Тотошка (гет)

Отчекрыжив ебанутому старикашке башку и словив странный взгляд от дамочки (нет, понятно, что в таком положении и чёрту обрадуешься, но привычное отвращение к его роже, в данный момент как назло не скрытой маской, у неё даже не мелькнуло), Уэйд в темпе ча-ча-ча осмотрел сарай на предмет ещё каких больных ублюдков.

По пути сюда он заметил многовато трупов для одной мрази, особенно если учесть, что мразь оказалась самой обычной, без сверхъестественных способностей, и пользовалась прям антикварным оружием.

Сарай был пуст, и по возвращении к дамочке его ждал неприятный сюрприз: она лежала без движения и таращилась в никуда пустыми глазами; залитая кровью грудь не шевелилась от дыхания.

Стащив с её ног обезглавленный труп маньяка, Уэйд присмотрелся к ранам в надежде понять, что её убило, и невольно сглотнул: ублюдок практически освежевал бедняжку от шеи и до того места, где заканчивались рёбра, так что она банально истекла кровью.

Даже голоса в его голове не нашли, что на это сказать.

На всякий случай он всё же осторожно взял её руку и нащупал пульс на запястье. Вернее, его отсутствие на том месте, где тот должен был быть.

— Прости, что так долго тормозил, детка.

Какая нереально нежная кожа…

А момент для такой фразы был охуеть каким неподходящим, но поспорить с утверждением Уэйд не смог бы. Нельзя сказать, что ему довелось перещупать прям кучу людей — и трупов, — однако перевидать — довелось; и это было что-то особенное.

Когда он представлял себе шерсть единорогов, она была именно такой мягкой и нежной, как кожа мёртвой девчонки перед ним.

— Я не такой, — пробормотал он, мотнув головой и посмотрел на неё внимательнее: не как на мёртвое тело, ловя детали. Бледная, чуть не прозрачная кожа, пронзительные голубые глаза, длинные и густые пшеничные волосы, одухотворённый вид. Невероятно прекрасна даже в смерти. И вообще, совсем не похожа на мёртвого человека. На очень глубоко задумавшегося, ушедшего в себя, может, даже немного аутичного, но никак не мёртвого.

Очень даже такой.

Вот только у неё не было пульса. Уэйд перевёл взгляд на перепаханную разрезами кожу с виднеющимися тут и там обрезками мяса и заляпанными сгустками крови кусками желтоватого подкожного жира.

Ладно, убедил. Даже я не такой

В общем, это, конечно, была любовь с первого пощупывания, но любовь исключительно платоническая.

Минут пять попинав труп нечеловека в чёрном — просто от полноты нахлынувших чувств, — Уэйд присвоил его штаны — чтобы не сверкать голой жопой, а то ведь ещё пришьют статью ни за что — и оружие. Музейный огнестрел лучше вообще никакого.

Разодрав подол платья девушки-ангела-единорога, он прикрыл её, создав иллюзию хоть какого-то приличия, а сам пошёл в дом. Погода стояла тёплая, и пока их тут всех найдут, чего только не налетит на тела, а ей Уэйд тесного знакомства со всякими там личинками и червяками не желал. Надо было вызвать… ну, да хоть кого-нибудь, прежде чем валить отсюда.

Для скорой поздновато…

Тогда копов.

Однако полтора часа спустя он вынужден был констатировать: телефона ни у кого не было. И даже стационарной рухляди тоже нигде — прям совсем нигде, а за стену простите — не завалялось.

У них тут что, секта? Квакеры какие-нибудь или мормоны, вроде того?

А может, техника и магия хреново контачат, поэтому здесь ничего нет?

— Это тебе не херов Гарри Поттер, — но прозвучало не очень уверенно. — И как нам проверить?

Ответа у Белого не было, и Уэйд задумался: ковылять из этого задрипинска на своих двоих с грузом — авантюра та ещё. Но просто взять и свалить, оставив дальнейшее на произвол судьбы, он уже тоже не мог.

Ноги сами собой привели его обратно в сарай.

Она по-прежнему выглядела какой угодно, но не мёртвой, а из-за прикрытых ран, не бросавшихся больше в глаза, смотрелась даже немого пугающе. Пугающе в том смысле, что живые люди не бывают такими неподвижными, но она была пиздец какой неподвижной. И, вообще-то, не была живой… только помнить об этом становилось всё сложнее.

А ведь он видел столько трупов в своей жизни. Он в них разбирался.

Достав трофейную железяку, Уэйд пустил себе пулю в висок. Ему правда нужно было пяток минут просто ни о чём не думать.