О встречах и чувствах (гет)

В воздухе была разлита душистая нега первого летнего месяца. Гермиона сидела в кресле-качалке и делала выписки из старой книги на латыни. Если Виктор смог ее переупрямить и приволочь сначала в Софию, а потом сюда, в родовое поместье, долечиваться, это вовсе не означало, что она согласилась отказаться от работы и удовольствий. Гермиона теперь, когда каждый вздох без зелья, которое притормаживало течение проклятия, не отдавался болью, частенько нарушала режим, чтобы почитать.

С самого юбилея четы Крам, с вечера, наполненного музыкой, танцами, с неба, полного огней магических фейерверков, она была паинькой.

Гермиона без нареканий пила отвары и сборы госпожи Цветаны и ощущала, что с каждым днем ей становится чуть легче. Магия, абсолютно отличная от того, к чему она привыкла, действовала безукоризненно. Гермиона купалась в студеной воде при зарождающейся луне, ходила босиком по укрытой утреней росой траве, оставляя на зеленых стеблях черные пятна своего проклятия.

Родина Виктора была чудесным краем, и она ощущала себя здесь словно на своем месте.

Виктор тихо прошел по дорожке к месту, где в тени липы устроилась любимая. У него в руках был букет цветов — так приятно было ее радовать. Он отлучался ненадолго по делам, оставляя Гермиону на матушку, отца и бабушку. Впрочем, в ее запале он никогда не сомневался, как и в способности переупрямить кого угодно.

Так что, найдя ее вместо сна в саду, Виктор совсем не удивился.

— Вернулся, — Гермиона улыбнулась ему и встала, делая пару осторожных шагов навстречу. И спокойно вздохнула, когда он уже привычно подхватил ее на руки, прижимая к груди. — Я получила письмо...

Виктор тут же насторожился. Его бы воля, и ни одна сова к ней бы не долетела. Он еще хорошо помнил их ссору перед приездом сюда — Гермиона едва не прокляла его, и он бы позволил ей это. Все, чтобы она согласилась попробовать нетрадиционное лечение, раз лучшие светила колдомедицины ничем не помогли. Его отчаянная, сильная Гермиона потеряла надежду после стольких неудач и просто перестала бороться. Уехала в никуда, чтобы увидеть мир перед концом. Уму непостижимо... Может, он действительно грубиян и тиран, чудовище... Какими только нелестными эпитетами не награждала его Гермиона, но он не отступил: все лучше, чем позволить ей медленно умирать.

Он сел на лавочку и устроил все никак не набирающую вес Гермиону у себя на коленях. Тетя уверяла, что та выздоровеет полностью, но для этого нужны время и забота. Будь Гермиона не такой сильной ведьмой, проклятие убило бы ее немного раньше. Так ее колдовское могущество сдерживало убивающую силу.

Виктор не спрашивал, как случилось, что она была проклята. Просто на вторую неделю пребывания в поместье, когда они сидели в этом саду, она сама рассказала невеселую историю, в которой ярко и полно отразилась чистая душа Гермионы. Не думая, без колебаний закрыть собой чужого ребенка — в этом была вся она. Яркая, умная, сильная, слабая его гриффиндорка...

— Гарри написал... Не хмурься, — она разгладила пальцем морщину у него на лбу. — И не злись, они не виноваты, я сама решила уехать куда глаза глядят.

У него на этот счет было совсем другое мнение, но озвучивать его... Спорить с Гермионой было трудновато, она легко обезоруживала его.

— Я ведь не только путешествовала, но искала средство вылечиться, — Гермиона поцеловала его в щеку. — Мне было ужасно страшно умирать вот так... Но я верила — совсем чуточку, — что шанс есть. И встретила тебя.

— Благодарю судьбу, что тогда решил прогуляться пешком, проветрить голову, и увидел тебя, любовь моя.

Гермиона так и не сказала ему ответных слов, не сделала признания. Ничего, он терпеливый и временами умный, подождет и каждый день будет говорить ей, что любит. Любит ее упрямство, острый язычок, всю от макушки до пяток. Со всеми капризами и дебилами друзьями, от которых, похоже, не избавиться.

В мире все же случаются чудеса без всякой магии, такие, как их встреча столько лет спустя.

— Я напишу, что почти излечилась, но не уточню, где нахожусь, — Гермиона зарылась пальцами в черные волосы. — Не хочу гостей.

Ведь в поместье они были практически одни. Госпожа Цветана проверяла пациентку пару раз в день. Родители Виктора уехали к морю на второй медовый месяц, а его дедушка и бабушка жили дальше на холме, в небольшом доме. Гермиону настолько тепло и естественно приняли, что все опасения и терзания исчезли сами собой.

— Отличная идея, — просиял Виктор. — Идем обедать, а потом прием лекарства и баиньки.

— Еще меня называли занудой, — проворчала Гермиона, сбрасывая нахальные руки со своей талии. — Мне нужно хоть иногда ходить самой, а то разучусь с твоими привычками.

Гермиона взяла оставленный букет и пошла к дому. Ей легко дышалось, руки не выворачивала судорога, и магия мощно и быстро струилась в теле. Рядом шел, поглядывая на нее, Виктор, и она была счастлива и спокойна. Не хотела думать о том, что же будет дальше, просто жила этими мгновениями.

Хотя если быть до конца честной, Гермиона знала, что обязательно скажет ему три коротких слова. И позволит надеть на палец кольцо. Предложение Виктор ей делал уже два раза, и на этом не собирался останавливаться. Она не знала, останутся ли они навсегда в Болгарии или вернутся в Англию... И думать об этом пока не желала.

В конце концов, не важно, где ты, главное, кто рядом с тобой.