Астория (гет)

Свет призрачной кожи бил в глаза. Астория не двигалась, не пыталась напасть. Она будто забыла про существование Гермионы, с торжествующей улыбкой продолжая касаться лица и волос спящего Драко. Он заметался на постели, тяжело задышал, будто ему снился кошмар. Астория наслаждалась его испуганным видом. Её призрачная красота вызывала дрожь: густые тёмные волосы обрамляли красивое лицо с острым подбородком и большими синими глазами, но кожа, точнее голубоватая дымка ужасала.

Гермиона осторожно следила за призраком и, стараясь не шуршать одеялом, придвинулась к краю кровати. Она аккуратно провела ладонью по простыни, а затем и по резному дереву. Пальцы нервно подрагивали.

Гермиона не удержалась и украдкой посмотрела в сторону. На прикроватной тумбочке лежала палочка. Лунный свет красиво танцевал на виноградной лозе. Стоило лишь протянуть руку, и призрак бы исчез. Она вздохнула, успокаиваясь, и коснулась тумбочки. Со страхом взглянула на Асторию. Та по-прежнему смотрела лишь на Драко. Сердце ускорило бег. Вспотевшая ладонь медленно очертила лакированную поверхность тумбочки. Провела по мраморной крышке. Гермиона в нетерпении облизала губы. Кровь стучала в ушах.

Палочка была так близко. Всего несколько дюймов, и Гермиона будет в безопасности. Она задержала дыхание и потянулась всем телом, желая схватить древко, но толкнула основание пальцами. Палочка шумно покатилась по мрамору, с громким стуком упала на пол и скрылась из виду.

Гермиона вздрогнула. Астория медленно повернула голову, пронзая взглядом синих глаз. Голубоватое сияние исчезло. Наступила темнота. Гермиона лихорадочно дышала, на лбу выступил холодный пот. Успокоиться никак не получалось. Она напряжённо всматривалась в кромешную темноту. Воображение играло с ней, рисуя силуэт Астории.

Холодные руки сомкнулись на шее. Карие глаза расширились от ужаса. Гермиона захрипела. Она извивалась, пытаясь скинуть ладони, мешавшие ей дышать. Воздуха не хватало. Тишину нарушали хрипы и хруст одеяла. Перед глазами заплясали огоньки.

Гермиона закричала и проснулась. Рывком села на постели, покрутила головой в поисках Астории. Сердце стучало в бешеном ритме. Рядом спал Драко. Его мирное дыхание немного успокоило Гермиону. Она легла на подушку, пытаясь уснуть. «Всего лишь кошмар, — мысленно убеждала себя, но шею жгло от яркого сна. — Наверное, так чувствовал себя Гарри на последних курсах».

Не в силах уснуть, она тихо, чтобы не разбудить Драко, поднялась с постели. Всунув ноги в мягкие тапочки, подошла к окну. Ночью бродить по мрачному особняку не хотелось. В свете луны она и сама напоминала привидение своей белой сорочкой и растрёпанными от сна волосами.

Окна спальни выходили на розарий. Белые, сливочные, молочные розы таинственно светились в ночной тьме. Цветы напоминали снег, выпавший посреди зеленого сада. Гермиона поёжилась, почувствовав что-то неправильное в розах. Из них будто забрали всю красоту и жизнь, оставив лишь пустые лепестки. Такие же прекрасные и холодные, как та, что их любила.

Гермиона прогнала мысли об Астории. «Нужно прекратить думать о ней», — подсказывал рассудок. Немного постояв у окна, она снова вернулась в постель. Не удержалась и, взяв палочку с тумбочки, положила рядом с собой. На душе стало легче.

* * *

Солнце ласково припекало макушку. Ветерок трепал листья на деревьях, покачивая белоснежные бутоны, испускавшие лёгкий, поистине изысканный аромат. Рядом с айсбергом белых ярким пятном пестрели алые, нежно-розовые и чайные розы. Они оживляли сад, но нарушали первоначальную задумку.

— Решили разнообразить розарий? — спросила Гермиона, взглядом указав Драко на цветы.

— Да, наш садовник хочет придать красок. Днём в саду слишком пусто и уныло.

Гермиона отметила, как под солнечным светом белые розы поблекли и потеряли своё очарование. Но она догадывалась, что была и другая, более личная причина. Думать о грустном не хотелось.

— Ты обещал мне рассказать про розы. Я жду, — напомнила она, отгоняя непрошеные мысли.

— Не начинай, Гермиона. Я никогда не понимал этих «садовых увлечений». Что розы, что ромашки — всего лишь цветы.

«Что магглорожденной, что чистокровные — всего лишь волшебники», — мысленно вторила она, потерев уродливый шрам, скрытый рукавом платья. Он всегда был с ней, зудел на коже, как живой. Драко, будто прочитав её мысли, сжал ладонь.

— Очень романтично, — фыркнула Гермиона, в последний момент решив не улыбаться.

— Как и лекция о сортах роз. Нет ничего лучше, чем слушать про листья и стебли. Или тебя это заводит? — Драко поиграл бровями.

Гермиона засмеялась и ткнула его в плечо.

— Не выдумывай. Мне просто нравится узнавать новое. Человек всегда должен учиться.

— Вот это рвение. Очень похвально. Думаю, нам нужно подтянуть твои знания в... одном аспекте.

Ладонь Драко, державшая её руку, переместилась на талию. Гермиона взглянула в серые глаза. Казалось, в них зажглись озорные огоньки.

— Малфой, мы в саду, если ты не заметил, — строго сказала она.

— Здесь никого нет, — отмахнулся Драко и поцеловал её шею.

Почти сразу же отстранился, словно беззвучно спрашивая Гермиону. Та неумело скрывала улыбку за напускной сердитостью.

— Мне перестать? — спросил Драко и, наклонившись, прикоснулся губами к её щеке, словно дразнил.

Его пальцы скользили по хрупким плечам и перебирали каштановые пряди. Даже сквозь тёплое платье Гермиона чувствовала их жар. Она слегка кивнула, опустив трепещущие ресницы. Драко довольно усмехнулся.

Гермиона забыла обо всём, отвечая на жаркий поцелуй. Она запустила пальцы в светлые волосы, притягивая Драко ближе.

— Хозяин, — раздался невозмутимый голос Питтса, — к вам Кровяк из «Гринготтса» по срочному делу.

Драко нехотя выпустил покрасневшую Гермиону из объятий. Она неловко одернула платье и пригладила волосы, слушая объяснение мужа про счета в банке.

— Пойдёшь в дом? — спросил Драко, предлагая свою руку.

— Нет, ещё погуляю здесь, — ответила Гермиона, не захотев возвращаться в серый особняк. Она грустно проследила, как Драко и домовик вошли в массивные двери.

Гермиона осталась одна в огромном саду, вновь почувствовав одиночество. Солнце ласково светило, но в голове обосновались мрачные мысли. «Нужно узнать больше о защитных чарах поместья, — решила она. — Наверняка ответы найдутся в библиотеке». Ноги уже сами несли её к дому, как вдруг сзади послышался чей-то голос.

Гермиона обернулась и увидела старого мужчину со ржавой лопатой. Лохматые седые волосы торчали в разные стороны, на выцветшем комбинезоне и резиновых сапогах засохли комья грязи. Тусклые глаза странно поблёскивали, что навело Гермиону на мысль о его сумасшествии.

— Вы теперича хозяйка? — снова спросил он низким голосом, выдававшим, как и болезненный цвет лица, пристрастие к спиртному.

— Да, — сказала Гермиона и представилась.

— Джон, — ответил он и, схватив её ладонь мозолистой рукой, вяло пожал. — Розы нонче наросли. Хозяин всё оборвал, когда покойницу схоронили, а я спас.

— Красивые цветы, — только и смогла выдавить Гермиона. — Вы тоже любите розы, Джон?

— Не, не жалую, больно колючие, — ответил тот. — Дык она удавит, если их не выходить.

К горлу подступил комок.

— Кто удавит?

— Та, прежняя, — сказал Джон, наклонившись и обдав перегаром поморщившуюся Гермиону. — Она ломает. Даже сильных.

Глаза Джона лихорадочно блестели. «Он бредит», — догадалась Гермиона, но почувствовала призрачную удавку на шее.

— Не буду отвлекать вас от дел.

Джон изменился в лице, задрожал. Схватил Гермиону за руку, уронив лопату.

— Она лезет в голову, — зашептал он, наклонившись. — Прямо в мозги. А потом... потом поздно. Не спастись.

Гермиона отшатнулась, выдернув руку из ладони старика. Тот помотал головой и поднял лопату, а затем ушёл, насвистывая лёгкий мотив.

Гермиона дрожала. Слова садовника набатом стучали в ушах. Она глубоко вздохнула, воззвала к разуму и пошла вперёд, чтобы выпустить эмоции. Вдали показались обширные лесные угодья Малфоев. Гермиона повернула назад.

Посреди сада белело строение, напоминавшее древнегреческий храм в окружении оливковых деревьев. Искусный мастер вырезал из мрамора колонны, поразительно похожие на девушек в тогах. Гермиона подошла ближе, любуясь красотой линий. То, что она сначала приняла за волосы мраморных девиц, оказалось змеями. «И кто из Малфоев поклоняется Медузе Горгоне? — усмехнулась она. — Слизеринцы до мозга костей. Теперь понятно, откуда у Драко такой пронзительный взгляд».

Она обогнула строение и подошла ко входу. Мраморные змеи разных видов и размеров обрамляли надпись «Serpentarium». Гермиона поёжилась и обхватила себя руками. Со времён магической войны она ненавидела живых змей. Послышалось шипение. Воображение нарисовало, как там в тепле террариумов извиваются чешуйчатые тельца, высовывая рассеченные языки. Шипят и зовут свою добычу.

Гермиона сделала шаг назад, потом другой. Ей не хотелось заходить внутрь здания, восхищавшего архитектурой и ужасавшего обитателями. Она вернулась в особняк с мыслью, что Люциус, обожавший свой факультет, вполне мог построить серпентарий и подарить Драко на день рождения не щеночка, а скользкую змею. Она представила, как муж счастливо улыбается кобре и просит её погладить ползучую смерть. Гермиона замотала головой. Нет, это определённо было выше её сил. «Бывают хобби, в которые лучше не лезть, — рассудила она. — Я бы тоже никому не рассказала, что мне нравятся змеи, когда все ещё не забыли о Нагайне».

Путь до особняка занял не так много времени. Войдя внутрь, она поднялась по массивной лестнице, преодолела несколько мрачных поворотов, и, пройдя ещё немного по коридору, толкнула дверь в книгохранилище. Запах книг, как и всегда, приободрил, толкая на новые свершения. Гермиона внимательно рассматривала корешки, а затем и содержание, отобрав подходящие труды.

Часы на каминной полке возвестили о скором ланче. Гермиона вздохнула, вспомнив обилие блюд. Она поговорила с Питтсом за завтраком, но тот будто слышал чужой язык. «Никогда бы не подумала, что в поместье Малфоев командуют эльфы», — пошутила она, но, увидев реакцию Драко, прикусила губу. Гермиона живо представила, как он страдал, срезая любимые цветы Астории и запирая себя в серых стенах, словно мученик. Как особняк поглотил его, давя потолками, пугая скрипами и шорохами, обжигая холодом камня.

Волшебник, вошедший тогда в отдел магического правопорядка, не был Драко Малфоем. Он был выжат, сломлен, поглощён скорбью и болью потери. Первое время он не отзывался на приветствия и не пытался сосредоточить на собеседнике взгляд. Будто смотрел в пустоту, тщетно пытаясь отыскать синие глаза и тёмные кудри. Гермиона убедилась, что только домовые эльфы спасли Драко, не бросив в этих печальных стенах. «Скоро они привыкнут ко мне, и я смогу всё исправить», — приободрилась она.

В книгах содержались лишь общие факты о защитных чарах поместья и их природе. Со всех страниц Гермионе твердили терпеть и ждать. Но она не хотела видеть кошмары и иллюзии, вздрагивать от каждого шороха и медленно сдаваться паранойе.

Вскоре пробили часы. Гермиона поставила книги на место и уже хотела пойти в столовую, как позади раздался хлопок. Она обернулась, надеясь, что увидит Питтса или другого домовика.

— Триззи должна показать, — сказала хмурая эльфийка с неизменным презрительным взглядом. — Срочно.

Гермиона не хотела никуда идти с Триззи, хорошо помня вчерашнюю экскурсию в галерее. Но всё же позволила увести себя, решив, что там действительно что-то важное.

— Куда мы идём? — спросила Гермиона, когда они свернули в неизвестный ей коридор.

Триззи молчала. Где-то далеко внизу слышалась возня домовиков. Через несколько поворотов и один длинный коридор с пыльными стенами они остановились.

Триззи бережно открыла дверь, словно привела Гермиону в сокровищницу. Темно-зеленые стены напомнили о вчерашних словах Драко. Тогда она засмеялась, не обратив внимание, что улыбка не тронула серых глаз. Светлый паркет, огромная кровать из экзотического дерева, дизайнерские и антикварные вещи, дорогие портьеры и невесомый тюль — Гермиона заметила их многим позже. Сначала она увидела картину. Портрет, на котором Астория обнимала Драко.

— Молодая миссис Малфой сама написала, — восхищённо произнесла Триззи. Её глаза блестели любовью и преданностью, прямо как серый нарисованный взгляд, ранивший  сильнее непростительного. — Хозяин очень похож, как колдография!

Гермиона отвела взгляд, не желая смотреть на счастливую пару на портрете. Они выглядели так, будто были созданы друг для друга.

— Молодая миссис Малфой так прекрасна, — продолжала щебетать Триззи. — Тонкий правильный нос, пухлые губы, белая кожа, ни родинки, ни пятнышка. Я долго любуюсь ей. Прихожу каждый день, смотрю и навожу порядок. Смахиваю пыль и не трогаю вещи. Вот халат, в котором она ходила, — указала домовая эльфийка на бархат, аккуратно сложенный на подушке, — ещё хранит её тепло с помощью чар. В шкафах висят дорогие платья. Идеальные, сшитые только для стройной хозяйки. На тумбочке любимые книги. Молодая миссис Малфой умна. Она учит меня правильно говорить и читать. Она скоро вернётся.

Триззи увлечённо рассказывала об Астории. Всё в комнате кричало о том, что хозяйка лишь ненадолго отошла и вскоре вернётся. Гермионе сделалось дурно от этого роскошного склепа.

— Её косметические зелья, украшения и любимые духи: роза и лаванда, — продолжала Триззи и с великой осторожностью распылила парфюм.

Глубокий розовый аромат дурманил. Голова закружилась, комната заплясала вокруг серых глаз на портрете. К горлу подкатила тошнота.

— Хватит, — прервала домовика Гермиона и, покачиваясь, переступила порог, возвращаясь в настоящее.

Она с наслаждением вдохнула затхлый воздух коридора, показавшийся самым чистым на свете. Розовые нотки снова ударили в нос. Казалось, она вся пропахла духами Астории.

Гермиона зажала рот рукой, тщетно пытаясь забыть улыбки на портрете, тонкие руки на плечах Драко и его взгляд, полный любви. Раньше она смеялась над ревнивцами, а сейчас ощущала, как мерзкое чувство просачивается под кожу, запуская ужасные мысли и желания. «Астория мертва», — вслух прошептала Гермиона, словно развеяла проклятье. Тошнота и головная боль отступили. Гермиона сжала кулаки, твёрдо решив, что в этот раз выиграет она, а не тень и её приспешница.

Расправив плечи, Гермиона спокойно пошла в столовую, подавляя желание убежать. Розовое облако всё преследовало её. Она почувствовала, что сойдёт с ума, если не увидит реальность, в которой нет Астории.

«Мой кабинет, — просветлела Гермиона, направившись к созданной вчера крепости. Руки подрагивали от долгожданного выхода из кошмара. — Сейчас я развею этот морок».

Гермиона открыла дверь. Ноги подкосились, она рухнула на пол. Потёрла глаза, подумав, что ей предвиделась. Темно-синие стены, подсвечники в виде змей, антикварная мебель остались на месте, будто шептали: «Астория здесь, с нами».

Крик, полный боли, непонимания и ужаса, нарушил тишину кабинета.