дзюдо. Я не удивилась, что как только отец уехал, Тсуна со слезами и истериками убедил Нану, что ему не надо ходить на дзюдо. Нана качала головой, сетовала, что этого хотел отец и месяц занятий уже оплачен. А я возьми и согласись походить некоторое время. Я слышала, что некоторые мальчишки в садике уже записаны в спортивные секции, поэтому справедливо опасалась возмездия.

Из-за начавшихся занятий дзюдо, мне понадобилась утренняя зарядка. Состояние мышц и тела неважнецкое и из-за этого я получала много синяков и ссадин на тренировках.

Утром я встала пораньше, выбралась из дома и направилась по мысленно составленному маршруту пробежки по кварталу и меня окликнули:

— Эй! А я тебя знаю! Ты подруга Киоко!

Это был старший брат Киоко. Как я знала от его сестры, он на год старше ее, а так как ей шесть, то Рехею уже семь, и он поступил в этом году в начальную школу. Это был маленький крепкий мальчишка с серым коротким ежиком волос и упрямым незамутненным взглядом, и вечно широко открытыми глазами.

Не знаю с чего он решил, будто мы с ней лучшие подруги. Мы с ней, конечно, часто пересекались в детском саду и во дворе, и из-за какого-никакого знакомства приходилось общаться.

— Ты тоже на пробежку?

— Да.

— Отлично! — он засветился лицом и предложил: — Давай со мной наперегонки.

— Я еще разминаюсь.

— А как ты проводишь разминку? Что за упражнения?

Отвязаться от него оказалось не так уж просто. В итоге всю зарядку мы проделали вместе и потом еще и пробежали наперегонки. Мне даже понравилось. Он подкинул несколько идей для разминки, которую делал сам и бежать было гораздо полезнее и легче, когда равняешься на чей-то лучший результат.

Вернувшись с зарядки домой, я услышала, как Нана взялась за завтрак и поскорей проскользнула на второй этаж к моей двери, где висела табличка «Комната Акиры». Ее повесила Нана, когда все же смогла переступить через свои материнские инстинкты и дать мне собственное помещение. Конечно, она могла вломится сюда и все еще убирала комнату сама, но это был уже прогресс.

Мои опасения сбылись через неделю. Я не вовремя зашла и застала Нану в коридоре с корзиной белья. Она меня тоже сразу увидела:

— Акира-чан, где ты была? — спросила она, оправившись от шока.

— Зарядку делала, — ответила я, разуваясь, как ни в чем не бывало, и сохраняя невозмутимость. — Тут вокруг дома.

— Ты выходила на улицу одна?

Черт, тональность заставляет насторожится. Тело все еще маленькое и Нана не отпускает детей одних на улицу.

— Ненадолго, чтобы было пространство для пробежки. Но я далеко от забора не отходила.

Сотня метров — это же совсем немного, правда?

— Ладно, я пошла в душ.

— Постой-ка! Почему ты ничего не сказала мне? — возмутилась Нана. — А если что-нибудь бы случилось?

— Еще слишком рано и на улице никого нет. К тому же я знаю, что с незнакомыми людьми нельзя разговаривать и ничего у них нельзя брать, — объяснила я, как маленькому ребенку, что привело ее в некоторый диссонанс. — В этом нет ничего особенного, все дети, что ходят со мной на дзюдо, так делают.

— А, ну тогда ладно.

Последнее все же подействовало и Нана, вопреки, скажем так, здравому смыслу мне поверила, как свято верила в то, что отец работает шахтером. Конечно, остальных детей я на этот счет не расспрашивала.

* * *

Год оговоренных занятий дзюдо подходил к концу, когда приехал Емитсу. Услышав, что я занимаюсь спортом, он попенял Тсуне на этот факт в духе: «Ты же старший брат, это ты должен становиться сильнее и защищать сестренку», но быстро сдулся и принялся тискать обоих детей. На этом мои занятия свернули. Хотя, видя результаты тренировок, я хотела их продолжить, но никто мне права голоса не дал. Емитсу с Наной уведомили за обедом, что меня записали на гимнастику. За-ши-бись.

Хорошая растяжка, это, безусловно, полезно. За год занятий дзюдо мне ее как раз поставили. Но благодаря большей физической нагрузке, я все еще могла постоять за себя, когда меня начинали доставать другие дети. Причем, теперь я знала, куда и как можно безопасно ударить. Кроме того, на утренних и вечерних соревнованиях с Рехеем, так собственно и продолжавшихся иногда, я отмечала, что гораздо меньше уступаю мальчишке, который на два года старше. Скорей всего, я его так и не догоню, но и тот прогресс, что я вижу, уже хорош. А заведомо более сильный соперник только раззадоривает.

Еще я не могла не отметить изменения другого характера…

В детском саду пошла новая волна «женитьб». Мне, кажется, в ней виноваты взрослые, которые словно свахи примеряли детей друг к другу, особенно выделяя миленьких. Дети последовали их примеру и сами выбирали себе пару. Выбирали тоже самых красивых и хорошо одетых, и я не думала, что такое произойдет…

— Акира, давай поженимся!

Чертов Масато, который все еще ошивался неподалеку. Видимо, он считал, что нас можно назвать близкими друзьями.

— Нет.

— Почему?

— Мне это не интересно.

— Но мы ведь вместе отжимаемся и приседаем!

Это он имел ввиду мои эксперименты для сравнительного анализа. Я организовала подобное, так как мне нужен был подопытный. Масато был где-то моего возраста и не выделялся особыми физическими данными, хотя определенно был не самым слабым, так что я заставляла его делать упражнения. Я считала, сколько он выдержит, а затем сравнивала со своими показателями.

Дело в том, что Пламя за прошедшие годы как-то подросло что ли. Попытки повлиять на него не совсем прошли даром, и оно куда лучше слушалось. Когда я поняла, что оно стало гуще и сильнее, то заподозрила влияние на тело. Это бы обьясняло то, почему я могу выдержать долгую пробежку с Рехеем.

Масато долго еще не успокаивался, пока не переключился на другую девочку.

После того, как Нана забрала меня из детского сада, я переоделась и отправилась на прогулку. Слава всем богам, Нана видела своими глазами, что некоторых моих одногодок отправляют на детскую площадку в одиночку. Но на детскую площадку я приходила редко, для поддержания легенды, а то вдруг Нана с кем-то из мам переговорит.

Мне же там не нравилось, поэтому я отправлялась гулять по округе.

Иногда Нана подвязывала мне в пару Тсуну, который сам боялся идти, но, к счастью, не сегодня.

У меня скопилось мелочь, которую Нана давала на сладкое. Я хоть и люблю сладкое, но его можно поесть и дома, а эти деньги я копила на русско-японский и японско-русский словарь. Это должно существенно ускорить и облегчить изучение такого непростого языка.

Намимори вроде бы не совсем большой город, но и не совсем захолустье. Здесь есть и несколько мелких заводов, и несколько школ, даже есть речка, протекающая прямо через город. Летом сюда сбегаются детишки. Тут и пологий склон есть, где можно обсохнуть. Все для людей. Чтобы добраться до книжного магазина, где я уже присмотрела небольшой словарь по нормальной цене, мне как раз надо было пройти вдоль этой речки.

Слух уловил какие-то звуки. Похоже кто-то затеял драку и при этом еще кто-то завывал тоненьким голосом. Вскоре, я заметила людей на пологом склоне. Прищурилась. Нет, детей.

Картинка мне совсем не понравилась.

Теперь я поняла, что визг издавала плачущая Киоко. Ее держал за руку незнакомый мальчик лет девяти-десяти и двое, видимо, его друзей в такой же форме били ногами кого-то на траве.

— Эй! А ну стоять! Я взрослых позову! — крикнула я, подбегая ближе, чтобы меня заметили.

— Ты еще кто такой? — самый крупный из мальчишек повернул ко мне набычившееся лицо. — Беги отсюда, мелочь!

— Эй! Тут драка! Помогите! — закричала я еще громче, вместо ответа.

— Черт! — выругался он и обратился к другу, который избивал кого-то ногами. — Рюске, поймай его!

Названный Рюске, быстро побежал в мою сторону. Убегать было бессмысленно — у него ноги и длиннее, и сильнее. К тому же, если я права, то тот, кого избивают все-таки мой знакомый.

Я скользнула в сторону, когда ничего не подозревающий Рюске протянул свои ручонки, и подставила подножку. Мальчишка упал, проехавшись по зеленой траве. Я же отошла от него, разрывая дистанцию. Боль в ноге прошла довольно быстро.

Убегать я не собиралась, даже была твердо уверенна в большой вероятности своей победы, несмотря на превосходство противника. Эта уверенность строилась не только на посещенных занятиях дзюдо, но и еще кое на чем…

Поднявшийся на ноги Рюске, попытался снова наброситься на меня. На этот раз он наклонился и расставил руки. Пламя внутри действовало послушно и четко, как часы. Правая нога опустилась на затылок нападавшего, и он быстро упал лицом вниз. Слабо застонав он свернулся калачиком, обхватив пальцами нос, из которого текла кровь.

На всякий случай я вновь отошла подальше, чтобы он не смог сразу же дотянуться и оценивающе окинула взглядом отдавшего приказ. Тот недоуменно смотрел на друга, видимо, не веря, что такое возможно.

— Ты прикалываешься что ли, Рюске?! — наконец, выродил он.

— Не думаю, — ответила я, видя, что мальчик продолжает лелеять свое лицо. — Возможно, я сломала ему нос.

— Кира-чан! — воскликнула Киоко, узнав меня. — Ни-сан! Ни-сан!

— Прости, но эти двое мои знакомые, и я не могу уйти просто так, — сказала я здоровяку.

— Я не хочу избивать мелочь, но ты напрашиваешься. Не уйдешь, тебе достанется!

Вместо ответа я приняла стойку. Пламя послушно сконцентрировалось в руках и ногах, сформировав небольшие подставные центры. Центр в правой щиколотке за время разговора успел почти восстановится, удар можно будет повторить, хотя он и не будет столь же сильным.

— Оцуро, держи ту девчонку, — сказал он своему целому другу. — Я с этим быстро разберусь.

Отрешившись от очередных выкриков своего имени Киокой, я сконцентрировалась на противнике. Большой и сильный, но неловкий. Я прекрасно вижу его движения. Несется прямо, словно боров. Вот он протянул правую руку вперед, хочет толкнуть в плечо. Для моего тела это все равно, что удар. Небольшой шаг влево, чтобы погасить инерцию, хватаюсь обеими руками за его правую руку и использую его же скорость и массу — дергаю руку вперед. От падения даже пыль из-под травы поднялась. На этот раз я не собираюсь тратить время, я потратила и так слишком много сил. Бью левой ногой ему в плечо и этот удар почти заставил его перевернуться на бок. Он схватился за плечо, вскрикнув от боли. Может, вывих, а если перелом — мне без разницы. Рехей вообще не шевелится.

— Че-е-ерт! — провыл лежащий громила.

Теперь я вновь разорвала дистанцию и заговорила:

— Нападешь еще раз, сломаю руку.

Блефовала, конечно, что поделать. Если он прямо сейчас нападет, у меня не будет достаточно сил, чтобы провести хоть какую-то атаку.

— Ты еще кто? — закричал он и встал на одно колено, придерживая рукой пострадавшее плечо. — Откуда ты взялся?!

— Я тебя тоже не знаю и что с того? — пожала плечами. — Повторю, это мои знакомые, а мне не нравится, когда моих знакомых бьют.

— Тебя ведь Кира зовут? Сколько тебе лет? — продолжал он спрашивать на мою удачу.

— Сколько лет? Пожалуй, я пожалею твою гордость и не скажу. Может сам представишься?

— Фуюки. Ямада Фуюки. Слушай мелочь, они тебе друзья?

— Да, наверное, так можно сказать, — покосилась я в ту сторону. — Так что мне не очень нравится, что твой друг держит Киоко.

— Зачем тебе такие друзья? — усмехнулся он. — Мне почти одиннадцать. Мы гораздо сильнее этого Рехея, с нами выгодней дружить.

— Видишь ли в чем дело, Фуюки, — протянула я, будто бы задумчиво, а на деле подбирая слова. — Вы, конечно, парни постарше и гораздо сильней, но вы держите Киоко, которая не может постоять за себя, в качестве заложника, так ведь? Это характеризует вас не с лучшей стороны, но лучше бы это было так, потому что иначе вы еще и девочку младшего возраста хотели избить, а то и что похуже, — зловеще закончила я. — А это уже серьезное нарушение. Теперь, если с Киоко что-нибудь случится, моей обязанностью будет сообщить в полицию о тебе и твоих друзьях. Киоко все подтвердит.

— Чтоб тебя, — сквозь зубы выругался Фуюки. — Кира-чан, а ты ведь сейчас не пойдешь в полицию?

— Не, — помотала отрицательно головой. — Если вы сейчас сбежите, то полицейские не успеют вас поймать на месте.

— Рюске, Оцуро! Идемте, мы уже все равно сделали, что хотели! Этот Рехей слишком наглый малец. Я показал ему, кто тут есть кто, Кира-чан. Думаю, мы еще увидимся.

Посчитав себя победителем, он ушел с ухмылкой, а я, проследив за их спинами, пока они не пропали с виду, подошла к Киоко, сидящей на коленях возле брата. Она его тормошила, но тот в ответ что-то мычал. Теперь вблизи я увидела, что у лежащего на животе Рехея на голове кровь. Черт, а ведь он на два года младше их.

— Киоко, — отвлекла я плачущую девочку, — все будет хорошо.

Она посмотрела на меня и ее глаза расширились.

— К-кира-чан, у тебя г-глаза… — пролепетала она.

Я отвернулась, вздохнула несколько раз и вновь посмотрела ей в лицо. Судя по реакции, теперь все в порядке.

— Киоко, послушай внимательно. У меня нет телефона, поэтому тебе надо найти ближайшего взрослого и попросить позвонить в больницу. Сможешь?

Девочка закивала.

— Иди, только далеко не уходи. Я подожду здесь.

Ей семь и пусть она не в лучшем нервном состоянии, но лучше пусть займется чем-то и отвлечется. Она ж тут в исступлении тормошила брата, которого может и шевелить нельзя вовсе.

Когда заливающаяся слезами Киока убежала, оказалось, что Рехей открыл глаза.

— Спасибо, Кира. Я не смог ее защитить… — едва слышно проговорил он. — Но я… Я больше никогда…

Что он хотел сказать осталось неясно, так как теперь он точно потерял сознание.