В мечту. Я (не) живу (джен)

Миц сидела на подоконнике, свесив ноги над далекой улицей. Машины шумели моторами и по-жучиному ползли по дороге, люди муравьями сновали по тротуару. Миц сидела так порой последние полгода, разве что по ночам, а не днем, как сейчас. Сидела, смотрела на сверкающий разноцветными огнями город и ощущала дразнящую близость смерти. Стоит только оттолкнуться — и в ушах запоет ветер, огни понесутся навстречу, тело ощутит кратковременную легкость полета, а потом все закончится. Сейчас Миц о таком не думала. Правда, это не означало, что она была счастлива.

— Держи свой чай, чтобы выглядеть еще более романтичной самоубийцей!

Что-то влажно-холодное коснулось щеки Миц, заставив дернуться. Усмехнувшись, она повернулась и взяла из протянутой руки открытую бутылку холодного чая, из которой торчала полосатая трубочка. Произнесла:

— Была бы я более нервной, стала бы настоящей, неромантичной самоубийцей. Лепешки на асфальте или тела с переломанными костями выглядят совсем не романтично. И вообще, причем тут романтика и самоубийство?

— Потому что на подоконнике сидят либо романтики, либо самоубийцы, а бутылка чая с трубочкой в зависимости от ситуации выглядит либо как еще одно очко к романтичности, либо как последнее желание, — улыбаясь во весь рот, ответил Максим и тут же, посерьезнев, добавил: — Вообще лучше не сиди так. Хотя бы при мне. Нервирует.

— Нервирует, сказал он, ранее внезапно тронув меня холодной бутылкой, — хмыкнула Миц, потянув через трубочку чай. Напиток наполнил рот прохладой сладостью.

— Я был готов тебя подхватить, — заверил сестру Максим. — Но вообще правда, не сиди. А хотя как хочешь, дело твое, — снова улыбнулся он. — Ладно, пойду опять портить стекло. Можешь приходить посмотреть, когда тебе наскучит созерцать. — Брат дружески коснулся макушки Миц и убежал. Он в основном так и передвигался — бегом, рывками, спокойный шаг был не для него. С рождения у Максима торчало так называемое шило в одном месте, благодаря которому он в детстве при поддержке Миц постоянно проказничал, а когда подрос, направил неуемную энергию на многочисленные хобби, постоянно мечась от одного к другому и почти ничего не доделывая до конца. Хобби могли повторяться, но занимался он ими все равно недолго. Сейчас, например, Максим загорелся росписью по стеклу, пытаясь реализовать одновременно несколько рисунков из своей головы. Занимался этим как раз до своей смерти…

Миц сидела, невидящим взглядом смотрела на город и машинально глотала холодный чай.

«Опять. Опять не то. Вроде все правильно, но не то».

Свое желание она исполнила два дня назад. Это произошло быстро и даже не особо интересно. Первое, что сделала Миц, вернувшись домой после мира «Мы (не) умрем», — села за компьютер, открыла Word и написала: «Этот мир точно такой же, как и настоящий. Его единственное отличие — там жив мой брат». Затем сохранила файл, дав ему название «Мир, где жив мой брат». После чего взяла ПВМ и, борясь с внезапной дрожью, прошептала имя своего мира.

Она боялась, что что-нибудь пойдет не так. Мир создастся не сразу, создастся как-то неправильно, произойдет еще что-нибудь. Но начало прошло гладко. Миц вновь оказалась в своей комнате, и если бы не знание о том, что это другой мир, она ни за что не отличила бы ее. Дверь была открыта, и из кухни доносился чей-то громкий возбужденный голос, в котором Миц с замершим сердцем узнала голос Максима.

Она двигалась медленно, боясь поверить. Пересекла комнату, вышла в коридор, осторожно заглянула за угол. Ее глазам открылась кухня. Максим сидел за столом и, активно жестикулируя, говорил, глотая окончания слов. Живой. Невредимый. Несколько секунд Миц завороженно смотрела на него, чувствуя, как внутри разрастается радость, толкает с визгом повиснуть у брата на шее. Лишь потом обратила внимание на того, кто сидел рядом с Максимом.

И ощутила, как радость съеживается и испаряется.

Это была сама Миц. Веселая, смеющаяся, порой перебивающая поток слов Максима, пытающаяся одновременно с разговором проглотить побольше ложек супа из тарелки. Такая, какой была, казалось, в прошлой жизни. Какое-то время Миц ошеломленно смотрела на двойника, а затем нырнула за угол, прижалась спиной к стене и зажмурилась. Ее не заметили. Продолжили весело болтать о всякой ерунде. Миц же дрожащими руками обхватила ПВМ и положила на него пальцы.

Первая попытка прошла неудачно.

Остаток дня Миц усиленно думала, как убрать двойника. Убить? Мягко говоря, ей не нравилась эта мысль. Удалить, написав что-то вроде «в том мире не существует Миц»? А не будет ли это означать, что у Максима тогда не будет сестры и он не узнает ее при встрече? В конце концов Миц сделала вторую себя пропавшей без вести, сделав так, что пропадет она аккурат перед тем, как придет настоящая Марина. После чего, борясь с совестью, какое-то время твердила себе: «Она ненастоящая. Она всего лишь персонаж. Не реальный человек. Ты не поступаешь с ней жестоко».

Но все равно было чувство, что она совершает что-то… не совсем хорошее.

Затем Миц телепортировалась в свой новый мир снова. Прокралась по коридору, осторожно переступила через спящую Чару, нерешительно заглянула на кухню. На этот раз она была пуста. Тогда Миц развернулась и тихонько подошла к двери в комнату брата. Оттуда тоже не доносилось ни звука, да и вообще вся квартира была тиха, что тревожило Миц все больше. А если не получилось?

Она осторожно открыла дверь.

Максим сидел за столом и сосредоточенно грыз карандаш, сжатый в руке. Перед ним лежал лист бумаги, а немного в стороне — прямоугольное стекло. На листе угадывался нарисованный где-то наполовину кит. Максим умел хорошо рисовать, унаследовав талант от мамы, и именно к рисованию он возвращался чаще всего.

Брат поднял голову и широко улыбнулся.

— Привет. А я тут прикидываю, хочу ли дорисовать этого кита, — весело произнес он. — Может, лучше кракена, который сжимает в щупальцах водолаза? И вообще, что за закон подлости! Вроде только начал роспись по стеклу, а уже мысли: «Блиин, гитара Миц, она манит меня, ой, я же еще хотел программирование поизучать, ой, идея для рассказика, привет». Вот что у меня за мозг, а?

Миц ничего не сказала. Просто бросилась к столу и обняла брата — удивленного, недоумевающего, живого. Счастье переполняло ее так, что, казалось, тело Миц вскоре не выдержит и лопнет. Получилось! Она вернула его к жизни! Победила смерть! Теперь все будет по-прежнему — вернется нормальная жизнь, а не то жалкое существование, которое она вела на протяжении полугода!

Миц была счастлива весь день, удивляя Максима и вернувшихся вечером родителей. Не отходила от брата, то и дело прикасаясь к нему, чтобы вновь убедиться, что это не сон. Ей даже не хотелось возвращаться в настоящий мир, но пришлось — все-таки реальные родители никуда не делись, и их не нужно было тревожить внезапным исчезновением. Оригинальные мама с папой тоже заметили перемену в ее настроении. Изумились, начали расспрашивать. Миц ответила, что наконец нашла в себе силы жить дальше, после чего увидела, как осветились у родителей лица.

«Все закончилось. Вы тоже скоро увидите его, и все снова будет хорошо».

На следующий день Миц вновь вернулась в мир с живым Максимом. И впервые ощутила чувство, которое теперь не покидало ее.

Это был не тот Максим. Похожий, очень похожий, почти неотличимый, но не тот. Все его движения, жесты, интонации голоса были неуловимо другими. Вновь смотря на него, больше не ослепляемая счастьем, Миц ощущала себя обманутой. Ей словно подсунули подделку. Качественную, практически не отличимую от оригинала, но подделку. Вроде все правильно, но не то, не то, совсем не то!

Миц не понимала, что происходит и что она делает не так. Она писала в файле своего мира, что копия Максима ничем не отличается от оригинала, что он такой же, что его нельзя отличить. Перепробовала все формулировки, пришедшие ей в голову, но ничего не изменилось. Максим продолжал быть неуловимо другим. Копией. Подделкой.

И вот теперь, усталая, разочарованная, непонимающая, Миц сидела на подоконнике, свесив ноги, и глотала чай.

«Что я сделала не так? Что упустила? Вроде же четко прописано: этот мир ничем, ничем не отличается от настоящего, кроме того, что Максим жив, ну, и той ситуацией с моим двойником. И этот Максим ничем не отличается от настоящего. Что этому миру еще нужно? Я же вроде все прописала, черт возьми!»

«Персонаж создан на основе личного представления автора».

Миц вздрогнула и закашлялась, подавившись чаем. Прозвучавший в голове бесплотный голос был слишком внезапен.

— Не надо так, — пробурчала она, когда вновь обрела способность нормально дышать. Лежащий в кармане шорт ПВМ на этот раз сохранил молчание.

Это его голос она слышала в черном пространстве, когда он перечислял данные об ее характере и внешности. И он же подсказал Миц, что пары предложений в Ворде для создания мира будет достаточно. Перепугав до чертиков, честно говоря.

По собственному заявлению ПВМ, он мог давать инструкцию по использованию себя, данные о выдуманных мирах и рекомендации по выбору наиболее подходящего. Он действительно все это выполнял, вот только разговаривать с ним было довольно трудно: перемещатель обладал специфической манерой речи роботов из фантастики и отвечал только на вопросы, заданные примерно в том же стиле. Не считая рандомных внезапных комментариев на слова Миц.

Вот и сейчас Миц ненадолго задумалась, ища подходящую формулировку вопроса и глотая привычное «что ты имеешь в виду?». Наконец вроде нашла:

— Что ты подразумеваешь под сказанным?

Перед ответом ПВМ задумался на несколько секунд, и Миц уже приготовилась было формулировать вопрос по-новому. Наконец в голове зазвучал бесплотный голос:

«Прототип персонажа знаком автору. Автор создавал персонажа, основываясь на личном представлении оригинала, которое может в той или иной степени отличаться от реального образа. По этой причине созданный персонаж лишен некоторых черт, присущих оригиналу».

— Но я же четко написала, что этот Максим не отличается от настоящего! — с внезапной злостью выкрикнула Миц. — Причем тут мое представление?! То есть… — Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и сформулировать вопрос правильно. — Согласно моей задумке, этот мир не отличается от моего, так?

«Поправка. Реальный мир и созданный вами мир не идентичны».

Миц снова сделала глубокий вдох. ПВМ начинал ее раздражать.

— Ну… да. Созданный мной мир имеет лишь одно различие с настоящим миром — в нем жив мой брат Максим. В остальном он ничем не отличается от оригинала. Но если он завязан на моем представлении о собственном мире… разве не создается парадокс? Ведь я могу многого не знать о своем мире и какие-то вещи представлять неправильно.

ПВМ вновь замолчал, то ли задумавшись, то ли решив проигнорировать слова хозяйки. Миц ждала, нетерпеливо качая ногой. Наконец перемещатель заговорил вновь, и девушке показалось, что теперь он старается подбирать слова более тщательно:

«Выдуманные миры создаются на основе двух вещей: устройства настоящего мира и представления своих авторов. Представление автора учитывается в первую очередь. Те вещи, которые недостаточно продуманы автором или не продуманы совсем, достраиваются, исходя из логики выдуманного мира, если же этого недостаточно — исходя из устройства настоящего мира».

— И? — нетерпеливо спросила Миц. — Вот, я создала Максима, исходя из своих воспоминаний о нем. Разве... разве полученный образ не должен был достроиться?

«Достройка происходит в случае незаинтересованности автора в продумывании той или иной детали, либо в его готовности принять ту или иную вещь любой, — покорно дождавшись молчания, ответил ПВМ. — Автор может принять законы реального мира по умолчанию либо изменить — намеренно или случайно. Это касается законов физики, биологии, психологии, в частном случае — создания персонажей на основе реально существующих людей…»

Собиравшаяся было снова перебить ПВМ Миц замерла.

— Можно... можешь рассказать подробнее о создании персонажей на основе реальных людей?

«Когда автор берет за основу персонажа реального человека, происходит конфликт между реальной личностью и образом в сознании автора. Конфликт происходит в любом случае, так как один человек никогда не будет иметь полное представление о другом. Часть образа персонажа, которая не важна автору, достраивается за счет реальной личности, но детали, которые не идентичны в реальности и в представлении автора, замещаются представлением автора. Таким образом, автор может полностью воссоздать только того человека, чья личность ему абсолютно незнакома и безразлична, либо человека, чью личность он готов полностью принять. Интересен тот факт, что автор не заметит разницы между реальным человеком и созданным на его основе собственным персонажем в силу того, что его восприятие искажает объективную реальность, но ваш случай показывает, что попавший в свой выдуманный мир автор может подсознательно ощущать разницу и поэтому испытывать отторжение по отношению к персонажу...»

Миц уже почти не слушала. Тупо смотрела в пространство, и в голове монотонно стучало: «Нет, нет, нет...»

Не Максим. Лишь имитация из ее головы. Может, и достроенная реальностью, но все равно измененная ее дурацким мозгом. У нее получился брат, которого она запомнила, но не настоящий брат.

— И я… никак не смогу воссоздать настоящего Максима? — прошептала Миц, уже догадываясь об ответе. Саундтреком он рокотал в ее голове. Протяжная, заглушающая все звуки мелодия, затягивающая в себя, как черный водоворот.

ПВМ внезапно ответил снова, хотя вопрос был задан не в подходящей манере. Коротко и бесстрастно:

«Нет».

— А если… — беспомощно начала Миц и замолкла. Ее голос, мысли тонули в унылом басе водоворота.

Да и если, вдруг с отчаянием подумала Миц, она и сумеет полностью воссоздать брата, это все равно будет не он. Максим из другого мира. Замена настоящему, который все равно будет мертв.

С внезапной злостью Миц швырнула бутылку с недопитым чаем. Разбрызгав в воздухе коричневую струю, та полетела вниз. Тяжело дыша, Миц провожала ее взглядом, пока бутылка не превратилась в крошечную точку и не встретилась с асфальтом. Интересно, мелькнула у Миц отчужденная мысль, что почувствует она сама, если спрыгнет и так же полетит вниз? Проверить, что ли, как-нибудь?

Она все равно не умрет. Как не умрут родители из этого мира и Максим. Второе свое желание Миц ведь тоже исполнила. В этом мире было возможно создание эликсира бессмертия, и именно его сотворила она с помощью вордовского файла. Хотя бы здесь смерть не грозила Миц и ее близким.

Правда, настоящие близкие остались в настоящем мире, где такой трюк нельзя провернуть, и сама Миц, едва покинет свой мир, вновь станет смертной, потому что из-за различных законов природы эликсир не будет действовать.

Под аккомпанемент мысленного саундтрека (бас сменился на женский голос, протяжно и тоскливо выводящий ноты) Миц еще долго смотрела на город, пока небо не зажглось розово-оранжевым на горизонте. Может, настоящий Максим пришел бы — на крики сестры или просто так, — но имитация из этого мира так не сделала. Миц даже была рада этому: меньше всего ей хотелось его видеть.

«Ничего не получилось. Ничего не исправить».

Наконец Миц развернулась спиной к городу и опустилась на пол. Закрыла окно. Пора было возвращаться домой: ни к чему тревожить настоящих родителей долгим отсутствием. Миц пересекла комнату и надавила ладонью на стену рядом со шкафом.

Часть стены отъехала в сторону, явив небольшой тайник в рост Миц. В нем, неестественно выпрямившись, стоял с закрытыми глазами ее двойник.

Всегда, когда Миц видела ее, она испытывала неловкость и чувство стыда. Пришла, по сути, в ее жизнь (и пусть она началась два дня назад), заняла ее место и обрекла на участь стоять в стене в состоянии, близком к коме. Но другого выхода Миц просто-напросто не видела. Она создавала этот мир изначально для себя, и двойник вообще не должен был появиться, но и избавиться от него девушка не могла. В конце концов, кто-то должен был заменять ее здесь, пока она находится в настоящем мире.

— Прости, — прошептала Миц, невольно отворачиваясь. Это всего лишь персонаж ее мира, а не настоящий человек, напомнила она себе. Она не делает ничего плохого. — Проснись, — сказала Миц уже громче и, не дожидаясь открытия глаз второй себя, выхватила из кармана ПВМ и прижала пальцы к голубым пятнам.

* * *

И снова она в своей комнате — на этот раз в опасной близости от хвоста Чары, которая развалилась на полу и безмятежно посапывала. Миц машинально отшатнулась, и, насторожив уши, собака с сонным ворчанием подняла голову. Увидев хозяйку, она тут же завиляла хвостом, и Миц, присев, почесала ей подбородок.

— Все плохо, Чар, — прошептала она, по-прежнему слыша безрадостный женский вокализ.

Папа еще не должен был вернуться с работы, а вот работавшая удаленно мама была дома и думала, что дочь ушла гулять. Наверное, можно было для достоверности прокрасться к двери и хлопнуть ею, изобразив свой приход, но Миц совершенно не хотелось этого делать. Мягко говоря, не то настроение, чтобы еще что-то разыгрывать. Вместо этого она механически гладила Чару, и водоворот депрессии вновь затягивал ее. Смерть не победить. Вернуть кого-то к жизни нельзя. Можно лишь создать дурацкую копию, которая все равно не будет оригиналом.

Она никогда не увидит настоящего Максима.

Пальцы сжали пучок шерсти Чары, и собака недовольно дернулась. Миц невидяще смотрела вперед, и в ней вскипал гнев.

Почему даже чудо не может ей помочь?! Даже не способно создать идеальную копию и дать иллюзию, что близкий человек ожил! Разве выдуманные миры не должны утешать, погружать в себя, отрывать от реальности?!

Если еще окажется, что ПВМ может переносить в них только владельца…

Порывисто Миц вскинула руку с перемещателем. Чара потянулась понюхать странный кругляш, но девушка не обратила на нее внимания.

— Можешь ли ты переносить в выдуманные миры других людей, кроме меня? — выдохнула она в его гладкую поверхность. Живот скрутило от страха. Скажи «да», пожалуйста, скажи!..

«Да, — зазвучал в голове бесплотный голос перемещателя. — Каждая модель ПВМ способна переносить между мирами других людей и существ, помимо владельца. Для этого требуется ментальное разрешение владельца, согласие существ и контакт с ПВМ, при этом количество переносимых существ не должно превышать четырех особей».

Хоть что-то! Хоть одна хорошая новость за эти дни. Она сможет перенести родителей и Чару в свой мир и спасти их от смерти. Убраться к чертям из реальности. Пусть остальные разводят бессмысленную возню перед смертью, спорят из-за вещей, которые станут не важны после нее и пишут ориджиналы про умирающие миры.

Чара попыталась прикусить соблазнительно блестящий диск, и Миц с машинальным «фу!» отдернула руку. Резко навалилась усталость — даже опустошенность. Хотелось лечь. Уснуть. Провалиться в сновидения без тяжелых мыслей и не менее тяжелой реальности. Она подумает, как рассказать родителям о ПВМ и перенести их, но... потом.

Но спать, к сожалению, не хотелось, так что Миц просто подошла к креслу и легла. Чара последовала за ней и улеглась рядом на полу, видимо, решив нехитрым собачьим способом подбодрить хозяйку. Миц улыбнулась ей и закрыла глаза. Полежит немного, а потом... потом расскажет маме и папе о ПВМ. Она спасет их, хотя бы их. Обязательно.

Сколько она лежала, Миц не знала — потеряла счет времени. В какой-то момент открылась дверь, и в комнату заглянула мама. Почему-то она не стала удивляться тихому приходу дочери, а вместо этого произнесла:

— Марин, сходи за чаем, пожалуйста.

— Ладно, — ответила Миц. Она встала с кресла и направилась к двери. Как-то незаметно оказалась на улице. Миц шла и раздумывала над внезапной мыслью — что есть чай? Коричневые расплывающиеся нити, что рождаются из чаинок и заполняют воду. Чем больше чаинок, тем темнее нити. Чем темнее, тем лучше, ведь темный, крепкий чай — это хорошо. Никому не понравится чай из одной чаинки. Чаинки должны быть вместе, потому что они составляют одно целое. Кому нужны чаинки по отдельности? Никому, как никому не нужен осколок вместо целого.

Осколок…

Под ногами Миц неожиданно обнаружились классики. Следуя внезапному порыву, она раскинула руки и принялась прыгать по клеткам. Допрыгала до цифры 4, остановилась, подняла голову. На нее смотрела девушка. Бледная, с узким вытянутым лицом, длинными белыми волосами, собранными в высокий хвост, и голубыми глазами. В серой одежде — майке, штанах и ботинках, вокруг талии повязана кофта. Печальная.

— У тебя глаза красивые, — сказала ей Миц. Действительно, глаза девушки приковывали внимание. Светлого, яркого оттенка — только такого, каким обычно рисуют лед. Красивый, завораживающий, но лед.

При звуках голоса Миц девушка вздрогнула. Посмотрела удивленно и недоверчиво.

— Ты… неужели… — произнесла она отрывисто.

— Ты не знаешь, где можно чай купить? — продолжила Миц, не обратив внимания на ее слова. — Хороший. Со множеством чаинок.

Пару секунд девушка недоуменно смотрела на нее, а затем выражение ее лица изменилось. Стало отрешенным и вновь — печальным. Она равнодушно пожала плечами.

— И я тоже не знаю, — сказала Миц. — Хотя это неважно, в принципе. Это же сон. Смотри, я, к примеру, могу пустыню сделать.

Она щелкнула пальцами, и мир вокруг изменился. Привычная улица пропала, заменившись густо-синим небом над головой и ярко-желтым песком под ногами, который с шелестом перегонял ветер.

Девушка улыбнулась — мимолетно и опять же с примесью печали.

— Все-таки ваше подсознание что-то помнит… — прошептала она так тихо, что Миц ничего не расслышала. Затем девушка заговорила громче:

— Что ж, а я могу вот так.

И тоже щелкнула пальцами.

Краски потускнели. Из песка выпили его желтый цвет, а из неба — синеву. Пустыня стала серой — под стать девушке с ее одеждой. Заунывные песни ветра, серый песок, пасмурное небо. Миц что-то напоминал этот тоскливый пейзаж.

— Это же… — пробормотала она, оглядываясь. — Это же место из «Неся грусть». Оно же, да?

Она много раз перечитывала книгу и отлично помнила эту пустыню. Хотя, наверное, ее помнил каждый, кто дочитал до конца.

Девушка ничего не ответила. Лишь всматривалась в Миц, словно ища что-то, невидимое обычному глазу. В ее взгляде по-прежнему была печаль.

— А ты… — тихо сказала Миц, вдруг уцепившись за этот взгляд и вообще внешность девушки. — А ты же…

— Не продолжай, — вдруг напряженно ответила девушка, отвернув голову. На ее лице промелькнули раздражение и затаенная боль. Миц недоуменно нахмурилась. Что она такого сказала?

— Но ты правда похожа, — пробормотала она. — Ну, кроме…

Дальнейшие слова застряли у нее в горле. Девушка вдруг вскинула руку, и Миц увидела перед собой дуло пистолета.

— Достаточно убедительно? — холодно произнесла девушка.

Миц смотрела на оружие, скованная ужасом. В груди резко ощутилась пустота, точно в нее уже попала пуля. Миц почти чувствовала, как из раны вытекает кровь…

Пистолет исчез из пальцев девушки.

— Прости, — без чувства вины произнесла она, сжав другой рукой локоть той, что держала оружие. — Я не хотела. Просто… мне это не нравится.

Миц тяжело дышала и энергично терла грудь, стремясь избавиться от ощущения дыры в ней. Ее била дрожь. На мгновение ей показалось, что пальцы окрасились кровью.

— Что не нравится? — спросила она прерывающимся голосом.

— То, что ты делаешь в своем мире, — ответила девушка вновь похолодевшим тоном. — Со своим двойником.

Миц вздрогнула, и на нее опять нахлынуло чувство стыда. Мелькнуло воспоминание о второй себе, неестественно выпрямившейся и с закрытыми глазами, похожей на реалистичную куклу. Убранную хозяйкой за ненадобностью.

— Она же… — Миц стало сложно смотреть в глаза девушки. — Она же просто персонаж в моем мире. Не настоящий человек.

— Тирри и Ринк тоже не настоящие люди! — резко ответила девушка, пронзив Миц гневным взглядом. — Это не мешало тебе им сочувствовать. Значит, по-твоему, одни персонажи достойны сочувствия и уважения, а другие годятся только на то, чтобы быть куклами в твоих руках?

— Да я вообще не хотела, чтобы она появлялась! — сердито возразила Миц. — Я не могу полностью убрать вторую себя: тогда у двойника Максима не будет сестры и воспоминаний о ней, и он будет еще меньше похож на себя. И вообще, какого черта я должна оправдываться перед тобой за то, что творю в своем мире?

Несколько секунд девушка сверлила ее взглядом. Потом отвернулась.

— Так и знала, что бесполезно спорить, — с горечью сказала она. — Зря я сюда пришла. Сама не понимаю, на что надеялась, учитывая то, что…

Резко замолчав, девушка сжала губы.

— Учитывая то, что?.. — медленно повторила Миц. Что-то вдруг забрезжило в ее памяти. Что-то, что было когда-то давно…

— Неважно. — Лицо девушки стало усталым и вновь — печальным. — Просто… просто делай то, что считаешь нужным.

— Как тебя зовут? — спросила Миц. Чувство, что она вот-вот что-то вспомнит, не уходило. — У тебя есть имя? Ты… ты все-таки похожа на…

— Не произноси это. Пожалуйста, — перебила ее девушка. — Не хочу этого слышать. Так же не люблю, как и подобное твоему отношение к персонажам. Тем более что ты не так уж и сильно отличаешься от них.

— То есть? — непонимающе спросила Миц.

Вместо ответа девушка подняла руку и щелкнула пальцами. Серая пустыня исчезла, вместо нее возникла знакомая Миц площадь — та самая, по которой она возвращалась домой после первого перемещения в другой мир. Воздух наполнял шум воды, вырывающейся из фонтана, гул голосов людей, топот ног по брусчатке.

— Как думаешь, почему на тебя посмотрело так мало людей? — спросила девушка. И исчезла.

А Миц осталась стоять посреди площади, обходимая равнодушной людской толпой. На миг она вспомнила все. Кто эта девушка, почему она злилась из-за ситуации со второй Миц, зачем она сказала: «Просто делай то, что считаешь нужным». Но только на миг.