У роз есть шипы... (гет)

Примечания:

Val_NV, спасибо Вам за чудесные слова «латентный(-ая) слизеринец(-ка)»!

Казалось бы, только что первокурсники открывали рты, глядя на замок с лодок, только что шляпа гнусавила стихи сомнительного качества и содержания, а уже приблизился конец семестра. Влюбленные же, как известно, часов и вовсе не замечают. Так и Северус с Лили оглянуться не успели, как пора уже было думать о рождественских подарках. Северус уверенно мог бы сказать, что этот учебный год — самый лучший в его жизни. Даже несмотря на то, что на факультете ему объявили бойкот, а Слагхорн после нескольких неприятных для всех участников стычек переселил его к первокурсникам — те вряд ли решатся «шутить» с шестикурсником. После этого со Снейпом перестали разговаривать. Ему было плевать. Тем более что, когда приблизилось время семестровых контрольных, к нему тонким ручейком, постепенно набиравшим силу, поползли записки с просьбой сварить бодрящие зелья и зелья для памяти. Разумеется, от тех, кто не делал ему гадостей непосредственно. И Снейп не отказывал: денег лишних не бывает. Он просто поднял расценки. Но желающие все равно нашлись.

Изменилось и ещё кое-что: стычки с Мародерами свелись исключительно к словесным перепалкам. Правда, это произошло после одной неприятной истории, из-за которой Снейп получил месяц отработок. Но Северус не жалел. Он шел тогда на встречу с Лили, как вдруг услышал голос, который нельзя было не узнать.

— Снейпи, а тебя не учили, что к чужим девушкам приставать нельзя? — нагло заявил Поттер, который почему-то был один.

— К чужим, Потти, я и не пристаю, меня Лили убьёт! — Северус был невозмутим, а вот Поттер побагровел от ярости, казалось, вот-вот в Хогвартсе будет взрыв, а сама школа станет похожа на Дрезден после войны.

— Ах ты, грязный… — Джеймс был перебит Северусом, который, задрав нос, произнёс:

— Неумытый поросёнок!

Это замечание ещё сильнее разогрело Сохатого, а Снейп продолжил:

— Доставай палочку, Поттер! Сейчас слово за слово, и мы начнем кое-чем мериться, нет у меня на это времени. Так что доставай палочку!

И дуэль началась. Заклинания летели в разные стороны, однако тут появился старший Блэк и прервал эту вакханалию, пустив в Северуса «Экспеллиармус». Палочка Снейпа оказалась на полу, но тот не растерялся, вспомнив уроки отца, сделал выпад и ударил.

— Ублюдок! Ты сломал мне нос! — Поттер упал на пол, держась за лицо.

— Что здесь происходит? — это был профессор Флитвик, который закончил драку.

Вот после этой стычки Мародёры его больше не трогали. Наверное, давно надо было сломать Поттеру нос. Его, конечно, мадам Помфри залечила за один день, но воспоминания о скулящем и валяющемся в ногах Поттере были одними из любимых. А еще оборотень, видно, не без напоминания со стороны Лили, вспомнил, что он всё-таки староста, и держал своих дружков на привязи. Ремус не давал разгореться скандалу, снимая со Снейпа и друзей баллы: со Снейпа пять, а с друзей — по два, в сумме четыре, такой вот негласный договор между старостами.

* * *

Время шло, до Рождества осталось все меньше времени, а Эванс всё думала, какой подарок она сделает Севу. Идей не было совсем. Но не было счастья, да несчастье помогло. Блэк каким-то заклинанием порвал все шарфы слизеринцев, заклятие было хитрое, репаро на бывшие шарфы не действовало. И вот Лили в воскресенье утром, встав очень-очень рано, решила отправиться в большой магазин школьной атрибутики, который представлял из себя четыре огромных отдела с формой для квиддича, шарфами, значками и пижамами цветов четырех факультетов. Погода была солнечная, но морозная, Лили торопилась в Хогсмид за новеньким шарфиком для Сева, надеясь не встретиться ни с одним из Слизеринцев. Однако в «зелёном» отделе её настигло разочарование. Мальсибер и Нотт будто ждали её.

— Ух ты, смотрите! «Королева» Гриффиндора пожаловала! Для таких, как ты, есть магазины подержанных вещей. Пожалуй, донашивать форму за каким-нибудь настоящим волшебником тебе можно! — скривившись, произнесли слизеринцы.

— Здравствуйте! Именно так говорят приличные мальчики, даже если они слизеринцы, — спокойно ответила староста.

— Не тебе нас учить! Таким, как ты — здесь не место! — заявил Мальсибер и добавил тихо, но отчётливо: — Грязнокровка.

— Видно, ваши родители совсем мало уделяли внимания вашему воспитанию и манерам — кто же так разговаривает с девушками?

Слизеринцы просто поражались наглости этой гриффиндорской девицы. Вот уж воистину — слабоумие и отвага! Они даже не сразу нашлись с ответом:

— Нет, вы посмотрите на эту пташку небесную! Гадит, не задумываясь! Ну ничего, я тебе язычок подкорочу! — Нотт был в ярости.

Лили, которой на самом деле было страшновато, думала, как же ей выкрутиться. И тут ей в голову пришла шальная мысль. Что же, если разыграть ненормальную, они от нее отстанут.

— А ты попробуй, Нотт, попробуй. И если ты думаешь, что легко отделаешься, то ты глубоко ошибаешься. Подставить можно каждого. А я знаешь ли, неплоха в зельеварении… — Лили говорила медленно, словно маньячка, достав из сумочки нож для нарезки ингредиентов, который забыла выложить. Слизеринцы побледнели.

— Ненормальная! Такая же психованная, как этот Снейп.

Мальсибер и Нотт вышли с таким видом, будто их аристократические носы побывали в общественной уборной.

Про себя же Лили заметила, что, кажется, эффект достигнут, однако надо быть осторожной, вдруг они захотят отомстить. Мало ли. Лили поскорее выбрала подарок — великолепный, а главное, теплый шарф слизеринских цветов. Выйдя из магазина, девушка заметила, будто кусты шевелятся, но, не придав этому значения, она отправилась назад в школу. Северус не должен заметить её отсутствие, ведь она обещала встретиться с ним на входе у Большого зала. Из кустов же вылез сам Северус. Он заметил через окно, что рыжая макушка его девушки мелькает в магазине. Интересно, что ей там понадобилось? Хорошо, что она вышла в том же шарфике, что и зашла. Он-то пришел сюда за подарком для нее. Северус заметил, что шарф Лили уже изрядно поизносился. А она точно не ожидает от него, что он купит что-нибудь гриффиндорских цветов, и будет приятно удивлена. Снейп, игнорируя настороженные взгляды гриффиндорских девиц, быстро подошёл к стойке с шарфами, выбрал самый приятный на ощупь, расплатился и поспешил назад, чтобы успеть на встречу с Лили.

* * *

В Большом зале было, как всегда, шумно, а столы ломились от угощений. Был ужин, заканчивался самый тяжелый день — понедельник, но за столом уже царила праздничная атмосфера, а ученики ждали разрешения директора, чтобы быстрее наброситься на еду. Директор Альбус-множество имён-Дамблдор решил толкнуть речь и заклинанием «сонорус» усилил свой голос:

— Олух! Пузырь! Ну всё, ваше внимание, мои дорогие студенты, привлечено. Как вы знаете, эту замечательную школу основали четыре блистательных мага: Гриффиндор, Рэйвенкло, Хаффлпафф и Слизерин. Имена говорить не буду, а кто не знает всех четверых, исключу! Мы знаем, кто основал, а вот когда — стало известно совсем недавно! Благодаря секретным документам, найденным первокурсником Рейвенкло, мы выяснили, что первый камень в основание Хогвартса был заложен в феврале девятьсот семьдесят седьмого года. Почему в феврале, спросите вы? Так вот, в секретных документах было написано, что Основатели никак не могли договориться с вольными каменщиками. Ну, это я заговорился! В феврале попечительский совет решил провести большой бал, на который придут даже бывшие ученики! Да, будет праздник Основателей! А вам, мои дорогие, два месяца на подготовку! Не ударьте в грязь лицом! И ещё кое-что. Гилдерой Локхарт — пятьдесят баллов Рейвенкло за великое историческое открытие! Да будет пир!

Глаза всех девочек Хогвартса загорелись. Через два месяца бал, а значит, появился повод нарядиться в красивые платья и пойти на танцы. У Лили возник план, она точно заставит Сева пойти, и плевать, что у него нет хорошей мантии, для неё он всегда красивый.

* * *

До рождественских каникул оставалась неделя, но приближение праздника уже чувствовалось в замке. Хор под руководством профессора Флитвика разучивал рождественские гимны, жабы выглядели устало — ещё бы, столько квакать. Лесничий Хагрид уже притащил первую ель. А профессора озверели и заваливали контрольными. Правда, они мало волновали Поттера, в отличие от Эванс — контрольные никуда не денутся. А вот найти подход к Лили никак не удавалось. Она словно не замечала, насколько противен и мерзок этот Нюнчик и насколько хорош сам Джим. Да он, драккл раздери, жениться на ней собрался! Впрочем, к декабрю Поттер убедился, что ни унижение Снейпа, ни стандартные подкаты, которые ему рекомендовал мастер пикапа Бродяга, в плане покорения Лили не работают. И тогда Поттер решил, что медальон должен в любом случае с этим справиться. Оставалось только придумать, как его подарить, чтобы Лили не отказалась, а желательно ещё и примерила его сразу. Для надёжности Джеймс капнул внутрь медальона свою кровь.

И вот наконец-то случай представился. Эванс была в библиотеке в кои-то веки без Нюниуса. У Слизней как раз был зачёт по древним рунам. Это был звездный час Джима. Поттер со всех ног помчался в Гриффиндорскую башню — за подарками. Сердце его радостно колотилось в предвкушении: уже сегодня медальон начнет действовать. Сначала Лили рассорится со Снейпом, а уж потом золотой цветок приведет ее в его объятья. И самое главное, снять медальон сможет только он. Джеймс улыбнулся, возвращаясь в библиотеку, с медальоном, трансфигурированным букетом наперевес и коробкой конфет (жаль, сладости к Рождеству разгребали усиленно и ничего нормального ему не досталось, а Бродяга раздобыл где-то шоколадные с огневиски). И вот Поттер на месте. Он подкрался к Лили сзади, девушка была так увлечена книгой, что ничего не замечала, и отлевитировал букет ей на стол. Эванс резко обернулась и сразу помрачнела:

— Что тебе надо, Поттер?

— Привет, Цветочек! Я хочу сделать тебе небольшой подарочек, — елейным голоском произнес Джим.

— Поттер, твоим лучшим подарком будет перестать устраивать разные авантюры! — снова Лили не смогла сдержаться. Девушка была зла, очень зла, ведь из-за последний выходки Блэка Эванс слушала нравоучения Макгонагалл, а ведь она в это время могла бы быть с Севом.

— Та-дам! Лили, это тебе: прими этот скромный дар! — Джеймс положил на стол конфеты, а сам раскрыл коробочку, в которой лежал медальон.

Лили обомлела. «Золото? К чему такой дорогой подарок?» — подумала девушка, а вслух сказала:

— А в конфетках, наверное, амортенция, а, Поттер?

У Джима вдруг забегали глазки, ведь он был практически пойман за руку, как дешевка из Лютного.

— Лилс, это компенсация за наше с Мародерами поведение. Мы обдумали и раскаялись, ты нас из таких передряг вытаскивала, — проблеял Сохатый.

Странное чувство возникло у Лили. А может, Джеймс и вправду осознал свои ошибки? «Медальон брать нельзя», — говорило воспитание Эванс, прибавляя: «Элизабет Беннет точно бы не приняла дорогой подарок от мужчины». Однако авантюризм вдруг вставил свои пять копеек в размышления: «Очень даже можно! Не слушай эту Лиззи! Она — персонаж девятнадцатого века, а сейчас на дворе конец двадцатого. Всё изменилось! Остап Бендер бы взял медальон и продал его, а на вырученные деньги подготовился к балу». Лили нахмурила бровки. Джеймс понимал, что девушка вот-вот наденет медальон. Вон она его уже взяла его в руки. А Лили продолжала размышлять: «Пляж! Граммов двести золота, да ещё и камушки. А Скарлетт не упустила бы то, что само плывет в руки!» Эта мысль воодушевила девушку, и она решила принять подарок как компенсацию морального ущерба, нанесённого ей и Севу за все шесть лет, что они учились с Мародёрами, всё же Поттер сам это озвучил. Однако Эванс не стала примерять медальон, ведь неизвестно, какие на нём чары — наденешь, и минус процентов пятьдесят стоимости, наглость барыг доходила порой до невероятных масштабов. Лили положила медальон в коробочку и аккуратно, чуть с корнем не вырвав руки Поттера, забрала ее себе.

— Цветочек, надень его, пожалуйста, ради меня! — Поттер был очень доволен: Эванс уже взяла подарок, а значит, скоро она будет в его власти.

— Поттер, я тебе не Цветочек! Я из простого рабочего городка! Знаешь, у кого там такие прозвища? Ты же не хотел меня оскорбить? И вообще, может быть, надену завтра! Под мои туфельки это не подходит! — Эванс запихнула коробочку с медальоном в сумку, туда же отправила книги и записи и, оставив цветы и конфеты на столе, вышла из библиотеки. По дороге в голове у нее крутилась тысяча мыслей. Что вообще это было? Правильно ли она поступила? Может, не стоило брать такой подарок? Ей показалось странным поведение Поттера. «Люди не меняются» — это была коронная фраза мистера Эванса. Но тут ей пришла в голову удачная мысль: она посоветуется с Севом, ведь Мародёры издевались в основном над ним, значит, он заслужил возмещение ущерба. Улыбаясь, она сменила направление и пошла дожидаться Сева под кабинетом рун.

Сев долго крутил медальон, чуть ли не пробовал его на вкус, бормотал какие-то заклинания.

— Не знаю, Лили, я не очень разбираюсь в артефактах. Кажется, ничего смертельного на нем нет, но какие-то чары точно есть. Это может быть и просто защита от воровства, а может, и что-то другое.

— Давай продадим его, а потом купим себе парные мантии к балу? Представляешь, как мы будем шикарно смотреться вместе?

Северус фыркнул, но Лили так воодушевлял этот бал — разве мог он ей отказать? А денег на такую мантию, чтобы была достойна Лили, а уж тем более на две явно не было.

— Лили, ты знаешь, что ты — латентная слизеринка?

— Так ведь за это ты меня и любишь! И вообще, тогда ты, Сев, латентный гриффиндорец!

— С чего это я — гриффиндорец?!

— С того, что медальон тебе честность продать не позволяет! А я — Остап Бендер! А вот Поттер у нас — мадам Грицацуева! — Лили лукаво улыбнулась.

— Лили! Хватит делать из мадам Грицацуевой, знойной женщины, между прочим, мечты поэта, Мародёра!

Как же здорово, что они за август столько книг прочитали вместе. Снейп был уверен, что вряд ли в Хогвартсе кто-то мог бы оценить эту шутку, кроме них. Это сближало похлеще поцелуев.

— Давай покажем медальон моей маме. Кажется, она разбирается в таких штуках. Ее семья когда-то была очень богата. Она скажет, можно ли это носить. Тогда и подумаешь, что с медальоном делать. А пока не надевай. Мало ли. Поттер раскаялся — свежо предание, да верится с трудом.

На том и порешили. В первый день каникул Лили придет в гости к Снейпам (мама написала, что можно), они воспользуются камином и сходят на Косую Аллею, чтобы заказать мантии (в любом случае, покупать придется, вопрос лишь в цене и качестве), а потом поужинать вместе. Пока же Лили отдала медальон Севу — от греха подальше.

Всю оставшуюся неделю до отъезда Поттер ждал, что Лили наденет медальон, хотя бы примерит перед зеркалом. Но его чаяниям не суждено было сбыться. Эванс вроде стала дружелюбнее, но они со Снейпом по-прежнему не отлипали друг от друга. Надо было что-то предпринять. Поттер подловил старосту в общей гостиной, когда все уже разошлись по комнатам. От кого возвращалась Лили, Джим предпочитал не задумываться.

— Привет, Лили. Как дела?

— Нормально. Ты что-то хотел? Я просто хотела бы собрать вещи, завтра уезжаем…

— Мне просто любопытно: может, тебе и туфельки подарить? Ты ещё не примеряла медальон?

Лили уставилась на него своими зелёными глазищами. В них зажёгся какой-то нехороший огонек.

— Школьницам не пристало носить такие украшения. Возможно, я и надену ее на какой-нибудь праздник. Мне казалось, что человек имеет право распоряжаться подаренной вещью по своему усмотрению. Или тебе его вернуть?

— Нет, Лили, что ты, — пошел на попятную Джемс. — Мне просто интересно, как он будет на тебе смотреться. Это же наши гриффиндорские цвета — золотой и красный! Но ты права, ладно, я тоже пойду собираться.

— Спокойной ночи, — сказала Лили, а в мыслях ещё больше уверилась, что медальон ни в коем случае нельзя надевать.

* * *

Лили впервые была в гостях у Снейпов. Хорошо хоть, с миссис Снейп они уже были знакомы, и ей не было так неловко. А глаза у нее такие же черные, как у Сева. Только смотрят совсем по-другому, как будто сканируют и проверяют, достойна ли Лили стоять здесь и дышать воздухом этого дома. Девушка мысленно поежилась, но взгляд выдержала.

— Ну, не стойте же на пороге. Северус, проводи мисс Эванс в гостиную.

— Спасибо, миссис Снейп.

Мама Северуса ушла, кажется, на кухню, а Северус провел ее в дом. Лили ожидала увидеть мрачное и разваливающееся жилище, но это было вовсе не так. Она даже испытала лёгкое разочарование. Дом как дом. Даже обставлен со вкусом и украшен к Рождеству. Хорошенько порассматривать она не успела, так как вошла миссис Снейп, левитируя перед собой поднос с чайником, чашками и печеньем. Когда все уселись, взяли чашки в руки и поговорили о погоде и здоровье родителей Лили, миссис Снейп все же перешла к делу.

— Северус, а теперь достань медальон ещё раз.

Парень выполнил просьбу матери и выложил коробочку на стол. Эйлин палочкой открыла ее и подняла в воздух.

— Интересный артефакт, редкая вещица. Золото, россыпь гранатов, тонкая работа ювелира, но не в этом его ценность. Я вам советую избавиться от этой вещи — ничего хорошего она вам не принесет, мисс Эванс. И не идите к гоблинам или ювелирный мистера Голдштейна на Косой Аллее. Этой вещичке место в «Горбин и Берк». Скажете, что от Эйлин Принц. Меньше чем на триста галеонов не соглашайтесь.

— Спасибо, миссис Снейп, а не расскажете, что это за артефакт?

— Могу сказать, что это хоть и не темная магия в нынешнем понимании, но вещь нехорошая. Пожалуй, больше вам знать не следует.

— А это не опасно, если ее кто-то купит?

— Тот, кто покупает вещи в Горбин и Берк, должен знать, что рискует, или разбираться в таких вещах. Не беспокойтесь, что бы там ни говорили про них, вам, например, они не продадут ничего. Ничего по-настоящему опасного. Потому я и сказала сослаться на меня. Иначе с вами не будут иметь дело.

И Эйлин поднялась. Северус сразу понял, что мать сказала, что хотела. И они с Лили, накинув мантии, отправились камином на Косую Аллею. Дел ещё много — сбыть медальон, заказать мантии…

Эйлин посмотрела, как подростки исчезли в пламени. И недобро усмехнулась. Она сразу распознала в золотом цветке медальон Геры — очень сомнительный артефакт, когда-то пользовавшийся популярностью. А на девочку-то положили глаз. Потому Эйлин так долго и изучала подружку своего сына. Очень сильная ведьма, хоть и магглорожденная. И ни единого семейного проклятия. Кто-то был бы рад заполучить в свой род свежую сильную кровь. И это Поттеры. Эйлин была довольна, что сможет насолить этому семейству, пусть и косвенно. Когда-то давно Поттеры были вассалами Принцев. А ещё раньше — просто слугами. Делали, что велено. Чистили, скажем, котлы. А там иногда бывает такое, что, может, выносить ночные горшки покажется работенкой почище. У предков Поттеров отлично получалось, за что они и получили свою фамилию. А ещё они изобрели чары «эванеско», сделали на этом имя и деньги и перестали служить Принцам, хотя ещё долго сохраняли вассалитет и лояльность. Но когда сама Эйлин оказалась в сложной ситуации, сиротой, в долгах отца и без жилья, Карлус Поттер предпочел сделать вид, что все, что связывало их семейства — дела давно забытых дней. А может, даже злорадствовал, видя закат дома Принц. Но ничего, месть — блюдо, которое подаётся холодным. И Эйлин с чувством глубокого удовлетворения отправилась на кухню готовить праздничный ужин.