Два волшебника, одно кольцо и полное отсутствие плана (гет)

Это был обычный субботний день в Норе, судя по всему. Молли Уизли что-то напевала на кухне, Артур Уизли разбирал маггловский телевизор в гараже, а Гарри Поттер и Рональд Уизли проводили свои аврорские тренировки выходного дня на заднем дворе.

После битвы за Хогвартс, окончившейся почти год назад, Кингсли Шеклбот, недавно назначенный Министром Магии, без колебаний попросил Гарри и Рона присоединиться к Министерству в поимке сбежавших Пожирателей Смерти. Гарри и Рон, вместе с Невиллом Лонгботтомом, приняли предложение и стали одними из самых молодых авроров в истории Министерства за несколько лет (Гермиона Грейнджер тоже получила приглашение от Кингсли, но отказалась в пользу окончания обучения в Хогвартсе. «Чокнутая», — заявил тогда Рон.)

Гарри и Рон не получили ни одной квалификации ЖАБА, да на это и не было времени среди интенсивного обучения авроров. Таким образом, они решили практиковаться самостоятельно несколько дней в неделю, в дополнение к энергичным урокам в Министерстве, особенно в те дни, когда у них не было много занятий. И хотя на сегодняшний день они в этом уже не нуждались, такие тренировки стали для них возможностью побыть наедине, не отвлекаясь, обсудить что-то между собой или просто провести время в тишине.

Эти тренировки проходили на заднем дворе Норы, где ребята и жили. Изначально Рон был сторонником получения собственного жилья где-нибудь в Лондоне, но министерские работники зарабатывали недостаточно в то время — Министерство буквально собирало себя по частям после правления и падения Волдеморта. И хотя Гарри с радостью поделился бы с Роном своим багатством, или оплатил бы половину стоимости жилья, Рон никогда бы этого не принял.

В конце концов, Гарри убедил Рона, что они обязаны миссис Уизли остаться в Норе на некоторое время. Билл, Чарли, Перси и Джордж жили отдельно, Джинни была в школе, а мистер и миссис Уизли все еще горевали о Фреде. И в то время, как Рону хотелось бы больше независимости, он не мог жаловаться на условия — знакомый дом, вкусная еда и отсутствие необходимости самостоятельно стирать свои джинсы.

В тот день Рон и Гарри баловались базовыми заклинаниями. Хотя обычно они выполняли более интенсивные тренировки, иногда делали и простые задания — как правило, когда им хотелось найти повод выйти из дома, чтобы расслабиться или побездельничать под предлогом занятости.

Они мало разговаривали. Хоть никому из них и не нужно было напрягаться для выполнения заклинаний, Гарри заметил, что Рон чем-то озабочен. И это было свидетельством их возросшего мастерства: Рон прекрасно выполнил большинство своих заклинаний (это также могло иметь отношение к тому, что с первых доходов в Министерстве Рон купил себе новую палочку — не подержанную, не сломанную, не палочку разоруженного противника — новую палочку, которая повиновалась ему лучше любой предыдущей).

Ребята провели в тишине около получаса, за которые Рон случайно заколдовал парочку гномов в саду. Его напряженное лицо очень беспокоило Гарри, и он уже собирался спросить друга, что происходит, как вдруг Рон заговорил:

— Кажется, я собираюсь попросить Гермиону выйти за меня замуж, — сказал он, аккуратно отправив заклинание в сторону манекена, который представлял его противника.

Гарри, застигнутый врасплох, упустил три книги, которые одновременно левитировал:

— А вот это неожиданно.

— Правда? — Рон нахмурился, сосредоточившись на собственных шнурках. — Хм-м.

— Ну, да... то есть... я этого не ожидал. Вы же встречаетесь всего год?

— Технически, — Рон покраснел, с тревогой покручивая палочку между пальцами. — Но между нами давно что-то было, не так ли? — он прозвучал так, будто усомнился в собственных умозаключениях. — Я имею в виду... Мне казалось, практически все знали, что происходит! — обвинительно сказал он, будто только осознал, что все это была одна большая шутка.

— О да, знали, поверь мне. Мы почувствовали чертовское облегчение, когда вы двое перестали ходить вокруг да около и бесить друг друга, — рассмеялся Гарри.

Несколько минут прошли в тишине, пока Рон выпустил несколько искр в гномов, пытающихся пересечь двор. Те вскрикнули и укрылись в цветочной клумбе.

— Я не просто развлекаюсь с ней, — наконец выпалил Рон так яростно, будто Гарри это предположил.

— Я знаю, — встревожился Гарри. — Просто... это ведь серьезное решение, правда?

Гарри никогда не видел, чтобы Рон переживал так много эмоциальных состояний за короткий период. Теперь он выглядел совершенно подавленным. Не зная, что сказать, Гарри пробормотал:

— Я... я не имел в виду... я не хотел отговорить тебя, приятель. Ты просто застал меня врасплох. Я и понятия не имел, что ты думаешь об этом. И, кстати, спасибо, что держишь меня в курсе, принимая такие важные решения, — добавил он, пытаясь пошутить.

Рон лишь вздохнул:

— Нет, я в любом случае рад, что сказал тебе. Если у тебя такая реакция, то и у нее точно будет похожая. Этого я и боялся.

— Погоди-ка, когда это Гермиона соглашалась со мной?

Рон покачал головой, сокрушаясь:

— Она более ответственна, чем я. Наверняка, подумает, что я сошел с ума. Просто... ну... почему бы и нет? Мы вместе прошли через большее, чем многие люди... Пожиратели Смерти и другие сумасшедшие штуки, пытающиеся убить нас... И я не думаю, что мы можем скандалить больше, чем делали это сотни раз до того...

Теперь он выглядел более уверенным в себе, хотя и добавил:

— Думаешь, она хочет найти что-нибудь получше всего этого? — Рон оглянулся на потертую Нору, на сад, переполненный гномами, и свою старую неподходящую одежду.

— Ты ей небезразличен, как никто другой, — неловко произнес Гарри. Ему не особо нравились подобные разговоры, но он точно не собирался заставлять Рона говорить об этом с кем-то другим — будь то мистер или миссис Уизли, или, не дай Мерлин, Джордж. — И ты прав — вряд ли есть что-то, с чем вы не сможете справиться, — на этом Гарри замолчал, исчерпав свою способность внести вклад в этот вопрос.

Рон был сосредоточен на вытягивании ниточки, торчавшей с края его рубашки:

— Ты не...Ты не думаешь, что она посмеется надо мной?

— Я уверен, что нет, — серьезно ответил Гарри. — Но, возможно... Может, тебе не стоит вываливать это на нее так внезапно, как ты это сделал со мной. Я, конечно, не эксперт, но, думаю, тебе стоит подготовиться. Покажу-ка я тебе несколько старых маггловских фильмов, чтобы ты посмотрел, как это правильно делается.

— Сам справлюсь, — хмыкнул все еще краснеющий Рон.

Мысленно измученный этим разговором, Гарри плюхнулся на траву, прикрыв глаза. Он улыбнулся без видимой причины, а через секунду захихикал.

— Что? — спросил Рон, раздосадованный тем, что Гарри нашел что-то смешное в таком серьезном вопросе.

— Ты собирешься жениться на Гермионе Грейнджер! — Гарри уже бессовестно смеялся. — Не завидую тебе, приятель. Она мне как сестра, но бесит ужасно!

— Прекрати! — раздраженно пробормотал Рон. Но с надеждой улыбнулся, когда они с Гарри собирали свои вещи, чтобы вернуться в дом и перекусить чего-нибудь из стряпни миссис Уизли перед ужином.

Весь следующий месяц Рон провел как на иголках. По крайней мере, Гарри был в этом уверен. К счастью, Рон научился лучше контролировать эмоции, поскольку не позволял им влиять на свою работу. Правда, однажды у него случился промах, и вместо того, чтобы наложить на Невилла дезилюминационные чары, уменьшил его рост до двух футов, а потом перекрасил в пять разных цветов, прежде чем вернул в нормальное состояние.

Гарри спросил Рона, собирается ли он сделать предложение Гермионе после того, как она сдаст ЖАБА, и этот вопрос временно вогнал того в ступор, так как он лучше бы прошел десять кругов ада с акромантулами, чем получил отказ Гермионы.

Затем Гарри занял позицию ободрения Рона сделать это как можно раньше, если тот серьезно настроен. И даже зашел так далеко, чтобы спросить друга, получил ли он хоть какой-то урок после провала на Святочном балу в 1994. Странным образом этот комментарий поубавил решимости у Рона. Он был так взволнован и раздражен, что вздохнул с облегчением, когда Гермиона отменила их встречу в выходные в Хогсмиде (ведь она не могла провести ни минуты без подготовки, иначе провалила бы все экзамены!), хоть они и не виделись уже несколько недель.

Рон сразу же ответил ей, что она действительно должна посвящать подготовке достаточное количество времени, и что он навестит ее, как только закончатся экзамены. В шутку он добавил, что встретится с ней только при условии, что она не будет игнорировать его, зацикливаясь на результатах сессии. К счастью для него, Рон смог это все изложить в письме, поскольку его лицо приобрело зеленоватый оттенок при одной мысли о разговоре с Гермионой.

* * *

— Да, я очень занят и важен. Чем могу помочь?

Таким образом Джордж приветствовал Гарри и Рона, когда они аппарировали в "Волшебные Вредилки" в Хогсмиде месяц спустя. Он позволял им оставаться в его квартирке над магазином всякий раз, когда они навещали Хогсмид, и, как обычно по прибытию, ребята были в восторге от презентации нового изобретения Джорджа.

«Закуска Метаморфа — зацените новейшую разработку лабараторий Уизли!» — Джордж указал на товар, который был размещен на почетном месте у входа в магазин. Там были расположены около двадцати пяти типов конфет разных цветов и форм, каждая из которых была помечена разными записками: Выше, Худее, Волосы: Светлые, Глаза: Зеленые, и т.д.

— Сладости, меняющие внешность? — спросил Рон, разглядывая предоставленный выбор.

— Так точно! — Джордж сиял. — Берешь одну из этих маленьких штучек и меняешь любую часть своей внешности, какую пожелаешь — мне кажется, я продумал все возможные области. Цвет волос, цвет глаз, рост, вес. Есть даже для удаления веснушек и изменения формы лица.

— Как долго это действует? — уточнил Гарри.

— Около часа. Но ты можешь съесть больше одной конфеты для продления эффекта.

— Да это же гениально, Джордж!

— Да ну, не все же могут быть одаренными от природы, как была Тонкс. На самом деле, именно она вдохновила меня, и я рассчитывал на хорошую нишу на рынке для этого. Кто бы не хотел иметь возможность изменить свою внешность по желанию? Имейте в виду, они, в основном, предназначены для того, чтобы дурачиться... не лучший способ по-настоящему замаскировать себя. Хотя, если использовать несколько разных видов конфет одновременно, чтобы изменить пять или шесть частей тела сразу, можно действительно измениться до неузнаваемости. Так что, полагаю, их можно использовать и в этих целях.

— Дай-ка мне попробовать несколько конфет, удаляющих веснушки, Джордж, — попросил Рон, с восхищением глядя на сладости.

— Конечно, три сикля за штуку.

— Офигеть! Не могу поверить, что ты до сих пор требуешь с меня деньги за это — я же твой брат!

— Мужчина должен содержать себя, не так ли? И, кроме того, ты — брат, который одолжил у меня кучу денег несколько месяцев назад и до сих пор не вернул, даже не сказав, зачем тебе эта сумма.

— Ну, добавь это к моему долгу, — огрызнулся Рон.

— Не испытывай мою щедрость, Ронни. Надеюсь, ты хотя бы потратил деньги с умом, учитывая, каким скрытным ты был. Если я узнаю, что ты потратил их на что-то дурацкое и скучное, процентная ставка возрастет в геометрической прогрессии.

Рон покраснел, и Гарри знал, в чем причина. Рон одолжил деньги у Джорджа для покупки кольца Гермионе, но брату об этом, естественно, не сообщил. Желая спасти Рона, Гарри внезапно заговорил, будто вдруг вспомнил крайне важное сообщение, которое необходимо было передать Джорджу:

— Эй, Джордж, я вот только вспомнил! Твоя мама хочет, чтобы ты пришел на ужин как-нибудь на этой неделе. Говорит, сто лет тебя не видела и начинает сходить с ума.

— Прошло всего три недели, я же был там недавно — ты помнишь.

— Ну, ей одиноко, приятель, она скучает по тебе.

Джордж вполне мог бы остаться жить в Норе, как Гарри и Рон, и аппарировать на работу ежедневно. Но Джордж сказал, что предпочитает быть в гуще событий, держать все под контролем, даже когда магазин закрыт, так что он делил свое время между новым магазином в Хогсмиде и старым на Косой Аллее (там у него тоже была квартирка), выбирая Хогсмид каждый раз, когда студенты Хогвартса навещали городок.

Все понимали, что происходит — Джордж окунулся в работу после смерти Фреда, только непонятно, зачем именно: чтобы отвлечься, или, наоборот, чтобы не забывать брата. Но Гарри прекрасно понимал, почему Джордж не хотел жить дома.

Когда ты переживаешь потерю, люди, любящие тебя, всегда хотят утешить: «Это надо пережить», или «Все будет в порядке». Но такие слова всегда утомительны и, в конечном итоге, бесполезны... Пустые фразы, которые люди произносят, чтобы помочь разобраться в бессмысленных ситуациях... Или попытаться залечить раны, которые никогда полностью не излечатся.

И Джордж не скорбил в традиционном понимании, поэтому пребывание в окружении тех, кто это делал, свело бы его с ума очень быстро. Тем не менее Джордж страдал намного сильнее, чем показывал — все это понимали. В конце концов, он же потерял человека, который буквально был его второй половинкой. Но единственные комментарии Джорджа по этому поводу были полностью в его стиле: то, что они с Фредом хорошо сочетались, и Фред, умерев, разрушил чертову эстетику; или то, что теперь ему, Джорджу, намного сложнее цеплять девчонок без напарника-близнеца, который еще и был симпатичнее (он это признавал).

— Ой! — воскликнул Дордж. — Покупатели!

Гарри и Рон проследили за взглядом Джорджа в окно. Естественно, десятки студентов Хогвартса плыли по улице, будто их разрывало от неподдельного счастья, которое сопровождало окончание очередного учебного года.

— Идем, Рон, нужно найти Джини и Гермиону, — сказал Гарри. — Увидимся, Джордж.

— Ой, подождите минутку, — зачерпнув горсть желтых Закусок Метаморфа, Джордж сложил их в маленький пакетик. — Рон, возьми это, пожалуйста, для Джинни. Я обещал передать ей несколько конфет от веснушек.

Гарри смутно задумался, зачем Джинни такие вещи — он-то обожал ее веснушки, и даже не представлял ее лицо без них.

Уставившись на Джорджа, Рон принял пакет. Когда они с Гарри вышли на солнечную улицу, отправившись в «Три метлы», Рон раздраженно бормотал себе под нос:

— Чертов идиот...

— Итак, — Гарри попытался сменить тему, чтобы поднять другу настроение, — ты решил сделать это сегодня?

Рон выглядел так, будто Гарри предложил ему пробежаться голым по улице:

— Не знаю...

Гарри удивился:

— Ну, на всякий случай, вдруг ты захочешь получить это обратно, — он достал маленькую черную коробку из кармана, протянув ее Рону. Гарри сохранял у себя кольцо для Гермионы с тех пор, как конфисковал его у Рона, который заимел навязчивую привычку постоянно открывать и закрывать коробку, будто проверяя наличие кольца. — И, если хочешь, я передам конфеты Джинни.

— Ладно. Но я попробую парочку, она все равно не узнает, — схватив три ярко-желтых леденца в форме куба, Рон передал остальные Гарри. Надкусив часть конфеты и, вероятно, одобряя ее вкус и учитывая тот факт, что он не загорелся (и ничего другого ужасного не произошло), Рон закинул все три конфеты в рот, задумчиво жуя.

— Итак, где мы встречаемся? — уточнил Гарри.

— "Три метлы". Я не против выпить чего-нибудь.

— Романтично. Главное, не спрашивай ее там, ладно?

— Чтобы я делал без твоих мудрых слов, приятель?

— Вероятно, что-то такое тупое, как сделать предложение своей девушке в переполненном баре на глазах у третьекурсников и престарелой владелицы бара, к которой ты неравнодушен.

— Отвали! А вы с Джинни чем собираетесь заниматься?

— Не знаю. Как она скажет. Они же только сдали экзамены, наверняка, все еще волнуются....

Внезапно Гарри замолчал, замерев, и уставился на Рона так, будто у того появилась вторая голова. Рон встревожено взглянул в ответ:

— Что?

— Рон… твои...

— Гарри! — прозвучал радостный голос.

Джинни и Гермиона спешили им навстречу: Джинни с беззаботным выраженем лица, а Гермиона уставшая, но веселая. Приблизившись, Гермиона перевела взгляд с Гарри на Рона и обратно, а затем дважды взглянула на Рона — ее брови поползли вверх от изумления. Реакция Джинни запоздала на секунду — она так и застыла с поднятой рукой, когда махала им. Наконец, девушки были в нескольких ярдах от парней.

— Рон, — голос Гермионы звучал недоверчиво, испуганно и одновременно удивленно. — Какого черта ты сделал со своими волосами?

— Рон, какого черта ты сделал со своими волосами?

Его рука взлетела к макушке — проверить, на месте ли волосы. «Вроде все в порядке», — подумал он. Но, судя по удивленным выражениям лиц Гарри, Джинни и Гермионы, понял, что что-то не так. Рон обернулся, уставившись на свое отражение в окне «Трех метел», и взвизгнул. Что и следовало ожидать — желтые волосы не очень шли Рону, так же как и розовые.

Гарри и Джинни захохотали, пока Рон молча глазел в окно. Губы Гермионы дернулись, хотя она и выглядела так, словно поняла — сейчас не лучшее время веселиться за счет ущемленного эго своего парня.

— Джордж, должно быть, перепутал их! — возмутился Рон, вынимая пакет с конфетами «Закуски Метаморфа» из кармана.

— Что?.. — пропыхтела Джинни, пытаясь подавить смех. — Что это такое?

— Это новая линейка, разработанная Джорджем — «Закуски Метаморфа». Он сказал, ты просила несколько, поэтому передал Рону пакет для тебя, а тот решил попробовать несколько, ну и вот... — Гарри указал на пожелтевшие волосы друга.

Рон видел, как удивилась Джинни:

— Я ничего не просила у него... — сказала она.

— Ох.

Медленно обернувшись, Рон встретился с взглядом Гарри. Как только он увидел понимание на лице друга, Рон тоже осознал:

— Гребаный придурок! Он все исправит. А потом я убью его! — он направился в сторону «Волшебных Вредилок Уизли», но Гарри схватил его за рубашку:

— Не дури. Ты собираешься вот так себя вести и думаешь, что Джордж сделает тебе одолжение? Закончится тем, что у тебя появятся оранжевые глаза и вторая пара ушей. Стой, я уверен, что мы сейчас же все исправим, — Гарри направил свою палочку на волосы Рона и произнес: — Transfiguratio recanto.

Ничего. Гарри попробовал снова:

— Reverto.

Опять ничего. Гарри беспомощно посмотрел на Гермиону. Вздохнув, она взмахнула палочкой:

— Transfiguratio recanto. Reverto! Finite!!

Ни одно из заклинаний не подействовало.

Гермиона выглядела раздосадованной.

— Ого, — Гарри нервно хихикнул. — Заклинания Джорджа довольно сильные, правда? Все в порядке, Гермиона, я уверен, он специально заколдовал эти штуки так, чтобы на них не действовали любые анти-заклятия.

Рон вздохнул. Теперь у него была дурацкая прическа и раздраженная девушка. Зашибись.

* * *

Почему это случилось именно с ним? Почему сегодня? Наверно, это знак.

Рон изо всех сил уговаривал Гарри и Джинни присоединиться к ним с Гермионой в «Трех метлах». Он не был уверен, что справится с желтыми волосами, зеваками и раздраженной Гермионой одновременно. Не говоря уже о том, что он собирался сделать ей предложение. Теперь ему казалось, что свидание с собственной девушкой — самая страшная вещь на свете.

Но, увы.

— Я думаю, мы догоним вас чуть позже, — сказал Гарри, бросая на Рона многозначительный взгляд. Джинни выглядела так, будто хотела оказаться как можно дальше от своего оконфузившегося брата. Взявшись за руки, они поспешили уйти в сторону Хогвартса, вероятно, чтобы прогуляться вокруг озера.

«Предатели», — подумал Рон.

— Ну, — сказал он Гермионе, которая все еще была озадачена безуспешностью своих заклинаний, — пойдем выпьем? И ты сможешь мне все рассказать о своих ЖАБА, — Рон предположил, что эта тема заставит ее говорить часами, требуя небольшого участия с его стороны. Приоткрыв для девушки дверь, он вошел внутрь вслед за ней.

— Привет, Гермиона, Рональд, — послышался мечтательный сопрано из угла помещения. — Присоединитесь ко мне? Тут столько людей.

«Ох, черт, — подумал Рон. —Для этого у меня сейчас совсем нет настроения».

Но, естественно, «Три метлы» были забиты под завязку студентами, празднующими окончание семестра, и два свободных места оказались лишь за маленьким столом, занятым Луной Лавгуд. И Гермиона уже направлялась туда. Других вариантов не было и Рон последовал за ней.

— Мне нравится твоя новая прическа, Рональд, хотя мне кажется, голубой лучше бы смотрелся.

Хихикая, Гермиона села возле Луны. Рон пробормотал, что пойдет за напитками к бару, и протолкнулся сквозь толпу.

Мадам Розмерта слегка удивилась, увидев волосы Рона, но, к счастью, по непонятной причине промолчала.

— Ну, здравствуйте, мистер Уизли! Рада снова видеть вас здесь! Развлекаете мисс Грейнджер, не так ли? — подмигнула она.

— Да, здрасьте. Хм, два сливочных пива, пожалуйста.

На самом деле он не отказался бы от огневиски, но он все еще не мог пить его без содрогания, поэтому решил, что ему не нужно проявлять такую слабость перед своей девушкой.

— И мне одно, пожалуйста, — послышался голос Луны прямо за его левым плечом. Рон чуть не подпрыгнул от неожиданности.

«Ой, ну почему она все время это делает?»

— Извини, Луна, — пробормотал Рон, когда они оба заплатили за свои напитки. — Я бы угостил тебя, если знал, что ты хочешь еще выпить.

— О, не волнуйся, — ответила Луна. Они молча пробиралсь сквозь толпу; Рон смотрел в пол, чтобы избежать взглядов бывших сокурсников. — Все наладится, — неожиданно произнесла Луна.

— Что, прости? — Рон чуть не уронил напитки.

— То, о чем ты думаешь. Все сработает в конце концов, — Луна как всегда выглядела безмятежной и полностью уверенной в себе.

Рон внезапно почувствовал себя параноиком:

— Хм, ну да...ладно...

Присев, Рон молча передал Гермионе ее пиво. В желудке неприятно крутило. Гермиона вопросительно взглянула на Рона, но после нескольких минут молчания, повернулась к Луне:

— Как твои ЖАБА, Луна?

— Я надеюсь, что хорошо. Особенно ЗОТИ. Но это не столь важно для меня, на самом деле. Международное Сообщество Кергловцев вообще не запрашивает результаты ЖАБА.

— Сообщество чего?!

— Кергловцев. Профессиональное сообщество, которое посвящает свою работу продолжению трудов Дамиона Кергла. Он очень известен, конечно же, как первооткрыватель морщерогого кизляка и бундящей шицы, и двадцати двух других магических видов.

Больше Гермиона не интересовалась Сообществом Кергловцев.

— Ой, — продолжила Луна через несколько минут тишины, — прошу прощения, я только что увидела профессора Флитвика — мне нужно сообщить ему, что я обнаружила признаки заражения нарглами гостиной Когтеврана, — и не дождавшись ответа, она направилась к двери и скрылась из виду.

— Итак... — Рон заерзал на стуле, — ...ЖАБА?

Гермиона, казалось, только и ждала этого момента:

— Ох, Рон, я не знаю, что и думать! Я просто схожу с ума в ожидании результатов! Не думаю, что с Защитой от темных искусств были проблемы, честно говоря. Слава богу, они не проверяли чары Патронуса — ты знаешь, это единственное, с чем у меня проблема. И, полагаю, Древние Руны прошли хорошо, хотя если так подумать, то ansuz чересчур похоже на fehu, и, кажется, я их перепутала на экзамене! А потом на Арифмантике нужно было написать девять магических свойств числа девять! Ну, а я-то помню, что читала только о восьми. Это не такое могущественное число, как три или семь, или даже единица! Поэтому я уверена, что завалила эту часть, и мне, скорее всего, поставят девять балов только за эту ошибку — они любят такое делать, знаешь ли...

В какой-то момент этой эмоциональной тирады Рон начал расслабляться. Большинство людей думали, что Гермиона чокнутая, когда так себя ведет. Рону же она казалась очаровательной и милой. Слегка перевозбужденной, возможно, но в то же время обворожительной и прелестной, рассказывая о ansuz и fehu, чтобы это ни было. Рон не очень-то в этом разбирался. Но он точно понимал ее нелогичную неуверенность в себе и горячий темперамент, которые делали ее такой человечной, даже когда она восхищалась неприветливыми и тяжелыми науками.

Она изумляла его. Самая умная ведьма их поколения — сила, с которой нужно считаться, характер и упорство, равные его собственным — она имела уязвимую сторону, которую показала лишь немногим. Рон считал одновременно очаровательным и раздражающим то, что Гермиона настолько недооценивала себя.

— Рон? Рон!

Понимая, что задумался на несколько минут, Рон встрепенулся, когда Гермиона нетерпеливо щелкнула пальцами перед его носом.

— Ты вообще не слушал, что я тебе говорила? — Гермиона резко вздохнула.

— Я слушал! Ты говорила о рунах и... тому подобном. Да ну тебя, Гермиона, — продолжил он под скептическим взглядом Гермионы, — ты же не ждешь, что я повторю все, что ты сказала? Я же не разбираюсь в этом так, как ты. Клянусь, я слушаю. Как твои остальные ЖАБА? Ты еще не рассказала о Зельях, не так ли?

Смягчившись, Гермиона продолжила с того, на чем закончила:

— Теоретическая часть по Зельям была просто ужасной. Я не знаю, кто составляет вопросы, но вообще ничего не понятно! В одном вопросе спрашивали сочетение яиц огневицы и дремоносных бобов для приготовления амортенции, но яйца огневицы не используються в приготовлении амортенции! Их употребляют для более стандартных, не столь сильных любовных напитков, ведь яйца огневицы действуют как нейтрализатор...

Рон знал где-то в глубине души, что жениться на Гермионе — правильно. Это то же природное чутье, что вдохновляло его на лучшие шахматные ходы. Он не смог бы объяснить, почему это правильно, просто чувствовал. Однако он хотел бы спланировать это лучше. Как можно было провести столько лет рядом с Гермионой Грйнджер и не иметь каких-либо навыков планирования и организации?

А, ну да, потому что Гермиона использовала говорящие планировщики для организации. «Чудная», подумал он, улыбаясь.

Нетерпеливое «Кхм!» вырвало его из задумчивости во второй раз.

— О чем ты думаешь, что не в состоянии внимательно выслушать меня?

— Хм... ну... я не... то есть... ничего такого, — запинаясь, пробормотал Рон.

— Ну, надеюсь, это было что-то очень интересное! — Гермиона встала из-за стола и направилась к двери.

— Стой! Гермиона! Что не так?

Ладно, теперь и правда все уставились на него. Игнорируя это, Рон вышел из «Трех метел» вслед за Ее Королевской Капризностью.

— Гермиона, какого черта? — крикнул он, следуя за ней немного в стороне от основной дороги.

Остановившись, Гермиона мгновение рассматривала его, прежде чем сказать:

— Я могла бы заниматься чем угодно сейчас, Рональд, вместо того, чтобы сидеть и общаться с тем, кто совершенно меня игнорирует.

— Я не... подожди, чем же, например? Чем бы ты занималась вместо общения со мной? Ты же сдала все экзамены... собиралась перечитать все конспекты по предметам, которые думаешь, что завалила? — Рон одновременно и шутил, и сердился.

— Ты такой шутник, Рональд Уизли!

— Ты чертовски права, так и есть, Гермиона Грейнджер!

Развернувшись на каблуках, Гермиона направилась к замку. Рон в отчаянии вскинул руки и преодолел расстояние между ними в несколько широких шагов.

— Хорошо, давай просто забудем? Извини, ладно?

Гермиона обернулась, наткнувшись на него; ее щеки порозовели, а глаза сузились. Она выпрямилась во весь рост, и, хотя все равно едва ли доставала макушкой до подбородка Рона, смотрела на него с вызовом:

— Нет, не хорошо, Рон! Я не спала всю прошлую неделю, я в изнеможении после сдачи семи ЖАБА, и после всего этого я очень хотела увидеть своего лучшего в мире друга...

— Ты хотела увидеть Гарри?

— Нет, идиот, я хотела увидеть тебя! А потом ты появляешься и не выглядишь даже отдаленно счастливым от встречи, еще и игнорируешь меня на протяжении получаса. Если тебе здесь так скучно, Рон, тогда просто... просто отвали!

— Да ладно, Гермиона, я был немного озадачен, когда мы встретились, — он указал на свои волосы.

— Ого, Рон, Джордж пошутил над тобой, теперь ты блондин. Давай известим "Пророк", увидим, смогут ли они написать статью — я уверена, общественность обязана знать об этом. Это же так важно, правда? Пофигу, что я не видела тебя около двух месяцев — твои дурацкие волосы затмили все! Повзрослей, Рональд!

На этот раз Рон преградил ей путь, прежде чем она смогла убежать:

— Ты упрямая заноза в заднице, знаешь? Я же извинился!

— А ты тупой козел. Хочешь, я скажу тебе, куда ты можешь засунуть свое извининение, или ты сам додумаешься? — на этом она ушла, не оборачиваясь.

Рон уставился ей вслед, не зная, стоит ли ему чувствовать стыд или злость. Он достал маленькую коробочку из кармана, открыл ее, взглянул на содержимое на минутку, а затем захлопнул коробку, случайно прищемив себе палец. Громко выругавшись, он спрятал коробку в карман и направился к Хогвартсу.

— Как прошли ЖАБА?

— Ой, не хочу говорить об этой фигне. Давай лучше поговорим о квиддиче.

Гарри ухмыльнулся, подумав об одной из вещей, из-за которой он любит Джинни. Перед ним стояла девушка с правильно расставленными приоритетами. Ему стало немного жаль Рона, который, скорее всего, слушал точный пересказ каждого заклинания, использованого Гермионой на протяжении последних двух недель. Присев в тени старого дерева, они смотрели на озеро, пока Джинни подробно рассказывала о финальном матче со Слизерином:

— ...и мы победили, но с отрывом лишь в сто очков. Могли бы победить с отрывом в триста, если бы Фентон был более озабочен поимкой снитча, чем тем, видят ли все девушки на трибунах его прекрасную прическу. Он просмотрел его три раза, пока наконец словил. К счастью, у ловца Слизерена мозг размером с навоз докси, и он использовал все свои умственные способности, чтобы просто удержаться на метле.

— Ну, в конце концов, вы же выиграли кубок, правильно?

— Да, но могли заполучить его с перевесом еще в две сотни очков.

Да, это, безусловно, была настоящая любовь.

Они провели около двадцати минут, обсуждая квиддич, а затем просто помолчали вместе.

Через несколько минут Джинни спросила:

— Что не так сегодня с Роном?

— Ему не очень понравилась новая прическа, если ты не заметила.

— И потому он так взволнован? Серьезно, в чем проблема? Он был просто напуган, когда мы отказались остаться с ними в «Трех метлах».

Не сдержавшись, Гарри захохотал. Почти паническое выражение лица Рона была очень забавным.

— Хм, — он попытался взять себя в руки, — я не знаю, наверно, просто неудачный день.

— Ты не умеешь врать.

— Ладно, я не могу сказать тебе.

— Еще чего! Ты должен рассказывать мне все!

— Это должен быть сюрприз...

Джинни надулась и выглядела немного растерянной. Гарри вздохнул:

— Ладно, просто... никому не говори, хорошо? Рон хочет... ну... Рон пытается сделать так, чтобы у тебя появилась еще одна невестка.

Джинни застыла от удивления на пару секунд, а затем просияла, подпрыгнув от возбуждения:

— Он что?! Ой, это же замечательно! Это... погоди-ка, он делает ей предложение сейчас? В «Трех метлах»? Что он творит? Вот идиот! Ох, я надеюсь, она согласится.

— Не радуйся заранее. Я удивлюсь, если он соберется с мыслями и сделает это сегодня.

Гарри с изумлением смотрел, как Джинни скачет вокруг, радостно болтая о том, что Гермиона станет новым членом их семьи, и решил полюбопытствовать:

— Джинни, ты когда-нибудь думала о... хм... таких вещах?

— Каких вещах?

— Ну, знаешь… свадьбе?

— Свадьбе — с кем?

Хм... что?

— С Драко Малфоем, — ответил с сарказмом Гарри. — Ну, а как ты считаешь, кого я имею в виду?

— Ох, с тобой?

— Я же не молодею, знаешь ли, — сыронизировал он.

— Ладно, Гарри... — прокраснела Джинни, — наверно, я думала об этом, но не задумывалась наперед, понимаешь... у Рона с Гермионой все по-другому, никто из них никуда не уезжает, правда?

— Хм... а ты уезжаешь?

— Ну, ты же знаешь, я веду переговоры с "Гарпиями" по поводу позиции охотника, а это повлечет за собой много путешествий.

— Но это же не точно, верно? Я думал, ты просто... вроде как размышляешь об этом.

— Гарри, я месяцами тебе говорила, что общаюсь с ними довольно серьезно, и мне кажется, есть все шансы, что они подпишут контракт со мной!

— Ох, ну это же замечательно, Джинни.

— Ну что же ты так радуешься? Это же всего лишь лучшая возможность в моей жизни.

— Но я правда рад, — настоял Гарри, однако, с сомнением прикусив щеку.

— Давай, выкладывай, — вздохнула Джинни.

Глубоко вздохнув, Гарри выпрямился и пристально посмотрел на Джинни:

— Послушай... я просто немного волнуюсь о том, что ты настолько... беззащитна, понимаешь? На виду у всех, много путешествуешь... Конечно, это не секрет, что мы с тобой вместе, но если кто-то захочет навредить тебе...

Он наблюдал, как мягкий взгляд Джинни ожесточился. Первая стадия ее раздражения. Гарри стоял на своем.

— Мне казалось, ты избавился от Волдеморта в прошлом году, — насмешливо сказала она, смутившись.

— Да, — медленно ответил Гарри, — но еще полно его последователей живы, не все из них пойманы. Достаточно одного невменяемого Пожирателя Смерти и...

— А я ведь никогда не встречалась с Пожирателями Смерти прежде! — рявкнула Джинни, прерывая его. Ее лицо покраснело, а глаза сузились. Она нахмурилась. Вторая стадия. Гарри слегка отступил.

— Не сердись. Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности!

— И что же ты предлагаешь? Закрыть меня в Норе? Я совершеннолетняя, так что ты больше не можешь использовать эту тупую отмазку!

— Эй, — сказал Гарри, глядя как рука Джинни потянулась к палочке, — это нечестно, ладно?

Третья стадия. Пора прятаться.

— Не смей мне говорить, что честно, Гарри Поттер! Не могу поверить такой наглости! Как долго ты собираешься относиться ко мне, как к ребенку?

— Я не отношусь к тебе так! Я просто не хочу, чтобы ты стала легкой мишенью. Мне кажется, ты не осознаешь...

— Осознаю что, Гарри? Что именно я не осознаю? После всего, что я сделала, чтобы помочь тебе в сражении, хотя ты и не просил, после всего этого ты считаешь меня наивной? Что из произошедшего, по-твоему, было похоже на прогулку по ромашковому полю?

— Я просто не хочу, чтобы ты проходила через это еще раз!

— Послушай, я никогда не делала так! — воскликнула она со слезами на глазах. — Я никогда не говорила «Нет, Гарри, не делай того, не делай этого, это слишком опасно». А я ведь даже не говорю о боях с Пожирателями Смерти! Я говорю об играх в квиддич! Ты аврор, а я даже не могу играть в квиддич? Ты считаешь меня настолько бездарной?

— Конечно же, нет, — он и сам стал раздражаться. — И, если уж на то пошло, ты не могла бы убрать палочку?

Джинни проигнорировала его.

— Я устала слушать, как все вокруг говорят, чего мне не стоит делать, потому что я слишком молода, слишком слаба, или по любым другим нелепым причинам. Никто не помешает мне заниматься тем, в чем я хороша — ни Рон, ни мама с папой, никто! Если так и будет продолжаться, то ответ на твой вопрос — «нет»!

Джинни обернулась с угрожающим видом и направилась к замку, оставив Гарри с головокружением и словами, застрявшими в горле.

Гарри не был уверен, но, кажется, под конец спора с Джинни он видел кого-то, напоминающего Гермиону, которая была на пути к школе. Когда Джинни ушла, Гарри посмотрел в сторону Хогсмида и увидел знакомую блондинистую шевелюру, возвышающуюся в пятидесяти метрах. Оказалось, что Рон был свидетелем их спора.

Гарри вздохнул, когда Рон побежал за Джинни. Плюсом отношений с сестрой лучшего друга было то, что Рон действительно не возражал против выбора Джинни, минусом же было то, что приходилось объяснять раздраженному другу все их с Джинни склоки. Учитывая то, что Рон был его самым близким другом, а Джинни — сестрой Рона, Гарри даже не мог сказать ему, что думает на самом деле: Джинни такая же вспыльчивая и упрямая, как и Рон.

* * *

— Джинни! Эй, Джинни!

Рон наконец догнал сестру, слегка запыхавшись.

— Что происходит? — требовательно спросил он.

— Ничего, — отрезала Джинни. — Отвали, Рон, — она продолжила путь, даже не глядя на брата.

— Чепуха! — ответил он, пытаясь преградить ей путь. — Что произошло между тобой и Гарри?

Опека Рона могла бы показаться милой, если бы он не был столь агрессивным в такие моменты. Его дурной харакатер и склонность к преувеличиванию не делали Рона главным претендентом на то, чтобы излить душу.

— Не твое дело, — рявкнула Джинни. — Не суй свой нос, куда не просят.

— Слушай, если Гарри обидел тебя, я поговорю с ним...

Джинни фыркнула (ну да, конечно, будто Рон разберется, тем более с Гарри), но, остановившись, повернулась к нему. Она не очень-то хотела обсуждать это с ним, но также не хотела, чтобы ее брат считал ее страдающей девицей. Достаточно того, что Гарри так думал.

— Твою мать, Рон, — сказала она раздраженно, — мы с Гарри поругались, потому что он относится ко мне, как к ребенку, требующему постоянного наблюдения.

Джинни взглянула на Рона — его выражение лица сменилось с встревоженного на смущенное. «Вот дурак», — подумала она.

Вздохнув, она заговорила тоном, который обычно используют для объяснения чего-нибудь простого маленькому ребенку:

— Он волнуется, что я буду играть за "Гарпий" — говорит что-то тупое об опасности, путешествиях, публичности, — она снова фыркнула, понизив умиротворяющий тон. — Чья бы корова мычала — обвинять других в публичности!

Рона осенило понимание:

— Оу… и это все?

— Что значит «это все»? Он придурок!

— Ты не должна быть такой жесткой с ним, — нахмурился Рон.

— Вот поэтому я тебе и не рассказываю! — рассердилась Джинни.

— Что? Он просто волнуется за тебя...

— Он относится ко мне, как к ребенку! Так было всегда, но теперь мне семнадцать, я прошла через многое, как и он, и вы с Гермионой...

— Он всего лишь хочет защитить тебя...

— Я сама могу о себе позаботиться, Рональд! Уверена, ты чувствуешь себя лучше, думая, что я беззащитна! Из-за того, что я единственная сестра, ты думаешь, что я слабее тебя или других братьев, но я жестче любого из вас, так как мне приходилось иметь с вами дело на протяжении семнадцати лет!

В какой-то момент этой тирады Джинни ухватилась за палочку и теперь угрожающе ею размахивала.

— В мире полно злых людей, которые могут навредить тебе больше, чем шутки Фреда и Джорджа! — теперь уже и Рон повысил голос.

— Мерлин, Рон, а я и не знала! — съязвила она. — Давай-ка вспомним. Я всего лишь была одержима Волдемортом несколько лет назад, и припоминаю, что сражалась с Пожирателями Смерти пару лет назад, и, кажется, даже в прошлом году! Большое спасибо, что объяснил мне, каким может быть реальный мир!

Рон уставился на нее.

— Ты лучше скажи, — сердито продолжила Джинни, — она ответила «да» или «нет», или ты успел все ипортить, прежде чем спросил?

Румянец, до этого заливающий лицо Рона, полностью исчез. Он тоже вытащил палочку, но Джинни, казалось, только этого и ожидала. Заметив небольшую ветку от дерева на земле, она взмахнула рукой. И, прежде чем Рон успел отреагировать, ветка поднялась в воздух и начала бить его по голове. От удивления он даже опустил свою палочку.

— Ай! Джинни! Твою мать! Ай! Убери ее!

Развернувшись на каблуках, Джинни ушла прочь. Рон убрал палочку и направился к другу, всю дорогу получая удары по голове длинной рукой гнева Джинни.

Наконец, сняв заклинание с надоедливой ветки, Рон нашел Гарри возле озера, где до этого застал его с Джинни ссорящимися. На мгновение они уставились друг на друга.

— Не хочу об этом говорить, — Гарри был немногословен.

— Я тоже. Они обе чокнутые. Совершенно выжили из ума, — согласился Рон.

— Точняк.

Еще несколько минут беспокойного молчания. Затем Гарри внезапно хихикнул:

— Твои волосы и правда выглядят по-дурацки, — улыбнулся он.

— Да я знаю. Отстойный цвет. Теперь я понимаю, чем Малфой был все время так недоволен.

Гарри снова рассмеялся.

— Итак... нам стоит сократить визит и вернуться домой, не так ли?

— Шутишь? Не хочу еще и с мамой разбираться. Давай останемся у Джорджа.

— Может, тебе стоит поэкспериментировать с прической, когда белый цвет сойдет. Думаю, ты был бы офигенным брюнетом.

Было уже поздно, но Гермиона не могла уснуть — частично потому, что внутри все еще кипело после ссоры, произошедшей десять часов назад, а частично потому, что она не видела Джинни с момента похода в Хогсмид. Поэтому она сидела в спальне, читая Историю Хогвартса в тысячный раз, и ждала, что Джинни вот-вот появится.

Не успела Гермиона подумать о том, что стоит пойти поискать подругу, как вошла Джинни, выглядевшая так, будто испытывала такой же притупившийся гнев, как и Гермиона.

— Где ты была весь вечер? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Думала, как сильно я хочу заехать Гарри по лицу, — голос Джинни был тихим и хмурым.

— Вы тоже поругались? Почему?

— По дурацкой причине. Чрезмерно опекающий меня козел. Будто мало того, что у меня есть полдюжины братьев, делающих тоже самое. И, если уж и говорить о братьях, то я хочу и Рону заехать по лицу.

— Да, он был ужасен сегодня, — Гермиона поджала губы.

— Он был ужасен от того, что ты отказала, или он облажался еще до того, как спросил? — злобно уточнила Джинни, разговаривая больше с собой, чем с Гермионой, но, заметив удивленное выражение лица подруги, с раскаянием хлопнула себя по губам.

— Спросил меня что? — нахмурилась Гермиона.

— Ничего.

— Джинни.

— Я не должна была говорить!

— Ну, сказала А, говори Б.

— Герми-ио-она-а-а, — простонала Джинни. Гермиона знала по такому поведению подруги, что Джинни скоро расколется, но еще немного поламается перед этим.

— Ну же, Джинни, что Рон собирался спросить... меня?.. — она замолчала, кое-что заподозрив.

Джинни взглянула на нее с намеком, будто хотела, чтобы она сама догадалась. Гермиона изогнула бровь, раздумывая, а потом покачала головой, так ничего и не поняв.

Джинни вздохнула:

— Выйдешьлитызанегозамуж!

— Он... что?

Зажмурвшись, Джинни указала правой рукой на безымянный палец левой руки, будто это можно было считать тем, что она ничего не рассказала Гермионе.

— ЧТО?! — отбросив в сторону книгу, она замерла на мгновение. А затем одним плавным движением обула туфли, схватила Карту Мародеров, любезно предоставленную Гарри девочкам, и выбежала из спальни, оставив пораженную Джинни позади.

Она знала, что поступает безрассудно. Чувствовала себя легкомысленной. Но, по какой-то причине, это казалось отличной идеей.

— Торжественно клянусь, что собираюсь убить Рональда Уизли! — прошипела она, пробираясь сквозь проход из гостиной. Она, конечно же, не имела это в виду, но произнести такое было приятно.

Пять предложений поочередно появились на карте.

Мистер Лунатик приветствует милую леди и умоляет ее пощадить бедного парня.

Мистер Сохатый склонен не согласиться с мистером Лунатиком и призывает прекрасную девицу надрать зад мистеру Уизли. Что бы тот не натворил, мистер Сохатый уверен — он это заслужил.

Мистер Хвост приветствует чарующую красавицу и верит, что это уж точно будет зрелищным шоу.

Мистер Бродяга желает великолепной девушке доброго вечера и склонен думать, что нет ничего более впечатляющего, чем молодая ведьма, которая дает под зад молодому волшебнику. Мистер Бродяга уверен, что мистеру Сохатому хорошо известен этот факт.

Мистер Сохатый считает, что мистер Бродяга — полный придурок.

Как ни странно, эта переписка успокоила Гермиону, но ей все еще приходилось напоминать себе дышать, пока она пробиралась к выходу из замка (с помощью вышеупомянутой Карты) через "Сладкое Королевство".

* * *

Гарри уже лег спать, но Рон все никак не мог уснуть. Он лежал в своей кровати, уставившись в потолок, и размышлял о квиддичных результатах по сезонам, как вдруг услышал, что кто-то прошептал его имя, от чего резко сел. Казалось, шепот слышался из открытого окна.

Прислушавшись на минуту, Рон решил, что это скорее всего ветер (ну, или он сам сошел с ума), и уже собирался снова лечь в постель, когда услышал резкий стук в окно. За ним последовал еще один удар, который, как оказалось, спровоцировал камешек, брошенный в окно с улицы внизу.

— Рон, — снова послышался шепот. Голос был тихим, но очень знакомым.

— Эй, Гарри. Гарри! Ты слышал?

— Что? — буркнул полусонный Гарри. — Мама зовет тебя?

— Кажется, это Гермиона, — Рон поднялся с кровати.

— О... скажи ей, что теперь ее очередь носить медальон, — пробормотал Гарри. Зевнув, он повернулся на другой бок и тихонько захрапел.

Рон выглянул в окно. Улица была освещена мягким светом луны и лампами из нескольких магазинчиков. Естественно, Гермиона стояла снаружи "Волшебных Вредилок". Она выглядела встревоженной и слегка дрожала в своей фиолетовой пижаме. Глубоко вздохнув, Рон поднял куртку с пола, обулся и сунул палочку за пояс пижамы (Грюма хватил бы удар, если он увидел это). Он прошел на цыпочках мимо комнаты Джорджа вниз по лестнице и вышел на улицу.

— Привет, — Рон протянул ей куртку.

Не отводя взгляд, она укутала в нее свою тоненькую фигурку.

Рон скрестил руки на груди, наклонив голову в сторону:

— Ты... хм... ты же знаешь, что сейчас полночь?

Он ожидал, что Гермиона закатит глаза, или фыркнет, или сыронизирует, в общем, сделает что-то, типичное для нее. Но ничего такого не произошло. Она смотрела на него распахнутыми глазами с немного ошеломленным выражением лица.

— Та наша ссора... — начала Гермиона.

— Ой, — моргнул Рон, — хм, да. Я... это было... твою мать, я не хотел обидеть тебя так сильно, чтобы ты убежала... то есть, мне очень жаль...

Гермина продолжила, будто не расслышав его:

— Все пошло не так сегодня...

— Ну, — Рон попытался защитился, — у всех бывают подобные дни, не так ли? — он не понимал, к чему она клонит и зачем это было обсуждать посреди ночи.

— Было ли... было ли что-то, о чем ты хотел меня спросить? — прошептала она так тихо, что было еле слышно среди шума листвы.

Рон замер. По тому, как она это сказала, он понял, о чем речь.

Черт! Почему я? Почему сейчас? Почему здесь? Она точно чокнутая. Весь этот день — полная лажа. Думай, думай, думай!

Занервничав, он отвел глаза, оттягивая время.

— Рон, — произнесла Гермиона уже более уверенным голосом. — Ты хотел кое о чем спросить меня, — это был не вопрос, а утверждение.

Как она узнала? Небось, Джинни рассказала. Я убью Джинни. Это все не кончится хорошо...

Он не знал, сколько они стояли там, как полные идиоты, посреди прохладной ночи, в центре Хогсмида, пока его мозг отчаянно работал. Казалось, целую вечность.

— Гермиона... я не...

— Пожалуйста, Рон...

И это ее «пожалуйста» усмирило его, привело в сознание. Он почувствовал себя так, будто его сердце просто выпрыгнет из груди. Но, в тоже время, это сделало его сильнее.

Они спокойно смотрели друг другу в глаза, а все вокруг как будто замерло в ожидании. Казалось, Рон слышал сердцебиение Гермионы. А может, это слышался стук его собственного сердца в ушах.

Не отводя взгляд, Рон взмахнул палочкой, направив ее в открытое окно над ними.

— Accio, — выдохнул он.

Маленькая коробочка пролетела через окно, оказавшись у него в руке. Он молча протянул ее Гермионе. Она приняла ее удивительно твердой рукой. Открыв коробку, она побледнела, но краски быстро вернулись на ее лицо. Даже в слабом свете луны он видел ее порозовевшие щеки.

Закрыв коробочку, Гермиона протянула ее Рону.

— Сделай, как следует, — пискнула она. Это было не требование, а просьба.

— Я... что?! Гермиона, я...

— Рон... — ее рука все еще была вытянута.

Его протест застрял в горле от того, как задрожал ее голос, когда она произнесла его имя. Взяв у Гермионы из рук черную коробочку, Рон открыл ее и оглянулся по сторонам.

«Безумие», — подумалось ему. И он уж точно до конца своих дней будет припоминать Гермионе этот момент.

Рон не сделал бы этого, если бы не ее взгляд. И если не было бы очевидным то, что сейчас он может сделать все правильно, хоть и облажался до этого.

И вот так, посреди ночи в центре Хогсмида, в своей дурацкой клетчатой пижаме (хорошо хоть волосы вернули себе прежний цвет) Рональд Билиус Уизли опустился на одно колено перед Гермионой Джин Грейнджер и протянул кольцо.

— Ладно, — глубоко вздохнув начал он, молясь, чтобы что-нибудь гениальное и красноречивое возникло у него в голове за две секунды. — Герм...

Его прервал звук открывающейся двери — на пороге "Волшебных Вредилок" стоял Джордж, сонно потирающий глаза. Он перевел взгляд от Рона к Гермионе, от Гермионы — к кольцу, а затем довольно комично осмотрел улицу по сторонам, будто хотел убедиться, что они все еще в Хогсмиде.

Моргнув, Джордж поднял руки до уровня плеч в защитном жесте и сказал:

— Я тут ни при чем, — не сказав больше ни слова, он скрылся в своем магазине.

Гермиона внимательно смотрела на Рона. Она вдруг поняла, что перестала дышать, поэтому ей пришлось напоминать себе об этом.

Рон, все еще стоящий на одном колене, раздраженно вздохнул:

— Послушай, Гермиона, — быстро заговорил он, — все пошло не так, я знаю. Извини, я хотел сделать это идеально. Следовало догадаться, что не смогу, потому что у меня вечно все через пень колоду... И я удивляюсь, как ты это терпишь, ведь ты такая... знаешь... собранная...

Гермиона немного истерично хихикнула. Она не очень-то чувствовала себя собранной в данный момент.

Рон сбивчиво продолжил:

— Я все это не так представлял, как и ты, наверное. Просто... скажи "да", Гермиона, и это будет совершенно правильно для меня. И прости, прости, что я такой идиот, и всегда все порчу, но если ты обещаешь всегда мириться с этим, я буду мириться с твоими глупостями всю жизнь, даже не пытаясь что-либо исправить. И у нас... у нас могут быть дети, куча непослушных детишек, которые ни черта не будут слушаться, потому что они такие ж упрямые, как и мы. У них тоже будут дети, и однажды я расскажу своим внукам, как их чокнутая бабушка заставила меня сделать ей предложение посреди ночи на углу улицы, и как я это сделал, потому что... потому что очень сильно ее люблю, — его голос дрогнул, но, глубоко вздохнув, он добавил: — Так ты... выйдешь за меня?

Геримона взглянула на лицо Рона, которое каким-то образом излучало одновременно тревогу, сомнение, смирение, а также чистое, безграничное обожание.

Она не знала, что Рон имел в виду, когда говорил, что сделал все неидеально. По мнению Гермионы, более идеальных слов никто никогда не произносил. Она, не переставая, думала, что, после того, как Рон расскажет внукам о предложении их чокнутой бабушке, она обязательно поведает им о том, как их бестактный и бесчувственный дедушка произнес самую прекрасную и завораживающую речь в ее жизни.

— Да! — выкрикнула она, не задумываясь о том, разбудила ли полгорода, и сморгнула слезы, застилавшие взгляд.

Рон, выглядевшый шокированным и немного потерянным, встал. Гермиона прильнула к нему, обхватив руками, и, к ее удовольствию, он поцеловал ее в ответ. И это было одновременно головокружительно и прекрасно, но усложнено их неудержимыми улыбками, что сделало процесс еще более незабываемым. Она запустила пальцы в его волосы (теперь уже прекрасного рыжего цвета) и вдохнула их запах.

Ради этого стоило сбежать из школы.

Гарри проснулся среди ночи из-за голосов, звучащих из открытого окна. Потянувшись за очками, он встал с кровати и выглянул наружу. Там, на улице внизу, Рон и Гермиона в пижамах самозабвенно целовались.

«Больные», — пробормотал он себе, спускаясь вниз. Когда он открыл входную дверь и вышел на улицу, они не прекратили целоваться, поэтому он громко прочистил горло:

— Вы двое выбираете самое интересное время, чтобы зажиматься на улице, — сыронизировал Гарри.

— Тебя никто не спрашивал, — Рон даже не удосужился взглянуть на друга.

Гарри мог предположить, что кольцо в руке Рона имеет к этому отношение.

— Я бы поздравил вас, но заметил, что Гермиона еще не надела свое кольцо.

— Ой! — Гермиона с удивлением оторвалась от Рона. — Я совсем забыла! — Рон надел колечко ей на палец, и она разглядывала его несколько секунд, прежде чем сказала: — Ох, и пока я помню...

Она подошла к Гарри, с пониманием взглянув на него:

— Я разговаривала с Джинни...

— Послушай, — перебил он ее, — давай завтра это обсудим.

— Нет, я должна сказать тебе кое-что важное, — и, потянушись, она абсолютно неожиданно залепила ему пощечину. — Не будь идиотом! — мило продолжила она, пригрозив ему пальцем. Затем она вернулась к Рону и обняла его снова.

— Эй... — начал Гарри.

— Гарри, принеси-ка свою мантию-невидимку, чтобы Гермиона без проблем могла вернуться обратно в школу. Спасибо, чувак, — попросил Рон, наклоняясь к Гермионе для поцелуя.

Гарри пошел обратно, бормоча ругательства в сторону своих чокнутых друзей.

* * *

Когда Гарри проснулся вновь, солнце светило слишком ярко, а Рон насвистывал слышком радостно.

— Мне приснился очень странный сон, — пробормотал Гарри, — будто ты позвал Гермиону замуж посреди улицы этой ночью.

— Так и было! — Рон улыбался, как Чеширский кот. — Давай одевайся, Джинни уже внизу. И когда Гермиона придет, мы отправимся завтракать — я умираю с голоду! — Рон рассмеялся, увернувшись от туфли, которую запустил в него Гарри, и продолжил насвистывать.

Через пятнадцать минут Гарри спустился вниз и застал часть разговора Джинни с Роном.

— ...ее атаковали в гостинной все девчонки Гриффиндора. Когда я уходила, выстроилась очередь из пятнадцати девочек, желающих взглянуть на ее кольцо. Вероятно, это займет еще часов пять, прежде чем она сможет встретиться с нами...

Она замерла на полуслове, увидев Гарри у подножия лестницы. Гарри бросил взгляд на Рона, и тот, к счастью, удалился.

Гарри и Джинни стояли несколько минут в неудобной тишине. По крайней мере, Гарри было очень некомфортно — Джинни выглядела совершенно непринужденно. Надменное выражение ее лица говорило о том, что ее слово не будет первым.

— Так...хм...Извини за вчерашнее... — предпринял попытку Гарри.

Тишина.

— Ты все еще злишься на меня?

— Да.

— Хм, ладно... Ты собираешься простить меня?

— Уверена, что, в конце концов, так и будет, — ответила Джинни. Она выглядела абсолютно безразличной, но через секунду ее рот растянулся в ухмылке.

— Ну, уже хорошо, — Гарри неуверенно обнял ее, радуясь, что она позволила это.

— Эй! — раздраженный голос Джорджа прогремел на весь магазин. — Вам тут не брачное бюро! Валите отсюда, пока не распугали мне всех покупателей!

* * *

Помолвка была Гермионе к лицу. На ее щеках играл румянец все время, пока они сидели в "Трех метлах", и она мечтательно улыбалась каждый раз, когда кто-то из студентов Хогвартса подходил ее поздравить. Рон, покрасневший от удовольствия, выглядел так, будто считал это величайшим достижением своей жизни. И, учитывая то, как долго Рон отрицал свои чувства к Гермионе, Гарри был склонен согласиться с этим.

Джинни пребывала в значительно лучшем настроении. Она держала руку Гермионы, рассматривая, как блестит кольцо на солнце, и Гарри не покидала мысль, связано ли это с успешным исходом событий прошлой ночи. Возможно, ему стоит воодушевить на помолвку побольше своих друзей — казалось, вся эта предсвадебная суета приводила в хорошее настроение каждую девушку в радиусе ста миль.

Мадам Розмерта, которая не позволила Гарри и его близким друзьям платить в ее заведении, настояла на том, чтобы они приняли в дар бутылку лучшего шампанского и отпраздновали знаменательное событие. Друзья подняли бокалы за Рона и Гермиону. Гарри и Джинни, почти забыв о вчерашней ссоре, вновь объединились, чтобы подразнить Рона, который все еще не мог поверить, что набрался смелости и провернул все это. Загадочно улыбнувшись Гермионе, он признал, что у него не было выбора в этом вопросе.

— Тем более было не так уж и сложно, — самоуверенно выдал Рон. — Думаю, это у меня от природы.

Гермиона закатила глаза:

— Ну и отлично, ведь теперь тебе нужно сообщить об этом моим родителям.

Улыбка на лице Рона увяла, а глаза расширились.

— Что? — Джинни изобразила удивление. — Рональд, ты что сначала не спросил разрешение у ее родителей?

Рон замер, осознав, что упустил важный шаг во всем процессе.

— Ой, не глупи, — улыбнулась Гермиона, погладив рукой его по волосам, — моих родителей не волнуют такие вещи. Не бойся, — Рон расслабился, но все равно выглядел как параноик. — С другой стороны, у Гарри будет задача посложнее, — поддразнила его Гермиона.

— Ты о чем? — Гарри изогнул бровь.

— Ты же знаешь, не правда ли, что тебе придется получить письменное разрешение от братьев и отца Джинни, прежде чем ты даже подумаешь упомянуть о свадьбе с ней.

Рон хмыкнул:

— Ну-ка, давай посмотрим... нас шестеро, приятель. Тебе лучше поторопиться.

Письмо пришло обычной почтой.

Оно было в стандартном конверте, с одной маркой в необходимом месте. Его доставил нормальный почтальон так же, как и остальную почту.

Петуния Дурсль сортировала счета и выкидывала рекламные каталоги, как вдруг ее внимание привлек конверт с рукописным адресом на нем. Почерк был знакомым — таким же неакуратным, как и раньше.

— Что-нибудь интересное прислали? — послышался голос из-за развернутой газеты в гостиной.

— Просто куча чепухи, — уклончиво ответила она.

Проходя мимо своего мужа, который даже не оторвался от газеты, Петуния забрала неряшливо заполненный конверт на кухню. Несмотря на свою заинтересованость, она с осторожностью распечатала письмо. В руках у нее оказалась плотная, твердая карточка и записка, написанная на странной бумаге, а маленькая фотография выпала из конверта на пол. Подняв фото, Петуния ахнула.

— Все нормально, Петуния? — спросил Вернон из соседней комнаты.

— Да... да... просто порезалась бумагой, — ответила она, разглядывая фото.

— Это замечательно, дорогая, — отсутствующе ответил ее муж.

Стиснув губы, Петуния встревоженно посмотрела в сторону гостинной.

Вернув внимание к фотографии в своей руке, она поняла: на ней изображено не то, что показалось вначале. Девушка на фото была совсем не похожа на ее сестру, если не обращать внимания на прекрасные рыжие волосы. Но на первый взгляд изображение казалось отголоском прошлого. Это была одна из тех странных движущихся фотографий. И несмотря на то, что та была совершенно безобидной, Петуния едва сдержала дрожь.

На фотографии молодой мужчина в очках со взъерошенными темными волосами обнимал молодую рыжеволосую женщину с яркими карими глазами. Даже такой любитель покритиковать, как Петуния, вынужден был признать, что девушка прелестна. Пара просто сияла, и каждую секунду кто-то из них игриво целовал другого в щеку.

Гарри не очень изменился с тех пор, как Петуния видела его в последний раз около четырех лет назад. Чуть старше, возможно, но и в прошлый раз он выглядел так, будто резко постарел. Через год после того, как Гарри и его странные последователи отправили Дурслей в подполье, Гарри вернулся за ними. В тот раз с ним пришла сосредоточенная шатенка Гермиона и высокий лысый мужчина Кингсли. Петуния запомнила их, так как они вели себя почти нормально, за исключением того, что у всех были палочки, что, очевидно, не совсем нормально, и они в дань уважения были одеты в обычную одежду.

Гарри очень мало сказал ей тогда, хотя говорил с ней более откровенно, чем с Верноном и Дадли. С Дадли он был достаточно дружелюбным, а Вернона, казалось, вообще не заметил.

— Его больше нет, тетя Петуния, — сказал Гарри. По тону его голоса Петуния поняла, о ком он говорит.

— Если хотите, — обратился к ней Кингсли, — можете возвращаться в свой дом к своей обычной жизни. Извините за причиненные неудобства — это было необходимо для вашей защиты.

Гермиона объяснила: они могут устроить все так, что никто и не заметит отсутствия Дурслей на протяжении года.

Вернон, будучи в своем репертуаре, пробурчал:

— Черт возьми, у нас были неудобства! Ты больной, если считаешь, что мы пустим тебя в свой дом после того, как ты окончил эту чокнутую школу.

Совершенно бесстрастно взглянув на дядю, Гарри ответил:

— У меня есть дом, и я ничего у вас не прошу. Просто хотел сообщить, что теперь вы в безопасности.

И когда они попрощались, Петуния в глубине души была рада, что мальчик не пострадал.

— МАМА! — крикнул глубокий голос со второго этажа, прерывая воспоминания Петунии.

— Слушаю, Дадличек, — вздохнула она.

— Моя команда по рэгби придет на обед, и он должен быть готов через полчаса!

Петуния снова вздохнула:

— Вся команда, дорогой?

— Да, вся, мама!

Она взглянула на бумаги в своих руках. Плотная красиво украшенная карточка гласила:

Мистер и миссис Артур Уизли

С радостью сообщают о свадьбе своей дочери

Джиневры Молли Уизли и Гарри Джеймса Поттера

23 июня 2002 года в Норе

Это было не приглашение, а объявление — Петуния была слишком хорошо знакома с этикетом, чтобы понять разницу. Ее губы изогнулись в безрадостной ухмылке. Естественно, их не пригласили, а если бы пригласили, они, конечно же, не пришли бы.

Вернувшись к записке, Петуния узнала тот же неаккуратный почерк, что был на конверте.

Тетя Петуния,

Знаю, прошло много лет, и, вероятно, вам не до меня. Я ничего не жду, отправляя вам это. Но вы моя семья, так что я посчитал нужным это сделать.

Надеюсь, у вас все хорошо, как и у дяди Вернона с Дадли. Передавайте им привет, если считаете, что это не вызовет проблемы. Если вызовет, я пойму.

Гарри.

На мгновение она уставилась на записку, затем на объявление, потом на фотографию, и снова на записку.

Она не скажет Вернону и Дадли.

Она не будет отправлять ответ.

Она не подаст виду, что произошло что-нибудь из ряда вон выходящее.

Но она слегка улыбнулась себе, спрятав конверт и его содержимое в карман своего фартука, и принялась готовить обед для двух дюжин голодных парней.