Два волшебника, одно кольцо и полное отсутствие плана (гет)

— Как прошли ЖАБА?

— Ой, не хочу говорить об этой фигне. Давай лучше поговорим о квиддиче.

Гарри ухмыльнулся, подумав об одной из вещей, из-за которой он любит Джинни. Перед ним стояла девушка с правильно расставленными приоритетами. Ему стало немного жаль Рона, который, скорее всего, слушал точный пересказ каждого заклинания, использованого Гермионой на протяжении последних двух недель. Присев в тени старого дерева, они смотрели на озеро, пока Джинни подробно рассказывала о финальном матче со Слизерином:

— ...и мы победили, но с отрывом лишь в сто очков. Могли бы победить с отрывом в триста, если бы Фентон был более озабочен поимкой снитча, чем тем, видят ли все девушки на трибунах его прекрасную прическу. Он просмотрел его три раза, пока наконец словил. К счастью, у ловца Слизерена мозг размером с навоз докси, и он использовал все свои умственные способности, чтобы просто удержаться на метле.

— Ну, в конце концов, вы же выиграли кубок, правильно?

— Да, но могли заполучить его с перевесом еще в две сотни очков.

Да, это, безусловно, была настоящая любовь.

Они провели около двадцати минут, обсуждая квиддич, а затем просто помолчали вместе.

Через несколько минут Джинни спросила:

— Что не так сегодня с Роном?

— Ему не очень понравилась новая прическа, если ты не заметила.

— И потому он так взволнован? Серьезно, в чем проблема? Он был просто напуган, когда мы отказались остаться с ними в «Трех метлах».

Не сдержавшись, Гарри захохотал. Почти паническое выражение лица Рона была очень забавным.

— Хм, — он попытался взять себя в руки, — я не знаю, наверно, просто неудачный день.

— Ты не умеешь врать.

— Ладно, я не могу сказать тебе.

— Еще чего! Ты должен рассказывать мне все!

— Это должен быть сюрприз...

Джинни надулась и выглядела немного растерянной. Гарри вздохнул:

— Ладно, просто... никому не говори, хорошо? Рон хочет... ну... Рон пытается сделать так, чтобы у тебя появилась еще одна невестка.

Джинни застыла от удивления на пару секунд, а затем просияла, подпрыгнув от возбуждения:

— Он что?! Ой, это же замечательно! Это... погоди-ка, он делает ей предложение сейчас? В «Трех метлах»? Что он творит? Вот идиот! Ох, я надеюсь, она согласится.

— Не радуйся заранее. Я удивлюсь, если он соберется с мыслями и сделает это сегодня.

Гарри с изумлением смотрел, как Джинни скачет вокруг, радостно болтая о том, что Гермиона станет новым членом их семьи, и решил полюбопытствовать:

— Джинни, ты когда-нибудь думала о... хм... таких вещах?

— Каких вещах?

— Ну, знаешь… свадьбе?

— Свадьбе — с кем?

Хм... что?

— С Драко Малфоем, — ответил с сарказмом Гарри. — Ну, а как ты считаешь, кого я имею в виду?

— Ох, с тобой?

— Я же не молодею, знаешь ли, — сыронизировал он.

— Ладно, Гарри... — прокраснела Джинни, — наверно, я думала об этом, но не задумывалась наперед, понимаешь... у Рона с Гермионой все по-другому, никто из них никуда не уезжает, правда?

— Хм... а ты уезжаешь?

— Ну, ты же знаешь, я веду переговоры с "Гарпиями" по поводу позиции охотника, а это повлечет за собой много путешествий.

— Но это же не точно, верно? Я думал, ты просто... вроде как размышляешь об этом.

— Гарри, я месяцами тебе говорила, что общаюсь с ними довольно серьезно, и мне кажется, есть все шансы, что они подпишут контракт со мной!

— Ох, ну это же замечательно, Джинни.

— Ну что же ты так радуешься? Это же всего лишь лучшая возможность в моей жизни.

— Но я правда рад, — настоял Гарри, однако, с сомнением прикусив щеку.

— Давай, выкладывай, — вздохнула Джинни.

Глубоко вздохнув, Гарри выпрямился и пристально посмотрел на Джинни:

— Послушай... я просто немного волнуюсь о том, что ты настолько... беззащитна, понимаешь? На виду у всех, много путешествуешь... Конечно, это не секрет, что мы с тобой вместе, но если кто-то захочет навредить тебе...

Он наблюдал, как мягкий взгляд Джинни ожесточился. Первая стадия ее раздражения. Гарри стоял на своем.

— Мне казалось, ты избавился от Волдеморта в прошлом году, — насмешливо сказала она, смутившись.

— Да, — медленно ответил Гарри, — но еще полно его последователей живы, не все из них пойманы. Достаточно одного невменяемого Пожирателя Смерти и...

— А я ведь никогда не встречалась с Пожирателями Смерти прежде! — рявкнула Джинни, прерывая его. Ее лицо покраснело, а глаза сузились. Она нахмурилась. Вторая стадия. Гарри слегка отступил.

— Не сердись. Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности!

— И что же ты предлагаешь? Закрыть меня в Норе? Я совершеннолетняя, так что ты больше не можешь использовать эту тупую отмазку!

— Эй, — сказал Гарри, глядя как рука Джинни потянулась к палочке, — это нечестно, ладно?

Третья стадия. Пора прятаться.

— Не смей мне говорить, что честно, Гарри Поттер! Не могу поверить такой наглости! Как долго ты собираешься относиться ко мне, как к ребенку?

— Я не отношусь к тебе так! Я просто не хочу, чтобы ты стала легкой мишенью. Мне кажется, ты не осознаешь...

— Осознаю что, Гарри? Что именно я не осознаю? После всего, что я сделала, чтобы помочь тебе в сражении, хотя ты и не просил, после всего этого ты считаешь меня наивной? Что из произошедшего, по-твоему, было похоже на прогулку по ромашковому полю?

— Я просто не хочу, чтобы ты проходила через это еще раз!

— Послушай, я никогда не делала так! — воскликнула она со слезами на глазах. — Я никогда не говорила «Нет, Гарри, не делай того, не делай этого, это слишком опасно». А я ведь даже не говорю о боях с Пожирателями Смерти! Я говорю об играх в квиддич! Ты аврор, а я даже не могу играть в квиддич? Ты считаешь меня настолько бездарной?

— Конечно же, нет, — он и сам стал раздражаться. — И, если уж на то пошло, ты не могла бы убрать палочку?

Джинни проигнорировала его.

— Я устала слушать, как все вокруг говорят, чего мне не стоит делать, потому что я слишком молода, слишком слаба, или по любым другим нелепым причинам. Никто не помешает мне заниматься тем, в чем я хороша — ни Рон, ни мама с папой, никто! Если так и будет продолжаться, то ответ на твой вопрос — «нет»!

Джинни обернулась с угрожающим видом и направилась к замку, оставив Гарри с головокружением и словами, застрявшими в горле.

Гарри не был уверен, но, кажется, под конец спора с Джинни он видел кого-то, напоминающего Гермиону, которая была на пути к школе. Когда Джинни ушла, Гарри посмотрел в сторону Хогсмида и увидел знакомую блондинистую шевелюру, возвышающуюся в пятидесяти метрах. Оказалось, что Рон был свидетелем их спора.

Гарри вздохнул, когда Рон побежал за Джинни. Плюсом отношений с сестрой лучшего друга было то, что Рон действительно не возражал против выбора Джинни, минусом же было то, что приходилось объяснять раздраженному другу все их с Джинни склоки. Учитывая то, что Рон был его самым близким другом, а Джинни — сестрой Рона, Гарри даже не мог сказать ему, что думает на самом деле: Джинни такая же вспыльчивая и упрямая, как и Рон.

* * *

— Джинни! Эй, Джинни!

Рон наконец догнал сестру, слегка запыхавшись.

— Что происходит? — требовательно спросил он.

— Ничего, — отрезала Джинни. — Отвали, Рон, — она продолжила путь, даже не глядя на брата.

— Чепуха! — ответил он, пытаясь преградить ей путь. — Что произошло между тобой и Гарри?

Опека Рона могла бы показаться милой, если бы он не был столь агрессивным в такие моменты. Его дурной харакатер и склонность к преувеличиванию не делали Рона главным претендентом на то, чтобы излить душу.

— Не твое дело, — рявкнула Джинни. — Не суй свой нос, куда не просят.

— Слушай, если Гарри обидел тебя, я поговорю с ним...

Джинни фыркнула (ну да, конечно, будто Рон разберется, тем более с Гарри), но, остановившись, повернулась к нему. Она не очень-то хотела обсуждать это с ним, но также не хотела, чтобы ее брат считал ее страдающей девицей. Достаточно того, что Гарри так думал.

— Твою мать, Рон, — сказала она раздраженно, — мы с Гарри поругались, потому что он относится ко мне, как к ребенку, требующему постоянного наблюдения.

Джинни взглянула на Рона — его выражение лица сменилось с встревоженного на смущенное. «Вот дурак», — подумала она.

Вздохнув, она заговорила тоном, который обычно используют для объяснения чего-нибудь простого маленькому ребенку:

— Он волнуется, что я буду играть за "Гарпий" — говорит что-то тупое об опасности, путешествиях, публичности, — она снова фыркнула, понизив умиротворяющий тон. — Чья бы корова мычала — обвинять других в публичности!

Рона осенило понимание:

— Оу… и это все?

— Что значит «это все»? Он придурок!

— Ты не должна быть такой жесткой с ним, — нахмурился Рон.

— Вот поэтому я тебе и не рассказываю! — рассердилась Джинни.

— Что? Он просто волнуется за тебя...

— Он относится ко мне, как к ребенку! Так было всегда, но теперь мне семнадцать, я прошла через многое, как и он, и вы с Гермионой...

— Он всего лишь хочет защитить тебя...

— Я сама могу о себе позаботиться, Рональд! Уверена, ты чувствуешь себя лучше, думая, что я беззащитна! Из-за того, что я единственная сестра, ты думаешь, что я слабее тебя или других братьев, но я жестче любого из вас, так как мне приходилось иметь с вами дело на протяжении семнадцати лет!

В какой-то момент этой тирады Джинни ухватилась за палочку и теперь угрожающе ею размахивала.

— В мире полно злых людей, которые могут навредить тебе больше, чем шутки Фреда и Джорджа! — теперь уже и Рон повысил голос.

— Мерлин, Рон, а я и не знала! — съязвила она. — Давай-ка вспомним. Я всего лишь была одержима Волдемортом несколько лет назад, и припоминаю, что сражалась с Пожирателями Смерти пару лет назад, и, кажется, даже в прошлом году! Большое спасибо, что объяснил мне, каким может быть реальный мир!

Рон уставился на нее.

— Ты лучше скажи, — сердито продолжила Джинни, — она ответила «да» или «нет», или ты успел все ипортить, прежде чем спросил?

Румянец, до этого заливающий лицо Рона, полностью исчез. Он тоже вытащил палочку, но Джинни, казалось, только этого и ожидала. Заметив небольшую ветку от дерева на земле, она взмахнула рукой. И, прежде чем Рон успел отреагировать, ветка поднялась в воздух и начала бить его по голове. От удивления он даже опустил свою палочку.

— Ай! Джинни! Твою мать! Ай! Убери ее!

Развернувшись на каблуках, Джинни ушла прочь. Рон убрал палочку и направился к другу, всю дорогу получая удары по голове длинной рукой гнева Джинни.

Наконец, сняв заклинание с надоедливой ветки, Рон нашел Гарри возле озера, где до этого застал его с Джинни ссорящимися. На мгновение они уставились друг на друга.

— Не хочу об этом говорить, — Гарри был немногословен.

— Я тоже. Они обе чокнутые. Совершенно выжили из ума, — согласился Рон.

— Точняк.

Еще несколько минут беспокойного молчания. Затем Гарри внезапно хихикнул:

— Твои волосы и правда выглядят по-дурацки, — улыбнулся он.

— Да я знаю. Отстойный цвет. Теперь я понимаю, чем Малфой был все время так недоволен.

Гарри снова рассмеялся.

— Итак... нам стоит сократить визит и вернуться домой, не так ли?

— Шутишь? Не хочу еще и с мамой разбираться. Давай останемся у Джорджа.

— Может, тебе стоит поэкспериментировать с прической, когда белый цвет сойдет. Думаю, ты был бы офигенным брюнетом.