Вчерашний январь. Двое (гет)

Они вышли из двора, обнесенного невысоким резным забором, по-прежнему смеясь. Гарри, заметив, как неловко и испуганно Гермиона сжимала «незрячую» трость, решительно забрал ее из рук подруги и просто оставил прислоненной к калитке. Теперь он просто вел Гермиону, держа под руку, и с облегчением заметил вновь расцветшую улыбку.

Идя по заснеженной аллее, Гарри страшно жалел, что не существует заклятия, позволяющего видеть чужими глазами. Дома соседей Гермионы были украшены яркими огнями, снеговиками, обмотанными разноцветными шарфами и пластиковыми светящимися скульптурами. В нескольких дворах виднелись и наряженные живые елки.

— Красиво, да? — словно почувствовав его восторг, прошептала Гермиона.

— Невероятно, — с улыбкой ответил он.

— Я помню, как ждала Рождество, пока была маленькой, — сказала Гермиона, натягивая шарф на лицо — ветер то и дело менялся, то подгоняя в спину, то задувая в лицо, — наши соседи были просто замечательными, пели рождественские песни, ходили друг к другу в гости, делились угощением… Было чудесно.

— Ну так и в этот раз будет не хуже, обещаю, — Гарри обнял ее за талию, — сейчас пойдем и купим елку, а на ужин приготовлю что-нибудь вкусное.

На заснеженной улице впереди появился человек, идущий им навстречу. Вскоре Гарри разглядел пожилого, чуть прихрамывающего мужчину, несущего в руках авоську с мандаринами, а подмышкой бутылку шампанского. Гарри отвел Гермиону чуть в сторону, чтобы позволить мужчине пройти, но тот, поравнявшись с ними, внезапно остановился. Гарри увидел, как тот с недоумением, быстро сменившимся радостью, вглядывается в лицо Гермионы.

— Гермиона, милая крошка, — он шагнул вперед, беря ее за руку, — ты ли это? Тебя не узнать, как выросла! А мы уж думали, вы с матушкой и отцом съехали от нас совсем.

— Мистер Мэррис? — Гермиона робко улыбнулась, «впитывая» так внезапно раздавшийся, но явно знакомый ей голос. — Это вы? Простите, я…

— Ты что, детка… не видишь? — старик побледнел, испуганно вглядываясь в затянутые серой пленкой зрачки Гермионы. — Что же за страшный недуг постиг тебя? Да как же…

— Произошел несчастный случай, — мягко улыбнулась Гермиона, беря Мэрриса за руку. — Не расстраивайтесь, это все временно, скоро пройдет. А как миссис Мэррис?

— К празднику готовится, — улыбнулся Мэррис, — хлопочет, индейку фарширует, пирог печет. Вы заходите в гости, будем рады… Как твоего супруга зовут-то?

— Гарри! — Поттер поспешно протянул ему руку. — Только я не муж… мы просто друзья, я приехал помочь Гермионе, пока она больна.

— Друзья? — старик хитро прищурился. — По-современному, значит… Ну, ничего, мы это не осуждаем. Все равно приходите, будем рады, — он улыбнулся и погладил ладонь Гермионы, — поправляйся, дорогая, скорее, я за тебя помолюсь.

Он кивнул Гарри и направился дальше по улице. Гарри, немного обалдевший от встречи, взял сияющую Гермиону под руку.

— Твои соседи? — уточнил он очевидное.

— Больше, чем соседи, — восхищенно сказала она, глаза ее подозрительно покраснели, — Мэррисы — почти семья. Они сидели со мной, когда я была крошкой. Со мной и еще несколькими ребятами по соседству. Мистер Мэррис делал нам свистульки из веток бузины, а Эмили, его супруга, пекла пирожки с корицей. Они всегда встречали с нами Рождество. Как я рада, что с ними все в порядке.

— Очень милый старик, — Гарри смог справиться с замешательством, — и так обрадовался, увидев тебя.

— Я тоже была рада, поняв, кто со мной разговаривает, — улыбнулась Гермиона, — может, зайдем к ним позже?

— Идея отличная, только сначала нужно разобраться с елкой, — бодро ответил Гарри.

Его терзали смутные сомнения, что в канун Рождества приобрести елку будет не так-то просто. Указанный Гермионой двор, к его облегчению, не пустовал — Гарри увидел несколько пышных, хоть и невысоких елок, возле которых суетился плотный, коренастый мужчина.

— Кажется, это и есть мистер Байрон, — пробормотал Гарри, ведя туда Гермиону. — Он такой пухлый, верно?

— Да, — засмеялась Гермиона, — немного полноват. Идем?

Увидев потенциальных покупателей, мужчина поспешно приблизился и, так же, как и Мэррис, замер, завидя Гермиону. Вне себя от удивления, он внимательно осмотрел ее, скользнул взглядом по Гарри и несмело приблизился к ним.

— Мистер Байрон? — услышав скрип снега под его шагами, позвала Гермиона. — Здравствуйте! Это я, Гермиона, вы помните меня?

— Здравствуй, дорогая соседка, — тепло улыбнулся Байрон, — как же я могу тебя не помнить? — он посмотрел на Гарри. — Она нянчила моих пятерых детей по целому лету напролет. Времена были нелегкие, мы много работали с супругой, а няня стоила дорого. Пришлось искать бэбиситтера. Гермиона стала моим пострелятам старшей сестрой. И ведь что удивительно — слушались они ее безоговорочно.

— Это не удивительно, — засмеялся Гарри, — помнится, мы тоже в школе слушались ее безоговорочно.

— Так вы школьный друг? — понимающе кивнул Байрон. — Тогда ясно. Приехали в гости на Рождество?

— Я немного приболела, — Гермиона указала рукой на свои глаза. У Байрона, только сейчас пристально приглядевшегося к Гермиониному лицу, вытянулось собственное. — Гарри приехал помочь мне.

— Боже, милая, — Байрон явно расстроился, как и предыдущий встреченный ими сосед, — неужели ничего нельзя сделать? Операция? Трансплантация? Мы можем помочь деньгами.

— Мистер Байрон, не переживайте, — Гермиона растроганно улыбнулась, — эта проблема обратима, скоро все будет хорошо. Но спасибо вам.

— Папа, кто там? — за спиной Байрона появилась девочка лет пятнадцати, глаза ее загорелись восторгом при виде Гермионы. — Гермиона!

Взвизгнув от радости, девочка бросилась вперед и стиснула в объятиях вздрогнувшую было, но тут же заулыбавшуюся Гермиону.

— Линни, это ты? — Гермиона обняла девочку, мягко пробежалась рукой по ее волнистым, растрепанным волосам. — Какая ты большая…

— Лионел, Гермиона слепа, — мягко сказал ей отец, кладя руку на плечо.

— Как это? — Линни испуганно отстранилась, вглядываясь в смотрящие мимо нее глаза Гермионы. — Слепа? Навсегда? Нет!

— Все будет хорошо, — Гермиона легко прошлась пальцами по ее щекам, — это временно, скоро все пройдет.

— Отлично, — с явным облегчением выдохнула Линни и только сейчас взглянула на Гарри, — а это твой муж? Классный!

— Нет, это мой друг, — Гермиона смутилась, и Гарри заметил, как порозовели ее щеки, — он приехал помочь.

— То есть, подруги тебя бросили слепую, в Рождество? — со странной интонацией, в которой Гарри уловил насмешку, спросила Линни.

— Я не хотела никого обременять, — покачала головой Гермиона.

— Ну да, — Линни смерила Гарри оценивающим взглядом, — будь я на твоем месте, тоже предпочла бы обременить такого друга, чем каких-то скучных подружек.

— Линни! — резко сказал Байрон под смех Гермионы и Гарри.

— Пап, ну я же ничего дурного не сказала, так? — пожала плечами Линни и снова взглянула на Гермиону. — Я так скучала, Гермиона.

— Я тоже, — кивнула та, — но вообще мы пришли купить елку. У вас ведь остались, мистер Байрон?

— Остались, — кивнул хозяин дома. — Но ты же не думаешь, что у меня хватит совести взять с тебя деньги? Ты мне как еще одна дочь, Гермиона. Я страшно рад, что ты снова вернулась в свой родной дом. А мама и папа тоже приехали?

— Нет… — глаза Гермионы расширились, а голос дрогнул.

— Но они скоро приедут, — подхватил Гарри, видя, как изменилось ее лицо. — Просто пока они в отъезде, но должны вернуться после Рождества.

На лице Гермионы отразилось недоумение, но мистер Байрон и его дочь не заметили этого. Тот как раз осматривал оставшиеся во дворе елки.

— Идемте-ка, — он поманил Гарри, и тот двинулся за хозяином, ведя под руку Гермиону, под другую ее вела Линни, — вот тут у меня осталась милейшая елочка, пушистая и свежая, но не слишком большая, вот покупателя и не нашлось.

Он подвел их к покрытой воздушными хлопьями снега красивой елочке, не больше пяти футов высотой. Гарри осторожно взял руку Гермионы и поднес ее к еловой ветке. Гермиона ощупала мягкие иголочки, и на лице ее появилась улыбка.

— Да, — кивнула она, вызвав облегчение не только у Гарри, но и у Байронов, — она чудесная. Давай купим ее, Гарри.

— Не купим, — возразил Байрон, — а получим в дар от добрых друзей. Я доставлю ее к вашему дому через час, можешь не волноваться.

— Но это неловко, — попыталась возразить Гермиона.

— Даже слышать не хочу, — замотал головой Байрон, — это мой рождественский подарок за все праздники, что я пропустил. Вы исчезли так быстро, что я даже не успел узнать адрес, куда посылать открытки.

— Ты же не уедешь больше, Гермиона? — напряженно спросила Линни.

— Пока останусь здесь, — улыбнулась та. — Придешь в гости? Гарри готовит чудесный зимний чай.

— Гарри просто прелесть, — снова со своей неповторимой интонацией произнесла Линни. Гермиона не удержалась от смеха.

Гарри был рад уже тому, что она начала улыбаться. Словно попав в знакомый, дорогой ей мир, ожила, забыла о своем, пусть и временном увечье. Гарри поймал себя на мысли, что готов делать все, что только от него зависит, чтобы в это Рождество она не пролила больше ни одной слезы.

— Спасибо вам, мистер Байрон, — благодарно сказала Гермиона, глядя в его сторону. — Это чудесный подарок, но еще большим для меня стала встреча с вами.

— Как и для нас, дорогая, — Байрон осторожно пожал ее ладонь.

— Нам пора, — улыбнулась Гермиона, — еще нужно зайти в гастроном, купить что-то для праздника. Мне повезло, что Гарри немного умеет готовить.

— Сокровище! — снова хитро произнесла Линни.

Гермиона, обняв девочку, попрощалась, и Гарри вывел ее со двора семейства Байронов. Они направились вниз по улице в направлении магазина. Уже отойдя на десяток ярдов, Гарри обернулся — Линни что-то заговорщицки прошептала на ухо отцу, а потом побежала в дом.

Они прошли больше половины пути, когда Гермиона вдруг выпустила руку Гарри и остановилась. Удивленный заминкой, он оглянулся и с ужасом увидел, что она плачет.

— Гермиона, что такое? — он обнял ее за плечи, злой оттого, что не смог сдержать данное себе обещание.

— Гарри…

Она вжалась в него, обхватив за талию и поливая слезами воротник пальто. Плечи ее тряслись, и она, уже не пытаясь сдерживать рыдания, отчаянно расплакалась, всхлипывая и пряча лицо у него на груди.

— Гермиона… — он растерялся, просто обнимая ее и гладя по спине. — Что такое?

— Знаешь… — зашептала она сквозь всхлипы, когда рыдания чуть утихли. — Я будто вернулась домой… Я и не знала, что это будет так тяжело, так больно. Все эти люди — мои соседи — за годы моего детства стали мне родными и близкими… Я думала… все это в прошлом, пыталась вычеркнуть ту жизнь, сменила жилье… А для них — нет. Для них я все такой же родной человек, приветливая девочка — соседка, которая осталась такой же дорогой и близкой, как и прежде. Я чувствую себя так гадко, Гарри… Как я могла пытаться вычеркнуть из своей жизни самое чудесное, самое теплое, что в ней было? Сначала родители, теперь…

— Почему ты не хочешь вернуть родителей? — Гарри все так же держал ее в объятиях, гладя по плечу.

— Мне страшно, — покачала головой Гермиона. — Что, если ничего не выйдет, и я потеряю их во второй раз, снова? Если мне не удастся снять заклятие?

— Что заставляет тебя вообще так думать? — удивился Гарри. — Да, я знаю, это непростое колдовство, но оно вполне преодолимо. Я могу помочь тебе.

— Думаешь, нам удастся? — Гермиона с надеждой подняла глаза и вздрогнула. — Гарри… Кажется, я вижу тень…

— Отлично, — Гарри почувствовал, как на глаза отчего-то навернулись слезы, — ты потихоньку поправляешься. И — да, нам с тобой все удастся! И то, что перед самым Рождеством ты вновь обрела близких тебе людей — это знак, что и дальше все будет просто волшебно.

— Волшебно, — эхом повторила Гермиона, обнимая Гарри.

— Как и все в нашем мире, — подтвердил он, ничего в тот миг не желая так сильно, как того, чтобы все волшебство их магической вселенной сейчас пришло ей на помощь.

— Пойдем дальше? — Гермиона отпустила его и вытерла варежкой слезы. — А то нам не достанется ничего вкусного.

Оставшийся путь до гастронома занял не больше пятнадцати минут. Ветер утих и стало чуть теплее. По пути они развлекались тем, что Гермиона угадывала по описанию Гарри, мимо чьего дома они сейчас проходят.

— Так, вот я вижу гастроном, а слева маленькая лавка, над ней вывеска в виде леденцов на палочках, — сообщил он, когда улица закончилась небольшим разветвлением.

— О! — с восторгом отозвалась Гермиона. — Это лавка миссис Джонсон, я покупала там в детстве конфеты без сахара.

— Как скучно ты жила, — скептически отозвался Гарри.

— Иногда с сахаром, — засмеялась Гермиона, ее смех подхватил Гарри.

— Ну вот это гораздо лучше звучит, — он подхватил ее под руку и потащил в сторону лавки.

Миссис Джонсон, кругленькая и маленькая, с седыми буклями, как и ожидал Гарри, потеряла дар речи при виде Гермионы и, выбежав из-за прилавка, бросилась обнимать ее. Посадив Гермиону на стул возле прилавка, она, как и предыдущие соседи, все расспрашивала ее о родителях и внезапно свалившемся недуге.

— Детка, очень жаль, но у меня кончились рождественские кексы, — покачала головой старушка, — но я могу предложить тебе очень вкусный пирог с черносливом, только утром испечен. Как раз остался последний.

— Конечно, мы возьмем, — Гарри достал из кармана портмоне, но та остановила его жестом руки.

— Ни в коем случае, — погрозила она пальцем и силой запихнула портмоне Гарри обратно в его карман, — никаких денег не возьму с девочки, она тут еще крошкой конфеты покупала, это мой подарок. И передай матушке, — сказала она, обращаясь уже к Гермионе, — пусть возвращается поскорее, скажи — старуха Джонсон скучает по болтовне за чашкой чая.

— Приходите поболтать ко мне, миссис Джонсон, — мягко улыбнулась Гермиона, — и вы никакая не старуха.

Они попрощались и, выйдя из лавки, направились в магазин, который на удивление был почти пуст. Гермиона заметила, что все ее соседи имеют обыкновение готовиться к празднику заранее.

— Ничего, — оптимистично заметил Гарри, — зато не придется сражаться за последнюю банку ветчины.

Внутри магазина и впрямь было тихо, лишь негромко играли фоном рождественские гимны. Гарри, держа Гермиону под руку, отправился инспектировать прилавки.

Витрина с охлажденными и уже нафаршированными тушками индейки пустовала. Говяжьи ребрышки тоже отсутствовали, но Гермиона великодушно согласилась на итальянскую пасту болоньез — фирменное блюдо Гарри. Еще он прихватил сыров, вина, фруктов, ингредиенты для чая, немного ветчины, картофель в специях для запекания, шампанское и бутылку красного вина и специи для глинтвейна. Еще несколько мелочей — и небольшая корзина переполнилась доверху.

— Возьми мороженое, — попросила Гермиона, когда они уже приближались к кассе, — должен же быть у нас хоть какой-то десерт.

Гарри, улыбнувшись, запихнул в доверху набитую корзину упаковку фисташкового мороженого. Дама на кассе Гермиону не знала, они рассчитались за покупку и вышли на улицу.

Там заметно потеплело, а ветер утих. Они шли, болтая о пустяках — Гарри потихоньку облегчил покупку с помощью магии, когда Гермиона задала неожиданный вопрос.

— Ты будешь здесь все Рождество?

— Ну… — растерялся Гарри. — Вообще, я собирался быть тут, пока тебе не станет лучше и не вернется зрение хотя бы частично… До Нового года или даже дольше. Что-то не так?

— Нет, все в порядке, — улыбнулась она, но Гарри чувствовал в ее голосе какое-то волнение.

— Я же говорил, что никуда не уйду, — повторил он более убедительным тоном, — я могу быть тут и на Новый год, и позже, да хоть весь январь. Пока нужно как следует отпраздновать Рождество, а что произойдет в будущем — подумаем завтра. Ты же не думаешь, что я тебя брошу одну?

— Нет, — на удивление серьезно сказала Гермиона, внезапно останавливаясь и поворачиваясь к Гарри, — я думаю, как буду жить, когда будущее станет прошлым… когда январь станет вчерашним… когда все вернется, как было прежде…

— Тогда мы построим новое будущее, — Гарри не смог сдержать улыбки, ощущая, как непонятная эйфория захлестывает его целиком, — такое, какое захотим для нас…

— Такое возможно? — Гарри узнал Гермиону, продумывающую и просчитывающую все наперед, теперь вот и свои чувства.

— Это же Рождество, — он взял ее за руку, увлекая за собой и не переставая улыбаться, — сегодня все возможно.

Они уже подходили к дому Гермионы, как вдруг теперь уже Гарри ахнул и резко остановился на месте. Удивленная Гермиона успела даже немного испугаться, когда услышала, как он смеется.

— Что такое? — недоуменно спросила она.

— Твои соседи просто прелесть, — фыркнул он весело.

— Что они сделали? — медленно спросила Гермиона.

— Сейчас я вижу на крыше Линни и пару каких-то мальчишек помладше, — ответил Гарри, присматриваясь к снующим по двору людям в начинающем сгущаться полумраке, — они украшают твой дом снаружи гирляндой, а мистер Байрон и какая-то дама крепят фонарики над крыльцом.

— Гермиона, — Линни, завидя их, помахала с крыши рукой, — мы решили поделиться с тобой праздничными гирляндами! Ты ведь не будешь против? Это от всей души.

— Кто там с тобой? — с интересом спросила Гермиона, смеясь.

— Как кто? Два моих братца-оболтуса, — весело ответила Линни.

— Джон? Патрик? — Гермиона была вне себя от изумления.

— Привет, любимая нянечка! — закричали едва не дуэтом два темноволосых кудрявых мальчишки.

— Мы почти закончили… — спешно добавил один.

— …украшать твой прекрасный, но немного унылый дом! — немедленно закончил за него брат.

— Совсем скоро папа включит гирлянду в сеть, и мы увидим красотищу! — подвел итог первый мальчик.

Они были близнецами, похожими, словно две крупинки гречки. Вместе они страшно напоминали Гарри двух — точнее, теперь уже одного — знакомых ему близнецов. Он вспомнил о Джинни, и внутри что-то неприятно сдавило.

— Заткнитесь! Папа, включай! — оборвала их Линни.

— Готовы? — мистер Байрон наклонился и что-то нажал.

— Вау! — восхищенно воскликнули дети Байроны, и Гарри, сам едва не последовавший их примеру, был поражен не меньше.

Весь периметр крыши — от козырька до скатов, стены и оконные откосы, крыльцо и даже перила были обмотаны ярко светящимися разноцветными огоньками. Гарри вспомнил, как когда-то давно Дурсли точно так же украшали дом к Рождеству. Они выходили вместе во двор, становились рядом, и мистер Дурсль держал коробку с переключателем. А Петунья обнимала Дадли, жующего очередную рождественскую сладость, и громким восторженным голосом объясняла, как красиво сейчас загорятся лампочки для ее малыша. А Гарри всегда сидел в гостиной на диване, и понимал, что лампочки, наконец, зажглись, лишь по восторженному визгу тети Петуньи и отблескам разноцветных огоньков, пляшущих по стенам и полотку внутри комнаты.

Но так бывало лишь когда ему позволялось находиться в общей комнате. Если он сидел в своем чулане, наказанный, то мог не увидеть лампочки до тех пор, пока ему не доводилось выходить на улицу. Дядя Вернон боялся оставлять Гарри дома одного — вдруг что набедокурит, — и тот посещал с ними елочные базары и рождественские распродажи. Он понимал, что все это было не для него, но все равно успевал получать и свою долю — пусть и маленькую — рождественского настроения. А однажды так случилось, что ему повезло посидеть на коленях Санты. Тетя Петунья вдруг отвлеклась на Дадли и не успела увести Гарри прежде, чем Санта поманил его к себе. Эти несколько минут стали самыми восхитительными рождественскими воспоминаниями из детства Гарри до Хогвартса.

Пока он предавался воспоминаниям, к улыбающейся Гермионе приблизилась та самая дама — как оказалось, миссис Байрон — и тепло обняла ее.

— Позвольте-ка, милый юноша.

Гарри мягко подвинула в сторону чья-то рука. Он обернулся и увидел за своей спиной мистера Мэрриса, за локоть которого держалась сухонькая старушка. Они ловко обогнули Гарри и становились перед Гермионой. Подмышкой старушка держала сверток.

— Что это тут за веселье, а нас не позвали? — шутливо попенял Мэррис. — Мы с Эмили решили тебя навестить и принести подарки, а тут дым коромыслом?

— Гермиона, моя дорогая девочка, — старушка тоже обняла Гермиону, — как же мы рады тебя видеть… Надеюсь, ты скоро справишься со своим недугом. Тут у нас есть кое-что для тебя.

Она сунула в руки Гермионы сверток, что принесла с собой. До Гарри донесся чудный аромат пряностей и корицы. Видимо, и Гермиона ощутила его, потому что тепло улыбнулась.

— Миссис Мэррис, — прошептала она, ощупывая сверток, — неужели это рождественский кекс? Этот аромат я не спутаю ни с каким другим…

— Да, — засмеялась Эмили, — я помню, как сильно ты их любила в детстве. Твоя мама пекла их очень вкусными. Когда Эммет сказал, что ты и твой друг пошли за покупками, я так и знала, что кексов там уже не будет. Их разобрали еще вчера. А я на удивление испекла два в этом году.

— Миссис Мэррис, вы всегда пекли по два кекса, — со смехом ответила Гермиона.

— А мы тоже принесли вам гостинец, — Линни и ее братья уже слезли с крыши и теперь толпились возле Гермионы, так что даже Гарри пришлось отойти в сторону, — не только вы у нас, миссис Мэррис, такая запасливая.

Подарком Байронов оказалась фаршированная индейка, растрогавшая Гермиону до слез. Она пыталась отказаться от угощения, но семейство даже слушать ничего не хотело. Пока Гермиона, обнимая друзей по очереди, приглашала их в гости, Гарри внезапно увидел мельтешащий на подоконнике снаружи окна белый мохнатый комок.

— Кукла?

Боязливо обернувшись, Гарри, стараясь не привлекать к себе внимания, приблизился к сове и забрал у нее привязанную к лапке записку. Это была магическая нить, позволяющая совам передавать письмо друг другу при отсутствии адресата. Гарри стало любопытно, чье же письмо принесла Кукла. Он отвязал конверт и быстро погладил сову пальцем по клюву.

На конверте размашистым почерком миссис Уизли стояло: «Гарри, дорогой, это пришло два часа назад каминной почтой, пересылаю тебе. Одевайся теплее, дорогой, холод просто жуткий. Целую, Молли!»

Гарри развернул конверт. На желтоватом пергаменте ровной росписью Джинни было написано всего несколько строк.

«Гарри, здравствуй! Ирландия невероятная страна, ты даже не представляешь, как она чудесна! Мне очень здесь нравится. Надеюсь, понравится и тебе…

Гарри, меня приняли в Ирландскую сборную охотником, приняли нас обоих с Роном. Нашей радости нет предела. Видишь, и мы тоже чего-то стоим, как игроки, нас отметили. Я думаю, тебе стоит задуматься о переезде в Ирландию, я подписала контракт на два года. Может, ты прибудешь сюда на Рождество, и мы все обсудим? Твоя Джинни, охотник Ирландии!»

Снизу было пририсовано сердечко и улыбающаяся рожица — как всегда любила делать Джинни. Гарри перевел взгляд на смеющуюся Гермиону и какое-то время просто смотрел, как она веселится в кругу близких ей людей. Он вновь перечитал письмо, понимая, что ему все же придется принять решение, от которого зависит, возможно, вся его дальнейшая жизнь.

Вот только сейчас он вовсе не был уверен, что хочет его принимать.

Продолжение следует...