Астория (гет)

Гермиона внимательно оглядела свою квартирку. Казалось, вся её жизнь уместилась в желтые картонные коробки с одеждой, практичными и памятными вещами. Она грустно вздохнула. Переезды всегда давались тяжело.

Гермиона не привыкла бежать от проблем, но сейчас отдала бы многое, чтобы вернуться во Францию, где они с Драко провели медовый месяц. Она улыбнулась, вспоминая счастливые дни, наполненные любовью. Они гуляли по Парижу, говорили обо всем на свете, ужинали в уютных кафе и изысканных ресторанах. Днём Гермиона рассказывала Драко интересные факты о Лувре, разглядывая с ним шедевры великих мастеров, а ночью муж убеждал её в схожести с Венерой Милосской, подкрепляя каждый аргумент жарким поцелуем и лаской рук. Она не подозревала, что французский настолько страстный язык, пока не услышала его из уст Драко.

Дух Парижа, воспетый сотнями романов, вдохновлял и преображал их обоих. Даже Забини никогда бы не узнал в озорно улыбающемся парне вечно хмурого Малфоя. Он больше не напоминал живого мертвеца, каким был два года назад, когда переступил порог отдела магического правопорядка.

* * *

— Смотри, это же Малфой, — удивлённо прошептала блондинка Сандра, наклонившись к подружке Кэтти.

— Что он здесь забыл? Неужели будет работать с нами?

Гермиона, всё это время пытавшаяся сосредоточиться на анализе законопроекта, не выдержала и оторвала взгляд от документов. Она замерла, увидев Драко, и не поверила своим глазам. Он выглядел так, будто всё ещё сражался на войне, ежедневно переживая личный ад.

— Ну и видок. Что с ним? У Малфоев закончились деньги? — продолжала щебетать Кэтти.

— Нет, им в жизни не истратить всё состояние. Он отдал бешеные суммы на лечение матери. Ты что, не читала статью Скитер?

«Пора заканчивать этот балаган», — решила Гермиона и прочистила горло. Она раздраженно посмотрела на главных сплетниц отдела. Её действия остались без внимания.

— Точно, совсем забыла, — вспомнила Кэтти. — Нарцисса Малфой не смогла вынести смерти мужа в Азкабане и тронулась умом. Может, у них с сыном это наследственное? Он будто боггарта увидел.

Гермиона снова кашлянула. На этот раз чуть громче, чем раньше.

— Год назад у него умерла жена, — сказала Сандра. — Говорят, он очень любил её. У них был идеальный брак, им позавидовала бы даже Селестина Уорлок.

— Какая трагедия, — ахнула Кэтти. — Понятно, почему он так страдает.

Гермиона раздраженно вздохнула и, не выдержав, громко закашляла, призвав коллег к порядку. Девушки наконец-то затихли. Другие сотрудники посмотрели на неё, как на пациента Св. Мунго, кто-то даже посоветовал заглянуть к целителям. Гермионе было всё равно, она ненавидела слухи и знала, насколько тошно, когда  становишься их объектом. Малфой, каким бы плохим он ни был, достаточно натерпелся. Одна Рита Скитер, нацелившая своё перо на семью бывших пожирателей, изрядно попортила ему жизнь.

Следующие недели Гермиона не пересекалась с Малфоем за исключением редких молчаливых приветствий. Он больше не грубил и не поддевал, как в школе. Драко словно разучился испытывать какие-либо чувства и утратил интерес ко всему. Его взгляд был пустым. «Оказалось, даже Малфой умеет любить. Или умел, пока не умерла его жена», — поправила себя Гермиона.

Драко совсем не общался с коллегами. Гермиона тоже избегала их общества, не желая выпивать после работы и перемывать косточки остальным. Возможно, именно это и стало причиной, по которой глава отдела поручил им совместное задание.

* * *

— Поделим поровну, а потом совместим результаты для отчета, — бесцветным голосом предложил Малфой, пока Гермиона пребывала в изумлении от решения начальника.

Драко выглядел невозмутимым, словно это не он в школьные годы бесился от одного присутствия магглорожденной.

— Нет, — возразила Гермиона. Она привыкла идеально выполнять свою работу. — Мистер Фосетт несколько раз упомянул совместный анализ и обсуждение статей. Это важный законопроект, мы должны всё просчитать.

— Ты совсем не изменилась, Грейнджер, — тень ухмылки мелькнула на его губах. — Ждёшь, что и здесь дадут двадцать баллов?

«Что-то остаётся неизменным», — недовольно подумала Гермиона, сложив руки на груди.

— Не хочу, чтобы меня уволили из-за твоих претензий. Поверь, мне самой не улыбается сидеть здесь после работы и обсуждать с тобой статьи закона.

Позже Гермиона поняла, что ошибалась. Малфой, к её удивлению, оказался отличным специалистом. Они долго спорили, чуть ли не до хрипоты в горле доказывая друг другу, какие положения законопроекта нужно вычеркнуть, а какие внести. Задание требовало много времени, сроки поджимали, и пару раз им пришлось встретиться на выходных.

— Ты всегда ходишь в строгих костюмах, Грейнджер? — вместо приветствия спросил Малфой, когда она открыла ему дверь.

В её маленькой квартире он выглядел чужеродным элементом.

— Нет, только во время работы, — парировала она. — Тебе бы тоже не помешало, Малфой. Мы здесь не для веселья.

Даже под Круциатусом она не призналась бы в том, что джинсы очень ему шли, а цвет нестрогой рубашки подчеркивал глаза.

— Какое уж веселье в обители знаний, — обведя взглядом комнату, ответил он. — Уверен, ты устраиваешь вечеринки со своими приятелями-книголюбами. Соседи не жалуются на шум?

Гермиона мысленно закатила глаза. Малфой в последнее время стал невыносимым.

— Нет, у меня стоят прочные заглушающие чары.

Драко усмехнулся:

— Это предупреждение или обещание?

«Вот хорёк», — мысленно чертыхнулась Гермиона. В такие моменты ей хотелось огреть коллегу и вынужденного напарника чем-то тяжёлым. Его отстранённость почти исчезла. Драко снова напоминал свою школьную версию и с рекордной быстротой выводил её из себя.

* * *

Джинни всё чаще допытывалась у Гермионы, что у них с Малфоем. В ответ миссис Поттер получала длинную лекцию о недопустимости служебных романов и заверения в том, что они с Драко — просто коллеги, а отношения с Роном закончились слишком болезненно, чтобы начинать новые.  Джинни виновато качала головой, соглашалась с подругой, возмущенной до глубины души, а потом спрашивала про дату свадьбы. Гермиона мысленно считала до десяти и напоминала себе, что она — добрая волшебница и героиня войны.

— Откуда Джинни это взяла? Я и ты — пара, какая глупость, — пару дней спустя смеялась она, немного захмелев, когда они с Малфоем отмечали завершение совместной работы. — Этого никогда не будет.

Она запнулась под внимательным взглядом Драко. Огоньки под потолком красиво отражались в серых глазах.

— Почему? — спросил он мягким, незнакомым для неё тоном.

Ошеломлённая Гермиона не знала, что сказать. Она завороженно смотрела, как его длинные пальцы изящно обхватывали тонкую ножку бокала. «Наверное, у него холодные руки», — подумала она и  смутилась собственных мыслей.

Где-то в глубине ресторана зазвучала медленная песня, и соблазнительные аккорды вместе с вином одурманили разум.

— Отношения на работе запрещены, — напомнила Гермиона, поняв, что он ждал ответа.

— Скажи это главе отдела, — отмахнулся Драко.

Он слегка наклонил голову, с интересом посмотрев на Гермиону.

— Забыл, мы же школьные враги и противники? — добавила она, не понимая, зачем объясняет очевидное.

— Ты говоришь о прошлом. С тех пор многое изменилось.

Гермиона чуть не подавилась воздухом. «Что с ним?» — мысленно вопрошала она.

— Мерлин, Малфой, ты не переносишь меня, а я — тебя. Не проходит и дня, чтобы мы не поспорили.

— С чего ты так решила? — спросил Драко и легко, почти невесомо погладил её ладонь.

Гермиона удивленно распахнула глаза. Она неверяще посмотрела на их руки. Происходящее казалось странным сном. Во рту пересохло.

— Это новая шутка, Малфой? Что ты задумал? — допытывалась Гермиона, отдернув руку.

«Проклятое вино, — мысленно посетовала она. — Нужно уходить отсюда».

— Нет, Грейнджер, — со всей серьезностью ответил Драко. — Я хочу сделать тебе одно предложение.

Гермиона нахмурилась:

— Я не буду покрывать твои финансовые махинации.

Малфой засмеялся. Гермиона оторопела, впервые услышав его искренний смех.

— Нет никаких махинаций, — наклонившись к ней, сказал он. — Ты выйдешь за меня?

Гермиона забыла, как дышать. Она уставилась на Малфоя, ожидая, что сейчас выбегут друзья и скажут, что его слова — розыгрыш. Но никто не выбегал, а Драко серьезно смотрел на неё с затаенной надеждой. Она хотела отшутиться, но не смогла ничего придумать.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сухо произнесла она и, сославшись на важные и срочные дела, выбежала из ресторана.

Ей было плевать на взгляды посетителей и официантов. Гермионе хотелось одного — оказаться дома, выпить отрезвляющее зелье и забыть сегодняшний вечер. Драко сказал то, что она несколько лет с замиранием сердца ждала от Рона, радуясь на свадьбах друзей и уклоняясь от их вопросов. Сначала Гермиона и сама не хотела брака, но постоянные расспросы миссис Уизли и подруг сделали своё дело. Рон вечно отмахивался, когда она заводила разговоры о семье, говорил, что им ещё рано. А сам женился спустя два месяца после их расставания.

— Грейнджер, подожди, — позвал Малфой, вернув её из воспоминаний.

Она обернулась. В её глазах стояли слезы. Гермиона желала быть сильной, думать только об успешной карьере и работе. Она составила список, указав множество плюсов одинокой жизни. Все они разбивались, стоило навестить счастливых Поттеров.

— Прекрати, Малфой, — слишком эмоционально потребовала она, вложив в слова всю затаенную обиду и одиночество.

Гермиона собиралась высказать ему всё, что думала об этом. Но он сделал невозможное — подошёл и просто обнял её. Гермиона замерла. А потом позорно разрыдалась, уткнувшись в его плечо.

* * *

Весь месяц она избегала Малфоя. Но Мерлин словно сталкивал их вместе. Глава отдела решил, что они прекрасно сработались, и взвалил на них несколько сложных проектов. Гермиона делала над собой усилие, чтобы не замечать совсем не деловых взглядов, которые бросал на неё Драко. Однажды, просматривая дома папку с подготовленными им материалами, она нашла письмо, начинавшееся: «Грейнджер, наверняка ты обожаешь такие списки. Посмотри, как много «за» наши отношения и как мало «против». Давай обсудим это».

Гермиона ещё долго не могла понять, зачем прочла аргументы Малфоя и пришла в указанный ресторан. «Чего он добивается?» — гадала она, пытаясь найти ответ в его глазах. Гермиона планировала в первую же минуту разбить его доводы, но Драко вовлёк её в обсуждение новой книги о магическом праве, и они мирно проговорили весь вечер. Его знания и увлеченность поражали. С тех пор у них вошло в привычку обсуждать сначала профессиональную, а потом и другую литературу в обеденном перерыве или после работы.

Драко больше не возвращался к странному предложению, и Гермиона решила, что он просто пошутил в тот вечер. Наверняка дружеским был и поцелуй под омелой на рождественском празднике. «Да, он просто хотел поцеловать меня в щеку, а я повернула голову. Не стоит думать об этом, я давно не третьекурсница», — убеждала себя Гермиона, игнорируя предательски бьющееся сердце. Так бережно и нежно её ещё никто не целовал.

* * *

Прошло несколько недель, прежде чем она призналась себе, что Малфой ей нравится. Но заявлять ему об этом Гермиона и не думала. Она согласилась прогуляться с Драко после работы, чтобы не вызывать у него подозрений.

Пятничный вечер вступал в свои права. Люди стягивались под блестящие вывески кафе и торговых центров. Гермиона и Драко шли рядом, изредка перекидываясь фразами о погоде и политике Министерства магии. Тишина не давила и даже была приятной. Неожиданно Драко наклонился к Гермионе и поцеловал, а потом снова сделал предложение. Опомнившись, она сбежала в растрепанных чувствах.

— Грейнджер, открой, — требовал Малфой, стуча в дверь её квартиры. — Нам нужно поговорить.

— Нет, не нужно, — твердила Гермиона.

Он всё не уходил, и она боялась, что соседи услышат шум. Гермиона впустила Драко, избегая его взгляда.

— Понимаю, ты страдаешь из-за смерти Астории, и тебе одиноко. Я не хочу быть её заменой и...

Драко налетел на неё, как ураган. Прижал к себе и впился в её губы с какой-то яростной страстью. У Гермионы подкашивались ноги, она пыталась его оттолкнуть, но быстро сдалась и, обвив его шею руками, с жаром ответила. Малфой не признался ей в любви, но Гермионе и не нужны были слова, чтобы почувствовать это в его нежных касаниях и взгляде, от которого по телу пробегали мурашки.

— Теперь ты обязана выйти за меня, — припечатал утром Драко с довольной улыбкой.

— Мы не в Средневековье, Малфой, — возразила она, натянув одеяло до подбородка.

— Для тебя — Драко, — поправил тот. — Что скажешь, Гермиона?

Она глубоко вздохнула. Собственное имя, сказанное им, звучало как прекрасная песня.

— Что тебе уже пора.

— Даже не предложишь завтрак своему парню? — ухмыльнулся он, погладив её волосы.

— Ты не мой парень, — сказала, как отрезала она, от возмущения сев на постели.

— Мне кажется, ты не хочешь, чтобы я уходил, — прошептал Драко, проведя ладонью по её руке. Гермиона задержала дыхание.

Он очертил пальцами её ключицу.

— Мы — взрослые люди, Малфой. Это всего лишь... — начала она, но шумно выдохнула, когда Драко поцеловал её шею.

Одеяло, которым она прикрывалась, выпало из рук. Малфой аккуратно уложил Гермиону на кровать, продолжая изучать губами и руками её кожу. Она выгибалась ему навстречу, машинально гладила светлые волосы и тихо стонала от умелых ласк.

* * *

Через несколько недель Гермиона согласилась стать его женой. И вот теперь, после пышной свадьбы и счастливого медового месяца, должна была переехать в поместье Малфоев.

Она вновь осмотрела опустевшие комнаты, ставшие родными. «Теперь я буду жить в Мэноре», — напомнила себе Гермиона, отгоняя нехорошее предчувствие.

На душе было неспокойно.

Поместье Малфоев заслоняло солнечный свет. Остроконечные крыши с темной черепицей пронзали серое небо. Старинный особняк мрачно возвышался над Гермионой. Казалось, многочисленные окна следили за ней.

Грянул гром, молния разрезала небеса яркой вспышкой. Гермиона поёжилась. Поместье производило гнетущее впечатление. Слишком хорошо она помнила свой последний и единственный визит.

Драко, заметив состояние жены, ободряюще сжал её руку и повёл внутрь.

— Добро пожаловать в Малфой Мэнор, — объявил он. — Надеюсь, тебе здесь понравится.

Гермиона кивнула и осмотрелась. Стены из дорогого камня, мраморные колоны, огромная лестница и тяжелые портьеры на окнах были для неё незнакомой, чрезмерной роскошью. Она с легкостью представила в особняке блистательную Нарциссу или Драко с их холодной красотой. Сама Гермиона в желтом весеннем пальто явно не подходила старинному месту.

— Очень красиво, — сказала она, вспоминая свою уютную квартирку. — Непривычно видеть такие огромные потолки.

— Наверное, ты думаешь, что здесь слишком мрачно, — словно прочитал её мысли Драко. — Не волнуйся, специально для нас переделали восточное крыло, чтобы... прошлое не могло помешать.

Гермиона вспомнила мрачный зал и визгливый хохот Беллатрисы. Много раз она видела особняк в кошмарах, а теперь стала его хозяйкой.

— Я думала, Малфои признают только холодные цвета, — пошутила она, чтобы отвлечься от невеселых мыслей.

— Да, и спим в склепах, — улыбнулся ей Драко. — Теперь ты — часть нашей семьи и можешь изменить здесь всё, если захочешь. Только не перекрашивай стены в цвета Гриффиндора. Домовики этого не переживут.

Гермиона нахмурилась.

— Мы сто раз об этом говорили: я плачу им деньги и запрещаю истязания, — осторожно добавил он, коснувшись опасной почвы. — Они сами носят робы.

— Может, ты плохо им объяснил? — усомнилась Гермиона. — Многие домовые эльфы начали отстаивать свои права или выбрали свободу.

— Только не домовики Малфоев. Они у нас консервативные, хотя и не знают значения этого слова.

Гермиона решила, что позже откроет бедным созданиям глаза на мир. Драко вёл её по особняку и рассказывал о комнатах.

— Как я уже говорил, мы будем жить в восточном крыле.

— А что случилось с западным? — спросила Гермиона, вспомнив, что особняк с той стороны выглядел целым.

— Те комнаты пострадали от войны и темной магии, — сказал Драко. На его лице мелькнула тень печали.

Гермиона понимающе кивнула.

— Покажешь мне библиотеку? — спросила она, желая прогнать грусть мужа.

— Я ждал и боялся этого вопроса. Мои предки веками собирали в особняке величайшие книги. Пообещай, что хоть иногда будешь выходить оттуда, — засмеялся он.

— Хорошо, сделаю исключения для еды и сна, — поддержала веселый тон мужа Гермиона. 

Она восхищённо вздохнула, когда Драко привёл её в просторную библиотеку. Все стены были заняты массивными книжными шкафами, доходившими до лепнины на потолке. Гермиона разглядывала корешки талмудов и трактатов. «Великолепная коллекция», — подумала она, предвкушая, как будет с ней знакомиться.

Уютно потрескивал камин, заглушая стук капель дождя за окном. Драко, обняв Гермиону за талию, прижал жену к себе.

— Нравится? — спросил он, посмотрев в карие глаза.

— Очень, — восхитилась она. — Здесь так чудесно.

Гермиона перечисляла книги, которые хотела бы прочитать. Драко невесомо гладил её щеку, любуясь.

— Ты меня слушаешь? — засомневалась она.

Он кивнул и коснулся большим пальцем её губ. Между ними вспыхнуло напряжение. Гермиона лукаво улыбнулась, вторя блеску в серых глазах.

В дверях возник домовик. Она отпрыгнула от мужа, испытывая стыд, будто их застукали за чем-то непристойным. Старый домовой эльф никак не отреагировал на увиденное. Он даже не смотрел на Гермиону, будто её не существовало.

— Время ланча, хозяин, — сказал домовик. — Накрыть здесь?

— Да, Питтс, — ответил Драко. — Приготовься, Гермиона, сейчас будет шоу.

Она прошла за мужем и села на мягкий диван. Домовые эльфы потянулись торжественной процессией. На столике перед Гермионой и Драко появился серебряный поднос с заварочным чайником, двумя молочниками и чашками с блюдцами, сделанными из фарфора. Следующий домовик аккуратно поставил две тарелки с позолоченной каймой и разложил столовые приборы. Третий принес блюда, накрытые металлическими куполами. Последний домовой эльф поставил вазу со спелыми фруктами и ушёл, закрыв за собой дверь.

— Мы кого-то ждём? — спросила Гермиона. — Здесь еды на целый пир.

Посуда едва помещалась на небольшом столике из красного дерева.

— Нет, только мы одни. Так выглядит ланч в поместье Малфоев.

— Но зачем столько? — не понимала такого расточительства Гермиона.

— Астория считала, что приёмы пищи в Мэноре должны быть особенными, — улыбка исчезла с лица Драко. — К нам часто приезжали гости. Домовики привыкли и отказываются подавать еду по-другому.

— Но ведь это пустая трата продуктов, — сказала Гермиона, разливая душистый чай по чашкам. — Нужно поговорить с ними.

Она внимательно посмотрела на Драко. Тот ничего не ответил, погрузившись в размышления, как делал всякий раз, когда речь заходила об Астории. Гермиона не была лично знакома с младшей Гринграсс, но видела её колдографии в журналах и газетах. Астория слыла красивой и талантливой волшебницей. Сандра и Кэтти часто завистливо вопрошали Мерлина, почему той достались и шикарная внешность, и знатное происхождение.

В библиотеке похолодало. Гермиона грела пальцы о тёплую чашку и вяло жевала сандвич. «Наверное, Астория сидела на моём месте и наливала Драко чай, — подумала она. — Нет, она делала всё в тысячу раз изящнее».

Гермиона гнала глупые мысли. Она искренне любила Драко и была уверена в его чувствах. «Любой бы на его месте переживал о покойной супруге. Нельзя же взять и вырвать родного человека из сердца», — размышляла Гермиона. Она не знала, как умерла Астория, и не хотела спрашивать Драко, чтобы не мучить его.

В памяти вновь восстало болезненное воспоминание. Перед глазами возникла её счастливая улыбка на свадьбе. Белое платье прекрасно сидело на Гермионе, подчёркивая стройную фигуру. Мастерам и зельям удалось укротить её непослушные волосы и уложить их в высокую причёску, увенчанную диадемой с цветами. Она чувствовала себя самой радостной невестой на свете, пока к ней не подошла Нарцисса.

— Астории так шёл свадебный наряд, — сказала она, глядя мимо Гермионы, из всех сил пытавшейся держать улыбку на лице. — Его подарил лучший портной магического мира. Сшил специально для своей музы. Высокая, элегантная, она идеально подходила Драко.

Иллюзия свадьбы мечты лопнула. Гермиону захлестнуло разочарование. Она не хотела слышать о погибшей в день своего торжества. Улыбка померкла, уступив место невеселым мыслям: «Я здесь лишняя. Меня никогда не примут в их обществе». Гермиона приказала себе собраться. Глубоко вздохнула, напомнив, что Нарцисса больна, и поискала глазами Драко. Тот весело беседовал с гостями.

— Мне пора идти, леди Малфой, — извинившись, произнесла она, спеша вернуться к друзьям.

Нарцисса в изумлении посмотрела на неё.

— Кто ты такая?

Гермиона нервно вздохнула.

— Жена Драко, вашего сына. Я — новая миссис Малфой.

Глаза Нарциссы расширились от ужаса. Она закричала, как дикий зверь. Гермиона застыла, не зная, что делать. Леди Малфой больно вцепилась в её руку.

— Где Астория? Я хочу увидеть Асторию, — повторяла она, как заведённая. — Приведи ко мне настоящую миссис Малфой!

Подбежавший к ним Драко успокоил Нарциссу и позвал её сиделку.

— Извини, она не понимает, что говорит, — сказал он, уводя Гермиону к гостям.

Она видела, что муж винит себя за случившееся.

— Всё в порядке, я понимаю.

Остаток вечера Драко ни на миг не оставлял Гермиону одну. Она улыбалась ему, решив забыть произошедшее. «Важнее, что мы вместе и любим друг друга», — мысленно повторяла Гермиона.

— Малфой женился на г... магглорожденной? — услышала она шепотки, когда зашла в дамскую комнату, чтобы поправить причёску.

— Ясное дело: хочет приблизиться к Поттеру и очиститься от грехов. Теперь, когда его жена — героиня войны, Скитер не сможет писать о нём плохо.

— Да, ты права, это точно фиктивный брак.

— А ты ожидала большую и чистую любовь? Не смеши меня. Она Астории и в подметки не годится.

— Совсем невзрачная. Даже знаменитое колье Малфоев её не спасло. Помнишь, как красиво оно сочеталось с синими глазами Астории?

— Конечно, все газеты называли её самой прекрасной невестой. Истинная леди Малфой.

Гермиона стояла, не в силах сдвинуться с места. От обидных слов жгло глаза. Она повернула голову и взглянула на своё отражение в зеркале, найдя в нём кучу недостатков. Сапфировое колье удавкой оплетало шею и душило. Гермионе захотелось сорвать его.

Она кусала щеки, чтобы не заплакать, и машинально крутила обручальное кольцо на пальце. Сапфир красиво поблескивал на свету, но Гермиона не замечала этого. Она представляла Асторию. Сердце ныло в груди.

Собравшись, Гермиона шагнула к сплетницам и пристыдила их, но не почувствовала удовлетворения. «Астория-Астория-Астория», — крутилось у неё в голове.

Гермиона опомнилась, почувствовав кипяток на коже.

— Ты обожглась? Больно? — с заботой спросил Драко, достав палочку.

— Замечталась и разлила чай, — сказала Гермиона, стараясь скрыть бурю в своей душе. — Одно заклинание, и всё пройдёт.

Она потянулась за палочкой, но Драко её прервал:

— Позволь мне.

Гермиона кивнула. Драко сделал пасс, высушив пятно от чая, а затем успокоил обожженную кожу.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась она.

— Всё для вас, леди Малфой.

Гермиона вздрогнула. На миг вместо Драко она увидела горящие безумием глаза Нарциссы. Стены давили на нервы. Она вновь почувствовала колье на шее. Ей не хватало воздуха.

— Продолжим экскурсию, — предложила Гермиона, не в силах сидеть на месте. Драко удивленно посмотрел на неё. — Должна же я увидеть особняк, прежде чем поселюсь в библиотеке.

Он усмехнулся и позвал Питтса.

— Вам письмо из Святого Мунго, хозяин, — сказал тот, когда процессия из домовиков удалилась с посудой и едой.

— Целитель обещал написать, если появятся новости о состоянии мамы, — с волнением объяснил Драко.

Гермиона сжала его руку.

— Иди, это важное письмо. Я осмотрюсь сама, — получила она благодарный взгляд мужа.

Драко поспешил к дверям.

— Триззи поможет тебе, — добавил он и ушёл.

Раздался хлопок. Перед столиком появилась домовая эльфийка с оттопыренными ушами, зелёными глазами и поджатыми губами. Гермиона поморгала, решив, что ей привиделось. Триззи, в отличие от других домовиков, была одета в строгое чёрное платье.

— Молодой хозяин приказать показать дом, — сказала она.

— Буду очень тебе благодарна, — дружелюбно улыбнулась Гермиона, хотя ей было немного сложно понимать домовика. — Вижу, ты носишь одежду. Ты — свободный эльф?

Триззи оценивающе посмотрела на неё, прищурив глаза, и недовольно покачала головой, бормоча что-то неразборчивое.

— Следовать за мной.

Они шли в тишине. Дождь стучал в окна, снаружи завывал ветер. Тёмно-синий бархат штор поглощал дневной свет. Гермионе снова вспомнились ненавистные сапфиры, и она бегло огляделась. Повсюду стояли высокие вазы с белыми розами.

— Очень красивые цветы, — похвалила она. Раньше ей не приходилось встречать столь крупные бутоны.

— Молодая миссис Малфой сама составлять букеты. Она любить розы и научить меня.

— Я так и думала, — ответила Гермиона. — Триззи, сожалею, что Астория умерла. Но теперь я — молодая миссис Малфой.

— Хозяйка говорила, что в Малфой Мэноре не место дешевкам, — без акцента сказала домовая эльфийка, презрительно ухмыльнувшись.

Гермиона не поверила своим ушам. Триззи насмехалась над ней.

— В особняке нужно носить дорогие наряды, — продолжала она. — Ты не подходишь поместью. Ты лишняя.

— Я — жена Драко, Триззи. Он сам выбрал меня. Если я тебе не нравлюсь, можешь уйти из Мэнора.

Гермиона, сняв с волос заколку, протянула её эльфийке, как знак разрыва магического договора. Та брезгливо поморщилась.

— Триззи не уйдёт. Триззи не бросит молодую миссис Малфой.

Что-то жуткое было в тонком голоске. Гермиона не знала, как объяснить всё эльфийке, и просто шла за ней, уязвлённая до глубины души. «Астория подарила Триззи платье, и та привязалась к ней, — догадалась Гермиона. — Бесполезно говорить что-либо или обижаться, она до конца жизни будет боготворить свою хозяйку».

Триззи односложно говорила о комнатах. Вскоре показалась галерея, стены которой были обиты дорогой тканью. На Гермиону со всех сторон взирали благородные Малфои.

— Грязнокровка в особняке?

— Кто пустил сюда оборванку?

— Астория должна выгнать её!

— Эта девчонка — новая жена Драко? Позор для семьи. Хорошо, что я умер раньше.

— Настоящая миссис Малфой должна быть чистокровной! Астория была рождена для Мэнора.

Возмущённые голоса портретов сливались в один раздражённый гул. Гермиона шла, невидящим взглядом смотря перед собой. В неё будто кидали камни и грязь. Триззи специально замедлила шаг и повернулась к Гермионе.

— У поместья только одна хозяйка, — ядовито проговорила эльфийка.

Тонкий голосок оглушал. Портреты громко скандировали имя, ставшее кошмаром: «Астория-Астория-Астория».

— Замолчите, — вскричала Гермиона. — Она мертва.

Картины продолжали кричать и осыпать её презрением. Не выдержав, Гермиона выбежала из галереи под оглушающий хохот. Слезы застилали глаза, она плохо помнила путь в библиотеку. Мэнор казался нескончаемым темным лабиринтом.

Гермиона подошла к окну и распахнула его, жадно глотая воздух. Пахло сырой травой. Вдалеке что-то светилось. Она вгляделась и увидела белый силуэт девушки.

Пронзительно завыл ветер. Зашелестели листья на деревьях, словно зашептали мертвые. Призрачное платье и тёмные волосы развевались им в такт. Синие глаза смеялись, глядя на Гермиону.

«Не может быть», — прошептала она. Неприятный холодок скользнул по шее. Голова закружилась, и силы покинули тело. Перед глазами заплясала тьма.

Наконец-то стало тихо.

Резкий запах ударил в нос. Гермиона поморщилась и с трудом открыла глаза. Свет люстры ослеплял. Несколько раз моргнув, она увидела перед собой обеспокоенного Драко.

— Как ты? — спросил он, внимательно осмотрев Гермиону.

— Плохо, — честно призналась она, не узнав свой хриплый голос.

Драко протянул ей пузырёк с фиолетовым зельем.

— Выпей, это настойка растопырника. Тебе станет лучше.

— Меня прокляли? — изумилась Гермиона, вспомнив назначение зелья.

— Нет, не совсем, — подбирал слова Драко. — На тебя воздействуют защитные чары поместья. Скоро это пройдёт. В первые несколько дней они могут влиять на сознание, особенно на...

— Магглорожденных волшебников? — предположила Гермиона.

Драко кивнул, и она сделала небольшой глоток настойки. Ей стало немного легче. Потолок перестал вращаться. Медленно приподнявшись на постели, Гермиона оглядела просторную комнату. Резная мебель из тёмного дерева красиво сочеталась со светлыми стенами и легкими занавесками на французских окнах.

— Где мы? — спросила она.

— В нашей спальне. Как видишь, в Мэноре не только темно-зеленые и серые стены.

— Удивительно, — нервно усмехнулась Гермиона, не заметив, как начала крутить кольцо на пальце.

Воспоминания медленно возвращались.

— Что случилось? — спросил Драко, взглянув на её дрожавшие ладони.

— Мне кажется, я... — Гермиона запнулась, не зная, как душе выразиться. Драко ласково погладил её волосы, успокаивая. — Я видела призрак Астории.

Драко помрачнел и отстранился. Гермиона почувствовала себя одинокой без его руки, перебиравшей спутанные каштановые пряди.

— Это невозможно, — сухо сказал он. — Она умерла от магического выброса в западном крыле.

Гермиона знала, что при такой смерти душа не оставляет на земле отпечаток.

— Соболезную.

У неё сжалось сердце. Впервые Драко заговорил о гибели Астории. Гермиона потянулась, желая коснуться его плеча и сказать, что всё в прошлом, но не успела. Драко рывком поднялся с постели и подошёл к окну. Он избегал взгляда карих глаз. «Почему? Посмотри на меня», — ей хотелось крикнуть в побледневшее лицо. Они были в одной комнате, но словно в разных мирах. Гермиона вздохнула и сцепила пальцы в замок.

— Значит, на меня повлияли защитные чары, — поддержала версию мужа она.

В памяти вновь возник блеск синих глаз. Гермиона сильнее сжала ладони. «Скоро я привыкну, и чары перестанут действовать», — приободрилась она.

Драко молча смотрел в окно. Дождь всё продолжался, будто вторя его скорби. Гермиона подумала, что прошла целая вечность, прежде чем его плечи расправились.

— Ты успела осмотреть особняк? — спросил он, повернувшись к жене.

— Нет, только несколько комнат и галерею.

У Гермионы пересохло в горле. «Соберись, ты же героиня войны, — заклинала она, недовольная своими реакциями. — Где гриффиндорская храбрость? Вспомни, сколько опасностей ты прошла». Правильные мысли не помогали. Сейчас она сражалась не с живым волшебником, а тенью былых дней. Астория обитала в памяти других, оставаясь безупречным воспоминанием. «Всего один Обливиэйт», — пронеслось в мыслях. Гермиона мотнула головой. Она не смогла и не посмела бы лишать Драко воспоминаний о первой жене.

— Тебе нагрубили портреты? — спросил Драко и заметил перемену на лице жены. — Старые сплетники неуправляемы. Не слушай их, они ругают каждого, кто приходит в галерею. Придётся принять особые меры.

— Повесишь их обратной стороной?

— О, нет, — глаза Драко мстительно блеснули. — Намного хуже: прикажу переместить их в кабинет деда. Соседство с портретом Абраксаса научит хорошим манерам. Его монологи до сих пор выводят из себя даже самых стойких волшебников. 

— Очень жестоко, — не сдержала смешок Гермиона. Драко напомнил ей злодея из мультфильмов.

— Отчаянные времена требуют отчаянных мер, — тоном философа сказал он. — Триззи не стоило приводить тебя в галерею.

Гермиона словно наяву увидела поджатые губы и презрительный взгляд домовой эльфийки. «Не буду говорить Драко, лучше разберусь сама», — решила она.

— Триззи выполняла твой приказ и показывала мне особняк. Она не могла предположить, что портреты начнут кричать.

«Нет, она была твёрдо уверена в этом», — не сомневалась Гермиона, выдержав испытующий взгляд Драко. Он словно знал, что произошло на самом деле.

— Чем хочешь заняться? — спросил он, закрыв неприятную тему.

— Пожалуй, хватит на сегодня экскурсий. Мне нужно разложить свои вещи.

— Домовики опередили тебя, — сообщил Драко. — Неразобранные коробки для них как вызов на дуэль.

Гермиона кисло улыбнулась. Ей нравилось самой раскладывать одежду и обувь, расставлять дорогие сердцу вещицы, выбирая подходящие места на полках и вспоминая истории, связанные с ними. «Домовики всего лишь помогли. Не стоит  так драматизировать, — мысленно отмахнулась она. — Дождь плохо на меня влияет».

— Может, прогуляемся в саду? — предложила Гермиона.

— Извини, меня ждут документы и счета, — искренне сожалел Драко. — О, вот и взгляд спасительницы. Гермиона, я рад помощи, но тебе нужно отдохнуть. А завтра, обещаю, покажу тебе розарий.

Гермиона сложила руки на груди, решив возразить, что чувствует себя прекрасно. Заботливый взгляд мужа заставил её передумать.

— Хорошо, — согласилась она, — но ты, Малфой, должен будешь назвать все сорта роз и рассказать про них.

От её строгого тона лицо Драко вытянулось.

— Я ожидал другого, когда женился на ходячей энциклопедии.

— Как ты меня назвал? — воскликнула Гермиона и, нахмурившись, кинула в него бархатную подушку.

Драко легко увернулся.

— Разве это не почетное звание?

В него полетела вторая подушка.

— Да, дорогой, — Гермиона сузила глаза, растягивая слова в его манере, — почетное, как и хорёк.

Она замолчала, посмотрев на Драко. Он приближался к кровати.

— Повтори.

— Хорёк, — храбро задрав подбородок, нараспев сказала Гермиона с улыбкой. — Что-то не так, мистер Малфой?

— Нет, — обманчиво мягко отвечал Драко, коснувшись её щиколотки. Теплая рука поползла вверх. — Всего лишь укрощаю свою жену.

— А где кандалы и розги? — спросила она, плавясь от его прикосновений.

Гермиона не могла отвести взгляда от серых глаз. По телу разливалось тепло. Сердце забилось сильнее. Она облизнула губы.

— Они не понадобятся, — прошептал Драко, проследив за её движением.

Он навис сверху, припечатав жену к кровати. Между ними остались считанные сантиметры. Гермиона могла разглядеть льдинки в его глазах. Дыхание Драко согревало её губы. Гермиона подалась навстречу, но он лишь слегка прикоснулся к её щеке. Его руки забрались под кофту, и по коже побежали мурашки.

— Никогда не теряй бдительности, Гермиона, — прошептал он на ушко и слегка прикусил мочку. Она удивленно заморгала, поняв смысл слов, а потом завизжала.

— Перестань, хватит, — смеясь, просила Гермиона, жалея, что оставила палочку далеко. — Щекотка хуже непростительных!

— И от неё нет заклинания, — отвечал Драко, безжалостно продолжая.

Они катались по кровати. Наконец, Гермионе удалось его оседлать. На миг она залюбовалась аристократическими чертами лица Драко. Оба тяжело дышали. Гермиона  хитро улыбнулась. В карих глазах мелькнул опасный огонёк.

— Ну держись, Драко.

* * *

— Личный кабинет миссис Малфой, — объявил Питтс, вырвав Гермиону из сладких мыслей.

Она переступила порог и услышала запах белых роз. Гермиона окинула взглядом стены, обитые темно-синим шелком, изящный стол из белого дерева редкой породы и такого же цвета софу. С потолка, извиваясь, сползала дизайнерская люстра в форме змеи.

В центре комнаты по щелчку Питтса появилась коробка. Никто из домовых эльфов не знал, почему вещи в ней не расставили. Гермиона подозревала, что к этому причастна Триззи.

— Здесь не делали ремонт?

— Не успели, — сказал домовик. — Если миссис Малфой желает...

— Да, унесите всё, — распорядилась Гермиона.

С какой-то мрачной радостью она следила за тем, как домовики выносили из кабинета мольберт, картины Астории, серебристый ковёр, антикварные вазы, дорогую мебель, подсвечники в виде змей и другие вещи прежней хозяйки. Теперь об Астории напоминал лишь цвет стен в опустевшей комнате.

Гермиона весело напевала себе под нос, обустраивая личный кабинет. Темно-синий шёлк сменился на оттенок любимого капучино, окно украсили шторы, плавными волнами спадавшие на пол. На мягком ковре, напоминавшем кофе, разместились светлое рабочее кресло и практичный стол цвета тёмного шоколада. Всю противоположную стену занимал огромный шкаф с множеством полок, занятых книгами, маленькими сувенирами, подарками друзей и наградами.

Гермионе очень понравился обновлённый личный кабинет. Она представляла, как будет работать здесь и изучать труды великих волшебников. Впервые за несколько часов в поместье Малфоев она почувствовала себя полноправной хозяйкой. Грустные мысли исчезли вместе с дождем.

Гермиона направилась к двери, представляя реакцию Драко. Ей не терпелось показать ему комнату. Неожиданно раздался стук в окно. Она обернулась, но никого не заметила.

«Наверное, ветер», — решила Гермиона и всё же сделала шаг вперёд. Прислушалась. Тишину нарушало лишь её дыхание. Она отвернулась и пошла к выходу. Сделав несколько шагов, застыла на месте. Звук повторился.

Сердце тревожно забилось в груди. Гермиона вновь посмотрела в окно. За стеклом никого не было. Она не верила в случайности и осторожно подошла к стене, стараясь не шуметь. Пальцы сжимали древко палочки. Гермиона, скрывшись за шторой и мысленно досчитав до пяти, выглянула. Резко отступила назад, краем глаза заметив какое-то движение. Дыхание перехватило. Присмотревшись, она усмехнулась: «Всего лишь совы».

Из окна открывался вид на кованую беседку, опутанную плющом. Совы сидели на крыше, изящных перилах, металлических завитках, мясистых листьях и стеблях «живого украшения». Казалось, они заполонили  всю поверхность беседки. Одна птица пронзительно ухнула. Совы одновременно склонили головы вправо. Гермиона поёжилась под их пристальным немигающим взглядом. «Нет, птицы не могут следить за мной», — отмахнулась она, но решила проверить. Шагнула влево. Пернатые головы повернулись в ту же сторону.

Гермиона сглотнула, не понимая происходящего. Снова крикнула птица так громко, что по стеклу на окне пошла трещина. Оно осыпалось на пол. В напряженной тишине подул ветер. Дверь кабинета закрылась с оглушающим хлопком.

Совы бурой лавиной хлынули в комнату. Сердце упало в пятки. Гермиона взмахнула палочкой, но какая-то птица выхватила древко из её рук. И начался ад.

Гермиона пыталась укрыться, отогнать птиц, лихорадочно отбивалась руками, но их было слишком много. Острые когти и клювы царапали лицо, рвали одежду и вспарывали кожу. Перья каскадом осыпались на пол. Слезы брызнули из глаз. По щекам вместе с ними потекла кровь. Тошнотворный запах повис в воздухе. Гермиона билась в агонии, закрывала глаза руками, истошно кричала и звала на помощь. Хлопанье крыльев эхом отражалось от стен, заглушая её голос.

Через миг всё смолкло. Гермиона открыла глаза. На столе лежала аккуратная стопка писем, окно было цело и закрыто. Дрожа, она взглянула на свои руки. На них не было следов от когтей. Судорожно сглотнув, Гермиона аккуратно ощупала лицо, но не нашла повреждений.

«Это действуют защитные чары», — прошептала она, но издала нечто нечленораздельное. Зубы стучали. Гермиона из последних сил дошла до стола и рухнула в кресло, с силой потёрла виски. Дрожь мучительно медленно покидала тело.

Послышался удар гонга. Гермиона не могла встать. Тело не слушалось её. Она стиснула зубы. Осторожно подвигала одной, потом другой ногой.

Ударили во второй раз. Гермиона, опершись о стол руками, с трудом поднялась с кресла. На неё будто наслали  Петрификус тоталус.

Гонг ударил в третий раз. Гермиона на негнущихся ногах пошла на ужин, пытаясь забыть страшную галлюцинацию.

— Нехорошо опаздывать, — издали завидев её, усмехнулся Драко. Улыбка пропала с его лица: — Что произошло? Ты слишком бледная.

Гермиона отрицательно мотнула головой.

— З-защитные чары, — сказала она и содрогнулась.

Драко вновь достал настойку растопырника.

— Один глоток, не больше, иначе...

— Знаю, — перебила Гермиона и схватила зелье, припав к нему, как к единственному спасению. Настойка показалась амброзией.

Чувство тревоги постепенно исчезало. Гермиона посмотрела на пышный ужин. Стол ломился от обилия блюд и закусок. Аппетитные ароматы дразнили нос, но ей и кусок в горло не лез. Гермиона налила чай и поднесла чашку к губам. Вместо лимонных ноток почудился кисловато-металлических запах крови.

Чашка задрожала в ладони. Гермиона стукнула её о блюдце, боясь уронить. Пара капель попала на белоснежную скатерть. Гермиона сжала кулаки. Она ненавидела чувствовать себя беспомощной и слабой.

Драко накрыл своей ладонью её руку. Гермиона благодарно ему улыбнулась.

— Обещаю, скоро эти видения закончатся.

Гермиона не знала, как Драко удалось вырвать её из оцепенения. Под конец ужина она уже искренне смеялась и хвалила кулинарные таланты домовиков. «Мне нужно перестать так остро реагировать на действия защитных чар, — рассудила Гермиона, накалывая помидор на вилку. — Это всего лишь иллюзии, они неопасны».

После ужина они с Драко расположились в библиотеке,  где долго беседовали под треск камина.

Переживания дня вымотали Гермиону. Она уснула, едва коснулась подушки.

* * *

Сквозь сон Гермиона услышала тихое пение. Она медленно открыла глаза и потёрла их руками.

Гермиона зажмурилась от синеватого свечения. Пение сделалось громче. «Красивый голос», — подумала она.

Гермиона распахнула глаза. Она повернула голову на звук, внутренне сжавшись. На кровати со стороны Драко сидела Астория. Призрачная рука откинула светлые волосы со лба. Драко нахмурился, но не проснулся.

Гермиона не могла пошевелиться. Песня прервалась.

«Ты исчезнешь», — прошептали бескровные губы.

Свет призрачной кожи бил в глаза. Астория не двигалась, не пыталась напасть. Она будто забыла про существование Гермионы, с торжествующей улыбкой продолжая касаться лица и волос спящего Драко. Он заметался на постели, тяжело задышал, будто ему снился кошмар. Астория наслаждалась его испуганным видом. Её призрачная красота вызывала дрожь: густые тёмные волосы обрамляли красивое лицо с острым подбородком и большими синими глазами, но кожа, точнее голубоватая дымка ужасала.

Гермиона осторожно следила за призраком и, стараясь не шуршать одеялом, придвинулась к краю кровати. Она аккуратно провела ладонью по простыни, а затем и по резному дереву. Пальцы нервно подрагивали.

Гермиона не удержалась и украдкой посмотрела в сторону. На прикроватной тумбочке лежала палочка. Лунный свет красиво танцевал на виноградной лозе. Стоило лишь протянуть руку, и призрак бы исчез. Она вздохнула, успокаиваясь, и коснулась тумбочки. Со страхом взглянула на Асторию. Та по-прежнему смотрела лишь на Драко. Сердце ускорило бег. Вспотевшая ладонь медленно очертила лакированную поверхность тумбочки. Провела по мраморной крышке. Гермиона в нетерпении облизала губы. Кровь стучала в ушах.

Палочка была так близко. Всего несколько дюймов, и Гермиона будет в безопасности. Она задержала дыхание и потянулась всем телом, желая схватить древко, но толкнула основание пальцами. Палочка шумно покатилась по мрамору, с громким стуком упала на пол и скрылась из виду.

Гермиона вздрогнула. Астория медленно повернула голову, пронзая взглядом синих глаз. Голубоватое сияние исчезло. Наступила темнота. Гермиона лихорадочно дышала, на лбу выступил холодный пот. Успокоиться никак не получалось. Она напряжённо всматривалась в кромешную темноту. Воображение играло с ней, рисуя силуэт Астории.

Холодные руки сомкнулись на шее. Карие глаза расширились от ужаса. Гермиона захрипела. Она извивалась, пытаясь скинуть ладони, мешавшие ей дышать. Воздуха не хватало. Тишину нарушали хрипы и хруст одеяла. Перед глазами заплясали огоньки.

Гермиона закричала и проснулась. Рывком села на постели, покрутила головой в поисках Астории. Сердце стучало в бешеном ритме. Рядом спал Драко. Его мирное дыхание немного успокоило Гермиону. Она легла на подушку, пытаясь уснуть. «Всего лишь кошмар, — мысленно убеждала себя, но шею жгло от яркого сна. — Наверное, так чувствовал себя Гарри на последних курсах».

Не в силах уснуть, она тихо, чтобы не разбудить Драко, поднялась с постели. Всунув ноги в мягкие тапочки, подошла к окну. Ночью бродить по мрачному особняку не хотелось. В свете луны она и сама напоминала привидение своей белой сорочкой и растрёпанными от сна волосами.

Окна спальни выходили на розарий. Белые, сливочные, молочные розы таинственно светились в ночной тьме. Цветы напоминали снег, выпавший посреди зеленого сада. Гермиона поёжилась, почувствовав что-то неправильное в розах. Из них будто забрали всю красоту и жизнь, оставив лишь пустые лепестки. Такие же прекрасные и холодные, как та, что их любила.

Гермиона прогнала мысли об Астории. «Нужно прекратить думать о ней», — подсказывал рассудок. Немного постояв у окна, она снова вернулась в постель. Не удержалась и, взяв палочку с тумбочки, положила рядом с собой. На душе стало легче.

* * *

Солнце ласково припекало макушку. Ветерок трепал листья на деревьях, покачивая белоснежные бутоны, испускавшие лёгкий, поистине изысканный аромат. Рядом с айсбергом белых ярким пятном пестрели алые, нежно-розовые и чайные розы. Они оживляли сад, но нарушали первоначальную задумку.

— Решили разнообразить розарий? — спросила Гермиона, взглядом указав Драко на цветы.

— Да, наш садовник хочет придать красок. Днём в саду слишком пусто и уныло.

Гермиона отметила, как под солнечным светом белые розы поблекли и потеряли своё очарование. Но она догадывалась, что была и другая, более личная причина. Думать о грустном не хотелось.

— Ты обещал мне рассказать про розы. Я жду, — напомнила она, отгоняя непрошеные мысли.

— Не начинай, Гермиона. Я никогда не понимал этих «садовых увлечений». Что розы, что ромашки — всего лишь цветы.

«Что магглорожденной, что чистокровные — всего лишь волшебники», — мысленно вторила она, потерев уродливый шрам, скрытый рукавом платья. Он всегда был с ней, зудел на коже, как живой. Драко, будто прочитав её мысли, сжал ладонь.

— Очень романтично, — фыркнула Гермиона, в последний момент решив не улыбаться.

— Как и лекция о сортах роз. Нет ничего лучше, чем слушать про листья и стебли. Или тебя это заводит? — Драко поиграл бровями.

Гермиона засмеялась и ткнула его в плечо.

— Не выдумывай. Мне просто нравится узнавать новое. Человек всегда должен учиться.

— Вот это рвение. Очень похвально. Думаю, нам нужно подтянуть твои знания в... одном аспекте.

Ладонь Драко, державшая её руку, переместилась на талию. Гермиона взглянула в серые глаза. Казалось, в них зажглись озорные огоньки.

— Малфой, мы в саду, если ты не заметил, — строго сказала она.

— Здесь никого нет, — отмахнулся Драко и поцеловал её шею.

Почти сразу же отстранился, словно беззвучно спрашивая Гермиону. Та неумело скрывала улыбку за напускной сердитостью.

— Мне перестать? — спросил Драко и, наклонившись, прикоснулся губами к её щеке, словно дразнил.

Его пальцы скользили по хрупким плечам и перебирали каштановые пряди. Даже сквозь тёплое платье Гермиона чувствовала их жар. Она слегка кивнула, опустив трепещущие ресницы. Драко довольно усмехнулся.

Гермиона забыла обо всём, отвечая на жаркий поцелуй. Она запустила пальцы в светлые волосы, притягивая Драко ближе.

— Хозяин, — раздался невозмутимый голос Питтса, — к вам Кровяк из «Гринготтса» по срочному делу.

Драко нехотя выпустил покрасневшую Гермиону из объятий. Она неловко одернула платье и пригладила волосы, слушая объяснение мужа про счета в банке.

— Пойдёшь в дом? — спросил Драко, предлагая свою руку.

— Нет, ещё погуляю здесь, — ответила Гермиона, не захотев возвращаться в серый особняк. Она грустно проследила, как Драко и домовик вошли в массивные двери.

Гермиона осталась одна в огромном саду, вновь почувствовав одиночество. Солнце ласково светило, но в голове обосновались мрачные мысли. «Нужно узнать больше о защитных чарах поместья, — решила она. — Наверняка ответы найдутся в библиотеке». Ноги уже сами несли её к дому, как вдруг сзади послышался чей-то голос.

Гермиона обернулась и увидела старого мужчину со ржавой лопатой. Лохматые седые волосы торчали в разные стороны, на выцветшем комбинезоне и резиновых сапогах засохли комья грязи. Тусклые глаза странно поблёскивали, что навело Гермиону на мысль о его сумасшествии.

— Вы теперича хозяйка? — снова спросил он низким голосом, выдававшим, как и болезненный цвет лица, пристрастие к спиртному.

— Да, — сказала Гермиона и представилась.

— Джон, — ответил он и, схватив её ладонь мозолистой рукой, вяло пожал. — Розы нонче наросли. Хозяин всё оборвал, когда покойницу схоронили, а я спас.

— Красивые цветы, — только и смогла выдавить Гермиона. — Вы тоже любите розы, Джон?

— Не, не жалую, больно колючие, — ответил тот. — Дык она удавит, если их не выходить.

К горлу подступил комок.

— Кто удавит?

— Та, прежняя, — сказал Джон, наклонившись и обдав перегаром поморщившуюся Гермиону. — Она ломает. Даже сильных.

Глаза Джона лихорадочно блестели. «Он бредит», — догадалась Гермиона, но почувствовала призрачную удавку на шее.

— Не буду отвлекать вас от дел.

Джон изменился в лице, задрожал. Схватил Гермиону за руку, уронив лопату.

— Она лезет в голову, — зашептал он, наклонившись. — Прямо в мозги. А потом... потом поздно. Не спастись.

Гермиона отшатнулась, выдернув руку из ладони старика. Тот помотал головой и поднял лопату, а затем ушёл, насвистывая лёгкий мотив.

Гермиона дрожала. Слова садовника набатом стучали в ушах. Она глубоко вздохнула, воззвала к разуму и пошла вперёд, чтобы выпустить эмоции. Вдали показались обширные лесные угодья Малфоев. Гермиона повернула назад.

Посреди сада белело строение, напоминавшее древнегреческий храм в окружении оливковых деревьев. Искусный мастер вырезал из мрамора колонны, поразительно похожие на девушек в тогах. Гермиона подошла ближе, любуясь красотой линий. То, что она сначала приняла за волосы мраморных девиц, оказалось змеями. «И кто из Малфоев поклоняется Медузе Горгоне? — усмехнулась она. — Слизеринцы до мозга костей. Теперь понятно, откуда у Драко такой пронзительный взгляд».

Она обогнула строение и подошла ко входу. Мраморные змеи разных видов и размеров обрамляли надпись «Serpentarium». Гермиона поёжилась и обхватила себя руками. Со времён магической войны она ненавидела живых змей. Послышалось шипение. Воображение нарисовало, как там в тепле террариумов извиваются чешуйчатые тельца, высовывая рассеченные языки. Шипят и зовут свою добычу.

Гермиона сделала шаг назад, потом другой. Ей не хотелось заходить внутрь здания, восхищавшего архитектурой и ужасавшего обитателями. Она вернулась в особняк с мыслью, что Люциус, обожавший свой факультет, вполне мог построить серпентарий и подарить Драко на день рождения не щеночка, а скользкую змею. Она представила, как муж счастливо улыбается кобре и просит её погладить ползучую смерть. Гермиона замотала головой. Нет, это определённо было выше её сил. «Бывают хобби, в которые лучше не лезть, — рассудила она. — Я бы тоже никому не рассказала, что мне нравятся змеи, когда все ещё не забыли о Нагайне».

Путь до особняка занял не так много времени. Войдя внутрь, она поднялась по массивной лестнице, преодолела несколько мрачных поворотов, и, пройдя ещё немного по коридору, толкнула дверь в книгохранилище. Запах книг, как и всегда, приободрил, толкая на новые свершения. Гермиона внимательно рассматривала корешки, а затем и содержание, отобрав подходящие труды.

Часы на каминной полке возвестили о скором ланче. Гермиона вздохнула, вспомнив обилие блюд. Она поговорила с Питтсом за завтраком, но тот будто слышал чужой язык. «Никогда бы не подумала, что в поместье Малфоев командуют эльфы», — пошутила она, но, увидев реакцию Драко, прикусила губу. Гермиона живо представила, как он страдал, срезая любимые цветы Астории и запирая себя в серых стенах, словно мученик. Как особняк поглотил его, давя потолками, пугая скрипами и шорохами, обжигая холодом камня.

Волшебник, вошедший тогда в отдел магического правопорядка, не был Драко Малфоем. Он был выжат, сломлен, поглощён скорбью и болью потери. Первое время он не отзывался на приветствия и не пытался сосредоточить на собеседнике взгляд. Будто смотрел в пустоту, тщетно пытаясь отыскать синие глаза и тёмные кудри. Гермиона убедилась, что только домовые эльфы спасли Драко, не бросив в этих печальных стенах. «Скоро они привыкнут ко мне, и я смогу всё исправить», — приободрилась она.

В книгах содержались лишь общие факты о защитных чарах поместья и их природе. Со всех страниц Гермионе твердили терпеть и ждать. Но она не хотела видеть кошмары и иллюзии, вздрагивать от каждого шороха и медленно сдаваться паранойе.

Вскоре пробили часы. Гермиона поставила книги на место и уже хотела пойти в столовую, как позади раздался хлопок. Она обернулась, надеясь, что увидит Питтса или другого домовика.

— Триззи должна показать, — сказала хмурая эльфийка с неизменным презрительным взглядом. — Срочно.

Гермиона не хотела никуда идти с Триззи, хорошо помня вчерашнюю экскурсию в галерее. Но всё же позволила увести себя, решив, что там действительно что-то важное.

— Куда мы идём? — спросила Гермиона, когда они свернули в неизвестный ей коридор.

Триззи молчала. Где-то далеко внизу слышалась возня домовиков. Через несколько поворотов и один длинный коридор с пыльными стенами они остановились.

Триззи бережно открыла дверь, словно привела Гермиону в сокровищницу. Темно-зеленые стены напомнили о вчерашних словах Драко. Тогда она засмеялась, не обратив внимание, что улыбка не тронула серых глаз. Светлый паркет, огромная кровать из экзотического дерева, дизайнерские и антикварные вещи, дорогие портьеры и невесомый тюль — Гермиона заметила их многим позже. Сначала она увидела картину. Портрет, на котором Астория обнимала Драко.

— Молодая миссис Малфой сама написала, — восхищённо произнесла Триззи. Её глаза блестели любовью и преданностью, прямо как серый нарисованный взгляд, ранивший  сильнее непростительного. — Хозяин очень похож, как колдография!

Гермиона отвела взгляд, не желая смотреть на счастливую пару на портрете. Они выглядели так, будто были созданы друг для друга.

— Молодая миссис Малфой так прекрасна, — продолжала щебетать Триззи. — Тонкий правильный нос, пухлые губы, белая кожа, ни родинки, ни пятнышка. Я долго любуюсь ей. Прихожу каждый день, смотрю и навожу порядок. Смахиваю пыль и не трогаю вещи. Вот халат, в котором она ходила, — указала домовая эльфийка на бархат, аккуратно сложенный на подушке, — ещё хранит её тепло с помощью чар. В шкафах висят дорогие платья. Идеальные, сшитые только для стройной хозяйки. На тумбочке любимые книги. Молодая миссис Малфой умна. Она учит меня правильно говорить и читать. Она скоро вернётся.

Триззи увлечённо рассказывала об Астории. Всё в комнате кричало о том, что хозяйка лишь ненадолго отошла и вскоре вернётся. Гермионе сделалось дурно от этого роскошного склепа.

— Её косметические зелья, украшения и любимые духи: роза и лаванда, — продолжала Триззи и с великой осторожностью распылила парфюм.

Глубокий розовый аромат дурманил. Голова закружилась, комната заплясала вокруг серых глаз на портрете. К горлу подкатила тошнота.

— Хватит, — прервала домовика Гермиона и, покачиваясь, переступила порог, возвращаясь в настоящее.

Она с наслаждением вдохнула затхлый воздух коридора, показавшийся самым чистым на свете. Розовые нотки снова ударили в нос. Казалось, она вся пропахла духами Астории.

Гермиона зажала рот рукой, тщетно пытаясь забыть улыбки на портрете, тонкие руки на плечах Драко и его взгляд, полный любви. Раньше она смеялась над ревнивцами, а сейчас ощущала, как мерзкое чувство просачивается под кожу, запуская ужасные мысли и желания. «Астория мертва», — вслух прошептала Гермиона, словно развеяла проклятье. Тошнота и головная боль отступили. Гермиона сжала кулаки, твёрдо решив, что в этот раз выиграет она, а не тень и её приспешница.

Расправив плечи, Гермиона спокойно пошла в столовую, подавляя желание убежать. Розовое облако всё преследовало её. Она почувствовала, что сойдёт с ума, если не увидит реальность, в которой нет Астории.

«Мой кабинет, — просветлела Гермиона, направившись к созданной вчера крепости. Руки подрагивали от долгожданного выхода из кошмара. — Сейчас я развею этот морок».

Гермиона открыла дверь. Ноги подкосились, она рухнула на пол. Потёрла глаза, подумав, что ей предвиделась. Темно-синие стены, подсвечники в виде змей, антикварная мебель остались на месте, будто шептали: «Астория здесь, с нами».

Крик, полный боли, непонимания и ужаса, нарушил тишину кабинета.

Драко нашёл её сидящей на полу. Он не стал ничего говорить, заметив, как сильно трясло Гермиону. Карие глаза смотрели в пустоту. Руки сжимали голову, готовую вот-вот расколоться от метавшихся мыслей.

Гермиона вздрогнула, почувствовав прикосновение к своим плечам. Она расслабилась, увидев Драко, севшего справа. Гермиона позволила притянуть себя ближе и положила голову ему на плечо.

Некоторое время они молчали. Ей было так спокойно рядом с ним. Драко невесомо гладил её по волосам, согревая, а Гермиона слушала его мерно стучащее сердце и понемногу приходила в себя. «Этому должно быть разумное объяснение», — думала она, напряженно разглядывая темно-синие стены и свежие белые розы в вазе.

Драко протянул ей флакончик с настойкой растопырника. Ладони сами потянулись за пузырьком. «Мерлин, я веду себя как зависимая», — открылась ей пугающая правда. Гермиона отказалась, сжав пальцы. В голове появился неприятный голосок: «Выпей, тебе полегчает. Всего один глоток, и кошмар исчезнет. Пей». Гермиона отвернулась, стараясь не смотреть, как Драко убрал флакон. В горле пересохло, пальцы подрагивали. Её одолела нестерпимая жажда, словно тело отчаянно желало получить настойку.

Гермиона не сразу услышала вопрос Драко. Ноющая боль в виске затмила всё вокруг.

— Кабинет, — сказала она, когда муж снова спросил о причине её состояния.

— А что в нём не так? — не понял он. — Если хочешь, можешь переделать здесь всё или выбрать для себя другую комнату.

Гермиона подняла голову, поморщившись от острой боли, и посмотрела Драко в глаза:

— Я уже сделала это вчера. Поменяла цвет стен, левитировала и поставила новый рабочий стол, кресло и книжный шкаф, повесила красивые шторы. А сегодня всё снова по-старому.

Драко помрачнел. На лбу появилась морщинка. Гермионе захотелось разгладить её поцелуем, но из-за мигрени она лишь на миг прикрыла глаза. Идти до спальни с обезболивающим зельем, как и пить настойку растопырника, не хотелось.

— Значит, сработали защитные чары. Тебе лишь показалось, что кабинет изменился, — объяснил Драко.

— Нет, мне помогали домовики. Они сами выносили мебель.

От Драко не укрылось, как морщится от боли Гермиона, и он позвал Питтса. Домовик, выслушав приказ принести зелье, исчез и через миг вернулся. Всего одного глотка хватило, чтобы мигрень отступила.

— Питтс, вы с домовиками помогали вчера переделывать кабинет? — спросил Драко напоследок. — Меняли здесь что-нибудь?

— Нет, — ответил домовой эльф, и Гермиона чуть не выронила пузырек с зельем.

— Это неправда! — воскликнула она. — Питтс, ты сам вчера спрашивал, хочу ли я изменить эту комнату. Вспомни, ты позвал остальных домовиков, и вы убрали отсюда все вещи.

— Питтс не заходил в кабинет, — невозмутимо отвечал тот.

— Давай спросим других домовых эльфов, — обратилась к мужу Гермиона. Ей хотелось узнать правду.

Ни один из домовиков не видел, чтобы комнату ремонтировали, и даже не появлялся здесь до сегодняшнего дня. Усилием воли Гермиона сохраняла спокойный вид. «Почему они врут?» — не понимала она, внимательно разглядывая существ, за защиту прав которых всегда выступала. Никто не косился влево, не тёр нос, не менялся в лице. «Значит, они говорят правду, — решила Гермиона. — Но я уверена, что новая мебель и стены не могли быть видением».

Когда домовые эльфы удалились, она подошла к окну. Начался дождь, и капли застучали по стеклу.

— Я точно помню, как сделала ремонт, — уверенно сказала Гермиона. — Неужели мне просто привиделось?

— Да, иллюзии могут быть довольно сильными. Скоро это пройдёт, — приободрил Драко, обняв её за талию.

«Или я сойду с ума», — горько усмехнулась Гермиона, но не стала озвучивать свои мысли. 

— Что случилось с Асторией? — после долго паузы спросила она, проследив за тем, как капля прочертила дорожку по стеклу.

Гермиона почувствовала, как пальцы Драко сильнее сжали её талию.

— Я же говорил. Она погибла от магического выброса в западном крыле.

— Почему там не осталось следов?

Повисла напряженная тишина. Дождь усилился. Капли застучали сильнее, словно пытались выбить стекло.

— Ты была в западном крыле? — в голосе Драко послышались стальные нотки, и Гермиона обернулась.

Раньше он никогда не говорил с ней в таком тоне.

— Случайно забрела, — уклончиво ответила она, изумленно разглядывая незнакомый жесткий взгляд Драко. — Невежливо отвечать вопросом на вопрос.

По бледному лицу прошла тень.

— Никогда не ходи туда, — слишком сердито выпалил Драко и, заметив это, смягчился: — В западном крыле опасно. Ты поняла меня?

Гермиона кивнула. Драко улыбнулся и обнял её. Но она заметила, что тяжелый взгляд серых глаз не изменился.

* * *

— А я думала, ты совсем забыла про старых друзей, — вместо приветствия сказала Джинни, пропуская её внутрь дома на Гриммо. — Скоро будет два месяца, как мы не виделись.

— Извини, много всего навалилось, — ответила Гермиона, следуя за подругой на кухню.

— Понимаю, — сказала та. — Медовый месяц, переезд, работа. Теперь ты должна мне обо всём рассказать.

Гермиона села за стол. Вскоре на нём появились угощения и ароматный чай. Её взгляд гипнотизировал керамическую чашку с изображением кота с синими глазами. Гермиона нахмурилась и развернула чашку. Слова застряли в горле.

— Ты сильно похудела, — тоном миссис Уизли произнесла Джинни, — и какая-то бледная. Не болеешь? Или, может...

— Нет, я не беременна, — перебила её Гермиона, заметив мягкие нотки в голове подруги и понимающую улыбку. — И совершенно здорова, только мигрень замучила. С тех пор, как я переехала к Драко, постоянно болит голова и, — она вздохнула, боясь и желая выговориться, — мерещится всякое.

— Защитные чары, — сочувствующие кивнула Джинни. — Ох, сколько я с ними натерпелась. Дом просто сводил меня с ума, как только мы с Гарри сюда переехали. Не волнуйся, это пройдёт.

Гермиона горько усмехнулась. Её тошнило от этой лживой фразы.

— Прошёл уже месяц, Джинни. Месяц. Я прочла все книги о влиянии защитных чар. В них нет и близко того, что происходит со мной.

— Ты преувеличиваешь, — постаралась успокоить её миссис Поттер. — Дом волшебника — не просто крепость, а его отражение. Не мне тебе рассказывать, что в поместье Малфоев веками твердили о чистоте крови, — шрам на руке снова напомнил о себе зудом. — Там творились ужасные вещи, которые повлияли на Мэнор и на всех нас. Я не хочу пугать, дорогая, но дому нужно время, чтобы принять тебя хозяйкой. Помнишь, как Вальбурга верещала каждую секунду после нашей с Гарри свадьбы? Она проклинала нас, когда мы меняли мебель. Стены тряслись по ночам, вода сама включалась и выключалась, пришлось трижды чинить водопровод. У тебя случай... особенный. Здесь поможет только время.

— В том-то и дело, Джинни, — покачала головой Гермиона, — у нас не сыпется штукатурка, не дрожат стены. Да, в поместье мрачно, но я уже почти привыкла.

— Тогда что не так? — не поняла миссис Поттер.

Гермиона посмотрела по сторонам и, тяжело вздохнув, наклонилась ближе.

— Я вижу Асторию, — прошептала она с лихорадочным блеском в глазах, — повсюду: в моих снах, утром за столом возле Драко, в саду среди этих отвратительных роз, в каждом темном углу Мэнора. Я постоянно слышу её голос и смех. Знаю, она мертва, но иногда мне кажется, что Астория рядом, стоит и дышит в спину. Мне не хочется возвращаться в поместье, я почти молю о заданиях после работы и задерживаюсь в отделе. Джинни, это невыносимо. Мы даже принимаем пищу так, как это делала она. Мне кажется, я исчезаю.

— На тебя слишком много всего навалилось, — осторожно сказала изумлённая Джинни, обретя дар речи. — И, может, это просто привидение?

— Нет, — отрицала Гермиона и повторила слова Драко. — Всё случилось в западном крыле. Он запретил мне ходить туда. Сказал, что там много тёмных артефактов. Конечно, я пошла и изучила каждую комнату. — Джинни усмехнулась, зная любопытство подруги. — Там нет ничего из тёмной магии. Я искала во всех шкафах, применяла противомаскирующие заклятия разной сложности, но ничего не нашла. Хотела спросить его напрямую и не смогла. Зачем запирать обычные комнаты сложным заклинанием?

— Чтобы что-то спрятать, — озвучила её мысли Джинни. — Но, Гермиона, может, ему просто тяжело вспоминать те дни? Ты сама говорила, что он сам на себя не был похож, когда овдовел. Вот он и запер комнаты, чтобы легче забыть.

— Тогда зачем запретил туда ходить? — напомнила Гермиона. — Нет, тут явно что-то другое. И я выясню, что именно.

— Вот, узнаю мою Гермиону, — улыбнулась Джинни. — Если хочешь, я могу попросить Гарри и он проверит, все ли тёмные артефакты изъяли из поместья. Если хочешь, он и обыск организует.

— Нет, это лишнее. Помню, каким хмурым Гарри был на нашей свадьбе.

— Даже сейчас твердит, что Малфой женился на тебе не просто так. Всё мечтает вывести его на чистую воду. Не обижайся, ты же знаешь, какой он подозрительный. Иногда мне кажется, он всерьёз считает, что я опоилила его Амортенцией, — Джинни фыркнула и, заметив задумчивость Гермионы, сжала её руку. — Прости, не думай об этой чепухе. Я видела вас на свадьбе, Драко любит тебя, а Гарри просто нужно время. Ты как никто другой заслужила счастье.

Гермиона вымученно улыбнулась подруге. В голове росли подозрения.

— А насчёт поместья, — продолжила Джинни, пытаясь замять неприятную тему, — просто сделай ремонт. Выкинь весь мрачный хлам. Тебе сразу станет легче.

Гермиона нахмурилась, вспомнив кабинет Астории, и рассказала Джинни.

— Чепуха какая-то, — со стуком опустила чашку на стол подруга. — Может, всё подстроили домовики? Конечно, звучит странно, они же никогда не вредят хозяевам.

— Не в моем случае. Домовые эльфы не признают во мне миссис Малфой, — озвучила то, что давно волновало её, Гермиона. — Они делают вид, что меня нет, и игнорируют мои слова. Я пыталась подружиться с ними, дарила подарки, вязала одежду, но всё напрасно. А Триззи, преданная Астории, даже не скрывает своей неприязни.

— Так скажи об этом Драко.

— Нет, я не хочу, чтобы их наказывали, — отринула предложение Гермиона. — Наверняка есть другой выход, осталось лишь найти его.

«И не попасть в Святого Мунго», — подумала она.

— Не сочти за грубость, — мягко начала Джинни, с волнением смотря в глаза подруге, — может, обратишься к целителям? Они пропишут эффективные зелья.

Гермиона вспомнила, как тряслись руки, когда она перестала принимать настойку растопырника.

— Я подумаю. Спасибо за совет.

Джинни, хорошо знавшая Гермиону, едва заметно качнула головой, поняв, что та уже решила по-своему.

— Или можешь на некоторое время вернуться в свою квартиру. Поживешь неделю вдали от домовиков и особняка, отдохнёшь.

— Я бы так и сделала, — призналась Гермиона, — но продала квартиру, чтобы внести свою часть за медовый месяц. Драко оплатил свадьбу, мне не хотелось полностью от него зависеть.

Джинни с лёгкой улыбкой и редкими согласными кивками выслушала лекцию о положении ведьмы в обществе.

— Тогда поживи у нас, — предложила она.

— Не хочу приносить неудобство, — смутилась Гермиона, грея руки о чашку чая.

— О, не говори ерунду! Мы с Гарри всегда тебе рады.

Гермиона расчувствовалась и заплакала. Джинни воззрилась на неё, как на восставшего Волан-де-Морта.

— Ты точно не беременна? — обняв Гермиону, шёпотом спросила миссис Поттер.

— Конечно нет, Джиневра!

Они болтали и смеялись, вспоминая прошлое и обсуждая настоящее. В доме Поттеров было так уютно и хорошо. Казалось, сами стены излучали тепло и любовь, царившие в отношениях Гарри и Джинни. Гермионе не хотелось уходить. Но пришло время укладывать спать маленького Джеймса, и подруги распрощались.

Поместье встретило холодом и полутьмой. Гермиона пошла в библиотеку, желая немного погреться у камина.

— Снова задержали в отделе? — строго спросил Драко, стоило ей переступить порог.

— Нет, я была у Джинни. Мы ведь давно не виделись.

— Очень мило. Когда нас приглашает Забини, ты всегда отказываешься. И почему всю эту неделю поздно возвращаешься домой? Мне начинает казаться, что мы работаем в разных местах.

— Потому что у меня есть дела, — ответила она, сложив руки на груди.

— Какие же, интересно? Раньше ты не засиживалась на работе допоздна, — продолжал Драко.

— Обвиняешь меня в выполнении обязанностей? — усмехнулась она. — Серьезно?

— О, нет, Гермиона. Ты просто избегаешь меня.

Он не задал вопроса, а сказал как факт. Они схлестнулись взглядами.

— Что за глупости, Малфой? Я не виновата, что глава нашего отдела не умеет планировать время.

— Правда? Наверное, мне послышалось, как ты сама просила его о дополнительном задании, — припечатал Драко, но Гермиона и не думала отступать. — Что происходит? Будь со мной честной.

— Поразительно, что ты знаешь это слово, — всплеснула руками она. — Ты не хочешь говорить мне правду о смерти Астории...

— Прекрати вспоминать об этом, — прошипел Драко. — Сколько можно спрашивать о ней? Она мертва. Мертва. Всё, что ты видела, — результат действия защитных чар. Ты будто...

— Помешалась? Давай, скажи, я же вижу, как настороженно ты смотришь, будто ждёшь, что я начну вести себя, как безумная. И просто молчишь. Не пытаешься помочь или спросить, нравится ли мне в этом мраморном склепе. Нет, ты закрываешь глаза на мое состояние и притворяешься в отделе, что у нас идеальный брак. Думаешь это — хороший план? Ни черта, Малфой!

— Откуда я должен знать, если на все вопросы ты отвечаешь «хорошо» или переводишь тему? Что за гиппогриф тебя клюнул? Гермиона, не нужно закрываться от меня. Ты можешь всё рассказать как есть, вместе мы найдём решение.

Гермиона горько усмехнулась.

— И какое же? Будем жить в разных местах? Или лучше сразу разведемся? О, я забыла, Малфои же не расторгают брак. Только вовремя умирают.

На лбу Драко запульсировала жилка. Он в несколько размашистых шагов подошёл к жене, больно схватив её за плечи.

— Повтори, — приказал Драко, и Гермиона похолодела от его тона.

— Отпусти меня, — прошипела она, пытаясь освободиться. — Убери руки, мне больно.

Драко ослабил хватку, но продолжал прожигать её взглядом.

— Теперь я ещё и убийца? Доложишь своему ненаглядному Поттеру и упрячешь меня в Азкабан?

— Я говорила о другом.

— Нет, признай это. Я думал, ты понимаешь меня.

Драко нервно рассмеялся. Гермиона вздрогнула от его надрывного голоса.

— Я пытаюсь, — тихо сказала она, — но ты будто прячешься и что-то скрываешь. Мне нужна вся правда.

— И о чем?

Гермиона не узнавала своего мужа. В голове вспыхнул разговор с Гарри, твердившем, как мантру, что она слишком быстро согласилась выйти за Малфоя. Друг детства призывал всё обдумать, взглянуть на ситуацию трезвым взглядом, но она отвечала, что уверена в любви жениха. Гермиона скрывала ото всех и самой себя, что никогда не слышала от Драко заветных слов. Не видела того взгляда, что был изображён на портрете.

— Почему ты сделал мне предложение?

Драко замер, удивлённо взирая на Гермиону.

— Что? Мерлин, причём тут предложение?

— Ты никогда не говорил, почему решил на мне жениться, — припомнила она, не давая ему сменить тему. — Сделал предложение всего после месяца, как устроился в наш отдел. Все газеты трубили, как ты мучаешься от потери Астории. Ты ненавидел и презирал меня всю учебу в Хогвартсе. И всё изменилось так быстро?

Драко выругался сквозь зубы.

— Не верю, что ты говоришь это всерьёз. Тебя словно подменили, когда мы приехали в Мэнор. Действия защитных чар давно закончились. Значит, всё время сомневалась во мне?

Гермиона прикусила губу. Она не хотела говорить Драко, что до сих пор видит иллюзии.

— Ты не ответил на мой вопрос.

«Просто скажи, что я не замена Астории», — мысленно молила она.

— И не буду, — оскорблено проговорил он. — Я думал, ты другая. Никогда так не ошибался.

Драко посмотрел на неё тяжёлым взглядом и ушёл. Гермиона стояла посреди библиотеки и беззвучно плакала. Она поняла, что была слишком резкой в словах. «Наверное, Джинни права, ему просто тяжело вспоминать, — размышляла Гермиона, вытирая слезы. — Зачем наговорила гадостей и поставила под сомнение наш брак? Мерлин, что же я наделала!»

Кружевной платок колол глаза. Гермиона нахмурилась и ненадолго забыла про свои мысли, рассматривая вещицу, что нашлась в её кармане. Батист красиво переливался на свету. В углу что-то темнело. Гермиона пригляделась и без сожаления кинула платок в камин. Инициалы А.М., вышитые темно-синими нитками, стояли перед глазами.

Она вошла в спальню, готовясь к трудному разговору с Драко. Но комната пустовала. Испытав облегчение, Гермиона решила справиться со стрессом лучшим способом на свете.

Ванна поражала белизной и размерами. Гермиона кривилась каждый раз, когда поворачивала краны в виде змеиных голов. Тёплая вода манила лёгким, почти невидимым паром.

Гермиона, повесив халат, с наслаждением опустилась в розоватую пену. Она прикрыла глаза, позволил воде забрать все негативные эмоции. Переживания ненадолго отступили. Плеск воды успокаивал, нега и покой захватили тело.

Гермиона засмеялась, почувствовав, как пена щекочет ноги. Не открывая глаз, она подвинулась в сторону, желая вернуться в состояние блаженства. Что-то легкое коснулось пальцев ног, голеней, затем коленей, живота и груди. Вместе со щекоткой добавилось и неприятное жжение.

Гермиона распахнула глаза и застыла. Вода с пенной исчезли. Она лежала в ванне из белых роз. Лепестки, шурша, щекотали кожу, а стебли оплетали тело, схватив её в ароматный капкан. Розы всё росли, путаясь в волосах, до крови царапая щеки и нос. На коже не осталось живого места. От сладковатого аромата роз и кисло-металлического запаха крови к горлу подступила тошнота. Гермиона не могла даже закричать, мучаясь от боли. Тело перестало её слушаться. Она зажмурилась, боясь, что длинные острые шипы выцарапают глаза.

Боль исчезла. Гермиона осторожно огляделась. Она снова лежала в ванне с приятной розовой пеной. Сердце билось как бешеное. Тишину ванной нарушали лишь плеск воды и её тяжелое дыхание. Гермиона раздвинула пену руками, чтобы умыться. В водной глади показались синие глаза и правильные черты. Она как заведённая яростно начала бить ладонями по отражению. Вода выплескивалась на пол, но она не замечала этого.

Губы посинели, руки задрожали. Гермиона, очнувшись, выбралась из остывшей ванны и, вытеревшись полотенцем, надела халат. Зайдя в спальню, она расправила постель и легла под холодное одеяло.

Дрожь не покидала тело. Гермиона не могла уснуть до самого утра. Драко так и не пришёл, будто навсегда оставил её.

Они с Драко не разговаривали три дня. Спали в разных спальнях, не замечали друг друга за завтраком, разделённые длинным столом из тёмного дерева. Будто два призрака случайно встретились в старом доме. Даже в Министерстве они перекидывались словами только по необходимости. Сплетницы Сандра и Кэтти с жаром обсуждали и предрекали их скорый разрыв.

Гермиона была слишком измотана, чтобы призвать волшебниц к порядку. Её снова мучили кошмары. Во сне к ней приходила Астория и смеялась.

Вновь проснувшись с криком, Гермиона огляделась. Она поёжилась, не услышав спокойного дыхания Драко, не увидев его лица. Постель была слишком огромной для неё одной. В голове всё ещё звучал торжествующий мелодичный смех.

Гермиона посмотрела на часы. Ранее утро, почти ночь, а спать не хотелось. Она взяла с тумбочки книгу о магическом праве, открыла на нужной странице. Читать не получалось. Взгляд бегал по строчкам, а печальные мысли уносили совсем далеко от содержания. Гермиона отложила книгу, решив разобрать и без того идеально разложенные вещи. Монотонная работа успокаивала и занимала время.

Памятные вещицы: подарки и письма друзей, награды, книги, купленные в необычных местах или других странах — грели сердце. Взгляд коснулся колдографии со свадьбы, где они с Драко счастливо улыбались и смеялись. Гермиона бы многое отдала, чтобы вернуться на несколько месяцев назад. Она коснулась красивой рамки и нащупала сложенный пергамент. Удивившись, достала его и, развернув, прочла:

«Грейнджер, наверняка ты обожаешь такие списки. Посмотри, как много «за» наши отношения и как мало «против». Давай обсудим это. — Гермиона грустно улыбнулась, вспомнив послание Драко. — Во-первых, мы оба умны, и у нас схожие интересы. Видишь, я, как и ты, умею анализировать. Только не закатывай глаза, Грейнджер. Ты сама знаешь, что моя помощь неоценима. — Она усмехнулась. — Во-вторых, нам нескучно вместе. И не говори, что смеялась над моими шутками из вежливости, не поверю. Да, мы часто спорим. Это, как вы любите называть, «перчинка». И горячий темперамент важен во многих аспектах. — Гермиона вспомнила, как однажды Драко развёл бурную дискуссию об этом, подкрепляя свои аргументы действиями. Из груди вырвался мечтательный вздох. — В-третьих, мы оба любим благотворительность: ты спасёшь домовиков от рабства, а я — твоих соседей от запахов горелой еды. При всех твоих многочисленных талантах готовка — явное исключение. Поверь, я видел тебя у плиты и вспоминал Битву за Хогвартс. Жуткое зрелище. Домовики, которым я плачу и запрещаю наказания (да-да, плачу, Грейнджер) решат эту проблему».

Улыбка померкла. Гермиона подумала о том, что домовые эльфы стали ещё больше игнорировать её. Только Триззи, шокировав своим поведением, будто оттаяла, заметив их с Драко размолвку. Она больше не грубила и не смотрела презрительным взглядом. Все эти дни Триззи единственная слушалась её и даже стала называть «хозяйкой».

Гермиона читала все плюсы и минусы, перечисленные Драко, и грустно улыбалась. Она вспоминала, как счастливы они были во Франции, как спорили, обсуждая работу или книги, как весело дурачились вместе. «Неужели всё разрушится вот так?» — недоумевала Гермиона, вернувшись из приятных мыслей. Она решила, что их браку стоит дать второй шанс. Но захочет ли этого Драко? Она боялась и жаждала услышать ответ на свой молчаливый вопрос.

За завтраком Гермиона внимательно смотрела на мужа. Из-за обиды и гордости она не замечала тёмных кругов под глазами и потухшего, усталого взгляда.

— Хозяин мучается, — незаметно шепнула Триззи, подавая блюдо.

Гермиона не спешила ей верить. Она с удивлением отметила, что сегодня на завтрак приготовили лишь необходимое количество еды.

— Триззи не хочет, чтобы хозяин страдал, — продолжала та, опустив уши. — Хозяйка хорошая, раз делает хозяина счастливым. Триззи глупая и плохая. Простите, Триззи не будет больше ругаться и грубить.

Гермиона заметила перебинтованные маленькие ладошки.

— Тебе не нужно себя наказывать. Все мы совершаем ошибки. Хорошо, что ты признала свои.

В глазах домовика стояли искренние слезы. «Похоже, Триззи думала, что я расскажу Драко, и теперь раскаивается», — размышляла Гермиона. Через несколько часов, уже сидя в отделе магического правопорядка, она нашла в сумке аккуратно завёрнутые сэндвичи и любимые сладости. Она улыбнулась. Триззи действительно решила загладить свою вину.

* * *

Следующие дни прошли в мыслях о примирении. Гермиона много раз хотела заговорить с Драко, но не могла. Триззи каждый день незаметно снабжала её ланчем, а вечером с поклоном встречала у входа в особняк. Домовая эльфийка смотрела так искренне, что Гермиона чувствовала укор совести за свои подозрения.

— Помиритесь с хозяином, — вновь взмолилась Триззи через несколько дней, разбирая постель.

— Я бы с радостью, но не знаю как. Не хочу сделать ещё хуже.

Триззи задумалась, забавно нахмурив лоб.

— А как хозяйка мирилась раньше?

— Подбирала правильные слова, иногда дарила что-нибудь, — сказала Гермиона и задумалась.

«Точно! Можно преподнести что-то личное и показать, как я его понимаю, — рассуждала она, вспоминая, что раньше вручала мужу книги и другие не слишком оригинальные вещи. — Подарок, который подарил бы только член семьи. Тот, кто знает его лучше всех». Гермиона подумала было написать Забини, но отмахнулась от этой идеи: «Блейз опять посоветует огневиски, а я не хочу, чтобы у Драко возникли проблемы с алкоголем. Гадюка Паркинсон просто позлорадствует».

В голове словно щёлкнуло. Гермиона не сдержала радостного возгласа.

— Змея, — вслух произнесла она, вспомнив серпентарий в саду и краны в ванной. — Подарю Драко змею.

«И он поймёт, что я знаю о его секретном хобби», — мысленно продолжила она.

— Хозяин каждый день ходит к змеям, — сказала Триззи. — И разрешает только мне и Питтсу там убирать.

— Тогда, может, ты знаешь, какие у него любимые?

Домовик грустно покачала головой.

— Триззи не запоминает сложные названия. Только видела, что в одном тер-мер..

— Террариуме? — подсказала Гермиона, скрывая улыбку.

— Да, — просияла Триззи,  — в тер-ра-ме пусто.

Неожиданно она исчезла. Гермиона позвала её, не понимая, куда делась домовая эльфийка. Раздался хлопок.

— Триззи посмотрела. Там написано «Техас лоз» или «Тех олоз».

Гермиона задумалась, пытаясь понять, как на самом деле звучало название.

— Техасский полоз?

Триззи восторженно закивала. Гермиона поблагодарила её за помощь.

— Хозяйка должна ругать Триззи. Триззи не должна была слушаться Питсса.

— О чём ты говоришь? — не поняла Гермиона.

— Хозяйка переделала комнату, но Питтс заставил всех молчать. Питтс прислуживал старшему хозяину.

— Люциусу? — предположила Гермиона.

— Да. Старший хозяин не любил таких, как новая хозяйка. Старший хозяин ошибался, и Питтс неправ. Домовые эльфы должны служить, а не ненавидеть.

Гермиона не ожидала, что невозмутимый домовик запугает других, чтобы скрыть ремонт и насолить ей. Теперь она вспомнила все недовольные и презрительные взгляды, что тот бросал исподтишка, и как «вовремя» появлялся, постоянно прерывая их с Драко.

Успокоив зарыдавшую Триззи, Гермиона легла спать, полная решимости помириться с мужем.

* * *

Она отпросилась с работы пораньше и заскочила в один из магазинчиков Косого Переулка. Змеи не пользовались популярностью у волшебников, но ей всё же удалось найти и купить нужного полоза.

Вернувшись в поместье, она надела лучшее платье, сделала красивую причёску и покрутилась перед зеркалом. Карие глаза красиво блестели, вторя лучезарной улыбке, на щеках играл румянец. Послышался удар гонга.

Впервые за несколько дней Гермиона спустилась к ужину. Она поздоровалась с Драко, вызвав его удивление, и села рядом, пряча подарок, запечатанный магией.

Слова, что Гермиона так долго искала, звучали сами собой, стоило взглянуть в серые глаза. Драко внимательно слушал и не перебивал. Его лицо светлело с каждой секундой.

— Давай забудем все обиды, — предложила Гермиона в конце своей импровизированной речи, — и больше не будем ругаться. Прими от меня этот подарок в знак извинений. Уверена, тебе понравится.

— Гермиона, не стоило. Я тоже виноват перед тобой, — смущённо произнёс он.

— Закрой глаза, — приблизившись, прошептала она и поцеловала в щеку. — Поверь, такого тебе ещё никто не дарил.

Драко усмехнулся и сделал, как она сказала.

— Не подглядывай, — с притворной строгостью пожурила Гермиона и поставила перед ним подарок. — Хочу, чтобы получился незабываемый сюрприз.

Ладони вспотели от волнения. Она надеялась, что муж оценит её идею.

— Открывай, — воскликнула Гермиона.

Драко с озорной улыбкой взглянул на подарок. «Точь-в-точь маленький мальчик перед Рождеством», — подумала Гермиона.

Вмиг в муже произошла перемена. Серые глаза удивлённо распахнулись.

— Нравится? — спросила она.

Вся краска схлынула с лица Драко. Теперь он был бледным, точно молочно-белый полоз под прозрачной крышкой. На лбу выступил пот и запульсировала вена, губы задрожали. 

Драко исподлобья воззрился на Гермиону. Она вздрогнула, заметив, как едва заметно затряслись его пальцы.

— Что. Это. Такое? — пугающе медленно произнёс он. Серые глаза светились злобой.

— Подарок, — облизнув пересохшие губы, прошептала она.

Стол содрогнулся от сильного удара. Гермиона испуганно сглотнула, не понимая происходящего. Драко был бледен, точно призрак.

— Надеюсь, ты добилась, чего хотела, — ледяным тоном произнёс он, словно отвесил пощечину, и ушёл.

Его шаги эхом отражались от стен. Гермиона глотала слезы, не в силах встать со стула. Полоз шипел и извивался в зачарованном стекле. Почувствовав на себе тяжелый взгляд, она обернулась и увидела ликующую улыбку Триззи.

Перед глазами возникли подсвечники и люстра в форме змей. «Астория», — догадалась Гермиона. Шипение полоза сводило с ума, в нём чудилось проклятое имя. Она схватилась за голову. Ущипнула руку, надеясь, что спит. Всё было напрасно.

Она вбежала в пустую спальню и рухнула на кровать, не раздеваясь. Слезы, не переставая, текли из глаз. «Всё кончено», — шептал мелодичный голос. Гермиона замотала головой, тщетно пытаясь его заглушить.

* * *

Утро она встретила совершенно разбитой. Гермиона косметическими чарами скрыла опухшие глаза и тёмные круги. Решив не пересекаться с Драко, она спустилась вниз, намереваясь сразу отправиться в отдел. К ней подошёл Питтс и протянул листок.

«Нарциссу переводят в лечебницу во Франции. Уеду с ней. Скоро вернусь», — гласила записка. Ни дат, ни подписи. Гермиона поморщилась, поняв, что ей придётся остаться одной в мрачных стенах.

Тяжело вздохнув, она отдала записку и отправилась на работу, предчувствуя, что день будет паршивым.

Просидев в Министерстве допоздна, Гермиона нехотя вернулась в поместье. Она знала, что не сможет заснуть, поэтому купила специальное зелье, чтобы бодрствовать всё время, пока нет Драко.

* * *

Выходной Гермиона провела в библиотеке. Пока Драко отсутствовал, в особняке чаще раздавались скрипы, шорохи и другие жуткие звуки. Её словно заточили в мраморную клетку. Тени змеями извивались и напоминали женские силуэты, ветер нашептывал что-то. Гермиона изо всех сил старалась держать себя в руках, сбегая в мир книг.

Прошло два дня с отъезда Драко и, судя по письму, отправленному главе отдела, он должен был вернуться уже завтра утром. Часы пробили полночь. Гермиона не решилась идти в спальню по темному коридору. Подкинув поленьев в камин, она закуталась в пушистый плед.

Глаза слипались, дыхание замедлялось. «Нет, нельзя засыпать», — подумала Гермиона, но тепло камина и мягкая ткань убаюкали её измотанное переживаниями тело.

В тишине библиотеке послышались тихие шаги.

Гермиона улыбалась. Ей снился зимний солнечный денёк. Она с восхищением следила за танцем снежинок и ловила их горячими пальцами. Снег весело хрустел под ногами. Гермиона вскрикнула, почувствовав, что теряет равновесие и падает в сугроб. Открыв глаза, она увидела довольного Драко и состроила сердитую рожицу. Он, словно не замечая недовольства, целовал её лицо, согревая своим дыханием. Гермиона счастливо смеялась и вертела головой, пока не замерла под взглядом, полным нежности. Сердце кольнуло, но она не проснулась, желая хотя бы во сне увидеть то, о чём давно мечтала.

«У меня для тебя сюрприз, — прошептал Драко с озорной улыбкой. — Закрой глаза». Гермиона кивнула.

Голос мужа звучал далеко-далеко. Снег затвердел. Гермиона открыла глаза. Она лежала на тонком льду. От малейшего движения по нему расползались трещины. Тело дрожало от лютого холода, даже любимое пальто не спасало. Она осторожно обняла себя руками, пытаясь согреться. Рядом появилась ледяная паутинка.

Глаза болели от сияния снега. Деревья голыми ветками уродливо пронзали пустое небо. Издали послышались голоса и смех. Гермиона пригляделась, увидев Драко и Асторию. Они счастливо смеялись и не замечали её. «Драко», — едва слышно шептали посиневшие губы, пока он целовал другую. Раздался  пронзительный треск. Лёд разбился, как и её израненное сердце.

Она падала вниз. Обжигающе холодная вода накрывала тело, пробираясь за шиворот, заливаясь в нос и рот. Гермиона захлебывалась, не в силах сделать спасительный вдох. Лёд безжалостно смыкался над головой.

Дрожа всем телом от яркого сновидения, она распахнула глаза. Вокруг царила тьма. Гермиона подумала, что всё ещё спит, но тяжелый запах сырости слишком сильно бил в нос. Приглушённый свист давил на нервы.

Гермиона попыталась встать. Хотела подвигать рукам, скрещенными на груди, и ногами, но поняла, что тело ей не подчиняется. Она лежала на чем-то холодном. Камень неприятно царапал спину. Шипение, что она приняла за свист, становилось всё громче и грознее. Сердце словно остановилось на миг.

«Серпентарий», — догадалась Гермиона и похолодела. Попробовала позвать на помощь, но уже предчувствовала, что не удастся издать ни звука. Тишину нарушало лишь перешептывание змей.

— Проснулась? — донеслось из темноты.

«Астория? — Гермиона вздрогнула, узнав голос. — Но как? Снова видение?» Она разомкнула пересохшие губы в немом вопросе. Прищурилась, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной мгле.

Факелы на стенах вспыхнули синим огнём, ослепив Гермиону. Она осторожно открыла глаза, почувствовав себя в плену. Её окружали змеи. Десятки пар глаз с вертикальными зрачками пристально наблюдали со всех сторон. Пламя извивалось, точно белоснежные тельца в террариумах. Она поёжилась, заметив маленькие скелеты и черепки крыс на полу. Стеклянная преграда выглядела слишком хрупкой.

Гермиона искала глазами Асторию. Путы на руках зашевелились. Чешуйки мерзко касались кожи. Её замутило. Змея, оплетавшая ладони, подняла голову, словно изучая свою добычу. Гермиона не дышала. Волоски на теле встали дыбом. Полоз зашипел, показав чёрный раздвоенный язык.

«Они очень агрессивные», — предупреждала ведьма в Косом переулке несколько дней назад. Гермиона сглотнула. Змея мучительно медленно поползла вверх по груди. Ткань неизвестного платья противно зашуршала. Другой полоз сильнее сдавил ноги. Чёрные маленькие глазки пугающе блестели в сапфировом свете. Шипение раздалось у самого уха. Склизкие чешуйки холодили шею. Гермиона зажмурилась.

«Хорошо, что техасские полозы не ядовиты, — продавщица  улыбнулась. — Но кусают что надо. Вы с ним поосторожнее».

Острая боль обожгла шею. Гермиона дернулась и открыла рот в беззвучном крике. По нежной коже побежала тёплая струйка. Маленькие глазки запылали кроваво-красным. Змея поползла назад и свернулась вокруг тонких запястий.

Место укуса жгло. Гермиона с силой сжала зубы, чтобы не разрыдаться. Гул в голове мешал думать. Кровь пачкала воротник. Алые пятна уродливо расползались по платью. Гермиона содрогнулась, вспомнив, что видела эту ткань на портрете. В нос ударил аромат духов Астории. Голова закружилась. Змея в ногах все сильнее сдавливала лодыжки.

— Какая жалкая, — раздалось откуда-то снизу.

Гермиона опустила взгляд и увидела Триззи. Пугающая гримаса застыла на бледном узком личике. Чёрная мантия, явно слишком большая для домовика, длинным шлейфом волочилась по полу.

В руках Триззи блестела старинная чаша, покрытая символами. «Темная магия», — вглядевшись, распознала Гермиона. Домовая эльфийка обмакнула в чаше указательный палец с острым ногтем и, поморщившись, прикоснулась ко лбу обездвиженной волшебницы.

— Я надеялась, хозяин выберет лучшую ведьму, — бормотала она, чертя что-то на коже, — а не ту, что неспособна обнаружить проклятие страха и паранойи, — Триззи гадко рассмеялась. — Молодая миссис Малфой никогда бы не попалась в эту ловушку. Хозяйка расстроится, когда узнает, что за уродское тело ей досталось.

Мысли заметались в голове. «Ритуал воскрешения», — поняла шокированная Гермиона, побледнев ещё сильнее. Она вспомнила, как Гарри рассказывал о возрождении Волан-де-Морта, но Триззи делала всё по-другому. Гермиона настороженно следила за ней.

План возник за пару секунд. Сердце билось так громко, что заглушало яростное шипение змей. Их глаза кровожадно блестели. Гермиона беззвучно открывала и закрывала рот.

— Нет, пощады не будет, — оскалилась Триззи, прочитав по губам. — Ты так смешно дрожишь. Детям хозяйки нравится твой страх. Пусть они запомнят, как ты молишь о спасении.

Гермиона почувствовала, что способна говорить. Набрав побольше воздуха, она закричала так громко, как только могла. Домовая эльфийка чертыхнулась и щелкнула пальцами. Горло сдавила невидимая рука. Гермиона, вытаращив глаза, захрипела.

Триззи наслаждалась её мучениями. Лишь через пару мгновений домовуха позволила волшебнице шумно вдохнуть. 

— Вздумала меня перехитрить? Не выйдет. Питтс и остальные слишком напуганы, чтобы сунуться сюда. Они помнят, как ослепла малютка Вилни, когда ослушалась моего приказа.

Вдалеке послышался шорох. Триззи никак не отреагировала, продолжив чертить символы на её коже. Гермиона подумала, что ей послышалось, но звук повторился. Она зашевелила губами, отчетливо выговаривая каждое слово.

— Зачем мне всё это? Глупый вопрос, — скривилась Триззи и наклонилась ближе: — Ради мести. Если бы не проклятый аврор со шрамом на лбу, хозяйка была бы жива! Негодяй не оставил ей выбора. Сновал здесь и вынюхивал, подобрался так близко. Но Триззи научили, что делать. Сегодня молодая миссис Малфой вернётся, а подружка аврора сгинет.

Гермиона тяжело дышала. Звук шагов приближался.

— Нет, ты ничего не узнаешь. Зря надеешься меня заговорить. Думаешь, Триззи глухая? — она понизила голос. — Я слышала, что сюда кто-то идёт. У детей хозяйки будет праздничный ужин.

Гермиона в страхе распахнула глаза. Эльфийка исчезла, словно растворилась во тьме. В комнату вошёл Джон.

— Хозяйка? — увидев Гермиону, удивился он. — Кто ж вас так?

Слезы текли по щекам. Она беззвучно твердила: «Ловушка». Джон подслеповато сощурился, спотыкаясь, подошёл к ней и попытался снять змею с тонких запястий.

— Гадина! — вскричал он, трясся укушенным пальцем. — Ну я тебе задам.

В тишине раздался едва слышный щелчок, и Гермиона до крови прикусила губу. Джон рухнул на пол, подняв облако пыли.

— Глупый сквиб, — усмехнулась Триззи, — забыл, как его пытали. Молодая миссис Малфой всегда говорила, что никто не любит болтунов.

Гермиона содрогнулась. Она винила себя в печальной участи Джона. Если бы она была внимательней, ничего бы не случилось. «Пережить смертельную опасность в школе, чтобы умереть так глупо», — горько подумала Гермиона. Холодный серпентарий, пропахший смертью, стал её склепом, а обезумевшая Триззи — палачом. Но Гриффиндор научил не сдаваться.

— Говоришь, что у меня ничего не выйдет? — домовая эльфийка ухмыльнулась. — Ошибаешься. Я видела, как хозяйка проводила эксперименты. Молодая миссис Малфой вложила всю душу в детей. Целый год я поила их особым зельем, и теперь они совсем окрепли.

Гермиона краем глаза заметила какое-то движение. Террариумы исчезли. Змеи ползли по каменному полу и стенам, неумолимо приближаясь, словно белоснежная лавина. В жутком шипении отчетливо слышалось: «Астория».

— Их укусы не опасны для тела, — нежно погладив ладонью полоза, проговорила Триззи. — Нет, они уничтожат лишь твою суть.

Шипение оглушало. Раздвоенные языки противно касались кожи. Змеи не двигались, будто ждали разрешения.

— Последнее слово? — издевательски спросила Триззи.

Комнату пронзила вспышка. Ослеплённые змеи быстро поползли назад в тёмные углы. Триззи сердито закричала.

Рябь перед глазами пропала, и Гермиона увидела запыхавшегося Драко. Он переводил изумленный взгляд с жены на Триззи

— Что происходит? — побледнев при виде полозов, спросил он. — Отпусти Гермиону.

По серпентарию прокатился ликующий смех.

— Выполняй приказ своего хозяина, — потребовал Драко, переводя на неё палочку. — Я жду объяснений.

— Триззи — свободный домовик, — сказала та, ошарашив волшебников. — Молодая миссис Малфой сама дала Триззи одежду.

Растерянный Драко едва увернулся от оглушающего. Домовая эльфийка оказалась серьёзным и ловким соперником. Через некоторое время муж начал уставать.

Гермиона почувствовала, что может говорить. «Похоже, Триззи сложно контролировать несколько заклинаний одновременно», — пронеслось в голове. Она пыталась придумать, как помочь Драко.

— Змеи, — закричала Гермиона.

Тот словно прочитал её мысли, и в полозов полетели шары огня. Запахло гарью. Триззи взвыла, будто раненый зверь. Она забыла о Драко и ритуале, тщетно пытаясь потушить змей. Маленькое тело в чёрной мантии сотрясалось от рыданий.

* * *

Дождь барабанил по стеклу. Драко стоял у окна спальни, отрешенный от шума за дверью. По особняку сновали прибывшие авроры, целители хлопотали возле Джона. «Повезло, что Гарри сегодня не дежурит», — с облегчением подумала Гермиона. Ей не хотелось слушать лекцию «Я же говорил» в исполнении друга.

Драко обещал ей всё рассказать. Прошло несколько минут с тех пор, как они, дав показания, укрылись от суматохи в спальне. Гермиону ранило молчание мужа. Она жаждала задать множество вопросов.

— Когда мы с Асторией поженились, все вокруг твердили, что мне крупно повезло, — начал Драко. Казалось, что слова давались ему тяжело. — Мэнор сразу принял её, будто она здесь и родилась. Астория умела очаровывать: знала, что и как говорить, чтобы понравиться любому, даже портрету. В поместье снова стали приезжать гости, по праздникам проводились пышные приёмы. Я думал, жизнь наконец-то наладилась.

Гермиона вспомнила слова Нарциссы на свадьбе и с силой сжала ладони.

— Что случилось потом? — севшим голосом спросила она.

— Астория начала себя странно вести. В одно утро она сказала, что хочет восстановить серпентарий. Я не удивился, подумал, что многие слизеринцы любят змей. А потом полозы заполонили особняк. Мы впервые серьезно поругались. Той же ночью во сне я видел, как змеи кусали меня, а Астория шептала что-то. Этот кошмар повторялся каждый месяц. Я давно подозревал, но не мог признаться себе, что всё... было по-настоящему.

Гермиона содрогнулась, вспомнив укус. Она осторожно прикоснулась к шее, пальцами найдя две ноющие ранки. Идеальный образ прошлой миссис Малфой медленно рассыпался, словно треснувший витраж.

— Астория хотела, чтобы мы жили в западном крыле. Говорила, что там лучший вид. Через несколько дней я узнал от Питтса, что она часто спускается в подземелье. Стоило спросить об этом или тёмной магии, Астория всё отрицала. Смеялась над моей подозрительностью. Я продолжал верить ей, пока к нам не пришёл Поттер. Он сказал, что кто-то скупает тёмные артефакты и похищает магглов. Конечно, он сразу же прибежал в Мэнор и обвинил меня.

«Вот почему Гарри был так против нашей свадьбы, — догадалась Гермиона, вспомнив, как долго и упорно друг отговаривал её. — Он всё это время думал, что виноват Драко».

— В день обыска в розарии появились белые цветы, а тёмные артефакты исчезли из подвалов. Астория оправдывалась, что захотела украсить сад, но я больше не верил ей.

— Поэтому ты выкопал розы после её смерти? — спросила Гермиона. — Искал тёмные артефакты?

— Да, — ответил Драко, повернувшись к жене. Его глаза покраснели от бессонной ночи. — И нашёл их, но не решился уничтожить. После визита Поттера Астория решила, что может легко провести аврорат. В моё отсутствие она проводила в поместье тёмные ритуалы и приглашала других последователей. Узнав об этом, я пришёл в бешенство: столько лет откупаться, жертвуя в фонды целые состояния, чтобы снова обрести дурную славу? Я хотел начать новую жизнь, а она будто специально тянула меня на дно. Астория перестала претворяться и играть роль идеальной жены. Она часто припоминала, что Малфои не разводятся, а мне никто не поверит. Угрожала признаться Поттеру, что покрывает меня в использовании тёмной магии. Я не мог находиться с ней рядом. Она отравляла мою жизнь, сводила с ума. Иногда я думал, что смогу... что мне придётся...

— Убить её? — поражено прошептала Гермиона.

Драко вздрогнул. У него тряслись руки, он избегал её взгляда. Гермиона побледнела.

— Это сделал ты?

Сердце пропустило удар. Гермиона не могла поверить, что её муж — убийца.

— Конечно нет, — возмутился Драко, и Гермиона снова смогла дышать. — Я искал способ в праве, чтобы законно порвать с Асторией и забыть об этом кошмаре. Но она сама себя погубила: слишком увлеклась тёмной магией и не смогла справиться. Я был здесь, в особняке, когда случился выброс. Помню, как вбежал в комнату и увидел её бездыханное тело. Я был рад её смерти. Еле сдерживался, чтобы не закричать от счастья на похоронах. Мне казалось, всё закончилось. Но скорбящие всё шли и шли, соболезновали и постоянно говорили об Астории. Она преследовала меня даже после смерти. Каждый считал своим долгом напомнить, какой прекрасной женой она была. Мне хотелось рассмеяться им в лицо. Я всего лишь хотел забыть это имя. Пришлось закрыться ото всех в особняке и играть убитого горем мужа, чтобы не вызывать подозрений.

Гермиона нахмурилась, вспомнив его изнеможённый вид. Тогда она твёрдо верила, что Драко страдает.

— Ты выглядел сломленным, когда пришёл в отдел.

— А как должен выглядеть тот, кого не принимает родной дом? — Драко горько усмехнулся. Гермиона ахнула. — Поместье привыкло к тёмной магии и начало сводить меня с ума. Мне казалось, что Астория жива и следит за мной. Каждую ночь во сне я убивал её. Иногда восполненный мозг твердил, что на моих руках её кровь и я обязан сдаться аврорам. Мэнор стал ловушкой. Я думал, что свихнусь. Если бы меня не приняли в отдел... всё сложилось бы печально.

У Гермионы болело сердце, словно она сама пережила всё то, что случилось с Драко. Она подошла к нему и крепко обняла, желая забрать весь ужас и всю боль.

— Мне очень повезло, что из нас с тобой сделали команду. Ты, хоть и осталась той же дотошной всезнайкой, — начал Драко и ойкнул, получив тычок в бок, — принесла свет в мою жизнь. Не закатывай глаза, не все рождаются романтиками.

Гермиона недоверчиво сощурилась.

— И когда ты это понял? Мы же постоянно спорили.

— Ещё смеялись и говорили обо всем, — поправил Драко. — Почти сразу. С тобой было легко и спокойно. И я подумал, что это — мой второй шанс, подарок Мерлина. Помнишь, как мы отмечали завершение проекта?

Перед глазами возникло кафе, треклятое вино, развязавшее ей язык. Гермиона смутилась, вспомнив, что передала Драко слова Джинни.

— Не знаю, что на меня тогда нашло, — сказала она.

— В тот вечер я понял, что хочу слышать твои нотации всю жизнь.

— Малфой, тебе говорили, что ты — мастер портить моменты? — перебила Гермиона, ожидая услышать что-то более милое.

— О, мне лучше сказать, что я, в один миг увидев, как блестят твои глаза, захотел детей и кота? — усмехнулся Драко.

— Ты невыносим, — покачала головой Гермиона.

Астория померкла. Теперь она знала истинную суть той, чьё имя превратилось в личное проклятие. И всё же кое-что тревожило Гермиону.

— Опять думаешь о чем-то плохом? — заметил её понурый вид Драко.

— Нет, всё хорошо, — отмахнулась она. — Я, если ты не заметил, чуть не умерла пару часов назад.

Драко вмиг посерьёзнел.

— Прости, что оставил тебя одну. Я вспомнил о своём кошмаре, когда увидел полоза и подумал, что ты сделала это специально.

— Триззи сказала, что ты любишь змей, — грустно проговорила Гермиона, удивляясь своей наивности.

Во взгляде Драко читалось искреннее раскаяние.

— Мне не следовало привозить тебя в Мэнор. Я пойму, если ты захочешь уехать.

Гермиона кивнула и спрятала от мужа глаза, чтобы он не увидел её слез. Разочарование накрыло с головой.

— Да, ты прав. Нам стоит некоторое время пожить отдельно. Теперь, когда Триззи сняла проклятье, в особняке снова будет свет.

Драко нежно коснулся её лица и, приподняв пальцами подбородок, заставил Гермиону посмотреть на него.

— Неправильный ответ. Гермиона, я говорил о нас. Если захочешь, мы будем жить в другом месте или даже в другой стране. Вместе: без домовиков, без тайн прошлого. Только ты и я.

Гермиона замерла.

— Почему? — едва слышно проговорила она, не понимая его мотивов.

— Потому что я люблю тебя, Гермиона.

Сердце забилось часто-часто. Она удивлённо смотрела на Драко, будто не понимая смысл слов, что так давно мечтала услышать.

— Повтори.

Драко растерялся от требовательного тона, но произнёс со всей решимостью:

— Я тебя люблю.

— Снова.

— Зачем? Тебе недостаточно двух раз?

— Нет, Малфой, — угрожающее проговорила она. — Все эти месяцы я думала, что всего лишь заменяю Асторию или нужна тебе только для репутации. Почему ты раньше не признался мне?

— Ты не просила, — неуверенно ответил Драко, и Гермионе захотелось его стукнуть. — Я думал, ты знаешь это. И почему сама не сказала мне, что тебя гложет?

— Потому что боялась услышать правду, которая бы мне не понравилась.

— Кто ты и что ты сделала с рациональной Гермионой? — с улыбкой проговорил Драко.

— То же, что и ты с мозгами Малфоя.

Оба засмеялись, отпуская всё плохое, что случилось за этот день.

— А ты признаться не хочешь? — спросил Драко, поглаживая её щеку.

— Я думала, ты знаешь, — повторила его слова Гермиона.

— Теперь будешь припоминать мне это всю жизнь?

— Да, Малфой, — улыбнулась она и обвила его шею руками. — Я тоже тебя люблю.

* * *

Прошёл месяц, как они с Драко выкупили и переселились в её старую квартирку. Хотя стены не напоминали мраморные колоны, а шторы — дорогие портьеры, Гермиона была счастлива. Драко не решился продавать родовое поместье, оставив заботу о нём домовикам во главе с Питтсом.

Расследование по делу Триззи всё ещё продолжалось. Гермиона боялась, что из-за домовой эльфийки волшебники воспротивятся улучшить положение угнетенных существ. Этот случай, десятки раз описанный Ритой Скитер, наоборот, свидетельствовал о разумности и обучаемости домовиков. Появилось всё больше их защитников. Гермиона не оставила своих идей и принципов, но вновь убедилась, что мир не делится на чёрное и белое.

Жизнь наладилась, будто и не было того страшного месяца в Мэноре. Гермиона больше не боялась и не принимала никаких  зелий. Лишь иногда в самых жутких снах ей являлись полутемные коридоры, полные шорохов и скрипов, мрачные покои и белые розы, таинственно светившиеся под Луной.